Текст книги "Der Parasit (СИ)"
Автор книги: Kagami Saito
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)
Автобус, следовавший по маршруту «Автострады 7» насколько это было возможно, облегчил путь до конечной точки назначения, оставив девушку наедине с парой десятков километров до заветного крестика на карте.
По предположению Адерли, она уже прошла две трети пути, но пока что на горизонте виднелась лишь снежная гладь, угнетающая своим холодом и нелюдимостью.
Достав из походного ранца термос, что на половину успел остыть, девушка отпила немного горячего чая, стараясь приободриться и настроиться на продолжение своего путешествия.
Хотя, где-то глубоко в душе, она понимала, что еще немного, и отчаяние, физическая слабость и страх потеряться на незнакомых землях, завладеют ею, заставив сдаться и отступить. Правда, навряд ли, у девушки остались силы на обратную дорогу.
Стараясь отгонять негативные мысли, Ева продолжила путь. Ноги уже плохо перебирали, отчего она постоянно вязла в сугробах, увеличивая время пути в два раза дольше, в сравнении, когда она только сошла с шоссе.
Солнце плавно сходило с зенита, уходя в закат. Когда начало смеркаться, на наручных часах девушки было «16:05». Ветер предательски распоясался на открытой местности, вихрем поднимая снежинки и нещадно колотя ими по одинокой фигуре в поле.
Никогда прежде Адерли не участвовала в подобном марш-броске, даже во время подготовки к полевым условиям Алжира. Теперь, в сравнении, она признала, что там было намного легче.
Спустя полчаса ковыляния, в сумраке появились первые черные пятна на снежной глади – крыши домов. Осознание того, что она совсем близко придало ей сил, словно выкроив их из секретного тайника, где-то на верхней полочке.
Ева убрала карту и записку, в темноте она уже ничего не могла разглядеть в них и настойчиво направилась к цели. Ей нужен был самый крайний дом с синим окошком. Пока девушка дошла до домов, солнце окончательно скрылось за горизонтом.
Луна и звезды – верные друзья спутников, еще с незапамятных времен, благородно отражаясь от снежной глади, освещали силуэты заборов и домов, проходов и проулков.
Наконец, пересекая все поселение, девушка по подсчетам дошла до нужного дома – ветхая постройка с заваленным деревянным забором и единственным окном, видимо для того, чтобы узнать, кто является гостем до того, как открыть дверь.
Адерли зашла во двор, заметив протоптанную тропинку от двери до угла дома, где была небольшая гора с накрытыми от снега поленьями. Остановившись перед дверью, девушка прислушалась, отмечая, что было совершенно тихо, словно здесь никто не жил вовсе.
Она постучалась так, как ей велели: два подряд, и два с перерывом.
За дверью была тишина.
Адерли не удержалась, повторив попытку.
Она боялась, что ошиблась.
Постучав еще раз, девушка была готова расплакаться от нахлынувшего отчаяния – неужели она все спутала и ошиблась?
В следующую секунду, Еванджелина на мгновение забыла как дышать, а сердце пропустило удар. Девушку схватили, подкравшись со спины и удерживая за шею в локтевом сгибе, тем самым, затрудняя дыхание, приставив к щеке нечто остроконечное и до жути холодное. Это точно был нож.
– Кто ты? – огрубевший голос, совершенно потерявший привычную мелодичность, прогремел, словно гром среди ясного неба.
– Ле-еви, это… Я… – срываясь на самые высокие ноты из-за надвигающейся истерики, пропищала Адерли.
Тут же девушка почувствовала свободу, дарованную нападавшим.
Рухнув на колени, Ева почувствовала, как силы окончательно покинули ее, а усталость сковала настолько, что девушка даже головы не могла поднять, чтобы посмотреть на мужа после долгой разлуки.
Слезы произвольно потекли по щекам, и казалось, что они тут же замерзали, неприятно пощипывая обветренную кожу щек. А до сознания, что резко включилось, доходила одна здравая мысль – Аккерман чуть не убил ее.
– Как ты меня нашла? – Леви застыл, словно каменное изваяние, продолжая держать нож в правой руке, что ни один раз спасал его жизнь за последние месяцы.
– Это так ты меня встречаешь?! – посмотрев вверх, пытаясь во тьме уловить лицо бывшего капитана, вспылила Адерли.
Тяжелый взгляд требовал лишь одного – ответа на ранее заданный вопрос. Уловив это, Ева скинула рюкзак, освобождая затекшие плечи, и поравнялась с мужем, всматриваясь в него, пытаясь понять как можно больше, не задавая дополнительные вопросы.
– Мне помог один человек… Он сказал, что ты очень хорошо его знаешь…
– Высокий мужик, на вид лет 45-50 в дурацкой шляпе? – предположил Аккерман. Его голос звучал устрашающе монотонно, чем заставлял нервишки девушки шалить.
– Да, его зовут…
– Т-ш-ш… Не произноси это имя в слух. – Приставив указательный палец к губам супруги, приказал бывший капитан. – Я вот одного не понимаю… – отпрянув, произнес вслух Леви. – Какого черта он ТЕБЯ отправил?
– Отправил?! Что происходит?! Куда ты пропал?! – слишком много вопросов волновало девушку, чтобы спокойно отвечать ему.
– Кто знает, что ты здесь? – игнорируя выкрики жены, спросил Аккерман.
– ЛЕВИ! – срываясь на истерический вскрик, полный тревоги и непонимания, отвечает Ева.
– Я ПОВТОРЯЮ: кто знает, что ты здесь?
– Я никому не говорила! – быстро отрапортовала она.
Убрав нож в кобуру, что висела на поясе, он подошел к двери, опасливо обернувшись, выискивая наличие свидетелей этой встречи, и, наконец, открыл дверь, жестом предлагая войти.
– Проходи в комнату, там теплее. – Забрав рюкзак и закрыв дверь, посоветовал Аккерман.
Не удосужившись снять обувь, прямо в одежде, Адерли прошла в комнату, мельком заметив выход на открытый чердак в коридоре, благодаря которому, по всей видимости, Леви и оказался на улице, успешно подкравшись сзади.
Первые несколько минут Ева сидела на полу молча, прикрыв тяжелые веки, чувствуя, как тепло печи согревает ее продрогшее от холода тело. Аккерман открыл рюкзак, разбирая содержимое.
Достав сверток, что, по всей видимости, собрал для передачи Кенни, Леви убедился, что Ева пришла по его указаниям, учитывая, что там было все, что он привозил обычно раз в месяц.
– Прости меня… – хриплый голос Аккермана раздался совсем рядом, отчего девушка лениво открыла глаза, посмотрев на источник звуков.
Молодой человек принялся расстегивать ее куртку, затем снимать ботинки, словно Адерли какая-то кукла. Хотя, после такого путешествия, она ощущала себя ни больше, ни меньше чем какая-нибудь тряпичная игрушка, позволяя делать с собой все что угодно.
Наблюдая за языками пламени, девушка поймала себя на мысли, что сейчас для нее время будто замерло, – она не думала ни о чем, хотя должна была.
Что же это было – усталость? А быть может – разочарование?
Совершенно не так она представляла себе встречу с мужем после долгой разлуки.
– Иди за стол, тебе надо поесть.
– Я не хочу. – Чуть слышно отозвалась Адерли.
– Не капризничай. Ты лучше меня знаешь, что надо поесть, иначе я тебя с ложки кормить буду.
Выполнив приказ бывшего капитана, Ева, разморенная теплом, почти ползком добралась до стола, а после нескольких ложек горячего супа, ей показалось, что она уснет прямо за обеденным столом.
Пока Еванджелина ела и набиралась сил, Аккерман нашел таблетки обезболивающего, приняв две сразу, что не укрылось от внимательного взгляда медсестры.
– Ты простудился? Горло болит? Температура?
– Да, – хрипло ответил бывший капитан.
– Что принимаешь? – с профессиональным интересом решила уточнить Адерли.
– Кроме теплого чая и меда – ничего. Здесь нет ни одной аптеки, если ты успела заметить.
– Слыша, как ты разговариваешь, через пару дней голос пропадет совсем и, мне кажется, у тебя ларингит. – предположила Ева.
– Не пугай меня своими медицинскими терминами: все равно, мне нечем лечиться…
Тяжело выдохнув, Ева отставила тарелку в сторону.
Закончив с трапезой, Ева и Леви сидели вдвоем, попивая чай, приготовленный Аккерманом.
– Задавай. – Коротко начал молодой человек.
Собравшись с мыслями, после долгой паузы и допитой кружки, Адерли, наконец, заговорила:
– Что происходит?
– Я скрываюсь. – Едва слышно ответил Аккерман, прокашлявшись.
– Почему? – Ожидала объяснений Ева.
– Меня разыскивает французская разведка по делу «Красного Мая»…
– Ко мне приходили люди в форме… – перебила начавшийся рассказ мужа супруга.
Глаза Леви тут же отразили ужас сказанных ею слов.
– Когда и сколько раз они приходили? Ты все время была дома? Был обыск? – шквал вопросов лавиной обрушился на медсестру.
– Нет, обыска не было. – Ответив на последний, начала рассказ Еванджелина: – Приходили дважды, через три месяца как ты ушел и совсем недавно, буквально дней десять назад. Кстати, с ними был тот блондин, что приходил за тобой.
– Что ему было нужно?! – не понимая причины появления разведки в своем доме, Аккерман почти потерял самообладание. Видя реакцию Леви, Ева смутилась, будто бы это не нормально преследовать близких преступника, кем считали ее мужа в разведке.
– Они спрашивали: где ты, появлялся ли дома или в магазине… А потом они интересовались нашей личной жизнью: как мы познакомились и сколько живем вместе. Просили вспомнить, что ты рассказывал о себе в прошлом, до и вовремя военной службы, но я ничего им не ответила, потому что… – переведя дыхание, Ева продолжила: – Ты и сам никогда не рассказывал, каким ты был, пока не пошел в солдаты. Мы столько лет живем вместе, а мне и в голову не приходило, что я ни черта о тебе не знаю!
– Что они хотели в последний раз? – ловя каждое слово, спросил бывший капитан.
– Их интересовало, появлялся ли ты дома, получала ли я от тебя письма или передавал ли кто сообщения от твоего имени.
– Ясно. Молодец, что ничего не сказала. – Похвалил девушку Леви.
– Не за что, но… Разве ты не должен был работать на них? Тем более, человека, стоявшего за забастовками задержали…
– Это была подстава. Главный все так же на свободе.
– А ты… – неприятное предположение закралось в голове Адерли.
– Нет. Они сделали неверные выводы. – Опередив жену, ответил Леви.
– Так почему ты не докажешь им обратное?!
Разумеется, Ева не понимала, о чем говорила. Не знала, как работают в разведке, как быстро решают те или иные вопросы и устраняют проблемы.
Все это время память была жива, ведь забыть то, что бывший капитан успел пережить в допросной, невозможно. Если бы не случилось чудо, и ему не удалось убедить «арийское отродье» не убивать его, то тело Аккермана уже успело бы разложиться или пеплом развеяться со многими, разделившими его участь в послевоенное время.
Молодой человек вскипел от обиды и непонимания, пусть Адерли не была в этом виновата.
– Доказать?! – из-за болезни голос ломался, иногда звуча, как у подростка, а иногда, как у пропитого бродяги, но это даже сильнее помогало выразить чувства, что правили разумом молодого человека в этот момент. – Думаешь, я не пробовал?! Ты хоть знаешь, СКОЛЬКО допросов я успел пережить только за первый месяц пребывания в камере?
Он снял рубашку, что до этого была застегнута на все пуговицы: перед девушкой предстала картина шрамов, различных по природе нанесения на теле дорогого супруга.
На глазах Адерли выступили слезы, а руки тут же потянулись к самым большим, мерзко зарубцевавшимся тканям.
– Не трогай… Мне самому противно. – Снова застегивая рубашку на все пуговицы, Леви озвучил мысль, в тот же момент пришедшую в голову: – А вообще, я удивлен, что они тебя не потащили на допрос.
– Считай, что он у меня был. – Схватившись за голову обеими руками и осознавая ужас, который действительно обошел ее стороной, Еванджелина продолжила: – Оба раза приходило восемь человек. Психологическое давление колоссальное! Полагаю, меня не тронули потому, что я работаю в правительственной поликлинике.
– Да, ты права. Им сначала нужно обвинение, прежде чем вести тебя в штаб.
Теперь он понял, почему Кенни отправил Еву к нему, – он должен защитить ее.
Разведка снова начала играть грязно, и теперь необходимо понять, что им нужно на этот раз. Они должны были оставить их в покое. Особенно Адерли.
Леви специально не вернулся к жене, скрываясь в этой глухой деревне, чтобы ей больше не угрожала опасность. Слишком наивно было полагать, что они отступят, но все же Леви надеялся, что Эрвин Смит «человек-слова» и не станет нарушать условия их договора.
– Останемся здесь еще на неделю, потом вернемся домой. – Сообщил о своем решении Аккерман.
– Ты уверен, что это правильно?
– Если нас найдут здесь – убьют не раздумывая. В большом городе у меня есть тот, кто может нам помочь. Да и не только он…
– Я думала, что ты скрываешься здесь, потому что это безопасно… – рассеянно озвучила мысли вслух медсестра.
– …безопасно для тебя.
– Что?! – не понимая причины и следствия, спросила Адерли.
– Я надеялся, что так смогу защитить тебя. Ты не должна была участвовать в их «игре», ведь им нужен я.
– Леви… – голос Евы подрагивал, что означало надвигающуюся истерику, а для нее это не самое лучшее состояние.
– Тебе надо отдохнуть. Путь был не из легких… – решив закончить не самый легкий разговор, перевел тему бывший капитан.
Девушка проводила взглядом отдаляющуюся фигуру мужа, ставшего расправлять спальное место, и крепко задумалась о том, что же с ними будет дальше?..
Комментарий к Wo Bist Du? Часть 1
*Wo Bist Du? – с нем. “где же ты?”
Следующая глава будет о-о-очень Экшон, поэтому, придется подождать.
Вообще по изначальному замыслу глава “Wo Bist Du?” – это вторая часть “В мае 1968-го…”, но там получилось почти 18-20 страниц (причем, она еще не дописана на 40-30%) и я поняла, что прочесть их за один раз будет сложно, и выделила часть в главу. Опять же, это решение показалось мне более грамотным по содержанию главы/части.
Как тебе такое, читатель?
========== Wo Bist Du? Часть 2 ==========
В допросной витал запах сырости и грязи, который день сводивший бывшего капитана с ума больше, чем побои и жидкие усики майора Захариуса.
– Сколько уже ищите его? – впервые за долгое время заговорил Аккерман.
Не смотря на то, что его пытались допросить, бывший капитан часто задавал вопросы сам. Впрочем, для разведчиков односложные ответы Леви никак не способствовали прояснению ситуации.
– Здесь вопросы задаем мы! – рявкнул высокий молодой человек, внешне похожий на Смита, словно он его близкий родственник.
Леви не обращал внимания на садистически настроенного майора Захариуса, пытаясь больше сконцентрироваться на блондине, смотря в его пронзительно голубые глаза, будто они находились в этом помещении одни.
– Долго, – отозвался Смит, сидящий напротив Леви и внимательно наблюдающий за процессом. Пусть он был более сговорчивым, чем «усатый», но на практике это означало, что он – воплощение скрытой угрозы.
– Надумал нам помочь? – через мгновение продолжил Эрвин.
– Смотря, как на это посмотреть. – Сделав паузу, Леви продолжил: – Я хочу сделку!
Ругнувшись, Майк хотел нанести очередной удар для усмирения наглости допрашиваемого, но Эрвин остановил его, решив выслушать предложение бывшего капитана.
– Как и говорил до этого, – я понятия не имею, где этот ублюдок скрывается, НО! Я найду вам его за срок в полгода и приведу сюда! – переведя дыхание, Леви продолжил: – А цена этого предложения – моя свобода… Я, знаете ли, очень хочу вернуться к своей жене еврейско-французского происхождения и жить обычной жизнью. – Последняя фраза была добавлена умышленно, создавая определенное давление на служащих разведки.
– Мразь, да я тебя сейчас прямо здесь прикончу! – ожидаемо разгневался майор Захариус.
По замечаниям бывшего капитана, – Майк был упорным, в меру жестоким человеком, возможно, вспыльчивым, но не до такой степени. Сравнивая его в паре со Смитом, он определенно был «плохим полицейским», трепетно создавая этот образ перед узниками. Только благодаря своему опыту Леви видел, что майор Захариус забывался во время их допроса, погружаясь в личные переживания и теряя ясность ума.
В подобные моменты это замечал и Эрвин, вовремя предостерегая сослуживца о том, что его неприязнь или обида не поможет общему делу. Как дело Леманна относилось к майору Захариусу, Леви не имел понятия, но определенно понимал, что основной мотив подобного несколько непрофессионального поведения майора, – это личные счеты.
– Мне надо подумать. – Коротко ответил Смит. – Завтра получишь ответ.
– Эрвин, ты рехнулся?! – не веря своим ушам, вспылил майор.
– Майк, оставим его. Завтра продолжим…
Под удаляющиеся шаги Леви осознавал, что очередную ночь проведет сидя на стуле, без возможности сменить позу. Тело ужасно ныло, кровь застоялась в неподвижных конечностях, терзая нервные клетки бесполезными сигналами. Хотя нынешняя поза лучше, чем та, что была позавчера, – когда он стоял с подвязанными руками к потолку.
Ночью бывший капитан не смог уснуть, даже не задремал. Боль терзала, испытывая на прочность, заставляя припоминать одну знакомую ситуацию.
А вспомнить было что…
Все время своего заточения бывший капитан перебирал в памяти своих жертв во время службы в Алжире. Он помнил их отрицание происходящего кошмара, словно это сон, который никак не может прекратиться. Бессмысленный гнев, слова проклятий, направленные на допрашивающего. Попытки договориться взамен на свободу. Угасшие искры жизни в измученном взгляде и принятие своей судьбы, смирение с последующей кончиной их существования.
Тогда, когда Захариус издевался над ним, пытаясь разговорить, то ли бредя от болевого шока, то ли от замучившей его совести, Аккерман был готов поклясться, что слышал другие голоса в этой комнате.
Они не принадлежали разведчикам, что пытали его сейчас. Леви был уверен, что это были голоса из прошлого и их обладатели – это те самые партизаны.
Бывший капитан слышал, как агония боли раздирала их сознание, сливаясь с его собственными стонами и редкими криками, будто его жертвы сидели рядом, снова испытывая ужас тех дней. Среди этого разнообразия звуков, он улавливал, как некоторые голоса смеялись, упиваясь возмездием над судьбой их мучителя. Гортанные хрипы раздирали призрачные глотки, издавая омерзительные утробные звуки и, казалось, что их смех был похож больше на предсмертную мелодию, сопровождающую грешников в Ад.
Когда было совсем невыносимо, Аккерман подумывал о самом жутком исходе – единственном выборе узника – о смерти.
В отличие от своих жертв, он действительно был не виновен и не мог чем-либо помочь французской разведке. Проклиная белый свет, Леви задумывался о том, что же было хорошего в его жизни за эти двадцать семь лет?
Все время он считал себя паразитом, виноватым с самого рождения. Когда-то давно он уже желал закончить свое существование, отправляясь на фронт, пусть тогда это гордо называлось «За Независимость Франции!».
После той роковой операции он не понимал, почему судьба распорядилась так, – оставив его единственным выжившим среди батальона. По его мнению, он – тот самый, кто должен был погибнуть.
В моменты, когда отчаяние захлестывало сознание бывшего капитана, и он становился на грани, последнее, о чем думал Аккерман – была она.
Она дарила веру, что все образуется и, вспоминая лицо своей любимой женщины, Леви лелеял надежду, что еще увидит свою спасительницу. И это было единственным, что заставляло его терпеть и думать, как выбраться отсюда.
Утром, предположительно к девяти часам, уже по индивидуальному расписанию, к двери допросной подошли двое. В пустых коридорах их шаги было отчетливо слышно.
Смит всегда вышагивал по коридорам корпуса размеренно, твердо ступая на каменную поверхность. Походка Майка была более легкой, но тоже уверенной. Не только майоры разведки изучали бывшего капитана…
Аккерман уже ждал своих мучителей, еле сдерживаясь от обезвоживания и нужды.
Дверь помещения распахнулась, и двое зашли. Смит кинул новую папку на небольшой столик. Захариус остался стоять у двери, облокотившись о плинтус и с тоской, а может и с долей смирения, смотрел на бывшего капитана.
– Сейчас я раскрою тебе кое-какие сведения, и, я надеюсь, ты поймешь, почему мы тебя задержали. – Начал разговор Смит, открыв папку.
«Видимо, решили согласиться»
Леви посмотрел на Эрвина, затем на Захариуса, понимая, что второй не станет распускать руки, а будет наблюдать за реакцией. Возможно, это очередная проверка.
– По последним данным разведки, сразу после войны Леманн скрывался в Масрэ, что неподалеку от Лиможа, где он служил в пятой айнзацгруппе. Потом его след проскользнул в Иссуаре, что равноудалено находится от Лиона и Лиможа. А в последний раз его видели в Вьене.
– Похоже, будто он хочет вернуться в Лион… – вспомнив примерное географическое положение последнего названного города, возникло предположение у Леви.
– Блестяще, капитан, как от вас и ожидалось! – похвалил Смит, смыкая руки в замок и подпирая ими подбородок. – Мы думаем так же.
– Только для чего это ему?! Его же сразу найдут… – резонно ответил Аккерман.
– Считай, что мы должны это выяснить. – Отозвался Смит, а затем продолжил, словно задавая вопрос совершенно на стороннюю тему: – Думаешь, я поступаю неправильно?
Выдержав паузу и обдумав мысль, Леви честно ответил:
– Я не говорю, что было бы правильно, потому что не знаю этого сам. Просто принимай решения, о которых потом будешь сожалеть меньше всего.
Смит усмехнулся, оставшись довольным, услышанным ответом бывшего капитана. Даже второй майор, явно имеющий нездоровую тягу к пыткам, по-доброму ухмыльнулся.
– С этого момента ты под моим личным контролем. Майк, освободи его!
Когда путы перестали удерживать заключенного, Леви, как никогда, прочувствовал свободу, но долго это не продлилось: он и шага сделать не смог, тут же рухнув. Его состояние желало оставлять лучшего – молодой человек был истощенным, словно брошенный котенок, не угодивший хозяевам.
Оценив ситуацию, Смит распорядился определить бывшего капитана к служащему в разведке лечащему врачу Ханджи Зоэ, чтобы та привела его в чувства и подлатала после двух недель нескончаемых допросов. По возможности, так же, узнав какие-либо сведения, войдя в доверие больного. После старательных рук Майка пришлось отложить поиск на три недели, что совсем не играло на руку Аккерману.
Для того чтобы найти Ганса Леманна Леви пришлось сначала заняться поисками не менее таинственной личности по имени Кенни-Жнец – единственного человека, который являлся звеном между добром и злом в этой стране. Он знал всех блюстителей закона и тех, кто был по ту сторону него.
Сейчас, как ни смешно, Кенни служил в Национальной Жандармерии. Перерезав глотки сотне жандармов в юношеские годы, в один прекрасный день, как в сказке, он начал работать с ними бок о бок. За какие заслуги убийца туда попал – никто не знает, но когда он впервые на законных основаниях появился в участке, в тот же день не явился на работу комиссар, что был подозреваемым в участии заговора против государства.
– Мне сейчас показалось, или от этого места несет мелкой, грязной крысой? – театрально принюхавшись и сморщившись, громко произнес комиссар.
Остановившись, начав топтаться на одном месте и внимательно осматривая узкую улочку в сумраке, мужчина сконцентрировался, смотря в определенно правильное направление, снова обратившись:
– Ну что, долго будешь ходить за мной, а, Леви? – в привычной для себя манере, самодовольно констатировал комиссар. – Ты хоть подрос немного? – Кенни был бы не Кенни, если бы не попытался задеть Аккермана младшего.
Он всегда поражался тому, что племянник достаточно низкого роста, учитывая, что все мужчины в роду Аккерманов были долговязыми.
Звук еще одной подошвы ботинок, чеканившей по вымощенному покрытию улицы, раздался так громко, словно на мгновение все вымерли в этом и без того немноголюдном районе Лиона.
– Хватит дурачиться! У меня к тебе дело… – признать факт просьбы или одолжения для бывшего капитана было не унизительно, но просить пришлось ЕГО, а это предполагало наихудший вариант развития событий, что уже не радовало.
– Черт возьми! – продолжая собственный диалог совершенно в другом русле, отпарировал мужчина. – Да ты же совсем не изменился!
Не испытывая радости от встречи с сыном покойной сестры, Кенни звонко цокнув, выудил из-за пазухи близко припрятанный нож. Его любимчик, пусть и недавно появился в коллекции, – красавец с утяжеленным лезвием, который можно использовать как в ближнем бою, так и для метания в цель.
– Не забыл, как нужно здороваться, сопляк? – комиссар быстрым шагом направился в сторону Леви.
Люди не меняются. Живя в суровых реалиях, даже в моменты нормальной жизни они не готовы отбросить старые привычки. Всегда нужно быть начеку и совершенствоваться, чтобы сила не покинула их.
Направив на Леви оружие, Кенни сделал первый взмах, выверенным движением устремляя лезвие чуть ниже ребер, надеясь на то, что родственник не успеет защититься.
Все как тогда, когда малыш Леви едва уверенно мог стоять на ногах, но уже учился правильно держать в руках нож. Так, как его учил и делал сам Кенни.
– С какого черта ты решил, что я тебе помогу?
Отразив удар мужчины, свободной рукой Леви достал второй нож, припрятанный у него ранее, обхитрив комиссара.
– Я ищу Ганса Леманна.
На секунду Кенни замер, и улыбка, прочно сидевшая на его лице, ушла, не оставив и следа. Мужчине пришлось прекратить атаку, заметив стремительно надвигающееся лезвие к собственному горлу.
– На кой-хрен он тебе? – самым серьезным тоном спросил Кенни.
– А на кой-хрен тебе это знать? – ответил Аккерман. – Тебе нужно помочь мне его найти и не более…
– А если я скажу «нет»? – запустив новый клинок, тем самым, удивив Леви, настырно отпарировал Кенни.
Однако счастье комиссара длилось не долго – младший Аккерман смог уйти от внезапной атаки.
– Все же, вам лучше согласиться. – Вмешался скрывавшийся неподалеку Эрвин Смит, до этого лишь наблюдая за их разговором.
– А-а, – догадавшись, протянул комиссар. – Так ты снова связался с разведкой! Ты – тупица, я же тебе говорил…
– Скажу лишь один раз… – прервал его Леви, объявляя реальное положение дел: – я не собирался ввязываться в это дерьмо снова, как и обещал тебе после увольнения со службы. Этот хрен позади меня, – кивая головой назад, указывая на майора разведки, – угрожает моей жене, и, если я не найду СС-овскую тварь, то…
– Так ты женился?! – довольно усмехнулся мужчина, словно услышав только то, что, кажется, он хотел услышать.
– Кенни, помоги мне… – не обращая внимания на реакцию комиссара, еще раз попросил Аккерман.
– Что же, черт с тобой! Раз не для себя просишь… – хмуро согласился комиссар, хмыкнув. – Только давай не здесь… И без этой Белоснежки!
– Боюсь это исключено. – Сразу отозвался Смит, получивший новое прозвище.
– Я заключил с ним договор: если я приведу им Леманна, разведка отпустит меня и не тронет мою жену. У них нет ни одной зацепки на счет того, где бы он мог находиться, но они точно знают, что он во Франции. У меня полгода, и это арийское отродье будет следовать за мной, куда бы я не пошел.
– Хреново быть тобой. Того гада нужно привести живым?
– Да, привести за ручку прямо к допросной и на стульчик там посадить.
– Пойдем, шкет.
Леви и Эрвин переглянулись, решив последовать за тенью удаляющегося комиссара. Спустя несколько минут ходьбы, Кенни привел их в бар, что находился в паре улиц злополучного района.
Подходя к заведению, троицу встречало множество подвыпивших людей: некоторым было плохо от переизбытка спиртного, кто-то решал разногласия, очевидно возникшие еще в пределах стен бара. Были и девушки, ярко-красными губами шепчущие непристойные слова так, что и без знания артикуляции говорящего можно понять посыл сказанного.
– Ну, расскажи хоть о ней? – глаза уже не молодого мужчины горели от нетерпения, словно у старшеклассницы, ждущей пикантные подробности подруги после первой ночи с юношей.
– О ком? – почти невинно, не понимая, о какой персоне идет речь, удивленно уточнил бывший капитан.
– О жене твоей, крыса недоразвитая! Красивая? Как познакомились? Как давно ты уже окольцован?
– Зовут Ева. – Выдохнув, начал Леви: – Ева Адерли. Официально мы все же не женаты, лишь обвенчались…
– Обвенчались?! Это с церковью что ли связано? – скептично поинтересовался Кенни, желая подтвердить свою догадку. Комиссар холодно относился к религии, веря лишь в то, что он видит и чувствует наяву.
– Да. Я не могу позволить носить ей мою фамилию, поэтому хотя бы так…
– Ну, женщины же могут оставаться и при своей фамилии после замужества… – подсказал старший Аккерман, понимая, что причина кроется совершенно в другом.
– Кенни, как ты думаешь, почему ее не тронула разведка? – резонно спросил Леви.
– Она тебе – никто. – Чуть усмехнувшись, ответил мужчина, отпивая коньяк.
– Вот именно! – подтвердил бывший капитан. – По документам – никто. – С грустью переведя дух, Леви продолжил: – Познакомились в Алжире, после моего ранения. Она была одной из Сестер Милосердия, сейчас тоже с больными работает. После того, как она вернулась во Францию, сама меня нашла, и с того времени мы уже лет пять вместе.
– Карапузов, я так понял, ты не заделал?
– Да, все по той же причине. – Сжав стеклянный стакан так, что побелели пальцы, бывший капитан чувствовал, как над ним словно нависла грозовая туча. Каждое слово предвещало бурю в его душе.
Пока пустырь воображаемого сердца бывшего капитана обволакивали тяжелые облака и шквалистые порывы ветра, буря эмоций ясно давала понять, что она не пройдет стороной. Еще немного и начнется ливень, не снившийся Ною, спасшему всех на ковчеге.
– У тебя хоть голова есть на плечах, в отличие от моей сестрицы. Была бы Кушель…
– Не говори о моей матери и слова! – буквально прорычал Леви, смотря грозе жандармов в лицо. Он больше не боялся, и Кенни почувствовал это, чуть ли не признавая его своей ровней.
– Ладно, остынь. – Смирился комиссар. – Я думаю, ты и так понял, что я хотел сказать. А если в один прекрасный момент твоя женушка схватит тебя за яйца и скажет «хочу детей»? Что делать-то будешь?
Первые дождевые капли начали орошать землю пустынного сердца. Влага, проникая в почву, не могла размягчить ее, чтобы трещины высохшего сердца срослись вновь.
Конечно, Аккерман уже бывал в подобной ситуации, особенно часто приходилось выкручиваться после женитьбы четы Черчей.
– Кенни, я действительно люблю ее. Но…
– Такой же, как и твоя мать! – не дав закончить реплику, вспылил Кенни, ударив ладонями по столу. – За что мне это?! «Кенни, я же люблю его» – пародировал комиссар, видимо когда-то услышанную реплику из прошлого. – А потом: «Кенни помоги мне».
– Если бы я мог сам, поверь, ни за что бы не попросил тебя! – нахмурившись, с долей обиды от осознания безвыходности своего положения, признался младший Аккерман.
– В любом случае, я бы помог. Повыпендривался, но помог бы. Иначе Кушель меня в кипящем котле топить будет, когда сдохну. А вариться там и так, не самое приятное дельце, знаешь ли…
