Текст книги "Сбежавший зверь (СИ)"

Автор книги: Kassandra Rouse

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

– Может, что попутал или в пьяном бреду привиделось? – задумчиво протянул Жан, приложив палец к подбородку.

Он чуть повернул голову в сторону и зацепился взглядом за знакомый одноэтажный дом, по внешнему виду мало чем отличающийся от «дома» Шены, но тут-то Жан точно знал, что в нём живут. Кирштейн покривился – встреча с его владельцем – это последнее, чего бы он пожелал в этой жизни, даже разговор с Йегером ему был не так противен, но он не мог упустить ни одного ключевого момента из виду, она наверняка могла быть свидетелем. Пересилив себя, Жан собрал всё свое мужество в кулак, отгладил форменный плащ и твёрдой походкой направился к старому знакомому. Приблизившись к дому и зайдя в тень развалин, у противоположной стены кто-то резко встал и выставил перед собой двустволку.

– Кто здесь? – прозвучал грубый мужской голос. – Назовись!

Жан поднял руки и замедлил шаг.

– Спокойно, свои.

Мужчина сделал шаг навстречу, пристально посмотрел на Кирштейна и, узнав пришедшего, улыбнулся и опустил ружьё.

– Прости, капитан, не признал сразу, – дружелюбно начал он. – Не часто ты сюда заходишь. По какому делу?

– У себя? – кивнул головой в сторону дома Жан.

– А где ж ей ещё быть? – усмехнулись в ответ.

– Не откроешь? Надо бы парой слов перекинуться.

Мужчина приподнял бровь и заинтересовано посмотрел на капитана.

– Случилось что?

Кирштейн лишь помотал головой. Поняв, что его не собираются посвящать во все подробности, мужчина повесил ружьё на плечо, снял с шеи ключ и открыл входную дверь. Жан поблагодарил и вошёл внутрь. Он бывал здесь всего два раза: первый – когда Армин только предоставил заключённой этот дом, второй – когда началось строительство воздушного шара, чтобы напомнить, что свободу ей никто не давал и за каждым её шагом будут пристально следить. Жан вслушался в мёртвую тишину дома.

«Спит, что ли?», – пронеслось у него в голове.

Капитан прошёл по скрипучему полу коридора, заглянул в пустую кухню и зашёл в комнату, в которой…

– Никого, – выдохнул Кирштейн. – Сбежала дрянь.

– Кого ты дрянью назвал, животное? – прорычали над самым ухом, и холодное лезвие коснулось мужской шеи.

Жан напрягся, сглотнул и примирительно поднял руки вверх.

– Никого, – пискнул он, но тут же взял себя в руки. Он всё-таки полицейский, хранитель закона, а она лишь предательница, погубившая его друга и бесчисленное множество других людей. – Опусти нож, Энни, – приказал он, – я пришёл поговорить.

Энни усмехнулась и сильнее вдавила лезвие в чужую шею.

– А у меня с полицейскими разговор короткий, – осклабилась девушка.

Жан прикрыл глаза – он бы мог вырваться и образумить Леонхарт силой, но та так просто не дастся, сноровку Энни не потеряла, да и вступать в бессмысленную драку сейчас совсем не хотелось. Однако была у этой девки одна слабость.

– Ну, убери нож, не подставляй Армина, ему и так сейчас не сладко.

Энни ослабила руку, цыкнула и убрала нож от горла капитана. Жан тут же повернулся к ней лицом и отошёл на пару шагов назад от греха подальше.

– Чёрт подери, Леонхарт, что за дурацкая привычка на людей с ножом кидаться?! – он провёл ладонью по горлу, мысленно радуясь, что на нём не осталось пореза.

– Инстинкт самосохранения, – бросила Энни, убирая нож в ножны.

– Ну ты…

– Чего припёрся? – осадила она его.

Жан подошёл к окну и выглянул на улицу – как он и думал, с её дома отличный обзор на «дом» Шены.

– Подойди сюда, – подозвал он Энни.

Девушка с секунду постояла на месте и нехотя приблизилась к Кирштейну.

– Видишь тот дом с вьюнками?

– Ну?

– В последнее время ты не видела, как оттуда кто-нибудь выходил, например, маленькая девочка с длинными тёмными волосами и большими глазами?

Энни развернулась к окну спиной и присела на подоконник, скрестив руки на груди.

– Ну, может, видела, а может, и нет.

Жан сжал кулаки и сомкнул челюсти; эта девица когда-нибудь точно у него огребёт.

– Энни, – сквозь зубы процедил капитан.

Энни искоса глянула на Жана и залилась смехом.

– Так нравится, как ты бесишься, Кирштейн, обожаю так развлекаться, заходил бы ты почаще.

Это лишь ещё больше рассердило Жана. Он глубоко вдохнул, выдохнул, успокаиваясь, и с улыбкой вновь обратился:

– Так видела или нет? Ответь, будь добра.

Энни отошла от окна и забралась с ногами на кровать.

– Я всегда считала, что в этом доме никто не живёт, но где-то месяца два назад в его окнах стали иногда появляться силуэты детей. Сначала не придала этому большого значения, думала, может, балуются просто и ходят по развалинам. А потом, в бессонную ночь, заметила, как к тому дому пришли двое взрослых и вывели маленькую девчонку. Уж не знаю, та ли была, которую ищешь, или не та, в темноте не разглядела никого.

Жан резко вскинул голову и подлетел к Энни.

– А взрослых узнала? Видела их раньше?

– Да говорю ж тебе, темно было, не разглядела никого, куриная твоя башка, – разозлилась та. – Но по силуэту, вроде, оба мужчины: один высокий, другой – чуть пониже.

– Кто в ту ночь дежурил возле твоего дома? – не унимался Жан. Он должен был разузнать всю правду.

– Морис, но он всё равно спал в это время, так что ты ничего у него не узнаешь. – Кирштейн поражённо уставился на девушку. – Что? Ты действительно думал, что с меня тут глаз не сводят круглые сутки? И так всем ясно, что это глупый фарс.

– А чего ж тогда не сбежала?

Энни замялась, отвела взгляд в сторону и – Жан бы руку на отсечение отдал, что так всё и было, – слегка смутилась.

– Может, нравится мне здесь, – пробубнила она.

Жан улыбнулся.

– Ну да, ну да.

Энни обернулась и зло посмотрела ему в глаза.

– Если вопросов больше нет, то проваливай, у меня от тебя голова болит.

Леонхарт откинулась на подушку и отвернулась лицом к стене, сообщая тем самым, что разговаривать она с ним более не собирается.

– Спасибо за содействие полиции, – поблагодарил Жан и уже на выходе добавил: – Я передам Армину твои слова.

– Придурок, – бросила ему вслед Энни и подтянула ноги к груди.

***

На город опустилась ночь, и пустынные улицы озарились холодным светом кристаллических ламп. После того, как в городе стали пропадать люди, полиция рекомендовала гражданам не выходить из дому после захода солнца, а если была острая необходимость – быть бдительными и по возможности не ходить одним. Повозка, нагруженная сеном и запряжённая серебристой лошадью, медленно катила по каменной дороге, наполняя тишину цокотом и натужным скрипом колёс. Извозчик, сгорбившись и бросая пристальные взгляды из-под нахлобученной по брови шляпы, умело управлялся с упряжью, не позволяя лошади сбиться с темпа и назначенного курса. Впереди показалась высокая стена тюрьмы, у освещённого яркими факелами входа которой двое полицейских о чём-то негромко переговаривались. Извозчик повернул голову и бросил через плечо:

– Подъезжаем.

Сено зашуршало, и тут же всё стихло. Армин принял удобную позу и постарался больше не двигаться. Он вдыхал дурманящий запах свежего сена, ощущал неприятные его покалывания открытых участков тела и слышал, как громко бьётся его собственное сердце. Армина не одолевало сомнение, он горел решимостью, и когда захотел вытащить Эрена из тюрьмы, и когда придумывал план, и когда, жмурясь, залезал в повозку с сеном. Сильное сердцебиение не было вызвано страхом, скорее выбросом адреналина от ожидания чего-то значимого, какого-то приключения, возможной погони. Оно не давило, не заставляло органы скручиваться в тугой узел, не душило, как несколько лет назад перед вылазками за стену, наоборот, заставляло тело исходить щекотливыми мурашками и растягивать рот в дурацкой улыбке. Армин определённо знал, что Эрен не разделит этих чувств и для него всё это будет в точности да наоборот, но Арлерт готов был пойти на что угодно, чтобы друг почувствовал те давно забытые острые ощущения не только в пьяных драках.

– Стой! Кто идёт? – неожиданно прозвучало снаружи.

Повозка остановилась, и Армин затаил дыхание.

– Это Хаксли. Я привёз сено для лошадей.

– Сено? А не поздновато ли?

– И то верно, – поддакнул второй полицейский.

– Так позапрошлой ночью дождь был, – ответил Хаксли, – намокло оно и только сейчас просохло. Начальник велел как можно быстрее привезти – лошади голодают.

Воцарилось молчание, Армин напряг мышцы, он во что бы то ни стало должен был попасть внутрь.

– Эй! Что у вас там?

У Арлерта чуть сердце не остановилось, он дёрнулся и тут же замер, надеясь, что никто не заметил шороха сена. Этот голос не предвещал ничего хорошего – Борис. Фойльнер был неплохим человеком, но отвратительным полицейским, и Армин старался не решать с ним никаких вопросов, касающихся закона, поскольку тот практически никогда не вставал на сторону заключённого. Арлерт даже в какой-то степени радовался, что дело Эрена ведёт именно Жан, а не Борис – Фойльнер бы пристрелил Йегера без суда и следствия ещё на поле. А ещё Борис очень не любил, когда мешали его спокойствию.

– Лейтенант! Ту это, сено привезли.

– Сено? На ночь глядя? – Борис был явно не в лучшем расположении духа.

– Вот и мы удивились, – вторил рядовой.

– Так просьба самого начальника, – подал голос Хаксли.

Армин стиснул зубы – притащил же чёрт за ногу этого Фойльнера.

– Фокса? – удивился Борис и, немного помолчав, отдал приказ: – Ладно, пропустите его. Только не задерживайся тут.

Повозка тронулась с места, и воздух вокруг вновь наполнился скрипом и мерным цокотом копыт. Армин прикрыл глаза и с облегчением выдохнул. Через пару минут, показавшихся бесконечностью, повозка вновь остановилась, и тихий голос Хаксли сообщил, что можно выбираться. Армин вылез из повозки и начал отряхиваться от приставших к одежде и запутавшихся в светлых волосах соломинок. В темноте конюшни, в которой они остановились, можно было разглядеть лишь чёрные очертания обеспокоенных внезапным приходом гостей лошадей да лихорадочный блеск глаз взволнованного Хаксли.

– Спасибо, Дан, – поблагодарил его Армин, вынимая из волос очередную соломинку.

– Ты действительно собираешься сделать это? – обеспокоенно поинтересовался Дан.

– Я не могу поступить иначе, не могу бросить его здесь.

– Да, знаю. Но ты уверен, что Эрен согласится на побег?

– Определённо нет, но не волнуйся, у меня есть один весомый аргумент.

Армин дотронулся до длинного плаща в районе бедра.

– Хорошо. Я оставлю лошадь у западной стены. – Хаксли положил руку на плечо Армина и несильно сжал его. – Будь осторожен.

Арлерт с благодарностью улыбнулся и кивнул.

***

Было жарко, мучительно жарко, казалось, будто кожа плавилась, как воск. Эрен ерзал на кровати, сминая мокрую простынь, в попытках уснуть. Кофта и брюки уже настолько пропитались потом, что можно было выжимать, воздуха не хватало катастрофически. Эрен старался дышать размеренно и глубоко, но постоянно сбивался с ритма, заходился приступами кашля, раздирающим пересохшее горло. Если так продолжится, то эта маленькая коморка станет для него настоящим склепом. Он потерял счёт времени, после того, как Фокс вколол ему не подействовавшее лекарство, Эрен впал в забытье, проснулся от жуткой жажды, не зная сколько времени он провёл во сне. Он, конечно, звал людей и даже стучался в запертую дверь, но никто так и не откликнулся.

– Словно в желудке у титана, – простонал Эрен и вжался спиной в каменную стену, забирая её живительную прохладу.

Эрен вытянул перед собой руку и посмотрел на предплечье, на котором не осталось и следа сделанного укола. Разочарование четвертило его душу, Эрен потерял ещё один шанс избавить друга от смертельной опасности. Новостей от Зоэ не было уже полгода, и это заставляло кидаться в омут с головой, не думая о последствиях. Эрен усмехнулся – он вновь становился глупым пятнадцатилетним мальчишкой, ведомым только своими чувствами и не слышащим голос разума.

Зато сейчас он прекрасно слышал шорохи за дверью, глухой удар и скрежет ключа в замочной скважине, и вот дверь медленно отворилась, впуская потоки спасительного кислорода. Эрен приподнялся на локтях и, смахнув с ресниц капельки пота, всмотрелся через дверной проём в глубину пустого коридора.

– Кто здесь? – крикнул Йегер, но ему не ответили. Он встал с кровати и, тихонько толкнув дверь, вышел из камеры. Прохладный воздух заласкал его кожу, и по телу побежали мурашки. – Эй, ау-у.

– Привет, Эрен.

От неожиданности Эрен вздрогнул и резко обернулся, от чего в глазах на секунду поплыло. Армин, скрестив руки на груди и оперевшись о стену, задорно улыбался. Эрен ожидал такого поворота событий, но всем сердцем надеялся, что друг откажется от бредовой идеи «спасти» его. Взгляд скользнул вниз, где возле ног Арлерта лежал бессознательный полицейский.

– Армин! – взревел Эрен. – Да что ты, чёрт возьми!

– О, насчёт него не волнуйся, это всего лишь снотворное. Он очнётся, – Армин внимательно посмотрел на полицейского и погодя неуверенно добавил: – Возможно.

Нет, это не должно было происходить. Ну почему Армин не может просто спокойно сидеть дома и ждать?

– Я же просил тебя не лезть, – сердился Йегер. – Я же сказал тебе подождать, я же просил тебя довериться, Жан во всём…

– Жан ничего не сможет сделать! – вспылил Армин и приблизился к другу. – Почему до тебя это никак не дойдёт? Ты угроза, Эрен, а люди привыкли избавляться от угроз. И чем раньше, тем лучше.

Эрен вздохнул и прикрыл глаза. Тело не слушалось его, оно настолько было вялым, что трудно было стоять на ногах. Хотелось лечь и наконец-таки заснуть, не думая о том, что он мог лишиться жизни, не думая о том, что лучший друг мог лишиться жизни, просто не думая.

– Люди не такие, – спокойно ответил Эрен.

– И это говоришь мне ты? Ты посмотри вокруг, люди превратились в тупой скот, имеющий только инстинкт самосохранения. Они скованны страхом. Весь мир в их распоряжении, столько интересного ждёт их, а они сидят, поджав хвосты, за этими стенами и боятся носа показать. Прошло десять лет, Эрен, а они так и не смогли выползти из своей раковины.

Эрену хотелось кричать от бессилия и раздирающего его в мелкие клочья сожаления, и будь у него больше сил, если бы ему не пришлось волноваться о том, что Армин мог быть схвачен за незаконное проникновение, он бы закричал, закричал так громко, насколько бы позволили ему голосовые связки, до хрипоты, до срыва голоса. Но у него не было такой привилегии, всё, что ему оставалось, – это в немой беспомощности смотреть на того, кем дорожил больше всего и кого так и не сумел защитить.

– Иди домой, Армин, – спокойно повторил Эрен и пошёл обратно в камеру, но неожиданно закружилась голова, и его повело в сторону.

Армин моментально среагировал, поддержал друга и не дал ему упасть.

– Ты в порядке? – забеспокоился он.

– Да, нормально.

– Что они делали с тобой? – Армин развернул Эрена к себе и осмотрел его лицо.

– Ничего они не делали, – раздражённо повторил Эрен, вырвался из рук Армина и зашёл в темницу. – Просто иди домой. Хватит уже этого балагана.

– Но ты же обещал, – прошептал Армин. – Ты обещал мне, что всегда будешь рядом.

Эрена будто молния поразила, он поднял взгляд на друга, лицо исказила гримаса боли.

– Пойми, Армин, если мы сейчас сбежим, я потеряю тебя. Я… – Эрен сглотнул, тяжёлые воспоминания вновь нахлынули разрушительной волной. – Я не хочу, чтобы это повторилось вновь.

Голубые глаза напротив заблестели от подступивших слёз. Армин несомненно знал, о чём говорил Эрен.

– Но если ты сейчас останешься здесь, ты точно меня потеряешь, – грустно улыбнулся Арлерт. – Ты не изменишь своего решения, да? Тогда, может, это сможет тебя переубедить.

Армин откинул плащ, вытащил из висящих на набедренном поясе ножен нож и приставил его к своему горлу. Эрен напрягся и придвинулся ближе к другу.

– Армин, опусти нож, – размеренно сказал он, делая шаг вперёд. – Ты не в себе.

– Да, Эрен, я не в себе. Ты же знаешь, что делает со мной сыворотка.

Армин слегка надавил на шею и провёл по ней лезвием, оставляя на коже неглубокий порез. Тут с дальнего конца коридора послышались шаги и мужские голоса. Время безудержно утекало. Голубые глаза с вызовом смотрели в обеспокоенные зелёные.

– Ну, Эрен, что ты решил?

Несколько томительных секунд Эрен стоял смирно, затем сжал кулаки и негромко выругался. Губы Армина искривились в ухмылке.

***

Борис перекинул на другое плечо холщёвую сумку и, проводив взглядом телегу с сеном, вошёл в административное здание тюрьмы. Он мысленно плевался от того, что позволил какой-то Хитч помыкать собой.

– Есть ей, видите ли, захотелось, – бурчал под нос Фойльнер, – сама б пошла и раздобыла чего-нибудь.

Он поднялся по каменным ступеням на второй этаж и, пройдя десяток метров по коридору, без стука вошёл в кабинет. Сидящая на диванчике Дорис тут же обернулась на вошедшего и недовольно надулась.

– Ну наконец-то. Фойльнер, тебя только за смертью посылать, – простонала она.

Борис кинул на стол сумку.

– То, что я живу в двух шагах от работы, не значит, что я должен переться средь ночи опустошать для тебя свои полки с продовольствием! – заругался он на Хитч, уже довольно роющуюся в сумке с перекусом.

Расположившийся за столом напротив Жан оторвал взгляд от бумаг и с насмешкой посмотрел на лейтенанта.

– Ну так попёрся же.

Борис потупил взгляд, отвернулся и залился лёгким румянцем.

– Да только потому, что сам проголодался, – пробубнил он.

– Фу, селёдка, – покривилась Дорис, вертя в руках баночку консервов. – Как ты можешь её есть?

– Либо молча ешь, что дают, либо сдохни от голода, – разозлился Фойльнер.

Порой поведение Хитч его просто выбешивало. Эта маленькая тощая девка всё делала наперекор и совершенно ни во что его не ставила. «Вот повысят меня в звании, – мечтал иногда Борис, – вот тогда зауважает». А потом Дорис вновь дёргала его за волосы, отвешивала отменный пинок под зад, хихикала, Борис смотрел в её светло-карие глаза, блестящие детским задором, и понимал, что ничего не изменится. Но пусть уж лучше её глаза будут блестеть от издёвок над ним, чем быть такими же, как у той селёдки в банке – абсолютно пустыми и мёртвыми. Смерть Марло на всех на них оставила неисчезающий след.

– Я тебя сама на тот свет отправлю, – прорычала Дорис, замахиваясь на Фойльнера банкой селёдки.

– Если вы сейчас не заткнётесь, то сдохните вы оба! – не выдержал Жан. – Какого чёрта вы вообще делаете у меня в кабинете?

Дорис поставила консервы на стол, взяла из сумки яблоко и развалилась на мягком диване, положив голову на подлокотник.

– Так скучно же, капитан, – протянула она и откусила от фрукта.

– Если тебе нечем заняться, Хитч, я быстренько тебе работу найду.

– Нет, спасибо, обойдусь, – прочавкала та.

– Что-нибудь удалось разузнать? – Борис встал возле стола и взглянул на разложенные капитаном записи.

Жан вздохнул и откинулся на спинку стула.

– Ничего, – устало проговорил он, потирая переносицу. – Ни по делу Эрена, ни по пропаже людей. Чертовщина какая-то.

Лейтенант взял исписанные угловатым почерком Жана бумаги и быстро прошёлся по строчкам. По делу Йегера было известно лишь то, что накануне убийства Эрен сильно повздорил со Штольцем, а во временном отрезке смерти Винсонта Йегера видели возле его дома. Но ни орудия убийства, ни хоть какого-то прямого доказательства того, что преступление совершил именно Эрен, не было. Борис и сам не особо верил в то, что из-за какой-то пьяной драки Йегер решил выследить Штольца и лишить его жизни. Но внутренняя неприязнь к самому Эрену отчасти порождала желание, чтобы тот на самом деле оказался виновен. Если бы тогда, одиннадцать лет назад, у Эрена была в приоритете защита товарищей, если бы тогда Марло не вступил в этот проклятый Легион разведки, Марло бы сейчас был жив, Дорис бы не пришлось страдать от потери друга и любимого человека.

Тихий голос Жана вывел Бориса из тяжёлых воспоминаний:

– Я ведь и правда хочу помочь Эрену.

Фойльнер внимательно посмотрел на Кирштейна. Почему-то эта фраза вывела Бориса из себя.

– Поможем, Жан, – встряла Дорис, вертя за палочку огрызок яблока, – обязательно поможем.

Борис сжал кулаки, сминая листы желтоватой бумаги. В коридоре раздался топот ног, и через секунду дверь с грохотом отворилась, и в кабинет ворвался запыхавшийся молодой парень в стандартной форме полицейских.

– Капитан! – задыхаясь, прокричал он.

– Что за шум? – рассержено спросил Жан.

– Йегер, – парень вдохнул побольше воздуха и выпалил: – Йегер сбежал!

Жан спустился по лестнице вниз, толкнул входную дверь и вышел на улицу, вдыхая свежий ночной воздух. Чего этому придурку Эрену на месте не сиделось? Жан же пообещал, что во всём разберётся, а этим глупым побегом тот только усугубил своё положение. Кирштейн всматривался в полумрак территории тюрьмы, пытаясь понять, как Эрену удалось выбраться и каковы будут его дальнейшие действия.

– Капитан, наверху! – вдруг раздался чей-то голос, и Жан мигом проследил взглядом за рукой рядового.

На западной стене сгорбившись сидели двое. Жан сразу же узнал широкие плечи Эрена. Нарушители обернулись на шум, и, взглянув в лицо второго, Кирштейн процедил:

– Армин. – Жан закрыл глаза и покачал головой. – Мог бы догадаться. За ними! – скомандовал он подчинённым. – Не дайте Йегеру уйти!

***

Армин неистово бил каблуками по крупу серебристой лошади, подгоняя её. Сзади уже слышался свит полицейских свистков и топот нагоняемых их лошадей. Эрен крепче ухватился за талию Армина.

– Нагоняют, – предупредил он друга.

– Ага, слышу. Ничего, – заверил Арлерт, – оторвёмся.

Он взмахнул упряжью и свернул с широкой дороги на узкий проулок между рядами домов. Полицейские не собирались так просто их отпускать, секунда, две, и Эрен уже буквально слышал тяжёлое фырканье резвого Конкорда за своей спиной.

– Не будь глупцом, Армин! – крикнул Жан. – Останови лошадь! Так ты лишь ещё больше подставляешь Эрена!

Эрен взглянул на сосредоточенное лицо Армина.

«Он знает, Жан, – мысленно проговорил он. – Армин в полной мере это осознаёт».

Минув длинный тёмный проулок, серебристая кобыла тут же свернула вправо. Эрен обернулся, но вместо преследователей, появившихся из-за угла, он увидел, как некто остановил нагруженную бочками повозку на выходе из проулка, перегораживая дорогу. Извозчик поднял голову и махнул им рукой. Армин всегда был спецом в придумывании разного рода стратегий, но всегда они оказывались с привлечением посторонних. Этот раз не был исключением. Армин бы не справился сам, это понятно, но всё же…

– Скольких людей ты привлёк в незаконные действия, чтобы вытащить меня? – спросил Эрен, не особо надеясь на ответ.

Армин немного помолчал и всё же ответил:

– Я никого не принуждал. Здесь лишь те, кому ты не безразличен.

– Не безразличен? – Эрен сжал плащ Армина и взглянул назад – полиция отстала. – А Микаса?

– Не волнуйся, её я не впутывал.

– Спасибо, – так тихо прошептал Эрен, что Армин его не услышал.

Они промчались по площади с выключенным фонтаном, минули «заснувшую» больницу. Путь в глубь стен им был заказан, прятаться долго за Розой они не смогут, рано или поздно их схватят, а за Шину незамеченными проскользнуть не удастся. Единственным выходом был внешний мир. Эрен внимательно осмотрел окрестности, маршрут сильно отличался от предполагаемого.

– Мы направляемся в глубь стен? – недоумевал Йегер. – Почему не во внешний мир? Что ты задумал?

Армин повернул голову к нему, и в лунном свете Эрен увидел довольную улыбку на его губах.

– Именно туда мы и держим путь! – радостно отозвался друг.

– Тогда почему?..

Тень от огромной арки Марии упала на их лица, и спустя мгновение каменный пейзаж города сменился луговыми просторами, посеребрёнными ярким светом луны. Прохладный ветер ударил с новой силой, и Эрен прищурился, спасая глаза. Вопрос тут же отпал, и за место непонимания в душе воцарилась тревога. И чем ближе они приближались к возвышающемуся на холме воздушному шару, тем сильнее бухало в груди Эрена сердце.

– Нет, – проговорил Йегер, не отрывая взгляда от летательного аппарата, – Армин, нет! Это безумие, мы же даже испытания не проводили!

Эрен отказывался верить в это.

– Эрен, – слишком спокойно отозвался Армин, – все эти годы ты верил мне, я прошу тебя поверить мне и сейчас. Пожалуйста.

Йегер зажмурился и уткнулся в спину друга. Как он мог поверить человеку, пытавшемуся перерезать себе горло?

– Хорошо.

На поле их уже ждали Сергей и Жозетт, лица у обоих были полны сомнений. Жозетт легко обняла Эрена, и тот почувствовал, как она дрожит. Они, как и Йегер, были не в восторге от предстоящего полёта и с радостью бы предложили другой способ, да только вариантов у них уже не было. Эрен осмотрел повисший над землёй шар снаружи и, поднявшись на ступеньку и перевесившись через край корзины, взглянул на него изнутри; они успели-таки поставить выпускной клапан, теперь оставалось надеяться, что он сработает как надо. Эрена обдало жаром от работающей горелки, и только тогда Йегер понял, что его уже давно знобит.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. – Сергей поднял с земли нагруженную сумку и передал её уже стоящему в корзине Армину.

Армин лишь молча взглянул ему в глаза и слабо улыбнулся. Эрен помог Сергею перенести оставшиеся вещи в гондолу, а после и сам залез в корзину к другу. Внутри она оказалась теснее, чем он предполагал, и Эрен мысленно взмолился, чтобы у неё не отвалилось дно от тяжести.

– Они здесь, – сообщила Жозетт, указывая на приближающихся к ним со стороны города группу всадников.

– Спрячьтесь в лесу, пока всё не стихнет, – обратился Армин к Сергею и пожал ему руку.

– Хорошо. Берегите себя.

Жозетт ещё раз обнялась с бывшими разведчиками, утирая набежавшие на глаза слёзы, забралась в седло вслед за Сергеем, и серебристая кобыла помчалась в сторону леса.

– И что теперь? – задал вопрос Эрен, не отрывая взволнованного взгляда от стремительно приближающихся полицейских. – Ты хоть знаешь, как поднять его в воздух?

– Теоретически, – бодро отозвался Армин и поспешно добавил: – А сейчас проверим на практике.

Он достал уже знакомый Эрену нож и перерезал удерживающие гондолу тросы, затем он повернул рычаг горелки, пламя вспыхнуло с новой силой, шар мотнуло, и он стал подниматься вверх. Внутри защекотало, давно забытые чувства восторга затрепетали в груди. Эрен сам не заметил, как его губы растянулись в улыбке. Армин искоса взглянул на друга и довольно закивал.

– Армин! – донёсся разъярённый окрик. Эрен посмотрел вниз, где уже сгрудилась небольшая конница во главе с Жаном. – Сейчас же спускай эту чёртову хрень на землю! Не делай глупостей!

Армин схватился за край гондолы и наполовину свесился вниз. Эрен тут же придержал его за плащ, чтобы тот ненароком не вывалился.

– Прости, Жан, – возбуждённо прокричал в ответ Арлерт, – но, боюсь, это невозможно.

– Тогда я сам его спущу! – неожиданно раздался голос Бориса.

Эрен успел только увидеть ружьё в руках Фойльнера, как тут же резко потянул Армина за плащ, полностью утаскивая его в корзину. Прозвучал выстрел, вслед за ним команда Кирштейна «Не стрелять!» и всего через пару секунд безудержный смех Армина. Более для Эрена не существовало никаких звуков: ни рассерженных возгласов Жана, ни шума ветра, ни звуков горелки. Только бешено колотящееся собственное сердце и судорожный смех Армина.

========== Глава 3. Доверяя жизнь ==========

Жан знал повадки Фокса наизусть. Знал его мимику, когда тот злился, знал движения рук, когда отдавал приказы, угадывал практически каждое его слово, когда начальник был настроен серьёзно. Жан никогда особо не всматривался в людей, некоторых знакомых и коллег даже не помнил в лицо. Точнее, он мог бы при встрече сказать, что это именно тот человек и правильно назвать его по имени, но он не запоминал такие мелочи, как цвет глаз, тембр голоса, тип телосложения и прочее, они были скорее как вещи, которые знаешь, но не можешь сразу нарисовать, если вдруг попросят. Что-то само собой разумеющееся.

Но в жизни капитана были и те, которых он знал досконально, «от» и «до». Он так изучил их, будто от этого зависела его жизнь. Жан не делал это специально, с какой-то корыстной целью, эти люди сами проникали в его жизнь, прочно вплетаясь в его мысли. Одни были словно прекрасные цветы с нежным благоуханием, другие – хуже сорняков. Фокс же не относился ни к одним из них.

– Случившееся вчера ночью меня сильно огорчило, капитан, – начал Грегори, методично перекладывая письменные принадлежности с одно края массивного стола на другой.

«Так почему вы тогда так довольны?», – подумал Жан, следя за движениями его рук.

– Ещё ни один преступник не сбегал из моей тюрьмы, – продолжал Фокс.

«Потому что и сбегать-то некому было, – Кирштейн взглянул на лежавшее слева перо. – Не трогай его, оно лежит идеально. – И сразу же начальник тюрьмы протянул руку к этому перу и чуть подвинул его кончик. – Тьфу ты».

– Моя оплошность, сэр, – извинился Жан.

Фокс исподлобья взглянул на капитана. На его лице не было улыбки, но Жан отчётливо видел, как светятся надменностью его чёрные глаза.

– Рад, что вы это осознаёте, – Грегори отхлебнул из кружки травяного чая и с негромким стуком поставил её обратно на блюдце. – Приказываю вам разыскать Эрена Йегера и привести его ко мне любой ценой. Живым.

Жан несколько секунд стоял недвижимо, ожидая, когда Фокс скажет «шутка», однако ожидания были напрасными. Кирштейн уставился на своего начальника, припоминая, когда тот выжил из ума, потерял здравый смысл и стал отдавать невыполнимы приказы.

– Н-но, сэр…

– Возьми с собой Фойльнера и Хитч. Отправляйтесь немедленно.

Фокс указал на дверь и взял в руки бумаги, сообщая, что разговор закончен. Жан топтался на месте, размышляя стоит ли задать Грегори давно мучивший его вопрос, и, глубоко вздохнув, всё же поинтересовался:

– Мистер Фокс, по поводу девочки на втором подзем…

– Капитан Кирштейн! – рявкнул Фокс, Жан и приближённый Грегори, всё это время стоявший у того за спиной, вздрогнули. Начальник тюрьмы грозно взглянул на капитана и смял в руках бумаги. – Выполняйте приказ.

Жан поджал губы.

– Есть выполнять приказ.

Капитан отдал честь и, развернувшись на каблуках, вышел из кабинета.

– Зачем ты отправил его за Йегером? – спросил Фокса приближённый, когда Жан скрылся за дверью.

Фокс откинулся на спинку кресла и повертел в руках перо, не сводя пристального взгляда с двери.

– Этот капитан стал слишком часто здесь вынюхивать. – Грегори прищурился. – Кирштейн – бывший разведчик, рано или поздно эта королевская псинка могла бы оскалить зубки, и тогда бы нам всем не поздоровилось. Пусть немного прогуляется.

– Но, Грег, а если ему удастся найти Йегера?

– Не волнуйся, Лэнс, поймать Йегера для него, всё равно что гоняться за чёрной кошкой в темноте. Капитан нам не помешает.

Лэнс цыкнул, явно не веря в радушные речи Фокса, но промолчал.