Текст книги "Этмантиз (СИ)"

Автор книги: katsougi

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

– Ааа, камера, – Наруто улыбнулся. – Ну так, камера – моё продолжение. Я должен быть внимателен к тому с чем работаю.

Наставник мало походил на подопечного. Он не старался выделиться ни облачением, ни блеском ума и не походил на зубрилу… а Кабуто ни с кем больше сравнить и не получалось: полный образ вплоть до стекляшек на глазах… Орочимару выглядел просто пугающим. Мягкий, почти переливистый тон, голос с хрипотцой, плавные движения рук. Они вообще вызывали интерес замысловатыми жестами. Иной раз казалось, они совсем без костей, как в резиновую перчатку воды налили. Однако, не утратили ловкости пальцев. Возможно, Наруто просто не видел его во время работы. Или учёный обязан обладать такими чувствительными руками, чтобы успевать хватать падающие скляночки и микропинцетом засовывать под микроскоп всякие бациллы. Казалось, если бы руки использовались по другому назначению, более приземлённому, они бы довели любовного партнёра до оргазма раньше, чем наступает кульминация.

Наруто нервно встряхнулся. Это что ещё за фокусы! Фантазирует невесть о чём, хотя пару секунд назад о Шисуи думал. Да как может Орочимару переплюнуть Учиху? У него же…

Доводов никаких. Он одним взглядом загипнотизирует. Может, его перед голодным этмантизом выставить? Крокодильчик замрёт, а съёмочная группа в это время снимков наделает. И даже зубы успеет пересчитать. А потом намордник – и в центр для изучения.

Наруто сердился на себя. Хорошо бы никто не пронюхал, о чём он тут размечтался.

– Ну, среди операторов он – император, – подкатился Киба. Намечалась потеха, которую товарищ не мог обойти стороной.

– Император? Очень интересно, – Орочимару посмотрел под другим углом. Что называется, взглядом раздевает. Да не просто раздевает, а уже начинает препарировать и рассматривать внутренности.

– Вы бы в деле его видели, – Киба закинул руку на плечо Наруто.

– Отвали, – запротестовал последний, – без тебя тесно.

Намечающуюся дружескую атмосферу разрушил младший научный сотрудник. Ему оказалось достаточно для этой цели шевельнуться, нахмурить брови и одним пальцем поправить очки на переносице столь впечатляющим жестом, что Наруто снова почувствовал себя не в своей тарелке. Не та компания для дружбы. Хотя Шисуи с Итачи тоже такими возвышенным и далёкими поначалу выглядели.

– Не думаю, что Узумаки Наруто меня разочарует в деле, – подал голос Орочимару.

– А то, – лишь бы не молчать, подхватил названный, – я вам этмантиза в таких ракурсах наснимаю, что телевидение взорвётся от восторга.

– Надеюсь, вы поделитесь со мной лучшим материалом? – попытка подбить колья?

Наруто не поверил в серьёзность заявления. Лесть ещё никому добра не приносила. Особенно от тех, кто по положению во стократ выше.

– Ты к нему сначала подберись, – наконец заговорил Кабуто. – Или выследи.

Выследить-то проще простого, – подумалось Наруто. Да хоть кровью измазаться, как Учиха и предлагал, чтоб все этмантизы округи сбежались.

– Кабуто, немного учтивости, – мягко осудил Орочимару. Как у него ловко получилось – заслушаешься.

И тут, нарушая все правила субординации и даже обычного такта, Якуши добил коварной фразой:

– Узумаки Наруто, да? Ты хоть ознакомился с научными данными о виде, за которым охотишься?

– А как же! Да я…

– Долой войну, – перебил их Орочимару.

Киба присвистнул и счёл за лучшее выпасть из спора с учёными, даже если не согласен с ними.

– Кабуто всего лишь хочет сказать, что этмантиз, вполне вероятно, может занять нишу вымерших триста лет назад гепардов. Он стремительно развивается, постепенно приобретая некоторые характерные черты, и никто с точностью не знает почему. Может, как раз потому, что эволюция не терпит пустот?

– Гепарды? – Наруто озадачился. Кто же знал, что надо изучить ещё и вымерших африканских животных.

– Не знаешь, кто такие гепарды? – новая подковырка Кабуто, за которую Наруто его почти возненавидел.

– А я слышал, – с другого конца подал голос равнодушный Какаши. Куренай предпочитала слушать, пока ситуация не вышла из-под контроля.

– Похвально, что не все прогуливали уроки, – улыбка Орочимару, снова предназначающаяся только Наруто. Если определился в выборе козла отпущения, то положение Наруто может стать отчаянным.

– Что, раньше ещё какой-нибудь береговой крокодил существовал? – утратить самообладание, находясь в центре внимания – элементарно. Наруто не собирался попадаться в тщательно выстраиваемую для него западню.

– Млекопитающее, – подсказал коллега, – спринтер. Самое быстрое четвероногое на планете. Но разве я ошибаюсь? Он вымер как раз из-за своих экстремальных способностей, – Какаши обратил взор на Орочимару.

Походя Какаши попрекнул теорией бреши в эволюции, не слишком задумываясь над этим.

– Что? Из-за того, что быстрее всех бегал? – не поверил Наруто.

– Он пожертвовал силой ради скорости. Если на карту ставишь всё, будь готов и пожертвовать всем, – Орочимару взял в свои руки. – По крайней мере, у крокодила есть необходимые качества не только для охоты, но и для защиты добычи и своих охотничьих угодий от других хищников.

– Но чтобы крокодил быстро бегал… – Киба не выдержал.

– Это только догадки, – Орочимару снова держал взглядом Наруто. – Он быстро совершенствуется. Сколько лет прошло? Со вселенской точки зрения – ничего. А этмантиз уже передвигается с хорошим темпом. Осталось выяснить, как он это делает.

– При вскрытии пойманного экземпляра и тщательном изучении его биологических процессов, мышечной массы и скелета, – наконец избавился от амбиций Кабуто, – выяснилось, что он не мог бегать быстрее тех жертв, которыми питался. Он медлителен, как среднестатистический человек.

– Засады, – тут же выдал версию Наруто, принимая вызов.

– Буш – это не водопой, куда жертва неминуемо подойдёт вплотную, – возразил Кабуто. – Не прикрываясь толщей воды, сложно подобраться к добыче.

– Этмантиз – не засадный хищник, – поддержал Орочимару. – Доказано, что он охотился. А выяснить как – наша особая привилегия.

Вот оно что. Орочимару – такой же восторженный искатель приключений, как и сам Наруто, вдруг почувствовавший облегчение. Временное, ибо взгляд этого человека отрицал все сделанные выводы. Видимо, за пивом в баре они с Кибой и Темари не ошиблись: Орочимару хотел оставить след после себя.

– Вы хотите руководить исследованиями? – вмешалась Темари, словно услышала молчаливый призыв Наруто поддержать его.

– Мне было бы достаточно изучить этого зверя.

Нет, его улыбка явно обладала магической силой. И Кабуто – его последователь, как тень повторил эту устрашающую гримасу. Хуже то, что Наруто чувствовал: ему обращена эта улыбка.

Дьюи вспискнула. Наруто не обратил бы внимания в любое другое время, но магия Африки уже начинала действовать. Хоть Наруто и находился в безопасности второго этажа городской гостиницы, далёкие звуки дикой природы заставляли нервничать. Он проклял себя за несдержанность. Это всё Учихи виноваты, нарассказывали сказок. А ты мучься из-за них.

– Дьюи, иди сюда, – позвал Наруто, предлагая птице в качестве насеста руку. Она доверчиво спустилась, вытянула лапы и снова вспорхнула, повторив возглас.

Ясно, сородичи. Наруто огляделся. Вряд ли в Африке сложно встретить шани. Они распространились по всем континентам. Даже клубы организовались, где до сих пор шла тщательная выбраковка. Хорошие птицы с устойчивыми чертами могли стоить уйму денег. Наруто даже не спрашивал у Итачи, где именно он её взял. Наверняка не на рынке. Родословную не показал, но дал понять, что она есть – первый признак того, что не хотел шокировать нового владельца страшными именами и цифрами. Наруто не сильно артачился, ибо птенец ему понравился за его миролюбивый и любопытный нрав. Потом и с Итачи рассчитается. Ругаться с семейством Учиха он не собирался.

Обе шани закружили под потолком широкой лоджии. Вторая выглядела отчасти знакомой. Серая с голубым отливом. Перья более изящные, обведены белой каймой. Красивая. И она принадлежала Орочимару. Только вспомнив о его загадочном поведении в машине, Наруто напрягся. Действительно, странный, как и говорила Темари.

– Добрый вечер, – поприветствовал учёный, встал рядом, облокотился о перила и всмотрелся в зажигающиеся огни города. – Бессонница?

– Так часовые пояса же, – Наруто успокоился от ровно звучащего тона собеседника. Сейчас он бы уже ждал Шисуи дома или сам собирался домой. Всё зависело от занятости рабочего дня.

– У тебя хорошая шани, – Орочимару не стал размениваться на уважительный тон, избрал приятельский, от чего становилось жутче.

– Умная. Только я, наверно, не умею её дрессировать.

– Шани – не цирковая собачка, – осудил Орочимару. – Она – партнёр. Она сама узнает, что тебе надо.

– Дьюи? Сомневаюсь, – стоило вспомнить то злосчастное яблоко.

– Она из линии Рамати. Если не ошибаюсь, шестой выводок Юк-Грейзо?

И посмотрел так выжидательно, словно Наруто сейчас выпятит грудь и гордо подтвердит, описывая по ходу дополнительные достоинства и перечисляя всю родословную до десятого колена.

– Какое там Рамати? Обычная шани, – Наруто снова предложил птице руку, чем она и воспользовалась, обменявшись приветствиями с родичем.

– Я не мог ошибиться, – Орочимару без предисловий пересадил Дьюи на перила и раздвинул перья в основании шеи. Шани спокойно терпела, хотя и спустила крылья вниз. – Смотри, это маркировка.

Наруто приблизился, терзаемый любопытством. Что там ещё Итачи утаил? Какая-то Рамати…

– Мать, Юк-Грейзо, – одна из призёров по качествам породы, – продолжил Орочимару. – Я уверен: если подниму данные с чипа, увижу инициалы отца шестого выводка. Он не славится красотой, зато гармонично дополнял недостающие звенья матери Дьюи. Шестой выводок – второй от этого же самца. Они признаны всеми учёными и селекционерами идеально подобранной парой. Птенец этой пары стоит порядка ста тысяч кредитов в среднем. Это цена нового брендового автомобиля категории купе. Откуда у обычного оператора шани такого класса?

Наруто слушал, раскрыв рот. Одно ему хотелось произнести крайне недоверчивым тоном с оттенком веселья: «чегоооо?». Быть не могло, чтобы Дьюи из этих, элитных.

Но он промолчал. Совпадение ли, но чуть раньше и без подсказки Орочимару вспоминал тот день. Зачем Итачи отказался показывать родословную? Сослался на беспечность Наруто: ты, мол, потеряешь, всё равно она тебе не нужна. Помнил взгляд Шисуи, растерянно-недоумённый. Они с кузеном тогда надолго уединились. Видимо, обсуждали причины поступка Итачи. Интересно, Шисуи деньги предлагал вернуть?

Нехорошо стало. Совсем нехорошо. С какой радости Итачи так озаботился сохранностью Наруто? Не ради же вечного счастья лучшего друга. Как только вернётся, надо будет подробно выспросить у Итачи, что он учудил с этой шани.

– Вот как, – Орочимару пришлось по душе замешательство собеседника. – Ты не знал. Это был подарок? Давай подумаем, кто мог сделать такой подарок. Родственники?

– Нет, – вырвалось. Легче было бы соврать.

– Прости, Наруто, но я поинтересовался личными делами всей съёмочной группы. Ты прописан по указанному в анкете адресу не один.

Орочимару знает о личной жизни Наруто столько, что стало ещё и неудобно. Явно сделал выводы, что это Шисуи подарил ему птицу. Наруто чуть не выпалил подробности. Тогда у консультанта возникло бы ещё больше вопросов. Или ехидства.

– А вы что-нибудь имеете против однополых отношений? – атаковал Наруто в лоб.

– Я не противник. Мне просто стало интересно, когда я увидел твою шани. Я знаю всех владельцев линии Рамати. А кого забыл, легко могу посмотреть в архивных данных. Дьюи, когда она была ещё птенцом, я сам держал на руках, – Орочимару поднял Дьюи. Та замахала крыльями, ловя равновесие.

– Отдайте, – Наруто внезапно выхватил её и прижал к себе, будто боялся заявления о чудовищной ошибке, после чего шани просто заберут. – И с чего вы взяли, что это Рамати? По маркировке? Да вы даже данные чипа не проверяли.

– Давай проверим, – Орочимару приблизился. Его птица сидела под потолком и лениво наблюдала за происходящим.

– Не хочу, – Наруто чуял, что это западня. Задаст Итачи, как только вернётся. Из-за него в такое дурацкое положение попал. Не мог купить птичку в другом месте. Что это именно Рамати, Наруто уже не сомневался.

– Владельцем числится Учиха Итачи, – Орочимару не заметил метаний собеседника, либо наслаждался ими. Что обиднее всего, нельзя рявкнуть или дать пинка, чтоб не выпендривался. – Ему неоднократно звонили с просьбой продать шани для разведения. Все мы удивлялись, почему он так усердно отказывается. Кто бы мог подумать, что птицы у него давно нет.

– По вашим словам, так это вы там главный в этом разведении, – буркнул Наруто, не собираясь соглашаться ни с единым словом.

– Рамати – моя линия. Я параллельно с другими проектами работал над ней в течение десяти лет, тщательно отбирал исходный материал, пока не получил несколько подходящих пар с почти идеальными характеристиками. Дальше дело стояло за временем. Десять лет – достаточно для животного, достигающего созревания к году и способного приносить два, а иногда и три выводка в год, – Орочимару сделал паузу, чтобы Наруто оценил числа. По сути, не такие уж большие сроки. – Штудирование генофонда, безжалостная выбраковка в первые года. Это очень ответственная работа.

Оставалось только рот открыть. Неожиданное заявление. А ведь как-то ещё выкручиваться надо. Этот странный тип действовал Наруто на нервы. Легче всего сейчас пнуть ногой бортик, наговорить кучу резкостей, а потом схлопотать по шее от Куренай. До конца экспедиции придётся вину заглаживать, выполнять самую чёрную работу. Не ботинки, конечно, чистить, но возня с аппаратурой и настройка датчиков – тоже не сахар. Время только так жрёт.

– И вы хотите, чтобы я продал вам её? – не испугался добавить нотку возмущения Наруто.

– По закону, владелец всё ещё Учиха Итачи. И только ты можешь повлиять на его решение.

– А я-то каким образом?

– У него была причина подарить шани именно тебе.

Из-за Шисуи. Как вот объяснить этому умнику нюансы взаимоотношений?

– У вас своих птиц полно, – попытался уклониться Наруто. – Чем они не хороши?

– Они идеальны, – согласился Орочимару. – Но чем больше представителей породы, тем меньше риск получить побочный эффект близкородственного скрещивания. Кто бы мог подумать, что шани этой линии будут использовать по её прямому назначению?

Не по цене товарчик? Наруто усмехнулся, совсем осмелев и набравшись наглости:

– А разве шани были выведены не для сопровождения и помощи человеку? – прежде чем Орочимару нанёс очередной сокрушительный удар неоспоримыми фактами, Наруто победно закончил мысль. – Особенно в ситуации, когда хозяину угрожает опасность.

– Да, это их основная функция, – собеседник улыбался своей устрашающей улыбкой. – Рамати – основной носитель всех желаемых заложенных генов. Тебе очень повезло с друзьями, Наруто.

Но не повезло с компанией в самом героическом путешествии. Наруто сдержанно попрощался и ушёл. Орочимару его раздражал. Возможно, этот учёный уболтал бы Итачи, нашёл бы с ним десяток совместных тем. А может, и уболтал, раз Учиха такую важную птаху приобрёл. Эх, сейчас бы Наруто не постеснялся на Итачи наорать. Всё бы выложил. Оставалось надеяться, что Шисуи наговорил за Наруто ещё тогда, в самом начале.

Орочимару проследил за отходом собеседника. Не предпринял попытки догнать его. Даже не стал говорить, что для продолжения линии не обязательно участие всех особей. Да и знали с самого начала, когда продавали избыток птенцов, что не каждый согласится участвовать. От компании Орочимару на телефон Итачи был сделан только один звонок впоследствии: не с просьбой, а с вопросом на данную тему. Остальные – происки мелких фирм, желающих улучшить породу за счёт элитных её представителей. Учиха Итачи не подвёл, как Орочимару и рассчитывал. Незачем отдавать все лавры сомнительным фирмам.

– Узумаки Наруто, – задумчиво произнёс Орочимару в сторону закрывшейся двери, – а ты очень занятный.

Наруто посмотрел на часы. Ещё не развеялся осадок после беседы с Орочимару. Не простой типчик. Очень непростой. Наруто смутно подозревал, что не в шани дело. Просто этому чёртовому гению захотелось поболтать с Наруто.

Он стащил Дьюи с плеча, прижал к груди, как котёнка, и принялся поглаживать. Птица млела от удовольствия. Для полной картины гармонии не хватало только звука её голоса. Её маленькое сердечко билось настолько сильно, что Наруто чувствовал его, казалось, всеми ладонями. Запустил пальцы в перья и начал перебирать пальцами. Наверно, не стоит этого делать: если нарушить сцепления, Дьюи будет сложно летать, поэтому она прежде всего займётся собой. Час проковыряется, пока каждое пёрышко не расправит.

– Ты у нас дама высоких кровей, – обратился к ней Наруто, – детище Орочимару… Ты же его не узнала, правда? – отчасти ревниво.

Вряд ли птенец смог запомнить определённого человека, если хотел только есть. Постоянно и много есть. Итачи утверждал, что хорошие заводчики не приучают птенцов к себе, позволяют родителям их выкармливать. А если таковых по какой-то случайности не оказывалось, кормили по очереди все помощники и даже друзья. Тогда будущий владелец мог быть уверен в преданности шани.

– Никому тебя не отдам. И Итачи тоже, – пообещал Наруто и наконец пересадил Дьюи на жёрдочку, а сам взялся за телефон. Звонить слишком поздно. Шисуи спит. Или мается бессонницей. Рисковать всё равно не стоило. Зная привычку партнёра выключать звук на ночь, а то и весь телефон целиком, Наруто открыл почту и подумал перед тем, как написать одну-единственную строку. Возможно, она будет выглядеть суховато на другом конце мира, попавшись не под настроение, но Наруто чувствовал каждое слово. Вкладывал в них все эмоции, какими располагал на тот момент. Орочимару сыграл свою тёмную роль. О него хотелось выбежать в саванну и взвыть вместе с гиенами. Почувствовать объятия Африки и наконец успокоиться.

«Без тебя тоскливо. Очень. Я скучаю».

Расстались чуть ли не в очередной ссоре. Дурак – Шисуи. Неужели ему было так трудно поцеловать на прощанье и пожелать приятного путешествия?

Но нет, не обвинишь. Сказал на свой манер. Знал, что не на пикник отправляет.

Тренькнул короткий сигнал, заставляя Наруто поднести телефон к глазам. Сообщение вернулось на почту. В трепетном ожидании Наруто поспешно вскрыл его и улыбнулся в глубину глобальной сети.

«Я тоже. Прости, что опоздал в аэропорт».

Всё-таки приезжал. Настроение поднялось на пару пунктов, заодно успешно развеивая и нехорошие мысли о сдвинутом учёном. Его послушать, так Наруто ему ещё и должен остался за владение шани какой-то там особой линии.

Больше Наруто не написал ни слова Шисуи. И так сказали друг другу всё, что хотели. Иногда можно уложиться и в одно слово. А порой и вовсе без слов обойтись. Но не когда их разделяют несколько часовых поясов и целый океан.

========== -4– ==========

Наруто не понял, как очутился в самом пекле. В буквальном и переносном смысле. Жара разливалась волнами. Колеблющиеся потоки поднимающегося вверх горячего воздуха искажали очертания предметов. Перед машиной часто останавливались газели, во все глаза рассматривая объект и думая, станет ли он нападать. В Африке машины не являлись для животных чем-то исключительным. Особенно для тех, кто пасся или охотился в саваннах, просматривающихся от края до края.

Пекло природное сочеталось с пеклом активных действий. До нужного квадрата съёмочная группа добралась без приключений. Наруто сперва думал, что придётся прорубать дорогу в буш. Он вообще не очень хорошо представлял, что являет собой африканский лес. В любом случае, дороги там были. Возможно, не такие хорошие, как на основных трассах. Иной раз вообще тянулась разъезженная колея. В сезон дождей здесь, пожалуй, проехать нельзя. Лес тянулся сплошной стеной, все проходы заросли колючим кустарником, который местные называют живой изгородью. Лес с десятками перепархивающих с дерева на дерево птиц, наполненный звуками и наглыми насекомыми, которые… Наруто хлопнул себя по щеке и опустил ладонь, рассматривая придавленное тельце маленькой мушки. Она ещё шевелилась. Иногда, чтобы добить такую тварь, требовалось нечто большее, чем шлепок.

– Муха цеце, – сзади совершенно незаметно подошёл Орочимару. – Надеюсь, она тебя не укусила?

Вот о чём думал Наруто, когда ассоциировал происходящее с пеклом. Орочимару был везде. И его требовательный помощник, оказавшийся отнюдь не законченным ботаником. Очень даже активный в полевых условиях.

– Мне грозит сонная болезнь? – из последних сил Наруто держал себя в руках.

– Они больше не переносят её, – пояснил научный сотрудник и исказил свои губы в характерной только ему радостно-коварной улыбке. – Последний очаг инфекции зарегистрирован около пятисот лет назад.

– Но это же не значит, что вирус исчез насовсем, – Наруто искал подвох. Не может быть, чтобы этот эксцентрик ограничился простым объяснением.

– Возможно, он ждёт в почвенных отложениях, – не разочаровал Орочимару. – Но существует инфекция другого рода, которую легко переносят насекомые. В частности… – проникающий взгляд, – мухи цеце.

Чуть в стороне лежала полусъеденная туша антилопы. Одна передняя нога, та, что находилась сверху, отсутствовала. Даже обглоданного копыта поблизости не валялось. Грифы привели съёмочную группу к месту убийства точно так же, как приводят природных хищников. Оставалось благодарить небеса за то, что поблизости не оказалось львов и гиен. Вообще никого не было, кроме птиц.

– Нам надо вернуться, – хоть так избавиться от внимания Орочимару.

Наруто уже развернулся, аккуратно приподнимая камеру, чтобы она не коснулась земли при переносе. Тень от прибора наехала на чёрного жука, спешно бегущего к траве. Он замер от чужого движения. Тут два нюанса: либо жук сейчас рванёт ещё быстрее, либо притворится мёртвым. Вот бы и Наруто так же – притвориться мёртвым, чтобы избавиться от навязчивого внимания. С тех пор, как он на глазах у Орочимару рассматривал свою камеру… так сказать, проводил визуальный профилактический осмотр рабочего оборудования. Не удавалось избавиться от мысли, будто Орочимару преследует Наруто. Его янтарные глаза следили так же, как порой следят глаза с фотографии. Где бы ты ни находился, в какой бы части комнаты или обширного зала, всё равно останешься под наблюдением, постоянно. Это как чувствовать омерзительные щекочущие лапки на коже. Хотелось отмахнуться или высказать любопытному учёному всё, что Наруто о нём думает. И тогда Куренай влепит выговор с последствиями. На зарплате это, конечно, не скажется, но поработать дополнительно придётся.

Наруто оставался под наблюдением. У Орочимару был и ещё один повод интересоваться Наруто – шани. Насколько он знал, ответственные владельцы племенных животных никогда не упустят случая справиться о питомце у нового владельца. А тут какая-то особая линия. Какая-то Рамати. Эх, и угораздило же Итачи именно к Орочимару пойти.

Возле туши развернулась дискуссия. Каждый намеревался блеснуть своими способностями, почерпнутыми, кстати, из документальных фильмов. Наруто и сам мог бы привести кучу причин смерти несчастной антилопы.

– Животное пало от жажды, – озвучил своё мнение Какаши. Он сидел над останками тела и тыкал в его отдельные части пальцем, однако, не касаясь его.

– Я так не думаю, – Кабуто принял вызов и присел с другой стороны, – смотрите, – в отличие от старшего оператора, он без капли брезгливости развернул клочья шкуры, провалившейся в выеденное брюхо, – животное здорово. Ни одного признака болезни. Печень… – Наруто отметил, что речь шла об остатках печени, – …без признаков болезни, почки чистые… – одна почка, разок клюнутая, – …кишечник, желудок – вот это свидетельствует о нормальном функционировании желудочно-кишечного тракта. Видите, тут даже жировые прослойки есть. Больное животное, прежде всего, падёт от истощения.

– Но если оно пало не само, – вмешался Киба, стараясь держать микрофоны поблизости, чтобы потом удачнее отфильтровать нужный звук и зачистить шумы, – почему оно вообще умерло?

– Самый вероятный вариант – его убил хищник, – Кабуто держался за свою версию.

– Почему же его не съели? – вмешался Наруто, решая внести свою лепту, и вмиг выразил самый, на его взгляд, очевидный вариант. – Это яд. Если оно умерло не от болезни, и хищник его не съел… даже если хищника вспугнули, он бы всё равно вернулся. Так ведь? – он огляделся в поисках поддержки.

– Его съели наполовину, – напомнила Темари, с интересом наблюдающая за развитием спора. Не понимала, к чему всё. Не для того ли они брали с собой научных сотрудников, чтобы они думали сами? Правда, они могли специализироваться только на этмантизе, не слишком углубляясь в изучение поведения других хищников.

– Первое, – продолжил Наруто излагать доказательства отравления, – на шее нет следов от укусов… ну ладно, есть, но несерьёзные. Это, – он, на манер Какаши, указал только пальцем на невзрачные точечки, – больше похоже на царапины. Возможно, зверь и мог схватить антилопу за горло, но он почему-то её сразу же отпустил. Не укусил даже. А если антилопу не задушили, почему она сдохла? Второе: тот, кто смог убить такого крупного зверя, смог бы его и съесть. Антилопа довольно крупная. Её мог бы убить леопард, лев, гиены, которые от туши только косточки оставили бы… кто тут ещё-то водится?

– Этмантиз, – добавил Киба с воодушевлением.

– Если верить расчётам учёных, он не мог догнать антилопу, – Наруто засомневался, огляделся вокруг, – а здесь место достаточно открытое, чтобы жертва заметила охотника заранее.

Лес вокруг обширной поляны, пробитой акациями с широкими кронами. Маленький клочок саванны. Через месяц трава могла бы достать до пояса человека. И тем не менее, в ней уже стало легко прятаться. Но не мог же этмантиз подобраться вплотную абсолютно незамеченным.

Наруто пожал плечами, предоставляя думать всё-таки экспертам. А он пока займётся камерой. Проверить, сколько места на харде уже занято, чтобы в самый ответственный момент не любоваться мигающим предупреждением на дисплее.

Киба держал систему включенной, записывал каждый разговор. Благо, для звука места нужно меньше. Надо бы и картинку поснимать, – подумалось Наруто. Он только вскинул камеру, как в центр её обзора ступил Орочимару. Посмотрел на Наруто, будто только и ждал этого момента. И терпеливо… жуть от его медового голоса с хрипотцой, какая бывает у заядлых курильщиков. Но Орочимару не мог себе позволить такой опрометчивости, как травление лёгких табачным дымом.

– Признаки отравления всегда очевидны, – произнёс он. Наруто уже хотел возликовать, как его версию мгновенно разбили. Старший научный сотрудник присел на корточки возле окровавленной головы животного. Кто говорил, будто птицы первым делом выклёвывают глаза? Нет, они стремятся урвать кусок там, где больше открытого мяса, то есть, в брюхе. А с глаз начинают только тогда, когда нет других легко доступных участков.

– Нет ни внешних признаков, ни внутренних, – его мягкий пугающий тон. Нет, этот долбанный профессор явно не ровно дышит к Наруто или к тому, чем он занимается, или с кем живёт, или, что немаловероятно, к его шани.

С подробным пояснением, как на уроке в школе, Орочимару терпеливо начал перечислять признаки отравления различными ядами, для наглядности прикасаясь к жертве, попеременно приподнимая веко и раздвигая челюсти. Его пальцы словно летали над тушей. Он даже труп трогал изящно, не так, как Кабуто. Казалось, что не так. У него словно прослойка выросла между пальцами и мехом, чуть-чуть испачканным в крови.

С нижней ветки акации внимательно следила за развитием событий Дьюи. Африка ей не нравилась. Она инстинктивно чувствовала опасность. Здесь – опасно. А её первостепенная обязанность, как породы, предупредить хозяина. И если он не пожелает прислушаться к ней, то защитить.

Как может защитить человека такая крошка? Наруто всегда это поражало. Но были прецеденты, когда шани смело бросались на вооружённого бандита или разъярённого пса. В две третьих таких случаях они гибли. Благодаря именно таким рассказам шани долго оставались на хорошем счету. А сейчас они и для бизнеса годятся.

Орочимару закончил рассказ. Наруто поклясться мог, что на его пальцах ни единой кровавой точечки. Научный сотрудник опять смотрел на Наруто. Он не делал этого открыто, прикрывался дискуссией с Какаши, который внезапно проявил некоторые познания в данной области.

Наруто не находил себе места. Каждый раз, глядя на Орочимару, убеждался, что тот отвлечён. Но миг без слежки за ним вновь заставлял подумать о его пристальном внимании. Чертовщина какая-то. Наруто превращался в параноика. Или это хищник, притаившийся в траве? Наруто огляделся в поисках торчащих округлых ушей и ничего не заметил. Хотелось вернуться домой прямо сейчас, забраться под одеяло к Шисуи. Вместе с головой. И долго-долго смотреть на него, прерывая игру в гляделки только короткими поцелуями.

– Кто же тогда его убил? – вырвавшись из грёз, Наруто услышал свой собственный голос, как с другой стороны буша. Не хотел вмешиваться. Его задача – снимать на камеру, а не задавать наводящие вопросы. Тем более, вряд ли эти вопросы помогут в расследовании. Они вообще глупыми выглядят на фоне всех заумных россказней учёных. Он не помнил, когда начал съёмку. Просто в один миг подсознательно почувствовал, что это пригодится. Не получал распоряжения, не следовал примеру Какаши, который, кажется, вообще про камеру забыл, только разговаривал.

– Наконец-то мы добрались до сути, – Орочимару ликовал. У Наруто создалось впечатление, будто он надеялся на его реплику. Кто угодно мог задать этот вопрос, но он должен был прозвучать голосом Наруто.

Нелепо. Наруто махнул головой. Слишком зациклен на себе и своих неопределённых чувствах к экспертам. Возможно, и наверняка, Орочимару уделяет Наруто столько же внимания, сколько и остальным. Надо избавиться от навеянных мыслей. Скорее всего, он интересен Орочимару только из-за Дьюи. Вероятно, он присматривается к хозяину птицы, чтобы в итоге вынести приговор: годен в качестве хозяина для элитной шани или нет.

Орочимару указал на переднюю ногу животного. На ту, которой не было. От которой осталась только большая рваная рана с давно запёкшейся на солнце кровью.

– Нога вырвана одним чудовищным усилием, видите? – научный сотрудник обвёл по воздуху очертания раны, – рваные растянутые сухожилья, лопнувшая мышечная ткань, треснувшая шкура. Это не аккуратно содранные резцами кусочки. Ногу жертвы выкрутили, как выкручивают из земли застрявший корень, – взгляд на Наруто. Ну кто бы сомневался! И что он должен делать? Догадку озвучить? Наруто промолчал, а Орочимару закончил мысль. – У кого настолько сильная челюсть… широкая челюсть, способная захватить ногу антилопы целиком?