Текст книги "Сбежавший зверь (СИ)"

Автор книги: Kassandra Rouse

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

– Энни, ты не должна…

– Попрошу тебя только один раз, – прервала она его, – выживи. Что бы ни случилось, выживи и сделай этот мир таким же прекрасным, каким ты сделал его для меня.

Леонхарт повернула голову в его сторону – лёгкая, красивейшая улыбка, которую Армин когда-либо видел, играла на её губах.

– Энни!

Леонхарт резко остановила лошадь, поставив её на дыбы. Армин не удержал равновесие и полетел на землю. Сильнейшая боль разлилась по его голове и телу. Он лишь смог слегка приподнять голову, как размытый силуэт удаляющей лошади сменился чернотой, и Армин потерял сознание.

Энни утёрла глаза и взмахнула упряжью. Впервые за много лет её сердце разрывалось от сожаления и скорби, но в то же время она была счастлива так сильно, как не была даже в лучших её снах. Здесь и сейчас она должна была закончить то, что сотню лет назад начали её предшественники. Здесь и сейчас она должна была раз и насегда избавить землю от титанов, чтобы тот, кто был так дорог сердцу, больше не страдал по её глупости.

Энни, несводя пристального взгляда с приближающегося к ней титана, вытащила из голенища сапога узкий кинжал и полоснула острым лезвием по ладони. Ослепляющая молния зигзагом метнулась с неба до самой земли.

Армин, спасибо за яблоки. Я бы очень хотела, чтобы ты ещё раз угостил меня ими.

***

Жан снял плащ и оторванным рукавом рубашки перевязал рану на руке. Казалось, что весь участок по щелчку пальцев опустел, было так тихо, что можно было услышать стук собственного сердца, только плач Дорис рывками врывался в эту могильную тишину. Жан тяжело выдохнул и, подойдя к товарищам, присел к ним. Фойльнер выглядел ужасно, он был настолько бледен, что создавалось впечатление, что из его тела выкачали всю кровь, только огромное красное пятно всё больше и больше разрасталось на его плаще.

– Что же ты натворил, Фойльнер, – причитала Хитч, всхлипывая и утирая безостоновочно льющиеся слёзы. – Дурак, какой же ты дурак.

Борис сделал судорожный вдох и медленно открыл глаза.

– Капитан, – прохрипел он, мутным взглядом уставившись в небо.

– Я здесь. – Жан приблизился к лейтенанту, чтобы тот мог его лучше видеть.

– Дорис. – Борис слегка приподнял руку, и Хитч тут же нежно взяла его ладонь в свою.

– Я должен кое-что сказать тебе, Дорис, – Фойльнер перевёл на девушку взгляд и попытался улыбнуться, но его сил хватило лишь на то, чтобы слегка дёрнуть уголками губ.

– Молчи, – тут же прервала его Дорис, крепко сжимая его ладонь, – тебе нельзя сейчас говорить, побереги силы.

– Я давно уже хотел сказать тебе, но всё храбрости не мог набраться. И почему-то осмелел только сейчас.

Борис усмехнулся и тут же закашлялся кровью. Жан отчётливо слышал, как при каждом сказанном слове в груди Фойльнера булькало и хрипело. Кровотечение в лёгких, несколько сломанных рёбер и разрыв мягких тканей – вот то, что Жан знал наверняка. Кирштейн зажмурился и отвернулся.

– Дорис, я… – Борис пару секунд молчал, собираясь с духом, и закончил: – люблю тебя. Всегда любил.

И успокоившаяся немного Хитч, разревелась ещё больше.

– Ну вот зачем это сейчас говорить? – ругала она его. – Не умеешь ты момент выбирать, балбес.

– Да, – вновь усмехнулся лейтенант, – настоящий балбес. Капитан, ступай за Эреном, спаси этот город.

Жан кивнул и сжал плечо лейтенанта.

– Хорошо, продержись ещё немного, я приведу помощь.

Кирштейн последний раз одарил Дорис сочувствующим взглядом и подозвал коня.

Жан мчался по улицам ставшего за несколько лет уже почти родным города и не узнавал его, с большим трудом в этой груде камней можно было увидеть фонтан, любимую булочную или высокую часовую башню. Люди сновали туда-сюда, бежали, не глядя по сторонам, и Кирштайну приходилось резко лавировать, чтобы ненароком какой-нибудь испуганный горожанин не попал под копыта. Но больше всего Жан волновался за одного единственного человека, любимую всем сердцем девушку, которая, возможно, сейчас спокойно спала и даже не подозревала о том, какой ужас творится в её родном городе. Он гнал Конкорда по каменным дорогам, мысленно молясь успеть вовремя, и когда он уже был в нескольких десятках метрах от собственно дома, впереди показался знакомый силуэт. Медленно, покачиваясь, она шла к нему навстречу. Огромная радость наполнила душу капитана – жива, но в мгновение ока страхом наполнились его глаза – не выдержав нагрузки, треснувшая стена дома покосилась, накренилась вперёд и стала падать прямо на девушку.

– Микаса! – заорал Жан, предупреждая жену, но его крик потонул в оглушающем грохоте.

Внутренности свело спазмом, Кирштейн покрылся холодным потом и не сводил безумного взгляда с облака пыли перед собой. Но вот показались два людских силуэта, и Жан немного перевёл дух. Он мигом соскочил с коня и подбежал к ним. Сергей, откашливаясь, старательно прикрывал рукой голову Микасы от сыплющихся сверху мелких камушков и песка.

– Все целы? – взволновано спросил их Жан, тщательно осматривая жену на наличие повреждений. – Чёрт возьми, как же я перепугался. Спасибо, Сергей.

– Да о чём разговор. – Мужчина улыбнулся и присвистнул, осматриваясь по сторонам. – Да-а-а, ну и дела, этак весь город в руины превратится. Я-то думал, с титанами покончено.

– Это Эрен, – тихо отозвалась Микаса.

– Да ну?! – удивился Сергей. – Чего он вдруг взбесился?

Микаса опустила голову и больше ничего не сказала.

– Сергей, мне нужна твоя помощь, – встрял Жан. Чем меньше людей будет знать личность титана, тем лучше для Эрена. – Мой друг серьёзно ранен. Возьми коня и скачи в участок. Прошу, поторопись.

– Понял, – без вопросов ответил Сергей. – Позаботься о Микасе.

Мужчина хлопнул Жана по плечу, лихо забрался на Конкорда и помчался в сторону тюрьмы. Как только они с женой остались вдвоём, Кирштейн нежно провёл ладонью по её спутанным волосам и прижался щекой к её макушке.

– Дурёха, я чуть не поседел от страха, хорошо, что Сергей оказался поблизости. Ты настолько сильно хочешь моей смерти?

– Ты ранен. – Микаса кончиками пальцев дотронулась до перевязанной руки мужа и тут же расплакалась.

Жан был настолько ошарашен, что даже не знал, куда себя деть. Микаса никогда, никогда не плакала при нём, а тут на тебе. Он взял её трясущимися руками за плечи и попытался её успокоить, хотя сам сейчас нуждался в этом гораздо больше.

– Ну-ну, прекрати, рана-то пустяковая, не волнуйся.

– Какая же я дура, – причитала Аккерман надломленным голосом. – Прости, прости меня.

Капитан раскрыл глаза от удивления и ослабил хватку.

– Да т-ты чего?

– Я столько лет жила своими мечтами, столько времени убила на то, чтобы достичь своего идеального мира, счастья и совсем не замечала, что оно было у меня прямо под носом. – Микаса прижалась к груди мужа и глубоко вдохнула. – Я была уверена, что Эрен и есть моя жизнь, смысл моего существования, моя истинная любовь, а ты – лишь старая привычка.

Жан поджал губы и отвёл взгляд. Это было больно, неприятно, жестоко.

– Но… – Микаса подняла голову и взглянула прямо в глаза мужа, – именно эта привычка всегда и спасала меня, именно она стала причиной, по которой я всё ещё жива. – Девушка приблизила к капитану лицо и выдохнула ему в губы: – Прости.

Микаса целовала Жана нежно, аккуратно. Тогда Жан впервые почувствовал этот приторно-сладкий, незабываемый, восхитительный вкус. Вкус настоящей любви.

***

Армин полз по земле, цепляясь бледными пальцами за ещё не пожелтевшую траву. Любое движение телом сразу сопровождалось сильнейшей болью. Время опережало его, стремительно неслось вперёд, оставляя молодого человека далеко позади. Армин не успевал, отчаянно пытался догнать его, но оно будто нарочно ускорялось, смеялось над ним, издевалось. Он отчаянно молил подождать, дать хоть какую-то фору, не ради себя – ради дорогих людей, но время было непреклонно, только сильнее дразнило его и с наслаждением наблюдало, как того догоняет страшный призрак смерти. Арлерт повалился на спину, вцепился в рубашку, выгнулся всем телом и издал немой крик. Грудь пыла пожаром, он сгорал изнутри, будто пожухлые листы, каждая клеточка тела превращалась в пепел в огне титаньей сыворотки. Армин уже не мог сдержать слёз, быстро-быстро они скапливались в уголках глаз и стекали по горячим вискам. Молодой человек запрокинул голову и взглянул на двух титанов, слившихся в смертельном танце в нескольких метрах от него.

– Перестаньте, – практически неслышно попросил он, – пожалуйста.

Армин зажмурился и, сжав челюсти, снова перевернулся на живот. Огромных усилий ему составило преодолеть ещё пару метров. Земля содрогнулось и тело гиганта Эрена распласталось на ней. Энни тут же придавила его рукой и, закусив его шею, с мясом вырвала её кусок. Армин неуклюже сел и немигающим взглядом уставился на руку гиганта Леонхарт, которая одним резким движением вырвала Эрена из его титаньей оболчки, отрывая ему правую руку и обе ноги. Йегер почти слился со своей формой, иначе бы он не лишился конечностей и его лицо… Армин моргнул, пытаясь избавиться от образа лица друга, практически лишённого кожи.

И тут время как будто стало идти в три раза медленнее. Энни широко раззявила рот и стала подносить Эрена к нему. Испуганное сердце сделало удар, замерло, потом сократилось и расслабилось ещё раз. По щекам снова потекли слёзы. Армин замотал головой и подался вперёд.

– Остановись! – закричал он. – Я прошу тебя, умоляю, не убивай его, Энни. Пожалуйста, – Армин шмыгнул носом и сглотнул, – не надо.

Энни замерла, внимательно смотря на Армина. Арлерта всегда интересовало, насколько эмоциональное состояние титана соответствовало тому, что чувствовал его шифтер. Он видел Леонхарт в форме гиганта всего два раза, и всегда её лицо выглядело пустым, совершенно не заинтересованным. Но сейчас её взгляд был кардинально другим. Сочувствие – ещё одна эмоция в копилке «ледышки» Леонхарт.

Энни ещё раз посмотрела на Йегера и опустил его обезображенное тело на траву. Армин смотрел на лицо, в котором с трудом можно было узнать дорогого друга, и чувствовал, как огромная радость и облегчение разливается по уставшему телу, замещая собой боль. Живой. Он смог. Они смогли. И Эрен, и город теперь были в безопасности. Теперь непременно всё наладится. Армин закрыл глаза и слабо улыбнулся.

«Спасибо» – последнее слово, что он смог сказать, после чего его тело пошатнулось и рухнуло на землю.

***

Это был бесконечный, жуткий сон. Эрен слышал крики испуганных людей, плач, видел изувеченные тела женщин и детей, чувствовал, как содрогается земля и рушится восстановленный с таким трудом город. Ужас обступил его со всех сторон, но он просто не мог выбраться из этого плена. Эрен отчаянно старался проснуться, но у него не получалось. И когда сил терпеть уже не было, шум вдруг неожиданно стих и за спиной прозвучал мужской голос:

– Почему ты прячешься? Разве ты этого не хотел?

Йегер резко развернулся и остолбенел – он увидел себя. Усмехающегося, надменного, кровожадного. Его вторая сторона, второе «я» или, как по-научному называл его Армин, альтер эго. Зло, которое не упускало ни одного шанса проявить себя.

– О чём ты говоришь? – не понял Эрен. – Я никогда не хотел смерти невинных! Только ты всегда желал этого!

Двойник приподнял одну бровь и криво улыбнулся.

– Я? Хм, но разве мы не единое целое? Я часть тебя, Эрен. Я – это ты, а ты – это я.

Эрен ступил назад и замотал головой.

– Нет, ты не часть меня. – Он прямо посмотрел тому в глаза и решительно добавил: – Ты лишь чёртов убийца, не более.

Тот в ответ осклабился, напрягся, и Эрен среагировать даже не успел, как чужая рука сдавила его горло. Йегер засипел и вцепился пальцами в его руку. Двойник приблизился и зашептал на самое ухо:

– Ты всегда искал для себя оправдания.

Эрен резко открыл глаза и быстро задышал; ему наконец-то удалось вырваться из кошмара. Молодой человек прислушался: или всё же нет? Шум не смолк, а казалось, стал только громче. Эрен поднял оголённую правую руку и осмотрел её. Вроде, это был он, настоящий. Он покрутил на подушке головой – ломота в теле была слишком реальной для сна. Значит, он всё же вернулся.

– Слава богу, ты открыл глаза.

Эрен повернулся к Микасе, с беспокойством склонившейся над ним.

– Думали уж не очнёшься. – В поле зрения появился Жан с забинтованной рукой, но, в отличие от своей жены, он не был так уж рад, скорее, наоборот, встревожен.

– Что здесь?.. – Эрен сел на кровати, пытаясь справиться с головокружением, и осмотрелся.

Везде царил хаос, люди сновали туда-сюда, что-то кричали, быстро передавали друг другу какие-то склянки и тряпки. По мерзкому запаху лекарств и крови Эрен наконец понял, что находится в больнице.

– Будь прокляты эти титаны! – причитала пожилая женщина, склонившаяся над мужчиной, голова которого была перевязана окровавленными бинтами. – Почему же это снова происходит? Когда же всё это кончится?

Эрен не поверил своим ушам. Титаны? Но ведь их истребили десять лет назад. Он сам лично отсёк голову последнему монстру. Только если…

– Фокс! – закричал Йегер, оборачиваясь к Жану. – Это ведь его рук дело, да? Ты же сам говорил, что он ставил эксперименты на людях. Сколько их было? Пять? Десять? Всех уничтожили?

Эрен откинул простыню и собирался уже ринутся на улицу, но спокойный, тихий и отчего-то даже разочарованный голос капитана остановил его:

– Нет, Эрен. Всего один. Это был ты.

Йегер замер на мгновение, пытаясь переварить услышанное, моргнул и медленно перевёл взгляд на Жана.

– Что? – Мгновение тишины, молодой человек бросил быстрый взгляд на Микасу. – Нет, нет, этого не могло случиться, я не мог.

Он интенсивно замахал головой, словно оклеветанный. Взгляд остановился на детской ручке, торчавшей из-под серой простыни. Осознание случившегося обрушилось на него камнепадом. Эрен схватился за голову и до боли сжал волосы.

– Ты словно обезумел, – продолжил Кирштейн. – Энни тебя еле остановила.

– Энни? А Армин? Где Армин? – Эрен завертелся в поисках друга.

Жан с Микасой молча переглянулись и потупили нервные взгляды. Тревога заполнила грудную клетку.

– Он наверху, – ответил спустя какое-то время капитан.

Эрен тут же вскочил с кровати. Ноги, на мгновение потерявшие чувствительность, подвели хозяина – Йегер упал, цепляясь за простынь и стаскивая её с кровати, но тут же встал и, не обращая на покалывающую боль в ступнях, побежал к лестнице. Он проскакивал между людьми, перепрыгивал тазы с красной водой, пробегая мимо бесконечных коек и носилок с раненными, встретился взглядом со светло-рыжей девушкой, крепко сжимающей руку молодого человека в полицейской форме. Она злилась на Эрена, обвиняла его. Йегер виновато потупил взор и несколькими большими шагами взобрался по лестнице на второй этаж. Здесь было так тихо, что можно было услышать собственное дыхание, Эрен будто очутился в другом мире: без боли, без ненависти, без смерти. Молодой человек пробежался по прохладному из-за открытого окна коридору и остановился напротив распахнутой настежь комнаты.

– Армин.

Эрен быстрыми шагами пересёк комнату, лишь мельком взглянув на находившуюся в ней Энни, и склонился над кроватью, на которой под ставшей ему привычной капельницей лежал друг. Эрен часто видел его таким измученным, бледным, сильно вспотевшим, Армин всегда выглядел так, когда начинались приступы, но, после того, как Росс ставил ему капельницу, другу сразу становилось лучше. Сейчас же явно было что-то не так, к тому же Армин принимал лекарство всего три дня назад, приступ просто не мог возникнуть вновь!

– Эрен, ты очнулся? Как себя чувствуешь? – В комнату вошёл доктор Росс и встал возле Йегера.

– Что с ним происходит? – проигнорировав вопрос, накинулся на него Эрен. – Почему Армин в таком состоянии? – Молодой человек схватил Хьюберта за врачебный халат и притянул вплотную к себе. – Приступ был всего несколько дней назад, очередной. Так почему он вновь случился?

Росс смотрел на Эрена абсолютно спокойно и даже не пытался высвободиться из рук рассерженного и явно обеспокоенного бывшего разведчика. Он взглянул на Армина и сказал несколько слов, поставивших на жизнях Арлерта и Йегера жирную точку:

– Лекарство больше не действует. У него толерантность*.

– Что? – воздух встал поперёк горла, Эрен просто не мог поверить в это. – Что это значит? Сделайте же что-нибудь, вы же врач!

– Мне жаль, Эрен.

Йегер раскрыл глаза и уставился в пол, медленно опустив руки. Десять лет назад было так же, держа Армина на руках, он испытывал то же ненавистное бессилие и страх. Страх навсегда остаться одному в своём безумии. Сегодня он вновь увидел, насколько сильно оно было опасным. Эрен больше не хотел потонуть в нём.

– Эрен.

Совсем тихий, уставший голос позвал его, вновь возвращая на поверхность и позволяя сделать ещё один глоток воздуха. Йегер взглянул в мутно-голубые глаза, смотрящие на него из-под слипшихся от влаги ресниц. Эрен помнил именно этот взгляд, он видел его вживую всего раз, когда ему было семнадцать, но как бы Эрен ни хотел его забыть, у него не получалось.

– Идём, оставим их. – Доктор Росс поклонился и вышел из комнаты, а вслед за ним, бросив на Армина прощальный взгляд, вышла Энни и закрыла дверь.

И снова мир свёлся до двух людей. Это место больше не казалось Эрену тихим: он слышал доносившиеся с первого этажа стоны и крики, голоса с улицы и шаги по коридору, но громче всех в этой какофонии звучало его сердце и тяжёлое дыхание Армина.

– Я рад, что с тобой всё хорошо, – слабо улыбнулся Арлерт.

Эрен цикнул и, сжав кулаки, резко всем корпусом развернулся к нему.

– Да кого это сейчас волнует! Ты на себя посмотри, оставил тебя совсем ненадолго, а ты что натворил, а?

– Прости.

– И хватит уже вечно извиняться! Ты не должен, – Эрен опустил голову и задрожал всем телом, – не должен извиняться за чужие ошибки.

Всё верно, только он сейчас должен был умолять Армина на коленях. Его ошибка стоила жизни. Но… ведь у него ещё был шанс всё исправить!

– Фокс! – Эрен поднял голову и попятился назад. – У Фокса должна быть антисыворотка. Я сейчас же пойду и заставлю его отдать её. Подожди немного, совсем немного, Армин.

Эрен развернулся и помчался к двери.

– Прекрати это, Эрен! Эрен!

Армин приподнялся на локтях, хотел встать, но тело совсем ослабло, и молодой человек упал на пол, задевая штатив капельницы и опрокидывая его на пол – бутылочка с лекарством разлетелась на несколько больших и маленьких осколков. Арлерт выдернул иглу из предплечья и вновь приподнялся.

– Хватит уже, остановись. Фокса больше нет, ты убил его. Ты не получишь от него лекарство, Эрен. Да и если бы он был жив, всё равно всё напрасно, у Фокса его никогда и не было. Он соврал тебе. Так что, пожалуйста, перестань безумно гоняться за тем, чего никогда не существовало.

Эрен сжал ручку и с яростью ударил кулаком по двери.

– Чёрт! – Он ударился лбом о деревянную поверхность и сжал челюсти. – Но что мне теперь делать? Что я тогда вообще могу?

– Просто будь со мной.

Эрен опустил руки и обернулся к Армину. Похоже, это единственное, что ему оставалось. Он сел рядом с кроватью, обнял Армина сзади и прислонил спиной к своей груди.

– Обещание, – тихо напомнил Арлерт, – обещание, что ты дал мне тогда… ты выполнил его. Спасибо. Тебе больше не надо быть его заложником.

– Я никогда не был в его плену, – пылко возразил Йегер, но Армин быстро охладил его пыл, перебив.

– Эрен, расскажи мне о внешнем мире. Ещё разок. Пожалуйста.

Эрен глубоко вдохнул и сглотнул, пытаясь сдержать слёзы. Крепко держа друга в руках, он стал рассказывать о снежных пустынях, о песочном море и горящем огнём небе. Он говорил о том, что так часто слышал от самого Армина, описывал так, как представлял сам Армин, восхищался таинствами природы, как восхищался ими Армин. Эрен говорил и плакал, потому что слёзы были сильнее его, потому что чувства душили. Он говорил и чувствовал ладонями дыхание человека, жизнь которого ему была гораздо важнее любого секрета внешнего мира, как медленно поднималась и опадала грудная клетка.

Вдох. Выдох.

Вверх. Вниз.

Поднялась. Опустилась.

И больше не поднялась.

Комментарий к Глава 6. Колыбельная монстра

*Толерантность (в фармакологии) – снижение реакции на повторное введение лекарств, наркотиков или психоактивных веществ. Другими словами, привыкание.

========== Эпилог ==========

Полгода спустя.

Молодой человек ступал по жухлой траве, иногда оставляя неглубокие следы на ещё не полностью растаявшем грязном снегу. Весна только недавно сменила зиму, потому на улице в ночные и ранние утренние часы было достаточно морозно. По-хорошему, надо было подождать ещё пару месяцев, пока солнце как следует не прогреет их небольшой мир, но ждать больше не было возможности. Не согласись он тогда, сидел бы сейчас спокойно дома за чашкой согревающего глинтвейна, почитывая какую-нибудь книгу, пусть даже и при условии, что книгу он последний раз брал… даже и не упомнишь уже когда. Молодой человек приподнял ворот утеплённого плаща и выдохнул облачко пара.

– Не хватало только заболеть, – пробурчал он, шмыгая носом.

А на месте назначения его уже ждали с таким же недовольным лицом, каким было сейчас и у него самого.

– Что за кислая мина, Жан? Ты же сейчас радоваться должен как никогда.

Кирштейн скривил губы и потёр холодными порозовевшими ладонями.

– Радовался бы, если бы задница к штанам не примерзала, – недовольно ответил тот. – Сам-то тоже особо восторгом не блещешь, Йегер. Нафига меня надо было сюда тащить?

– Куда ж без великого капитана, – съехидничал Эрен, – надо же кому-то сумки таскать.

Жан осклабился и замахнулся на товарища поднятым рюкзаком. Йегер дёрнулся и легко засмеялся, прикрываясь руками от возможного полёта в него тяжёлой сумки. Кирштейн пробубнил что-то нечленораздельное, явно наполненное недобрыми словами, и кинул рюкзак в корзину. Эрен выдохнул и с полуулыбкой на губах уставился на воздушный шар, чуть приподнятый над землёй и удерживаемый верёвочными стропами. Его еле заметное покачивание и горящая голубоватым пламенем горелка навеяли воспоминания о его предшественнике с весьма трагичной судьбой и первом полёте. Эти воспоминания согревали Эрена не хуже самого вкусного глинтвейна, но также тянули за собой лёгкий, полупрозрачный шлейф грусти. Те дни уже не вернуть, но, быть может, оно и к лучшему.

– Помогать не собираешься? – выдернул из воспоминаний обиженный голос Жана.

– Да, подожди минутку.

Эрен пропустил мимо ушей очередной упрёк в свою сторону и стал быстро взбираться на вершину холма к большому, ещё не одевшегося в листву дереву. Сколько же всего оно пережило, сколько человеческих эмоций впитало в себя. Раньше Эрен часто спал под ним, когда делал перерыв, возвращаясь из леса с хворостом. Интересно, помнит ли это дерево его сны? Эрен улыбнулся уголками губ. И запомнит ли оно сны Армина? Эрен остановился у большого ствола и провёл кончиками пальцев по его шершавой коре.

– Погодка сегодня, конечно, та ещё, – выдохнул Эрен. – Надеюсь, тебе не холодно. И хорошо ли тебе спится, Армин? – Эрен взглянул вниз и удручающе покачал головой.

Как бы Йегер ни старался забыть, смириться с прошлым, чувство вины всё никак не покидало его сердце. Он натворил столько ужасных дел, а расхлёбывать пришлось другим. И хоть Жану удалось замять дело с внезапным нападением титана на город, переложив всю ответственность на Фокса, Эрен ещё долго не выходил из дома, боясь вновь сорваться с цепи. Новая Шиганшина ещё не полностью отошла от потрясения, унёсшего жизни двадцати четырёх человек, в числе которых были пятеро детей, и это не считая тех, кого Фокс использовал для своих экспериментов, но она быстро приходила в себя. Конечно, многие уехали из города, решив на всякий случай обезопасить себя и перебраться в глубь стен, но те, кто остался, вновь засучили рукава и как несколько лет до этого сплотились, чтобы восстановить свой родной дом.

– Время пришло, Армин. – Эрен вновь улыбнулся и тут же нахмурился. – Я серьёзно, вставая уже!

Йегер хорошенько пнул по ноге спящего у дерева Армина. Арлерт вздрогнул, хрюкнув, и захлопал глазами.

– А, Эрен, ты пришёл, – проговорил он, потягиваясь. – Я аж уснул, пока ждал тебя.

– Я опоздал всего на десять минут, – оправдался Эрен. – Ты там себе ещё ничего не отморозил?

Армин передёрнул плечами и убрал с лица короткие светлые волосы.

– Я был близок к этому.

Эрен сделал снисходительное лицо и протянул другу руку. Армин с благодарностью принял её и встал на ноги.

Эрен боялся вспоминать, что совсем недавно мог всё это потерять: эти тёплые дружеские прикосновения, лучистый взгляд и мягкий голос. Мог потерять ровно в тот момент, когда полгода назад, сидя в комнате второго этажа госпиталя, перестал чувствовать чужое дыхание. Как и десять лет назад он сидел с мёртвым другом на руках, всем нутром ощущая, как стремительно рушится, словно песочный замок, его мир, и не мог ничего поделать. Но вот ирония – и тогда, и сейчас Армина спас счастливый случай, тонкая игла, вошедшая в сердце. За одним лишь маленьким исключением: в последний раз ему действительно подарили жизнь, а не маленькую надежду на неё. Эрен до сих пор держал в голове чёткую картину того, как в тот момент, когда надежда уже практически умерла, в комнату ворвалась Ханджи, а вслед за ней не спеша вошёл Леви; чувствовал грубый толчок Зоэ и внимательный, холодный взгляд Аккерман; слышал, как пыхтел бывший командир разведки, торопливо вводя прямо в сердце Армина лекарство и быстро надавливая на грудную клетку, как друг вновь сделал тяжёлый и нерешительный вдох и открыл глаза. И Эрен плевал на боль от избиения Леви, на грубые слова Ханджи в свой адрес, на скопившуюся в уголке рассечённых губ кровь. Эрен плевал на мир вокруг, потому что его мир был у него прямо в руках. Живой.

Была опасность, что, хоть и с Имир эксперимент увенчался успехом, лекарство могло не подействовать на Армина или сделать только хуже. Ханджи около месяца держала Арлерта под строгим наблюдением, четыре раза за день сверяя его жизненные показатели. И когда Зоэ с уверенностью сказала, что теперь можно не волноваться, все вздохнули с облегчением. Эрен, не задумываясь, сам принял лекарство, а следом за ним его вкололи и Энни, которая сопровождала сей процесс молчаливым скучающим взглядом. Все данные по экспериментам Фокса по приказу королевы Хистории были уничтожены, а замешанные в этом люди – посажены на долгий срок. Таким образом все упоминания о когда-либо существовавших титанах были стёрты с лица Земли.

– Вот ответь мне, пожалуйста: почему я опять влезаю в твою авантюру? – Эрен приподнял бровь и уставился на друга, ожидая ответ.

– М-м-м, быть может, потому, что я неотразим? – улыбнулся тот.

Эрен закатил глаза и направился к воздушному шару. Когда они вдвоём пришли на место, Жан с протяжным кряхтением засовывал в корзину последний рюкзак.

– Ох, что вы, ребята, – язвительно начал он, важно задирая нос, – не стоит меня так благодарить. Я же только рад быть вашим носильщиком. Вы обращайтесь, не стесняйтесь. А преступники подождут.

Армин с Эреном переглянулись и прыснули в кулаки.

– Спасибо, Жан, – искренне поблагодарил его Армин, – ты действительно нам очень помог. Прости, что отвлекаем от работы. Всё же нехорошо начальнику надолго оставлять свою тюрьму.

Жан вздохнул и смягчился.

– Ничего, Дорис подменит ненадолго. Она девушка бойкая, справится. Наверняка уже новичков там по стенке строит.

– Дорис вышла на работу? – удивился Эрен. – Как она?

– Уже лучше. Не переживай за неё, она сильнее, чем ты думаешь.

Эрен отвёл взгляд и заковырял землю каблуком высокого сапога. Хитч практически не разговаривала с ним с тех пор и всячески пыталась избежать встречи с ним. Он знал, что она уже вряд ли когда-нибудь простит его. Такое нельзя простить.

– А как же Борис? – спросил у Жана Армин.

– Оставила на его матушку. Они сейчас втроём живут. Дорис и миссис Фойльнер – ядерная смесь. Даже жалко Бориса как-то, – иронично улыбнулся Кирштейн. – Он, кстати, планирует в ближайшее время вернуться в строй. Если, конечно, женщины позволят.

– Славно, – улыбнулся Армин.

Борису посчастливилось выжить тогда, так же, как и Армина, его буквально вытащили с того света, но раны были слишком серьёзными, чтобы не оставить после последствий. До сих пор у него случались приступы удушья, а от долгой ходьбы иногда начинали неметь конечности. Он прошёл долгий курс реабилитации, и если бы не забота Хитч, мог вообще не встать на ноги. Армин действительно был рад за этих двоих и всем сердцем надеялся, что у них всё сложится хорошо.

– Нам пора, – напомнил Эрен.

Они ещё раз проверили крепление уже доработанного воздушного шара, работоспособность горелок и наличие всех необходимых вещей. Армин от радостного возбуждения весь мурашками покрылся. В их первый раз он чувствовал то же самое, за тем лишь исключением, что теперь ему не надо было нервно оглядываться по сторонам и бояться того, что в любую секунду он мог рухнуть замертво. Именно сейчас он испытывал то, о чём так часто они говорили с Эреном, – свободу. Ту самую, долгожданную.

– Может, полетишь с нами? – предложил Эрен Жану.

– Ну нет, ребят, я не настолько отбитый, – категорично отказался Кирштейн. – К тому же, я скоро отцом стану. Не могу ж я Микасу одну с сынишкой бросить.

– Ты думаешь, будет мальчик? – спросил Армин. – А если девочка?

– Не-не, он такой бойкий, ему уже не терпится взглянуть на этот большой мир. Точно мальчик, отвечаю. Я уж ему и имя выбрал – Рик.

– Красивое, – улыбнулся Армин.

– Да, – согласился Эрен. – Ты уж ему расскажи о нас – великих путешественниках. Кто знает, может, о нас сложат легенды.

Жан усмехнулся и сложил руки на груди.

– Ну нет, Йегер, ты уже один раз отличился, хватит с тебя.

Эрен сжал губы в узкую полоску и снисходительно взглянул на Кирштейна.

– Вот поэтому я и ненавижу тебя.

– Взаимно, – улыбнулся Жан.

Армин прыснул в кулак и легко рассмеялся.

– Мы отправляемся.

Жан с помощью крепкого металлического прута по очереди вытащил из земли ввертыши для крепления гондолы. Эрен с Армином быстро убрали верёвки в корзину, затем Армин повернул рычаг горелки, пламя ещё сильнее обдало молодых людей тёплым воздухом, шар, как и в первый раз, мотнуло, и он стал медленно подниматься вверх. Внутри Эрена всё защекотало от восторга, но теперь он действительно был в полной мере рад этому ощущению.

– Надеюсь, мы ещё когда-нибудь увидимся, Жан! – прокричал другу Армин.

– Я тоже, – отозвался тот. – Берегите себя!

Воздушный шар поднимался всё выше, превращая пейзаж вокруг и машущего им рукой Жана в крохотные фигурки. Армин потянулся и вдохнул морозный воздух. Улыбка всё никак не сходила с его губ. Они смогли это, то, чего они так долго ждали, наконец осуществилось.