Текст книги "Этмантиз (СИ)"

Автор книги: katsougi

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 10 страниц)

Наруто в третий раз прокручивал кусок с заснятым этмантизом.

– Блин, – наконец выдал он, – не пойму, где резать.

– И часто ты занимаешься добровольным монтажом? – поинтересовался Орочимару со своей будоражащей ухмылкой. За пределами фургона в это время обсуждались другие вопросы, прежде всего, как распланировать рейд. Куренай с проводниками разошлись во мнениях. Она, будучи ответственной за процесс съёмки, то и дело указывала в карту, на что у местных находилась тысяча возражений. Вот и поди разбери, кто из них прав или боится. Буш – это не выхоленный человеками городской парк.

– Всегда, когда рискую остаться без камеры во время работы. А тут, судя по всему, намечается активная съёмка.

К тому же Куренай им с Какаши велела, кровь из носу, снять привычные африканские пейзажи, стада животных и бесчисленные закаты над саванной. Зачем, спрашивается? И так ведь этого всего навалом. Да хотя бы и на их киностудии. А она аргументировала тем, что фильм… или репортаж придётся делать с нуля, самим, а не пользоваться плодами чужого труда. Они-то, говорила Куренай, позаботились обо всём фильме, а не о нескольких основных эпизодах. Наруто взялся освободить хард камеры после обильных съёмок саванн да время от времени кружащих в отдалении грифов, заодно на него свалили сортировку. Наснимал, говорят, всякой ерунды, теперь разгребай. Что-то Наруто не видел Какаши за подобной работой. Или он гений, лишнего кадра не сделает?

Он снова перекрутил до середины разговора с Кибой, где тщательно подчистил звук.

– Может, последние кадры оставить… – пробурчал себе под нос Наруто.

– Я бы с удовольствием послушал, о чём вы разговаривали, – обронил Орочимару, справедливо представляя раз за разом меняющееся выражение лица Наруто, его яркие эмоции то недовольства, то недоумения.

– Поболтали о личном, – процедил Наруто.

– О таком личном, что другим слышать не полагается?

– Личное бывает всяким.

Орочимару не отреагировал на интонацию собеседника. Наруто мысленно умолял его исчезнуть из фургона. Будто сам не справится.

– Как один из правообладателей отснятого материала, – Орочимару понял и этот нюанс настроения Наруто, – я лично хочу проследить за монтажными работами.

– Монтаж начнётся только на студии. Я только мусор выбрасываю, который сам же и наснимал.

– Мне интересен весь процесс.

– Что-то я не заметил вашего интереса к работе Какаши… – поздно Наруто спохватился. Нагрубил, считай, личности, от которого зависело благополучие рейда. – Ой, простите. Я не подумал. Так увлёкся…

– С кем не бывает.

– Так увлёкся, что воспринял вас, как своего товарища, – с сомнением Наруто обдумал высказанные слова и добавил до полной определённости, – как закадычного другана, с которым можно хоть в бар, хоть за де… кхм.

– Наверно, интересно быть твоим закадычным друганом, – Орочимару, похоже, интересовался работой меньше, чем личностью, её выполняющей.

– Я же попросил прощения, – опять сквозь зубы. Изображение на экране продолжало двигаться. Кадры с этмантизом вот-вот должны были начаться. Бесчисленное количество раз Наруто возвращался к этому отрезку и никак не мог решиться искромсать ценный материал.

– Наруто, – произнесённое его голосом имя заставило владельца имени нахмуриться, – ты ведь не против, если я буду так тебя называть?

Наруто опешил. Когда это важных шишек волновало, как обращаться к другим. Ну, уважение, несомненно. Без него всё человечество давно бы уничтожило само себя. Однако, уважение не играло никакой роли в шкале ценности человеческих жизней. Если кому-то давали погибнуть в экстремальной ситуации, то без злобы и мстительности. Невольно пришло сравнение с собой. Наруто отмахнулся от неприятных мыслей.

– Вы уже меня так называете, – Наруто пожал плечами.

– Ты специально меня сторонишься? – обезоруживающий удар.

Наруто резко повернул голову, снова позволяя кадрам с этмантизом пройти мимо. Он ожидал улыбки, характерной только Орочимару, от которой то мороз по коже, то в голове мутится. Но вопреки ожиданиям, ситуация выглядела совсем скверно. Орочимару пододвинулся вплотную – когда только успел, да ещё так незаметно – и не сводил взгляда с лица Наруто. С глаз. Словно готов был выковырнуть их и спрятать в коробочку, а коробочку убрать во внутренний карман с новомодной застёжкой, позволяющей герметично запечатывать электронные приборы.

– Нет, как я могу? – ринулся оправдываться Наруто. Опять вёл себя неправильно. Никогда бы не взялся отстаивать сомнительные утверждения. Кто тут кого сторонится? Ну да, сторонится, но попробовал бы Орочимару сам не посторониться, если бы разглядел такой компрометирующий сон.

Наруто швырнул опасливый взгляд на собеседника и тут же вернулся к монитору, проклиная прошедшие кадры с этмантизом. Кто, вообще, сказал, что Орочимару ничего такого не снилось. Может быть, он просто сам выводы исказил и теперь прёт с убеждениями, от которых Наруто воротило.

– Честно, Наруто, – Орочимару не уступил, хотя отчётливо видел неприятие Наруто к данной теме. – Ты видишь во мне что-то отталкивающее? Оно пугает тебя?

Интересно, знал ли Итачи про эксцентричность данного индивида, когда вместе с Шисуи уговаривал отказаться от экспедиции?

– Ничего меня не пугает, – в виду упрямства возразил Наруто, однако заставил себя говорить без вызова. Учёный – не тот человек, которому можно и вмазать за ехидное словцо. К тому же, Орочимару не пытался поддеть, не использовал ни единой саркастичной нотки, если Наруто хоть немного разбирался в интонации людей.

– Дело в твоём выборе? – Орочимару ещё ближе, словно ему доставляло неописуемое удовольствие вгонять Наруто в краску. А вот не получится у него. Узумаки Наруто никогда ни перед кем не краснел и не будет. За постыдный поступок никогда не поздно попросить прощения.

– Мой выбор – это моё личное дело, – не выдержал Наруто, частично огрызнулся. Орочимару это заслужил.

– Отлично, – Орочимару это понравилось, – ещё немного искренности. Ты ведь считаешь, что я от тебя жду особого отношения?

– Особые отношения – это тоже моё личное. И кроме Шисуи…

– Последний довод, если в ход идут имена, – Орочимару удовлетворённо отодвинулся на прежние позиции. – Мне лестно от твоего замешательства.

– Я не в за…

– Шани Рамати находится в надёжных руках.

– А? – Наруто начал думать, что неверно истолковал последнюю фразу. – При чём здесь шани?

– Я был прав, – учёный улыбался своей скверной развращающей улыбкой. Наруто в который раз усомнился в его ориентации.

– В чём… прав? – не сдержался Наруто. Чувствовал: разоблачили его. И сон подсмотрели. А может, и наслали, а теперь пользуются на всю катушку.

– Полагаю, если я захочу познакомится с тобой поближе, придется встать в очередь?

Наруто вздрогнул. Это предложение? Самое неэтичное и бессовестное, какое когда-либо звучало в адрес Узумаки. Самое время растолковать нахалу, что Наруто парень вообще-то. И такие извращенцы, как Орочимару, его ни капли не интересуют. А если и промелькнуло любопытство, то сиюминутное.

– Какую очередь? – подозрительно поинтересовался он вместо упрёков. Всё ещё контролировал свои порывы, ни на миг не забывал, кто перед ним.

Орочимару мог и не отвечать. Более того, Наруто умолял его взглядом промолчать, пусть даже с усмешкой или игривым огоньком в янтарных глазах. Но прочтя в мимике Наруто именно это желание, Орочимару поступил наоборот:

– После Учихи Итачи.

Слова, вызванные вконец смутить Наруто, возымели прямо противоположных эффект. Начиналась настоящая война, где ставкой являлась… а что являлось?

– Извините, я не собираюсь изменять Шисуи ни с Итачи, ни с вами, – показалось мало, и заявление обросло подробностями, – тем более с вами. Деньги решают не всё.

– Зато положение – всё.

– Неправда! Оно не купит добровольного решения! – Наруто совсем забыл о мелькающих на мониторе картинках. – Если даже человек скрепя сердце говорит «да», он ненавидит своего мучителя больше всего в жизни.

– Ну так кого волнует его незаметная ненависть? Только его одного, но не того, кто выигрывает от сделки.

Безупречный довод.

– Того, кто испытывает к человеку хоть что-то – волнует! – отрезал Наруто.

Наверно, волновало Шисуи так сильно, что он не мог избежать открытых ссор. Наверно, Шисуи чувствовал себя так же мерзко, как и Наруто сейчас. Наверно, надо ему позвонить, как только избавится от компании Орочимару, ведущего странные разговоры, основанные на откровенных намёках. Сдвинутый психопат.

Психопат-гений.

– Я не думал о тебе, как о партнёре на ночь, – словно устыдившись своих грязных домоганий, пошёл на попятный псих, – я хотел услышать, что ты обо мне думаешь, не прикрываясь надвинутым уважением.

– Ага, теперь вы будете пытаться меня убедить в своей невинности…

– Зачем? Я бы предпочёл видеть тебя постоянным партнёром, а не разовым, – Орочимару загодя поднял вверх указательный палец, прерывая ещё не вылившийся поток Наруто, – мне нравится твоя настойчивость и твоя отвага. Ты полезешь в пасть к этмантизу, лишь бы заснять сенсационные кадры. Ты бы рискнул большим, если бы знал, что ещё можно пожертвовать ради всеобщего блага и признания.

– Неужели вы собираетесь предложить мне работать у вас на кафедре в каких-нибудь супер-опасных экспериментах?

– А ты пойдёшь?

– Нет.

– Так я и думал.

«Вставай в очередь», – Наруто сдвинул брови на переносице, чуть нижнюю губу не выпячивал, как хотел донести свою уничтожающую мысль до собеседника. Успешно или нет, оставалось лишь гадать. Орочимару изображал чёртово спокойствие. Именно с таким лицом Итачи передавал Дьюи Наруто, даже не заикнувшись о стоимости покупки. И за это Наруто собирался его открыто отчитать.

Шисуи ответил сразу. Зато Наруто усомнился, верно ли поступил, решившись оторвать его от работы. Возможно, надо было поговорить с Итачи, упомянуть в разговоре об Орочимару. Всё-таки они знали друг друга, пусть и не очень хорошо. Вряд ли Орочимару не захотел бы познакомиться с покупателем его обожаемой Рамати. Орочимару хватило наглости поставить Итачи в очередь. Ничего не стесняется. Совесть, вообще, есть у него? Или он даже забыл значение этого слова?

– Наруто, что-то случилось? – поторопил Шисуи. Спокойный. Слишком спокойный. Тот, кто не знал его, мог бы подумать, что ему безразлично, и если он сейчас же не услышит отклика, положит трубку. Шисуи этого не сделал. Тоже замолчал. Ему лучше всех известно, что Наруто на молчание могли сподвигнуть только чрезвычайные обстоятельства.

– Нет, ничего, – наконец ответил Наруто.

– Ты не ранен?

– Неужели ты думаешь, что не узнал бы первым?

– Когда ты находишься на другом континенте в окружении людей, которые не очень-то со мной знакомы? – упрекнул Шисуи. – Что случилось?

– Ничего, сказал же, – на миг повысил голос Наруто. – Я спросить хотел: Орочимару, этот чокнутый учёный, он, вообще, кто?

– Вряд ли у тебя не хватило смелости спросить его самого, – вместо ответа заметил Шисуи, – и вряд ли ты не подумал обсудить это со съёмочной группой.

– Да, но тут так всё запуталось. Я начинаю бояться поворачиваться к нему спиной. Как думаешь, что бы сказали на это мои друзья? Высмеяли бы – вот что, – сразу же и ответил Наруто, сердясь неизвестно на кого.

Шисуи только дышал в трубку. Наруто принялся обдумывать, не сболтнул ли лишнего. Он же сам практически вслух заявил, что на уме у Орочимару. Или у него самого. От злости на себя Наруто хотел бросить трубку и, подобно льву, нарычать в просторы саванн. Но только чтобы никто не слышал, а здесь это невозможно.

– Наруто, – наконец разбил тишину Шисуи, – ему от тебя что-нибудь нужно?

Что-нибудь? Наруто подавил злобный оскал. Издевательский, как в назидание Шисуи его мягким выводам. Ясно же всё, какой интерес сдвинутый учёный испытывает к оператору, можно сказать, из низов. Из тех слоёв населения, чья жизнь ценится ещё ниже, чем уборщиков в престижных организациях.

– Я не знаю, – вместо спора выдавил Наруто. – Он меня пугает, – не затравленно ли прозвучало? – Немножко. Он слишком странный для моего окружения. Ты же знаешь, я привык видеть в людях другое.

Наруто не сформулировал бы этого вслух. Он всегда знал, когда на него злились или симпатизировали. Он бы угадал, если бы кто-то предложил весело провести время, а то и вмазал бы. Наруто привык слышать определённые выражения, отображающие суть, но не увёртки Орочимару, хотя в последнем разговоре он был более откровенен, чем прежде. Его требования просто не укладывались в голове. То Наруто казалось, что у Орочимару грязные наклонности, то слишком благородные, будто чуть ли не на самый верх собрался тащить незнакомого юнца. Пойми попробуй, чего он на самом деле хочет.

Шисуи снова молчал. Под звуки его дыхания в трубке Наруто дорисовывал чёткую картину. Догадался. Может быть, даже предположил, что Наруто сам думал об Орочимару. Приходилось проклинать свою больную фантазию, наславшую тот сон. Или то была лишь потребность разрядиться в напряженной ситуации. Но почему, в таком случае, Наруто не представил рядом Шисуи?

– Чёрт, – выплеснул Наруто всю досаду, вертящуюся в голове.

– Ты можешь вернуться? – совсем тихо произнёс Шисуи.

От его интонации Наруто сильнее сжал трубку. Хорошо, что не воспользовался функцией видеозвонка. Наверно, он полыхал, как факел, нервно дёргался всякий раз, как думал о том, о чём не должен был.

– Не могу, – покачал головой Наруто. Пора заканчивать этот бесполезный разговор. Не слова сейчас нужны, а действия. Одного вида Шисуи хватило бы, чтобы сосредоточиться. Не маленького лица на крохотном экране, а настоящего Шисуи, его прикосновения, даже выговора. – Наверно, зря я потревожил тебя во время работы…

– Нет! – поспешно выпалил Шисуи. – Наруто, не думай так. Просто выговорись. Я не буду сердиться.

Но позволит себе накручивать проблему, как сейчас это делал Наруто. Если бы Орочимару не стоял на особой привилегированной ступени, он бы давно разобрался.

– Я позвоню ещё, – пообещал Наруто, вкладывая нотку задора в голос.

– Ты ведь знаешь, что все мои угрозы были из-за беспокойства о тебе, – поспешно вывалил Шисуи, – я ни за что тебя не отпущу. Даже если сопротивляться будешь.

– Ага, я знаю, – наконец-то довольный оттенок.

– Тебе полегчало?

– Ещё бы. Ты всегда на меня воздействуешь, как успокоительное.

На этом разговор резко закончился. Наруто ещё держал трубку в руках, слушал голос Шисуи, но практически перестал понимать смысл облачённых в шутливый тон слов. Шисуи начинал прикрываться шутками по телефону только в отдельных случаях, когда не мог ничего по-настоящему сделать. Наверно, предпримет что-нибудь потом, позондирует насчёт Орочимару, Итачи потеребит – неважно. Сейчас важнее оказался нарисовавшийся образ перед глазами, которого Наруто меньше всего хотел бы видеть. Орочимару словно чуял, когда речь заходила о нём.

– Ой, мне бежать пора, – вместо растерянности произнёс Наруто в трубку. Поспешно, исключая наводящие вопросы. Одно присутствие сумасшедшего учёного заливало грязью отношения с Шисуи. Орочимару вообще их в расчёт не брал.

– Я тебя тоже… – в ответ на соответствующую фразу сказал Наруто, после чего прервал связь.

– Я не хочу, чтобы между нами оставались недопонимания, – словно только и ожидая взаимного прощания, произнёс Орочимару. – Мой интерес профессиональный.

Ага, как же. Но он не замедлит распространиться на личное, если Наруто выкажет хоть один признак согласия.

– Научные сотрудники – это категория, озабоченная своей безопасностью больше многих других, – пояснил Орочимару на свой манер, – как видишь, в этой сфере не хватает героев.

– Я не учёный, – буркнул Наруто, – и не собираюсь гробить десять лет на обучение мастерству копаться в кишках животных.

– А если я поделюсь кое-какими догадками относительно этмантиза?

– Догадками или неподтверждёнными фактами? – Наруто не отступил. Нечего каждому видеть его нерешительность. Тем более, она давно растворилась в злости.

– Ты помнишь причины, по которым динозавры выросли до гигантских размеров? – приступил Орочимару. – Этмантиз начал обзаводиться лёгкими вдоль позвоночника.

– Это значит, он будет быстрым и крупным. Только почему-то он до сих пор не превышает размера обычного крокодила, – Наруто ухватился за помощь. Дискутировать на темы научные намного легче, чем философские со всяческими намёками.

– Размеры определяются тысячелетиями, – возразил Орочимару. – Эволюция лишь повторяет использованные ранее приёмы. Всё закономерно. И через несколько тысяч лет этмантиз сможет охотиться на слонов.

– Если сможет к ним подкрасться, – Наруто заинтересовался, – если он будет таким огромным, как спрячется в траве? Или вы делаете ставку на скорость?

– Один след, Наруто, вместо двух, – напомнил Орочимару о дискуссии возле полусъеденной туши антилопы. – У этмантиза ведь четыре лапы.

– И что? – Наруто честно попытался вдуматься. – Вы же не хотите сказать, что он встанет на две лапы и сможет бегать со скоростью антилопы?

– Нам придётся узнать, почему раненый абориген не смог от него убежать, – уклонился собеседник. – Если человечество останется в добровольных резервациях, неизвестно, какие ещё сюрпризы преподнесёт нам эволюция.

– А вы против? – опешил Наруто совершенно искренне. Учёный, который замирать от восторга должен при виде нового животного!

– Границы – это ущемление свободы, – подтвердил Орочимару. – Разве ты не чувствуешь, какой искусственной выглядит цивилизация? Вся твоя жизнь? Ты живёшь по правилам, миришься с кем-то навязанными статусами. А когда-то… найди это в истории… все люди считались равными.

Наруто усмехнулся:

– Вот этого точно никогда не было. Они сколько угодно могли орать о равенстве прав, но жизни всё равно не считались равноценными. Потому что это в природе человека – выставлять границы и придумывать нелепые законы, удобные только одной категории населения.

– А ты основательно изучил историю, – одобрительный кивок, – ты стал бы очень способным сотрудником.

Наруто пытался выкинуть из головы упоминание об искусственном мире. Как ни странно, это смелое заявление находило отклик. И оно объясняло неадекватное поведение Орочимару. Возможно, он просто таким образом боролся против упомянутых границ. У него бы получилось, потому что обладал особыми привилегиями.

– Подумай о моём предложении, – Орочимару повернулся к выходу из палатки, лишь поняв, что произвёл нужный эффект.

– О работе с вами?

– О работе со мной, – с улыбкой подтвердил тот. На сей раз это была иная улыбка, уничтожающая, предрекающая страшные беды. Наруто в который раз убеждался, что мимика людей бывает необычайно богатой.

– Только о работе, – добавил Орочимару, вмиг всколыхнув в Наруто прежние страхи. И посмотрел напоследок так, как никогда не смотрел даже Шисуи.

Небо, обещающее ветер, снова обмануло изнывающую от жары съёмочную группу. Следопыты надолго удалились в сторону от фургона, искали следы, потом что-то обсуждали, сбившись в кучку. Орочимару с Кабуто уединились. Кабуто сосредоточенно объяснял шефу некие свои догадки. Орочимару слушал. Он всегда слушал. А в конце каждой фразы произносил свою и, видимо, разбивал доводы помощника, время от времени менял выражение лица, словно в недовольстве. Наруто, Какаши и Киба двинулись в поисках внушительных кадров мирной африканской саванны. Наруто не переставал думать, что они зря время теряют. Думал до тех пор, пока не услышал знакомый звук впереди. То самый загадочный зверь, навеявший Наруто странные видения. Наверно, это новый сюрприз эволюции, животное, обладающее эмпатией. И оно каким-то образом прознало о мыслях Наруто, а потом сплело их все вместе: его, Шисуи и Орочимару.

– Наруто? – Какаши первый заметил, как напряжённо завертел камерой младший сотрудник.

– Вы слышали? – не глядя на коллег, произнёс Наруто.

– Что слышали? – Киба нервничал с тех пор, как они нашли убитую этмантизом антилопу. Ощущение слежки. Он бы, возможно, не согласился с распоряжением начальства насчёт запрета отпуска для операторов, если бы у него на личном фронте всё было гладко.

– Голос, – пояснил Наруто.

– Здесь много голосов, – напомнил Какаши, – ты не забывай снимать.

Наруто вскинул опущенную было камеру и объяснил:

– Это не птица. А у животных я вообще таких звуков не слышал. Он как… Киба, ты же записал, – промелькнуло озарение.

Наруто ринулся к товарищу, цапнул его устройство, намереваясь хоть вытрясти из маленькой коробочки нужный звук. Как он может не настораживать? Они что, совсем глухие?

– Поаккуратнее нельзя? – Киба отстранился. Сам понял или уловил нечто настораживающее. Хотя для них настораживающим являлось только неадекватное поведение Наруто.

Жара выбивала капли пота, она же его и высушивала, оставляя ощущение корки грязи. Жара, которую любое живое существо предпочитало проводить в тени, неподвижно. Наруто начинал думать о миражах в пустыне. Если они задержатся на солнцепёке на лишние полчаса, он сам их увидит. Благо, Куренай ограничила по времени. Хотелось пить, а Наруто не делал ничего, дабы избавиться от жары, наблюдал, как медленно Киба прикасается к кнопкам, слышал, как откручивается запись назад. Только так можно было безошибочно узнать тот тревожащий звук. Как по уху резанул. Наруто поспешно ткнул в товарища пальцем:

– Стоп!

– Который? – Какаши прислушался.

Приглушённый рык без ожидаемого раската, который Наруто услышал впервые здесь, в экспедиции на этмантиза. Справедливо ли заявление, что на ловца и зверь бежит? Но если справедливо одно, то логично было бы поверить и в другое: охотник становится жертвой.

– Не понял, что тебя смущает? – пожал плечами Киба, снова прокручивая запись.

– А тебя ничего не смущает?

– Обычная птица, – уверенно подытожил товарищ. – Медоед, – с умны видом.

– Птица называется – бананоед, – поправил его Наруто.

– Да какая разница.

– Скажи это в прямом эфире, – огрызнулся Наруто.

– И что тебе не нравится в этом звуке? – Какаши честно анализировал перепалку.

– Не только мне. Нашего научного сотрудника тоже покорёжило от него.

– А почему я этого не заметил? – наступал Киба.

– Потому что меньше башкой надо было вертеть.

– Если бы это был особый звук, он бы упомянул о нём, – заметил Какаши, не желающий конфликтов на месте. Паршивое настроение, резкость Наруто и жара – всё вело к размолвке.

– Тогда спросите, почему не упомянул, – не оставил и его реплику без ответа Наруто.

– Если не упомянул, значит, это не так важно, – ухватился Киба, – мы тут до вечера торчать собираемся? В чём проблема, Узумаки? Не выспался?

– А тебе бы поскорее всё сбросить, – откровенно наехал Наруто. – Зачем тогда вообще согласился выехать?

– А затем, что операторам отпусков не давали.

– К твоему сведению, право голоса зависит от уровня опасности задачи. Ты мог отказаться, и не говори теперь, что выбора у тебя не было.

– Устали? Так и скажите, – наконец Какаши вспомнил, что его голос повесомее двоих младших коллег. Да и ссора, в принципе, была ожидаема. Третий день колесить по ухабам без видимого результата, снимая обычных птичек и антилоп – кого угодно из себя выведет.

Кого угодно, но только не Какаши. Он опустил камеру, повернул тумблер и первым направился к группе. Пристыженные Киба и Наруто последовали за ним.

– Так что со звуком? – как ни в чём не бывало на миг повернулся впереди идущий.

– Спросим у нашего кандидата в гении, – буркнул Наруто.

– Вот ты и спросишь, – не остался в накладе Киба. – Ты же с ним так разлюбезничался – смотреть тошно.

– Завидно, – со злостью поправило Наруто, – сам бы поговорил – тоже был бы на короткой ноге.

– Так ты у нас любимчик Орочимару? – снова обернулся Какаши. – С каких пор?

– А вы почаще на других внимание обращайте, ещё и не такое увидите, – съязвил Киба.

– О, уже и не такое? – приподнял брови Какаши.

– Ааааа, достали, – с чувством деланной безысходности выпалил Наруто. Не растрепал волос только потому, что держал камеру.

Остатки пути к съёмочной группе проходил в молчании. Никому не хотелось лишний раз рта открывать из-за жары, не говоря уже о спорах. Киба не торопился сворачиваться, крутил в руках прибор, исподтишка поглядывал на Наруто. Тот вовсе не замечал. Хотят спросить – пусть спрашивают. Пресытился Наруто этим сдвинутым гением. Подумаешь – привилегии! Да Орочимару сам сказал, что плевать он на них хотел. Этакий противник застоя в законодательстве. Не живётся-то спокойно. Революционер чёртов.

Так же неспеша Наруто принялся прокручивать записанные кадры. Если присмотреться, картинка красивая, чёткая. Несколько сцен просто напрашиваются на фон за спиной репортёра. Только репортёр у них дурака валяет. «Снимай-снимай…», – говорят, а некоторые вообще не у дел. Только изредка, с ленцой, сорвут ягодку с ветки. Наруто отлично осознавал причину, по которой припомнил Темари. Он бы и до Куренай добрался, если бы не приказал себе остановиться. Из-за глупости же завелись. Однако, на Кибу до сих пор не смотрел.

– Ты спрашивать будешь? – окликнул Какаши. Наруто отреагировал, не сразу заметил источник звука. Забавный источник, любящий преподносить сюрпризы и читать. Сюрприз сидел под навесом из веток акации с электронной книгой в руках. Наруто однажды поинтересовался, чем так увлекается Какаши, подколоть думал, а впросак сам попал. Какаши как вывалил на неподготовленную голову младшего товарища правду. Наруто тогда ещё стеснялся таких шуток, а Какаши и не шутил вовсе. Прочитал страницу вслух. Уже к её исходу Наруто чуть не завопил, требуя заткнуться. Больше никто сей темы не затрагивал, а над Наруто ещё какое-то время посмеивались, томно закатывая глазки и охая в полный голос.

– Сами спросите, – надоумил Наруто.

– Тебя же беспокоит этот звук.

– А вы что думаете?

– Ну… – Какаши словно забыл. И не поймёшь, что у него на уме.

Тем не менее, бесконечно возиться с камерой не получилось бы даже у самого занудного оператора. Ну проверил, ну прогнал по-быстрому материал, ну обсудил с кем-нибудь. Всё, дальше работа монтажистов.

Наруто подошёл-таки к Орочимару. Тем более, самого любопытство душило. Киба как заметил, всё отложил, ушки навострил. Какаши книгу опустил. Не интересуется он! Лишь бы самому ничего не делать. Наруто готов был ткнуть носом в его хитромудрость. Похоже, Какаши взял на вооружение высказывание про наказуемость инициативы.

Орочимару заметил Наруто загодя. Сперва виду не показал – не поверил, что жертва сама в руки идёт. Но он явно не учёл скверного настроения жертвы, вылившегося в прямой наезд. Зашевелилась даже Куренай. Если бы могла, вернула бы время назад и остановила Наруто до того, как он положил камеру в фургон.

– Долго вы таиться собираетесь? – первая фраза Наруто.

Орочимару забыл о Кабуто. Мог бы улыбнуться в своей манере, только вид собеседника не располагал к шуткам.

– Если бы ты потрудился объяснить, в чём именно я таюсь, – учёный не стал выговаривать или возмущаться. И играть не стал.

– Вы же слышали его, да? Вы его узнали. В тот раз, вечером. Я хорошо запомнил выражение вашего лица.

Так только гиена может улыбаться, – подумал Наруто.

Орочимару не изменился в лице. Только глаза его словно засветились изнутри. До того жутко стало, что Наруто в первое мгновенье поверил в иллюзию. А этот тип только голову повернул, поймал солнце и отразил его радужкой. Вот и думай, специально он это сделал, или случайно вышло. Он догадался. Наруто поклясться мог, что Орочимару сразу подумал о хищнике, которого они безуспешно разыскивают уже третьи сутки. Что это за зверюга такая, если в камеру никак не попадёт. И Орочимару со своим последователем до безобразия спокойные. Им-то больше всех должна не нравиться задержка. А они как отдыхать приехали, воздухом подышать, красотами полюбоваться.

– Наруто, что за манеры? – Куренай решительно вмешалась. Темари, что так славно подыгрывала роли Орочимару бездельем, тоже присоединилась. Взгляд её нехороший, сулил увесистый тычок. Только Наруто не испугался. Они ещё не видели истинной сущности научного сотрудника, а Наруто им под завязку наелся. Им, обществом его и его сдвигами.

– Оставьте, – Орочимару жестом остановил Куренай. – Поясни подробнее, Наруто, что я должен был слышать?

– Будто сами не знаете.

Свойское обращение. Правильнее было бы отступиться, воспользовавшись распоряжением Куренай. Так только с близкими друзьями общаются, а Орочимару ни в коем случае другом не являлся.

– Наруто! – резче окликнула шефиня.

– Звук, к которому ты прислушивался вместе со мной? – Орочимару проигнорировал Куренай, отстранил Кабуто – позаботился, чтобы между ним и Наруто не оставалось никаких препятствий.

– Давайте поможем друг другу, – сбавил тон Наруто, – вы знаете об этмантизе гораздо больше, чем рассказали нам.

Орочимару не спешил. Выискивал в выражении Наруто сомнения, а встретил лишь твёрдую уверенность. Он хотел бы одержать верх в этом разговоре. Но каждый из присутствующих, навостривших ушки, ставил жирный крест на желании подискутировать с Наруто один на один.

Орочимару кивнул, не забыв сопроводить это усмешкой, так похожей на маньяческую:

– Это был этманиз. Записи его голоса и маршруты миграций находятся в научном центре.

Так чего ты нас за нос водил! – чуть не накинулся Наруто, но не высказал вслух. Пришлось крепко стиснуть зубы, чтобы не нагрубить.

– Вы расскажете нам об образе его жизни? – с трудом пародируя спокойствие Итачи, попросил Наруто. Не время атаковать, раз противник пошёл на мировую.

Тишина нарушалась лишь редкими выкриками разомлевших от зноя птиц. Орочимару обязательно расскажет, ответит на все вопросы и даже покажет, откуда стоит начинать искать. Но в первой точке отсчёта никто не сомневался – разлом, заполненный океаном. Они только зря тянули время, мечтая встретиться с этмантизом на наименее опасной территории. Ибо вода – его стихия.

Фургон качнуло, палец Наруто соскользнул с кнопки и отправил псу под хвост десять минут напряжённой работы.

– Да чтоб тебя! – не сдержался он, едва не довершив дело кочек на дорогах. Сколько лет используют внутриконтинентальные трассы, а никак нормально заасфальтировать не могут. И тут же вспомнилось объяснение Итачи. Он-то всегда заранее готовился к трудностям. И Наруто заодно готовил. Упоминал как-то, что дороги в Африке только основные. На асфальтирование побочных наложили законный запрет.

Вместо отказа от задуманного Наруто возобновил возню. На сей раз был предельно осторожен – чуть-чуть же осталось. Трёхмерное изображение этмантиза вращалось на мониторе. Сам моделировал. Вырезал из фоторграфии на протяжении половины пути. Осталось перенести в проектор. С нажатием на кнопки Наруто обычно никогда не медлил. Не изменил своей привычке и сегодня. Только Дьюи подозвал, чтобы она смогла рассмотреть повнимательнее. Оставалось уповать на её восприятие. Ну не может же шани не заметить изображения, хоть и прозрачного. Это на экране она только движение видит и цвета, а тут – модель.