Текст книги "В день, когда магия замрет"
Автор книги: Карочка
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)
– И я! – вдруг обрел дар речи Дадли, – Все еще не боюсь.
Гарри не ответил. Он взмахнул рукой и кровати дяди и кузена лишились перин, подушек и одеял, обнажив деревянные балки.
– Хотите еще что-нибудь сказать? – спросил Гарри, – Нет? Что ж, спокойной ночи.
И, развернувшись, он ушел, напоследок хлопнув дверью.
Глава 11. Спокойствие, только спокойствие…
Когда Гарри влетел в большой зал, то, естественно, там уже никого не было. За то время, пока он носился с этим Дадли, завтрак успел закончится. А сейчас, наверное, уже идет первый урок. Черт. Что там по расписанию? Защита? Тем лучше. Можно излить ту ярость, которая бушует в нем сейчас. Гарри тряхнул головой. Предатель. Этот жалкий жирдяй, который позволял себе все, что нормальный человек никогда бы себе не позволил, который ничего не знает об этом мире и не представляет, ЧТО он совсем недавно сделал, да как он смеет… как он только смог… Гарри просто молнией влетел в кабинет защиты и, буркнув: «извините» возмущенной Грандж, встал рядом с Роном.
– Поттер! Что вы себе позволяете? – вспыхнула Аркетия, стукнув указкой по своему столу, – Двадцать отжиманий!
– Как ты? – полушепотом спросил Рон, когда Гарри снова встал рядом с ним, а Грандж отошла в дальний угол зала за чем-то «что пригодится для сегодняшнего урока».
– Нормально, – пожал плечами Гарри, – руки немного болят, но это…
– Я не про это, – нетерпеливо перебил Рон, – что там с Дадли?
– Я просто отвел его в комнату Дурслей, – выдохнул Гарри, – А ты рассчитывал, что я подвешу его за большие пальцы в подземельях?
– Ну вид у тебя был примерно такой, – без тени улыбки заверил его друг, – ты был немного… э… жестковат, я думаю.
– Он, даже не зная ничего об этом мире, сбросил его в тартары! – прошипел Гарри негодующе, – а если бы я не узнал об этом? А если у Малфоя есть другой способ передавать информацию отцу?…
Рон замялся. Сказать ему на это было нечего. Тем временем Грандж встала перед своими учениками с охапкой странных предметов.
– С сегодняшнего дня и весь последующий месяц мы будем изучать всевозможную мракоборскую технику, – сказала она, начиная выкладывать всевозможные предметы.
* * *
И понеслось. Казалось, не день сменяет день, а минута минуту. Каждое утро пробежка, завтрак, уроки, обед, посиделки в библиотеке, ужин и сон. Снег полностью сошел, сырость унялась. Весна. В общем это ничего не меняло. Разве что профессор Грандж вытащила своих учеников на улицу и погнала в ледяную воду озера. На негодующий возглас Рона: «Мы не пингвины! Мы станем ледышками!», строгая профессор отвечать не стала. Лишь подняла палочку и спустя пару секунд рыжий Уизли дикими воплями барахтался в ледяной воде. «Что вы стоите? – уставилась профессор на остальных, – Спасайте его!..». В воде было холодно и мерзко – одежда была тяжелой и тянула ко дню. Реббика тоже была не в восторге – вся ее косметика растеклась по лицу, но когда она вышла из воды, Гарри заметил, что подтеки туши и теней образовывали ниточки слов: «что бы я… да еще хоть раз…». Рон же потом раздосадовано сообщил, что за завтраком у него чесался нос, а он не обратил внимание. В общем, простуду заработали все. Но самое интересное началось лишь тогда, когда Аркетия де Грандж всучила каждому по настоящему магловскому пистолету. Но веселым это показалось лишь сначала. А потом… Разобрать. Собрать. Теперь сделать тоже самое с закрытыми глазами. А потом двухдневные тренировки выбивания сего пистолета и рук без применения магии. О… Тренировки, тренировки, тренировки. Рукопашная, темная магия, плавание, бег, гимнастика, всевозможная техника…
Трансфигурация тоже не была минутами отдыха. Преобразование, маскировка, создание пищи и прочего из воздуха. На заклинаниях всевозможные полезные заклинаньица, плюс курсы лечебной магии. Зельля тоже в основном лечебные, да всякие там мракоборские штучки…
К тому же надвигался конец года. Наверное, никто бы об этом не вспомнил, если бы не носящаяся туда-сюда Гермиона и будто привязанный к ней Рон. Первокурсники бледнели, синели и чуть ли не жевали учебники. Ученики пятого курса рвали на себе волосы и завывали, как, впрочем, и семикурсники. Все остальные же не обращали на старост никакого внимания – экзамены, как экзамены, что у них экзаменов не было?…
В конце марта прибыл Майкл. Как ни странно, с собой у него ничего не было, кроме той самой шкатулки и большой сумки наперевес. Но потом оказалось, что он все деньги рассовал по ящикам, ящики уменьшил до размера спичечных головок и посовал в конверты. Свой конверт Гарри вскрыл и так и остался сидеть, пялясь на его содержимое. Окало пяти сундуков. И явно не маленьких.
Так же Майкл притащил пару выпусков «Правды». В сумке оказались «пожертвования» сотни уменьшенных ящиков с продовольствием, тканью, пергаментом и чернилами. И самое главное – письмо в десять свитков. Письмо Гарри. Это было самое длинное письмо из всех, что ему приходилось получать. На всех десяти свитках были записи разных волшебников, живущих в Лондоне. Как они это провернули не ясно, но письмо попахивало митингом. Просьбы, пожелания, призывы о помощи… И все они обращались к НЕМУ, к Гарри, и это было странно… Среди явно положительных строк затесывались и оскорбительные фразы, говорящие о том, что с таким предводителем миру конец. Но таких было меньше, значительно меньше, они тонули в надеждах и хвалебных строчках. Гарри был в смятении, но Гермиона, читающая письмо через его правое плечо, и Джессика через левое, были в восторге, они зачитывали в слух всем собравшимся особенно важные строки и все время повторяли: «это же чудесно!..».
Малфой присмирел. Хотя нет. Это было больше похоже на затишье перед бурей. Слишком, слишком зло он щурился, слоило Гарри появится в поле зрения. Он скрипел зубами, сжимал кулаки (пускал пар из носа – прим. Авт.), но ничего не говорил и не никаких действий предпринимал.
Казалось, что все было нормально, но бледное лицо Реббики, что есть силы скрывающей, что очень волнуется, за все не приезжающих родителей, напоминало о напряжении, царившем в мире. Слишком сильно сжимал кулаки Ли, видя или слыша, что-нибудь связанное с его отцом. Слишком усердно занимался Невилл на уроках Аркетии де Грандж и слишком быстро убегали в гостиную первоклашки, слишком скудными становились завтраки, обеды и ужины. Война, еще не начавшись, уже вселяла панику. Спокойствие осыпалось и рисковало обвалится в любую минуту.
Глава 12. Конец
– Квоффл у Криви, великолепный пас Дехайн и… нет! Мяч перехватывает Руло. Он стремительно несется к воротам Гриффиндора… совсем близко… ауч! Бледжер сломал ему нос!.. Слизерин берет Тайм Аут!
– Мы совсем выдохлись, – выдохнул Деннис, когда игроки собрались вокруг Гарри, – сколько мы уже играем? Час?
– Час и 38 минут, – сверился с часами Гарри, – снитч будто украли! Нигде нет!
– Счет 40:40 и я вряд ли смогу его удержать на этом уровне, – призналась Джес, погладывая на воркующую над слизеринским игроком мадам Помфри, – я уже все руки отбила, и тучи собираются… Если ты сейчас не поймаешь снитч, мы вымокнем, простудимся и точно ничего не увидим.
– Взлетайте, – подошла мадам Трюк, – Тайм Аут окончен.
Команда Гриффиндора взлетела в воздух. Гарри поискал глазами Мелла, нового ловца слизерина, и вздохнул. Да, отсутствие Малфоя было для Гарри в новинку, и матч со Слизерином в половину потерял свою значимость. Да, Гарри признавал это, Малфой был хорошим игроком. А Мелл… он был новичком. Хитрым, знающим грязные приемы, но новичком.
Перед носом пролетел Гемби, вслед за ним Элион. Джессика парила перед кольцами, нервно дергаясь туда-сюда. Гемби как-то странно изогнулся, вильнул в сторону и Элион, не успевшая увернуться от жестких прутьев соскользнула со своей метлы. Гарри бросился к девочке, висящей в воздухе и держащейся одной рукой за древко, но к тому моменту, как он приблизился, она уже вскарабкалась сама. Момент был упущен – Джессика виновато развела руками – Слизерин забил еще один гол. Громыхнул гром. Гарри нахмурился – перспектива играть под дождем не поднимала настроение. Он снова огляделся. С трибун на игроков глядели пестрые плакаты. На одном, алом, золотыми буквами было написано:
Слизеринцы – слабаки,
Слизеринцы – тюфяки,
Не умеете играть
С поля надо вас прогнать.
А в ответ, с противоположенной трибуны сиял зеленый плакат:
В Гриффиндоре идиотов
Набирают для игры
В не закрытые ворота
Слизерин забьет голы
Будет нашим школьный кубок
Сотни баллов наберем
Нищих, жалких, Грязнокровых,
Шрамолобых обойдем.
Снова громыхнуло. Снитч так и не появился. Холодные капли попали за шиворот – дождь начался. Гарри обречено вздохнул и заколдовал свои очки.
– Гарри!!!
Рон призывно махал ему с трибуны, и Гарри подлетел ближе.
– Что?!
– Вы долго еще собираетесь играть?! – в ответ крикнул Рон, – Где снитч?!
– Не знаю!!! – всплеснул руками Гарри и снова огляделся, – Будто украли!!!
Дождь усилился.
– Это все Малфой!!! – заверял Рон, – Я уве…
Продолжение его фразы потонула в диком реве болельщиков – гриффиндорцы забили гол. И тут он увидел его. Снитч. Он порхал у самого основания трибуны, и Мелл, кажется, тоже заметил его. Гарри рванул вниз. Дождь хлестал что есть мочи, Гарри уже успел основательно вымокнуть. Рядом просвистел бладжер, но Гарри успел увернуться. Вытянул руку… Мелл поравнялся с ним и пихнул в бок. Гарри, не ожидавший удара, отлетел в сторону, но спустя секунду снова гнался за мячиком. Пара сантиметров… вспышка молнии…
И вот мячик уже бьет золотыми крылышками в его кулаке. Гриффиндор выиграл. И не успел Гарри победно вскинуть руку, как вдруг что-то услышал. Но рев болельщиков не давал ничего услышать.
Гарри выхватил из-за пазухи палочку и оглядел трибуны.
– Силенцио!
По полю разнеслась глухая тишина. И тут же разбилась – звенящий голос Хлои Саммерс звал на помощь.
– Впустите нас!.. Быстрее! Черт, Оливер, сделай же что-нибудь! Откройте!..
Тут же оцепенение прошло.
– Финито! – крикнул Гарри, и болельщикам вернулись голоса, – Ну же, Джессика, Рон, Невилл, Реббика! На северо-запад! Деннис, Элион, – он обернулся к замершим игрокам, – дайте Рону и Невиллу метлы!
И уже через пару минут они неслись к барьеру. Джессика скатилась на траву и выхватила палочку. Стена забурлила, открывая небольшой проход. Реббика охнула – за стеной проходила целая битва. Десяток пожирателей смерти надвигались на Хлою и Оливера, выставивших палочки, а за их спинами двое человек держали под руки третьего, грязного, побитого и еле живого. Гарри выскочил наружу.
– Ступерфай!
– Миблюмус! – подоспел Рон.
Какое-то заклятье просвистело в миллиметре от уха Джес и попало в одного из поддерживающих раненого человека. Реббика оглянулась и взвизгнула:
– Мама! – бросилась она к осевшей на замелю женщине.
– Уводите их! – выскочил Невилл, отразив очередное заклятье, – Ребби, отведи их на территорию!
Пожирателей, казалось, стало больше. На одно колено упал Оливер – ужасного вида ожог распростерся на его груди. Хлоя, подхватила его под руки, на ее место встал Рон. Гарри дернулся – заклятье подожгло его мантию и он сбросил ее. Пожиратлей было не удержать. Их было слишком много. Ребята неосознанно отступали – Невилл силой вталкивал Хлою и Оливера внутрь, и, когда они скрылись в бреши купола, Гарри понял, что они с Роном и Джессикой не справятся одни. Джессика была основательно потрепанна, ее волосы торчали во все стороны, а Рон был как-то болезненно бледен. Через брешь в куполе можно было видеть бегущих к ним преподавателей…
Шрам полыхнул болью. Гарри схватился за него, повалившись на колени – в глазах потемнело. ОН рядом. И тут…
– Авада Кедавра!
Гарри поднял голову и похолодел – зеленый луч несся к Рону, выпустившему палочку из ослабевших пальцев. Вскрикнув, Гарри бросился наперерез…
– ГАРРИ!..
Смертельное проклятье прошло внутрь него, как нож в масло. Тут же по телу разнеслось какое-то тяжелое чувство, в глазах потемнело и перед тем, как с глухим ударом упасть на землю, Гарри почувствовал что-то родное, знакомое и давно забытое…
…прикосновение матери…
Глава 13. Конец?…
– Просыпайся, Гарри, – прозвучал знакомый голос над самым ухом.
Гарри подскочил. Перед ним, ярко сияя, стоял профессор Дамблдор в каком-то длинном белом одеянии.
– Я умер, – констатировал Гарри, поднимаясь на ноги, но старик, к его удивлению, покачал головой.
– Это они думают так, – сказал он, смотря куда-то над плечом мальчика, – Взгляни.
Гарри обернулся и поперхнулся воздухом – в паре шагов от него Джессика упала на колени перед его распростертым телом, Рон, замер, держа перед собой палочку, Пожиратели переглянулись и исчезли – испугались. Гарри был уверен, что Волан-де-Морт не будет рад тому, что Гарри Поттера убил кто-то другой. Убил.
– Я умер! – сделал пару шагов вперед Гарри. Рон опустился радом с Джес – на нем не было лица, из купола вылетел Невилл и уронил свою палочку в грязь, увидев, мертвого Гарри.
– Ты не умер, – настойчивее повторил Дамблдор, – это лишь временное оцепенение. Ни биения сердца, ни дыхания, ничего. Но думаю, на следующий день ты очнешься. Не мог же Энтарион позволить избранному умереть.
– Так скажите им это! – в отчаянии воскликнул Гарри, всматриваясь в лицо Джессики, бледнеющее с каждой секундой. По щеке скатилась слезинка. Он не мог на это смотреть.
– Я не могу, – грустно сказал директор, – простые люди не видят и не слышат Энтариона.
Рон склонил голову. Джессика закрыла лицо руками, Невилл взмахнул палочкой, и Гарри положили на носилки. Джессика встала – на нее было больно смотреть. Гарри подошел к ней и попытался коснуться лица, но его рука прошла сквозь нее. Из бреши выскочила профессор МакГонагалл.
– Что случилось?! – вскликнула она, подбегая к носилкам, – Что с Поттером?!
– Он… умер… – пролепетала Джес и, пошатнувшись, упала в руки Рона без сознания.
– Достаточно, – манул рукой директор и спустя секунду и люди, и дождь, и купол исчезли. Гарри с Дамблдором были в каком-то странном сером помещении, – Думаю у тебя много вопросов, мальчик.
Гарри обернулся к нему.
– Если я не умер, то что ВЫ здесь делаете? Вы тоже не умерли?
– Нет, я умер, – сел на появившийся из ниоткуда камень Дамблдор, – Я выполнил свою задачу, потому смог умереть. А здесь я потому, что должен же кто-то из Энтариона объяснить тебе, что за чертовщина творится.
– Кто-то из Энтариона? – не поверил своим ушам Гарри.
– Да, – кивнул Дамблдор, – Все избранные, умерев, становятся частью Энтариона.
– Избранные? Становятся частью? Черт возьми, профессор, объясните мне! Я ничего не понимаю!
– Сейчас объясню, – умиротворяюще улыбнулся Дамблдор, – Ты уже встречался с Энтарионом и видел, какой он. Энтарион, дух магии, он и есть магия. Вся магия – начиная от той, что живет в людях и кончая той, что заставляет метлы летать – это магия Энтариона. Именно Энтарион наделяет магией рождающихся младенцев, выбирая, кто достоин ее носить в себе. Таким образом появляются сквибы и маглорожденные – достойные маглы получают магию, недостойные волшебники теряют. Все просто. Теорию о магусах ты знаешь – остаток магии передается им. НО есть так же избранные. Энтарион уже рассказал тебе, что Волан-де-Морт переманил к себе Темную Магию. Сам по себе Темный Энтарион не враждует с Белым. Но он готов прийти на первый зов темного волшебника, что бы заполучить власть. И когда Темный Энтарион уходит – Белый начинает искать ребенка. Самого чистого, достойного, сильного ребенка. Избранного. Его в течении жизни Энтарион уберегает, подкармливая силами, защищая, спасая. Я тоже был Избранным. Тогда, когда Гриндевальд призвал Темного Энариона. Меня оберегал Белый, я был неуязвим тогда. А когда я исполнил свой долг, Энтарион отпустил меня. Я снова стал нормальным, смертным волшебником. Хотя не совсем. Я, как и все Избранные после смерти стал частью Энтариона. А ты думал, почему, Энтарион говорит столькими голосами? Кстати, твои родители тоже там.
– Что? – не поверил своим ушам Гарри, – Как?…
– Ну, Лили туда попала, потому что была Спасительницей. Спасители – это люди, использовавшие древнее заклятье, то, которое спасло тебя тогда. Отречение от жизни, ради любимого человека. Спасители тоже попадают в Энтарион. А Джеймс был Спасителем отчасти. Он тоже пожертвовал жизнью ради тебя и жены…
– Но почему они не пришли сюда? – взмахнул руками Гарри, – вместо вас?
– Энтарион не пустил, – ответил Дамблдор, – Вы встретитесь. Но ты должен победить Волан-де-Морта.
– Значит, я – Избранный? – угрюмо спросил Гарри, сев на другой камень.
– Да.
– И меня не возможно убить?
– Только Волан-де-Морт способен это сделать.
– И что мне делать?
– Готовится, – серьезно ответил бывший директор Хогвартса, – Готовится к решающей битве. Энтарион сам решит, когда она наступит. В день, когда магия замрет, мальчик…
Лицо Дамблдора расплылось, голова закружилась и Гарри ухнул куда-то в темноту.
Глава 14. Снова живой!
Гарри открыл глаза и невольно улыбнулся – белый потолок, такой знакомый. Нет, он обречен просыпаться в больничном крыле. Но что странно у него ничего не болело. Гарри сел – его кровать была закрыта шторами. Он был одет так же, как и тогда – в квиддичную одежду. Все думают, что он умер. Сколько времени прошло? Гарри свесил ноги с кровати и отодвинул штору. В лазарете было пусто и тихо. Из окон глядел вечер – скорее всего сейчас все идут на обед.
…Туда я и пойду…
В коридорах было как-то странно пустынно. Гарри ускорил шаг – вдруг что-то важное? У самых дверей в большой зал он замер и прислушался. До его ушей дошел голос профессора МакГонагалл.
– … и сегодняшний вечер я бы хотела посвятить его памяти. Хотела бы, что бы все сейчас встали и подняли кубки в честь Гарри Поттера.
Послышался скрип скамеек – они встали. По залу прокатилось: «За Гарри Поттера», как тогда, когда в конце четвертого курса поминали Седрика Диггори.
– Он не мог умереть просто так!.. – послышался хриплый крик Гермионы и Гарри легко смог представить, как она вырывается из рук Рона, устремив взгляд на профессора МакГонагалл, – Это не для него!..
– Сядь, Гермиона, – попытался утихомирить девушку Рон, – он умер, ничего не поделаешь…
Послышались сдавленные рыдания. Гарри не знал, почему не может заставить себя шагнуть в зал. Любопытство – его не объемлемая часть, приклеила его ноги к полу.
– Гарри был верным другом и отличным капитаном, – зазвенел голос Реббики, – Он, конечно, делал слишком длинные тренировки и выжимал нас, как лимоны, – ее голос задрожал, – но он был лучшим.
– Достойным, – подхватил Колин, – не самовлюбленным и тщеславным лжецом, а настоящим героем.
– Лучшим другом, – загрохотал голос Рона, – готовым подставить плечо.
– Настоящим Поттером, – продолжил профессор Люпин, – истинным сыном своих родителей.
– Моим лучшим учеником, – шмыгнула носом Аркетия де Грандж.
– Лучший ловец, каких я только знал, – проговорил Вуд, – летал как птица.
– Он был… – прогудел Хагрид срывающимся голосом, – Как сын… готов на все ради друзей…
Повисла тишина, прерываемая судорожными всхлипами. Потом заговил чей-то незнакомый голос, тем не менее с какими-то узнаваемыми нотками.
– Я не знала его лично, но посмотрев на этот зал, на эти скорбные, убитые лица, я хотела бы сказать, что когда-то, когда я взяла чистый свиток пергамента и написала заголовок «Правда», я поступила правильно и написала чистую правду. За этот день я узнала многое о Гарри Поттере и поняла, что в памяти людей он останется не просто как Мальчик-Который-Выжил, а в первую очередь как человек, который был добрым, отзывчивым, честным, прямолинейным, сильным, верным… о нем можно многое сказать. Гарри Поттер был выдающейся личностью, которого, мне кажется, если не любили, то уважали все. И меня сейчас терзает вопрос, почему его единственные родственники так и не сказали ни слова.
Послышался нервный кашель – судя по звукам дядя Вернон встал.
– Я… кхе… я хотел бы сказать…
– О, сядь, Вернон! – зло отдернула мужа тетя Петунья, и, кажется, встала сама, – Гарри Поттер жил в нашем доме с того момента, как ему исполнился год. Странный маленький мальчик с торчащими в разные стороны волосами, яркими зелеными глазами и шрамом на лбу. Странный мальчик, который однажды сказал мне, что если лечь на спину и посмотреть на небо, то кажется, что звезды совсем близко и до них можно дотянуться рукой, – ее голос дрогнул, – И что я ему ответила тогда? Что если он не перестанет нести чушь, то я вышвырну его на улицу, и тогда он может любоваться на свои звезды сколько хочет. Странный мальчик, он даже плакал тихо, пока не разучился плакать. А я даже не помню, как слово он произнес первым. Странный мальчик Гарри Поттер. Он спал в чулане! Я сама спровадила его туда: маленький серый мальчик разве не место ему в чулане? Он был вечно тих. Все время один. Да будь моя воля, я бы сдала его в приют! Он делал всю грязную работу, безропотно и тихо. Мой сын бил его, а я не хотела и не собиралась замечать. Он отлично учился в магловской школе и приносил домой отличные оценки почти по всем предметам. Он сидел один за партой, потому что никто не любил его. Кто будет водится с мальчиком, который одет в одежду на три размера большую, чем нужно? А мне было абсолютно все равно. Мы снова и снова запирали его в чулане, обвиняли во всем, что только можно, унижали и заставляли делать грязную работу. А он, склонив голову, все выполнял. Но когда он поступил в эту школу, все изменилось. Мальчик стал увереннее в себе. С каждым годом он возвращался домой все серьезнее и сильнее. Он становился все более похож на мою сестру и ее мужа. Да, он был умен, смел и прямолинеен. Он абсолютно не был похож на моего сына. И я никогда не любила его, да и сейчас не люблю. Но теперь я его уважаю. Теперь я уважаю Гарри Поттера. Потому что Гарри Поттер всегда говорил правду и помогал даже тем, кто исковеркал его жизнь. Поэтому сейчас я пью в его честь и прошу прощения. Прости нас, Гарри Поттер.
– Я прощаю вас, тетя Петунья.
