Текст книги "Раньше (СИ)"
Автор книги: KeelieThompson1
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)
Не думать.
Майкрофт набросил на плечи Шерлока своё пальто.
«Нужно другое, – позволил себе тот приглушённую мысль. – Пальто Майкрофта неправильно пахнет».
09:30
В коридоре появилась бледная Гарри Уотсон. Энди тут же проснулся, но та, не обратив на него внимания, быстро пошла прямо к Шерлоку.
И влепила ему пощёчину.
Шерлок только обессилено смотрел на неё.
– Вы мисс Гарриет Уотсон? – спросил доктор, которого вызвал Майк, как только узнал, что Гарри взяла такси от метро.
Она кивнула, по-прежнему глядя на Шерлока.
– Не хотите… – врач протянул ей какие-то документы.
– Отдайте ему, – отвернулась Гарри. – Всё отдайте Шерлоку Холмсу. Надо было с самого начала так сделать, – она обессилено упала на стул. – И Бога ради, пустите его уже к Джону.
Доктор посмотрел на Шерлока, который ошарашено уставился на Гарри, медленно поднимаясь со своего места.
Та молча кивнула Холмсу.
Говорить «спасибо» показалось совершенно неуместным.
09:37
Шерлок беспомощно смотрел на выглядывавшие из-под рукава больничной рубахи бинты на пострадавшей руке Джона.
– Прости, – прошептал он и присел около его постели, гладя Уотсона поверх одеяла. – Мне так жаль.
Он в нём нуждался так, что и объяснить невозможно. Шерлок снова поднялся на ноги и, наклонившись к Джону, поцеловал того в волосы, вдыхая его запах, и едва не всхлипнул, когда вместо этого ощутил лишь больничный антисептик, алкоголь, кровь и сырой ковёр. Хотелось сжать Джона в объятиях, прикоснуться к нему, прижать к себе, растворяясь в нём, сохранить в безопасности. Но Джон лежал неподвижно, опутанный кучей проводов, трубок и датчиков.
Высокое давление, судороги из-за остановки сердца. Майку пришлось на месте проводить сердечно-лёгочную реанимацию, чтобы дотянуть до скорой, а потом сердце пришлось запускать дефибриллятором. Никто не знал точно, сколько времени Джон не дышал и каковы были повреждения.
Могло быть и хуже. Чуть большая доля героина в смеси, и Джона не смогли бы спасти.
– Проснись, – умолял Шерлок, прикасаясь губами к холодным щекам. – Пожалуйста, только проснись.
В ответ раздавалось лишь равнодушное пиканье машин.
10:05
– Боюсь, мы не узнаем точно, пока он не придёт в себя, – сказал ему этот бестолковый доктор. – Кома очень вероятна из-за кислородного голодания, но внезапный химический дисбаланс из-за наркотиков тоже сыграл свою роль. Насколько сильным было повреждение мозга, в любом случае предсказать невозможно.
Произнесено было таким тоном, что Шерлок моментально развернулся к врачу.
– Его заставили, – прошипел он. – Джон не наркоман.
– Мы вынуждены перевести его в отделение интенсивной терапии и сделать ещё несколько анализов. Кроме того, ему необходимо установить катетер. И мы продолжим наблюдение. Чем дольше он находится здесь, тем выше риск развития пневмонии или ателектаза.
Этого не будет. Шерлок поглаживал руку Джона.
– Если он долго пробудет в таком состоянии, мы обсудим с вами дальнейшие перспективы.
Холмс кивнул.
– Кроме того, вам следует понять, что пациент в коме – это не совсем то, что часто показывают в кино. Он может двигаться, дыхание иногда учащается. И он не очнётся внезапно – возвращение в сознание будет постепенным процессом, первые несколько раз, когда он будет просыпаться, почти ничего не сможет осознавать.
– Когда? – перебил Шерлок, глядя на спящего Джона.
– Я смогу сказать точнее, как только мы проведём дополнительные тесты.
Неохотно Шерлок отошёл на шаг, позволяя медперсоналу поднять бортики кровати Джона и начать что-то переключать на установленных вокруг приборах.
– Поезжайте домой, – посоветовал доктор. – Это займёт несколько часов. Можете вернуться вечером.
16:00
В глазах начало двоиться, по коже как будто кто-то ползал.
На столе перед ним лежал пакетик с кокаином, один из тех, которые он прятал от Джона. От одной только мысли о том, чтобы хоть прикоснуться… и так уже мурашки ползали. Передёргивало от отвращения, и тошнота подступала к горлу.
Видения с Джоном, которого насильно заставили принять наркотики, не желали покидать его мыслей. Слёзы затуманили и без того нечёткий взгляд, и он уронил голову на руки, уставившись на ковёр под ногами.
Перерыв. Всё, что ему было нужно – перерыв, несколько недель или хотя бы дней, чтобы он только мог быть рядом с Джоном…
Совершенно ясно, что в своём нынешнем состоянии он Джону ничем не поможет. Персонал больницы слишком быстро определит, как…
Шерлок зажмурил глаза.
…как выглядит наркоман, которому срочно нужна доза.
От этой фразы все мысли остановились. Он медленно поднял голову, проведя руками по лицу, потом сложил ладони перед собой в молитвенном жесте.
Это вредило Джону, но он не мог остановиться.
Это вредило Джону, но он ничего не мог сделать. Употребляя или нет, он был для него одинаково бесполезен. Оба одинаково рисковали тем, что его к Джону вообще не пустят.
Если бы только существовала кнопка, чтобы можно было отключить эту потребность и эйфорию, он воспользовался бы ею без малейших раздумий.
Он хотел очиститься от этого. Желание было неожиданно отчаянным. Он хотел вернуть контроль, который утекал сквозь пальцы с того памятного разговора в ванной много месяцев назад.
Хотел ещё тогда, когда Джон спросил, почему Шерлок не трахнет его. Хотел так же отчаянно, потому что неосознанно давно уже ждал того аргумента, к которому никогда не прибегал Джон.
Почему наркотики ты хочешь больше, чем меня?
Слова неотступно преследовали его, хоть и не были произнесены, потому что не являлись истиной, но, с другой стороны, он не мог подобрать ни одного достаточно весомого аргумента, чтобы убедить в этом Джона.
А затем, месяц спустя, ужин, который устроила его мать; она представила Джона, так подчеркнув его будущую профессию. Словно она хвасталась им, гордилась. Шерлок даже почувствовал мимолётный укол зависти.
А как она могла представить его? Мой сын: наркоман, игрок, мошенник.
Но он ведь способен на большее.
– Ты мог бы куда больше.
Джон. Такой искренний и совершенно в этом уверенный.
Он хотел, чтобы так и было.
Драка. Та ужасная драка перед клубом, когда его спас Джон. Не побоялся выступить против парня, у которого в заднем кармане джинсов был нож, а всё, что мог сделать Шерлок – лишь смотреть, потому что мышцы сводило судорогой и болью.
Той ночью он мог потерять Джона. Той ночью и ещё много раз.
Шерлок посмотрел на стол, на лежащий там кокаин.
«Что за невероятная глупость, – думал он, – рисковать всем ради такого маленького, безобидного на вид пакетика белого порошка».
Он провёл пальцем по краю полиэтиленовой упаковки, неожиданно не в силах сдержать горький смех. Как иронично – в тот единственный раз, когда действительно нужно было принять это, когда он вынужден был принять, он понял, что нет никакой разницы с прошлыми дозами.
Никогда он это не контролировал.
Но вопрос так и оставался нерешённым; он не мог себе позволить абстиненции, пока не уверен, что с Джоном всё будет нормально. Не мог рисковать, что его не пустят в палату.
Только вкалывать наркотик казалось невероятно гадкой идеей. Непочтительной в самом ужасном смысле.
Он фыркнул, уже не сдерживая катящихся из глаз слёз.
20:53
– Проснись, – просил Шерлок, шепча Джону на ухо. – Ты мне нужен. Пожалуйста. Проснись.
Дыхание Джона было неровным, и из-за этого так просто было заставить себя поверить, будто это значит, что он скоро откроет глаза.
– Ради меня, – умолял Холмс, гладя его по волосам. – Открой глаза.
Он двинулся – мышечный спазм от неподвижности. Джон молчал, выражение лица оставалось расслабленным. И это было неправильно, совершенно неправильно для кого-то настолько открытого и эмоционального. Настолько разностороннего и завораживающе интересного. Пустота в этих чертах вызывала ненависть.
– Это должен быть я, – Шерлок провёл пальцем по гладкой коже. – Я же делаю это ночь за ночью. Из нас двоих этого заслуживаю я. Не ты. Только не ты, – он прижался к нему щекой. – Тебя не должно было это коснуться, – он упрямо сжал губы, почувствовав навернувшиеся на глаза слёзы. – Я должен был тебя защитить.
Он задрожал, пытаясь не заплакать.
– Я хотел тебя защитить, – беспомощно выдохнул Шерлок. – Ты был моим. С той минуты, как я тебя увидел. Моей загадкой, моим вызовом. Моей неожиданностью. Всем, чего я, сам того не подозревая, так хотел. Отчаянно хотел, – всхлип всё-таки вырвался. – Я должен был уйти, – признал он. – Ещё в прошлом году мне стоило уйти.
Поцеловав нежную кожу, Шерлок не стал отодвигаться, не желая расставаться с этим ощущением.
– Ты прав. Был прав с самого начала. Одному из нас нужно было уйти. Мне. Я должен был любить тебя достаточно сильно, чтобы это сделать. Проснись, – умолял он. – Я что угодно сделаю, только проснись, – чуть улыбнувшись, он провёл по волосам Джона. – Я заварю тебе чай и куплю вкусное печенье. Схожу в китайский квартал за теми дурацкими кексами, которые тебе так понравились. Я разрешу тебе смотреть Джеймса Бонда и даже отведу в кино на очередную часть этой ерунды. Или на любое кино, которое есть в прокате.
Шерлок смотрел на Джона, дыхание которого постепенно выровнялось.
– Я подкуплю всю британскую армию, лишь бы ты остался в чёртовой больнице подальше от опасности, – добавил он.
– Никаких обещаний бросить?
Шерлок настороженно крепче обнял Джона и только потом обернулся к Гарри.
– Нет, – он сел, заметив в её руках два стаканчика кофе.
Гарри неодобрительно поморщилась.
– На это я с ним торговаться не буду.
– Почему? Я бы стала, – нахмурилась Гарри.
– Потому что это больше даже не обсуждается, – Шерлок так и не отпускал руку Джона. – Как только он очнётся и я буду знать, что с ним всё хорошо.
– Поверю, когда увижу, – пробормотала Гарриет, протягивая ему кофе.
Вместо предложенного стаканчика Холмс перехватил её запястье.
– Я должен лишь поддерживать себя в относительно вменяемом состоянии, чтобы иметь возможность сидеть у его постели, пока он борется с тем, что вызвали те самые наркотики, которые я принимаю, – он отпустил её руку и забрал предложенный кофе. – Не говори со мной о том, что я в состоянии сделать.
Гарри потрясённо посмотрела на него, медленно кивнув.
– Он скоро проснётся, – пообещала она.
Шерлок не обратил внимания на замечание.
– Ты сообщила вашей матери?
– Да.
– Спешит сюда, не так ли? – фыркнул Холмс.
– Не хочет мешаться под ногами, – покачала головой Гарри. – Похоже, когда он придёт в себя, тогда и поспешит.
Как только Джон может быть сыном этой женщины?
– Почему ты пустила меня сюда? – неожиданно спросил Шерлок, внимательно взглянув на Гарри. – Мы с тобой не в восторге друг от друга.
Та недобро сощурилась.
– Блин, – фыркнула. – Но… если бы здесь была Клара, я бы хотела иметь возможность сидеть рядом. А Джон… это Джон, – Гарри пожала плечами. – Не могу представить, чтобы тебя здесь не было.
Не уверенный, что на это ответить, Шерлок посмотрел на руку Джона, стиснутую в своей ладони.
– Мой младший брат по одному ему известной причине любит тебя, – сев на стул, Гарри удобно откинулась на спинку. – Чего тут ещё скажешь? Придурок любит тебя слишком сильно и ради тебя готов сделать что угодно.
Шерлок поднял взгляд, почти ожидая лекции о том, как в ответ и он должен поступать так же, но Гарри только удивлённо взглянула на него и покачала головой.
– Что?
*
Голубые глаза открылись, и Шерлок застыл, наклонившись вперёд.
– Джон?
Расфокусированный взгляд не дрогнул, и через пару секунд веки снова опустились.
– Что угодно, – яростно прошептал Шерлок. – Абсолютно всё, что угодно, Джон. Только не закрывай глаза в следующий раз.
И продолжил терпеливо ждать.
========== Всё – в ожидании ==========
Название – из поэмы Т.С.Элиота «Ист Кокер»:
Но вера и любовь, и надежда – всё в ожидании.
П/п: это мой личный вариант данной строки. В переводе Виктора Постникова можно прочитать весь цикл «Четыре квартета».
*
Какая-то странная тяжесть удерживала его руку в определённом положении. В голове пульсировала тупая боль, словно предупреждая о бесполезности любых попыток двинуться.
Когда он открыл глаза, всё вокруг оказалось белым. Ослепительно яркий свет ринулся по нервам прямо в мозг с болезненной интенсивностью. Джон вздрогнул всем телом и, рвано вздохнув, зажмурился.
– Ш-ш-ш, – раздался успокаивающий знакомый голос. К руке прижалось что-то почти влажное. – С тобой всё будет хорошо. Я прослежу.
*
Когда в следующий раз он открыл глаза, кто-то двигал его руки. Потом чьё-то чужое прикосновение он ощутил на ноге, и это показалось до ужаса неудобным. Он протестующе сжался, едва слышно всхлипнув.
Кто-то успокаивающе погладил и мягко поцеловал его волосы, Джон тихо мурлыкнул от удовольствия.
– И сколько ещё нужно сделать? – спросил Шерлок.
Нисколько. Больше не надо. Он сам мог шевелить ногами, просто пока не хотел. Подвинувшись, Джон посмотрел на Шерлока.
На середине каких-то объяснений медсестры Холмс насторожился, а потом взглянул вниз.
У него были синяки под глазами. Ничего больше мозг Джона воспринять не смог, но заметил, как глаза Шерлока слегка расширились, а сам он наклонился совсем близко.
Как же болит голова.
– Он в сознании, – объявил Шерлок, на секунду оторвав взгляд от Джона.
– Я знаю, выглядит очень похоже…
– По-вашему, я не в состоянии определить, проснулся ли он? – раздражённо перебил Холмс. – Позовите доктора, немедленно.
И снова посмотрел на Джона.
– Останься со мной, – прошептал он. – Сосредоточься на моём голосе.
– Больно, – хриплым шёпотом пожаловался Джон и попытался вжаться в подушку.
– Голова?
Джон хотел кивнуть, но от одной мысли о том, чтобы двинуться, стало, кажется, ещё больнее.
– Да, – ответил он. Шерлок взглянул вверх и замер.
– Джон? – раздался новый голос. – Вы меня слышите?
– Да, – Уотсон сглотнул. Слишком много голосов, слишком ярко.
Рука коснулась подбородка, заставляя приподнять голову, доктор наклонился ближе и посветил фонариком в глаза.
Слишком.
Джон снова провалился в темноту.
*
Какой-то звук. Как сигнализация: включался и выключался, включался и выключался.
Кому-нибудь стоит его вырубить.
Он раздражённо открыл глаза и тупо уставился на кардиомонитор. Затем проследил провода вниз, вниз и ещё вниз до собственной груди.
Двигать головой было больно, но он рискнул, чтобы оглядеться. Больничная палата была пуста.
Палата? Что, чёрт возьми, он забыл в больнице?
Он повернул голову в бок и, нахмурившись, посмотрел на свою забинтованную руку. Неуверенно пальцами другой руки потрогал повязку и поморщился, когда даже такое лёгкое прикосновение отозвалось противным ноющим подёргиванием под бинтами.
Какого хрена случилось?
На спинке в изножье кровати, как обычно, обнаружилась краткая история болезни, и Джон потянулся было к документам, но зашипел, стоило только пошевелиться: куча прицепленных к нему трубок и проводов натянулась, голова закружилась, а к горлу подступила тошнота. Так что он поспешно лёг обратно и постарался не шевелиться, пережидая, пока его перестанет мутить.
Это проще было делать с закрытыми глазами.
Приблизились тихие шаги. Джон, твёрдо намереваясь не блевануть на кого бы то ни было, глаза открывать не стал. Ему казалось излишне опасным испытывать свою карму на прочность и рисковать испортить докторские ботинки.
Пальцы нежно погладили его руку.
– Расслабься, – более мягкого тона он от Шерлока ещё ни разу не слышал.
– Зачем? Что ты собрался сделать? – подозрительно пробормотал Уотсон, всё ещё борясь с тошнотой.
– Джон? – нежные поглаживания тут же обернулись стальной хваткой на запястье. – Джон?
– Ш-ш-ш, – голос Шерлока внезапно показался слишком громким. А сказать что-нибудь ещё Уотсон не рискнул, неожиданно чётко осознав, что его вывернет наизнанку, стоит только открыть рот.
Руки поглаживали его лицо.
– Открой глаза.
Если бы не отчаяние пополам с мольбой и неуверенностью в голосе Холмса, Джон послал бы его по весьма очевидному адресу вместо того, чтобы осторожно поднять веки и взглянуть вверх.
Шерлок обошёл кровать, чтобы оказаться к нему ближе, и смотрел, не скрывая удивления и облегчения. Джону показалось странным, что глаза Холмса блестели от слёз.
– У тебя всё хорошо? – Джон потянулся к нему здоровой рукой, которую Шерлок перехватил на полпути, поцеловал ладонь и прижался к ней щекой, кивая.
– Позовите доктора Мэдоуза, – неожиданно приказал Холмс, взглянув на кого-то, стоявшего по другую сторону от Джона. Ещё несколько секунд потом сжимал его пальцы, прежде чем смог сосредоточиться. – Сколько будет три плюс четыре?
– Семь, – недоумённо ответил Джон. – Ты себя хорошо чувствуешь?
– Голова ещё болит?
Ещё?
– Ага, – он вздрогнул. – И тошнит, – признался заодно.
Шерлок как-то передвинулся, будто только что сообразил что-то.
– И всё? – уточнил он, заметно нервничая.
– Разве мало? – Джон откашлялся.
– Мистер Уотсон? – Шерлок тут же начал отходить назад. – Мне нужно, чтобы вы наклонили голову.
В поле его зрения появился мужчина, из недавней просьбы Шерлока и формы одежды Джон предположил, что это был тот самый доктор Мэдоуз, поэтому подчинился и терпеливо пережил проверку реакции зрачков на свет и некоторых функций мозга.
– Полагаю, вы знаете, кто это? – поинтересовался врач, дружелюбно улыбнувшись.
– Ага, – Джон недоумённо глянул в сторону Шерлока, который будто прирос к стене.
– Отлично. Мне нужно отправить вас на обследование, но несколько минут в запасе есть. Что последнее вы помните?
Последнее? Почему-то всё было словно затянуто дымкой. Будто на воспоминания вылили банку краски, из-под которой проглядывали нечёткие контуры, но никаких однозначных и точных картинок из них не складывалось.
– Эм… ужин? – неуверенно предположил Джон. – Кажется… мы встретились у тебя? – он посмотрел на застывшего совершенно неподвижно Шерлока. – Я чем-то отравился? – спросил он у доктора.
– Ничего больше не припоминаете? – уточнил тот.
Джон покачал головой, вздрогнув, когда по руке пробежала судорога. Это показалось совершенно не правильным.
– Я… у меня рука болит.
Взгляд, которым доктор обменялся с Холмсом, заставил его волноваться.
– Можете описать боль? – спросил Мэдоуз.
– Не совсем обычная. Как жужжание.
Доктор со вздохом кивнул и опять посмотрел на Холмса, который за время этой короткой беседы смертельно побледнел.
– Я дам вам пару минут. Мистер Уотсон, если что-нибудь понадобится, можете нажать кнопку…
– Да, я знаю, – отмахнулся Джон, который не сводил умоляющего взгляда с Шерлока и даже не обратил внимания, когда врач покинул палату. – Что происходит? – прозвучало едва слышно.
Холмс сел на кровать, уставившись на перебинтованную руку Уотсона.
– Джон… – он медленно закрыл глаза и отвернулся.
О боже, всё настолько плохо? Джон испугано потянулся к нему и отчаянно вцепился в тонкую ткань рубашки.
– Мы поругались, – сбивчиво произнёс Шерлок.
А это разве новость в последнее время?
– Ты… чёрт знает зачем, ты пошёл к Виктору Тревору, – взгляд Холмса упёрся в стену.
В самом деле? Джон прислушался к ощущениям, неуверенно пощупал губу, которая оказалась разбитой, и с удивлением понял, что на фоне сильной головной боли просто не замечал, как болит всё остальное.
Сделав глубокий вдох, Шерлок посмотрел на него.
– Я тебе всё объясню, только не волнуйся.
Не очень-то успокоило. От страха Джон ещё сильнее стиснул в кулаке его рубашку, но Шерлок осторожно отцепил его руку и взял в свою, переплетая их пальцы.
– Он тебя накачал, – прямо сообщил Холмс.
Накачал? Что это зна…
О боже.
Сердце неожиданно бешено заколотилось, когда в памяти всплыли обрывки смазанных воспоминаний, наполненные запахом пыльного ковра и секса.
Уотсон медленно посмотрел на свою руку, соображая, из-за чего она болит.
– Джон, – яростное отчаяние в голосе Шерлока заставило поднять голову и встретиться с напряжённым взглядом. – Смотри на меня и дыши ровно.
– Что это было? – собственный голос предательски дрожал.
Шерлок облизал губы, словно во рту неожиданно пересохло.
– Спидбол, – хрипло ответил он.
Спидбол. Героин с кокаином.
Господь всемогущий.
Наклонившись вперёд, Холмс провёл рукой по волосам Джона.
– Ты в порядке. Честно. С тобой всё хорошо.
Сказано было с такой искренней убеждённостью, что, несмотря на страх, какого он ещё ни разу в жизни не испытывал, Джон кивнул, упрямо сжав губы. Шерлок поцеловал его в лоб.
*
Ему было невыносимо жарко. Он весь взмок, его тошнило, и всё болело.
Но при этом он дрожал, словно от холода.
На лице доктора Мэдоуза было хмурое выражение, пока он просматривал результаты анализов.
– У меня?.. – Джон так и не смог заставить себя произнести это вслух.
Его лечащий врач вздохнул.
– Боюсь, все признаки указывают на синдром отмены, да. Прямо сейчас организм пользуется единственной возможностью заставить вас принять наркотики.
Джон отвернулся и уставился на приборы.
– Есть разные способы борьбы с данным состоянием, – продолжил Мэдоуз. – Однако, учитывая, что процесс детоксикации идёт уже приличное время и наркотики вы раньше не употребляли, я бы рекомендовал продолжить наблюдение. Химический дисбаланс спровоцировал кому, значит, любое медикаментозное вмешательство небезопасно.
Уотсон на него не смотрел, не мог. Жалость, которая слышалась в голосе доктора, вызывала только отвращение, желание сжаться в комок и спрятаться ото всех.
– Джон? Если хотите, можем обсудить варианты.
Тот покачал головой, перед глазами всё расплывалось из-за подступивших слёз.
– Я пришлю кого-нибудь отвезти вас в палату. Нужно время?..
– Пусть он уйдёт, – едва слышно произнёс Уотсон.
– Прошу прощения?
– Шерлок. Пусть он уйдёт из палаты, – Джон стиснул в кулаке край простыни. – Или не надо меня отвозить обратно.
*
Джон не спал.
Шерлок смотрел в окно на вход в корпус больницы. На подъездной пандус бесконечно падал снег, таял, образовывая лужицы, и оседал на одежде снующих вокруг людей.
Не было подходящих слов, чтобы описать, какое он испытывал облегчение. Восторг от того, что Джон в сознании, что он говорит с ним, осознаёт происходящее.
В кармане опять завибрировал телефон. Сообщения так и сыпались в ответ на то единственное, которым он проинформировал всех заинтересованных людей, что Джон проснулся и, похоже, больше не собирается засыпать.
Пять дней до Рождества.
Джон стал его подарком на праздник.
Взяв себя в руки, он развернулся и взглянул на часы.
Они уже должны были вернуться, даже если учесть дополнительное время, которое могло потребоваться врачу на объяснение результатов своему пациенту. Лучше бы этому Мэдоузу поторопиться, ведь Джон наверняка ещё в шоке от того, что проснулся без чётких воспоминаний спустя двенадцать дней с момента…
Травмы? Нападения? Отравления?
Необходимо, чтобы Шерлок был рядом. Жизненно важно, чтобы он мог всё объяснить и не отходить ни на шаг, пока Джон усваивает информацию.
Доктор Мэдоуз вернулся один.
– Что случилось? – Холмс быстрым шагом пересёк палату.
– Джон просил передать, чтобы вы ехали домой.
Грубая игра; и почему только все пытаются взвинтить ставки? Шерлоку это успело порядком наскучить.
– Нет, – прозвучало с оттенком надменности.
Доктор неуверенно переступил с ноги на ногу, стало очевидным, что ситуация кажется ему крайне неловкой. И тут у Холмса неприятно засосало под ложечкой.
На самом деле это была не просьба.
Упрямо, но уже не так уверенно, он отрицательно покачал головой.
– Нет, – словно повторение могло чем-то помочь. – Нет, Джон… – он облизал губы, пытаясь уложить в голове эту мысль.
Джон не хотел его видеть.
– Иногда так случается, – мягко заметил Мэдоуз. – Пациенты хотят побыть в одиночестве, когда приходят в себя. А у меня сложилось впечатление, что Джон ни с кем не хочет сейчас разговаривать.
Нет. Нет, ему необходимо поговорить с Шерлоком…
– Что показали анализы? – спросил Холмс, цепляясь за тему разговора.
Врач печально вздохнул.
– Джон в сознании, – медленно произнёс он, – боюсь, я больше не имею права вам что-либо сообщать.
Глупости!
Крайне раздражённый, Шерлок трясущейся рукой потёр переносицу.
– Он вне опасности, – всё тем же успокаивающим тоном продолжил Мэдоуз. – Возможно, пока Джон погружен в раздумья, вам стоит рассмотреть доступные варианты для себя?
– Восемь дней назад, – пробормотал Шерлок. – Вы заметили, какие у меня были глаза, – он опустил руку, – однако так ничего и не сказали.
– А должен был? – поинтересовался врач. – Ещё ни разу не видел, чтобы за каждой дозой шли как на казнь.
– Я не могу себе позволить все эти варианты прямо сейчас, – прошипел Холмс. – Только не пока он всё ещё в больнице.
На лице Мэдоуза промелькнуло какое-то странное выражение.
– Синдром отмены, – произнёс он.
– Уже пробовал… – пробормотал Шерлок. – Можете не проводить экспресс-курса, я знаю, какие симптомы абстиненции после кокаина…
Доктор едва заметно качнул головой.
Не кокаин? Но…
Джон.
– Его рука…
– Понятия не имею, о чём вы говорите, – многозначительно перебил его Мэдоуз.
Шерлоку оставалось лишь кивнуть с пониманием.
*
Едва оказавшись на улице, он остановился, прислонился к стене, прижав ладони к холодному камню, и бездумно уставился на слякоть.
Нет. Это несправедливо, несправедливо…
В ярости он пнул стену, а потом ударил в неё кулаком и бил до тех пор, пока костяшки пальцев не стали липкими от крови, а тупая ноющая боль в руке не смогла хоть чуть-чуть отвлечь от тяжести, ощущавшейся в груди.
Это несправедливо.
*
Вымещение злости стоило ему перелома.
Мать терпеливо и молча сидела рядом в такси, а затем и дома, пока, не в силах больше сдерживаться, он впервые больше чем за десяток лет повернулся к ней, всхлипывая, и уткнулся в плечо, как маленький ребёнок.
*
Смаргивая слёзы, Джон лежал на кровати. Лекарства чуть приглушали тупую боль, но организм всё равно вёл себя как-то странно, тело ощущалось неправильно. Будто восставало против него самого.
– Джон?
Гарри. Чуть приподняв голову, он взглянул на неё, а потом снова упал на подушку. Гарриет подтянула стул поближе к кровати, чтобы можно было сесть и взять его за руку.
– А помнишь, – тихо спросила она, – как папа заставлял нас петь глупые рождественские песенки?
– Про то, как Бэтмен пукнул[1]? – криво улыбнулся Джон. – Голос у него был не для пения.
– Совершенно, – согласилась с ним сестра. – Подвывала каждая собака в радиусе нескольких миль.
На глаза опять навернулись слёзы.
– Хотел бы я, чтобы он был здесь, – прошептал Джон. – Скучаю по нему, – добавил он срывающимся шёпотом.
Гарри кивнула.
– Я тоже, – она придвинулась ближе. – Так и представляю, – лёгкая улыбка. – Джон Уотсон, и как это называется? Поднимайся с постели, «Матч дня»[2] начался!
– В самом деле? – с надеждой спросил он, тихо рассмеявшись.
– А мне откуда знать? – улыбнулась Гарри. – Я целую неделю ни на шаг от телефона не отходила, от волнения все ногти сгрызла.
Джон посмотрел на свою руку, стиснутую в ладони сестры.
– Мама не придёт, да? – он возненавидел себя за этот вопрос, едва слова сорвались с губ.
– Она приходила несколько дней назад, – тихо ответила сестра. – И ещё зайдёт завтра.
Удивлённый, Джон поднял голову.
– Она та ещё сука, – пожала плечами Гарри. – Но, похоже, не настолько уж плоха, – она на секунду чуть сильнее сжала его пальцы. – Как будто в старые добрые времена, пусть и на чуть-чуть. Она, кстати, пообещала приготовить сосиски и пюре с подливкой, когда ты проснёшься.
Как бы глупо ни казалось, но он хотел, чтобы она пришла.
– Надолго её не хватит, – шепнул Джон.
Гарри вздохнула.
– Похоже, они с Филом часто подолгу беседуют. Он на неё хорошо влияет. Никогда не угадаешь, может, что из этого и выйдет.
Не очень-то в это поверив, он всё же кивнул.
– Джон… – Гарри сделала глубокий вдох. – Почему ты попросил Шерлока уйти?
– У меня синдром отмены, – прямо ответил ей брат.
– И что?
– Сразу видно, ты ни разу не слышала его пространных рассуждений о бесполезности людей в подобном состоянии, – перевернувшись на спину, Джон уставился в потолок. – Всё нормально.
Повисло долгое молчание.
– Что ж… Вот, значит, как далеко ты готов зайти, лишь бы не покупать мне подарок на Рождество? – поддразнила она. – Не свезло, у тебя ещё четыре дня в запасе.
Джон застонал.
*
Шерлок с задумчивым беспокойством разглядывал тарелку с завтраком, стоявшую перед ним на столе. Размокший от масла тост (а всё из-за того, что он на него так долго пялился) был наименьшей из его проблем.
– Прошу прощения, вы кто?.. – послышался из холла гневный возглас Вайолет.
Когда в столовую вихрем влетела Гарриет Уотсон, Шерлок только закатил глаза и отпихнул от себя тарелку.
Это превращается в довольно раздражающую привычку.
– Он меня прогнал, – сказал Холмс и поднялся, чтобы отнести тарелку к раковине. – Даже не начинай.
– Что с твоей рукой? – она недоумённо уставилась на повязку.
Шерлок одёрнул рукав, чтобы ту не было видно.
– Тебя не касается.
– Ладно, тогда какого хрена ты ему наговорил?
– О чём?
– Про синдром отмены, – яростно зашипела Гарри. – И бесполезность!
Он никогда не гово…
О, ну что за идиот!
*
Полночь.
Однажды он уже это делал: вламывался в комнату Джона и наблюдал за ним. В прошлый раз его партнёр лежал неподвижно, спал, едва освещённый лунным светом, и эта умиротворяющая картина успокоила мысли Шерлока, не позволила ему сдаться.
В этот раз спокойствия не было и в помине, и Джон совершенно точно не спал, но он даже не догадывался, что Холмс за ним наблюдает.
Шерлок пошевелился, сообщая о своём присутствии, и Джон, едва заметно вздрогнув, сжался в комок, пытаясь стать как можно меньше и незаметнее.
Не говоря ни слова, Холмс сначала сел на край кровати, а потом прилёг позади Джона.
– Такой храбрый, – прошептал Шерлок ему на ухо. – Самый храбрый из всех, кого я знаю.
Джон прижался к нему спиной и стиснул его руку, качая головой.
– Страшно, – так же шёпотом возразил он.
– Потому и храбрый, – кивнул Шерлок. – Ты всегда любые проблемы встречаешь лоб в лоб.
Джон неожиданно развернулся к нему лицом и уткнулся носом в изгиб шеи, Холмс обнял его в ответ.
Лежать так было не очень удобно, мягко говоря, но Шерлок ни за что не согласился бы разомкнуть руки.
– Ты дрожишь, – раздался в тишине шёпот Джона.
Ситуация складывалась до смешного глупая, почти абсурдная, Шерлок хмыкнул.
– Да, – согласился он.
– Тебе следует уйти, – напряжённо добавил Уотсон.
Шерлок завозился, чтобы сползти на кровати пониже и оказаться лицом к лицу с Джоном. – Твоя мать хочет остаться на Рождество, пока ты выздоравливаешь.
Джон незаинтересованно фыркнул.
– Если хочешь, чтобы я остался, я останусь, – предложил Холмс.
– А что? – положив руку под голову, поинтересовался Уотсон. – Куда иначе ты пойдёшь?
– Майкрофт, – он сделал глубокий вдох. – Майкрофт нашёл подходящее учреждение.
Едва дыша, Джон уставился на него широко распахнутыми глазами.
