Текст книги "Panacea (СИ)"

Автор книги: -Канамуля-

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)

– Ага, но я-то волчьих кровей, такую магию не осилю.

– Ох… – Чонгук проредил пятерней копну волос и отошел, надоели ему разговоры, в которых он ни крохи не смыслит. Отдышавшись, он обернулся. – Выходит, где-то там в городе тебя услышал твой дружок?

– Да, откроет нам один тайный ход.

– Не говори, что это снова подземелье… – взвыл Чонгук.

– Круче, – восхитился уже Тэхён. – Телепорт. Процесс отвратительный, но пережить можно.

– Лучше подземелье, – устало заключил Чонгук, и Тэхён ободряюще похлопал его по плечу.

Тэхён взялся объяснять Чонгуку тонкости межпространственного перехода, а Чимин уже смело направлялся к месту, где следует ставить метку – спустился к речному берегу и под плакучей ивой надкусил мякоть большого пальца, ковырнул землю ногтями и прошептал пару-тройку слов. Наученный уже не раз, проделал все так быстро, что подошедшим товарищам оставалось лишь удивиться его навыкам.

– Окунайтесь, – приказал он. – Живо!

Переглянувшись, Чонгук с Тэхёном посчитали нужным послушаться, а после Тэхён, продрогший до костей, прижался к горячему волку. Перед ними полыхнула едва заметная плотно-молочная пелена, Чим, не спрашивая, толкнул их в спины и сам прыгнул следом.

Запах парного молока и сена ударил в носы. Приземлились в стоге, а в целом – то ли доме, то ли сарае. Тэхён, правда, все еще дрожал и никак не мог согреться, обнимая Чонгука.

Едва они успели прийти в себя, как кто-то окатил их ароматной водой из глубокой кадки, и вода эта по составу и консистенции напоминала кисель, пробивала в нос мятой. Особое зелье. Отплевываясь и отирая лицо, все трое силились отдышаться.

– Вы уж извините, что я вас так, – в сердцах проговорил хозяин дома. – Медлить с этим никак нельзя. Высохнуть всё должно на вас.

– Ха, я-то привык уже, – отсмеялся Чим. – А вот эти двое – вряд ли.

Но несмотря на то, что Чимин втайне ожидал, как разойдется яростью Чонгук, тот отреагировал дерзновенно спокойно, помог Тэхёну подняться, подав руку, и слегка склонил голову, приветствуя новоявленного мага.

– Это точно сработает? – всего лишь поинтересовался он.

– Конечно… – и маг чуть отступил, разглядывая фигурку Тэхёна, что облепили мокрые одежды.

Хороша ли ведьма, что пленит серебром волос да притягивающими глубокими глазами? Не то слово. Вздохнув, Чонгук скинул свой плащ и набросил Тэ на плечи, а после и вовсе прикрыл собою. В каждом его мягком жесте, томительном взгляде – таилась древняя и нерастраченная любовь.

– Меня Хосоком звать, – весело представился, наконец, незнакомец и указал на стол. – Присядем! Есть что выпить и поесть, а заодно завести полезную беседу.

За сытным ужином поначалу без умолку болтали Хосок и Тэхён, обсуждая волшбу и казусы телепортации, а после присоединился и Чимин. И тут началось такое, что у Чонгука мгновенно заболела голова. Наверное, он не скоро привыкнет к шумной компании, пусть и не такой большой. Радовал только светлый ведьмин лик и размеренный теплый голос.

Русоволосый Хосок выглядел ловким и задорным парнем, его чрезвычайно умные глаза и часто проливающийся смех, задевающий попутно смех Чимина, выдавали в нем человека, умеющего расслабиться и придать жизни яркий тон. Вряд ли он умеет горевать подолгу. Чонгук начинает замечать, что если людей не рвать на куски, то они могут быть и вполне интересными, разными.

…Познакомились Хосок с Чимином давненько: как-то маг в прыткой своей юности состоял в разбойничьей шайке, где его невоспетые навыки принимались за божеские, и путешествовал по южным землям. Чим однажды спас ему жизнь, дав уйти от соплеменников.

– Если бы не Чим, я бы с вами тут и не разговаривал…

– Да перестань, ты бы уж точно не пропал, негодяй! – возмутился Чимин и прикончил еще одну куриную ножку.

– Всё это, несомненно, любопытные истории, – выдыхает Чонгук терпеливо. – Но давайте перейдем к сути дела. Ты, Хосок, как я понял, мастер своего промысла.

– Ух, телепортация сработана на ура…! – похвалил Тэхён еще раз и уже вознамерился обучиться некоторым тонкостям.

Хосок не из тех, кто смущается за должную похвалу, поэтому пожимает плечами.

– Так и есть. И кто вы такие – догадаться несложно. Альфа и его Альта́ра. Вот уж не думал, что застану подобное явление на своем веку. Что же вас привело ко мне?…

– Вообще, путь наш пролегает много дальше, но мы посчитали нужным пройти через столицу, провиантом запастись, местные слухи послушать и повидаться с тобой, естественно. Что толкового скажешь?

– О вас-то? Легенда гласит, что некие пришлые обрученные перекроят карту мира.

– Что за легенда? – нахмурился Тэхён.

– Сейчас покажу.

И Хосок быстренько метнулся до стопки книг на соседнем столе. Развернул одну огромную посредине и провел пальцем по жесткому пергаменту. На желтовато-серых страницах поблекшие рисунки показывали солнечное затмение и собравшийся на холме народец, ниже – волка, держащего на руках ведьму со стигмами на запястьях и расписанной татуировками шеей, а чуть правее рисунок окончательно стерся и видны лишь пепельные пятна.

– М-да, не похоже на красивую сказочку, – поморщился Чимин.

Чонгук взволнованно посмотрел на Тэхёна и сжал его ладонь, пока тот вполголоса читал письмена на своем языке, но перевод ему не дается, и по складке на его лбу Хосок понимает, что пора вмешаться.

– Ой, это та еще давняя манера складывать слова, Тэхён, не мучайся. Мне дедок один переводил и расшифровывал. Давайте я вам перескажу вкратце. Здесь говорится о том, что в часы, когда не быть и капле света, то есть, при солнечном затмении, явятся бедствующим обрученные судьбой, то есть, вы. И будет миру, погрязшему в войне, суждено либо очиститься, либо сгинуть.

– И всё? Так размыто? – фыркнул Чонгук. – Тоже мне легенда…

– Там еще часть есть, но ее затерли, – развел руками Хосок. – Книжка не моя, из библиотеки спёр. А можно узнать подробнее, куда вы направляетесь? Может, и я с вами захочу.

– Ты-то? – обрадовался Чим, хлопнув в ладоши. – А что, было бы неплохо!

– Не тебе решать, – приструнил альфа и взглянул на задумавшегося Тэхёна, вновь обратился к Хосоку, поведав о том, кого они ищут и по чьим следам идут. – Ты об этом старце слыхал?

– Еще бы! Наслышан я о старике, живущем больше века! – благоговейно воскликнул Хосок и тут же лукаво ухмыльнулся. – Да ты смотри, мне с вами дорожка заказана. Ведьмака тебе своего беречь надо, как зеницу ока, а на магию и поддержание тебя кровушкой он сколько сил тратит? Правильно, много. Меня брать выгодно, самое то. Случись чуть что с Тэхёном, а врачевать над ним и некому.

– Ох, хитер… – пискнул Чим и присвистнул.

Доводов он привел достаточно для того, чтобы окончательно убедить Чонгука. Тот согласен на всё, что будет сделано ради Тэхёна. А он и не противится, опустил пушистые ресницы и разрумянился от смущения, думает, как хорошо, что им встретился Чим, как дивно, что их теперь целых четверо, и дальнее странствие не станется скучным.

В печке потрескивает огонек, жующий поленья, тихо переливаются три голоса, некоторые хихикают, некоторые холодно угрожают, говорят о том, как лучше будет пройти границу. Но Тэхён перестает понимать слышимое, после еды его разморило, клонит в сон после почти бессонной ночи, посвященной ласкам. Он так и задремал, приютившись под боком у своего волка. Хосок совсем убавил голос, Чим залюбовался. Чонгук погладил платиновую головушку, а на наблюдателей нахмурился и попросил продолжить Хосока говорить о местных кузнецах.

Проснулся Тэхён к вечеру, почувствовал запах свежеиспеченных сладких булочек со сгущенным молоком, как будто очнулся в детстве, побрел на шлейф сладости. На самом же деле, сторожившие его покой неплохо проводили время: Хосок успевал крутиться у печки и подсказывать Чонгуку, который резался с Чимином в карты, а последний шипел на них обоих, обзывая Хосока предателем.

Кутаясь в шерстяной плед, Тэхён заулыбался на пороге. Может быть, и не нужна им страшная участь легенд и пророчеств, кроваво-страстное соитие, а только тепло домашнего очага и верные друзья, вкусная пища. Вот и Чонгук наконец-то выглядит по-человечески заинтересованным и… простым, каким себе быть не позволяет. И даже смешно оттопыривает губу, когда крепко задумывается.

Тэхён тихонечко проскользнул внутрь и уселся рядом, лучезарно улыбнулся и похлопал сонными глазами. Отложив карты, Чонгук бережно схватил его за шею и сочно впился в губы, трепетно выказывая то, как соскучился за несколько часов.

– Смотри осторожнее, а то съешь, – не удержался Чим, и Хосок втемяшил ему скалкой подзатыльник.

– Не сечешь ты в делах амурных, так помалкивай, волчара.

– А ты сечешь будто! – Чим потер ушибленную макушку. – У-у-у, злыдень маговский…

Тут Тэхён заулыбался в поцелуй, и Чонгук понял, что Хосок ему очень даже нравится, так что, почему бы действительно не взять его с собой? Но прежде всего, они смочили глотки чаем и насытились булочками. Свою порцию Чонгук отдал Тэ, пожаловался на то, что терпеть не может сладкое, и ведьмак схитрил: слизав пудру, ввернул ее ему в рот, заворачивая поцелуй приторный и жаркий. Чим закатил глаза, а Хосок смотрел завороженно, подставив к щекам кулаки: ну что поделать, души он не чает в том, что искренне и чувственно.

Состоялся долгожданный выход в город. Вечерние пейзажи щедро раздающей роскошь Столицы выглядели еще эффектнее, чем ожидалось. По мощеным булыжником улочкам прогуливались толпы людей, голосили торговцы и звенели монеты, лилась из пабов и трактиров музыка и хмелящий запах медовухи. Им повезло попасть на празднество прощания с осенью, и Хосок с гордым воодушевлением рассказывал, как у них тут здорово.

Тэхён еще и не видывал столько людей в одном месте! То тут, то там он ухватывал за гроши пищу, толченые травы и ингредиенты для зелий. Брал обаянием и неповторимой улыбкой, а Чонгук покусывал губы от ревности и следил за тем, чтобы барыги не вздумали обманывать. У ткачей Тэхён выбил за полцены темно-синий твидовый плащ для Чонгука, а для себя присмотрел фланелевую теплую рубаху, наскреб деньжат на починку обуви.

Народ гулял на ярмарочной площади, развевались на ветру цветные яркие фонарики и флажки. Кругом торжество, веселье, уличные артисты показывают немыслимые свои номера, пышут огнем факиры и изгибаются в танце молоденькие девицы. И если Тэхёну всё было в радость и в новинку, то Чонгук чувствовал себя лишним и чурался чужих прикосновений, напрочь отказывался участвовать в буйствах и не разрешал Тэхёну. Тот начал было дуться, но быстро успокоился, переключив внимание на идущую по канату девочку.

Им случилось на время расстаться, потому как Хосок повел Чонгука в кузничную, а Тэхён хотел заскочить еще «вон туда и туда» – присмотреть побрякушек в виде ожерелий и колец. Строго-настрого наказав Чимину следить за ним ценой собственной шкуры, Чонгук с тяжелым сердцем отпустил ведьму, уныло посмотрел вслед. Если не научится доверять окружению, да и самому Тэхёну – туго же ему придется.

Чимин с таким удовольствием взялся сопровождать Тэхёна, что дал ему втайне поучаствовать и в ловле куриц, и в скачках на пони, а потом их занесло в гущу толпы, где под звуки флейты и волынки оба принялись отплясывать, что есть сил. Когда Тэхён ухватился за руки Чимина и приблизил лицо так, что стал виден плывущий блеск в глазах и алые крапинки в радужке, черточки на губах и пленительная родинка на носу, Чим позабыл, как дышать, а Тэ отстранился и захохотал. Как льстило ему внимание и чужие восхищенные взоры! Он выглядел потрясающе, танцевал раскованно и местами смешно. Только на мгновение затылок его стало жечь от пристального взгляда со стороны, но узнать адресата в такой толпе казалось невозможным. Тэ нырнул чуть дальше и обернулся, наткнулся на мелькнувшее лицо, будто бы знакомое, но не успел отследить его исчезновение.

К ним подоспели Чонгук и Хосок, и даже уставшему от увеселений альфе довелось стать партнером по танцу. А Чим остался стоять бездвижно, и Хосоку пришлось шлепнуть его по округлой ягодице, чтобы убедиться в том, что друг его все еще жив.

– Ай, больно же!

– Чего толку пялиться, ай да – танцевать! Может, нам такое не скоро светит! – и потащил Чимина за руку под насыщенный припев.

Прижимаясь к Чонгуку, Тэхён опасно терся о его бедро и скользил руками по плечам, отходил и ухмылялся, но был притянут за талию и развернут, прижат спиной к пылкой груди. И губы Чонгука соскальзывали ниже по изгибу шеи, а рука пригревала живот. Тэхён тяжело задышал, испытывая непреодолимое желание быть растертым в крошки.

Изрядно подразнив друг друга в танце, наконец, разошлись. По пути обратно Тэ узнал, что меч Чонгук заберет рано утром, а после они сразу же двинутся в дорогу. А до того стоило подготовиться и успеть отоспаться.

– Жаль, что мы не можем остаться подольше… – опечаленно выдохнул Тэ, уже мурлыча в постели.

– Не нравятся мне города, Тэхён.

– Ты просто привык к свободе, упрямец, – улыбнулся он и вжался в его губы, позволяя опрокинуть себя на лопатки.

И охотно отдался в свечении пляшущего огня, усиленно расцарапывая спину и подаваясь бедрами навстречу. Сегодня Чонгук не просит жертв, и обходится с ним полюбовно-нежно, с каждым плавным толчком сцеловывая с губ влагу и перебирая пряди шелковых волос. Почему-то ему хочется извиняться за то, что сегодняшний чудесный день с потехами и смехом – вряд ли повторится скоро.

========== 8. ==========

Путешествовать верхом на волке, держа тяжелый меч за спиной – дело нелегкое, но Тэхён держался и не жаловался, приноровился справляться с легким головокружением и с внушающей уверенность мыслью Чонгука, что они непременно вдвоем, как одно целое. Тем паче помогало и то, что Хосок, вцепившийся в загривок Чимина, время от времени посылал утешающую улыбку и, покуда можно было заметить в скоростной гонке, ему нравилось абсолютно все, что происходит. Тэхёну подумалось, что есть такие люди: вечные весельчаки, которым всё нипочём, дай лишь дорогу дальнюю и подходящую компанию.

На случившемся привале оголодавшие Чонгук с Чимином, наконец, ушли охотиться, а Тэхён и Хосок дожевывали сухой паёк, усевшись под пахучим кедром, и обсуждали магию во всех ее каверзных проявлениях. Перемололи о том, что в городах нынче одни пафосные фокусники, а не истинные маги, а деревни полнятся мягкотелыми травниками и корыстными шарлатанами, оказывающими услуги втридорога. Люди забывают волшбу, и это настолько же хорошо, насколько и плохо, потому как могут воспользоваться сильные мира сего. Столкнись сейчас мир с реальной угрозой – и найдется мало смельчаков, способных дать действенный отпор.

– Как бы жутко ни звучало, но без войн и конфликтов народец размякает, – Хосок скривил рот и завернул остатки пищи. – У тебя тоже есть предчувствие какой-то заварушки, правда?

– Есть, – кивнул Тэ и поёжился: неприятным ветром осекло спину. – Только откуда и чего ждать – неясно. Знаешь, до того дня, как появился Чонгук, я и подумать не смел, что когда-нибудь выйду из деревни. Уже всерьез готовился кончить, как моя бабуля. А сейчас погляди-ка, куда меня занесло…

Хосок и без того восхищался Тэхёном, но его очаровательной связью с Чонгуком – еще больше.

– Это же на всю жизнь, представляешь?! – и хватается за грудь, а после серьезнеет запредельно. – Но радостного мало, честно говоря. Чую, опасно будет. Сам не знаю, почему. Ваш союз одним своим существованием притягивает к нам всю нечисть, что и говорить о лицах заинтересованных.

– А такие есть? – усмехнулся Тэ.

– Вот ты наивный. Определенно, должны быть, – хмыкнул Хосок, поднимаясь. – На какое-то время сваренное мною зелье сбило ваш запах, но дня через два действие иссякнет, а нового в походных условиях я не сварю, да и все равно придется полнолуния ждать… Короче говоря, хорошо бы нам за это время перебраться через границу. Соленая вода слегка разбавит ваш страстный душок.

…В ветвях противно загорланил ворон, будто бы закашлялся, и слетел с ветки. Стоило насторожиться и прислушаться. Но, к счастью, птицу спугнул неуклюжий шаг Чимина, обратившегося раньше времени и явно подуставшего.

– Ох, как я измотался… – он развалился у костра, пытаясь уложить голову к Хосоку на колени.

Сытый и довольный Чонгук гордо шел следом, плывя осторожной поступью. Как и полагается лидеру, выглядит примером для подражания, какого очередная охота способна лишь позабавить. Он наклонился к Тэхёну и растрепал волосы.

– Вот и я, – помассировал плечо, неожиданно радостный.

Тэ погладил его руку, почувствовал себя гораздо спокойнее, чем раньше.

– Что, Чимин, совсем выдохся? – Чонгук не сдержал язвы, за раз осушил чарку с водой и потянулся расчехлять меч. – Не помри там только. А я, пожалуй, еще поиграю.

– Какой же он выносливый… – подивился Хосок, и Чим щипнул его за бок. – Чего бузишь? Правду же говорю! Уж повыносливее тебя!

Над их стычками Тэхён не может не смеяться. А после все трое наблюдают, как Чонгук рассекает воздух мечом, делая выпады заученно верные. Стоило задуматься над тем, сколько таится в молодом теле прыти, сколько старательная природа подарила его мышцам силы, вложила ловкости. И все ради высших целей. Тот, кто поведет за собою толпы – не может быть слабым.

***

В пути Чонгук с трудом привык к тому, что есть товарищи, на которых можно положиться. И если поначалу доверие его сквозило настороженностью и подкреплялось благодушным отношением Тэхёна, то позже он окончательно примирился с мыслью, что один в поле не всегда воин и иногда можно расщедриться дельным приказом. К слову, приказывать Чонгук выучился гораздо быстрее, нежели поддерживать дружелюбный разговор: такова уж натура. Общаться ему нетрудно – спасает волчья харизма, а вот не смотреть свысока пока не получается.

Обходя чужие стаи, они едва не попались несколько раз, но благополучно исчезали из виду. Прямые столкновения могли не только отнять время, но и здорово ослабить их все еще шаткий строй. Чонгук целенаправленно желал добраться до старца без единой встречи со свояками.

Ухудшалась и погода: земля стремительно остывала, покрываясь то коркой изморози, то снова обращаясь в грязь под обманчивым дневным солнцем. Слякоть мешалась под ногами, укрываясь мгновенно тающим снегом, а уже вечером хрустела под подошвами. И если бы ночами волки не грели людей тесными объятиями, те бы без труда подхватили простуду.

Вопреки планам дорога заняла куда больше времени, нежели предполагалась, и вместо двух суток путь до моря занял почти неделю: были перекрыты несколько трактов, окрепнув заставами из столичных стражников и колдунов. Неясно, по каким причинам стались подобные меры, но проверяли всех и каждого, выворачивая наизнанку чуть ли не каждый карман. В то время как волки шли обходными тропами, люди проходили благодаря своим талантам – Хосок все еще не разучился договариваться с помощью краденых монет, а ведьмовские чары Тэхёна никому не оставляли и шанса.

До порта добрались чудом, ближе к сумеркам. Тэхён с усталью обвел глазами сине-серую полосу городка, окутанного туманом. Над дальним утесом повисла унылая серая скоба луны, слышно и грозно разбивались волны, подгоняемые пробирающим холодным ветром, беспрестанно грохотала верфь. С каждым шагом вниз с холма выше вырастали мачты кораблей и угрожающе поднималась каменная стена.

В городишко зашли с черного входа: и здесь пригодились темные связи Хосока. Ночевка выдалась в затхлом трактире на неудобных матрасах, и Тэхён едва ли смог заснуть, несмотря на дичайшую усталость.

Пока Чим и Хосок мирно сопели в унисон, предался сну и притомившийся Чонгук. Тэ гладил его по голове, плечам, целовал в щеки и губы, осторожно и ласково, желая ему видеть что-нибудь светлое и теплое. Чонгук улыбнулся, так и не просыпаясь, притянул его ближе. Закралась мысль больше никуда не идти и не стремиться, остаться с ним где-нибудь навсегда, пусть и во сне…

Путешествие через границу в трюме рыболовного судна плохо отзывалось на самочувствии волков, но для Тэхёна и вовсе предстало испытанием. Ему было дурно все пять дней бесконечной качки и тряски, и невозможно было помочь себе пресловутой магией: Хосок предупредил, что на корабле есть подозрительный тип, похожий на столичную ищейку, а значит, нельзя давать и повода себя уличить.

Чонгук страшно злился на безбрежное море, чьи-то глупые принципы и на собственное бессилие. Он не отходил от Тэ ни на шаг, кормил его с рук и поил водою, обнимал и лелеял.

Пришлось непросто, но каково было облегчение, когда Тэхён ступил на земную твердь! Мир тут же показался ему прекрасным и безоблачным, хоть в пасмурной тишине чужой страны и сыпало снегом да кричал народ, разгружающий тюки с товарами. Словом – шум-гам, а на сердце все ж теплее, чем на дне трюма.

И красотища! Воздух свежий, берег изрезан фьордами, а там, выше – всё покрыто бархатом заснеженных лесов. В общем-то, мало чем отличается от родины, разве что тут на порядок холоднее и подозрительно спокойно.

С пытливой стражей обошлось без заминок. С помощью наворованных Хосоком денег Чимин достал добытые у черных перекупщиков бумаги со штемпелями, согласно которым четверо господ могут беспрепятственно посетить пределы независимого государства.

…В забитой наглухо забегаловке веет дымом и мясом, стучат глиняные кружки, галдит народ. Странники отхватили места за столиком в углу, и пока заказ нес раздобревший коренастый мужичок, невольно слушали, кто о чем ведет речь. Удивило следующее: здесь предвзято относятся к волшбе, а вот о волках иное мнение, их не считают врагами, не боятся, а местами и поддерживают контакты, торгуясь дичью или травами.

– Если хотите, у нас волки – дикари, а тут цивилизованный обосновавшийся народ, – пояснил Чимин, уже уписывая сытный обед. – Поэтому, Чонгук, здесь собрать стаю будет куда проще.

– Это как посмотреть, – хмуро заметил тот. – Если цивильные, к чему им такой зеленый вожак, как я?

– Тоже верно, – кивнул Хосок. – Тут наверняка и без лидеров привыкли обходиться. В чужой монастырь-то со своим уставом не полезешь.

– Поразительно! – вздохнул Тэхён, не веря своим ушам. – Такие возможности! Почему же тогда вы сюда раньше не сбежали?

– И тому есть причина, – покачал головой Чим. – И раньше так было. Северные кланы с южными не в ладах. Чонгука они еще за своего, может, примут – порода, а вот с меня в одиночку шкуру быстренько сдерут. Было время, когда южане предали местных… Гиблая история, но прописана кровью.

На самом деле, Чонгук ведает о том, что в этой стране всё иначе, только сбегать не хотел нарочно: в конце концов, где родился, там и пригодился.

– Недаром старик сюда направился, да? – вопросил он вслух, и Чим с Хосоком кивнули почти синхронно.

Тэхён раскраснелся от вина, прильнул к плечу Чонгука и затих, сквозь уютную пелену слушая напряженные разговоры. В последнее время ему совсем не хочется встревать в споры. Еще он не может сказать Чонгуку, что чувствует себя все хуже и хуже, что у него горит нутро и растекается по венам слабость. Чем дольше Гук не принимает его кровь, тем больше скапливается чуждой силы.

– А у нас-то что творится, ребят! – Хосок добил кружку пива и понизил голос, втянув голову в плечи. – На судне слышал, будто какой-то опасный преступник сбежал, оттого на уши стражу и подняли.

– Уж да! Дались нам эти заставы…! – поддакнул Чимин. – Что за преступник-то?

– Чего не знаю, того не знаю, но кличка у него «Мародёр».

– Сплетни, – холодно отрезал Чонгук. – Как будто ради одного человека так всполошатся. Сами подумайте.

Тэхёна полыхнуло изнутри, он вдавил ногти в руку Чонгука. То самое чувство, что преследовало его, просочилось сквозь сознание снова, на этот раз болезненно остро.

– Что такое? – спрашивают чуть ли не хором.

– Не из-за человека, – уверенно сказал Тэ. – Всполошились из-за волка.

То, что за ними кто-то идет по пятам – стало ощутимо лишь недавно. Скрывать следы своего присутствия и столь изощренно преследовать – обычному смертному точно не под стать.

Трапезу пришлось наскоро завершить и немедля пускаться вперед, туда, где проявится забытая тропка к еще одному Храму Луны, где их и должен ждать заветный Старец.

***

Уже далеко за городом, удостоверившись в безопасности, Тэхёну с Хосоком пришлось потрудиться, чтобы сверить путь с отмеченной на карте точкой.

– Стало быть, сведения у нас до безумия приблизительные, – вздохнул Хосок, растирая ладонями желтоватый порошок и укоризненно поглядывая на Чимина.

– Извини уж, – ощетинился тот, – но транспортиры и прочий инструментарий старикан либо выбросил, либо утащил с собой, как смогли, так и измерили.

Тэхён сообразил, что этих двоих связывают не только лихие передряги, поскольку Хосок реагирует в точности, как и любой учитель на промахи ученика.

Пока творилось осторожное колдовство, Чонгук вышел к краю утеса и, сложив руки на груди, с каким-то гнилостным предчувствием на душе смотрел в морскую даль. Он не знает, куда идет и зачем. Он вряд ли бы зашел так далеко и кончил бы, как любой его жестокий соплеменник, не гнушавшийся человечины. Раньше Чонгук не думал, что люди могут быть в коей-то мере полезны. Вероятно, так действует кровь Тэхёна. Альта̀ра призваны делать из Альф почти людей. Но будет ли такое смягчение нрава к делу, не обернется ли позже против?…

Улавливая волнения, Тэхён подошел сзади и мягко обхватил его за плечи, шепнул:

– Идем. Всё готово.

И отошел, пряча побледневшее лицо. Единственным, кто заметил серьезные перемены в Тэхёне, был Чимин, тревожно наблюдающий за каждым его шагом. Может быть потому, что ему не мешали сторонние мысли о великих пророчествах и наваливающейся ответственности, он оставался чутким даже к потяжелевшему дыханию ведьмы.

К вечеру в горах все же заплутали: сбивала с толку погода, неизученная местность и снующие туда-сюда мимо чужаки. Совсем похолодало, и ночь готовилась просыпаться снежной бурей, уже начали взбухать иссиня-черные тучи, подымался ветер, а потому ночлег решено устроить в крохотной пещерке, укрытой от непогоды. Маги развели тихий рукотворный костер, что не издает ни дыма, ни запаха, наготовили ужин, но волки все равно ушли на охоту-разведку. Сориентироваться, вернувшись на тепло спутников, им проще простого.

«Ты не берешь его кровь, потому что считаешь – так будет лучше?» – Чимин спрашивает открыто, обойдя вожака спереди.

Шерсть Чонгука вздыбилась, в черных глазах взорвались молнии. Мало того, что упущена добыча, так еще и возникает такая непростительная наглость!

«Тебе какая разница».

«Никакой. Но Тэхён создан для тебя, и кровь его теперь течет не для него одного».

Чонгуку хватило ума сдержать порыв вгрызться Чимину в глотку. Слишком много болтает, думает, что ему дозволено встревать со своими никчемными советами.

«Знай своё место, Чимин! То, что я позволил тебе идти со мной бок о бок, не значит, что ты смеешь раскрывать рот и указывать мне, что делать».

В отличие от прошлого раза, в этот они вернулись в настроении отвратительном и друг с другом не разговаривали, и Тэхён догадался, что между ними состоялся неприятный диалог, он вежливо предложил им чаю, но оба только поморщились.

– Не хотят и не надо, – махнул рукой Хосок. – Не утруждайся, Тэ, лучше подай мне тот маковый кренделек…

Наверное, лишь Тэ способен понять, что колкость и несговорчивость Чонгука прямо пропорционально равна его неуверенности. Здесь ему еще страшнее, чем на домашней территории. Вторгшийся в чужие владения молодняк, неопытный и дерзкий, не понимающий, что к чему. Пока они с Чимином охотились – и то учуяли несколько сородичей, которые, впрочем, не посчитали нужным их приветствовать.

Каждую пугающую мысль Тэ постарался в свете потухающего костра испепелить ласкою, поцелуями, он настойчиво манил Чонгука сладкими запястьями, а тот отнекивался, боясь, что сделает хуже. Ему жутко не нравились те картинки из хосоковой книжонки, где ведьма со стигматами почти бездыханна на волчьих руках. Он чувственно притянул к себе Тэхёна, ответив на его любовность мягким поцелуем, хотя, не будь тут свидетелей, разодрал бы его в клочья, взяв и не выпустив до самого утра.

Чимин, грея Хосока у груди, смотрел в их сторону с плохо скрываемой досадой. Чонгук хочет казаться важнее и мудрее всех их вместе взятых, он так эгоистичен в своем стремлении показаться по-настоящему заботливым, что Чимину противно. Кого он защищает так, если не себя самого? За таким вожаком вряд ли потянутся, будь он хоть сотню раз матерым. Неумение прислушаться к другому, неумение отличить зерна от плевел… Чертов упрямец.

Обзор на поцелуи Чимину закрыла тонкая ладонь Хосока.

– Ну может хватит пялиться на них, а? – прошептал он сердито.

– А куда мне пялиться, на тебя, что ли?! – вздыбился Чим.

Он не заметил, конечно, пока ворчал, как у Хосока покраснели щеки, зато с удивлением отметил, как зашлось сердце. И весьма тактично промолчал.

Ночь не смогла выдаться спокойной: вьюжила, выла и плакала, засыпала вход в пещерку почти наполовину, но звери поутру откопали ее быстрее, чем Тэхён с Хосоком успели проснуться. Снегопад продолжался, но пережидать ненастье ценой драгоценного времени Чонгук не согласился.

– Ты что, не чуешь, сколько их здесь? – Чонгук набросился на Чимина, донимавшего уговорами остаться. – Не меньше дюжины всего за пару миль отсюда! Если наведаются, бежать будет некуда.

Тэхён долго не встревал, стоя в стороне, а потом надрезал вену и пошатнулся. На него устремились жаждущие взгляды. Чонгук первым метнулся к нему, ошалело пережимая пальцами липкое запястье, шепча: «Зачем, зачем…?».

О, этот запах, боже… Он ничего не может поделать: рану нужно залечить. Инстинктивно зализывает, насыщается, глазами просит прощения.

– Пей, – приказывает Тэхён. – Или я, черт подери, разозлюсь.

Им обоим становится легче, истома плавит кожу. А Хосоку неясно, отчего Чимин, злостно фыркнув, ринулся на улицу, но все-таки последовал за ним.

Им дали всего несколько минут наедине, и Чонгук зажал Тэхёна в объятиях, бесстыже целуя в губы, шею, подтягивая его на бедра. Возбужденно выдохнув, Тэ уцепился за его шею, ощутил твердость мышц и вонзился в губы, перебирая волосы… Прикусил, остановился, дал отдышаться.

– Нам пора. А то несчастных там снегом занесет…

– Я вообще не хотел с собой никого брать, – признался Чонгук, ластясь к щеке. – Кроме тебя.

– Это что, ревность такая? – хохотнул Тэ. – Перестань. Они отличные ребята, без них нас бы тут не было. Тебе нужно научиться благодарности.

Оставалось два часа по заснеженным полям и через лес – к ущелью. И перед самым мостом послышался оголтелый вой, оголивший клыки. Тэхён знает, что такой сигнальный тон вокруг деревни всегда означал тревогу. От пронзительного перелива рвет слух, и подкашиваются ноги. Они с Хосоком встали спина к спине, спутники – рядом. Сначала казалось, что враги поджидают впереди, но потом выяснилось, что вокруг смыкается плотное кольцо, даже не из десятка волков.