Текст книги "Зазеркалье (СИ)"

Автор книги: Katerinka_Pel

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

– Дорогая, хоть поздоровайся. Твой друг приехал с самого утра, чтобы узнать, как ты, – сказала Мортиша, и Уэнсдей безэмоционально посмотрела на Ксавье, наливая себе кофе.

– Привет, – сказал разбитый голос, и она села напротив него, уставившись на свою кружку. Ей было совершено всё равно, кто к ней пришел, поскольку эмоциональные ресурсы были использованы до нуля.

– Привет… Слушай, мы можем прогуляться после завтрака? – спросил он, пытаясь вытянуть её на улицу.

Она пожала плечами.

– У меня сегодня дела. Извини, – отказала она ему, бросая сердитый взгляд на мать. – Вам уже пора уезжать отсюда. Я в норме.

– Конечно, дорогая, как только ты придешь в обычное состояние, мы с отцом сразу оставим тебя. Непременно, – заявила Мортиша, и Уэнсдей замолчала. Она не собиралась спорить, тем более, что её здесь больше не слышали. Но она очень хотела вернуться в тот дом и убрать то, что наворотила там. Ведь, как ни крути, это место было знаковым. Позавтракав, Ксавье собирался уезжать, понимая, что она не особо рада его видеть.

– Прости, если я потревожил тебя. Я не хотел навязываться. Наоборот, думал немного помочь тебе проветриться, – сказал он, когда они вдвоем вышли на крыльцо.

– Я такая не из-за тебя. Мне не нравится этот контроль с их стороны. Не бери на свой счет. Спасибо, что приехал, – ответила она, выпроваживая его.

– А ты куда? Опять в тот дом? Можно с тобой? – спросил он, останавливая её.

– Нет, Ксавье… Я должна побыть одна, – категорично отказала она, направляясь в другую сторону.

– Позвони мне… – крикнул он вдогонку, посмотрев влюбленным взглядом. – Или напиши…

Тот дом был особенным. Первое место, где они проводили время только вдвоем, за исключением дома Тайлера, когда его отец был на работе. Именно поэтому то место так много для неё значило. Она аккуратно убрала всё, что там разбросала. Но окно, к сожалению, было не склеить.

– Символично, Тайлер… Мы с тобой разбиты на части и этот дом тоже… Мной… Наверное, это я во всем виновата. Я нас сломала… Я не ценила. Я не верила. Думала, что всё будет, как раньше… А теперь ношу твоё кольцо… И, знаешь, оно такое красивое, – ходила она по комнате и разговаривала сама с собой, разбирая вещи. И, увидев, что повсюду валяются осколки, вспомнила про старую кладовую, где, наверняка, должен был оставаться веник. Света там не было, она открыла дверь, чтобы добавить хоть естественного освещения, и в глаза бросилось красивое, старинное зеркало, что стояло в самом углу. На нём было так много пыли, и почему-то, вопреки всем здравым смыслам, Уэнсдей захотелось сделать его чистым. Словно в этом сейчас заключался смысл её жизни. Она нашла тряпку и принялась тереть его до блеска, пока вдруг не увидела, что оно сияло от чистоты. В этот момент всё внутри успокоилось, словно, наконец, получило удовлетворение. Взгляд замер на нём, и она вдруг осознала, что больше не видит себя. Будто её отражение исчезло, растворилось в воздухе, и она не понимала, что происходит. Страх окутал с ног до головы, и она захлопнула дверь, выбежав из подсобки к выходу. Пять минут она пыталась сообразить, что это было, и единственным объяснением были таблетки.

– Нет, это чушь какая-то. Не может быть, – промямлила она себе под нос, возвращаясь назад. И стоило ей вновь открыть дверь кладовой, как в отражении появился он.

– Дьявол! Черт возьми! – нервно дернулась она, не веря собственным глазам и мечтая вновь убежать, но ноги приросли к полу. – Тайлер?

– Привет, – посмотрел он на неё тревожным взглядом. Его вид был слегка уставшим, но всё равно он был точно таким, каким она видела его в последний раз.

– Как это… Как это возможно? Это правда ты? – задрожал её голос, и она принялась осматривать волшебную вещь. – Что это за зеркало?!

– Это правда я, – подтвердил он, пока она рассматривала отражение. Сама комната была точно такой же. Только вот вместо вместо себя она видела его.

– Докажи, – сказала она, сжав кулаки. – Докажи, что это ты.

Тайлер слегка растерянно улыбнулся. Он знал, что она скажет что-то подобное, ведь его девочка была такой недоверчивой и бдительной.

– Впервые, когда мы с тобой пришли сюда… Я испугался большого паука вон в том углу, и ты смеялась надо мной, взяв его на руки… Ты помнишь это? – спросил он, немного посмеявшись и глядя на нее влажными от слез глазами. – И насчет кольца… Я всё слышал… Рад, что Гомес передал тебе его. Теперь ты хотя бы знаешь…

– Я всегда знала. Всегда, Тайлер, – коснулась она зеркала рукой, ощутив обычную, твердую поверхность, как бы ей ни хотелось почувствовать тепло его тела. – Я не верю, что ты здесь. Я боюсь вновь открыть глаза и проснуться в доме без тебя.

– Я всегда с тобой. Где бы ты ни была. И мне не нравится, что ты так много плачешь… Малыш, я не хотел этого. Я не собирался оставлять тебя, ты должна знать это. Я не думал, что так получится, – сказал он, прикрыв ладонями лицо. Он и сам был весь на нервах. И очень многое не успел ей сказать.

– Что это за место? Где ты находишься? – спросила она, осматривая помещение в отражении. Словно абсолютно всё было также, как и в месте, где она находилась.

– Я не знаю. Всё, что я знаю, что здесь нет тебя… Я знаю твою боль. Вижу её и слышу. Но так нельзя, Уэнсдей. Тебе нужно жить дальше, – промолвил он, подходя ближе.

– Я не могу… Я не могу жить без тебя, просто пойми. Представь, если бы всё было наоборот. Я уверена, что тогда ты бы понял, Тайлер… Черт, мне кажется, я схожу с ума, – опустила она глаза, сев на колени и ладонями коснулась зеркала. – Я так хочу обнять тебя. Так хочу…

Тайлер нахмурил брови и сделал тоже самое, сев напротив.

– Поверь… Я знаю. Ведь я люблю тебя больше всего на свете. И я тоже так хочу тебя обнять… Но это невозможно, Уэнс. Пожалуйста, – провёл он рукой по её отражению. – Живи… Пожалуйста. Ради меня. Эти пять лет для меня были всем. Такой радостью, которой не делятся, такой любовью, о которой пишут книги. Я любил и люблю тебя настолько сильно, что каждый раз, когда ты плачешь, моё сердце выворачивает наизнанку, хотя я думал, что чувствовать после смерти невозможно. Но оказалось, что это не так… Я прошу тебя. Ты нужна родителям… У тебя есть будущее. У тебя всё впереди.

Из её глаз текли слезы, она не могла слышать это, задыхаясь и уткнувшись лбом в это зеркало.

– Пожалуйста, прекрати, пожалуйста. Я прошу тебя, прекрати. Не говори так… Не говори мне про будущее. Оно мне нахрен не нужно без тебя. Я не смогу так жить. Я уже не могу. Три недели… Тебя нет три недели, а ощущение, что целые годы. Меня разрывает на части, только когда я подумаю о том, что вернусь домой, а тебя там нет. Я растворяюсь в этой боли, как в кислоте, Тайлер. Каждый день. И мне больно говорить это, – сквозь слезы всхлипывала она хриплым голосом, который уже полностью сломался. – Но я не стану это слушать. Ведь, когда тебя нет, моё сердце не бьется.

– Уэнсдей… Малышка. Вспомни, как мы поехали в горы кататься на сноубордах вместе с группой. Ты помнишь это? Ты помнишь, что ты говорила тогда?

– Это другое, Тайлер!!! Совсем другое, и не сравнивай эти вещи, – сорвалась она на него, глядя в его зеленые, печальные глаза.

– Но это – правда. Ты сказала, что не сможешь кататься на этом и даже не собираешься пытаться. А уже через два часа поехала с самого высокого склона, и тебя было не оттащить. Дай себе шанс и в этот раз. Потому что я уже умер, и я уже не вернусь, – сказал он грубее, чем хотел, и она совершенно размякла, расплакавшись и нервно всхлипывая, пытаясь говорить сквозь ком, от которого болело горло.

– Ты… Это нечестно… Нечестно, – задыхалась она, сидя на полу. – Ты не всерьез. Ты же любил меня. Как ты можешь так говорить… Я не понимаю.

– Уэнс, я и сейчас люблю, – сказал он, вырисовывая на зеркале её очертания. – Ты не представляешь, как сильно. Как мне плохо от твоей боли. Я так скучаю по твоим губам. По этим глазам, в которых я каждое утро искал своё спасение…

Она не прекращала лить слезы, слушая его. Представляя, что он здесь и сейчас прижмет её к своей груди, как раньше.

– Если бы я только мог… Я бы сделал всё, чтобы вновь засыпать с тобой. Чтобы делить с тобой каждый миг. Как было раньше, – смотрел он на её мраморную кожу.

– Но я не могу…

Эти слова вызвали в её голове диссонанс. Тысячи идей посетили её воспаленный ум в этот момент.

– Но… Вдруг, можешь? Может… Это возможно… – задумалась она, вытирая щеки. – Если это реально, Тайлер… Почему мне сразу не пришло это в голову?! Может, я смогу вытащить тебя…

– Уэнсдей, не говори глупостей. Не надумывай себе, – пытался он остановить её, чтобы ей было не так больно после разочарования. Ведь он знал – тот, кто умирает должен оставаться мертвым. Таков закон природы. И так нельзя. Шутки со смертью опасны для всех.

– Тайлер… Я должна попытаться. Должна. Ради нас. Я просто не смогу знать, что не сделала, – загорелись её глаза в нетерпении, и она положила руку на его отражение. – Ты ведь веришь мне?

– Конечно, верю, маленькая моя… Но это неправильно. Жизнь дана лишь раз, – сказал он, представляя, как касается её лица.

– Тогда мне не нужна моя без тебя. Пусть её заберут, – настойчиво сказала она, не отрывая от него глаз. Тайлер покачал головой, прикрывая рукой рот.

– Ты не понимаешь, о чем говоришь… Глупая… Какая же ты глупая, Уэнсдей, – с грустью сказал он. – Ты – сама по себе ценность.

– Как и ты – для меня. Поэтому я верну тебя. Я попробую сделать это – верну твою жизнь, а если не выйдет – отдам им свою.

– Уэнсдей… – посмотрел он на неё с горечью. – Что ты такое говоришь?! Не смей и думать о таких вещах, черт бы тебя побрал! – ударил Тайлер по полу ладонью.

– Не могу. Не могу, Тайлер. Я ношу твоё кольцо. Я сказала тебе «да», понимаешь? – показала она руку в зеркало, и Тайлер улыбнулся настолько, насколько мог, хотя всё болело.

– Я понимаю… Но и ты пойми… Я не могу рисковать тобой. Никогда, – сказал он с глазами, полными мольбы, ведь никак бы не смог остановить её, будучи там.

– Тебе и не придется. Я буду осторожна, – пообещала она, с любовью глядя в это зеркало.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – тихо прошептал он в смирении.

– Совсем не знаю. Но жить без тебя я не смогу. Я не смогу больше и дня без твоего голоса. Без твоих рук и без наших разговоров. Я не смогу, Тайлер. Либо так, либо никак. Просто потому что мы связаны. Навсегда… Я заберу это зеркало домой. Заберу его… Мы ещё поговорим сегодня, обещаю. А пока мне нужно найти что-то о зазеркалье… Найти что-то об этой вещи и о том, как я могу вернуть тебя…

====== Глава 3. Любой ценой ======

Уэнсдей буквально сразу же заторопилась в библиотеку, чтобы найти хоть что-то о том, как вернуть усопшего.

– Тайлер… Родной. Я вернусь к тебе. Вернусь, обещаю. Пожалуйста, не уходи, – говорила она, собирая расставленные вещи, свечи, книги и другое.

– Я не уйду, но, Уэнсдей, прошу тебя. Задумайся, – отговаривал он её. – Еще не поздно найти в себе желание жить.

– Я подумала и решила. Моя жизнь – ничто без тебя. Это точка. Не обсуждается, – резко закрыла она рюкзак и побежала из этого дома в ближайшую крупную библиотеку. Книг о магии было достаточно, но ни одна из них не несла в себе истины. Каждая была полна чьих-то нелепых присказней. Она перерыла буквально всё, но ничего не нашла, однако в голове появился план о том, где еще могут быть ответы. Зеркало нужно было ей дома. А для того, чтобы спокойно им пользоваться, необходимо было избавиться от навязчивых родителей. Это можно было сделать только одним способом – притвориться, что всё нормально. Общаться с Ксавье, жить обычной жизнью. Но прежде она хотела поговорить с Донованом. Потому что не видела его целых три недели, хотя до этого они общались вполне часто. На пороге дома Галпиных ком вновь подступил к горлу. Воспоминаний было слишком много, и все они клеймами отпечатывались на сердце. Когда они с Тайлером только начинали отношения, они часто были здесь…

– Вот ты и дома, – слегка застенчиво сказала Уэнсдей, когда Тайлера отпустили после суда и решения о принудительном лечении.

– Дома, – повторил он, рассматривая полки. – Знаешь, эта комната… Никогда не была мне крепостью, так же, как и сам дом…

– Понимаю, и мне жаль, – ответила она, взглянув в его глаза. – Но ты больше не в холодном изоляторе… А со мной. Наедине… Думаю, это может быть тебе интересно.

– В каком смысле интересно? – спросил он, глядя на её слегка расстроенный вид. – В смысле, я хотел сказать, конечно, мне интересно… Но…

Её руки коснулись его, а глаза без устали смотрели на его измученное лицо, ей хотелось унять эту боль, но они так и не успели поцеловаться во второй раз, потому что неожиданно на пороге комнаты появился Донован и слегка неоднозначно закашлял.

– Я не помешал? – спросил он весьма настойчиво, пытаясь прервать внезапно вспыхнувшие подростковые эмоции.

– Нет, что ты, отец… Всего лишь, как и всегда, держишь меня под контролем, осталось только установить слежку на мой телефон, – с сарказмом произнес Тайлер, и Уэнсдей взяла его за руку.

– Наверное, нам стоит немного прогуляться, раз уж ты свободный человек… – предложила она ему вскользь, с укором глядя на Донована. Его отец напрягся и подошел к нему вплотную.

– Тайлер… Не уходи далеко… Пожалуйста. И будь дома до отбоя, – вновь промолвил он, посмотрев на Уэнсдей. – Осторожнее.

Доновану по-прежнему не нравилась Аддамс младшая, хоть он и понимал, что никто бы не смог принять его сына таким, какой он есть. Никто, кроме неё.

– Так точно, – покачал головой Тайлер, направляясь к двери и шепча себе под нос. – Нихрена не меняется. Всё остается тем же.

– Всем великим переменам предшествует хаос, – поправила она его. – Нужно подождать.

– Ладно… Я понял. Может, немного пройдемся по лесу? Это успокоило бы меня больше, чем город, – предложил он, и она кивнула.

Прогулка была долгой. Они много разговаривали. Обсуждали его отца и случившееся на суде чудо. Тайлер и не рассчитывал на второй шанс. Ему казалось, что терапия – не равное наказание за убийства, которые он совершил. За мучения, которые принес целым семьям. Он был готов понести заслуженный приговор, но ни Уэнсдей, ни Донован не позволили бы этому случиться. Ведь он не был виноват в том, что родился с проклятием в крови.

– Смотри… Зайдем? – указала Уэнсдей на дом вдалеке.

– Это, вроде как, заброшенный дом Фордов. Зачем нам туда? Уверена, что хочешь пойти? Думаю, там уже кто-то обосновался… Наркоманы и прочая нечисть, – сказал он, наступая на сухие ветки.

– Да, я хочу зайти. Тем более, что люблю заброшенные дома. От них веет прошлым, – ответила она, направляясь вперед.

– Ладно, уговорила, – поплелся он за ней. Тайлеру всегда нравилось, как Уэнсдей себя вела. Её странные пристрастия и интересы. Но он и не думал, что она простит его после случившегося с Крэкстоуном.

Дверь дома Фордов была на месте. Окна тоже. Когда они зашли внутрь, поняли, что там никого нет и не было. В этом месте было чисто и сухо. Не было следов сквотерства или наркоманов. Уэнсдей прошла чуть дальше, осматривая старинный камин.

– Блин! Твою мать! – дернулся Тайлер, увидев огромного паука в углу. Вообще, сам он, как человек, был весьма впечатлительным и ранимым. Боялся разного, но в случае опасности, мог проявить достойную храбрость и дать отпор. За последние месяцы в изоляторе он понял, что кроме отца и Уэнсдей никто по-настоящему не верил в него. И он страшно винил себя за то, что натворил. За слабость, из-за которой он примкнул не к тому человеку.

– Ого… Ну и реакция. Хайд боится паука, – засмеялась она, направляясь к маленькому другу.

– Тайлер… Тайлер боится. Ты посмотри на него. Такой сожрет тебя с потрохами… Только не… Не надо, не трогай его, – поежился Тайлер, когда она взяла его на руки.

– Он домашний, безобидный. Видимо, чей-то. Сбежал из террариума, скорее всего, смотри. Улыбается тебе, – переложила она его к выходу и приоткрыла дверь, чтобы он мог уйти.

– Какой ужас… Пожалуйста, больше не трогай их. Они отвратительны, – смотрел на неё Тайлер, чуть пошатнувшись на месте, когда она подошла к нему в упор и посмотрела прямо в глаза. Он не был уверен, что она понимает, что делает, но очень хотел её поцеловать. В конце концов, они даже ушли из его дома, чтобы отец не донимал их.

– Уэнсдей, спасибо тебе… За всё, – сказал он, глядя на неё. – Я и не верил в то, что выйду оттуда.

– Я знаю, – ответила она, не моргая, потому что уже поняла, что привязалась настолько, что не сможет уйти.

– Я не знаю, хорошая ли это идея. Я тебя недостоин. Но очень хочу поцеловать тебя, – искренне сказал он, но уже знал, что она тоже хочет этого. Ведь по ней было видно.

– Так целуй, – в её тембре послышалось легкое волнение, и он, как уже бывало, нежно коснулся шеи и лица пальцами.

– Ты такая красивая…

Их первый поцелуй случился три месяца назад. Целых три месяца она не чувствовала его губ, целых три месяца вспоминала судную ночь в Неверморе. А сейчас его мягкие губы вновь целовали её, столь нежно, и она молилась, чтобы на этот раз поцелуй не прервало ужасное видение. Желание физической близости было чем-то странным, неожиданным и ранее неизведанным, поэтому, когда она ощутила, что он немного отстраняется, с непреодолимой силой притянула его назад, делая свой поцелуй ещё глубже.

– Тшшш…цццц, – остановил он её. – Извини, извини…

– Что-то не так? Тебе не нравится целовать меня? – смотрела она на него огромными удивленными и уже расстроенными глазами, заставив его улыбаться.

– Нет… Уэнсдей. Я просто… В общем. Мне слишком нравится целовать тебя. Понимаешь? – посмотрел он на неё влюбленным взглядом. – В физиологическом смысле.

– Оу… – кивнула она, осознав, о чем он говорит, и непроизвольно смотрела ему между ног. И действительно, их поцелуи были особенными. Всегда столь чувственными, страстными и безумными, что не всегда можно было остановиться. Уже потом они поняли, насколько это бывает тяжело – справиться с эмоциями. Когда кровь кипела так сильно, что в животе всё стягивало тугим узлом. Это было невероятно. Уэнсдей никогда и не думала, что будет ощущать подобное к другому человеку, но, скорее всего, дело было в том, что Тайлер был человеком лишь наполовину…

Позвонив в дверь, она ждала, когда Донован откроет, но минут десять никто не выходил, пока Уэнсдей не принялась пинать дверь с такой силой, что косяк затрещал.

– Донован, откройте, я знаю, что Вы там, знаю, что Вы пьете!!! Откройте чертову дверь!!! – кричала она, срывая глотку, пока, наконец, на пороге не появился он. Заспанный, уничтоженный, раздавленный. Его взгляд был расплывчатым и затуманенным. Он еле стоял на ногах.

– Какого черта?! – промолвило помятое лицо, приглядываясь. – Господи… Это ты… Что тебе нужно, Аддамс? Оставь меня.

– Думаете, Тайлер был бы рад, что Вы так себя гробите? – спросила она с порога, уже следуя за ним внутрь дома.

– То же могу и про тебя сказать. У тебя все щеки в туши, и глаза, словно ты вообще не спала эти дни, – дерзко сказал он, взявшись за голову. – Что тебе нужно? Если поговорить о Тайлере, я не могу. Не стану.

– Как удобно. Ничего не напоминает? Закрыться от эмоций – лучший вариант, не так ли?! – вспылила она в гневе.

– Да что тебе нужно?! У меня никого не осталось. Никого, понимаешь?! – сказал он, вновь достав из шкафа виски. – И только это лечит меня.

– Что, если я могу вернуть его? – задала она вопрос, заставив его выплюнуть сделанный глоток.

– Что?! Не мели чушь. Уэнсдей, не надо так. Это невозможно. Оттуда не возвращаются, – указал он наверх пальцем, пытаясь вновь отпить едкое пойло, но она выбила бутылку из его рук, заставив её разбиться о пол.

– Твою мать! Спасибо, Аддамс! – покачал Донован головой, глядя на нее. – Ну что мне с тобой делать?!

– Вы даже не хотите попробовать? Ваш сын… Мой… Тайлер… Сейчас там. И Вы даже не хотите попытаться?! – нервно спросила она дрожащим голосом.

– Откуда ты вообще знаешь, что это возможно?! – спросил он, глядя на неё красными глазами. Ему уже хотелось выть от боли, а с учетом её назойливости и наглости, вообще повеситься.

– Не знаю. Но, раз я выжила после ножа Лорел. Значит, магия существует. Значит… Это возможно, – настойчиво сказала она, взглянув на него молящим взглядом. – Но мне нужна Ваша помощь.

– Какая ещё помощь, Аддамс, я не маг!

– Кхм, здравствуйте, Донован… Давно мы Вас не видели, Боже мой, – поймала его Мортиша от падения. – Аккуратнее. Заходите. Что-то случилось?!

Он всё ещё с трудом стоял на ногах, но после возгласов противной девчонки с черными волосами и её манипуляций направился в дом Тайлера.

– Дааа, хотел сказать спасибо Вам за дочь… Она пришла сегодня и сказала мне, что нужно жить дальше… Помогла бросить бутылку, – сказал он, и сзади него неожиданно появилась Уэнсдей.

– Уэнсдей… Это правда? – удивилась Мортиша. – Мы рады, что ты так думаешь, и что встала на истинный путь.

– Да, она задвинула такую речь, что кого угодно… Подняла бы… Из могилы, – покашлял он, вызвав у Мортиши недоумение, а у Уэнсдей – испанский стыд.

– Достаточно, – взяла она его под локоть, пытаясь увести обратно в машину.

– Я буду рад, если ты зайдешь ещё и завтра, – продолжался спектакль для родителей, чтобы они поскорее посчитали дочь нормальной и свалили из её дома.

– Да-да, зайду, уходите уже, – выгоняла она Донована, покачав головой и поджав колени. Актёром он был просто ужасным. Мортиша слегка покосилась в сторону уходящего бывшего шерифа, а затем посмотрела на Уэнсдей опечаленным взглядом. Ей было ужасно жаль Галпина старшего.

– Приехал Ксавье, дочь. Ждет в твоей комнате, – сообщила она спокойным тоном.

– Отлично, мама, спасибо, – направилась она к себе быстрее пули.

– Уэнсдей, – окрикнула её мама. – Если тебе и вправду лучше… Мы обдумаем вопрос с Донованом. Возможно, он сможет навещать тебя ежедневно, чтобы мы могли уехать домой. Если он, конечно, не будет больше пить… Пагсли и так предоставили слишком много вольностей.

– Да, мама, обдумайте, противный младший брат нуждается в большем контроле, – улыбнулась она своей привычной улыбкой.

– Cara mia… Ты улыбаешься… – прикрыла рот Мортиша бледной ладонью.

– Мы еще поговорим, мама. Я пошла к гостю, – сообщила Уэнсдей, следуя в свою комнату.

– Где оно, ты его привез?! – спросила она, как только зашла на порог, не наблюдая его в комнате и тревожно бегая по ней черными глазами.

– И тебе привет. Спасибо Ксавье, что помог… – сказал он наигранно и обиженно.

– Спасибо, Ксавье. Так где оно?! – нервно продолжила она.

– В машине. Где же ещё. Как я должен был протащить его перед твоими предками?! – возмутился он в шутку, глядя на неё своими огромными глазами.

– Нет… Нет. Ты правильно сделал. Мне ни к чему лишние вопросы, – отрезала она. – Давай занесем через задний двор вместе.

– Хорошо, – согласился он… – Что особенного в этом зеркале? Зачем тебе оно?

– Не могу сказать… – ответила она, не отводя взгляд. – Просто мне оно жизненно необходимо.

– Ладно, можешь не говорить, – сказал он, направившись к машине. Уэнсдей было неприятно от того, как она вела себя с ним. Но такова была её внутренняя суть. Он уже должен был привыкнуть, даже если был её другом. Проявлять любовь она могла только к Тайлеру…

– Поговорим? – спросил Ксавье, и Уэнсдей подумала, что будет подозрительно сразу выгонять его, и решила уделить ему хотя бы полчаса времени, когда они уже затащили зеркало внутрь.

– Хорошо, – согласилась она, и они присели на кровать.

– Что бы ты ни задумала, Уэнс… Умоляю, отыграй назад, – сказал он, глядя в её глаза.

– Не понимаю, о чем ты, Ксавье, – категорично отрезала она, всё отрицая.

– Я знаю тебя… И предупреждаю, что не дам тебя в обиду. Не допущу того, что ты собираешься сделать, что бы это ни было, – уверил Ксавье, положив перед ней ладонь. – Уэнс… Мы так долго дружим. Дай мне шанс, прошу тебя. Дай мне показать, каким я могу быть человеком. Для тебя.

– Я не понимаю, – нахмурилась она, глядя на его руку. – О каком шансе речь?

– Шанс на твоё доверие. Хотя бы объясни, что, черт возьми, происходит. Что за зеркало?! Есть ли шанс… – посмотрел он на её кольцо и замер. Он и не знал, что Тайлер сделал ей предложение. Не обращал внимания. Раньше. До этого самого момента.

– Я пойду, извини, – резко встал он с кровати и направился к двери. Внутри всё резко оборвалось. Ему стало так больно и неприятно, в том числе, потому что они не сказали ему.

– Ксавье, – окрикнула она его, но он даже не обернулся, и она чувствовала себя виноватой после этого.

Как только он ушел, она спустилась вниз и пожелала родителям спокойной ночи. Но всё это была лишь фикция для того, чтобы скорее остаться наедине с тем зеркалом. Поэтому стоило ей вернуться, руки потянулись снять с него скотч и старую ткань, чтобы поскорее…

– Тайлер, – провела она ладонью по стеклу. Зеркало вновь накрыл туман, отражение пропало, а затем…

– Родная… – ответил он, сидя на полу. – Наш дом… Наша спальня.

В его голосе слышалась небольшая радость за то, что он видел вокруг. Ведь именно этот дом был для него всем.

– Да, я принесла зеркало сюда, – ответила она, трогая руками гладкую поверхность. – Ты не представляешь, как я хотела увидеть тебя. Весь день. Как я хотела снова услышать твой голос.

– Представляю, малышка… Я только об этом и думал, – подполз он к зеркалу. – Надеюсь, ты отказалась от своей идеи.

– Конечно, нет… Я ищу. Но мне нужно немного времени… Совсем немного, Тайлер. Твой отец мне поможет, – смотрела она на него сквозь зеркало, но словно по-настоящему.

– Отец? – посмеялся он. – Не верю, что он пойдет на это… Он не верит в загробный мир.

– Поверит. Я заставлю, – настойчиво прозвучал тонкий голосок, и Тайлер посмеялся.

– Не сомневаюсь.

– Мне не хватает наших вечеров… – с грустью промолвила она. – Я совсем не умею без тебя жить.

– Я помню, как говорил тебе то же самое, еще когда… – опустил он взгляд.

– Теперь у меня чувство, что ты просто уехал ненадолго… Но скоро вернешься. Обнимешь меня, как раньше. И я буду всё чувствовать… Мы будто говорим по телефону, верно? – шмыгала она носом.

– Об этом я и говорю… Если не получится… – начал он говорить, но она перебила.

– Получится.

– Нет, подожди… Уэнсдей. Если не получится, тебе будет больнее, а это значит, что нужно подготовить себя к этому. Пожалуйста, Уэнсдей. Общайся с живыми людьми. Я прошу тебя. Даже с моим отцом… Он не будет против.

– Тайлер… Ты наблюдаешь за ним? Потому что ощущение, что только за мной… – ответила она с горечью на устах.

– Один раз… Я увидел его один раз. Он был слишком пьяный, я не стал задерживаться надолго. Он словно говорил что-то самому себе на кухне, но был никаким, и слова было не разобрать, – сказал он, собирая эмоции в кулак. – Дело не в отце. Дело в том, что я умер. И, если ничего не исправить, а я уверен, так и есть… Вам нужно отпустить.

– Я не отпущу тебя. Я никогда тебя не отпущу. Ты забыл?! – истерически выдала она, прижимаясь в упор к зеркалу. – Никогда, Тайлер.

– Уэнсдей… Малыш… Прости… Я всё время забываю, как ты ненавидишь это, – сказал он, остановив себя.

– Теперь не ненавижу… Теперь я бы слушала это через каждые десять минут, лишь бы ты был рядом, – примкнула она лбом к стеклу. – Всё это нечестно…

– Тук-тук, с кем ты говоришь? – появилась на пороге удивленная Мортиша. – О… Ты купила зеркало? Или это подарок Ксавье?

– Нет, мама, – закрыла она его собой. – То есть, да, но это неважно, я хотела спросить у тебя одну вещь. Это покажется странным, но мне нужно это знать.

– Ладно, я всегда тебя слушаю, дорогая, – присела Мортиша на кресло.

– Есть ли где-нибудь в Джерико ведьмы? – спросила она в лоб.

– Да, есть одна. Она училась с нами в Неверморе, так здесь и осталась. Я не так давно видела её, могу дать телефон, а что такое? – спросила она огорченно. – Ты снова хочешь влипнуть в неприятности?

– Я хочу усилить свой дар. Просто видения. Хочу ими полностью обладать, ведь давно этим не занималась, – сочиняла она одну ложь за другой, но, похоже, что ее матери нравились эти слова. Они были для нее как бальзам на душу. А то, что нравится, всегда хочется воспринимать за чистую монету.

– Я дам тебе ее номер. Поговоришь. Спросишь. Она сильная ведьма и подскажет тебе, – сказала Мортиша спокойным, рассудительным тоном. – Давай поужинаем в семейном кругу. Мы с отцом хотим поговорить с тобой.

– Да, я сейчас приду, – кивнула она, дожидаясь, когда мама уйдет.

– Рано или поздно придется сказать, Уэнс, —

произнес он с грустью. – Их это не обрадует.

– Я скажу… Мы скажем это вместе. Когда ты вернешься ко мне, – очень уверенно сказала она, глядя на него. – Любой ценой, Тайлер. Любой.

====== Глава 4. Полюбив, уже не судят ======

Комментарий к Глава 4. Полюбив, уже не судят Приятного чтения, мои дорогие🩵

В один из прекрасных зимних вечеров они остались одни, пока Донован был на очередном дежурстве. Подростковая любовь перетекала во что-то сильное и серьёзное, но пока они были лишь испуганными детьми на пути к чему-то настоящему. Такие сильные чувства пугали их обоих, но, как ни странно, они оба хотели дать себе шанс. Наверное, поэтому всё и получилось…

– Стой-стой, Уэнс… – закрыл Тайлер глаза, держа её на своих коленях. Эти поцелуи могли свести с ума любого. – Надо взять тайм-аут.

– Я готова, – ответил её настырный тон, и он слегка растерялся, не веря в то, что слышит. Естественно, он думал об этом, и не раз. Ведь они встречались уже почти три месяца, помимо того времени, что она проводила с ним, пока он был в изоляторе. И с каждым днем сдерживаться было все сложнее. Хотелось большего.

– Не уверен, что это правильно. Отца, конечно, не будет, но всё же… – промямлил он себе под нос, потому что действительно нервничал из-за этого.

– Тогда, может, это поможет тебе принять решение? – спросила она, подкрадываясь губами к его шее.

– Уэнс… Мы это обсуждали… – выдохнул он, ощущая, как кровь закипает и приливает вниз. – Это нечестно.

– Нечестно говорить мне «нет», когда я готова, – сказала она, наставив на него свои глаза-убийцы. – Сейчас самое время.

Он аккуратно провел рукой по её лицу, слегка убирая выпавшие из косичек волосы.

– Ты права, права… – сказал серьезный тон, пока он смотрел на неё. – Я тогда…

Он указал на её рубашку, и она напряженно кивнула, полностью доверившись ему.

Пальцы дрожали, пуговицы скользили и выходили из петель одна за одной. Но она была готова к этому, потому что то, как он смотрел на нее отметало все сомнения. Тайлер умел любить. Умел ухаживать, заботиться и быть опорой. Он был создан для отношений. Создан для неё.

Оставшись перед ним в одном лифчике, она сидела и ждала, когда он погрузится в процесс настолько, что не сможет остановиться и сделает всё сам, а он, наоборот, перенервничал так, что совсем не мог переключиться.