Текст книги "1"

Автор книги: Кицунэ Миято

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 80 страниц)

За какую-то минуту огромный, цветущий парк, пусть и населённый сплошными террористами, превратился в филиал ада. И хотя мы полностью повергли своих врагов – никто этому не радовался.

====== 8. Воронёная орда. ======

Это была победа – но победу среди нас никто не праздновал. Некоторые радовались приобретённому танку, кто-то предлагал взять его с собой, но ни я, ни полковник этого сделать не разрешили. Хоть шакал предлагал погрузить его на платформу и если что использовать его в бою – я понимал, что ни снарядов, ни топлива мы столько не наберём.

Парк горел около двух суток. Горела земля, грунт, камни – горело вообще всё. Ультра напалм людей даже не оставил даже пепла, который мог бы оседать вокруг гигантского кострища. Два дня никто не разжигал костров – несмотря на ноябрь, за пять километров от эпицентра было даже немного жарковато. Нам даже воздуха не хватало – и в вокзале было довольно душно.

В ночь на третьи сутки огонь наконец погас. Не как обычный костёр – его как будто выключили, как настольную лампочку, просто выдернув вилку из розетки. Всё, что осталось после долгого огня – толстый слой запеченного стекла.

А на утро выпал снег. Из-за того, что напалм выжег огромное количество воздуха, к Москве подтягивались тучи. За ночь стало очень холодно – тяжёлые кучевые облака заполнили всё небо над Москвой и низверглись нам на голову сильнейшим снегопадом. Я лично ходил смотреть на пепелище, и было кое-что, что меня совсем не удивило.

На огромное стеклянное плато не ложился снег – он таял ещё высоко над землёй, превращался в воду и испарялся на подлёте.

Были, конечно, и те, кто фейерверком остался доволен. Их было немного, но даже с ними не стали проводить разъяснительную работу, да и никто не хотел.

Работы и без воспитательной было много, и я уже попрощался с отпуском, но генерал вернул нам наше право на отдых и даже велел доплатить за один день сверхурочных. Между тем врачи уже поставили на ноги наших раненых, подлечили и Чака – уже через день после окончания пожара лис вышел подышать свежим воздухом на перрон нашего состава. Пользуясь случаем, Добб показал ему место в вагоне, а я выдал ему новое оружие – всё тот же самый пистолет, но вместо карабина дал ему отлично сохранившуюся на складе винтовку Драгунова. Такой «игрушке» лис обрадовался настолько, что его чуть не отправили обратно в госпиталь – бедняга буквально рухнул с платформы прямо на рельсы. К счастью, он успел сгруппироваться.

Между тем о новом локомотиве не было ни слуху ни духу. Часть солдат отрядили помогать в стройке века, отвели в заброшенное крыло – и больше их никто не видел. Ни меня, ни шакала внутрь не пускали. Змея, разве что, да и то генерал пожимал плечами, говоря, что техников нельзя отвлекать.

В общем, оставив атамана и Чифа за главных, мы с Доббом ушли в отпуск. Сначала планировали походить по клубам, может быть, пару раз сходить в кино, если найдём хоть что-то, чего мы еще не видели. Денег у нас теперь было столько, что можно было бы купить домик где-нибудь в Екатеренбурге и забыть о службе на пару лет, но мы знали, что были нужны нашей армии. Особенно Добб.

В общем, мы наконец-то добрались до центра Москвы. И хоть город пережил несколько концов света – Центр сохранился почти в первоначальном состоянии.

Здесь повсюду ездили машины, на каждом углу можно было купить свежие овощи или мясо. Почти по всей территории Центра были расставлены огромные башенные краны, и трудолюбивые звери разбирали на части огромные, высотные небоскрёбы. Те, в которых можно было жить, кипели полным ходом жизнью – звери работали, считали что-то, иногда просто развлекались. Проще говоря – выполняли всю работу за тех, кто решил родную планету бросить на произвол судьбы. Здесь многие не знали о том, как пользоваться оружием, не все даже понимали, в какой опасности они живут, какое сильное кольцо окружает их маленький, уютный мирок.

И в этом мирке нашлось место двум солдатам с кучей денег в карманах. Так как я лишился своей гражданки, и мне приходилось ходить в грязной камуфляжной форме, на меня смотрели, как на бомжа или бандита, который по своей глупости забрёл в самый центр Москвы. Добб с улыбкой говорил, что он «не со мной», несмотря на то, что первые три недели мы с ним были неразлучны. Однако все звери в Москве менялись при виде увесистой пачки денег, которую я доставал из потайного кармана разгрузки: я сразу становился самым важным клиентом во всех барах, ресторанах и магазинах. Рвать стандарты долго не пришлось, и я всё-таки сподобился купить себе гражданскую одежду, в тон другу-доберману. Теперь мы с ним ходили, как два мафиози, и были в чём-то походи на криминальных элементов: ни я, ни Добб с оружием на этот раз не пожелали расставаться. Пёс взял себе пистолет Стечкина, а я ограничился Макаровым, хотя и мог взять себе очень крутой и мощный револьвер американского производства.

Но на этом наши долговременные покупки не закончились. Помимо оружейных магазинов, которых в Центре было много, но с крайне скудным ассортиментом, мы наткнулись на неприметную лавочку, в которой торговали явно чем-то военным.

Добб заинтересовался ею первый и без разговоров пошёл к ней. Я поспешил за другом – мне тоже было интересно.

– О! – поприветствовал нас толстый полосатый кот, – Вижу, ко мне пожаловали нужные клиенты! – он радостно развёл лапами, осматривая наши фигуры.

– Мы, наверное, сами осмотримся? – почему-то спросил пёс, глядя в глаза коту. Странно – хоть где-то мы и были людьми, но природный страх у кошек перед собаками остался. Кот нагловато улыбнулся, пропуская нас внутрь:

– Прошу.

Входя, доберман поморщил нос – тут повсюду пахло котом. Не то что бы это было хоть сколько-то неприятно, просто сразу становилось ясно, что мы на территории полосатого продавца.

Между тем, он был прав: мы действительно пришли куда надо. Лавочка торговала обмундированием явно военного назначения…

– Откуда ты всё это взял? – сразу спросил Добб, осматривая всевозможные костюмы. Кот без утайки ответил:

– О, мне просто повезло. Моему ныне покойному отцу подфортило купить этот дом, в подвале которого был старый, запечатанный склад для… Ну для какой-то там партии первых морфов-воинов. Мой отец потратил сорок лет своей жизни, чтобы разгадать пароль на броне-двери, но его дело завершил я, так что… – он развёл лапами, – Оружие растащили сразу, конечно же, а вот хорошим обмундированием они побрезговали. А зря…

Добб внимательно слушал историю кота. Я понял, почему он так пристально вникал в его историю: пёс ведь сам был «из какой-то партии Морфов».

– Можешь найти нам офицерское снаряжение? – спросил он, внимательно глядя на кота, – Ели тут расчёт на партию – должно быть пять офицерских комплектов как минимум.

– Конечно-конечно. Должно быть. Но два у меня уже купили. За немалые деньги, кстати говоря.

Я похлопал по внутреннему карману, проверяя своё довольствие за рядовой подвиг.

– Деньги небольшая проблема.

– Тогда вот такой комплект имею я, – кот кивнул на большой манекен какого-то чёрного пса, стоящего в боевой стойке. У меня глаза расширились от изумления.

– Неужто титаныч? – спросил доберман, с улыбкой подходя к манекену и проверяя жёсткость некоторых мест. Под его пальцами ткань промялась как обычная простыня.

– Да-да, он самый! – подтвердил кот, хлопнув в ладоши, – Я вижу, вы большой знаток военных технологий! Не бойтесь, то что на манекене – это муляж.

– И сколько? – спросил Добб, отходя от игрушечного пса.

– Всего ничего. Шестьдесят пять тысяч.

Я прижал уши. Круто… Добб между тем посмотрел на меня и кивнул. Собравшись с духом, я кивнул продавцу:

– Берём три.

– Три? – переспросил Добб.

– Три, три. Сделаю подарок Чаку.

– Сдурел что ли? – возмутился Добб, – Он же бандит!

– Ладно-ладно… Два. На нас двоих.

– Оплата когда? – поинтересовался кот, и Добб сразу же вынул из плаща свои «премиальные». У полосатого расширились глаза, и он немедленно бросился куда-то в подсобку.

– Что же хорошего в этом комплекте? – спросил я, подходя к Доббу. Пёс стоял неподвижно, с большими круглыми глазами, – Что с тобой?

– В счастье не верю.

– Скажи и мне, в чём счастье – я тоже не буду верить.

Пёс посмотрел на меня как на идиота.

– Это не броня. Помимо всего прочего – это ещё и псевдоэкзоскелет.

– Тебе-то он на кой?

– Не задавай вопросов. Особенно глупых.

– Я хочу знать, за что плачу деньги!

– Доверься мне.

Кот вынес из подсобки два рюкзака, которые тоже входили в комплект обмундирования. Единственное, что смутило добермана – отсутствие шлемов, которые были на манекене.

– Это… да, это мой косяк, – признал кот, – Шлемов нету, я их так и не нашёл. Говорят, что для волков их так и не сделали, чтобы они не закрывали уши.

– Так это волчьи? – возмутился Добб, закрывая рюкзак. Кот сразу заволновался.

– Да…

– Тогда пятьдесят.

– Что?! – возмутился полосатый, – У меня тут без торга!

– Тогда мы уходим?

– Нет! – сразу же запротивился продавец, – Извините, – дополнил он.

– Тебе нужны они? Ты всё равно не влезешь ни в один из них, – напомнил я коту, оглядывая его свисающий живот.

– Мне они никак не нужны, я предприниматель, а не вояка!

– Тогда продай их тем, кто в них более нуждается… – тихо сказал Добб, а я ещё дополнил.

– Всё равно такие богатые клиенты как мы будем ещё не скоро.

– А ты свой товар наверняка бережёшь…

– Конечно берегу! Ладно – шестьдесят.

– Пятьдесят пять.

– Шестьдесят! – повысил голос полосатый.

– Пятьдесят, – вдруг сказал Добб, улыбнувшись.

– Э нет, давайте хотя бы пятьдесят пять!

Я усмехнулся, смотря на Добба. Он улыбнулся, застегнув оба портфеля, после того как проверил их комплектацию.

– По лапам.

Кот не спешил отдавать рюкзаки до тех пор, пока мы не расплатимся. Как только в его лапах оказалось сто десять тысяч, он любовно прижал их к груди и тихо заворчал. Я посмотрел на урчащего от нежности кота, беря свой рюкзак.

– Греет душу, что ты продлишь нам жизни? – спросил я.

– Не-а… То есть да, конечно! – сбивчиво ответил предприниматель, убирая деньги в карман, – Ну это… Вам удачи, да?

– Поверь, она нам пригодится… – ответил я, отбирая у пса свой комплект.

– Удачи вам! – ещё раз пожелал нам кот, когда мы вышли из магазина. И тут я впервые за очень долгое время увидел добермана счастливым. Подпрыгнув, он сжал лапу в кулак и дёрнул ею:

– Даааа! – закричал он, сбросив маску серьёзности, – Наконец-то!

– Что наконец-то? – поинтересовался я, поправляя лямки рюкзака.

– Наконец-то я получил новый комплект этой брони! Тебе, друг, он очень пригодится!

– Почему? – я улыбнулся.

– Да… Да он сделает тебя сравнимым со мной! Просто… в нём столько всего сделано – да, и у нас наконец-то будет рация!

– Неужто? – я не спешил разделить радость Добба по поводу нового обмундирования.

– О да! А ещё много чего – надо будет зайти к Ботану.

– А чего мы у него забыли?

– Потом тебе расскажу. Пойдём выпьем? – предложил пёс.

– Ну ладно, пойдём. Только смотри, чтобы обмывка покупки не была в три раза дороже самой покупки.

Порой мы с Доббом заходим в такие места, что невозможно не вспомнить о том, насколько жесток наш мир. Добб, может быть, и не забывал об этом ни на минуту, а вот я – иногда.

Заведение мы выбрали не самое знатное, но, очевидно, и не самое поганое, хотя по виду создавалось впечатление, что помойка та ещё.

Судя по всему, мы зашли к сталкерам.

На двоих пришельцев из внешнего мира сразу же обратили самое пристальное внимание, как только за нами звякнул колокольчик на двери. Кто-то перестал пить, а для кого-то это было обычным делом. Как и во всех заведениях подобного класса, тут был только бар и пара столиков, никем не занятые. Грубые самодельные решётки на закопченных окнах – создавалось такое ощущение, что это место штурмовали, причём не раз. Народ тут тоже был довольно красочный, зачастую с недостающими конечностями и некоторыми важными органами.

Добб тут же включил у себя маскировку – чтобы не заметили его глаза, которые на чёрном рынке весьма и весьма ценились. Но – даже несмотря на враждебно настроенную публику – он пошёл к бару.

– Слушай, а может не здесь? – тихо спросил его я, потягивая за рукав, будто маленький зверёк.

– Здесь… – уверенно ответил Добб, хлопая свой рюкзак у ножки высокого стула.

Я сел рядом с ним не так уверенно и ещё раз оглянулся. Практически каждый зверь имел на себе шрамы. Некоторые поглядывали на нас с большим подозрением, особенно на богатое одеяние на фоне вечных камуфляжных комбинезонов и курток.

– Неужто к нам вояки пожаловали? – спросил дряхлый пёс, поднимаясь со стула, – Чего вам тут надо, блюстители закона и порядка?

Добб тяжело посмотрел на выскочку, а потом кивнул коту за барной стойкой:

– Пива.

– Пива?! – расхохотался пёс, подходя к нам, – Какая у вас неудачная легенда!

Он сел рядом со мной и толкнул в плечо.

– Вы хоть кого-нибудь в своей жизни убили, а?

Я молниеносным движением вынул из плаща пистолет и наугад ткнул им в грудь пса. Не отрывая глаз от барной стойки, я прижал курок.

– Будешь тридцать шестым, если не заткнёшься.

– Или две тысячи пятьсот восемьдесят вторым, – дополнил Добб, похлопав по своей кобуре.

– Две тысячи? – усмехнулся пёс, отводя ствол от своей груди, – Ты что – человек? – Пошутил бродяга и зал дружно рассмеялся. Добб улыбнулся, потягивая пиво.

– Я видел, как они работают, – сказал он, – И даже кажется… сражался за них.

Пёс тут же отпрянул от Добба и скривил брови.

– Ты киборг что ли?

– Тебе показать?

– Попробуй… – сказал пёс и тут же пожалел об этом: Доберман, сорвавшись с места, взял его за шкирку и поднял на вытянутой руке над полом. Сталкер сразу стал извиваться и кричать как маленький щенок, болтая лапами в воздухе.

Подержав его так пару минут, чтобы все убедились в наличии мощного экзоскелета у моего друга, Добб отбросил пса на другой конец зала как плюшевую куклу. Сразу же стало очень тихо.

– Мы пленных не берём, – сказал Добб, воспользовавшись паузой, и повернулся обратно к стойке.

Похоже, такие разборки были в этом заведении в порядке вещей. Кошак за стойкой только переложил к себе поближе свой дробовик. Добб шлёпнул перед ним мятую сотенную купюру и кивнул на ассортимент напитков за ним.

–И чего-нибудь покрепче.

Нам принесли напитки, и мы дружно стали надираться под гул голосов в оставшемся зале.

– К чему всё это было? – спросил я после пятой бутылки крепкого самодельного пива.

– Тебе это так важно? – спросил пёс, дёрнув острыми ушами.

– Всё-таки?

– Всегда хотел покидаться гражданскими, – без всякой охоты признался доберман, – А то думают, что они круче нас.

– А тебе не без разницы?

– Мне уже как-то было без разницы. Лет семьдесят назад. Знаешь, что они попытались со мной сделать?

– Ну?

– Нагнуть они меня пытались. Именно в этом, надо сказать, баре. Поэтому когда я здесь – я просто навожу порядок…

– На кой-чёрт? Это тебе так важно?

– Ага, ещё как, – Добб поманил к себе кота и достал из плаща документы. Как только полосатый разглядел имя и фамилию в красной корочке, он тут же рванул уда-то в подсобку.

– Что это было?

Пёс убрал документы обратно в карман.

– Это чтобы тебе не казалось, что мы разорены после покупки брони.

– В каком смысле?

Кот прибежал обратно с небольшим пластиковым пакетом и положил его перед Доберманом. Мой друг лениво развернул его, вынимая из хрустящего целлофана две пачки денег. Я присвистнул.

– За что это?

– Так, маленький должок с процентами, – лениво ответил Добб, пересчитывая купюры.

– Одалживал?

– Давал в кредит до своего возвращения, – пёс посмотрел на кота, – Вижу, дела тут в порядке…

Бармен, улыбнувшись, поклонился нам. Добб счёл это за согласие и отдал одну пачку мне.

– Эй, я не возьму…

– Бери-бери. Мне вообще без надобности.

– А если кто-то ещё одолжит?

– Это не твои проблемы. И даже не мои.

Я брезгливо взял деньги, засовывая их к себе в плащ. Выпирает, конечно…

– Ну, а теперь пошли, – Добб встал, похлопывая себя по животу, – теперь можем отдыхать на полную катушку…

Выйдя на улицу, мы направились на поиски подходящего заведения. Мы прошли пару улиц, когда сбоку раздался крик:

– Эй, пехота! – И свист.

Мы обернулись и увидели двух улыбающихся гиен в камуфляже. Через секунду я сообразил, что эти оболтусы – разведчики. Из команды нашего Капитана. Мы подошли друг к другу.

– Ну, что? Куда направляетесь? – Спросил один из них, довольно скалясь.

– Да вот, решили отдохнуть… – Пожал плечами Добб.

– Тогда давайте с нами! – Сходу предложил один из разведчиков.

– Не-е… Нам сейчас некогда. Мы вечером. – Отозвался я.

– А кто говорит сейчас? – Осклабился второй клоун. – Мы собираемся вечером устроить… – Он картинно крутанулся на месте, взмахнув лапой, – ту-у-урне-е-е по всем кабакам!

Я покосился на Добба, он на меня. Встретившись со мной взглядом, доберман поднял брови, мол: «почему нет?».

Я вздохнул:

– Ладно. Вечером встретимся.

– Ага, – кивнул Добби без лишнего энтузиазма, – К нашему вагону подходите.

Вечерком мы с Доббом направились к купе, которые занимали Капитанские бойцы. Заглянув в первое же, я оторопел: – в центре стоял лис в семейных трусах, носках, и кителе от парадного мундира с аксельбантами поверх тельняшки. Заметив нас, он перестал насвистывая что-то и удивленно округлил глаза:

– Что?!

– А-а… Разведчики ваши где? – Выдавил я.

– На улице. – Мотнул головой лис и, продолжая насвистывать, начал натягивать штаны.

Мы вышли на перрон и увидели кучку бойцов, среди которых была парочка гиен. На них тоже были парадный камуфляж с золотыми аксельбантами, с начищенными до зеркального блеска ботинками-берцами и парадными черными беретами. Заметив нас, кампания тут же оживилась:

– Какие морды! И без охраны!

Я с Доббом направился к компании.

– Ну что, идем? – Поинтересовался один из них.

– Давайте, – согласился Добб.

– Только не в такой одежде! – Заметил овчар в парадном мундире с планками медика.

– Это почему?! – Я посмотрел на свой плащ.

– Во какая форма должна быть у бойца! – пятнистый обвел себя лапами, – Так что если идёте – не выделяйтесь!

Я покосился на Добба с небольшим подозрением. Пёс пожал плечами, относясь к происходящему несколько пофигистично:

– Не вечно же гражданскими праздновать?

– Вот именно! – улыбнулся гиен, толкая моего друга в плечо, – Тебе уже надо бы привыкнуть к тому, что ты военный!

– Да пошёл ты, – прошипел доберман и ушёл в вагон переодеваться. Я стукнул себя по лбу, дав таким образом знак гиену: мол, думай что говоришь, тебе бы жить триста лет в обнимку с автоматом.

Разведчик всплеснул лапами, я его знака не понял. Но свой кураж он не растерял – наверное, уже был изрядно выпившим.

С вокзала нас забрала какая-то гражданская машина. Всем места не нашлось – кому-то пришлось ехать в багажнике, ещё двое устроились на крыше. Нам с Доббом нашлось место внутри, а Доббу – вообще у руля.

– Интересно, какого чёрта мы так тратим бензин, если нам его даже на важнейшую миссию не могли выдать до полного бака? – проворчал он, заводя двигатель.

– Да это потому что мы его тут уже купили сколько нужно – а машина арендованная! – заверил гиен, – Добб, дави педали – нам уже не терпится оттянуться!

Я снова оглянулся на заднее сиденье. Разведчики, взяв с собой местного поила, уже чокались с теми, кто на крыше, а там передавали в открытый багажник.

– Добб?

– Я за рулём, – спокойно ответил он, разбираясь с заевшей коробкой передач.

– И что?

– Люди верили, что пить за рулём нельзя.

– А ты что – человеком стать захотел? – крикнул второй разведчик, протягивая псу фляжку с чем-то очень крепким.

Добб посмотрел на это так, будто хотел испепелить наглого полосатого разведчика, но вдруг вырвал флягу из его когтистой лапы и приложился к ней. Сделав пять или шесть сильных глотков, доберман тряхнул ушами и прорычал:

– Поехали.

Он вдавил рычаг коробки так сильно, что тот согнулся почти под прямы углом, но передача включилась. Тронувшись с места, Добб рыкнул и выправил рукоятку в более-менее прямое положение.

– Вуууу! – закричали из багажника, а на крыше заметно оживились, хватаясь за дуги.

– Правь на юго-западную! – велел гиен, подкидывая пиво, – Там машину оставим!

Старший сержант рыкнул, включая третью ступень, и машина, взвыв движком, помчалась по грунту и ломаному асфальту до центра Москвы. Опять.

На юго-западной мы сначала нашли новый бар «Колизей», потом компания переместилась в довоенное казино «Золотое Руно», где спустила немалые деньги. Всё это бы очень плохо кончилось для охранников, которые вздумали выпроводить подвыпившего Добба из зала, если бы не крупный выигрыш одного лиса, который умело затесался в нашу копанию. Последним пунктом в «культурной программе» значился стриптиз-бар «Пегас». Тут уж идея понравилась не только Доббу, но и мне – хоть я и не особо пил.

В темном помещении было на удивление много военных мундиров – я с удивлением заметил, как за соседним столиком два лиса-старлея с волком-капитаном тискали трех лисичек. Странно было то, что у нас я их даже не видел. Наверное, это были местные командиры защитного периметра или что-то вроде этого – в общем, приседать перед ними не хотелось, да и, как выяснилось потом, гораздо позже, не надо было.

Наш Капитан был в ударе и, завалившись в бар, тут же проставился. Всему бару. Не очень трезвая публика встретила этот шаг бурными овациями. Волк даже хотел вылезти на сцену, потом забраться на барную стойку, но его никуда не пустили. Он не сильно обиделся и, сказал что буянить будет более приземлено, то есть на полу. Потому что ниже плинтуса падать некуда.

В полумраке бара звучала ритмичная музыка, выдающаяся в зал сцена с вертикальным металлическим шестом была залита мягкими лучами двух прожекторов, а в их свете выступали две полуголые пантеры с телами богинь.

В этот момент к Доббу подошёл Капитан, и они о чем-то разговорились. Я почувствовал укол дружеской ревности, подогретой алкоголем – в конце-концов, мы пришли сюда вместе! Но в этот момент ко мне подкатил один из гиенов. Его внешний вид, в результате «великого вояжа», претерпел небольшие изменения – берет уехал далеко на затылок, куртка расстегнулась до середины и сбилась, так что аксельбант теперь был целиком подмышкой.

Подойдя, гиен скорчил дружелюбную мину:

– Ну, как отдых?!

Я пожал плечами:

– Нормально, – ответил я, отправляя в живот очередную кружку пива.

– Нормально?! – Не веря своим ушам переспросил гиен, – Старик, все а-а-ахринительно!!!

Я в ответ усмехнулся. Но гиена, похоже, моя кислая мина задела, он отвернулся к бармену и, развалившись на стойке, требовательно защелкал пальцами:

– Бармен, гарсон, как тебя там ещё?!.. – Перед разведчиком возник кот в белой рубашке и черном жилете. – Нам два… – Гиен показал пальцами, словно боясь что бармен не поймет. – Два «Сатаны»! – с вызовом сказал пятнистый.

Я обернулся к разведчику, внимательно глядя на его решительный вид.

– Это что за зверь такой?

Гиен осклабился:

– Это унесет тебя в стратосферу, друг.

– Джет-пак с поломанным альтиметром? – скривился я.

– Лучше!

Бармен поставил перед нами два стакана с темной, мутной, пузырящейся жидкостью. Я с подозрением посмотрел сначала на кота, который в общем-то был невиновен, потом на гиена:

– Что ЭТО?!

Морда гиена хитро расползалась, и он цапнул один стакан:

– Это фирменный коктейль. Две водки, треть абсента и треть конопляного отвара. Поэтому его и называют «Сатана»! – Он поднял стакан: – До встречи в стратосфере друг! Поехали!!!

И залпом осушил стакан. После чего у него закатились глаза, и он рухнул головой на барную стойку.

Я почувствовал, как у меня дернулся глаз. Я осторожно потрогал шею гиена двумя пальцами – нащупал жилку. Подождал. Нет, все в порядке – он отключился, но жив.

В этот момент за спиной музыка стала громче, и я обернулся. В этот момент, раздевшись почти догола, обе пантеры-танцовщицы оставили в покое отполированный шест и сошли со сцены в зал. Одна кошка присела на колени тигру в форме милицейского полковника. У здорового тигра в форме, и без того розоватые уши и нос, окончательно покраснели, налившись кровью.

Глядя, как эти девушки трутся об посетителей своими юными сиськами и попами, я сглотнул. А когда я увидел, как одна из пантер откинулась назад, почти прогнувшись «мостиком», я по инерции взял ближайший стакан на ощупь и отхлебнул.

Термоядерная смесь наждаком прошлась по языку, теркой стерла мне гортань, и раскаленным молотом упала мне в желудок.

Я охнув уставился на стакан с мутной жижей у себя в руке. Оставалось там на донышке, самую малость. Скривившись, я полез в карман:

– Сколько?

Бармен с невозмутимым видом мотнул головой:

– Ваш друг платит.

Я пожал плечами и оставил мирно дремавшего в отключке гиена. Я понял одно. Пришла пора бросить друзей в беде и спасаться самому. Туалет.

Когда я был на полпути к туалету, то вдруг услышал громкий удар в огромный барабан. Я затравленно огляделся – все вели себя как и до удара – пили и веселились. И только секунду спустя я понял: барабан никто не слышит, потому что он у меня в голове. От этого открытия мне еще сильнее захотелось в комнату личной гигиены. Нырнув в кафельное помещение, я поспешил занять одну из кабинок и, звякнув шпингалетом, расслабился, спустив штаны. Сначала всё было нормально, а потом я посмотрел вниз… Я не сразу понял, что не так. И только через пару секунд я осознал, что моя струя завязана бантиком! Я поднял глаза, во время движения я заметил, что мне сложно сфокусироваться! В довершении всего картинка доходила до меня с явным опозданием!! Я уже смотрел на стену, когда у меня перед глазами все еще стоял журчащий бантик. Затем, зрение по кадрам подняло картинку на стену. На стене, на светло голубом кафеле, была картинка кораблика. Внезапно я услышал гудок корабля и крик чаек, а затем увидел море.

У меня глаза расширились от ужаса: Я никогда на море не был, гудок корабля слышал раз в жизни! А чаек никогда не слышал, только на картинках видел!

Я зажмурился и потряс головой, после чего осторожно «выглянул», приоткрыв одно веко. Обычная кафельная стена. Я ломанулся к мойке и, сполоснув лапы с мылом и освежив морду, вылетел из туалета.

У бара уже не было гиена, только бармен тряс шейкер. На мой вопрос, где гиен, кот усмехнулся:

– Когда я видел его в последний раз, он убежал ловить единорога…

Я кивнул:

– Ладно. – И опасливо покосился на свой стакан – блин, я отхлебнул то чуть больше трети… Или больше… Впрочем, какая разница! Мне казалось, что сколько не пей этой гадости – эффект будет неслабый.

Добб ушел в запой с Чифом. Теперь они сидели в углу зала и тихонько, фальшивя, навывали какую-то мелодию.

На Добба пока рассчитывать не приходилось, и я решил подышать свежим воздухом. Я обернулся к бармену:

– Где тут у вас черный вход?

Кот удивленно поднял брови:

– А вам зачем?

Я покосился на него:

– Ну, я думаю, вам не понравится, если я наблюю у парадного… – сказал я, собрав остатки логики в кулак. Кот понимающе кивнул.

Черный вход оказался за баром – в темном коридоре, дальняя дверь. Вывалившись на улицу, я набрал полную грудь свежего ночного воздуха – вроде полегчало. Я расслабился и икнул, поправил брюки в паху, и только тут заметил сбоку движение. Обернувшись, я замер: сбоку, с сигаретой в лапе, стояла одна из тех пантер, которые выступали в баре. Она была в одной курточке, наброшенной, судя по голым ножкам, прямо на голое тело.

Если бы можно было по желанию проваливаться под землю, я бы исчез тут же. Но она была куда трезвее меня.

Черная кошка удивленно посмотрела на меня. Уже через пару секунд я смог промямлить:

– Извините…, а разве вы еще не выступаете?!.. – Я указал пальцем на дверь клуба.

Пантера сменила удивлённый взгляд на презрительный:

– Мы с сестрой закончили свой номер полчаса назад, – сказала она, потягивая свою дамскую сигарету.

Я икнул. Нужно было что-то сказать, чтобы не прослыть полным уродом:

– У вас красивый голос. – Я ляпнул первое, что пришло мне на ум. Как оказалось – удачно!

Пантера улыбнулась – похоже, такого комплимента ей ещё не делали:

– Спасибо…

Меня качнуло, и я сделал шаг в ее сторону. Кошечка улыбнулась еще шире:

– О-о-о… Да вас штормит…

Я улыбнулся в ответ и небрежно махнул лапой:

– Фигня! Всего-то один «Сатана»…

Кошка посмотрела на меня с уважением:

– Стакан?! И ты на ногах?! Ну ты монстр…

Я хмыкнул:

– Фигня! Я на полевые выходы ходил, отрядом командовал! А тут стакан! – Я сплюнул, войдя в роль Пафосного Героя-алконавта. Но, заметив в глазах кошки усмешку, я поспешил поубавить пул. – Ну, это я, конечно, приукрашиваю. – На счет стакана. – Уточнил я. – Я только половину… Но… – Я изобразил в воздухе замысловатый крендель, – …уже вижу, – Доверительно сообщил я.

Кошка странно посмотрела на меня своими изумрудными глазами (это я только сейчас заметил?) и придвинулась ко мне. Она перестала стягивать курточку на своей обнажённой груди.

– А ты знаешь, что у такой дозы есть побочный эффект?..

Я шагнул ей навстречу, но меня слегка качнуло, и я, приблизившись, приобнял пантеру за талию:

– Да?

Кошка пристально глянула мне в глаза, и меня как током шарахнуло. Она, не отрываясь от моего взгляда, отбросила окурок:

– От него долго стоит.

– Стоит что? – спросил я, фокусируясь на её глазах и старательно не смотря ниже.

– Пошли! – Она потащила меня от бара на улицу. Черный вход вел в небольшой темный переулок, она потащила меня за рукав. Я шел за ней, не отрывая взгляда от её попки, и размышляя над ее словами. Впрочем, надо было размышлять о том, куда эта чёрная бестия меня тащит, хотя какая разница?

Она легко взбежала по стальной внешней лестнице наверх и замерла у двери, щелкнув замком. Я замер было в дверях, но кошка втащила меня внутрь.

– Давай!

Но тут то ли сработало тепло квартиры, после уличной прохлады, то ли это была вторая «волна», но меня развезло окончательно. Я как во сне видел, как кошка скидывает свою курточку и поворачиваться ко мне. И я, контролируя свой чудесный сон, изо всех сил стягиваю с себя ненужный китель, не глядя кидаю его на пол, дергаю ненужный галстук и откидываю его в сторону…

Кошечка смеётся и запрыгивает на постель. Я сбрасываю штаны и по-варварски хватаю её, ведя себя как древнее, похотливое животное… И одна трезвая мысль стукнула мне в голову – я и есть животное…

…Раним утром я проснулся с дикой, жуткой головной болью. Первое, что я увидел, сфокусировав болящие глаза, это улыбающуюся черную кошку. Заметив, что я проснулся, и услышав мои стоны, она улыбнулась еще шире:

– Наш герой проснулся! – И протянула мне стакан. – На, выпей.

Я мученический застонал и взял стакан. – Он был ледяной. – Я, лежа, прислонил стакан дном ко лбу.

– Как же мне хреново, – констатировал я.