Текст книги "В день, когда магия замрет"
Автор книги: Карочка
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)
Глава 9. Газета «Правда»
– Мы прибыли слишком поздно. Они были на каждом этаже. Весь периметр просматривался. Подступиться было невозможно. А ОН был там, расхаживал внутри и ничего, абсолютно ничего не делал. Мы ждали весь день. А потом услышали – крик. Потом зеленые вспышки в окнах… Нам больше нечего было делать. Грюм остался снаружи – в общем-то, он отошел в поисках совы, что бы отправить письмо сюда. А мы бросились в здание. Заклятья полетели в разные стороны… Многие ребята выбыли на первых минутах… эх, вот какие нынче мракоборцы – жирные, вялые и вечно опаздывающие олухи. Каждый второй неимоверный лентяй с единственной дракой проведенной в песочнице, – Сириус прервался, поморщившись от боли, когда мадам Помфри приложила смоченную зельем тряпку к его разодранному боку, – … мы с Ремом пробрались на второй этаж, когда выкатился этот крысеныш. Жирный, писклявый и жалкий – абсолютно не изменился. Порисовался перед нами своей серебряной рукой, напел нам песенку про то, как нас всех будут убивать по очереди, а потом, гаденыш, бросился на Рема. Меня отбросило куда-то в бок, а этот… – дальше пошло не слишком лицеприятное выражение, от которого мадам Помфри покраснела и напомнила Блеку, что в палате есть дети, – Хвост схватился за шею Рема… а рука то у этого гада серебренная. Как встал, я ему тут же хорошенькое заклинаннице дал под ребра, схватил Рема в охапку и трансгрессировал. Он парень сильный… не знаю, как он держался… вся шея с красных ожогах… жуть. Приволок его в ближайшую больницу, там его подлечили… не наши кудесники, но что-то… Я там Ремуса оставил и снова отправился к ратуше. А там уже чисто. Кругом трупы. Толпа собралась. Полицейские, группа быстрого реагирования, команда Обливиаторов… на носилках уносили Грюма – ему хорошенько досталось. Он в больнице Св. Мунго? Да? А я вернулся в ту больницу. Рем там отлеживался со своей многострадальной шеей. Я побыл там пару дней, а потом сюда. АЙ! Мадам Помфри, аккуратнее!
– Не ворчите, любезный, – фыркнула медсестра, – честное слово, как ребенок!
Сириус стушевался и затих. Сравнение с ребенком не очень льстило ему. Гарри, как ему не хотелось хмыкнуть сейчас, ничего не смог сделать с собой. Даже тепло, накрывшей его судорожно сжатый кулак ладошки, не помогало. Джессика не могла сейчас улучшить его настроение. Никто не мог. Воспоминание о результате его собственной ошибки душило и обжигало нервы. Эти люди погибли из-за него. Это его вина. Только его.
– Но ты только не казнись, Гарри, – будто прочитав его мысли, сказал Сириус, – это мы прибыли слишком поздно. Надо было прямиком в Мюнхен, а не трущобами, как Грюм прописал… не казнись, ладно? Кстати! Что я привез!
С этими словами, он потянулся за своей мантией, грязной тряпицей валяющейся на полу, и выудил из нее что-то подозрительно напоминающее газету. На первой странице красивыми витыми буквами было написано: «Правда». А под ней аккуратные строчки статей, фотографии, даже какое-то интервью.
– Эта газета теперь выходит в Лондоне. Кто и где ее печатает – не известно. Выпуски валяются тут и там по улицам. Кто выбросил такую кучу денег на газеты не известно… – Сириус восторженно пролистнул страницы, – на почитай, что здесь пишут!
Гарри взял газету в руки и начал читать первую страницу.
«Поттер жив!
Что бы ни писал наш «Ежедневный пророк», Гарри Поттер жив! По нашим источникам его даже не было на Министерской улице вовремя нападения.
– Жив, жив! Кто же, как ни он сидит передо мной на истории магии? – пишет ученик Хогвартса в своем письме домой.
– Я видел его своими собственными глазами! – уверяет нашего корреспондента один известный в некоторых кругах волшебник.
Но зачем же нам тогда написали этот бред? Зачем нам лгали? Ответ прост – смерть Мальчика-Который-Вижил быстрее все других факторов повлияла на то, что мы опустили руки и позволили этим грязным пожирателям появляться на улицах, не стыдясь и даже гордясь своими метками. Прочь! Прочь с наших улиц дворовые псы! Вам место на помойке! Мы встанем против вас! И вы уберетесь поджав хвосты! Потому что Гарри Поттер жив! Надежда жива! И видимо не собирается умирать! Вперед, Гарри Поттер! Мы верим в тебя!
Специальный корреспондент Нимфа»
– Они за тебя, Гарри! – воскликнула Гермиона. – Это же отлично! Те, кто прочтут эту статью… это… это же потрясающе!
– Интересно, кто же это написал… – протянул Рон.
«Поможем Хогвартсу выстоять!
Сейчас стало понятно, что самое безопасное место в мире – это Хогвартс. Наш оборонительный центр. Наша цитадель защиты. И первый пункт в списке Волан-де-Морта…
– Смотри, они его по имени называют!
…Так поможем Хогвартсу! Оружие, одежда, питание… то, что нужно для жизни. Подумайте – если замок будет осажден, чем будут питаться ваши дети? Хогвартс не сдастся! И мы должны ему помочь! Мы должны приложить все усилия, что бы добиться мира. А не сгибаться перед троном зла! Если вы любите своих близких, если вы хотите мира, свободы и добра – помогите Хогвартсу! Только вы сможете это сделать!
Специальный корреспондент Гном»
– Я хочу их расцеловать! – всплеснул руками Рон, – Это же гениально!
– Просто митинг на бумаге какой-то! – выдохнула Джессика, – что ты думаешь об этом, а, Гарри?
– Думаю это… замечательно! – Гарри пролистнул газету, – Кто бы ни был издателем этой «Правды», он явно хочет нам помочь… Уверен, через пару дней кто-то да откликнется на эти призывы о помощи.
– А если это не единственный выпуск, то… – широко улыбнулся Сириус, – то все просто потрясающе. Только надо Рема сюда переправить. И я даже знаю кто это может сделать. Принесите мне то, на чем можно писать…
* * *
К тому моменту, как они зашли в большой зал, наступил обед. Ученики шумно жевали свою еду, обсуждая уроки, сплетни и в частности утреннюю пробежку. Но услышав скрип открывшихся дверей затихли. На пороге стоял Гарри, Рон, Гермиона и Джессика. Гарри сделал пару шагов вперед.
– Так, секунду внимания, – сказал он, – Через пятнадцать минут состоится отправка сов. Если кому-то надо послать письмо в Мир, так сказать, поторапливайтесь.
Поторапливаться пришлось не многим. А именно пятерым, среди которых, кстати, был Малфой.
«Интересно, что он там напишет, своему отцу…»
Ровно через пять минут, ученики со своими совами стояли на улице. Гарри оглядел их и кашлянул.
– Оставьте сов и уходите, – сказал он, – Я, конечно, доверяю домам Равенкло и Хаффлпаф, но абсолютно не доверяю Слизерину, – он бросил колкий взгляд в Драко. – Не следует вам слышать заклинание открывающее стену. Уходите.
Ребята пожали плечами и развернулись. Малфой вспыхнул и набычился, но ничего не сказал. Развернулся и пошел к замку.
– Джес, – обернулся к девушке Гарри, – Ты у нас мастер по вскрытии писем, проверишь, что он там напишет своему папочке? Я, конечно, не любитель всего этого, но чувствую, информация все-таки просачивается в ученические слои. А что бы она просачивалась к пожирателям смерти нам совершенно не нужно.
– Ладно, – пожала плечами Джес и присела перед филином Малфоя, – ах ты красавец… – нежно пролепетала она, – такое оперение… ты просто великолепен… хозяин будет доволен тобой… – она провела рукой по перьям филина и тот ухнул. Девушка улыбнулась и стала что-то напевать ему. Спустя пару минут она смогла взять письмо из его послушной лапки. Провела по трубочке палочкой, и в ее лице вспыхнула ярость.
– Как он узнал?! – воскликнула она, – Он пишет, что ты и я… в общем. Малфой не мог этого знать! Я знаю точно! Никто не мог знать…
– Ты можешь исправить текст? – забеспокоился Гарри.
– Могу, – кивнула Джес и снова провела палочкой по пергаменту.
Она привязала его к лапе филина и встала.
– Все. Теперь там значится, что он ничего не знает.
А стая сов вспорхнула в воздух и полетела вдаль, пока каждая сова не стала маленькой точкой, а потом уж и не исчезла.
* * *
Гарри бухнулся на кровать, устало вытянув ноги. В бок тут же врезалось нечто острое. Гарри заерзал, вытаскивая это что-то на свет. Дневник Лили! Он так давно не читал его… хотя прочел достаточно много – был где-то пятый курс.
«Дорогой дневник, сегодня у меня день рождения! Но, Джеймс, кажется, вспомнил о нем раньше меня. Чего стоила только парящая в небе надпись «С днем рождения, Лили!», от которой я жутко смутилась.
«взять на заметку» – мысленно отметил Гарри.
… К моему сожалению, злосчастное поздравление провисело в воздухе весь день. А потом на моей овсянке появилась та же надпись. Когда у нас была Гербология, над моей головой весь урок летали птицы и пели! И что странно – я его весь день не видела… Хотя к вечеру поняла – моя комната старосты была просто завалена цветами! Подлец, как он посмел залезть в мою спальню?! Хотя эти цветы так чудно пахли… Обязательно поблагодарю его завтра…»
– Вот это уже дело! – воскликнул Гарри и перевернул страницу, – О, черт…
«Джеймс – дурак!!! Я его поблагодарила за то, что он устроил вчера, а он усмехнулся и… и поцеловал меня! Негодяй! Я еле его отпихнула. Не знаю что делать. Почему он всегда такой напористый?…»
«У меня тот же вопрос… – подумал Гарри, но тут его мысли прорвал негромкий хлопок. На полу рядом с его кроватью появился домой эльф, но не Добби, в обнимку с большой коробкой, чуть ли не размером с него самого. Поставив коробку на пол, он, заметив Гарри, взвизгнул и тут же исчез. Гарри закатил глаза и присел на корточки перед коробкой. Лежащий сверху альбом с надписью «Выпуск… Года» навел на мысль, что это вещи доставшиеся ему по завещанию Дамблдора… как ни к стати его вспомнил…
Выудив альбом, Гарри начал его листать. Это оказалось весьма интересным занятием – на выпускной фотографии Сириус корчил смешные рожицы, у Лили были смешные хвостики, на которые она рассержено косилась, а на общей фотографии, когда все выпускники встали в два ряда, вообще все вели себя черти как – Люпин притворился, что воет на луну, Сириус ставил оленьи рога Джеймсу, а тот стоял в обнимку с Лили, и оба держали по флажку «Лучшая пара». На задних ряда виднелся Снегг, угрюмо смотрящий в пол, рядом с ним светился Малфой, еще несколько слизеринцев, и остальные Гриффиндорцы вперемешку с Хаффлпавцами и Равенкловцами. Отложив альбом в сторону, Гарри снова посмотрел в коробку. Дальше пошли копии табелей успеваемости Лили и Джеймса, список проказ Джеймса, строго названный списком «нарушений». Какие только там проказ не было. И драки, и потасовки, и затопление второго этажа, и перекрашивание миссис Норрис, и пьянки (!), и ночные гулянки, и вылазки в Хогсмид (в ночное время, конечно), и даже заливание клеем скамеек слизерина в большом зале. Потом Гарри откопал еще несколько фотографий из жизни гриффиндорского факультета. Вот Джеймс в короне из бумаги с надписью «Именинник», которого обсыпают конфетти. Вот Лили на фоне огромной, парящей в воздухе надписи: «С днем рождения, Лили». Вот фотография с их свадьбы – она была немного другой, нежели та, что сейчас была в Гаррином альбоме – на ней Лили и Джеймс танцевали вальс. Потом Гарри нашел три свитка, обвязанные старыми лентами с печатями «ГПпВдМ». Первый, стоило Гарри сковырнуть печать, развернулся картой, на которой что-то было отмечено точками. Второй свиток был списком пожирателей смерти – в начале тех, что были при войне до рождения Гарри, рядом с именами которых примостились описания как и почему от них отвелись подозрения, а ниже имена, продиктованные Гарри на четвертом курсе. Третий свиток оказался чертежом какого-то механизма, завидев который, Гарри присвистнул и про себя отметил, что его надо показать Гермионе… или Джессике. На самом же дне коробки лежала книга в растрепанной коричневой обложке. Открыв ее, он прерывисто вздохнул. Пролистнул. Чистые. Абсолютно чистые страницы. Неужели Дамблдор… неужели он… Гарри с дрожью в руках потянулся за пером и, обмакнув его в чернила, занес над страницей.
«Была, ни была!» – сказал себе он и написал:
«Мое имя Гарри Поттер»
С минуту ничего не было, как вдруг прямо под аккуратной строчкой появилась другая, написанная аккуратным подчерком Альбуса Дамблдора.
«Великолепно все-таки работает!»
Сердце забилось быстрее.
«Значит, директор, вы использовали идею Реддла с заключением памяти в дневник?!»
«О, да, это была весьма впечатляющая магия. Но у меня что-то не то пошло… Кстати, рад что эта книга попала тебе в руки!»
«Что пошло не так? – забеспокоился Гарри, – Что случилось, профессор?»
«Боюсь заклятье проработает не слишком долго, как я надеялся»
«Сколько?»
«Не слишком много, что бы тратить время на пустые разговоры. Приступим к делу. Что тебя интересует?»
Гарри замер с занесенным пером. И правда, что его интересует?…
«Я слышал, вы говорили, что знаете, как победить Волан-де-Морта»
«Ты очень прыткий мальчик, но я уже говорил тебе. Вернее писал. То письмо, что ты получил на рождество»
Рука, держащая перо, задрожала.
«В день, когда магия замрет, спрятавшись в сердце, на закате разразится битва двух я одного духа»? Это вы имеете в виду?»
«Да»
«Но… чем это предсказание показывает на способ убийства Волан-де-Морта?!»
«Ничем. В этом предсказании говорится, когда произойдет твоя битва с Волан-де-Мортом»
«Ага, значит, вы считаете, что мы с ним два Я одного духа?! Так значит?! Если бы здесь было сказано одной крови, я бы согласился с вами»
«Я все же уверен, что здесь говорится именно о тебе и Волан-де-Морте, Гарри»
«Значит, мы с ним одного духа? Так значит?! Что ж, как знаете!»
И даже не посмотрев, что ему ответил Дамблдор, Гарри захлопнул книгу и забросил ее в дальний угол, уткнувшись лицом в подушку в каком-то сухом полукрике-полувое.
Глава 10. ВЫ НЕ ДОМА!
– Гарри, завтрак… – послышалось от дверей, – Гарри?
Это была Гермиона. Он узнал ее по голосу. Послышались торопливые шаги. Кровать примялась под ней, Гермиона аккуратно коснулась его плеча.
– Гарри? – взволнованно позвала она, – Что случилось?
Тяжело вздохнув, он перевернулся на спину и посмотрел на подругу. Та смотрела на него с неподдельным беспокойством.
– Это просто… – он тяжело вздохнул, – Дамблдор считает, что я похож на Волан-де-Морта, что у нас с ним один дух… это… это неправильно! Я ведь… неужели я похож на него?…
– Конечно, нет! – воскликнула Гермиона, – Но почему ты думаешь, что Дамблдор считал так?
– Вон там, – Гарри махнул рукой туда, куда бросил книгу, – там книга в темном переплете…
Гермиона вытянула шею и вскоре увидела указанный предмет. Подняв его с пола она снова присела рядом с Гарри.
– Полистай.
Гермиона открыла книгу, и ее глаза расширились.
– Как?… – только и смогла пролепетать она.
– Напиши там свое имя, можешь с ним поговорить. Потому что я больше не могу. Не могу с ним разговаривать… – Гарри перевернулся на другой бок. Хотелось просто уснуть.
Гермиона же с готовностью схватила перо и что-то написала. Судя по ее вздоху, она была ошеломлена. После пары минут скрипа пера, Гермиона охнула и затеребила Гаррино плечо.
– Гарри! Гарри! – звала она, – Ты только посмотри!
Гарри нехотя сел и посмотрел на строчку, в которую тыкала пальцем Гермиона.
– Произнеси это заклинание!
Гарри вздохнул.
– Энтринум.
С минуту ничего не происходило, а потом в груди что-то дернуло и Гарри закрыл лицо руками в глухом крике боли. Казалось, горит каждая клетка, вместо крови по венам бежит ртуть, а к шраму на лбу приложили раскаленную до предела проволоку и что есть силы вдавливают в кожу. Это было даже хуже Круциуса. Гермиона, судя по звукам, которые Гарри каким-то чудом еще мог воспринимать, отбросила книгу и склонилась над ним, суматошно не зная как подступится.
– Гарри! – звала она, и в ее голосе слышались слезы, – Гарри! Гарри, что с тобой?
Гул в голове усилился, голос Гермионы стих, затерявшись в его протяжном вое, на место него встали крики и плач, предсмертные голоса Джеймса и Лили. Боль в шраме усилилась, на дальних затворках разума шевельнулась мысль, что это не похоже ни на что – ни на приближение дементоров или Вола-де-Морта, ни на убийства Темного Лорда. По виску стекло что-то мокрое. С трудом разлепив веки, Гарри отнял руки от лица и увидел кровь на своих пальцах. Гермиона с ужасом выдохнула. Гарри понял – его шрам раскрылся и закровоточил. В следующую секунду перед глазами все поплыло, в груди бешено застучало. Гермиона судорожно всхлипнула и потянув Гарри за руку усадила. Он уже не соображал – боль завладела головой абсолютно, руки, ноги были тяжелыми, словно свинцовыми, он уже не чувствовал их. Тем не менее, он смог подняться, навалившись на Гермиону, которая, не переставая всхлипывать, повела его к выходу. Чуть не скатившись по лестнице, они оказались в гостиной. Шум голосов и смеха хлынул в уши Гарри, но потом снова затих, рука снова накрыла шрам, но жжение усилилось и Гарри отдернул ладонь. Люди в гостиной превратились в размытые тени, одни ослепительно сияли, другие чуть меркло. Одна из более ярких теней выпрямилась и кажется заметила их. Потом уши резанул пронзительный крик Гермионы.
– Рон! Помоги мне!
Тень бросилась к ним. Другие, находящиеся в комнате, обратили к ним взоры. В мозг снова прорывались их голоса – вздохи ужаса, вскрики и всхлипы.
– О боже, Гермиона, что с ним?
– Я не зна-а-а-аю…
Гарри опять захлебнулся в холодящем вое. Кто-то начал поддерживать его с другой стороны. Рон – скорее почувствовал, чем подумал Гарри. Потом стало холодно. А потом – снова жарко. Они вышли в коридор.
Сквозь вой снова послышались голоса людей, но потом стихли. Зрение немного прояснилось, Гарри попробовал тряхнуть головой, но головная боль только усилилась. Распахнулись двери – они были в больничном крыле. Мадам Помфри хлопотала над кем-то сидящим на кровати.
– Поттер! – воскликнула она, выронив одну из своих склянок, – Кладите его, кладите!
В следующие пару секунду он уже оказался на кровати. Его очки сняли, под голову положили пару лишних подушек.
– Грейнджер, что вы стоите?! Сотрите кровь!
Гермиона встрепенулась, Гарри почувствовал мокрую ткань на лбу и сморщился – шрам щипал. В груди все еще сильно стучало. Казалось из нее рвется что-то. Вдруг в груди резко дернуло, но, кажется, удержалось, перед глазами вспыхнул белый свет, а потом все стихло. Боль исчезла. Гарри глубоко вздохнул. Открыл глаза. Сел. Все было в порядке. Он провел рукой по лбу – шрам на месте, заживший и гладкий.
– Гарри… – Гермиона с красным от слез лицом бросилась ему на шею и отчаянно заревела, – Прости меня… я не знала… я не хотела… я подумала…
– Гермиона, – успокаивающе проговорил Гарри, – успокойся и объясни почетче, что произошло.
Гермиона отпрянула от него и, вытерев слезы, пробубнила:
– Дамблдор… я спросила у него про Энтариона… в Рождество вы говорили о нем… и Дамблдор сказал, что Энтарион – это Дух магии… и… и… он встречался с ним… давно, перед битвой с Гриндевальдом… и больше его не видел… но он работал над заклинанием, вызывающим этого самого Энтариона… и создал его… но, что бы оно заработало нужна огромная магия…
Энтарион… Гарри задумался… Энтарион… Почему же заклинание, призывающее Энтариона, так сработало на нем. Будто пытаясь вытащить что-то из не… что? Энтарион в нем? Гарри потер свою грудь рукой. Нет… этого не может быть…
– Мне очень жаль… – снова всхлипнула Гермиона, – Я не знала… я не хотела…
Гарри слегка улыбнулся.
– Ну ладно, хватит, – сказал он, – в следующий раз будешь осмотрительней… ты только не казнись, ладно?
Гермиона кисло улыбнулась и стерла слезы. В следующую секунду двери в больничное крыло распахнулись и в лазарет влетела Джессика, необычно бледная с испариной на лбу. Не заметив всю частную компанию, сидящую на кровати, он пересекла комнату и ухватилаьс за рукав мадам Помфри.
– Я не знаю, что произошло… – пробормотала она и ее голос – Гарри четко слышал это – дрожал, – боль в груди… шум в голове… в глазах потемнело… Я не… не знаю… ноги подкосились, я даже подняться с пола не смогла… мадам Помфри… это не?…
– Нет, нет, – быстро подхватила мадам Помфри, – кажется здесь что-то не то… Поттер! Лягте, пожалуйста, я вас еще не осмотрела…
Джессика дернулась и обернулась. Встретившись с Гарри взглядом, она тут же отвела глаза. Она что-то скрывала. Гарри прищурился.
– Что случилось Джес? – спросил Рон, положив руки Гермионе на плечи.
– Не знаю, – пробормотала Джессика, – не знаю как описать. Болела каждая клетка… и как будто из груди пытались что-то достать…
– Это… у меня было то же самое, – протянул Гарри, снова потерев грудь. Значит в Джес то… стоп! В нее же попала частица его магии, тогда, в Рождество! – Гермиона!
Девушка вздрогнула и посмотрела на Гарри.
– Если частица магии одного человека попадает в другого, что тогда случается?
– Если магия, чья была эта частица, была мощнее той, что в том человеке, что эту частицу принимает, то она начинает потихоньку изменять структуру магии, пока не добьется ее полного изменения, – ответила Гермиона на автомате, словно отвечая урок, – а зачем тебе?…
Гарри не ответил. Лишь посмотрел Джес в глаза. Та серьезно смотрела на него. Видимо она тоже догадывалась.
– Гермиона пыталась вызвать Энтариона. – Вдруг сказал Гарри. Джессика вздрогнула. Посмотрела на Гермиону, – Она нашла заклинание в записях Дамблдора. Видимо работа над этим заклинанием не была закончена, – Гарри моргнул, – Черт… я не знаю, что происходит.
– Зато я знаю, что с вами все в порядке, – пихнула ему в руки колбу с лекарством Мадам Помфри, – выпей это и можешь идти. Вы тоже, мисс Паркер, – она протянула тоже лекарство и Джессике. Та, немного рассеяно приняла его и выпила. Рон, прищурившись, смотрел то на нее, то на Гарри и в выражении его лица явственно читалось: «странно, все это…». Гермиона еще никак не могла отойти от шока и слез. Ее волосы были растрепанны, глаза красны и припухши.
– Прости меня… – снова пролепетала она, и Гарри махнул рукой.
– Ну, хватит, хватит, – сказал он, – я тебя не виню. Идемте лучше, мы вроде как собирались на завтрак?
Гермиона кивнула и Гарри, соскочив с постели, повел всех к выходу. Как он был рад, что не пришлось отлеживаться в больничном крыле! Ему, конечно, было больно тогда, а сейчас шрам легонько покалывал, но лучше терпеть эти маленькие уколы, чем сидеть день за днем в этой белой палате. Все-таки странно… надо будет обязательно подумать… да, да, сегодня же вечером… Ой!
С разбегу на Гарри налетела Джинни, обхватив его руками.
– Гарри! Ты жив! Слава богу! – затараторила она, – Мы так испугались, когда увидели, как Гермиона тебя выводит из комнаты… и твой шрам…
– Все нормально, Джин, – улыбнулся Гарри, чуть отстранив девушку, – Все хорошо.
– Но твой шрам!.. – воскликнула Джин, непроизвольно коснувшись своего лба, – столько крови… ты еле шел!.. и… ах, да! Я же хотела сказать! – ее лицо стало взволнованным, казалось, она шпион, собирающийся доложить об выведанной информации, – За углом твой кузен Да-аа…дли? Дадли, да? Он разговаривает с Малфоем!
– Что?! – воскликнул Гарри. Дадли? С Малфоем?… Малфоем?! Дадли?!!! И тут Гарри вспомнил. Когда Гермиона вводила его в лазарет, ему было очень больно, но он все-таки смог заметить, над кем ворковала мадам Помфри. На кровати тогда сидел Дадли. Да, теперь Гарри был уверен в этом. А потом он ушел… он мог слышать и об Энтарионе и…
Резко отодвинув Джинни с дороги, Гарри широкими тяжелыми шагами пересек коридор, завернул за угол…
Малфой стоял в уголке и с достоинством смотрел на Дадли, скрючившегося перед ним и что-то торопливо рассказывающим. Гарри сделал пару шагов вперед.
– … ввела Поттера, всего трясущегося… его шрам, кажется кровоточил, – тараторил Дадли, – но потом все прошло и эта лохматая девчонка…
– Грейнджер, – подсказал Малфой.
– Да, – торопливо кивнул Дадли, – она сказала, что извиняется… кажется, это было из-за какого-то за-заклинания, которое она использовала… она говорила, что хотела призвать какого-то Э… Эн…
– Энтариона? – выпрямился Драко. Его глаза заблестели.
– Да, да точно! Энтариона! А Поттер сказал, что почувствовал боль и как будто из груди хотели что-то вытащить.
– И?…
– Все, – выдохнул Дадли. – А, нет! Туда еще забежала эта Джессика, выглядящая не лучше Поттера! На сказала, что чувствовала себя также!
– Значит, теория подтверждается, – протянул Малфой, потерев подбородок, – Молодец, Дадли, ты хорошо справился со своей задачей и на этот раз. Что ж, думаю, ты заслужил награду, – и с этими словами он вытащил из сумки бутылку сливочного пива. – Там огненный виски, как я и обещал.
Дадли схватил вожделенную бутылку и прижал к груди. А Гарри потерял контроль над собой. Сдела пару стремительных шагов, положил руку на плечо кузена и, когда тот обернулся, что есть силы дал кулаком ему по лицу. Тот не удержался и упал. Малфой присвистнул. И замер под действием замораживающего заклятья. С ним Гарри решил разобраться позже. Он обернулся к все еще валяющемуся на полу Дадли.
– Предатель, – выплюнул он, – Ты хоть знаешь, что наделал? Ничтожество! Ты поменял миллионы жизней на чертову бутылку огненного виски!
– А что ты от меня хотел? – вознегодовал Дадли, – Привез меня сюда, запер в четырех стенах, где я кроме родителей никого не знаю! У меня уже кончаются сигареты! И что с твоего позволения мне пить? Чай?
– Да с сегодняшнего дня ты будешь пить исключительно воду! – крикнул Гарри, выхватив бутылку из рук кузена и с силой швырнув ее на пол. Та крякнула и разбилась, а Дадли взвыл от разочарования, – Вот твой виски! И коль ты так хочешь его испить, пожалуйста, вылизывай пол! Все будут знать, как ты жалок Дадли! Запомни. ТЫ НЕ ДОМА! Слышишь?! Не дома! Здесь я не позволю тебе хозяйничать. Это МОЙ дом! И МОИ правила! Поднимайся, сейчас мы с тобой пойдем завтракать!
И с этими словами, схватив кузена за шкирку, Гарри рывком поднял его на ноги. Джессика, Рон и Гермиона ошеломленно смотрели на него.
– Гермиона, Дежссика, обработайте Малфоя, чтобы он забыл, что этот жирдяй ему разболтал.
Девчонки резко бросились к слизеринцу и спустя пару секунд он уже шел на завтрак, забыв, зачем завернул в этот уголок. Гарри же ткнул палочкой в Дадли и тот, как ошпаренный дернулся.
– Иди вперед, – жестко сказал Гарри.
Дадил послушно пошел в большой зал, время от времени дергаясь, чувствуя острые тычки Гарриной палочки. Вскоре они оказались у дверей в большой зал. Гарри распахнул двери и схватив Дадли за рукав потянул его внутрь. Ученики завтракали. Болтая, но увидев процессию у входа, уставилась на нее.
– Всем внимание! – крикнул Гарри, заставляя обернуться к себе уже всех, сидящих в этом зале, – Посмотрите на него! – он дернул Дадли вперед, показывая его всем, – Его имя Дадли Дурсль и он мой кузен! А еще он ПРЕДАТЕЛЬ!
О залу пробежал шепот, некоторые стали показывать на Дадли пальцем. Преподаватели всполошились, профессор МакГонагалл приподнялась на своем месте.
– Он продавал информацию мистеру Малфою, – все обернулись к Драко, который сложил руки на груди и уже набрал воздух, что бы крикнуть: «не правда», но не успел, – за бутылку виски! Мистер Малфой, можете не доказывать нам ничего – то, что ваш отец – пожиратель смерти и вы передаете ему все, что только можете узнать, знают все. Но с сегодняшнего дня… Дадли. Признаешься ли ты, что продавал информацию Малфою?
Дадли молчал.
– Я спросил тебя, Дадличек, – протянул Гарри, – ты признаешься? Тебе не поздоровится в любом случае, а так ты и его заставишь пострадать.
– Да, я продавал ему информацию, – отчеканил Дадли.
– Что ж… – Гарри усмехнулся, – С сегодняшнего дня я объявляю, что Драко Малфою запрещается отправлять письма.
– Драко Малфой теряет значок старосты, – поддакнула профессор МакГонагалл, – И место в команде Слизерина.
Малфой сидел белый как полотно. Его, полный ненависти взгляд, скользил от Гарри к Дадли и обратно.
– А теперь вернемся к Дадли, – напомнил Гарри, – с этого дня ему запрещено покидать свою гостиную. С этого дня ему нельзя отвечать ни на любые вопросы. С этого дня, Дадли, – он обернулся к кузену, – я буду следить за тобой. Еще один поступок в районе этого и ты узнаешь, что значит иметь кузена волшебника.
– Ха! – усмехнулся Дадли. – С какой стати? Чего мне боятся? Ты никогда не поднимешь на меня руку! Это я бил тебя с самого детства.
– Что ж, моя очередь, – отчеканил Гарри, – Мы собирались завтракать, не так ли?
Гарри протянул руку, и содержимое тарелки Дадли поднялось в воздух и, пролетев весь зал, приземлилась прямо на своего хозяина. Тот тупо хлопал глазами, а сидящие в зале истерически засмеялись.
– Вот ты и позавтракал, – холодно отметил Гарри и, схватив его за рукав, потянул его вон из зала. Пересек пару коридоров и оказался у портрета Толстой Леди.
– О боже, Гарри, что с ним? – воскликнула она.
– Он – предатель, – только и сказал Гарри, – Свобода.
Портрет отъехал в сторону и Гарри потащил Дадли дальше. Распахнул дверь в апартаменты Дурслей и впихнул Дадли туда. Дядя Вернон, пытающийся вникнуть в суть прошлогодних Ежедневных Пророков уставился н них сначала ошеломленно, но потом ело лицо побагровело. Тетя Петунья бросилась к своему «пусеньке», узнать, что случилось.
– Что происходит? – взревел дядя Вернон, – Какого черта мой сын весь черт знает в чем? Отвечай, наглый мальчишка!
– Та, видимо, когда я привез вас сюда, я забыл кое-что уяснить, – терпеливо начал Гарри, – Хогвартс это МОЙ дом. Это не Тисовая улица, это даже не обычная английская школа – это МОЙ МИР. МИР, где идет ВОЙНА. Война, которую ВАМ не понять! Которую мы ведем за ВАШЕ спокойствие!
– Не смей повышать на нас голос! – взревел дядя Вернон, – Да мы же…
– Не надо мне говорить об ваших заслугах! – вышел из себя Гарри, – Ни о вашей заботе и попечении! Это смешно! День за днем тогда я жил, мечтая о ночи, что бы лечь в Неудобную постель и ЗАБЫТЬСЯ! О боже, не научись я освобождать свою память от боли унижений, я сошел бы с ума! И не говорите мне о своих заслугах! Я вернул свой долг, забрав вас сюда! Я спас вас от не минуемой смерти! Все! Я больше ничего вам не должен! И теперь ВЫ послушаете МЕНЯ, потому что я, черт возьми, здесь ГЛАВНЫЙ, а не вы! Здесь я знаю всех, а вы никого! Здесь выслушают меня, а не вас! Так что поперхнитесь своими оскорблениями, потому что ваш сын – предатель! Это вы сделали из него предателя! Вы слишком слепы к нему! Да он продал ценную информацию за БУТЫЛКУ ВИСКИ!
– Дадличек, ты?… – пролепетала Тетя Петунья.
– Ты лжешь! – крикнул Дядя Вернон. Дадли молчал.
– Зачем мне лгать? – взмахнул руками Гарри, – я не Дадли, что бы сбрасывать свою вину на других!
– Хватит оскорблять нашего сына, гаденыш! – крикнул дядя Вернон.
– Следите за выражениями. Моих силах сейчас посадить вас на хлеб и воду. Дадли вот теперь запрещено покидать гостиную.
– Я не боюсь, тебя, мальчишка! – побагровел мистер Дурсль.
