Текст книги "Покорение стихий (СИ)"
Автор книги: Катарис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)
Академия СиЛ. Покорение стихий. Часть 1
Глава 1
Под равномерный стук дождя я наслаждалась своими последними мгновеньями в постели. Через десять минут я оставлю мягкую перину и подаренные Софи́ подушки – тётушка сама сшила и набила их, а после спрятала на чердаке, чтобы сделать сюрприз к моему дню рождения. Я люблю её, хотя знаю, что Софи мне неродная, но благодаря этой тучной русоволосой женщине с вечно смеющимися маленькими зелёными глазами я счастлива. Сколько себя помню, Софи всегда называла меня дочкой и баловала как могла: однажды она даже где-то достала сахар и сварила для меня конфеты – это стало моим лучшим воспоминанием из детства.
Уже скоро Софи зайдёт ко мне в комнату. Ласково проведя ладонью по моим волосам, тётушка разбудит меня, потреплет за щеку и, добродушно улыбаясь, отправит кормить коз. Я же начну капризничать, обнимать Софи за шею и упираться, потому что сегодня я уезжаю навсегда.
Сегодня я покидаю любимый посёлок Валии́р и направляюсь в То́рмут, столицу Сидо́на, где попробую поступить в лучшее учебное заведение страны, Академию СиЛ. Софи часто говорила, что я должна получить хорошее образование, что у меня большой талант и невероятные силы, но просила не выделяться среди сверстников и не показывать свои возможности преподавателям. Поэтому в сельской школе я была средней ученицей с выдающимися достижениями в бытовой магии и полными неудачами в управлении стихиями.
На самом деле, я понятия не имею, какие результаты могла бы показать в стихийности, ведь я даже не пробовала выполнять практические задания: на уроках изображала бурную деятельность и потуги собрать из воздуха каплю, чтобы после растворить крохотную росинку огнём, по факту кривляясь на потеху одноклассникам. Зато теорию я знала лучше всех – нужно же было себя хоть чем-то занимать, раз колдовать Софи запрещала.
Каждый раз, когда я забиралась в укромное место во дворе или даже в соседскую рощу, чтобы хоть разочек сотворить малюсенькое стихийное заклинание, тётушка оказывалась рядом и закатывала жуткий скандал. Она вечно повторяла, что мне опасно даже думать о стихийной магии, пока я не окажусь в стенах Академии, и Софи было абсолютно плевать, что я всего лишь хотела вызвать дождь, чтобы вечером меньше поливать огород.
Из раздумий меня вырвали приближающиеся тяжёлые шаги Софи – она поднимается по лестнице. Странно: она, кажется, не одна. Я слышу топот ещё двух, нет – трёх человек. Они что-то шепчут, а Софи всхлипывает… Софи плачет! Меня охватила паника и замешательство. Что делать? Хочется выбежать из комнаты, заступиться за неё, и в то же время в голове набатом звучит голос: «Беги!»
Софи менталист – так называют магов, способных читать и скрывать от других мысли, а, может, даже внушать свои. Однако тётушка никогда не показывала свою истинную силу, лишь периодически обновляла мою ментальную защиту, чтобы избавить меня от травмирующих воспоминаний, да причитала про план «Б».
Планом «Б» был тот же план «А», но под флёром адреналина, например, как сейчас. Одно слово Софи, и я должна залезть в люк под кроватью, спуститься по лестнице в подвал, достать заранее заготовленную сумку из старой винной бочки и выйти через чёрный ход, ведущий на задний двор в хлев, а оттуда бежать через рощу до ручья и не задавать вопросов – дурацкий, дурацкий план!
Время на сомнения не предусматривалось. Я должна принять решение: повиноваться наказу Софи, бросив любимую тётушку с незнакомцами, или вступиться за неё, но выдать себя. Конечно, я выбрала второе и полезла под кровать. Видимо, Софи была куда более сильным магом, чем показывала: несмотря на всю мою тягу к справедливости и желанию защитить тётушку, тело не слушалось, а действовало строго по инструкции. Быстро спуститься в подвал – готово! Нащупать в темноте нужную бочку и достать из неё сумку – исполнено! Бежать без оглядки к ручью – соблюдено! Настал черёд вопросов.
Вопросов было сотни, а ответов – ни одного, и, кажется, появятся они нескоро. По словам Софи, стандартный ментальный щит надёжно скрывает воспоминания в течение года, а так как моё прошлое можно назвать весьма бурным или уж очень необычным, мой щит сломается раньше, но я не проверяла. Спасибо тётушке, которая для перестраховки каждые полгода усиливала его. Последняя плановая проверка состоялась как раз шесть месяцев назад – сегодня Софи собиралась обновить заклинание и со спокойной душой отпустить меня в большой город. Раз сегодняшний день пошёл по форс-мажорному плану, мне придётся принимать все последующие решения самостоятельно, по крайней мере, пока действует щит.
Итак, я самостоятельно решила идти вниз по ручью в сторону города, так как поступление в Академию СиЛ никто не отменял. Правда, пешком до столицы мне явно не дойти, тем более я вся промокла, замёрзла и сейчас, когда адреналин отступил, поняла, как же мне страшно.
Софи рассказывала, что, когда я была маленькой и чего-то боялась, то всегда прибегала к ней и пряталась за юбку, а тётушка укрывала меня пледом, брала на руки и качала. Жаль, но отныне мне придётся само́й бороться со своими страхами: тётушка больше не рядом, и в плед меня укутывать теперь некому.
Мне хотелось жалеть себя вечно, застыть на месте в ожидании расправы или даже вернуться домой. Только непослушное тело всё так же решительно двигалось вперёд, к ближайшей деревне, где можно было найти кров или даже попутчиков в столицу. Заря только разгоралась, а впереди меня ждал целый день, обещавший, что к людям я доберусь засветло.
Еле переставляя ноги, я брела уже двенадцатый час, изредка пила воду из ручья и постоянно проклинала погоду. Дождь, как нарочно, с каждой минутой усиливался и лил так, что на расстоянии вытянутой руки я ничего не видела.
Я отчаялась найти пристанище на эту ночь и смирилась с мыслью, что жить мне осталось не больше недели: если не те странные люди, то простуда или дикие звери меня убьют.
Сейчас я уже не находилась под строгим взором Софи и спокойно могла воспользоваться одним из заклятий школьной программы, чтобы слегка утихомирить дождь или даже разжечь огонь, но почему-то испытывать судьбу мне больше не хотелось. Иногда я обращалась к бытовой магии, чтобы просушить одежду, но моя несчастная ночнушка очень быстро намокала вновь.
Отчаявшись, я изо всех сил бросилась вперёд. Меня пугало всё: ненавистный ливень, уходящее в закат солнце, одиночество и полное непонимание, кто я, где и почему это всё происходит со мной. Окончательно выбившись из сил, я упала на землю и расплакалась от собственной никчёмности. Пока я упивалась страданиями, тьма поглотила лес, а дождь стал стихать – этого хватило, чтобы вдалеке увидеть огни из окон. Кажется, я рано сдалась – спасение было куда ближе, чем я думала.
В надежде найти ночлег, я быстро добралась до одинокого ветхого домика и постучала в дверь – мне никто не ответил. Я прислушалась: тишина, – тогда я постучала вновь. Дом отозвался безмолвием. Толкнув дверь что есть мочи, я легко влетела внутрь – было не заперто.
Я очутилась в просторной гостиной. Посередине стоял окружённый четырьмя стульями массивный деревянный стол, убранный красивой белой скатертью – мы с Софи доставали подобную лишь по больши́м праздникам. В центре комнаты горела бронзовая лампадка, освещая всё помещение. Мой взгляд снова упал на ломящийся от яств стол. Здесь было всё: горячие пироги, жареное мясо, свежие овощи, кувшин с тёплым молоком и даже сладости, – однако сильнее всего меня привлёк разожжённый камин в дальней части комнаты, недалеко от которого стояла разобранная мягкая постель. Тело ломило от холода и усталости, и я уже была готова броситься к теплу, но что-то меня насторожило.
Снаружи полуразрушенный дом никак не мог оказаться настолько богатым внутри. Наша с Софи семья считалась одной из самых зажиточных в Валиире, но даже мы не могли похвастаться такой роскошью. Камин мы разжигали только зимой, но точно не сейчас – в конце лета, как и мясо готовили не каждый день. Из сладостей у нас водились исключительно домашние карамельки, которые варила тётушка. Пирожных мы никогда не ели: говорят, их могут позволить себе только столичные, да и не готовили их у нас – слишком дорогие ингредиенты. А ещё, почему стол накрыт на четверых, а кровать всего одна?
Сглотнув слюну голода, я решила проверить чердак, прежде чем поддамся манящему теплу камина, – вдруг наверху отдыхает хозяин. В конце концов, моя комната была оборудована именно там. Несмотря на то что у Софи был двухэтажный дом, она считала, что чердак – самое безопасное для меня место: искать здесь станут в последнюю очередь, а времени на побег останется больше.
Однако найти ход под крышу в этом доме оказалось нелегко: пыльная железная лестница пряталась за огромным кухонным стеллажом. Будучи достаточно худой, я еле протиснулась между шикарным шкафом и деревянной стеной. Такой контраст обстановки разбудил во мне немыслимое любопытство. Лестница выглядела так, будто ей не пользовались уже несколько лет. Дверь на чердак сгнила наполовину и еле держалась на двух ржавых петлях – что за ней скрывается? На счёт три толкаю. Раз, два…
Меня оглушил жуткий скрип чердачной двери. Здесь было темно и пахло плесенью. Крыша явно протекала, плюс сегодняшний дождь её не щадил. Я зашла внутрь и поняла, что здесь, кроме паутины, ничего нет.
Несмотря на сырость, в этом мрачном помещении я почувствовала себя в большей безопасности, чем в роскошной гостиной, поэтому прикрыла за собой дверь и подошла к маленькому запачканному круглому окошку на противоположной стене комнаты. Взглянув туда, я заметила четыре приближающиеся фигуры, о чём-то громко спорящие, но я не спешила спускаться.
В полном молчании я наблюдала за ними: кажется, это была семья. Все её члены выглядели очень крупными и неуклюжими. Самый маленький из них был явно выше меня на голову и шире раза в три. Судя по редким волосам, собранным старой грязной тряпкой в нечто, напоминающее бант, можно сделать вывод, что это девочка.
Рядом с ней вприпрыжку шёл её брат, демонстрирующий семье своё глуповатое выражение лица и слюнявую улыбку.
За ним чинно следовала мать, высокая женщина с грубыми некрасивыми чертами. Она казалась крайне непривлекательной: огромные губы и уши, сгорбленная спина и обвисший живот, однако каждое её движение фонило нечеловеческой физической силой.
Это шествие завершал самый крупный, мускулистый человек – глава семейства. Издалека его массивное тело и маленькая лысая голова напоминали гору, которая внезапно начала двигаться. Он без усилий нёс на плече тяжёлый груз: то ли это был мешок, то ли ковёр, – но, казалось, что его ноша не весит и пушинки.
Что-то мне подсказывало, что мне здесь будут не рады. Впрочем, увиденная картина не напоминала мне радушных хозяев. Я решила тихонько пересидеть на чердаке, пока семья вновь не уйдёт по делам. Устроившись в самом дальнем углу, я мгновенно просушила и почистила свою одежду с помощью простецкого бытового заклинания, а после обняла колени и принялась ждать.
Глава 2
– А ты умнее, чем я думал, – раздался голос над моей головой.
Решив, что от голода и усталости у меня поехала крыша, я успешно проигнорировала странные галлюцинации.
– Оглохла?!
Я дёрнулась от неожиданности и растерянно огляделась вокруг, но на чердаке никого не было – показалось.
– Жить хочешь?
– Хочу, – машинально ответила я.
– Тогда окажи мне услугу, а я помогу тебе уйти отсюда живой и вполне себе целёхонькой, – ехидно продолжил голос.
Я молчала.
– Жить хочешь?! – заорал мне кто-то прямо в ухо.
– Да, хочу-хочу, тише, – встревоженно сказала я и спросила. – Кто ты?
– Возможно, друг, а, может, и враг – всё зависит от твоего ответа.
– Разве мне здесь что-то угрожает? – спросила я пустоту. – Я тихонько пересижу тут ночку и пойду, а если хозяева меня всё-таки заметят, то не съедят же они меня, в самом деле.
– Съедят.
– Что?! – теперь заорала я, но, испугавшись стать обнаруженной, быстро зажала рот рукой.
– Ты угодила в жилище троллей, людоедов в простонародье. Мне показалось, что ты это сразу поняла, но я, похоже, переоценил твои умственные способности, – спокойно говорил незнакомец. – Меня зовут О́ко, и я…
– Приведенье, – начиная истерично хихикать, подхватила я.
Я вспомнила сказки Софи о троллях, которые воруют непослушных детей, убегающих далеко в лес, и о приведениях, пугающих по ночам лгунов и обманщиков, – кажется, сказки не выдумка.
– Нет, – сказал незнакомец. – Я человек, вернее, был им десять лет назад. Если ты не станешь перебивать, то я поведаю тебе свою историю. До рассвета нам всё равно не выбраться отсюда, так что времени у нас предостаточно.
Я кивнула.
– Ты училась в школе? – спросил голос.
– Да, – подтвердила я.
– Тогда ты должна знать, что наш мир населяют разные существа, разделённые на три класса: низшие, люди и высшие, – а в каждом из них также выделены подклассы. Сможешь перечислить их все?
Вот уж не думала, что, сидя в ночной сорочке на чердаке, мне пригодится курс «Истории Ари́за для начальной школы», но, подталкиваемая любопытством, я сказала:
– Первый класс – низшие: призраки, людоеды, сирены и прочие сущности, способные навредить людям и высшим. Низшие делятся по своим видам от рождения, их характе́рные черты – глупость и неумение мыслить стратегически. Однако, несмотря на интеллектуальную слабость, физически они чрезвычайно сильны. Правда, представителей первого класса уже давно никто не встречал, поэтому их существование превратилось в легенды, которыми в детстве обычно пугают няньки.
– Поздравляю! Ты попала в сказку, – рассмеялся Око.
– Или мне снится страшный сон, – буркнула я и продолжила. – Второй класс – люди. Они обладают магией в разной степени, поэтому эту категорию делят на подклассы в зависимости от их предрасположенности. Все они могут пользоваться бытовой магией для чего-то материального, например, чтобы постирать одежду или зашить рукав. Если бытовая магия – это единственное, чем наделён человек, то его относят к пятому подклассу. Зачастую люди пятого подкласса работают в сфере услуг и редко добиваются чего-то большего. Чтобы найти работу, им достаточно домашнего обучения или младшей школы, однако самые амбициозные заканчивают ещё и среднюю, ведь такой диплом откроет двери в мир лучших городских вакансий обслуги.
Не получив едких замечаний, я добавила:
– Четвёртым подклассом окрестили стихийников. Они способны подчинять себе воду, воздух, огонь или землю, а иногда – всё вместе. Такие умения чаще пригождаются на военной службе. Лучшие стихийники становятся боевыми магами. Их, как правило, выделяют во время обучения в средней школе, когда одарённых подростков знакомят с «Основами управления стихиями». Самые способные стихийники имеют шанс поступить в Высшую Школу или даже Академию СиЛ, – последнее название я нарочно произнесла чересчур торжественно, чтобы подчеркнуть всё величие моего будущего места обучения.
– Академию СиЛ… пф-ф, – передразнил меня невидимый собеседник. – Молодёжь – всё сокращают! Ты хоть знаешь полное название Академии?
– Конечно, Академия Солнца и Луны, – с лёгкостью ответила я. – Это известно каждому ребёнку, но проще говорить «СиЛ». В конце концов, оттуда выходят самые сильные маги, а я хочу оказаться в их числе.
– Как скажешь, – лукаво ответил голос, видимо, принимая, что спорить с молодой абитуриенткой бессмысленно. – Продолжай, мы на третьем подклассе остановились.
– Его представители, наряду с бытовой и стихийной магией, обладают ментальным даром. Ну, например, они могут прочитать, скрыть мысли, внушить их, поставить защиту разума… – запнулась я и шёпотом добавила. – …как моя Софи.
– Интересно, а кто у нас «моя Софи»? – перебил любопытный незнакомец.
– Моя тётушка, – сухо отрезала я, всем видом показывая, что не хочу рассказывать о своей семье неизвестно кому, тем более невидимому.
– Ладно. Что ещё ты знаешь о менталистах? – вернулся к изначальной теме голос.
– От таких магов тяжело спрятать правду, поэтому лучшие из них работают в судах или правоохранительных о́рганах. Ментальная магия может как проявиться с рождения, так и не проявиться вообще, поэтому на первом курсе Высших Школ или Академии адепты овладевают стихией, а после продолжают обучение согласно своей предрасположенности. Точнее, бытовые маги вообще не поступают в высшие учебные заведения. Бытовики уже в средней школе узнаю́т абсолютно всё в своём направлении и, как правило, к шестнадцати годам идут работать на фабрику или помощниками по дому, а некоторые из них открывают ателье или же начинают вести своё хозяйство в деревне. Чистые стихийники после года обучения в Высшей Школе отправляются в армию, а подготовка менталистов длится ещё год, – как будто у доски протараторила я.
– А что ты можешь рассказать о первых двух подклассах? – ехидно спросил О́ко.
– Как я уже говорила, оставшиеся подклассы обладают бытовой, стихийной и ментальной магией, только уникальность второго подкласса в умении создавать артефакты и заклинания, а первого – лечить людей. Ещё не было случаев, чтобы артефактник смог исцелить больного, а лекарь – придумать новое заклятье. Обучение у обоих подклассов длится на год дольше, чем у менталистов. Впоследствии лекари и артефактники занимают высочайшие государственные посты. Такие маги встречаются очень редко, поэтому их занятия проходит в малых группах. Гуляют слухи, что между артефактниками и лекарями царит негласная вражда, мол, артефактники не согласны, что дар лекарей стоит первого подкласса, а их – только второго. Однако принято считать, что оба подкласса необычайно ценны.
– Очень познавательно, – хмыкнул голос. – Из тебя получился бы замечательный теоретик. Кстати, ты забыла упомянуть, что многие преподаватели теоретических дисциплин типа «Этики» и «Истории мира» никакими способностями, кроме бытовой магии, не обладают. Правда, распространяться они об этом не любят. Хотя… – протянул Око. – …работа в школе не престижнее той же прачки, если, конечно, это не Высшая Школа или Академия, но некоторые даже туда пробиваются без дара.
– О таком в учебниках не пишут, – осела я.
– Ещё бы! Они же эти учебники и создают, – засмеялся голос, – но мы отошли от темы. Что скажешь насчёт высших?
– Высшими называют бессмертных из трёх управляющих миром домов: Дома Жизни, Дома Смерти и Дома Тени.
– Так уж и бессмертных? – иронично уточнил Око. – Тогда где же представители Жизни сейчас?
– Убили, – опешила я.
– Интересно, а как можно убить бессмертных?
– Я сказала бессмертных, а не неубиваемых, дорого́й Око. Это значит, что высшие не умирают от старости и крайне устойчивы к различным болезням, но убить их можно: например, заколов ножом или повесив. Они такие же люди, просто живут дольше. А что касается твоего замечания, то всё верно – Дома Жизни больше нет. Десять лет назад последняя семья династии была жестоко убита в своём замке, как и представители этого Дома в других государствах.
– А сколько всего государств в мире?
– Три: Диа́р, Ноше́ик и, самое большое, в котором живём мы, Сидон. Раньше им управлял Дом Жизни, теперь же, как и Диар, нас возглавляет Дом Смерти, а Ношеик находится под контролем Дома Тени.
– Правильно! А знаешь ли ты, в чём разница между людьми и высшими?
– В школе говорили, что высшие обладают всеми присущими людям возможностями, но отличаются особыми династическими умениями. Я могу предположить, что исчезнувший Дом повелевал жизнью, ныне правящий – смертью, а насчёт Дома Тени вариантов нет, – устало признала я.
– Нам, простым смертным, этой информации достаточно: не забивай свою светлую голову, – сказал невидимка, подчёркивая то ли мою рассудительность, то ли цвет волос. – А знаешь ли ты, почему Академия Солнца и Луны получила такое название?
– Конечно. Потому что там всего два факультета: факультет Солнца, где готовят магов-людей, и факультет Луны, где обучают высших.
– Однако представители высших, наряду с людьми, сначала учатся на факультете Солнца, – уточнил Око. – За первые четыре года они постигают стихию, разум, искусство создавать артефакты и заклятья, а также лечить. Лишь на пятом году они добираются до факультета Луны, где им предоставляются в распоряжение все знания династии. Правда, в Высших Школах факультета Луны нет, ведь архивы каждого дома хранятся только в Академии. Поэтому, как ты называешь, СиЛ считается лучшим, я бы сказал, элитарным заведением, ведь это единственное место, где во время обучения люди стоят на одной ступеньке с высшими.
Я никогда не задумывалась о строгой классификации жителей Ариза, о жизни высших, о возможности с ними встретиться, потому сидела, раскрыв рот, и заворожённо слушала.
– Так вот, – продолжил голос, – я представитель второго подкласса людей, хотя согласен, что звание первого подошло бы артефактникам куда больше. Я считался лучшим адептом Академии на курсе артефакторики, а после стал близким другом и советником императорской семьи – тогда ещё Жизни – до трагедии, случившейся в тот день.
– Когда их убили? – осторожно предположила я.
– Да. Ма́рта, жена императора, поддерживала со мной связь через ментальный пергамент, – подтвердил маг.
– Ментальный пергамент?
– Слиток, через который общаются на расстоянии. Этот уникальный и весьма редкий артефакт изготавливается индивидуально под ауру человека. Я сам изобрёл его, – похвастался Око и вернулся к своему рассказу. – В тот день мне пришло сообщение от Марты: «Помоги». Разумеется, я помчался во дворец, но опоздал. Всё, что я нашёл: окровавленных супругов, Марту и Ге́ра, около изуродованного тела их дочери, Ви́и, на которую невозможно было взглянуть, – её лицо изрезали ножом, который я обнаружил в руках Марты. Я не мог поверить, что Марта способна на подобное зверство, поэтому разжал её пальцы и забрал оружие. Однако в этот момент появились стражники…
– Ты им всё объяснил? – взволнованно уточнила я.
– Нет. Да и кто бы поверил, что мать убила собственную дочь и мужа, пытавшегося её остановить, а после заколола себя? Наверно, вечная жизнь – мучительная штука, и нужно её прожить, чтобы понять смысл поступков высших.
– Око, выходит, всё указывало, что это ты убил последнюю семью династии Жизни?
– Да, именно так. Меня бросили в одиночную камеру ждать своей казни. А, знаешь, чем уникальна тюрьма?
Я пожала плечами:
– Нет.
– Смысл тюрьмы в том, что ты не можешь её покинуть, используя магию: её стены сделаны из камня, блокирующего любое колдовство, то есть внутри и снаружи колдовать ты можешь, а снести эту чёртову стену, чтобы освободиться – нет.
– Но ты смог… Иначе бы не говорил со мной.
– Да, но какой ценой… – голос Око охрип. – Взгляни на меня.
Я смотрела вперёд и решительно ничего не видела, если он не превратился в призрака, то прозрачным стал точно – это что-то на уровне фантастики.
– Я никого не вижу, – растерянно пробормотала я.
– А вот так?
– Ай! – меня что-то больно укусило за левую ногу.
Это… это был паук – малюсенький паучок с фиолетовой спинкой. Добавить к нему булавку – получится великолепная брошь, сродни тех, что носят высокородные дамы, как амулет. Забавно: артефактник, чтобы избежать смерти, превратил себя в артефакт, – наверно, это была его лучшая работа. Я невольно улыбнулась и резко одёрнула себя.
– Я не надеялся на твоё сострадание, – не дожидаясь моих слов, сказал Око. – На тот момент единственным шансом на жизнь был побег. А как его совершить безобидному артефактнику без заклятья обращения? И я его придумал: ещё никто прежде не превращался в животное, тем более в паука, поэтому, можно сказать, я сделал невозможное. Однако из-за недостатка времени заклинание оказалось несовершенным, а я не учёл, что проход через решётку и вовсе заблокирует бо́льшую часть моих сил.
Паук разочарованно цыкнул, будто его роковая ошибка произошла вчера.
– Кстати, жизнь в паучьем теле полна трудностей, – охотно пожаловался Око. – Я планировал попасть в Академию, чтобы добыть в библиотеке необходимые све́дения для возвращения своего тела, но перепутал повозки и укатил на окраину государства с пьяным нудным возницей. Кроме того, кучер оказался не особо умён: он остановился около этого дома в надежде на ночлег и горячую пищу, но тут же наткнулся на двух голодных троллей – ей-богу, лучше бы этот забулдыга в канаве уснул!
Я понимающе кивнула, разделяя недовольство паука его хмельным попутчиком.
– Как ты понимаешь, – вздохнул Око, – та ужасная ночь стала последней для наивного толстого возницы, а для людоедов первой сытой. Тушки кучера и конины зелёной парочке хватило, чтобы выжить и даже подумать о потомстве. Вскоре у них родились двойняшки, которых ты созерцала в окно, а я был вынужден остаться жить здесь и наблюдать за людоедской идиллией: трупы, вонь, снова трупы…
– Как же ты выжил? – затаив дыхание, спросила я.
– Ну, знаешь ли, тролли умом не блещут, а их магия на меня не подействовала – есть и преимущества в жизни паука, – засмеялся Око. – Я легко внушил им мысль передвинуть мебель так, чтобы они навсегда забыли о существовании чердака, поэтому не бойся, здесь ты в безопасности.
– К-какая магия? – заикаясь, боязливо принялась уточнять я. – Они же низшие.
– Конечно, низшие, но дурманить-то умеют, – типа успокоил Око. – Вот что ты увидела, когда зашла?
– Камин, постель, накрытый стол…
– Естественно! – воскликнул паук и звучно топнул лапками. – Каждый приходящий в логово троллей видит то, что ему жизненно необходимо, но стоит путнику попробовать еду с манящего стола или прилечь на кровать, как бедолага засыпает, а просыпается уже в печи.
– И много таких бедолаг было?
– Сотни… – грустно подытожил маг. – Кто-то заходил в поисках пищи, кого-то тролли ловили около гор.
– Неужели никто не пытался проверить весь дом или, почуяв неладное, сразу сбежать?
– Нет, – скучающе ответил Око. – У кого-то не было ментального щита – чей-то, чтобы противиться, был слишком слаб; а сильные маги сами бы близко сюда не подошли, но если бы и подошли, то только, чтобы уничтожить пристанище нечисти. К тому же, раз ты не в курсе, магия троллей с годами только крепнет: чем дольше людоеды живут на одном месте, тем больше их дурман влияет на путников. Я сам уже едва справляюсь с зелёным мороком – ещё пару лет и он заполонит чердак.
– Выходит, ты сильный маг, – подвела итог я. – А почему бы тебе не уйти самому, раз их морок на тебя не действует?
– Не действовал, – уточнил паук. – Десять лет назад я встретил двух полумёртвых людоедов, а сейчас же их четверо, они регулярно кормятся и полны сил. Для меня безопасно лишь здесь: моя магия тоже пропитала эти стены.
Я молча осмысляла услышанное и потихоньку падала духом. Если уж крутой артефактник, пусть даже и преступник в теле паука, не может справиться с троллями, то я обречена. Наверно, белая полоса моей жизни закончилась, и я, зайдя в этот дом, совершила очередную глупость. На глазах начали наворачиваться слёзы, тело стало ватным, я была готова разрыдаться, когда вдруг меня прервал весёлый голос паука:
– Знаешь, поговорив с тобой, я понял, что мы можем стать друг другу полезнее, чем я думал: мне нужно в библиотеку Академии, а тебе – поступить. Из нас вышли бы хорошие партнёры, – подчеркнул Око.
– Да, только у меня вряд ли получится пройти отбор, – поникла я. – Мне кажется, я переоценила свои возможности.
– Да, брось ты, – паук, взобравшись на моё плечо, легонько похлопал меня лапкой. – Третий подкласс почти всегда поступает. Твоему щиту можно только позавидовать, я уже второй час ковыряюсь в нём, а сломать так и не смог.
– Но его ставила не я! Я вообще не умею этого делать, – от обиды я шмыгнула носом, осознав, что даже не почувствовала вмешательства мага, а, как дурочка, развесила уши и внимала паучьим историям.
– Ничего, чистые стихийники тоже иногда проходят, – рассуждал артефактник, – реже менталистов, конечно, но если тебе подчиняются все четыре стихии или у тебя есть максимальный потенциал хотя бы в одной…
– Я не стихийник! – выпалила я, а глаза предательски брызнули слезами. – Точнее, я не знаю, кто я. Мои родители погибли, а растила меня неродная тётка, которая и поставила мне этот щит. О прошлом она не рассказывала и мне велела не вспоминать. Использовать стихийную магию вне Академии она мне строго-настрого запретила, поэтому, кроме бытовой, я ничем и не владею. Как в Академию поступить с такими силами, мне никто не объяснил…
– Хм… – задумался артефактник и будто нарочно не заметил мои слёзы. – А имя своё ты хоть знаешь?
– Софи звала меня Ми́ра.
– Хорошо, Мира, поспи немного. Завтра у нас будет трудный день, – закончил наш разговор Око.
Я пару раз всхлипнула, но, не услышав от паука больше ни слова, свернулась калачиком на пыльном полу, положила сумку под голову и уснула.
