Текст книги "Покорение стихий (СИ)"
Автор книги: Катарис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)
Глава 18
До долгожданных выходных единственными занимавшими меня темами стали Стефи, Фар и Госпожа Родос, но обо всём по порядку.
Назначенный мне ректором молодой и перспективный преподаватель последовательно выводил меня из себя каждое занятие.
Во вторник лопоухому преподу вновь стало жарко, и он почему-то решил, что я не просто адептка, а его личное опахало, ибо Фар вновь попросил, точнее, потребовал обдать его прохладным бризом и непременно передать дух моря, свежести и свободы. Я мысленно взвыла, ведь аромата свободы от наглого недоучителя не хватало именно мне. Я вежливо отказалась – правда – даже сказала: «Простите». Однако Фар, который до сих пор не удосужился назвать своё полное имя, посчитал, что шутка, повторённая дважды, всё равно останется смешной: он вновь раскалил воздух вокруг меня, вынуждая сорваться. Не на ту попал!
Хорошо усвоив предыдущий урок, я мысленно досчитала до двадцати и, успокаиваясь, выдохнула. Он хотел научить меня держать себя в руках? Легко. Я абстрагировалась от удушливой жары и, вспоминая, как смогла поднять ручку на нелепо сорванном экзамене, послала в сторону бесстыжих косоглазых глаз и идеального миниатюрного носа, на который случайно засмотрелась, прохладный ветерок с нотками навоза, гнили и тухлых яиц.
– Умница! – внезапно расплылся в улыбке самый бесящий в мире человек. – Первый урок ты усвоила «хорошо», а иллюзия запаха козьего помёта у тебя вообще получилась на «отлично»!
Стоило мне на секунду расслабиться, подумав, что Фар своей похвалой стал на шаг дальше от ярлыка «мой злейший враг», как он, ухмыляясь, добавил:
– Большой опыт в уборке дерьма?
Ни на песчинку не сдерживая себя, я вновь представила формулу ветра, однако в этот раз влила в заклятье столько магии, сколько раздражения вызвал у меня Фар. Усиливая заклинание голосом, я направила в сторону косоглазого разрушительный воздушный поток, сравнимый по мощности с ураганом, с помощью которого я уничтожила единственный митик в Академии СиЛ.
На секунду мне показалось, что Фар, оторопев от моего нападения, замешкался. Однако парень лишь хищно облизнул губы, выставил вперёд правую ладонь и, будто впитывая энергию выпущенной мной стихии, поглотил магию без остатка. Его зелёные глаза резко засветились синим и так же быстро вернули прежний цвет.
Я застыла, глядя на довольного преподавателя, который, кажется, сочился силой. Едва Фар сделал ленивый шаг в мою сторону, хруст обломков разрушенной беседки вернул меня в реальность – правило 1.2!
Я применила магию по отношению к другому человеку вне присутствия рядом магистра высшей степени. Хотя в правилах вроде говорилось, что я не могу использовать силу против адептов, про преподавателей там ни слова не было, верно? Мира, что за мысли?! То, что я вообще напала на преподавателя, равно исключению. Однако на этот раз я не разнесла всё вокруг, лишь дальняя беседка на Аллее Свиданий прекратила своё существование. Вчера я убила весь обвивавший её плющ, а сегодня снесла и её – прекрасно!
– Урок второй: всегда экономь силы, – заговорщически прошептал мне на ухо Фар и удалился.
В среду я едва доползла до чёртовой Аллеи: всё тело ломило и жутко хотелось спать, но волнует ли это моего личного тирана? Очевидно, нет. Иначе он нашёл бы беседку поближе к полигону, а не устроился рядом с той, что была безжалостно разрушена вчера.
Фар вновь приказал призвать лёгкий ветер, правда, запаха моря уже не просил. Честно говоря, я повиновалась сразу: силы на сопротивление кончались, а кожа на лице шелушилась от лёгких ожогов.
Бриз получился первоклассный: едва ощутимый и направленный только на преподавателя, который меня больше не хвалил. Вместо одобрения, Фар достал из кармана лист и скомандовал мне отнять у него бумагу, используя только заклятье левитации. Снова всё прошло гладко.
Тогда Фар повторил оба задания. Я не злилась – выполняла. Наставник попросил воспроизвести то же самое третий раз, четвёртый, десятый, пока вместо лёгкого ветра я не смогла ни на каплю поколебать воздух, а лист бумаги так и остался лежать на столе перед зеленоглазым парнем.
Никаких комментариев и интимных советов на у́шко я не получила. Фар молча вышел, оставив меня одну. А я? Я уснула в беседке и пришла в себя, лишь к полуночи, когда осенний холод заставил меня открыть глаза.
Всё так же устало я побрела в свою башню досыпать часы до рассвета. На Фара я больше не злилась или просто не могла – вот высплюсь, продолжу.
В четверг я чувствовала себя чуть лучше, чем вчера, но состояние средней паршивости не помогло мне на очередном фарсе медитаций. Фар просил меня из раза в раз призывать этот лёгкий ветер и левитировать несчастный листок. Не огрызаясь и не споря, я старалась сделать всё правильно, мысленно выискивая в заданиях Фара хоть толику адекватности.
Однако наклонности тирана у моего преподавателя за ночь никуда не делись. Ему всё не нравилось: слишком много силы, слишком мало силы, ошибка в формуле, листок полетел не под тем углом, температура ветра на два градуса ниже – критика, критика, критика!
Я бы сорвалась и вновь снесла очередную беседку, но благо усталость взяла верх. Молча выслушав претензии мага, я преспокойно дождалась конца занятия: хорошо хоть от шёпота на ушко второй день отказывается, а то проходящие мимо редкие адепты решили бы, что у меня с этим косоглазым роман.
В пятницу, когда я проснулась, ощущая полностью восстановленный резерв, и была готова к очередной пытке Фара, по закону подлости из равновесия меня выводили все.
Мстительная Госпожа Родос, кажется, забыв, что её лекция потоковая и что, кроме светловолосой воздушницы, на занятии присутствует ещё сто пятьдесят девять человек, неустанно закидывала меня вопросами по «Истории Сидона», но даже после моих содержательных ответов, делала язвительные дополнения. Впрочем, озвученной ей информации в учебнике не значилось, потому я только обрадовалась получению знаний сверх программы. Звук колокола, извещавший об окончании урока, спас меня от продолжения экзекуции, но небрежное замечание Родос, брошенное мне, когда я спешно покидала аудиторию, выбило меня из колеи на весь день:
– Мисс Мира, хотела бы вам напомнить, что отношения между адептами и преподавателями нежелательны.
– Кхм, что? – закашлялась я.
– Свободны.
Подобно рою пчёл меня жалили скверные мысли, крутившиеся в моей голове. Родос считает, что у меня отношения с кем-то из преподавательского состава, но с кем? До неё дошли слухи, что я якобы любовница Господина Арона? Да ну, бред. Кто в здравом уме поверит в это, ну, кроме конюха и Макса?.. Макс – нашла о ком вспомнить!
– У тебя серёжек не найдётся, чтобы по цвету подходило? – наигранно мило пропищала Стефи, которая, видимо, давно поджидала меня у аудитории.
Мой взгляд упал на паучью брошь, которую рыжая стерва всю неделю с особой любовью носила везде, даже на «Физической подготовке».
– Знаешь, нет, – вежливо ответила я ей. – Да и одолженные вещи принято возвращать.
Я прямо намекнула ей на Око, соседство с которым не приносило огневичке никакого дискомфорта, раз она додумалась у меня ещё и серьги попросить.
– Ой, а я полагала, это подарок, – Стефания наигранно прикрыла рот рукой, изображая удивление.
После, оголяя ровные белоснежные зубы, девушка продемонстрировала мне свою самую очаровательную улыбку, слегка пожала плечами и упорхнула, оставляя меня наедине со злостью, растерянностью и ненавистью, которую я, казалось, ещё вчера сумела победить.
Пока я сетовала на наглость принцессы, сидя на «Этике», господин Дил с важным видом вещал из-за кафедры:
– Существует «Кодекс неуставных отношений», регламентирующий любые действия, совершённые работниками по личным мотивам. Запишите большими буквами и обведите золотое правило: «НИКАКОГО ПРЕДВЗЯТОГО ОТНОШЕНИЯ»!
– Простите, профессор, – подняла руку девушка в бледно-голубой форме, очевидно, водница. – Мне не совсем ясно, что подразумевается под понятием «неуставные отношения». Не могли бы вы привести пример?
– Да, конечно, – охотно согласился Господин Дил. – К «Кодексу неуставных отношений» обращаются в случае, когда необходимо принять решение насчёт действий работников, служащих и других подчинённых, имеющих личные мотивы. Например, представьте, что вы судья с мировым именем, а на скамье подсудимых вдруг оказался ваш любовник. Какой вердикт вы вынесете, зная, что он виновен?
– Накажу по всей строгости закона, – уверенно ответила адептка.
– Моя дорогая, вы просто ещё не любили, – тепло засмеялся профессор. – Конечно, я допускаю, что ваше чувство справедливости возьмёт верх, но как проверить? Для этого существует кодекс.
– Профессор! – выкрикнул адепт в алом, которого я частенько встречала на Аллее Свиданий, возвращаясь после очередной пытки Фара. – А роман между преподавателем и адепткой Академии СиЛ, к примеру, является неуставными отношениями?
– У вас есть подозрения, что кто-то опустится до этого? – щурясь, спросил Господин Дил, а я напряглась.
– Нет, что вы! Чисто теоретически, – отмахнулся огневик и повернулся в мою сторону.
Наши взгляды встретились, а парень усмехнулся и подмигнул – мне показалось?
– Чисто теоретически, да, такие отношения можно считать неуставными, – в голосе профессора появились нотки раздражения.– Однако Академия Солнца и Луны является автономным учебным заведением, не подчиняющимся общим законам страны. У Академии есть собственный устав и свод правил, где прописаны нормы взаимодействия между преподавательским составом и студентами, но чёткого запрета на любовную связь нет.
– То есть если у меня будут отношения с одним из профессоров, то никакого реального наказания никто из нас не понесёт? – не унимался огневик. – Чисто теоретически.
– Если с одним из профессоров, то вас немедленно отчислят из Академии, – Господин Дил подчеркнул мужской пол преподавателя. – Но если с одной из профессоров, то, скорее всего, репрессий, направленных конкретно на вас, не будет. Однако по окончании учебного года этой даме придётся сменить место работы по собственному желанию, а вам, соответственно, образовательное заведение.
– Жаль будет расставаться с Госпожой Родос, – театрально вздохнул огневик.
Все студенты, с напряжением наблюдавшие за опасным диалогом, не выдержали и прыснули от смеха.
– Вы нарушили правило 1.1, мистер Крон, – холодно произнёс профессор. – Покиньте аудиторию, а через час подойдите в кабинет ректора, докладную я ему передам лично.
Всем стало не до веселья, даже моё дерзкое поведение мне легче сошло с рук: преподаватель злился, волновался, но мне не было страшно за себя так, как сейчас за этого парня – лучше бы профессор Дил закричал. Я непроизвольно вжалась в стул и притворилась невидимкой, не желая попасть под холодную карающую руку профессора. Остальные адепты последовали моему примеру. Остаток занятия все провели в тишине, занимаясь наиважнейшим делом: Господин Дил приказал каждому сто раз в тетради записать фразу «НИКАКОГО ПРЕДВЗЯТОГО ОТНОШЕНИЯ», а сам сел в кресло, гипнотизируя полузакрытую дверь.
Однако «Основы стихийности» поразили меня сегодня сильнее, чем заявление Госпожи Родос, ненавистная Стефи и стычка профессора Дила с огневиком. Красавчик Господин Лик впервые почти за два месяца обратился к нашей группе! Без призрения, без закатывания глаз и взглядов свысока, а просто, как ко всем. Несомненно, сие действо надо обвести в календаре красным, а после ежегодно отмечать: я была в шоке, мои одногруппники в шоке, да и остальные адепты тоже.
– Мисс… – конечно, то, что профессор Лик вспомнил о существовании ребят в васильковой форме, ещё не значило, что он знает их имена, тем более различает близняшек.
– Дора, – подсказала будущая водница весьма недовольным тоном.
– Вы очень хорошо продемонстрировали заклятье «Водяной печати». Сможете сделать то же самое, но используя воздушную стихию?
Сам факт, что Дора в состоянии более двух минут блокировать водную магию в радиусе десяти метров уже изумляет, а комплименты рыжеволосого профессора потрясают ещё больше. Я, затаив дыхание, с полуоткрытым ртом наблюдала за умениями подруги, о которых даже не подозревала, но почему-то второе задание Дора не смогла также блестяще повторить: она хмурила брови, делала пасы руками и шептала на непонятном наречии, а вокруг не происходило ровным счётом ничего. Спустя десять минут Дора не выдержала:
– Я не могу!
– Сдаётесь? – весело спросил Господин Лик.
Девушка кивнула.
– А не хотите ли узнать причину своего провала? – хитро спросил профессор.
Дора замотала головой, не поднимая глаз на мужчину.
– Почему же? – не унимался он.
– Мне известны причины, – холодно ответила Дора.
– И какие же?
– Я мало занималась, раз не смогла вспомнить формулы «Воздушной печати», – спесиво вздёрнув подбородок, девушка всё же взглянула на профессора.
Я гордилась ей: только Дора могла с достоинством признавать свои поражения – в этом её красота и сила.
– Мисс Дора, за сегодняшнее занятие вы получаете «отлично», – ошарашил всех Господин Лик.
– Но… – попыталась отказаться от несправедливой оценки девушка, однако профессор её перебил.
– Формулы «Воздушной печати» не существует, не изобрели ещё, – играючи объяснил он.
Это что же получается: можно ненадолго блокировать любую стихию, кроме Воздуха? И почему наше направление никто не ценит?
Погрузившись в размышления, я не заметила сигнала об окончании занятия.
– Кхм-кхм, – привлёк моё внимание Господин Лик. – Мисс… вы можете идти.
Ну да, с ним-то я не ругалась – откуда ему знать, как меня зовут? Я быстро собралась и выскользнула за дверь с чётким намерением выяснить у профессора Вана, почему формулу блокировки Воздуха до сих пор не изобрели.
– Мисс Мира, знаете, – развалившись в кресле, лениво начал профессор. – Так исторически сложилось, что воздушников никто не воспринимает всерьёз.
Согласна: даже сам Господин Ван, прирождённый маг Воздуха, не стремился давать нам знания, пока я не пнула.
– Сильных воздушников мало, и почти все они миролюбивы, а пацифисты не представляют опасности на войне, – продолжил профессор. – Сначала научились блокировать Огонь, затем Воду, а потом Землю…
– Прямо по популярности направлений заклятья изобретали, – усмехнулась я и быстро закрыла рот, ибо вслух произносить эту мысль не хотела.
– Совершенно верно. Важнее нейтрализовать тысячу человек, а не десять.
Господин Ван прав, как бы цинично его слова ни звучали.
Однако я не могла перестать думать, почему воздушники, имея такие преимущества, как отсутствие блокировки, пристального внимания и настоящей оценки их сил со стороны противника, до сих пор молчат? Неужели каждого устраивало это брезгливо равнодушное отношение к нему исключительно из-за способностей? Хотя я могу и преувеличивать: вдруг только мои одногруппники познали все прелести взаимодействия воздушников с социумом. Жаль, Око устроился на алом жилете формы Стефании, и мне не с кем обсудить свои мысли.
Кстати об Око, погостил у огневички, пора бы ему и честь знать – в конце концов, он мой паук! Ох, что-то я разнервничалась. Ничего, вот-вот начнётся «Физическая подготовка», и я потребую свою брошь обратно в присутствии свидетелей, а иначе обвиню Стефи в воровстве.
Решительно настроенная, я двигалась к полигону, но вдруг меня перехватил Фар. Мужчина сказал, что Господин Зергал временно покинул территорию Академии СиЛ, потому и занятия с магистром не будет, но медитацию с лопоухим никто не отменял.
Молодой преподаватель вновь повёл меня в укромную беседку Аллеи Свиданий, а я, наконец, поняла, как мы выглядим со стороны. Всю неделю после уроков мы оба прячемся в дальней беседке около часа, затем Фар уходит первым, а через пять минут, оглядываясь по сторонам, вылезаю я. Обычно после наших «медитаций» у меня пылают щёки от раздражения, а глаза горят ненавистью к нему. Но что мешает любопытному студенту воспринять мой вид за румянец любви и счастливый блеск влюблённой дурочки? Да, ничего. Вот я попала.
– А мы можем заниматься в другом месте? – заходя в беседку, спросила я.
Фар проигнорировал мой вопрос, зато впервые допустил меня до нормальной практики. Свои методы работы косоглазик аргументировал тем, что, прежде чем медитировать, нужно научиться хоть немного контролировать свои эмоции и силу – в противном случае можно намедитировать маленький апокалипсис.
Я с интересом слушала рассуждения преподавателя, предвкушая новый магический опыт, но каков был мой облом, когда Фар приказал мне закрыть глаза и сотворить всё те же заклинания, что и раньше, но, не видя объекта, на который они направлены, – ску-ко-ти-ща! Тем более у меня всё равно ничего не получилось.
Меня отвлекало всё: шелест деревьев, запах перегноя опавших листьев, разговоры адептов вдалеке и повторяющиеся смешки Фара, сидевшего в непозволительной близости ко мне.
– Урок третий: магия не терпит рассеянности, – я дёрнулась от горячего дыхания, внезапно обжёгшего мою шею.
Я открыла глаза, а рядом со мной никого уже не было – он летает, что ли?!
Снова с пылающими от неудачи щеками я вышла из беседки на глазах у половины группы огневиков.
– Я же говорил, – ухмыльнулся адепт, которого Господин Дил назван Кроном.
Окружавшие его парни и девушки в алом захихикали. Среди них я заметила единственного человека, который не смеялся, а горел от ярости в прямом смысле – Стефи.
– Потаскуха, – бросила она мне оскорбление, вместе с паучьей брошью.
Мне так захотелось ей ответить что-нибудь жёсткое, хлёсткое, чтобы ударить больнее, чем сейчас ни за что она ударила меня. Однако в горле встал ком, а глаза защипало от обиды. Я ни в чём не виновата, почему я вынуждена терпеть эти унижения? Попробовать оправдаться? А кто станет слушать? Я беспомощно стояла и глотала насмешки со стороны людей, чьих имён я даже не помню. Почему их издевательства так ранят меня? Разве хоть один из них имеет для меня значение?
Так, Мира, собралась: вдохнула-выдохнула – вперёд:
– У вас какие-то проблемы?
– Она ещё и не отрицает, – засмеялся щуплый, стоя́щий рядом с Кроном паренёк с длинной каштановой чёлкой.
Ясно. Лучше вообще не реагировать. Тем более ровным голосом я всё равно ничего больше сказать бы не смогла. Нижняя губа предательски задрожала, а я продолжила стоять в немом оцепенении – хорошая тактика, помогла. Не прошло и минуты, как огневики разошлись: первой ретировалась Стефи, на прощание обозвав меня ещё пару раз, за ней – все остальные.
Когда компания адептов в алом скрылась из виду, я позволила себе разрыдаться и упасть на колени прямо на дорожке.
– Ай! – запищал Око. – Совсем обалдела?
Я взяла паука, и, шмыгая носом, затянула:
– Прости-и-и-и.
– Всё, моя девочка, успокойся, – начал приговаривать Око. – Давай вернёмся в общежитие. У меня для тебя столько новостей!
Я послушно поднялась и побрела в сторону башни Воздуха. Слёзы постепенно высыхали, а внутри жгла уже знакомая пустота. Встречаясь на пути с незнакомыми мне адептами, я краем уха слышала их перешёптывания и смех – сплетни разлетаются быстро.
Больше я не плакала, я ненавидела их всех. Не знаю, какие у Око новости и планы, но я собираюсь заставить каждого, кто сегодня издевался надо мной, страдать. Хочу, чтобы они почувствовали то же самое. Пусть рыдают они, а я буду смеяться!
Глава 19
– Разрешите пригласить вас на танец, – протянул мне ладонь одетый во всё чёрное Дариан.
Первые звуки медленного вальса наполнили атмосферу бального зала волшебством. Потолок, казалось, был усеян тысячами звёзд, мерцающих холодным светом. Нотки кардамона в парфюме принца навевали чувство уюта: будто мы с Даром сидим у камина, укутавшись колючим клетчатым пледом, и пьём сладкий травяной чай – романтика, сказка, феерия. Разве я могла отказать?
Робко шагнув навстречу объятьям сильных рук, я заглянула в пьянящие глаза винного цвета. Короткий вдох, и я уже прижата к крепкому мужскому торсу. Шаг, шаг, поворот, музыка ускоряется – наша пара держит ритм. Всё вокруг расплывается: есть только я, Дариан и этот вальс…
– Апчхи! – сильно чихнула я.
Щетинистое лицо принца расплылось, музыка пропала, как и дыхание волшебства с запахом кардамона и ощущением тёплого, уютного дома.
Я потёрла глаза, проморгалась и вскрикнула, увидев паука, сидящего на подушке около моего лица. Прокля́тый Око – такой сон испортил!
– Ты, конечно, расстроилась и так быстро уснула, даже не выслушав меня, но… – начал Око.
Вчерашний день всплыл в сознании смутным пятном: смеющийся Крон, разъярённая Стефи, незнакомые перешёптывающиеся обо мне огневики, дурацкие слухи о романе с недопреподом – всё это казалось таким далёким и таким не моим. Наверное, по пути к общежитию я опустошила свой годовой запас слёз, чувствуя этим утром нестерпимое жжение слизистой. Стоило бы сходить к лекарю и попросить капли для глаз.
–…Ты что думаешь, суббота, значит, никаких дел?! – причитал на заднем фоне Око.
Точно! Суббота, одиннадцатое октября.
Раньше этот день был самым счастливым в году. Меня всегда ждал на тумбочке букет последних, осенних цветов к моему пробуждению. Софи пекла вишнёвый пирог, приглашала соседей, а я надевала самое красивое платье.
Когда-то я обожала свой день рождения, но сейчас… когда он наступил, мне грустно. Я нахожусь вдали от дома без поддержки любимой Софи, как бы её на самом деле ни звали, и кем бы она ни являлась – мне её не хватало. Мне не хватало запаха разноцветных хризантем и вкуса вишнёвого пирога – мне не хватало семьи.
– Мне шестнадцать лет, – в никуда сказала я.
– А мне сорок два года, так что из-за этого в библиотеку не идти? – взорвался Око. – Подожди. Как шестнадцать? Тебе же… Сегодня твой день рождения?!
– Да, – безразлично кивнула я и поплелась в ванную.
– Планы меняются! – воодушевился паук, а я его прервала.
– Дай я хотя бы умоюсь.
Маг впервые не возражал – чудненько.
Однако едва я вернулась в комнату, как Око продолжил:
– Значит, так: выгребаем из сумок монетки и едем в город!
– Зачем? – удивилась я.
– Праздновать будем.
А, может, мои шестнадцать я проведу не в одиночестве, как я решила с утра. Взбодрившись, я подбежала к шкафу за сумкой.
Искать на ощупь монетки, застрявшие в углу среди остальных валявшихся на дне предметов, оказалось не так уж просто – ай, гулять так гулять! Я перевернула сумку вверх дном и вытрясла всё содержимое на пол: завтра уберу бардак, к тому же подходящие формулы я ещё неделю назад отточила.
– Мира, ты знаешь, что это? – напряжённо спросил Око.
– Ты о чём? – замешкалась я и наклонилась к разбросанным вещам, среди которых обыкновенный до этого момента свиток пергамента стал отдавать лёгким голубым свечением.
– Чудеса-а-а, – протянула я.
– Моё изобретение, – хрипло сказал Око.
– Ментальный пергамент?
– Он самый. Откуда он у тебя?
Я замялась: и, правда, откуда?
– А-а. Не отвечай. Мне нужно было самому догадаться, что Сильвана тебя без средств связи не оставит.
Я крутила головой из стороны в сторону: то на пергамент, то на паука – что происходит? Почему свиток светится?
– Потому что сообщение тебе пришло, – ответил Око на вырвавшийся у меня вопрос.
Замерев, я ловила каждое слово мага.
– Чего застыла? Читай!
Я дрожащими руками развернула бумагу и, увидев почерк Софи, чуть не разрыдалась вновь: не все слёзы я вчера пролила.
«Дорогая моя, горячо любимая племянница, Мира!
Прости, что мы с тобой так спешно расстались. Клянусь, так сложились обстоятельства, я ничего не могла поделать. Ты ведь не злишься, правда?»
Ну как сердиться на Софи? Я улыбнулась, а по щеке тонким ручейком сбежала горячая капля.
«Мирашечка, я очень по тебе соскучилась! Поэтому я уехала из Валиира за тобой в столицу».
Я напряглась: сама или её заставили? Надо прояснить этот вопрос. Не хочу волноваться за жизнь тётушки.
«Знаю, что правилами Академии запрещено покидать территорию СиЛ в учебные дни. Однако я надеюсь, что в день своего совершеннолетия ты найдёшь возможность выбраться в город, чтобы встретиться со мной. Я буду ждать тебя в булочной „Корица“.
Целую,
Твоя Софи».
О да! Вот это я понимаю день рождения! Я встречусь с Софи, познакомлю её с Око и расскажу о своих приключениях. Уверена, тётушка объяснит мне, что происходит. Мы закроем вопрос с нашими родственными отношениями и, в конце концов, выпьем чаю и поболтаем, как в прежние времена. Не исключено, что мне даже хватит денег на вишнёвое пирожное?
– Око, ты не мог бы отвернуться, – спешно натягивая бежевые штаны, обратилась я к артефактнику.
Не скажу, что я стесняюсь присутствия мага, в конце концов, мы живём в одной комнате не первый день, но есть в его взгляде что-то неправильное. Обычно Око даже не отвлекается от своих паучьих дел, когда я торопливо навожу марафет перед занятиями, но сейчас семиногий смотрит на меня слишком внимательно и не моргает.
– Это неприлично! – в шутку я пригрозила ему пальцем, а сама потянулась в шкаф за клетчатой рубашкой.
– Не иди, – тихо произнёс Око.
– Что? – я усомнилась в услышанном.
– Отметь свой день рождения здесь, в Академии.
– Слушай, я, кажется, вслух читала. Неужели ты не понял, что Софи в Тормуте, и она ждёт меня?
– Это меня и настораживает, – задумчиво ответил Око.
– Или ты полагаешь, мне написала не Софи – предположила я, наполовину принимая вероятность того, что сообщение могло оказаться ловушкой.
– Нет, пергамент настраивается на ауру одного мага: для всех остальных артефакт был бы обычной бумажкой.
– Ну вот! – обрадовалась я. – Опасаться нечего.
– Но её могли заставить тебе написать.
– Брось, Око. Не ты ли утверждал, что в голову Сильваны не способен залезть даже император? – приподняла брови я и скептично вытянула губы в трубочку, показывая пауку, что его аргументы слишком слабы перед моим желанием встретить тётушку… или мать?
Око молча отвернулся и посеменил в сторону двери. Это ли не знак, что маг признал поражение? Я поспешила переодеть майку и накинуть рубашку, затем я рассовала медяки по карманам, взяла уже погнувшеюся булавку и, подхватывая Око, вышла.
Без приключений я добралась до главных ворот Академии, где Кора и Дора договаривались с возницей – не знала, что они уезжают. Как минимум Дора не выглядела счастливой, ужиная в родовом гнезде. Хотя неважно, я потеряла память, не следует себя выдавать подобными вопросами.
– Мирка, привет! А поехали с нами? – как всегда беззаботно проворковала Кора.
– А куда вы? – аккуратно поинтересовалась я, собираясь придумать причину, чтобы отказать.
– В центр за сладостями! – в предвкушении сказала Кора. – Ну, и по магазинам прогу…
– Мы едем выбирать подарок Тингу: у него день рождения в четверг, – перебила сестру Дора.
Острый укол ревности заставил меня поморщиться. Неприятно признавать, но мне тоже хотелось бы получить подарок от друзей, но они даже не в курсе, что у меня праздник.
– А откуда вы знаете, что у него день рождения? Ему же вроде уже есть шестнадцать, – попыталась отвлечься я.
– Да, ему семнадцать исполняется, – отмахнулась Кора. – А насчёт даты, то мы ещё на первой неделе составили список. Кстати, когда у тебя днюха? Не хотелось бы пропустить.
– Сегодня, – тихо сказала я, надеясь, что меня не услышат.
– Значит, нам нужно два подарка, – с привычным холодным спокойствием подчеркнула Дора и подтолкнула меня к повозке.
Решение очевидно – в город я поеду с близняшками. Кора всю дорогу тарахтела: извинялась, что не спросила про мой день рождения раньше, и обещала закатить такую вечеринку, какую я не забуду никогда. Дора же зашла с практичной стороны, методично спрашивая о необходимости тех или иных предметов в моём жилище.
Мы быстро добрались в центр, где около получаса прогуливались по аллеям парка, пока золотые листья деревьев медленно оседали к нашим ногам. Природа увядала, готовясь к зиме, но погода всё ещё стояла солнечная. Люблю осень.
– Мир, ты идёшь? – спросила Кора, свернув направо к ателье.
– Девочки, простите, но мне нужно зайти в пару мест, – почти не соврала я.
– Кор, идём, – прошипела Дора, потянув сестру на себя. – Мы что подарок при ней выбирать будем?
– Не забудь про вечеринку! – напомнила Кора и помахала на прощанье.
Я кивнула и ответила:
– Встретимся в Академии!
Знала бы я, что меня ждёт в булочной «Корица», не обещала бы девчонкам ничего, но слова уже сорвались с губ – не вернёшь. В другой раз буду следить за своим языком, если не забуду.
Время близилось к обеду, потому, попрощавшись с близняшками, я отправилась искать место назначенной встречи. Око очнулся и начал читать мне лекцию по технике безопасности: к незнакомцам в повозку не садись, неизвестные напитки не пей, по тёмным переулкам не ходи. Интересно, почему его не волновали эти вопросы, когда мы весело добирались к Академии? Может, тогда мы ещё не стали друзьями? Забавно.
– Не слишком ли сильно ты за меня переживаешь? – поддела я паука, выходя на знакомую улицу. – Или соседство с истеричной Стефи дало свои плоды, и ты начал меня ценить?
– Зря ты так о ней говоришь, – обиделся Око. – Она хорошая девушка, просто на неё слишком сильно давит семья.
– А я здесь при чём? – вспомнила я свои обожжённые руки.
– Ты заинтересовала Дариана, – беззаботно пояснил паук. – И как я понимаю, небезответно.
– Ей-то какая разница? – пробубнила я.
– Хм, быть принцессой ещё сложнее, чем наследным принцем. У женщин в императорской семье запретов больше, чем у заключённого в магической тюрьме, – вздохнул Око. – Стефи с самого детства растёт под строгим контролем и слышит только «нельзя» и «ты должна». То, что прощается Дариану, никогда не будет прощено ей.
– Хочешь сказать, Стефания просто завидует брату?
– Я хочу сказать, что она его бережёт.
– От меня? – обиделась я.
– От необдуманных поступков, – пресёк меня Око. – Уж не знаю, что между вами с Дарианом произошло: ты же мне не рассказываешь, – но это однозначно стало достоянием общественности, более того, дошло до самого́ Мортимера.
– Ты сейчас про Его Величество говоришь? – споткнулась я и еле удержалась на ногах.
– Аккуратнее! – вскрикнул Око. – Да, про императора, и, он, кстати, недоволен увлечением сына. По крайней мере, открыто встречаться Мортимер вам не позволит.
– Я и не собиралась, – надула губы я.
– А речь и не про тебя, – огрызнулся паук.
– Тогда почему…
– Потому что Дариан… – перебил меня Око, —…не поддаётся влиянию ни семьи, ни общественности.
– Но ты сам говорил, что он слишком мягок и справедлив для наследника Дома Смерти…
– И сейчас я могу это повторить, – ответил Око. – Но, если Дар что-то задумал, помешать ему не сможет даже отец.
Я не верила, что мы с пауком всерьёз обсуждаем мою личную жизнь и связь с Дарианом: я и принц Смерти – это какой-то анекдот!
– Хотя Мортимер попытается… – задумчиво добавил Око. – То, что тебя до сих пор не вызвали на ковёр – заслуга Стефи, умело прикрывающей брата.
