Текст книги "1"

Автор книги: Кицунэ Миято

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 80 страниц)

–В следующем вагоне восьмое купе посмотри. Там, вроде наши “морпехи” сидят – они всё умеют.

–К ним и пойду... – вздохнул я, попрощавшись с волком. Тот забрёл в своё купе, в котором уже был его помощник – Чиф.

Преодолев грохочущую гармошку между вагонами, я вошёл во второй вагон и отправился к восьмой секции. Оттуда, как и ожидалось, доносился запах ружейного масла и крепких спиртных напитков. Я постучался в стенку, разделяющую купе и аккуратно просунул морду к ним.

Их имена знала вся наша армия. Лютые, матёрые профи, которых можно было назвать “австралийцами”. Все как один молчали о своём прошлом. Одно было ясно – их всех объединил и затащил в армию мохнатый грязно-серый пёс, со звучной фамилией Молотов. Раньше все его подопечные и называли его Австралийцем, каковым он к счастью не являлся. Возможно, его отец или дед был одним из тех бойцов, кто сумел избежать депортации в Австралию, но как и любой профессионал – он об этом молчал. Он воспитал многих бойцов, но вокруг себя держал только пятерых – Динозаврика, Люгера, Зайца и братьев акробатов – Черкеса и Рико. О каждом можно было рассказать отдельную историю, но то что я увидел в купе расскажет о них самих лучше всяких историй.

Сам Командир этой “бригады смерти” лежал на самой верхней, третьей полке, и читал какой-то купленный в Москве журнал с красотками на обложке. К своей жизни он относился как к вечному путешествию – именно поэтому и выбрал службу на составе, а не на каком-нибудь кордоне или милицию. Динозаврик – обычный с виду лис, только чёрный с белым, довольно выделяющийся на фоне всех остальных, спокойно чинил какой-то автомат, разложив его части на маленьком столике. Черкес и Рико – два добермана чуть поменьше моего лучшего друга, пили уже на брудершафт и в голос ржали над проделками Люгера. Волк лепил из пластида фигурки солдатиков и играл ими в войнушку. Заяц, которого так прозвали за прыть, спал мордой в подушку на нижней полке. Вот такая вот у нас была команда профессионалов.

Почему их не взяли доставлять груз, что мы таскали с Доббом и песцом? Да потому что у них была задача поважнее. Они отвлекали основную группировку бандитов своим присутствием и огромным пустым ящиком с наклеенными на него знаками радиоактивной опасности. А почему я не брал их с собой выносить базу бандитов в Бородино? Эти парни уже давно устали от войны – а новеньким надо было давать хоть иногда пострелять.

Жаль, что тогда я потерял троих...

–За что пьёте? – спросил я, глядя на псов, которые как раз опрокинули в себя очередные порции чистого, как слеза, напитка.

–Товарищ лейтенант! – удивлённо вскрикнул Динозаврик, вскакивая со своего места и отдавая мне честь. Молотов, схватившись за свою полку тут же оказался передо мной.

–Здравия желаю, товарищ лейтенант! – чётко выговорил пёс, сдвинув брови. Несмотря на его профессионализм, он был только старшим сержантом, а его бойцы – ефрейторами.

–Вольно, – махнул лапой я, – Я к вам по делу зашёл.

–Слушаем! – снова ответил пёс, отходя глубже в купе.

–Дело не военное. Но армейское. Полковнику и командиру требуются звери, готовые обучится управлению нашим, – я кивнул в сторону движения поезда, – атомным локомотивом. Вы, ребята, всё умеете, может найдутся желающие?

–Я с удовольствием, – ответил Динозаврик, не отрываясь от починки автомата. Делал он это так, как будто склеивал пластмассовую модель самолётика – с какими-то маленькими кисточками и специальным клеем.

–Думаю, это умение не будет лишним! – кивнул пёс, – Главное, чтобы оно пригодилось!

–И я тоже... – проворчал в подушку Заяц, подняв лапу, – Только протрезвею... это быстро, точно вам говорю...

–Отлично! – я хлопнул в ладоши, потёр их, – Вы парни, меня просто выручили! – я пожал лапы будущим заместителям машиниста, – Сегодня вечером – зайдёте к полковнику, он вас там протестирует, проинструктирует. Уверен, что у вас всё получится.

–Будет сделано! – отрапортовал пёс, хмуро кивнув, – Во сколько конкретно зайти?

–Я думаю часов с семи до восьми, – прикинул я, и Молотов снова кивнул. Я ещё раз попрощался с морпехами и пошёл уже к себе в вагон.

В родном девятом вагоне, как и во всём грохочущем поезде, царило дорожное спокойствие и суета. Бойцы ехали в своих купе, разглядывали пейзажи разрушенного Подмосковья за окном, читали, или, если было, играли в ноутбуки. Из одного купе слышались даже выстрелы – это бойцы собрались поиграть по сети в один известный шутер от первого лица. Молодёжь... Я как-то раз попробовал, но не проникся – уж больно хорошо я знал, что в реальной жизни нету никаких очков здоровья – тут уж либо попали либо нет, другого не дано. Но запрещать играть никто не стал – кто-то из руководства сказал что это помогает укрепить тактические навыки ведения боя... Глупость, по-моему.

Старший сержант, он же мой лучший друг уже сидел в своём проводническом купе, потягивая чай. Прицепив к своему короткому хвосту специальный провод, Доберман подключил себя к новой, мощной электросети и тихо наслаждался своей искусственной жизнью.

–Как дела? – спросил он, не откладывая кружку. Я посмотрел на небольшой градусник, который показывал температуру внутри поезда и снаружи. Если верить ему – у нас было не сильно теплее пяти градусов мороза. На улице пока было минус пятнадцать.

–Отлично, – я положил на стол новый кипятильник, – вот, отобрал тут кое у кого.

Добб скосил глаза на свой маленький прибор, буквально для кружки, а то и ещё меньше.

–Сунь его в общий котёл с водой. Шакал ходил тут, сказал чтобы мы тратили как можно больше электричества, а то аккумуляторы готовы лопнуть.

–А отопление на электричестве они не могли догадаться сделать? – я сел рядом и тоже налил себе кипятка.

–Пока не доедем до Перми или Омска – никаких шансов. А так ботаник рассказал что уже заказали кучу обогревательных элементов. Пока греемся как хотим...

–Не здорово.

Я отобрал у добермана уже использованный пакетик с чаем и макнул его в кипяток. Пока чай заваривался, я поёжился – новая броня не очень-то сохраняла тепло.

–А у теплить это, – я постучал себя кулаком в грудь, – Можно?

–Эту нет. Немного не та модель, хотя говорят, что в Антарктиде были те же модели, что и у нас сейчас. Я в Антарктиде не был, честно.

–Надо же, – сказал я, удивившись этому факту. Добб на это слегка обиделся:

–Давай без сарказма?

–Ладно, давай без сарказма. Чего делать будем? – просил я, поглядывая на Добермана.

–Ну, – хмыкнул Добб, – До Челябинска не нахожу ничего дурного в том, чтобы поспать.

–Ты собрался спать больше суток? – улыбнулся я.

–Это точно. Ты пока делай что хочешь, – сказал доберман, и, не отключая себя от розетки, улёгся на нижнюю полку.

–А не замёрзнешь? – поинтересовался я.

–Я уж постараюсь.

–Ну тогда спокойной ночи, – улыбнулся я и отправился в вагон – хотелось повидаться с Чаком и узнать как он устроился.

Романтика железной дороги меня всегда манила, когда я был маленьким, и наблюдал в своём Родном Екатеринбурге за огромными, проносящимися мимо составами и всегда хотел оказаться на одном из них. Сейчас, когда за окном стремительно темнело, и колёса стучали по стыкам рельс, я чуть распушился и прислушался к этому стуку. Я давно его не слышал так чётко – возможно потому что слишком редко обращаю на него внимание. Мне пришлось вернуться и включить свет на весь вагон, поскольку фонарики были далеко не у всех. Первая остановка в Нижнем Новгороде обещала быть ночной – мы, как обычно слегка опаздывали от расписания, но благодаря мощному локомотиву могли успеть вовремя. Жаль, что не заедем в этот раз в мой родной город – был указ ехать точно по Транссибу.

Чака я отыскал в четвёртом купе своего вагона. Лис, протирая оптический прицел своей новой винтовки, грустно пялился в окно. Как только он завидел моё отражение, он встал и вытянулся по стойке смирно:

–Здравия желаю, товарищ полковник! – перепутал он, но явно не со зла. Я улыбнулся такому неожиданному повышению:

–Я не полковник, а лейтенант. И вообще садись, я поговорить пришёл.

Лис приподнял брови, но спокойно сел на своё место. Ему досталась нижняя полка вперёд по движению поезда – а это значит, что он точно не свалится с неё при резком торможении, которое так любил наш машинист. Я сел напротив, так как всё равно никого не было.

–А где остальные? – спросил я, глядя на то, как одинокий лис снова уставился в окно.

–Ушли в соседний вагон развлекаться, – поморщив нос, ответил Чак, – Меня не позвали.

–Может ты плохо просился?

–Я вообще не просился. Я не знаю никого, да и смотрят на меня не очень-то хорошо...

–Так ты бы попросился.

–С чего бы вам мне помогать? – лис переложил винтовку на колени и выложил пистолет на стол, – Я думал, вы меня убьёте, а теперь... теперь мне оружие держать разрешили. Никогда в жизни о таком не подумал бы.

–Я бы никогда в жизни не подумал бы взять в свой строй бандита, – признался я, – Поэтому я и пришёл к тебе. Пока ты тут дух – хочу объяснить тебе кое-какие порядки и правила.

–Это надолго? – поинтересовался Чак, глядя за окно.

–Зависит от того, сколько ты хочешь узнать...

Лис встал с полки и достал из своего вещмешка бутылку вечнорусской. Я приподнял уши, а лис кивнул.

–Я всё хочу знать.

–Тогда это хорошее начало.

Лис извлёк из своего балахона два пластмассовых стаканчика, а я принёс закуски из наших с Доббом запасов. Всё равно пёс продрыхнет до Нижнего, а там я и ещё куплю.

–Ну рассказывай, – сказал бывший бандит, разливая кристальный напиток по стаканам. Я кивнул и стал рассказывать лису всё – начиная от устава караульной службы, и кончая расшифровками старых армейских понятий типа “Дух”, “Слон”, и других интересных и сложных слов.

Первая бутылка прошла у нас на ура, потом у него нашлась вторая. Вместе мы нашли у его соседей и третью, дальше был какой-то самогон. На ужин мы с ним сварили пельмени в электрическом чайнике – как оказалось, Чак был довольно предусмотрительным и озаботился чайником и пачкой мороженных пельменей, которые лис попросту вывесил за окно поезда. Способ их готовки – в электрическом чайнике, придерживая кнопочку, лис почему-то назвал студенческим, а прицепившийся к нам откуда-то непонятный гиен окрестил бывшего бандита “студентом”. Так и выяснилось, что он был довольно молод – меньше двадцати – начитан и даже немного образован. Ну по крайней мере он без труда читал и писал, что в наши дни было небольшой, но редкостью, особенно среди бандформирований. Слово за слово, после какой-то там бутылки мы уже помирились и забыли старые обиды – точнее я, конечно, забыл. Рыдая, он вцепился в мою новую куртку, клянясь в том, что не думал меня убивать или калечить, что просто хотел спасти свою жизнь. В общем на тот вечер я ему простил, но оказалось, что с утра я об этом не вспомню...

Наутро не было даже следа похмелья. Проснулся бодрый как огурчик, и, наверное, такой же зелёный. Одетый. В своём, слаба полковнику, купе. Кстати, почему полковнику?

А Добб меня тормошил. Не сильно, но довольно чувствительно для того, чтобы разболелась голова и укачало.

–Где жратва? – задавал он вполне логичный, а главное нужный вопрос, – Ты куда всё дел, чучело?

–Я не чучело... – парировал я, поднимаясь на полке, – Я просто... не такой стойкий!

–Стойкий, пять бутылок на двоих сожрали! – Рыкнул доберман, – Тебя добудится не можем, уже Нижний проспал, твою налево!

–Новгород? – спросил я.

–Нет, блин, Мухосранск! – прорычал Доберман, отпуская меня, – Теперь до Казани ни жрать, ни спать! Понял меня?

–Добб, тебе-то чего, у тебя система питания, тебе хоть на всю поездку можно растянуть... – по пьяни вспомнил я, хотя обычно я стараюсь не напоминать ему о его примочках.

–А ты-то что будешь есть, а? – спросил он, заботясь обо мне.

–Да я переживу... Всё равно... ничего не хочется, – я взялся за голову и положил её на стол. Аккуратно, чтоб не разбить. И полил себя сверху тёпленькой водичкой. Типа душ.

–Ладно, разбирайся и давай на склад – надо терминатору его гатлинг вернуть, да и я по своей трахбабахалке соскучился...

–Ладно... – я проверил содержимое карманов, на всякий случай, нашёл связку ключей и успокоился, – Дай мне пять минут...

–Я засекаю, – сказал пёс, выходя из купе.

Я быстренько сделал себе еле тёплого чаю, из того же пакетика, который мы с Доббом использовали вчера вечером. Вчера? А может уже позавчера?

Я посмотрел за окно – вместо каких-нибудь лесов, зеленеющих полей или рек, мы ехали по какой-то степи. Сейчас вся Россия была степью, и поэтому в ней не было абсолютно ничего интересного, как не всматривайся. Лишь одна огромная, бесконечная степь с редкими кустиками и маленькими деревцами. Всё что было интересно нам по пути – это оставшиеся на пути города...

По крайней мере в этой степи было относительно тепло. Там, где климата после войны не осталось почти всегда было тепло, и я уже не мёрз как в Москве.

В общем, когда я собрался, то для меня началась обычная поездная работа во время пути. Я собирал заявки на починку и выдачу нового оружия, проводил ревизию патронов на складе, записывал и составлял отчёты о приходе и уходе патронов на склад. За этими занятиями мы проехали и Казань, где Добб запасся провизией на неделю вперёд, и даже Набережные Челны. В челнах я спрыгнул на платформу и ещё раз поинтересовался у шакала – не поедем ли мы через Екатеринбург, но ответ был строгим и отрицательным. В общем-то не очень я расстроился – всё равно ни одного родственника у меня в родном городе не было – просто хотелось побывать там ещё раз...

Но мы ехали через Уфу – а это безмерно веселило нашего песца. Он даже зашёл ко мне в вагон, посочувствовал мне, но обещал что в своём городе он выпросит для нас подарок, а может даже два. Я же, улыбнувшись, выписал ему ещё ящик патронов, в замен расстрелянных им в Москве. В ответ на округлённые глаза и вопрос “зачем?” он получил лишь лёгкое пожатие плечами и добрый взгляд старого друга. Впрочем, песец, не привыкший экономить, с радостью схватил ящик и спокойно уволок его к себе в купе, где по слухам, снова перебирал свой пулемёт после месячного застоя. День прошёл не зря, и я снова отправился в своё купе – мы ехали без долгих остановок, а мне очень хотелось снять броню и нормально помыться – а то весь провонял порохом. Хотя, может мне это только чудилось.

Ночная остановка в Уфе длилась достаточно долго, чтобы Терминатор успел куда-то сбегать. Мы с Доббом уже мирно спали, поскольку это происходило ночью, но в четыре часа утра, когда поезд тронулся, к нам настойчиво постучали.

Добб среагировал сразу, встав, включил фонарик и открыл дверь. За порогом стоял наш Песец, с объёмистой бутылкой коньяка в лапе и с кульком еды в другой. Тут уж даже нашего “железного дровосека” проняло до глубины души – настолько Терминатор был счастлив. Поезд дёрнулся в путь и Добб кивнул во внутрь нашего купе:

–Ну заходи...

Песец с необычайной грацией проскользнул внутрь и поставил бутылку на стол. Я, быстро проснувшись, тут же свесил лапы вниз, со своей верхней полки, и нечаянно угодил ими прямо в нос терминатору.

–Ай, твою мать, аккуратнее! – заорал полярный лис, отползая подальше, – Ты вообще когда в последний раз мылся?

–Давно... – протянул я, – Но теперь это не очень-то нужно, с такими сапогами.

–Сапогами? С каких пор ты начал носить сапоги, а? – песец зажал свой нос и начал отмахиваться, – Воняет, как лапы из сапог!

–Да ладно тебе... – я спрыгнул вниз, – Что это ты такое принёс?

–Это вам подарок, мужики. От моей жены. Передаёт вам привет, – сказал Терминатор, доставая из пакета ещё несколько бутылок.

–Ооо, я пожалуй, пропущу, – протянул я, смотря на обилие спиртного, – А то опять с тормозов сорвусь.

–Я тебя проконтролирую, – убедил меня Добб.

–Только давайте потише? – предложил я, включая свет в купе, – Мало ли кто будет ходить по поезду...

–Ты – вторая морда после Шакала, – напомнил мне песец, – Всегда мечтал бухнуть со страшим лейтенантом!

–Да ладно уж... Хотя... – я покосился на гору закуски, и в принципе позабыл то, что было с Чаком. Тем более он опять-таки приходил ко мне извиняться, хотя извиняться было в общем-то не за что. К тому же, песец, разлив крепкий напиток по настоящим стеклянным стопочкам, поднял первый тост, от которого я никогда не отказывался:

–Ну, мужики! За наших дам! Пускай люди называли их самками – мы знаем, что они ничуть ни хуже!

–Ура, – без лишнего энтузиазма подтвердил Добб, опрокидывая в себя стакан. Я ничего не стал говорить, просто чокнулся вместе с друзьями и тоже выпил за милых дам. У меня постоянной партнёрши не было, а доберман относился к ним вообще как средству саморепродукции.

–Как она, твоя-то? – спросил пёс у песца, наклонившись к нему.

–Не думала, что я так быстро вернусь, – пожал плечами счастливый отец, – Хотел её к паровозу сводить, но времени не было – да и спала она уже. Ну мы в общем с ней поговорили ещё разок – когда буду из Владика возвращаться – сделает она себе полную операцию по восстановлению нервов... Но...

Песец замолчал и налил нам ещё по одной.

–Что но? – спросил я нетерпеливо.

Полярный лис выпил свою порцию отравы без тостов и не чокаясь. И без закуски даже.

–Потом я ухожу от вас, парни...

–Что?! – сразу же вскрикнул я, позабыв о своём же правиле соблюдать тишину.

–Нет, дружище, ты нам нужен! Как же твой шестиствольник?

–Да... – терминатор махнул лапой, – Я всё-таки накопил ей на глаза. Дети уже подрабатывают, содержать её могут. А когда она прозреет – я же от неё ни на метр не отойду.

–Но почему так быстро? – спросил я.

–Да... После такой операции ей придётся несколько месяцев лежать в постели не двигаясь. Должен же кто-то за детьми следить и их воспитывать? А ей там полголовы переделают, пока всё срастётся, пока она встанет в строй снова... и конечно, когда она будет готова видеть.

–Дружище, давай дадим тебе денег – наймёшь сиделку хорошую! – предложил Добб, держа песца за плечо.

–Ну у тебя семья-то есть? – спросил песец и Добб тут же хлопнул себя по лбу ладонью. Терминатор повторил этот жест, только менее грустно, – Извини...

Я знал, в чём каверзность этого вопроса: У Добба была семья. По крайней мере, одна точно была – с любимой им доберманшей, с тремя щенками – но это было невероятно тяжело осознавать, причём даже мне, что пёс пережил не только свою любовь, но и детей, а возможно даже и внуков. Впрочем их Добб готов был убить собственноручно, лишь бы не пережить их опять. Поэтому где они и кто они – он сам не знал.

–Ну в общем... как тебе не понять меня – я с ними хочу быть, – признался песец, – Вы уж навещайте меня, а?

–Обязательно, дружище! – кивнул Добб, похлопав песца по спине, – К тому же – это ещё не конец?

–Конечно, нет! У нас ещё вся ночь впереди – а дальше ещё много замечательных дней до того как я разорву контракт с этой армией!

–Ну раз у нас целая ночь – давай напьёмся до усрачки? – предложил доберман, подвигая стакан поближе к бутылке. Судя по звону в пакете песца, нам должно было как раз хватить на такое состояние.

–Ну... – Протянул песец, смотря недоверчиво на Добермана и Меня.

–Он сказал “поехали” – и махнул рукой, – Подмигнув песце, сказал Добб, наполняя стаканы, – За силу атома? – он кивнул в сторону головного вагона и локомотива.

–Определённо! – заверил я, поднимая рюмку.

–Однозначно! – крикнул песец, поднимая свою рюмку.

А потом я опять плохо помню дорогу, разговоры и наши действия. Вроде из купе никуда не выходили, вроде даже хотели не злоупотреблять, но вроде бы Песец решил остаться у нас ночевать. Ему пришлось ложиться со мной, на верхнюю полку – вместе с Доббом на одной они ну никак не умещались, даже на боку. Ну а я к тому времени был в состоянии полного несостояния...

Никогда не пил столько в дороге.

В глаз ударил луч восходящего солнца и к горлу тут же подступил тяжёлый комок вчерашнего пьянства. Я открыл глаза и поспешил отодвинуться от Песца, который чуть было не вытолкнул меня с моей законной полки.

–Твою ж мать... – когда я попытался его поднять, то мне показалось, будто я хочу сдвинуть с места вагон, а то и весь наш локомотив. Он был нереально тяжёлым, особенно для моего нынешнего состояния. В прочем это и не было столь необходимо: комок поднялся по моему телу ещё раз и я понял, что мне немедленно надо освежиться. До туалета, на другой конец вагона бежать было слишком долго, а окна лучше было не открывать. Они потом могли не закрыться. В одних трусах и белой майке я выскочил в коридор и ворвался в прокуренный тамбур, где быстро отпер дверь и согнулся пополам от выходящего из меня избытка яда.

Никогда не блевал на полном ходу, но ощущения мне понравились. Всю парашу уносило под колёса, а то что задерживалось на корпусе вагона попросту сдувалось ветром. Слава богу из меня всё вышло быстро, потому что стоять было довольно холодно. Но я уже собирался закрыть дверь, как услышал издалека рёв двигателей.

Высунувшись в дверь, я протрезвел моментально: к последнему, чёрному вагону прицепились две машины! И какие-то звери уже перебирались с капотов на наш состав!

Потом я глянув в другую сторону, и потерял дар речи: наш поезд “вели” ещё две машины, и каждая была с пулемётом! И самое худшее – меня увидели!

Когда на меня развернули пулемёт, дар речи вернулся. И мозг стал действовать по совсем другой программе.

Я бросился внутрь вагона и что было мочи заорал на весь коридор:

–ВСЕ ВНИЗ!!! ВСЕ ВНИЗ, НА ПОЛ, НА ПОЛ, НА ПОЛ!!!! – и тут же дёрнул стоп-кран, чтобы две машины, пристроившиеся к нам сзади, столкнулись с последним вагоном – на такой скорости это было бы летально.

Я совершил, наверное, самую ужасную ошибку в своей жизни – пулемёт, вместо того, чтобы ударить в одно место, прошёлся очередью по всему вагону. Разбились стёкла, и несколько бойцов упало с боковых полок на проход, а огромный пули продолжали решетить наш вагон. Чуть не убив себя за подобную ошибку, я вернул стоп-кран в обратное положение, и побежал в своё купе за пулемётом.

–Вставайте, быстро! – заорал я, ворвавшись в купе, и рывком спихнув добермана с его полки.

–Чего случилось-то? – прорычал он, открывая глаза.

–На нас напали! – я схватил пулемёт и пару коробов к нему, быстро зарядил оружие.

–Напали? Кто?

–Нечистые силы, твою мать! – крикнул я, и, дёрнув затвор побежал в тамбур.

Машина ушла далеко вперёд, но я, упревшись плечом в вагонную стенку, прицелился и открыл шквальный огонь по нашим противникам. Разбуженные очередью тяжёлого пулемёта остальные солдаты тоже начали палить из окон по машине. Лёгкий, не бронированный джип вильнул в сторону и поспешил уйти от огня, но к нему присоединилась вторая машина – и пулемётчик в её кузове уже наводил свою волыну на наш состав.

–ВСЕМ ЛЕЧЬ!!! – заорал я снова и укрылся за перегородкой, надеясь, что он не достанет нас или хотя бы будет мазать как последний идиот!

В общем-то он и мазал – сплошная длинная очередь прошла по крыше вагона, не задев никого из бойцов, но вторая – короткая – явно метила в тележку нашего вагона. Крупнокалиберные пули, звеня, отскакивали от тяжёлых колёс, почти не нанося им вреда. Но вдруг небольшое окошко рядом со мной разбилось, и из него высунулся гранатомёт Добба. Наконец-то!

Громыхнула тяжёлая очередь и рой маленьких гранаток полетел к нашим обидчикам, тут же закутав их в клубах пыли. Добб метил на опережение, нормально прицелится на полном ходу он не мог. В этот момент я услышал выстрелы сзади – наши пастухи пытались оторвать от нашего поезда вагон с боеприпасами и оружием людей! Несколько тёмных фигур уже подобрались к сцепке второго вагона и сейчас пытались разорвать её.

–Хрен вам, позорники! – закричал я, начав стрелять в их сторону, но это помогало слабо. Тогда я решился дернуть ручник второй раз!

Как только состав дёрнуло во второй раз один или два зверя от неожиданности сорвались с перил и упали под колёса громыхающего багажного вагона. Решив, что медлить нельзя, я перезарядил пулемёт и закинул его за плечо. Идти через полные вагоны было слишком долго, поэтому я воспользовался лазейкой, которую нашёл при запуске атомовоза – забрался на крышу и что было сил, побежал к последним вагонам, перепрыгивая через зазоры между вагонами. Только на крыше я заметил, что колёса были блокированы только у вагонов – паровоз как ни в чём не бывало продолжал тянуть нас за собой – наверное поэтому торможение было не таким резким как я ожидал. Ветер дул в спину и против движения поезда я нёсся быстрее, чем мог предположить. По мне пытались дать очередь из пулемёта, но двумя вагонами раньше рыкнул короткой очередью пулемёт моего друга – он уже успел выйти из вагона и теперь стрелял прицельно, но всё равно промахивался – джипы продолжали гнать за нами и пытались отпугнуть меня от своих напарников, которые как раз предпринимали вторую попытку отцепить наши запасы. Не тут-то было! Они явно не понимали, с какой скоростью я преодолеваю расстояние между нашим и последним вагоном. Приготовив пулемёт, я резко упал на живот, пытаясь таким образом затормозить на последнем, двенадцатом пассажирском вагоне. Я поскользнулся на гладкой крыше это не очень получилось, но я остановился точно над перемычкой между багажным и пассажирским вагоном. Налётчики, уже разрушив резиновую гармошку между вагонами, пытались заложить взрывчатку на сцепку, но не смотрели вверх. Свесившись с крыши, я дал по ним длинную очередь и двоих зверей унесло под вагонную тележку, превратив их там в кровавое месиво. Не думая долго, я встал и перепрыгнул на чёрный вагон. Стоя на нём, я дал ещё одну очередь по джипам нападавших, убив одного водителя и двух их пассажиров. Машина, которая потеряла управление, тут же вильнула на крутую насыпь и, накренившись, перевернулась, покатившись кубарем по стеклянной степи.

–Есть! – закричал я, победно подняв пулемёт. Выйдя на самый край последнего вагона, я убедился, что наши преследователи безнадёжно отстали, хотя скорость поезда была не больше, чем сорок километров в час и постоянно уменьшалась.

Внезапно поезд дёрнулся в обратном направлении, и я, потеряв равновесие, свалился с чёрного вагона на рельсы, еле успев сгруппироваться, чтобы не сломать себе шею. На секунду сознание померкло, а когда я очнулся, состав уже набирал ход.

–Нет! – закричал я, и выстрелил в воздух из пулемёта, – Куда! СТОЯТЬ!!!

Я ещё раз дал очередь в воздух, а потом мой пулемёт сухо щёлкнул и замолчал. Патроны кончились.

Я с расширяющимися от ужаса глазами смотрел на удаляющийся от меня поезд. Попытался встать, но после падения тело ответило мне жуткой болью по всей спине – мне лишь оставалось надеяться, что это был не перелом спины.

Слева раздался рёв движка и скрип тормозов. Из машины вырвались трое зверей в каких-то странных масках и с длинными, странными шестами, похожими на секиры. Я по привычке наставил на них пулемёт, но когда я спустил курок, то ничего не произошло.

Кажется, это уже случалось, когда я оставался один на один с вооружённой толпой бандитов без патронов в пулемёте...

С их первобытным оружием мне предстояло познакомиться быстрее всего. Тяжёлый конец копья ударил меня по виску и я вырубился.

====== 10. Бьют прикладом сопляка. ======

Как же я хотел, чтобы всё это оказалось дурным сном после страшной пьянки. И чтобы тряска была не от шуршавших по стеклу шин, а от привычной вагонной подвески, которая ни черта не работала. Очень хотелось, чтобы в ухо мне дышал такой добрый и пушистый песец.

Но рано или поздно – глаза пришлось открыть.

–Чёрт! – крикнул я, понимая, что это не так. Я впервые оказался в плену и поэтому слегка поддался эмоциям.

–Молчать! – крикнул мне какой-то страшный зверь с пассажирского переднего сиденья, и мне снова ударили по виску.

Что же, попробуем менее резкий вариант...

Я аккуратно открыл глаза и попробовал пошевелиться. Руки были связаны за спиной. Нижние лапы тоже опутаны грубой верёвкой, но я наверняка смогу выбраться. Но не сейчас. Я аккуратно поднял голову, пытаясь оглянуться...

Водитель, его пассажир. Я был третьим на заднем сиденье, справа и слева от меня ещё двое. Сзади пулемёт. Я помнил эту машину.

Медленно и плавно, стараясь придать своим движениям более натуральный и естественный оттенок, я попытался поднять голову и посмотреть на моих захватчиков, но меня тут же схватили за уши и потянули мою морду вниз.

–Смотри вниз, фараончик! Теперь это твоё естественное положение! – прошипели мне на русском, но со странным акцентом, которого я никогда не видел.

–Шуа, не говорить! – крикнули зверю, который держал меня за ухи. У командующего акцент был ещё более резким, чем-то напоминал грузинский.

Машину подбросило на ухабе, и я всё-таки смог рассмотреть их. Четверо зверей были пустынно-золотистого цвета, скорее всего шакалы. Все четверо носили на мордах странные стальные маски с обилием украшений. Все были странно одеты в какие-то лохмотья.

–Кто вы, чёрт вас дери? – решил спросить я, но ответа, как и следовало ожидать, не последовало. Только очередной удар по голове.

Не то что бы я потерял сознание, но в голове неприятно зашумело и разговаривать с похитителями сразу расхотелось. То что они меня оставили в живых уже было приятно, но пока я не знал что они со мной хотят делать. Смерть был не самым плохим вариантом, учитывая байки некоторых солдат о том, что в пустыне водятся племена живодёров, каннибалов и просто дикарей, у которых рабство было не исключением, а обычным делом.

Мы ехали довольно долго, но ни одна другая машина их конвоя к нам не присоединилась – по крайней мере, шум мотора был однообразным, и ничего нового не добавлялось. Постепенно ветер усиливался, и до меня дошло для чего звери носили маски: в глаза и нос начал набиваться песок, причём с такой силой, что дышать было практически невозможно. Я закашлялся.

–Накинь ему мешок, Дро! – крикнул водитель, и мне на морду накинули чёрный платяной мешок. Обычно так перевозили пленников, но сейчас я понимал – мне даже помогли и оказали небольшую услугу. Дышать стало гораздо легче – я прокашлялся в мешке и тихо зарычал.

–Молчал бы, – меня толкнул этот самый Дро, который надел на меня мешок. Я последовал его совету и перестал рычать – мешок действительно был панацей от песка.

Открытый джип начал снижать скорость, и даже ветер немного утих, но я всё ещё слышал его завывания. Сильный скрип, свидетельствовал о том, что машина проехала тяжёлые стальные ворота.

С меня сняли мешок и позволили оглянуться. От увиденного, мои глаза расширились, а нижняя челюсть не захотела закрываться.

Меня привели в здание, когда-то бывшее огромным стадионом. Внутренняя поверхность вмещала в себя не одно, а два футбольных поля, посреди которых стоял огромный, самый большой из когда либо созданных людьми вертолётов: МИ-113. Гигантская двух винтовая машина с шестнадцатью длиннющими лопастями, стояла посреди огромного поля в царствующем положении. Но самое интересное – вокруг неё совершенно спокойно паслись коровы и прогуливались пастухи. Коров на поле было столько, что пасть непроизвольно заполнилась слюнями, а голова – мыслями о куске говядины с целую корову. Пастухи же наблюдали за своим стадом, спокойно сидя на несущих конструкциях вертолёта и даже на лопастях!