Текст книги "Интермальчик (СИ)"

Автор книги: Katou Youji

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

За финном «подтягивались» и другие клиенты. Свен бросал деньги в валюте не в папку со счетом, как это было принято, а на стол, поверх нее. И прекрасно знал, что делает. Его я всегда «вел» отдельно и тут же подлетал, когда зеленые купюры появлялись на столе. Однако скрежещущие зубами соотечественники и «форики» обычно успевали заметить, как шикует «подлюга-чухонец», и не хотели отставать от него из чувства национального патриотизма.

– Ну, ты, блин, шаман хренов. Валютные вы мои с Китом, млять. В советские времена молотили бы с вами по гостиницам в три смены, – поржал как-то Абрамка, когда мы со старшим админом сдавали кассу.

А я разобиделся на хозяина. Какого рода ремеслом промышляли те, на кого намекнул Абрамка, я был в курсе и не считал, что занимаюсь тем же. Искренне не считал.

– Абрам Рубенович, вы не хуже меня знаете, что в советские времена была уголовная статья за гомосексуализм… И Свен не просто платит мне за… у нас отношения, мы, прежде всего, друзья, а потом уже… половые партнеры, – окрысился я под удивленный взгляд Кита, который даже не въехал, почему я «погнал»… Или вовсе не считал эту фразу обидной.

– А, я ж и говорю – шаман. И на денежную елку влез и жопу с любовью до сих пор не ободрал. Кому еще так повезёт? Или ты мне сейчас тут гнать начнешь, что Свен – твоя единственная страсть на всю оставшуюся жизнь? – зло в ответ прищурился Абрамка. – Тогда чего супружницу финна терпим? Вопрос с разводом ребром не ставим и на камин-ауте не настаиваем? Так что не лучше ты других, Славочка. Удобно тебе с ним, вот и пользуешься. Думаешь, у меня таких «удобных» ебарей не было? Еще сколько, благодаря им и поднялся в жизни. Только вот благородного из себя, как ты сейчас, никогда не корчил и отдавал себе всегда отчет в том, чем занимаюсь. А вот за то, что ты Свена грамотно в койку уложил, так что твой «форик» из нее вылезать теперь не хочет, вот за это уважаю. Этим-то как раз профессиональный съем клиента от одноразового, дилетантского и отличается. Только все и отличия на этом заканчиваются. Что в одном случае человек, вне зависимости от пола, ведет себя как блядь, что во втором…

Договорить фразу полностью хозяин не успел. Злющий и распаренный, я демонстративно вышел из его кабинета и саданул дверью так, что у Абрамки обвалилась единственная, держащаяся на соплях книжная полка. Она висела почти над креслом хозяина и только чудом не снесла ему башку.

– Бляха, Слав, ты с энергетикой-то со своей поосторожнее. Ты так весь клуб, к ебеням, разнесешь, – вылетел за мной Абрамка. – Я ж из-за тебя сейчас чуть не обосрался, когда она в пяти сантиметрах от виска пролетела. Думать же надо, что делаешь. Мысли-то материальны иногда бывают. Шаман, ну точно. И это… извиняться за то, что я сейчас тебе наговорил, я не собираюсь. Я вижу иногда, как ты брезгливо на Леньку смотришь… особенно, после того, как он клиентов ртом обслуживает. А по мне, так он честнее тебя. Ты же ведь тем же самым с посетителями занимаешься только без секса, точно также под них ложишься. Да и на всех остальных работах-то так в основном. Все сейчас – в основном под клиентами и не суетятся без команды. И со Свеном… серьезно, я не чувствую, чтоб ты в него влюблен был…Я вообще тебя еще ни разу влюбленным не видел. В отличие от того же Кита. Или опять же Леньки. Человечнее они тебя что ли, понимаешь?

– Абрам Рубенович, это мое личное дело и к работе никакого отношения не имеет. Нас в вузе учили: хороший человек – это не профессия.

– Ну и говенный вуз ты закончил. Во-первых, не хрена ты по ней – по своей профессии – не работаешь. А во-вторых, может, все теперь с деловых качеств и начинается, только заканчивается-то все личными: конфликтами, отношениями и т. д. А нас в школе и в институте учили помогать друг другу и не надеяться, что получишь что-то взамен. Так просто. По-человечески. Чтоб от волков отличаться. Вот я иногда сдуру и помню… о прошлом.

Как бы то ни было, с тех пор это прозвище «Шаман» ко мне так и прилипло. Кит успешно растиражировал его среди других работников клуба и посетителей.

И только когда я стал намного старше и пережил опыт далеко ни одних отношений, я понял, что происходило тогда между мной и Свеном. Сейчас, положа руку на сердце, я могу сказать, что я сильно увлекся им, но это увлечение, как оказался прав Абрамка, не переросло ни во «влюбленность», ни в нечто большее.

По существу, Свен стал для меня тем партнером и своеобразным учителем, который открыл мир взрослого расслабленного секса. И в этом деле финн еще долго давал фору даже любовникам, появившемся у меня после него. Ценили, судя по всему, это его искусство и предыдущие жены, а также русская мадам, с которой он состоял в браке на момент наших отношений.

И уже только потом я опять же узнал, что Свен неизменно совершенствовал свои постельные таланты, как истинный спортсмен, и умудрялся спать со всеми нами по кругу, а еще, в качестве бонуса, с сыном владельца мастерской, в которой проходили наладку его автомобили. Этот товарищ-то и наладил «финна» на наш клуб. Поскольку сам его посещал, когда был в Питере.

…После того, как Свен пригласил меня в первый раз позавтракать вместе, мы долго искали подходящий ресторан или кафе. Заведения, возле которых останавливался на центральных улицах мой новый знакомый, пугали меня заиндевевшими швейцарами-неграми на входе, запредельными нулями в меню и при этом имели очень сомнительную репутацию среди горожан.

Нет, конечно, я не мог тогда позволить себе ходить в столь элитные места, но иногда к нам в клуб заглядывали парни, подрабатывающие там официантами или разнорабочими. И от того, что они рассказывали, как приготовляют пищу в известных ресторанах, и какой она далеко даже не второй степени свежести, как легендарная осетрина, волосы вставали дыбом не только на голове.

– Свен, вы не будете против, если я постараюсь подобрать нам что-нибудь на свой вкус? – не выдержал я, когда в ботинках противно захлюпало от зачерпнутого неудачно мартовского снега, а тиски холода проникли за шиворот легкого дешевого пуховика, натянутого, по примеру Кита, прямо на тонкую майку. За спиной осталась легендарная, пахнущая тиной летом и нечистотами зимой Мойка и здание, в котором по ТВ-сплетням, жил когда-то первый и последний мэр Питера. «Собчачье сердце»… с таким ником он вошел в историю благодаря одному из журналистов. Эту часть города я очень хорошо знал, потому что здесь поблизости располагалась вотчина отца. Дом ученых.

– Это было бы достаточно любопытно, – улыбнулся Свен, – дело в том, что мне столько раз советовали заведения, особенно, администраторы в гостинице, в которой я остановился. Они чем-то напоминают вас. И еще ни одно из этих заведений я не смог бы оценить даже… как немного приличное.

– Тогда, давайте, я все же попытаюсь.

Мы остановились перед полуподвальным кафе, закопченные, в толстых решетках окна которого располагались ниже уровня земли. Это заведение я прекрасно знал. Здесь готовили самые лучшие чебуреки и супы в Питере, и как только я получал аспирантскую «степуху», то сразу заглядывал в кажущуюся только с первого взгляда «забегаловку». Внутри же было очень уютно, и столики располагались в небольших нишах, так что каждый посетитель мог чувствовать одновременно и со всеми, и наедине с собственными мыслями. Не брезговали заглянуть сюда и достаточно известные в Питере люди: музыканты, художники, начинающие политики и актеры.

– Нам сюда? – изумился Свен. – Никогда бы не подумал, что…

– Да. Я очень надеюсь, что вы не разочаруетесь качеством обслуживания и предложенной едой. Хотя, нам должно повезти, чтобы были свободные столики, – проклацал зубами я, чувствуя, как тело окончательно сводит от холода.

Нам повезло – благодаря Свену – и зарезервированный столик быстро оказался свободным от брони.

Я стащил с себя куртку и поймал его взгляд… на своем теле. Тело было в хреновом состоянии. Гусиная кожа и соски сквозь майку. Только не от возбуждения, а от элементарного охлаждения.

– Почему не сказал, что так замерз? – перешел на «ты» Свен, словно ломая незримый стеклянный барьер между нами и протягивая принесенную официантом дерматиновую папку с меню.

Глава семнадцатая. У вас гнойная ангина?

И единственное, с чем Абрамка не попал пальцем в небо, было то, что я осознанно клеил Свена на долгие отношения и привязанность к себе. Просто все события удачно подбились для меня тогда в одну везучую колоду, а я, сам не понимая того что делаю, вытаскивал из нее джокера за джокером и вел себя действительно со стороны как опытный разводчик.

Уже опять же потом я узнал, что в отношениях у профессиональных пик-аперов есть такой безотказный прием для взрослых, когда партнеры, вне зависимости от пола, очень быстро сходятся. Дело по взаимному согласию доходит до койки, в которой оба испытывают эйфорический кайф, утром, соответственно, влюбленные прощания, обещания перезвонить в обед и встретиться вечером.

А затем «профи» внезапно… как сквозь пол проваливается, не отвечает на звонки, не пишет в инете, оставляя вторую половину в полном недоумении: «Да что ж, нахуй-то случилось?» «Клиент», естественно, начинает дергаться, тут уже появляются сомнения и самокопания из раздела, не налажал ли он в том самом айсовом сексе и таким ли уж айсовым он был для партнера, если после него тот поспешно свалил в сиреневую даль, роняя по пути тапки. Для большинства это серпом бьет по самолюбию, которое еще и гаденько нашептывает в уши, что в той самой койке не ты трахнул, а тебя морально поимели.

Все это я рассказываю, потому что довелось мне после Свена побывать и в обратной ситуации и на собственной шкуре испытать силу трюка с внезапным «пропаданием», который я и отмочил с финном, благодаря определенного рода обстоятельствам. Но – все по порядку.

Хотя со Свеном, кто кого пытался заклеить – вопрос еще открытый. В том самом кафе, куда мы пришли завтракать, я испытал тогда один из самых грандиозных обломов в жизни. Нет, сначала все шло идеально. Финну понравилась еда и обслуживание, он даже попросил написать название заведения у него в записной книжке.

– А теперь внизу оставь свой номер телефона, чтобы я мог позвонить тебе, если вдруг не смогу найти кафе сам, – добавил он, улыбаясь, и… предложил вызвать такси, чтобы отвезти меня домой, поскольку у него самого еще были планы на вечер.

Сказать, что моя челюсть мысленно отвалилась на пол в тот момент – значит, ничего не сказать. Как и все двадцатилетние, я тогда верил, что подобные встречи должны тут же заканчиваться бурным сексом. Тем более, пока мы ели, финн недвусмысленно поглаживал меня по запястью и пару раз намекнул, что проживает в роскошном люксе в известной своими крайне вольными нравами гостинице «Прибалтийской», не иначе именуемой в народе, как «Приблятская».

Гостиницу построили еще в семидесятых годах прошлого века, и в свое время она успела пригреть немало тех, из-за кого мы единственный раз поцапались с Абрамкой. Вперемежку с валютными проститутками, тусовались там в свое время менты в штатском, приглядывающие за иностранцами, типа Свена.

Чувствуя себя типичным жопоруким представителем страны непуганных идиотов, я деревянным голосом отказался от такси, попрощался и оскорбленно потопал на выход, пребывая в твердой уверенности, что финн попросил номер телефона для приличия и никогда мне не перезвонит. А из головы потом весь день упорно не хотела уходить мысль, где же я «прососал» с иностранцем, и что Кит никогда бы так не лажанул. А старший админ, никогда не отличавшийся особой деликатностью, почему-то не позвонил с обещанным «контрольным», а на ближайшей совместной смене даже не поинтересовался в своих лучших традициях – кто, кого, куда и как. Зато порхал по клубу с хитрющей улыбочкой и рекламировал мне различные марки смазки, которая скоро потребуется.

– Кит, с какой целью ты это делаешь? – не выдержал я. – Нового админа, что ли, приискиваешь? Так и сказал бы прямым текстом – вали из клуба, я с тобой работать больше не хочу.

– Лапуль, не дергайся. С работой все окаюши: и я, и Абрамка – мы тобой довольны, – пропел Кит, – я о твоем здоровье, между прочим, беспокоюсь, психологическом. Там, знаешь, как с сигаретами. Первый раз – дерьмо-дерьмом, а потом втягиваешься. В общем, если сразу не понравится, то ты не отчаиваешься, потом лучше будет. И без смазки в этом деле-теле никак.

– Что – лучше? И в каком деле? – еще больше психанул я. – Ты что, обкурился уже чем-нибудь? Ты на часы-то глядел? Смена только началась. И если ты, падла, обрубишься…

– И не надейся, не обрублюсь, сегодня ж суббота, основной толпяк прет, – заржал Кит, – а ты, если что узнать хочешь, то спрашивай. Мы тебе с Ленькой все как на духу расскажем, ты ж нам не чужой. И расскажем, и покажем. Еще и присоветуем, как лучше. Многим, вот, на четвереньках нравится, а меня не прет никак. Меня больше встояка вставляет, когда ладонями за край стола держишься…

– Кит, блядь, на тебя третий столик уже десять минут пялится.

– Да пусть хоть обсмотрятся, там гопота одна сидит. Официант обслужит. Слушай, вот честно не хотел спрашивать… ты что, ему прямо в кафе отсосал?

– Кому ему?!

– Ну, Свену своему.

– Нет. Послал он меня по борту, понял? Закрыли лавочку, – рявкнул я. – Кит, серьезно, замолчи, если сейчас неприятностей не хочешь.

– Дарлинг, ты чего так распсиховался-то? – продолжил ржать админ, игнорируя клиентов, – Не послал еще… А то б хрена мне твой Свен вечером после вашего кафе все мозги протрахал, живем ли мы вместе, с кем ты спишь, не натурал ли ты вообще случаем, в какие смены работаешь, и когда у тебя полностью свободные от клуба дни. Не боись, я тебя в лучшем виде представил. Позвонит тебе еще твой Свен, ты ж как раз в четверг отдыхаешь – вот и жди сюрприза. Только он, че, правда, даже без минета запал?

– Без, – припечатал я, давая еще раз понять, что тема закрыта, капитально припухая от услышанного.

Потом я вспомнил, что когда мы тогда уходили из клуба, Свен прихватил с собой визитку заведения. На ней были указаны рабочие мобильники, чтобы клиенты могли заранее бронировать столики. Телефоны обычно валялись у Кита, и он-то в основном, когда клуб был днем закрыт, записывал брони. Сделать такой заказ стоило тоже приличных денег, но в этом случае посетителям было гарантировано, что они смогут разместиться большой компанией и не подпирать полночи стенки. Вот так, скорее всего, Свен и вышел на старшего админа. Только я никак не ожидал, что «форик» устроит почти разведывательную операцию в моем отношении.

А в четверг меня действительно разбудил звонок Свена. В десять часов утра я еще не успел продрать глаза и на автопилоте снял трубку, что делал крайне редко на незнакомые номера. Так же поступал и Кит, за исключением рабочих телефонов. Среди посетителей хватало придурков, которые окольными путями стремились заполучить наши личные номера, а потом дышали в трубку, либо несли всякую хуйню, считая нас еще и бесплатными психологами-волонтерами из раздела, как смириться с собственной нетрадиционной ориентацией.

– Привет, это Свен, – раздалось в динамик, – я бы хотел провести день с тобой, если это возможно, и, естественно, твои затраты по времени будут компенсированы, насколько ты сочтешь нужным.

– Мне приехать к тебе в гостиницу? – буркнул я, начиная немного паниковать. Там, в кафе, я был уверен в том, что хотел сделать. А потом эта чертова уверенность заметно подиспарилась, особенно, после толстых намеков Кита на втянуться. Не так уж и ошибался старший админ насчет отсутствия у меня к тому времени большого опыта секса в пассе, а кто в отношениях со Свеном им будет, никаких иллюзий я не испытывал.

– Нет, – также спокойно выдохнул финн, – то, о чем ты подумал, произойдет тогда, когда ты сам будешь готов и если будешь. Мне не нужен просто трах за деньги, как это назвал твой друг Кит. Он же назвал мне и расценки. Я ищу, скорее, эскорт, я правильно выразился? Человека, который бы мне помог ориентироваться в городе и ваших обычаях, понимаешь? Неформальная сторона жизни. То, что обычно не знают иностранцы. И мне действительно требуется сегодня твоя помощь. На месте объясню. Подъезжай к двенадцати к метро на канале Грибоедова, а я подхвачу тебя на машине.

– Грибанал.

– Прости, что?

– Грибанал… так это место неформально называется у нас, – улыбнулся я в трубку, ставя чайник на газовую плиту в квартире родителей. Кит не раз мне предлагал вместе что-нибудь снять из жилья, но я не решался переехать от них. Так же, как и не мог подумать о том, чтобы привести в эту родительскую квартиру какого-нибудь из партнеров своего пола. Потому Свен с его гостиницей и подходил идеально.

– Да, именно то, что мне нужно, – усмехнулся Свен. – Только не мог бы ты одеться потеплее и не так… вызывающе, что ли.

Я почти не опоздал. Финн встретил меня около станции метро и препроводил к тачке, названия которой я даже не знал. На ее торце была маленькая серебряная фигурка «ягуара». Мощная черная машина с непрозрачными тонированными стеклами смотрелась на серых питерских улицах неожиданно агрессивно, а Свен ею явно гордился.

– Не могу понять, – нахмурился он, наблюдая за моей отнюдь не восхищенной реакцией на автомобиль, – когда я езжу на ней и меня тормозят «ментаи», то штрафы в разы больше, чем если я беру самый обычный мерседес с прозрачными стеклами. Здесь нет никакой логики, или они у вас зависят от типа машины?

– «Менты», – на автопилоте поправил я. – Нет, совсем не зависят. Понимаете…

– Понимаешь – мы же договаривались. Садись на переднее сидение. Рядом со мной.

– С тонированными стеклами у нас ездят обычно бандиты. А с них всегда можно содрать больше, – корректно постарался сформулировать я ответ, впадая в ступор от отделки машины внутри светлой кожей. Поставить в эту красотищу свои загаженные ботинки мне показалось таким же преступлением, как демонстративно нахаркать семечками в Эрмитаже.

– Это как с вашими ресторанами? – еще больше нахмурился Свен. – Не бойся, даже если испачкаешь, потом уберут. Почему ваши коммерсанты считают, что лучше за один раз содрать обманом большой куш, чем просто добросовестно работать? Ведь если мне понравилось заведение, и все устроило, то я не буду искать ничего нового, а стану приходить туда постоянно. А в итоге оставлю намного больше денег, чем за разовый визит. Хотя и потребую привилегий, как постоянный клиент. Например, я могу попросить оставить за собой стол, которым больше никто не будет пользоваться, кроме меня. Я не люблю делить то, что я считаю принадлежащим себе, с кем-нибудь еще. Понимаешь меня?

И снова «форик» как будто бы на что-то намекал. Точнее прямым текстом пояснял, что готов стать постоянным спонсором, но с определенного рода условиями, которые заключались, судя по всему, в том, чтобы я не трахался за деньги ни с кем, кроме него.

– Свен, может быть, ты все-таки расскажешь, чем я могу помочь тебе сегодня? – решил свернуть с кривой философской дорожки я. Такого рода предложения стоило хорошо обдумать, и не раз. Это было уже откровенным покушением на личную свободу, которой я так дорожил тогда.

– Да. У моего отца есть бизнес в России и деловые партнеры. Недавно они начали новый крупный проект. Он обещает стать успешным и прибыльным. Потому отец хотел бы отблагодарить компаньонов небольшим банкетом в хорошем заведении, – вдавил газ Свен, ловя мой взгляд в водительское зеркало. Тачка рванула с места под визг шин, а я от полного охренения вцепился побелевшими пальцами в кожу сидения. – Пристегнись, обычно я гоню под двести, здесь установлен совсем специальный единичный гоночный мотор по моему заказу. Так вот, сегодня нам надо найти это заведение. И я подумал, что ты подскажешь.

Ресторан, который идеально устроил Свена, мы нашли только поздно вечером, объездив, в том числе, и питерские пригороды, типа Стрельны, Пушкина и тд. Честно говоря, своей дотошностью в деловых вопросах финн меня чуть не уделал тогда, и я уже был готов взвыть, когда наконец мы подобрали то, что ему подошло. В этом же ресторане мы и поужинали, после чего Свен протянул мне три сотни хрустящих баксов.

– Да, но мы же… не… – опешил я.

– Слава, ты потратил на меня целый день. Я полагаю, у тебя было с кем провести его, – улыбнулся Свен, накрывая мою кисть своей и слегка пожимая. – Время – это самая большая ценность, которая у нас есть, хотя понять это в возрасте чуть за двадцать довольно трудно.

– Да, а сколько тебе?

– Тридцать четыре. И я… женат. Разводиться ни при каких условиях не собираюсь. Сегодня я успешный спортсмен, а что будет потом, не знает никто. Состояние и бизнес отца я не унаследую, потому как у него имеются еще три старших сына до меня. Они не родные мне братья. У жены есть деньги, много денег. О моих наклонностях она не знает, но, боюсь, догадывается. Потому тебе не стоит звонить мне. Завтра я снова уеду в Финляндию и вернусь через две недели, а у тебя будет время подумать. Я сам найду тебя.

И, возможно, если бы финн сам не обставлял все так по-деловому, то шансов увлечься им намного серьезнее у меня было бы больше.

Когда я рассказал всю эту байду Киту, к которому даже по этому случаю зарулился в гости, старший админ изумленно вытаращился на меня и привычно округлил глаза. Для того чтоб эстонец дал мне действительно дельные советы, а не выдал обычные смехуечки, я даже припер с собой дорогущий коньяк, купленный со Свениных щедрот. Спиртное оказалось мировым, и мы его со смаком тянули под задушевную и болезненную для меня беседу.

– Блядь, ну как же я все-таки твоего Свена пролопушил, – засокрушался Кит, когда я договорил. – Славка, ты чего – это ж непаханый Клондайк, ну, если он тебе как мужик не противен. Тот-то мой пидорас от власти такое брюхо отрастил, хуй там хуй найдешь под ним. Меня блевать тянуло от одного его вида. А здесь, ну, вроде, нормальный мэн… В смысле, сам понимаешь. А насчет того, что ты ни с кем другим не смогешь – так это хрень полная. Захочешь – и вскочишь. Ты мне скажи, как он это из своей Чухони-то проверит, особенно, когда за ним жена бздит наперевес. Я б вообще ни разу не думал.

– Да, но ложиться-то мне под него придется, а не тебе, – кисло протянул я.

– Это да, – закивал старший админ, – а ты чего серьезно в этом плане ни с кем еще ни разу?

– Угум.

– Да ладно. Не ссы. Это действительно не так больно, если еще выпить перед немного. А дальше уже все от твоего «форика» будет зависеть. И ты там за пару дней до за питанием последи.

– В смысле?

– Ну, ты же типа спортом занимался. Знаешь про здоровое питание. Очищение организма, ну и там… прочую хрень, навроде непроизвольного расслабления. Я так всегда делаю, когда ебарь нарисовывается. Чтоб без этой дряни…

– Знаю. То есть, типа, голодовка?

– Ну… просто контроль над телом. А за день да – чистый белок можно жрать по минимуму. Он же практически полностью перерабатывается.

Время пролетело почти незаметно, Свен позвонил мне как раз за три дня до приезда. Почему-то его звонку я обрадовался. На личном фронте стоял мертвый штиль. У Кита наметилась очередная ротация бывших, Миха неожиданно познакомился... на детском празднике в школе, где учился его брат, с учителем рисования, Ленька таскался с каким-то совсем уже пидовского вида персом, подрабатывающим визажистом в салоне красоты.

Абрамка стабильно заклеил кого-то из власть имущих. Клиенты в клубе успели примелькаться, и никто из них мне особо не нравился, а новых лиц почти не было. Не появлялись новички и на квартирниках.

В тот день, когда Свен должен был вернуться в Россию, я собирался на свадьбу к бывшему однокурснику, запланированную еще четыре месяца назад. Мы быстро переговорили с финном и условились, что днем после торжества как раз сможем пересечься где-нибудь в центре. Свен решил остановиться как всегда в своей любимой «Приблятской» и совсем не возражал, чтобы я сходил на свадьбу. Он, наоборот, обрадовался, что я выберусь куда-нибудь, кроме клуба.

На мероприятии было много гостей. Проходило оно не в обычном районном загсе, а во Дворце бракосочетаний на Английской набережной. Одна девчушка выглядела совсем больной. Она наперебой рассказывала всем, что это первая свадьба родственницы в ее жизни, и она, даже несмотря на высокую температуру и гнойную ангину, нашла в себе силы прийти.

Девушка очень переживала, что не смогла накраситься, даже просто губы – все время надо было прыскать горло, а из-за лекарства текла слюна, слезились глаза. Потом было что-то про антибиотики, которые она сейчас принимает, и что их нельзя совмещать с алкоголем, но какая же свадьба без шампанского.

Я рассеянно слушал девицу, и думал только о том, как быстрее от нее свалить. Походу она всерьез решила взяться за меня, поскольку я был один из немногих, кто пришел без пары. Как раз в этот момент всех позвали фотографироваться с молодоженами на легендарной лестнице Дворца, и я обрадованно пристроил свой недопитый бокал на первом попавшемся подносе по соседству. Жаль, что я не отнаблюдал, как моя недавняя собеседница повторила с точностью мой жест и приткнула свою заразную посудину ровнехонько туда же.

От девицы я успешно дистанцировался в бесконечном потоке гостей. В зале уже начали готовиться к следующей свадьбе. Церемонии во Дворце, судя по всему, были поставлены на конвейерный поток. Я нашел, как думал, «свой бокал» – по крайней мере, на нем не виднелись следы женской помады, и отпито было примерно, как у меня. Залпом проглотил, налил еще.

Короче, что это за счастье – гнойная ангина, я запомнил на всю жизнь. Свен тоже.

Глава восемнадцатая. Система вразнос.

«Шампунь» я полирнул перед встречей с финном холодненьким джин-тоником из ближайшего ларька и понял, что к постельным подвигам готов, как советский народ к труду и обороне. В кармане болталась навязанная Китом смазка и мятная жвачка, в барсетке – презервативы, и я чувствовал себя во все оружии.

Свен же, будучи еще более опытным бойцом секс-фронта, тоже провел не менее серьезную артиллерийскую подготовку – с собой он прихватил «мерзавчик» с коньяком, а в себе, судя, по изрядно повеселевшему и поголубевшему взгляду, добрую порцию сего напитка. В тот раз, правда, финн коротко извинился, что зацепил еще до встречи, но сослался на то, что логично подумал: вряд ли после свадьбы друга я останусь трезвым. Еще Свен неожиданно похвалил меня за «цивильный» внешний вид – приходить на свадьбу в «алкоголичке» я посчитал как не сюр, потому впервые чуть ли не за полтора года напялил под пальто пиджак, хотя и не изменил джинсам.

Больше за свои появления подшофе Свен никогда не оправдывался. Но эти чудные открытия меня ждали еще впереди. Равно как и воспитательная работа по профилактике измен, которую впоследствии так полюбил проводить финн. А в день свадьбы друга я собственно трезвым и не был, а после коньяка, извлеченного из-под полы куртки финна и распитого прямо на улице, мне стало совсем хорошо.

– Чем бы ты хотел со мной заняться сегодня? – расслабленно и необдуманно ляпнул я, с кайфом после выпитого затягиваясь сигаретой.

– С тобой... многим и в разных позах, – улыбнулся Свен, забираясь ладонью мне в карман пальто, украдкой гладя по бедру через ткань... и тыря мою пачку, – я оставил сигареты и пипку в других штанах.

– Прости, что ты забыл? – загоготал я – последняя фраза показалась после алкоголя слегонца двусмысленной, а уверенное движение очень завело.

Вообще, в лучшем своем виде Свен был весь в этом: взрослый флирт на грани фола, чувственная эротика жестов и взглядов, очень неплохой юмор и подбадривающие комплименты партнеру. И если Кит всегда подкатывал плоско и незамысловато, то у финна все держалось на полугранях и намеках. За что я, наверное, и повелся на него.

– Штука такая от машины, когда она «пи-пи» делает, нажимаешь, и сигнализация отключается. Нет, честно, если бы не она – я бы так не приложился с утра, а теперь уже за руль нельзя, – на полном серьезе пояснил Свен, глядя, как я почти загибаюсь от смеха, – я что-то не то сказал? И – в любом случае, я рад, что ты смеешься – у тебя очень красивая улыбка. Ваши люди редко улыбаются.

– Угум, пасиб, – наконец проржался я. – У нас «пипкой» у детей немного другое называют, и «пи-пи» они и женщины в соответствующих местах делают. А мы – отливаем.

– Понятно, – присвистнул финн, тоже заходясь в смехе и «тревожно» шарясь в паху, – а я-то думал, почему на меня один из ваших бизнесов так странно глянул, когда я сказал, что у меня дома в Финляндии три запасные «пипки». Ну, вроде бы все на месте. Кстати, неплохо бы где-нибудь отлить, как ты говоришь. Почему у вас такая проблема с туалетами в городе?

Я кивнул, мы привычно зарулились в какую-то подворотню. Финн демонстративно не стал заморачиваться особой стеснительностью, а я подумал, что на основе увиденного имею все шансы отделаться в койке по легкому. И как же по своей пассивно девственной наивности я тогда ошибся. В общем, на примере Свена я избавился от многих детских комплексов и уяснил для себя на всю оставшуюся жизнь одну простую истину: дело не в размере, а в мастерстве использования. И многочасовой трудолюбивой практике вкупе с включением творческого начала.

К непосредственному изучению основ этого мастерства мы приступили в его гостинице уже ближе к полуночи, после того, как прошарахались по трем кабакам и куче магазинов, в которых Свен накупил барахла себе и мне. «У вас действительно принято встречать людей по одежке, как говорится в пословице. Дома я могу спокойно прийти на деловую встречу в дешевых джинсах, но все будут знать, сколько денег на счету в моей семье. У вас же все наоборот, и если нет костюма, то многие даже не хотят серьезно разговаривать. Это же неправильно», – снова пожаловался он в последнем кабаке на загадочный и непостижимый менталитет моих соотечественников.

Было около десяти часов вечера, и я успел уже очень хорошо набраться. Обычно в таких случаях мне всегда становилось почти жарко, но тут я с удивлением для себя обнаружил, что как-то странно мерзну, и у меня начинается что-то вроде озноба. Приметил это и Свен. Он стащил с себя свитер и протянул мне. От свитера вкусно пахло дорогой парфюмерией. Смесью чего-то кисловато-горького. Я натянул свитер, сняв пиджак, и так действительно стало теплее.

– Ты позволишь мне согреть тебя сегодня? – обронил Свен, хищно и масляно блестя глазами, как загулявший мартовский кот, и перекладывая под столом мою кисть к себе на ширинку. – У меня очень тепло в номере. Пока я не был женат, то любил ходить дома голым. Сейчас я могу позволить себе это только в отъезде. И я предпочитаю, когда партнеры не стесняются своих желаний.