Текст книги "Интермальчик (СИ)"

Автор книги: Katou Youji

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

– А к моей заразе никакая другая не липнет, – усмехнулся Рай, продолжая играть глазами со мной в гляделки, как будто прямо сейчас намеревался затянуть меня в койку, – хочешь, с Китом на троих сообразим как-нибудь… Я про выпить.

– А Славке у ебаря у своего теперь разрешение надо спрашивать. Он у нас замуж за форика собирается. Выдавать всем клубом будем, – вмешался Кит, распрямляясь после возни с аппаратурой, подходя к нам и обнимая за талию Рая. – Лапуль, Абрамка уже на подъезде – иди переодевайся. Все нормально пройдет, я тебе лично обещаю.

А когда танцовщик уже направился в гримерку, старший админ опять наехал на меня.

– Слав, короче, я тебе по-хорошему – он только мой, понял? Урою.

– Да иди ты в баню, – уже не так уверенно ответил я. Вел себя танцовщик, с учетом их отношений со старшим админом, уж очень как-то странно, и в общем крайне недвусмысленно дал понять, что не исключает и групповуху, потому что под «сообразить на троих», он имел ввиду именно ее, или я готов был сожрать без соли свою кожаную барсетку.

Еще больше в тот день меня поразил наконец-то приехавший Абрамка. Для всех работников клуба и клиентов у хозяина имелось два вида приветствия. Тех, кого он рассматривал как потенциальных любовников, по-восточному эмоциональный Абрамка жарко нацеловывал в щеки и щипал за задницу, а с кем спать не собирался – здоровался за руку. Ленька всегда огребал первое, мы с Китом – второе. С Раем Абрамка не сделал ни того, ни другого и, казалось, вообще старался держаться от танцовщика подальше.

Музыку для номера стриптизер выбрал тоже очень необычную. Что-то вроде альтернативного металла, и как он собирался выступать под нее, я понимал с трудом. Такого раньше в нашем клубе не было, и вряд ли программу готовил Кит. Стиль и атмосфера в номере были совсем другими, гораздо более тяжелыми, чем у него, а старшего админа и его придумки я уже успел изучить как свои пять пальцев.

На условную сцену Рай вышел в костюме полицейского с наручниками у пояса и дубинкой. Этим-то аксессуарам и предстояло играть главную роль в его танце. Качнув пару раз бедрами и сделав пару не самых сложных движений у пилона, он, даже по мерам нашего клуба, слишком быстро избавился от галстука и шмоток, оставив на себе лишь фуражку, стринги и высокие шнурованные ботинки до колен.

А я врубился, что Кита привлекло в Рае как в стриптизере. Танцевал новичок не шибко, но абсолютно не стеснялся своего тела и ловил кайф от того, что демонстрирует его. Слишком часто дубинка, символизирующая понятно что, оказывалась у его задницы, и казалось, что он трахается с нею. При этом по-настоящему чувственного и сексуального в танце Рая было мало, но что-то словно гипнотизировало и не давало отвести взгляд. А в середине номера стриптизёр шагнул прямо в зал, выцепил молоденького паренька-вешалку, которому едва исполнилось восемнадцать, застегнул на нем наручники и сделал вид, что обыскивает.

Дубинка теперь упиралась почти что в зад Тохи, так звали гардеробщика, а Рай поступательно вращал бедрами, будто она была продолжением его тела. Пах у паренька предательски напрягся, а глаза лихорадочно заблестели. Вот на этом моменте меня реально торкнуло, только не в плане возбуждения, а скорее, наоборот, отвращения, и я перевел взгляд на импровизированных зрителей. На Рая все смотрели зачарованно, и напоминало все это дело почему-то сценку из мультика «Маугли», в которой танцовщик выступал в качестве великого питона Каа, а мы все остальные – подконтрольных ему бандерлогов. Я незаметно выскользнул на улицу, чтобы перекурить эту фишку, и обнаружил, что Абрамка последовал за мной. Мы молча затянулись.

– Слав, я боюсь сделать серьезную ошибку. Знаешь, есть очень гнилые и тухлые внутри люди, несмотря на кажущуюся внешнюю привлекательность. Они похожи на красивые яблоки, разрезаешь, а внутри комок сплетшихся червей и немного разлагающейся плоти, – неожиданно начал Абрамка. – Мне, почему-то кажется, что Рай из этой породы. Ты просто послушай меня сейчас. Кит уже полностью под контролем Рая, и сделает все, что тому нужно. Более того, этот идиот умудрился капитально втрескаться в стриптизера, и теперь еще долгое время не будет видеть его недостатков. Я слажал, когда согласился просто посмотреть Рая и допустил его в клуб. В чем-то – что нам нужны новые лица, новые предложения клиентам, Кит, конечно, прав. Но я сомневаюсь, что это Рай, и при любом удачном случае солью его. Отказать напрямую ему я сейчас не могу, потому что тогда за ним из клуба уйдет Кит. Просто хлопнет дверью, и поминай как звали. А во что он после этого вляпается, я не знаю. Так что постарайся продержаться, пока у Кая не откроются глаза, и он не поймет, с кем связался. Между нами, Слав, только между нами. Этот чертов Рай предложил мне регулярный секс и в любой форме за место в клубе, а Кит находился в это время внизу в зале и любовно подбирал для него костюм.

– И вы с ним?! – охренел я.

– Слав, не буду тебе врать. Я редко упускаю то, что само идет в руки. Я трахнул Рая прямо в кабинете по-быстрому, вот только понял, что обычный, не извращенный секс не доставляет ему вообще никакого удовольствия. Он просто подставил мне задницу, чтобы получить то, что хочет, и поимел против меня первый козырь. В виде угрозы рассказать все Киту. Больше я так не подставляюсь, потому и тебя предупреждаю, просто не лезь к Раю, как бы интересно не было, если не хочешь потерять друга и наметившегося богатого ебаря.

– А Свен-то здесь причем? И да, Кит говорил про какие-то особые запросы в койке у Рая, и что-то про мастеров.

– Дуршлаг ты дуршлагом, – усмехнулся Абрамка, шлепая меня по заднице. – Со Свеном все просто. Я боюсь, что у этого Рая до всего и всех руки дойдут, и твоего финника он тоже заклеить попытается, а что касается мастеров – знаешь, кто такие садисты и мазохисты? Вот этот Рай, значит, из этой оперы, и, скорее всего, тащится, когда партнёру боль причиняет. Да даже по сегодняшнему танцу это было видно. В общем, Кита много открытий приятных ждет. Молодец, что сказал, хоть знаю, где искать теперь его, если что… сплюнь, Славка, чтоб этого не случилось.

Я сплюнул, и постучал себе по голове.

– Деревянная ж, как вы, Абрам Рубенович, говорите.

Абрамка со смехом повторил мой жест. Только все равно это не помогло.

Глава двадцать вторая. И Мефистофель местного разлива.

А еще ровно через неделю меня капитально огорошил Ленька. Это также был понедельник и наше неофициальное собрание. Танцовщик, озираясь и украдкой от вездесущего Рая, который все больше начал напоминать мне семиногого осьмихуя по умению все успевать, подвалил к нам с Китом и попросил больше не ставить себя в одну смену с главным «звездецом» клуба.

– Правильно, так и сделаю, – взорвался старший админ, – потому что танцуешь ты, Ленька, через жопу. И на фоне Рая отлично видно, что не тянешь.

– Как хочешь, Кит. Только устрой, чтоб мы вместе в один день не пересекались, – неожиданно покорно согласился Ленька.

И, конечно же, то, что ляпанул старший админ сгоряча, не соответствовало действительности. И по-хорошему мы втроем отдавали себе в этом отчет. Программа Леньки с точки зрения сложности элементов на пилоне была на порядок профессиональнее, чем верчение бедрами и откровенная похабщина, на которой, как я понял, любил выезжать Рай. Но главному админу словно глаза застлало, и он в упор ничего не хотел видеть и слышать.

Налажал на втором субботнем танце и сам Ленька. Мы с Китом чуть не ахнули в голос, когда на верху шеста танцовщик не успел перехватиться и буквально рухнул вниз, затормозив падение всего лишь в нескольких десятках сантиметрах от пола. Нет, со стороны для тех, кто не особо разбирался в стриптизе, казалось, что Ленка отмочил очень крутое пике, вот только закончиться оно могло скорой и профнепригодностью.

– Еб твою налево, ты б еще на глазах у зрителей раскорячился! – визжал в гримерке Кит, ощупывая танцовщика и проверяя связки. – Лень, ты сто раз это делал, что случилось?

– Я сам не знаю, – оправдывался Ленка, морщась от прикосновений, левую руку он таки сильно потянул. – С пилоном что-то не так.

– Конечно, вот та фраза о танцоре и яйцах прям по тебе и плачет. И шест не такой, и руки из жопы растут.

А потом под утро, когда клиенты уже разошлись, я увидел у шеста полуобнаженного Рая с рубашкой в руках. Тряпка была в каких-то странных пятнах.

– Что, не натанцевался? – спросил я.

– Да вот, развлечься решил немного, пока Кита жду, – улыбнулся Рай. – Он мне пару приемов обещал показать на пилоне, но в другой раз, наверно. Замотанный он сегодня, как и ты. Я уже понял, что у вас самые хлебные дни – это пятница, суббота и воскресенье, когда аж два админа пашут в обязательном порядке.

– Есть такая тема, – кивнул я. – А ты, че, рубашку, как Данко сердце к груди, прижимаешь?

– Да вонючая. Вся потом пропахла. Я ж в ней танцевал. Думаю – выкинуть или все-таки постирать.

– Не прокидаешься? Подумаешь, пот. Тоже мне проблему нашел.

– Она старая, на ладан дышит.

А после уже понедельничной перепалки Кита с Ленькой, я предложил попавшему в опалу танцовщику выйти на улицу и вместе покурить. Ленка всегда отличался какой-то детской безобидностью и беззлобностью, но чтобы проглотить такое, нужно было уже совсем переступить через себя.

– Ты же понимаешь, что сильно по баблосам просядешь теперь? Дни-то вряд ли ты выбирать будешь. А Рай не из тех, кто себя, любимого, обидит, – обронил я.

– Слав, во-первых, всех бабок на свете все равно не стрясешь, во-вторых, у меня свои поклонники денежные есть, которые в любой день придут, когда я выступаю, – задумчиво протянул стриптизёр, – а в-третьих, только не ржать. Вот вы все Рая очень красивым считаете, а я смотрю на него… И хоть ты тресни, вместо человека личинку насекомого какого-то вижу. Вроде осы или стрекозы. Ни с кем другим такого нет. И мерзость эта такая внутри него живет, словами тебе не описать. Каждый раз мороз по коже, когда Рай рядом.

– А может тебе пора сказать нет «энергетикам» и перейти на водку? – поржал я. – К ним, говорят, привыкание наступает, и глюки всякие разные в голове приключаются. Вот признайся мне честно, без передаста Киту, ты что, опять ужрался тогда в субботу?

– Думай что хочешь, Слав. С пилоном и вправду что-то не так было. Не прикасался я и к выпивке до танца. И с Раем этим на одном поле теперь срать точно не сяду. Я ж понимаю, как мог гробануться.

– Лень, а как же так получается? До тебя Рай на шесте был, и все нормально.

– А ты видел, чтобы он на такую верхотуру когда-нибудь залезал? – завелся Ленка. – И трабблы мне с клиентами, что он заваривает, нахрен не нужны. Контингент у меня совсем другой. Люди в основном семейные, порядочные. Скандалов дома хватает, ко мне они расслабляться приходят, а не на драки смотреть. В общем, не напарник мне Рай и точка.

С графиком все вышло, как я Леньку, собственно, и предупреждал. Рай попер старожила-танцовщика на непрофитные вторник, среду и от царской щедрости – воскресенье, потому что сам бы три дня подряд не осилил и не окучил.

Драки и семейные выяснения отношений в нашем клубе до прихода нового стриптизера тоже были, но единичные, и носили они совсем другой характер. С появлением Рая в нашем заведении впервые произошел случай массовой поножовщины. У меня был выходной, и обо всем мне рассказывали другие работники клуба. Со слов Кита, которого штрафанул в очередной раз Абрамка, выходило, что во всем виноваты сами пережравшие коктейлей клиенты.

«Блеать, да я из зала на полчаса только вышел. Мне брат позвонил – мать экстренно госпитализировали, и мы с ним темы терли– че делать, когда приехать смогу, если операция потребуется, сколько денег на это надо, и кому совать. Возвращаюсь, а они уже ножами махаются у входа в клуб. Я даже не понял, с чего у них это дело полетело. Ну, Абрамка, конечно, тут же в ментовку, вход быстро задраили, типа, мы не при делах. Только все равно потом поутру асфальт у клуба пидорасить пришлось. Кровищи там, я тебе скажу, было. В общем, хозяин еле отмазался», – оправдывался старший админ.

Зато Стасик, с которым Абрамка, видимо, тоже переговорил тет-а-тет о Рае и попросил потерпеть, видел, как незадолго до драки стриптизер сидел то в одной, то в другой поссорившихся компаниях.

– Славка, вот те крест, это его рук дело. Рая этого, – божился бармен.

– А, за каким ему-то? Если стриптизер во всем виноват, так он только Кита своего подставил, – пожал плечами я. – И без чаевых, и на штрафосе.

– Не знаю, Слав. Только я уже давно приметил, Рай этот от драк и ссор кайф какой-то странный ловит. Тут пара одна семейная недавно была. Ну, помнишь, те, что кольца одинаковые из белого золота носят? В общем, посидел он с ними рядом немного тоже, а потом акт как принялся дубасить своего пасса, да зло так, знаешь, когда почти насмерть бьют. Насилу оттащили. В общем, паса этого из клуба прямо в травмпункт на такси отправили. А половина его дражайшая, как Рай с глаз долой подальше умелся, бух нам всем в ноги: «Простите люди, добрые, на меня вдруг накатило – поигрался в Чикатило». Короче, по-моему, танцовщик этот всех нас перессорить решил.

– Стасик, хорош загибать-то, патетику литературную сбавь, – поржал я, – прям не стриптизера рисуешь, а Мефистофеля местного разлива. Допустим, ты Раю чем-то не ко двору пришелся. Леньку он просто от денег отжал. Я понимаю, если б Тедд такую пургу погнал, а ты ж вроде нормальный.

– Смейся, Славка, смейся, пока можешь. До тебя Рай еще не докопался просто, – также мрачно продолжил бармен. – А ты в курсе, что Тедд, когда его в первый раз увидел, вообще крестить начал? И зашептал что-то на своем церковном. Про зарю какую-то бледную и утренних коней. Я из его трепа так ничего и не понял. Кого сын – зари, коней? Он, че, намекал, что Рай еще и зоофил?

– А, когда у нас Тедд с головой-то дружил? Кстати, что-то я давно его не видел, – ухмыльнулся я. Слава Богу, Стасюня разбирался в теологии также хорошо, как свинья в апельсинах. Да и я бы не имел никакого представления о том, что говорил Тедд, если бы на четвертом курсе в вузе у нас в экстренном порядке не впиндюрили в образовательный процесс краткий курс истории религий. Может, потому Кит и любил меня ставить в пару с этим танцовщиком. Я хотя бы приблизительно понимал, о чем лопочет Тедд. – Короче, заря утренняя, а сын ее – Люцифер. А кони бледные символизируют силы Апокалипсиса. В общем, не парься. Не зоофил Рай. Не об этом базар был. А Тедд у нас чего? Очередного Христа, что ль, встретил? И воцерковляется теперь усиленно?

– Вот точно, мы с этим Раем все коней двинем на заре этой чертовой. А Тедд, Слав, нос в наш клуб кажет только на свой танец и сразу же назад. Опять же, не знаю, в очередном ли ебаре там дело, или что еще за хрень. Короче, жаль, что я на стриптизёра не выучился и тоже так делать не могу. Отпахал свое у шеста – и ну его, к Богу в рай. Я ни к этому в смысле. Ну, ты понял…

И в следующий раз меня спас счастливый случай. Моя очередная смена приходилась по графику на четверг, но у третьего админа Мишки внезапно образовались полные анала планы на выходные, главным героем которых должен был стать учитель рисования. Потому Миха щедро махнулся со мной той самой хлебной пятницей. И сделал это уже около десяти вечера, то есть за час, когда админы заступали на смену.

Собственно, в четверг всегда хватало и одного из них, потому Кит тоже был на выходном. Абрамке, если дело не касалось праздников и особых дней, было до лампочки, с кем работать, и он демократично оставлял внезапные замены на выбор трудового коллектива. Свен в очередной раз умотал в родные чухонские пенаты, и я решил, что отлично загребу денег за пятницу, субботу и воскресенье подряд. На том мы с Михой и порешили. Я напомнил ему, что сначала танцует Тедд, потом Рай.

А в пятницу, когда я вечером пришел в клуб, то узнал диво дивное и чудо чудное. Накануне впервые за всю историю заведения у нас из кассы утром исчезла… вся выручка за ночь. Миха, с дергающимся на нервах глазом, клялся, что пересчитал деньги, когда уже закрыл дверь за последним посетителем, вышел покурить на свежий воздух перед отчетом у Абрамки, а когда вернулся, их уже не было.

Стасик подтверждал, что видел, как админ тусует баблосы, закрывает кассу, а затем направляется на выход с сигаретой. А далее бармену приспичило по малой нужде и он отвлекся на пару минут. И по всем показаниям выходило, что посторонних в клубе к моменту пропажи выручки уже не было. А это уже было совсем хреново, потому что мы все привыкли работать на доверии и не крысятничать друг у друга.

И вот это самое дело больше всего не любил Абрамка. Иногда клиенты забывали у нас по «особой» трезвости дорогие часы, мобильники, да и просто кошельки с деньгами. И хозяин каждый раз давал по рукам и мозгам, если у кого-то хотя бы закрадывалась идея присвоить оставленное. «Придурки, вы что не въезжаете? На весь Питер ославимся как заведение, где одно жулье пашет. Нормальные персы к нам больше не придут, и будете по нулям сосать, гопоту обслуживая», – угрожал он.

Сначала все грешным делом подумали на малолетку Тоху, который в силу своих должностных обязанностей, должен был сидеть как собачка на привязи в десяти шагах от кассы, а из-за маленькой зарплаты больше всех нуждался в деньгах. Бар располагался как раз напротив гардероба. Но Тоха вовремя пятой точкой почуял неладное и, заикаясь от ужаса, признался в страшном преступлении.

Под утро к нему завалился дружбан, тайком приперший в клуб пивасик, и они вместе раздавили полуторалитровую бутыль в арке у входа. Проносить в заведение алкоголь персоналу, а уж тем более клиентам, категорически запрещалось. Прекрасно знал гардеробщик и о том, что зона в арке попадает в поле зрения камеры на входе, однако если никаких инцидентов не происходило, то записи никто обычно не просматривал, и они отправлялись в небытие.

На это Тоха и рассчитывал, когда они с другом по скорому – то есть за сорок минут – расправились с контрабандой, замели следы преступления, а френд отправился за новой порцией бодрящего на дорогу домой. Фиксировала камера и время съемки. Бармен и его подельник приступили к распитию пивасика за двадцать минут до того, как, по словам Михи, пропала выручка.

И понятное дело, что в очередной понедельник Абрамка крыл матом так, что с потолка ссыпалась известка, а я только успевал удивляться, как хозяину удается не повторяться в богатстве и разнообразии великого непечатного.

Суть пламенных речей сводилась к тому, что владельцу нашего клуба монопенисуально, кто конкретно скоммуниздил деньги, и долг будет возвращать либо лично Миха, либо весь персонал вскладчину. И если такое еще раз повторится, то все могут смело искать новую работу. «Мне, блядь, в говенные толчки по камере вхуярить, чтоб вам не поссать в простоте было? Заставить на каждом выходе охранников шмонать вас?» – пыхтел, уже успокаиваясь Абрамка.

Почти не обсуждая, мы решили помочь Михе и скинулись в зависимости от своей зарплаты. Свою лепту внес и Кит, у которого, как мы все понимали, после известия о госпитализации матери и возможной операции, теперь каждая копейка была на счету. Отказался давать деньги только Рай.

– Во-первых, я у вас меньше месяца работаю и админа этого плохо знаю, чтоб за него подписываться. Мог он там чего спереть или кишка тонка. По мне, так он у вас один из самых нерентабельных. Как не выйдешь с ним на смену, так полупустой зал. Не то, что у Кита или у этого вашего Шамана. У того тоже иногда провалы с массовыми клиентами, зато форики-буратины как на подбор. А, во-вторых, у меня бабла на кармане все равно нет. Абрам Рубенович, хоть вы меня поймите, на адвокатов днем и ночью пашу. Купил «однуху» полгода назад, въехал, живу, и тут на тебе, здрасьте, заявляется чел и молвит, будто он тоже владелец жилплощади и вкладывался как дольщик. А через еще три месяца – повестка в суд, а я на выселки.

– А, у тебя, значит, при случае, кишка не тонка бы была? – обронил Абрамка. – Складно причитаешь, аж плакать хочется. Вот только комсомольская совесть верить что-то не позволяет. Как раз на эти выхи тебя ребятки кой-какие в одном салоне связи видели. К модели трубы навороченной ты приценивался. Ты уж определись: либо жрать не на что и долги раздаешь, либо кудряво жить изволишь.

– Я копил, может, – осклабился Рай: – Прости, Кит, спалили меня. Подарок тебе на др хотел сделать.

– Правда? – совсем по-детски уставился старший админ на танцовщика. – Сколько лет в клубе уже пашу, а никто дату моего рождения не помнил никогда. Вот только, когда с проставой приходил, вдруг все напрягались – че за дела, что я гуляю.

Глава двадцать третья. И на заборе тоже пишут.

Моя очередь хлебнуть рая с одноименным проблемным пассажиром пришла в самый последний момент, когда я аж разом попрал вторую и третью заповеди обитателей ночного мира. Как говорилось тогда в популярной рекламе «видал, сосун, вош энд гоу» в одном флаконе я не добздел и не соблюл. За что и был наказан. Потому что если сам не блюдешь себя, другие заблядут так, что возвращаться будет долго и мучительно больно.

Для Рая же все как всегда сложилось чертовски удачно. Матери Кита все-таки назначили сложную операцию, и как ни буйствовал Абрамка, старший админ выбил из хозяина трехнедельный отпуск и в срочном порядке отчалил к родным. Мы с Михой начали зашиваться от работы. Выходить вдвоем приходилось буквально каждый день. Потому что, как назло, все это дело выпало на майские праздники, когда народ, пригретый неожиданно теплой и солнечной погодой, отрывался по ночам так, что мы еле успевали отгребать бабки.

Видел это и Абрамка, потому не чурался сам спускаться вниз и помогать нам с работой. Хозяин не брезговал ни принять заказ, ни принести выпивку клиентам, ни затереть грязь на входе шваброй. Только к Раю он больше не подходил и даже деловые вопросы с ним (выдачу зп) решал через нас, админов.

К маю наш коллектив уже окончательно раскололся на две половины, первая из которых общалась со стриптизером сквозь зубы, а вторая носила на руках вновь обретенного кумира. А мы с Михой чувствовали себя между ними тоже известным женским изделием, широко рекламируемым по телевизору, поскольку, в силу профессиональных обязанностей, должны были контактировать с танцовщиком постоянно.

До кучи оторваться с размахом на майские вознамерился и Свен. В июне финну предстояло вывозить на испанский курорт жену с детьми и аж три недели изображать из себя верного и добропорядочного семьянина. Русская мадам Свена оказалась умнее меня, в плане выпивки она держала супруга в черном теле и била по рукам за каждую лишнюю рюмку. Потому финник рыл копытами землю и желал подготовиться к предстоящему семейному отдыху на все сто. Короче, поквасить так, чтоб потом месяц не хотелось.

Накануне своего очередного приезда он как обычно позвонил мне, а я вкратце обсказал ему ситуацию. Свен поцокал языком в трубку и пообещал «принять во внимание». А в ходе всех развернувшихся затем событий принимал он очень много. Впрочем, тогда же финник сделал и первый намек на любимую в последующем долгоиграющую песню под названием «Слава, может, ты уйдешь из клуба?»

– Как ты смотришь на то, если я заплачу тебе такую же сумму, что и Абрам, но все дни ты проведешь только со мной? – пошел ва-банк он.

– Свен, я просто не могу подставить своих. Дело не только в деньгах, но и в том, что без меня в этот раз не справиться. Это будет как предательство, понимаешь? – честно признался я ему.

– Хорошо. Но ведь я смогу приходить к тебе в клуб, когда ты работаешь? Ты же объяснил все Киту и своему хозяину по поводу того инцидента с твоей ангиной?

– Конечно, Свен. Просто, видишь, я не смогу уделять внимание только тебе. Будут и другие клиенты, а также и возня с танцовщиками.

– Слав, я не маленький ребенок. И прекрасно отдаю себе отчет в том, что такое работа. Хотя то, чем занимаешься ты, сложно назвать этим словом. Полагаю, с твоим образованием ты мог бы найти и что-то более интересное.

– Пока не нашел, – огрызнулся я, – и, Свен, мне нравится быть админом. Я не утверждаю, что собираюсь пахать в клубе всю жизнь, но пока меня все устраивает.

– Ну, что же. Тогда у меня еще есть шанс заинтересовать тебя чем-нибудь другим. Я подумаю над этим. И, кстати, у меня для тебя будет небольшой подарок, – пошел на попятную финн, не желавший ссориться.

Собственно, капитально Рай взялся за меня, как только Кита след простыл. В первый же вечер стриптизер зарулился не ко второму своему танцу, а прямо-таки к тому моменту, когда у нас начиналась смена. Подмигнув мне и Михе, Рай продемонстрировал бутыль коньяка в рюкзаке и намекнул, что не против угостить по дружбе и выпить за «пису-пис».

– А не рановасто ли? На часы хоть смотрел? – ухмыльнулся я. – Тебя где искать-то потом? По каким канавам? И, вообще, Рай, у нас это дело под запретом – проносить алкоголь. Хочешь выпить, купи за свои как все в баре. Разве Кит тебя не предупреждал?

– Я не Ленька, Слав. Пилон никогда не просру и свою меру знаю, – оскалился стриптизер в ответ, – только не говори, что сейчас Абрамке побежишь на меня стучать. Боюсь-боюсь.

– Да больно надо с тобой связываться. Себе дороже выйдет, – присоединился ко мне Миха. – Тут сейчас такой заруб пойдет, трезвыми бы справиться. Так что, Рай, ты как хочешь – пей, твое дело. Мы до четырех попашем, а там посмотрим.

И в ту же ночь стриптизер подвалил ко мне и с предложением потанцевать.

– Тоха вон пока свободный. С ним и пляши, – отмахнулся я, – а если Кит узнает, что ты без него так резвишься? Я друг его вообще-то. У меня и с языка может что-нибудь спиздануться случайно.

– А вот это вряд ли. Ты на идиота не похож. Кит мне в рот смотрит и делает, что я говорю. Он мой личный раб, Славка. Ну, или станет им скоро, – уверенно заявил Рай, отбрасывая волосы. Под ними на шее, почти рядом с мочкой, я увидел небольшую вытатуированную заглавную «м». Чем билась эта хрень, я не знал. Но выглядело тату почти как клеймо. – Как в койке, так и просто в жизни. Нравится, хочешь потрогать? А вот ты совсем другой, хоть под Кита и косишь. И точно подчинение не любишь. Скорее наоборот. Я тебя мог научить кое-чему, чтоб твой финн в койке от кайфа крышей отъехал.

– Теперь в яблочко, – отрезал я. – Хронически не перевариваю, когда мной командуют. Прям аллергия сразу начинается. Кашляю и плююсь в собеседника ядовитой слюной. Так что ты отойди сейчас лучше подальше.

– Какие мы серьезные, – протянул Рай, наклоняясь ко мне и словно собираясь поцеловать, – а ты с этим финном за деньги или как?

– Ребят, я тут ничему не мешаю? – хмыкнул за спиной недавно нанятый с подачи Кита и стриптизера новый официант Сергуня. Этого перса я тоже знал очень мало. Но, похоже, он был дружбаном Рая и входил в команду личной поддержки. Разделял он и бдсмные интересы их теперь общей тусовки. Работал Сергей неплохо, претензий у меня к нему не было, только вот напрягала такая же, как у Рая, способность оказываться сразу в нескольких местах. – Мне с заказом надо к столику пройти. А вы тут выперлись на дороге и сосетесь. Места поукромней не найти было?

– Глаза протри лучше. И иди, куда шел, – оборвал я его, разворачиваясь и тоже направляясь к новой компании, появившейся в клубе.

А уже под утро меня для дружеской беседы отозвал в сторонку бармен Стасик, мы тяпнули, благо, теперь это уже было можно, и он выдохнул:

– Слав, я у тебя стесняюсь спросить, ты совсем с мозгами не созваниваешься или неприятностей себе на жопу целенаправленно ищешь?

– Ты о чем, Стасюнь? – тревожно выпялился я на него.

– Да говорят ты, типа, к Раю давно на кривом хую подъезжаешь. В обход Кита, а вы ж друзья вроде. Не по-людски как-то. Мне-то все равно, разбирайтесь сами, и трепаться я, не в пример другим, не стану. Просто не ожидал от тебя, что ты нас предашь. Ты ж вроде в нашем лагере был.

– Да ты чего, Стасик?! – взвыл я. – Кто пиздит-то? Сергуня этот новый? Да не было у нас ничего с Раем. Наклонился он ко мне сегодня, чтобы гадость на ухо сказать. Вот это официант и видел, а сам уж допридумывал. Нахрен мне на себя такой геморрой вешать.

– Нет, я от Тохи услышал. А еще посетители трепали, что, мол, стриптизер и админ взасос в зале целовались, лапали друг друга и договаривались, к кому домой поедут. В общем, смотри, Кит вернется и тебе с ним и разговоры разговаривать, а не мне.

Пойманный за шкирятник гардеробщик ясности тоже не внес.

– Слав, да я могила, – горячо заклялся он, – я ж никому, я ж только Стасику по дружбе. За что купил, за то и продал. . И Киту не передам, понимаю же, что будет. Конечно, с Раем любой трахнуться готов. Так что я тебя не осуждаю даже.

– Да нахуй-то мне твое осуждение. Ты лично своими глазами видел, как я с Раем сосался? – набросился я на Тоху. – Собака лает – ветер носит, и на заборах тоже пишут. Только заборы от этого половыми органами не становятся. Что у тебя в стакане?

– Кола. Нет, честно, не видел, – захлопал голубыми, почти еще подростковыми глазами «вешалка», – но вот эти, новые клиенты, которых Рай привел, они так живо это между собой обсуждали, когда я им польты подавал. Детали приводили. Вот я и подумал, что правда.

– Еще раз так хорошо «подумаешь», в морду получишь. Почему ты в зале, когда клиенты как раз расходятся? – вызверился я на пацана, отбирая стакан и глотая. И понятное дело, там оказалась далеко не американская газировка. И от главной составляющей коктейля меня мгновенно вштырило. Потому что это был на три четверти коньяк. – Не «польты», блять, а пальто. Тут множественного числа нет. Ты хоть школу-то закончил?

– Конечно, целых девять классов. У меня даже две пятерки в аттестате по физре и пению, а по руссишу тройка твердая всегда была. Мамка мной, знаешь, как гордилась? И вот если бы не отчим этот хренов, я бы, может, даже в десятый пошел. Только он, мол ей, хватит спиногрызничать, пусть пашет, как все, – проскулил Тоха. – Слав, так я ж не просто место работы бросил, я подмену себе нашел, там Рай решил молодость вспомнить. Он, оказывается, тоже гардеробщиком подрабатывал. Славик, а что такое «федеральный дом»?

– Это ты где услышал? – не по-детски напрягся я.

Так называли в Питере всем известное здание на Литейном проспекте, приглашение на беседу в которое могло закончиться отчислением из вуза и немедленным отправлением в ряды Вооруженных сил. И солдатом после такого визита, а то и еще чего похлеще, можно было стать с гораздо большей скоростью, чем по известной поговорке о декане и мате.

– Ну, может, я чего спутал, – залебезил Тоха, – или не догнал. Только Рай сказал, что вот там вешалкой и работал. Типа, родственник его какой-то туда по блату пристроил, только занятие это – пальты принимать у местных – скучным было. Вот он через полгода и уволился. Ну, и типа, там все как по уставу. И являться в первую смену к пяти утра надо было. Благо жил Рай где-то поблизости. Ну, мне тоже иногда не айс. Особенно, когда вы меня с Китом шпыняете и в зал не пущаете. Я б больше, как ты, админом хотел. А английский сложный вообще язык?