Текст книги "Der Parasit (СИ)"
Автор книги: Kagami Saito
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)
– Как он выглядел, помнишь?
– Да вроде ничего необычного. – Видно, что девушка напряглась, пытаясь не напутать события того дня. – Не в форменной одежде, коротко стриженный, роста с Фарлана…
– А цвет волос? Какие-то особые приметы: усы, родинки, очки?
– Ничего такого… Обычные темные волосы, чуть светлее, чем у тебя.
– Он был в шляпе?
– Нет.
Капитан Аккерман перебирал все возможные варианты, но все, кто приходили ему на ум, не подходили под описание, хоть оно и было столь общим.
– Леви, что происходит? – раздался вопль Фарлана из соседней комнаты.
– Да, братишка Леви, что это все значит?
– Если бы я сам знал…
Встав из-за стола, Аккерман направился на второй этаж, оставив друзей за столом. Для него этот вечер должен был закончиться…
Не смотря на то, что утро выходного дня зачастую обязывает к организации житейского досуга, майор Эрвин Смит был на рабочем месте, координируя мини-группу, что этим же вечером должна будет отправиться на границу Франции и ФРГ. Задание требовало продолжительного время пребывания на границе и за ее пределами, поэтому инструкции должны быть усвоены четко.
Стоя возле дверей кабинета майора, Леви прислушивался к монологу, что вел старший по званию, ожидая подходящего момента, чтобы войти. Наконец, спустя почти час, бойцы покинули кабинет, даже не обратив внимания на капитана, что следом зашел в еще не закрывшуюся за ними дверь.
– Доброе утро, Эрвин.
– Доброе, Леви. – Тут же переведя взгляд на небольшой календарь, что стоял на рабочем столе, Смит удивился, увидев подчиненного раньше положенного: – Соскучился по работе?
– Не совсем. – Без разрешения заняв кресло напротив, Аккерман выдохнул, состроив сосредоточенный вид. – Понимаешь, Эрвин…
Майор оставил свои дела, решив внимательно послушать капитана.
– Я сейчас живу в своем доме, и, как ты сам знаешь…
– Ты хочешь съемную квартиру на время отпуска? – предположил просьбу капитана Смит.
– Нет. Эрвин, я… Пойми, я столько лет прожил с НЕЙ, каждая вещь в доме напоминает мне об этом… Уже во второй вечер я не выдержал и выкинул все, что может напоминать мне о ней, но…
Тема Еванджелины Адерли обычно не поднималась в разговоре между капитаном и майором. В такие редкие моменты, Леви всегда твердил лишь о том, что она сделала свой выбор, но судьба распорядилась еще хуже. И Аккерман отказался от всего, что связанно с этой женщиной. Смит лишь смиренно слушал короткие речи подчиненного, где-то глубоко в подкорках сознания ликуя от эффекта его манипуляций.
– Но… – повторил следом Смит.
– Я чувствую себя предателем оттого, что до сих не попрощался с НЕЙ. Тогда-то я и понял, что это последнее препятствие, которое мешает мне нормально жить. Жить без НЕЕ. Я спрашивал своих друзей, но они не в курсе… Может быть, ты знаешь, где она захоронена?
Выдержав паузу, словно заново прокручивая слова, сказанные капитаном, Смит тщательно обдумывал ответ:
– Да, знаю. Давай съездим. Сегодня в три часа дня подъезжай к главным воротам Круа-Рус.
– Но ты можешь просто назвать мне номер захоронения…
– Могу, но я думаю, что тебе будет нужно дружеское плечо, если вдруг…
– Ты прав! – перебил майора Аккерман. – Спасибо тебе, Эрвин.
Попрощавшись, капитан как можно скорее покинул управление, думая о том, не увидел ли Смит толику фальши в его искусно воспроизведенном диалоге.
Аккерман решил не брать излишне сентиментальных друзей, чтобы те не отвлекали его на месте.
Проделав достаточно долгий путь, Леви приехал на полчаса раньше положенного времени. Аромат цветов, что он купил, наполнял прохладный осенний воздух. На удивление капитана осень еще радовала солнечными деньками, однако уже чувствовались первые шажки наступающей зимы.
Майор приехал в «14:50».
Обменявшись рукопожатиями, мужчины направились к седьмой аллее, ища нужный поворот на тропинку между могилами. Без особого интереса Леви наблюдал за сменяющимися постаментами с именами и фотографиями, что хранили историю чьей-то жизни, но он тщательно запоминал их, не желая заблудиться, когда приедет сюда в следующий раз один.
Мраморные статуи, покрывшиеся дорожной пылью, были не так красивы, как если бы им оказывали профессиональный уход. Возле некоторых погребений находились люди, старательно облагораживая последнее пристанище ныне покойных. В начале одиннадцатой аллеи раздавались звуки проходящей поминальной службы.
Углубляясь, проходя по небольшим тропкам, Смит шел вперед, засунув руки в карманы пальто, изредка оборачиваясь и поглядывая на капитана. В это время Леви продолжал считать количество прошедших постаментов.
Наконец, показалась ОНА.
Унылый серый мрамор с гравировкой, который обвивала вьючная трава. За три с половиной года не было и следа ухода за последним пристанищем девушки. Леви сделал шаг вперед и замер.
На мгновение он почувствовал, как губы его задрожали, и в этом отнюдь не был виноват поднявшийся промозглый ветер. Крепко сжав основание букета, что он приготовил для Евы, капитан опустился на колени.
Аккерман спиной чувствовал тяжелый взгляд майора, прожигающий в нем дыру.
– Оставь меня ненадолго.
Смит молча покинул своего подчиненного, отойдя к тропинке и достав портсигар.
Положив цветы на землю, Аккерман заметил, что майор не спускает с него глаз. Изображая диалог между ним и надгробной плитой, Леви разглядывал ее, пытаясь заметить что-нибудь необычное. Запомнил даты.
Просидев около пяти минут, что приравнивалось к выкуренной Смитом папиросе, майор не постеснялся вернуться обратно.
– Спасибо, что привел меня… – вставая, поблагодарил Аккерман. – Друг.
– Не за что, Леви. – Плечо капитана почувствовало одобряюще похлопывающую крепкую руку Смита.
Выйдя из ворот кладбища, Эрвин предложил подвезти Леви до центра города, от чего последний не стал отказываться. Времени оставалось не так уж и много.
– В четверг буду ждать тебя в управлении. – Напоследок напомнил Смит, пока капитан не покинул служебную машину.
– Так точно! – отрапортовал Аккерман.
Всего лишь пять дней.
Вернувшись в дом, Леви стал обдумывать все произошедшее, а после наметил план действий. Следующим этапом станет – поиск документов.
– Ну, нашли то, что хотели? – неумело скрывая заинтересованность, спросил архивариус.
Применив единственно действенный способ на принципиальном работнике архива, Леви уже второй час внимательно изучал дела последней декады 1969 года.
– Не отвлекайте меня.
– Месье, я вовсе не дурак. Никто не будет вламываться в архив старого режима, чтобы найти какое-то свидетельство… – мужчина вздохнул, однако все же продолжил. – Мне кажется, что то – что вы ищите, скрывали очень упорно, раз вы дошли сюда, и это были работники не моего ранга. Думаете, что сможете узнать всю правду?
– Если понадобиться, я докопаюсь до этой правды любой ценой… – расплывчато, но настойчиво ответил Аккерман.
Работник архива старого режима изначально отказал в просьбе капитана ознакомиться с определенными документами, запрашивая соответствующее разрешение, которого у Леви не могло быть.
Как ни странно, однако этот мужчина не купился на хмурый и озлобленный взгляд Аккермана, от которого обычных смертных бросало в дрожь. Нетривиальные угрозы тоже не возымели нужного давления на психику работника.
По итогу, Леви прибегнул к самому распространенному способу проникновения в архив – шантаж.
Нет, он не следил за ним, желая узреть запретную связь между мужчиной и любовницей, если такая была. Так же, Леви не тратил времени на поиск компрометирующей информации. Его коварный план заключался совсем в другом…
Вернувшись домой, капитан нашел свой рабочий чемодан, где хранилась заветная вещь – капсулы с фальшивой кровью. Взяв нужное количество, Леви поспешил к архиву, желая успеть подготовиться до конца рабочего дня.
Еще днем запомнив машину архивариуса, Аккерман притаился неподалеку, став поджидать мужчину. Наконец, когда тот закончил работу и прошел к своей любимой машине, желая поскорее вернуться домой, капитан сосредоточился, выжидая нужный момент.
Когда мужчина завел машину и начал выезжать с парковки, Леви, притаившись за соседней машиной, кинул камень в заднюю дверь пассажирской стороны. Пока архивариус отвлекся, обернувшись назад, он стал выезжать на трассу, но тут же столкнулся с пешеходом. Пусть и на небольшой скорости, однако протащив бедного человека, угодившего под колеса, мужчина в панике остановился, по инерции скинув того с капота.
Архивариус закричал, увидев окровавленные рукава рубашки, тут же подбежав к телу пострадавшего. Сев на корточки он стал переворачивать его, как тут же осекся – это был дневной странный посетитель.
– Как вы тут оказались?!
– Рука! Черт… – Леви схватился за край окровавленной рубашки. – Боже, у меня что – открытый перелом?
– Черт вас дери! Вы сами полезли ко мне под колеса! – выкрикнул архивариус.
– Чем докажите? Здесь даже свидетелей не было.
– Ну и что? Я не буду нести ответственность за то, что вы кинулись мне под колеса! – продолжал вопить архивариус. – Что вы вообще здесь делали? Хотели взломать дверь и проникнуть в архив?!
– Нет… Почему же… Просто войти… – отпуская руку, Леви достал удостоверение: – вы причинили вред сотруднику Главного Управления Национальной Безопасности. Думаю, обычным увольнением вы теперь не отделаетесь…
Мужчина тут же побледнел, понимая, в какую ситуацию он попал. Нанесение вреда государственному служащему грозило лишением всех привилегий, статуса и свободы.
– Готовы сотрудничать? – ухмыляясь, предложил Аккерман, убирая документ обратно в карман брюк.
– Что вам нужно?
– Я должен найти один документ за определенный период. Без всяких разрешений, запросов. И чтобы об этом никто не узнал!
– Ваша взяла, капитан!
Снова отперев замки дверей архива, мужчина провел Аккермана сначала в уборную, чтобы тот смыл кровь, затем в нужный отдел, где были документы со свидетельствами о смерти.
– Как вы можете так спокойно двигаться с переломом руки?
– Со мной все в порядке, видимо, только кожу стесал…
– Черт возьми… – чувствуя себя ребенком, которого обвели вокруг пальца, тихо негодовал мужчина. – Что вы ищите?
– Свидетельство о смерти за 26 декабря 1969 года. Еванджелина Адерли.
Несколько раз проверив справки, архивариус выдал отрицательный ответ.
Был просмотрен декабрь 1969 года, так же январь 1970.
Результатов нет.
– Давайте я просмотрю сводку по 69-му и 70-му году?
– Да, будьте добры. – Позволив растерянности завладеть им, тихо ответил капитан.
– Бывает так, что другие работники могут спутать местоположение справок и положить их в другую папку.
Леви стал помогать работнику, просматривая журнал прибытия документов, но поиск это не облегчало.
Фыркнув спустя полчаса, архивариус выудил из общей папки свидетельство о смерти Еванджелины Адерли.
– Сколько лет должно быть девушке, которую вы ищите? – Спросил архивариус.
– У нее не верная дата рождения, примерно двадцать восемь – тридцать лет.
– По данному свидетельству семьдесят восемь. Под номером места захоронения числится Еванджелина Адерли 1891 года рождения. И дата ее смерти на полтора месяца ранее, нежели вам нужно.
– Одни и те же фамилия и имя?!
Выхватив справку из рук архивариуса, Леви стал перечитывать найденный документ. Все так, как сказал работник, однако надгробный камень был с правильными цифрами.
– Возможно, здесь опечатка, но…
– На одном погребальном месте могут быть зарегистрированы несколько человек?
– Думаю, что нет.
– Вы думаете или так и есть?
– Нет, не могут.
– Понятно. – Поспешно покидая пределы архива, Леви на мгновение остановился в дверях: – Благодарю за помощь и никому не слова!
Мужчина лишь кивнул.
Все сходилось. По словам Кенни – Смит был первым, кто взял курирование его дела, лишь позже направив его Трэксли, который, очевидно, был человеком его окружения.
Его страхи и опасения окончательно подтвердились – Смит определенно связан с теми событиями.
Последнее, что могло повлиять на решение Леви служить в разведывательном управлении – это была Еванджелина Адерли.
Когда разговоры и запугивания не сработали, Эрвин Смит начал манипулировать чувствами Аккермана, прекрасно воспользовавшись его привязанностью к жене. Заставив Еву стать личным дьяволом для капитана, чтобы тот стал искать то, что избавит его от нее и от угрызений совести. Провести столь искусную интригу мог только этот слишком умный майор, не считавшийся с человеческими принципами, готовый на все, ради достижения собственной цели.
Вопрос заключается в ином – что он сделал с Евой? Где она сейчас? Жива ли?
Через несколько дней газеты местного уровня пестрили страшными заголовками о «бессердечных вандалах», что раскапывают могилы.
Идущие в магазин Фарлан и Изабель смутились, услышав подобный заголовок, а природное любопытство подкрепило мысль о покупке газеты.
«Предыдущей ночью вандалы наведались на старое кладбище Круа-Рус. Были обнаружены следы раскопок могилы женщины, а так же короб пустующего гроба. Захороненного тела не было на месте совершенного акта вандализма…»
– Леви… – объятая ужасом от догадок, что поразили ее сознание, выдохнула имя друга Изабель.
========== Тебе, спустя четырнадцать лет ==========
Франция 80-х запомнилась миру модой на раскрепощение, граничащей с кричащим эпатажем, и страстью к музыке.
В 1980-е годы успеха добивались те, кто обладал иронией и мог привнести её в своё творчество, трансформируя существующие модные идеи, доводя их до гротеска. Живой классик моды Ив Сен-Лоран в 1980-е сказал пророческую фразу: «Светит нам звезда, которая скоро закатится, и только точная линия и безупречный крой смогут нас спасти».
С губ женщин не сходила красная помада, будто они родились с ней.
Французский шансон завоевывал слушателей различных возрастов, и из каждого радиоприемника или телевизора можно было услышать голоса таких известных французских певиц, как: Далида, Аманда Лир, а так же композиции из седьмого альбома «Zoolook» от Жан-Мишель Жарр.
Выходец из Лиона не сходил с местных радиостанций, погружая слушателя в электронный транс, обволакивающий покрывалом таинственности синтезатора.
Тихий рабочий четверг казался весьма унылым. Леви стоял на стремянке, меняя лампочку над кассой. Изабель придерживала стремянку, волнуясь за благополучие босса, пока Фарлан ушел по его же поручению в банк.
Колокольчик прозвенел, услужливо сообщив о новом посетителе. Им оказалась юная девочка, школьница, еще совсем с детскими чертами лица. Она с любопытством осматривала стеллажи, периодически порхая ресницами, которые обрамляли ее глаза, что своим цветом напоминали кристаллы воды.
Юная гостья была одета в платье простого кроя, без каких-либо излишеств. Для сравнения: в ее годы сверстницы начинали красть косметику у своих мам и пробовать повторять их повседневный макияж.
Сумка на левом плече смялась, выдавая ее полупустое содержимое.
– Здравствуй, тебе что-то подсказать? – обратилась к юной покупательнице Изабель.
– Здравствуйте, – ответила она, с чувственной грустью в голосе. – Я немного заблудилась и теперь не знаю, как вернуться домой… – призналась девочка.
– Ты не местная? – уточнила женщина, почувствовав, как в груди защемило сердце от беспокойства за чужого ребенка.
– Да, мы с мамой живем в другом городе, но, пока в моем пансионе каникулы, она решила отвезти меня в ее родной город, познакомить с бабушкой и ее старшими братом и сестрой. – Вздохнув и опустив голову вниз, она не менее обреченно продолжила. – Мы пошли с мамой за продуктами, но я отстала, увидев выступление музыкантов на улице, и теперь не знаю, как мне быть…
По щеке девочки потекла слеза, однако малышка сразу же утерла ее рукой, не желая поддаваться панике. Изабель растрогалась, подойдя к ней, и совсем позабыла об Аккермане.
– А ты знаешь, где живут родственники твоей мамы?
– Помню название улицы, Монбриан рью… А номер дома нет…. Но я узнаю его по внешнему виду! – воодушевленно заверила подросток.
– Значит, дом бабушки находится на Монбриан рью? – упоминание знакомой улицы заставило вздрогнуть Аккермана, что занимался своими делами, до сих пор стоя к ним спиной.
Девочка тут же перевела взгляд на мужчину, не стесняясь, пристально рассматривая его. Леви заметил изменения во взгляде с настроения несчастной «потеряшки» к вполне осмысленному, преследующего какую-то определенную цель.
Однако, будто одернув себя и вновь нагнав расстроенный вид, девочка кивнула в ответ.
– Это очень далеко отсюда. – Рассуждал Аккерман, спускаясь со стремянки. – Зачем твоей маме так далеко ходить за продуктами? Как ты попала в этот район?
Эта худенькая девочка, в строгом платье, с темными длинными волосами, что спадали на плечи, своим невинным видом напомнила ему ту, что спасла ему жизнь в далеком 1959 году.
Их черты лица имели много общего, но Леви сохранял истинное хладнокровие, смотря на очень похожего человека из прошлого, стараясь не затуманить рассудок ошибочными предположениями.
Однако, чувствуя, что тянет с ответом, юная посетительница в спешке выпалила:
– На самом деле, я просто гуляла… – чувствуя, что она теряет контроль положения, не в состоянии придумать убедительную ложь, девочка выпаливает первое попавшееся, что пришло на ум.
– Да?! – ставя под сомнение ее слова, Аккерман вышел из-за стойки, направившись в сторону юной посетительницы. – Хочешь сказать, что твоя мать с легкостью отпустила тебя погулять в незнакомом городе?
– Но… – растерявшись окончательно, девочка отступила на шаг назад, подсознательно боясь приближения взрослого. – Я же говорила, что сначала отстала от нее, а потом решила прогуляться, минуя буквально две-три улицы, и… – активно перебирая пальцы от нервного напряжения и спрятав руки за спиной, чтобы никто этого не заметил, ответила девочка.
Если бы Леви знал, что эта юная особа несколько раз представляла их разговор, проигрывая эту сцену как в кино дубль за дублем, но все же… растерялась.
– Изабель, скажи-ка мне, как мать, ты бы отпустила свою… – посмотрев на девочку, бывший капитан продолжил, – свою четырнадцатилетнюю дочь, ОДНУ погулять в городе, в который она приехала в первый раз?
– Ни за что! – воскликнула женщина.
Как одна из самых добрых и наивных женщин, Изабель не видела какого-либо умысла в подобных виляниях слов в ответе ребенка. Но Леви был не так прост, как Изабель.
– А может, у родственников твоей мамы есть телефон, и мы могли бы им позвонить? – Спросила Черч, не желая отпускать беззащитного подростка путешествовать по незнакомому городу.
– Не помню, чтобы видела телефон в доме, но… погодите!!
Юная гостья открывает сумку, разыгрывая долгий поиск записной книжки. Наконец, стоило ей выудить синюю потрепанную канцелярию, как взгляд Леви привлек необычный дизайн обложки.
До боли знакомый – тот самый, из его прошлой жизни.
Синяя кожа, немного затертая со временем, и теснение из орнамента лилии. Он не видел эту записную книжку целых пятнадцать лет… Выпускают ли сейчас такие?!
С легкой улыбкой, маскирующей панику, подросток перелистывает пожелтевшие от времени страницы, в надежде найти хотя бы одну комбинацию цифр.
Изабель выдыхает, надеясь в скором времени помочь ребенку.
Понимая, что в блокноте на самом деле нет ничего, кроме рисунков и детских каракулей, юная гостья останавливается на одной из исписанных страниц и поднимает глаза на Аккермана:
– Вы же хозяин магазина? – неожиданно спросила девочка.
– Да. – Коротко ответил Аккерман, ожидая дальнейшего развития событий.
Найдя в себе решимость и подойдя к Леви, она робко взяла его за угол рубашки и чуть слышно прошептала:
– Позвольте мне от вас позвонить моей маме….
– Пойдем в кабинет, – охотно кивнув на дверь, пригласил Аккерман.
Впустив девочку, бывший капитан плотно закрыл дверь, указав юной посетительнице на кресла в центре. Она скромно села почти на самом краю кресла, робко потупив взгляд.
Приготовив чай, Леви поставил кружку с блюдцем перед гостьей, а затем разлил напиток из старинного заварника. Заняв кресло напротив девочки, бывший майор разведывательного управления внимательно смотрел на гостью.
Помещение стало благоухать богатым ароматом различных соцветий в перемешу с запахом черного чая.
Раздалось три хлопка в ладоши, заставившие девочку поднять глаза на источник звука.
– Прекрасное представление! Изабель точно купилась! – честно признал ее маленькую победу Аккерман.
– А вы нет? – ее лицо приняло расслабленное выражение, а голос перестал выражать неуверенные нотки.
– А я – нет. Начинай! – разгадав ее игру, напрямую попросил Леви.
Девочка чуть испуганно обхватила ладонями колени, напрягая пальцы, и, опустив голову, поджала губы. Леви внимательно смотрел на нее, изучая реакцию.
– Прости, я забыл представиться, меня зовут – Леви, а тебя? – изменив тон со строгого на более мягкий, пытаясь унять нервозность собеседницы, начал Аккерман.
– Мэрион. Можно просто Мэри.
– Приятно познакомиться, Мэри. – Девочка лишь кивнула, наконец, осмелившись посмотреть на взрослого собеседника.
– Я понимаю, что своим разговором задерживаю вас…
– Ничего страшного. – Перебил ее хозяин магазина. – Мои работники могут справиться без меня.
– Но все же, постараюсь занять не так много вашего времени. Чтобы было все понятно, мне нужно начать с самого начала…
– Я слушаю. – Терпеливо ответил мужчина, по-хозяйски поерзав в кресле, принимая удобную позу.
– Моя мама растила меня одна, и, сколько себя помню, я не видела своего отца. Даже на фотографиях. Она сказала мне, что мой папа был военным, а именно – разведчиком, поэтому после смерти о нем ничего не осталось, так как еще при жизни ему было запрещено оставлять информацию о себе. – Отпив горячего напитка, приятно согревающего горло, Мэри продолжила: – Пару дней назад, когда мы приехали в Лион, я не смогла заснуть на новом месте и услышала, что мама ссорится с бабушкой. По их разговору, я поняла, что речь шла о моем отце, и, как позже я услышала, оказалось, что мама скрывает от меня то, что он до сих пор жив. – Голос девочки задрожал. Эта новость глубоко задела детское сознание, годами убежденное в смерти того, кому она обязана жизнью. – П-простите…
– Держи, – протягивая платок, чтобы девочка могла приглушить всхлипы, Леви отвел глаза в сторону, чтобы не смущать ребенка.
– Понимаете, я всегда мечтала о полной семье… Как я уже говорила, я учусь в пансионате, и, когда за другими девочками приезжают мама и папа, а за мной только мама – мне становится очень тоскливо. Меня всегда злила несправедливость того, что мой отец погиб, выполняя задание, но теперь… Я чувствую себя обманутой! В разговоре с мамой бабушка проговорилась, сказав ей, что: «она полная идиотка, раз оставила того богатого хозяина чайного магазина».
– Да, выходит, твой отец все еще жив… – задумчиво проговорил Леви, делая глоток.
– Да, выходит именно так! Я тайком посмотрела мамины документы, и в них не было пометок ни о заключении, ни о расторжении брака, как и о смене фамилии. У меня нет зацепок, кроме той, что мой возможный отец – хозяин чайного магазина. Я больше не могу жить в созданной ею лжи… Поэтому, проснувшись рано утром и убежав из дома, я решила обойти все чайные магазины Лиона, пока не найду тот самый!
Посмотрев на настенные часы и отметив, что было уже около трех часов дня, Леви удивился настойчивости Мэрион.
– Я восхищен твоим упорством. – Поставив чашку на блюдце, похвалил бывший капитан.
– Спасибо! – улыбнувшись уголками губ, поблагодарила Мэрион. – Ответьте мне на вопрос: имя Еванджелина Адерли о чем-то вам говорит?
Безмолвно закивав головой, Леви вымученно прикрыл глаза, прикусив нижнюю губу. Стоило получить столь неординарный ответ, как глаза девочки наполнились слезами и надеждой.
– Кем она вам приходится?
– Твоя мать работает медсестрой? – спросил Леви, зная, что получит положительный ответ. – Ну, или раньше работала?
– Да, она и сейчас работает в госпитале! – тут же выпалила девчушка.
– И ей сейчас примерно 43, да?
– Да, так вы ее знаете?! – не выдерживая, тараторит Мэри.
– Я покажу тебе одну фотографию, и если на ней твоя мама, тогда я тебе все расскажу. – Поднявшись с кресла, Аккерман подошел к своему столу, взяв рамку с фотографией, и протянул ее Мэрион.
На ней были изображены Еванджелина Адерли и Леви Аккерман после венчания в 1965 году. По широко открывшимся глазам и непроизвольному резкому выдоху, Леви понял, что они говорят об одном и том же человеке.
– Это…
– Да, это – Ева Адерли, судя по всему, твоя мать и моя бывшая жена.
Услышав «бывшая жена», девочка перевела глаза, полные слез с фотографии молодых людей на заметно постаревшего мужчину. С годами Леви не сильно изменился, из-за чего Черч шутил, что друг нашел секрет вечной молодости. Но все же проступившая седина и несколько мимических морщин, испещривших лицо, выдавали тяжелые события, произошедшие в жизни этого человека
– Скажите, – после долгой паузы заговорила Мэрион: – так это ВЫ – МОЙ ОТЕЦ?!
Тяжело вздохнув, Леви молчал где-то с минуту, понимая, что ответ неизбежен.
– Я действительно был мужем твоей матери, однако на момент, когда мы с ней расстались в 69 году – у нас не было общих детей. Сейчас уже 84, прошло 15 лет, а тебе – полных четырнадцать, как я понимаю, и все очень выгодно складывается, но я не могу ответить на твой вопрос утвердительно или отрицательно.
– Я понимаю, может, это глупо, но мы с вами похожи внешне. У нас темные волосы, голубые глаза, тонкие губы…
– Мэрион, ты очень похожа на свою мать. Все, что ты описала ровно подходит как к ее внешности, так и моей. Схожий типаж, но…
– Месье Леви!
– Прости… – вынудил прекратить ее Аккерман. – О своем отце тебе лучше спросить у матери.
– Она мне не скажет! – расплакавшись, закрывая лицо руками и платком, как беспомощный котенок пропищала Мэрион.
Леви было больно наблюдать за душевными страданиями девочки, и, сев на подлокотник ее кресла, он прижал к себе Мэрион, что сразу приняла его, обхватив руками за поясницу, уткнувшись мокрым носом в грудь.
Ее всхлипы усиливались, отчего Леви стал поглаживать ее по спине, пытаясь успокоить. С самой доброй интонацией, что мог себе позволить мужчина, он приглушенно выразил свое предположение, вселяя новую надежду:
– Да, сейчас она, может быть, не скажет, но я уверен, тогда, когда ты станешь взрослее, и она почувствует, что ты поймешь ее, Ева откроет тайну твоего рождения.
– Я НЕНАВИЖУ ЕЕ! – в сердцах воскликнула Мэрион.
– Не говори так, может, у нее просто не было другого выхода… – без особо энтузиазма начал оправдывать мать девочки Леви.
На самом деле, он испытывал к ней схожие чувства, учитывая, до какого состояния она довела собственную дочь. Пусть Аккерман и не был злопамятным, но он по-прежнему не мог простить ее предательства.
– Разве вы плохой человек?! – почувствовав поддержку от возможного отца, продолжила Мэри. – Почему Вы разошлись?
– Так было нужно… – холодно ответил Леви, продолжая обнимать Мэрион.
– Нужно было, чтобы я росла без отца?!
– Но разве я твой отец? – резонно задал он встречный вопрос.
– Я чувствую, что это вы, Леви… – умоляюще ответила гостья.
– Мэрион, послушай меня…
Отстранив девочку от себя и обхватив лицо руками, заставляя смотреть в глаза, Аккерман решил сделать лучшее, что он мог – внушить ребенку то, что она не одинока, даже если в ее жизни не будет папы или мамы.
Внушение – невероятно сильный инструмент в руках опытного разведчика.
Когда девочка успокоилась, они допили чай. Мэрион Адерли рассказала о себе, забывая о своих переживаниях, прерывая свой рассказ вопросами о прошлой жизни Леви, о которой он рассказывал расплывчато, без каких-либо подробностей.
– Твоя мама, наверное, ищет тебя. – Смотря на стрелку часов, указывающую на шесть часов вечера, предположил Аккерман.
– Да, я думаю, мне пора уходить.
Поднявшись, они покинули кабинет, остановившись лишь на пороге.
– Месье Леви, если я еще приеду в Лион, пожалуйста, я могу зайти к вам?
– Да, буду рад твоей компании.
Девочка улыбнулась, и искорки счастья промелькнули в ее глазах. Неожиданно для Аккермана, Мэрион расставила руки в знак объятий, на что бывший капитан ответил ей взаимностью, понимая, что за весь разговор он и сам почувствовал к ней что-то родственное, отчего эти сентиментальные знаки внимания разрывали его сердце на мелкие кусочки.
– Кстати, передай маме привет. – Прошептал Леви.
– Как вас представить? – поддержала шепот Мэрион.
– Капитан Аккерман, Алжир 59. Она поймет.
Отпуская друг друга, Мэрион, последний раз посмотрела на Аккермана и, открыв дверь, попрощалась:
– До свидания, Леви!
– До встречи, Мэрион.
Как только гостья ушла, в помещении прозвучал вопрос:
– Леви… Что это значит? – спросил давно вернувшийся Фарлан, стоявший за спиной Аккермана.
– А на что это похоже?! – обернувшись, задал ответный вопрос бывший капитан.
***
– Так, – протянула на выдохе Адерли, мельком глянув на часы. Скоро прием окончится. – Остался последний пациент. Тери, позови его и можешь быть свободна. Тебя все-таки больной сынок дома ждет.
– Ах, спасибо мадмуазель Адерли! Вы так внимательны ко мне! – молодая медсестра едва не бросилась обнимать Еванджелину, но та жестом показала, что не стоит этого делать.
Она устала и вряд ли могла оценить душевные порывы юной девушки. Тереза напоминала ей саму себя, когда она только вернулась с фронта – наивная, добрая и отзывчивая. Сейчас же Адерли была полной противоположностью прежней себя – отпустив Тери пораньше сегодня, она знает, что в будущем сможет заручиться ее помощью и попросить об одолжении, которое та точно выполнит.
Дверь кабинета щелкнула, а позже закрылась, и вошедший сделал два шага.
– Проходите, присаживайтесь! – указала Адерли, не поднимая головы, занятая чтением наспех заполненной карты пациента.
Не услышав реакции, Еванджелина удивилась тому, что ее решили проигнорировать, но, подняв взгляд на вошедшего пациента, тут же замерла, чувствуя лишь животный ужас где-то глубоко в груди.
Руки начали неконтролируемо дрожать…
– Дыши, иначе начнется приступ. – Сделав пару шагов на встречу, мужчина остановился на безопасном расстоянии, засунув руки в карманы: – Успокойся и сделай вдох. Помнишь, как я тебя учил?
– Ч-что ты… т-ты здесь делаешь? – еле выпалив, начиная со свистом вдыхать воздух, ухватившись за край столешницы, пыталась спросить Адерли.
– Ну, если не сможешь побороть приступ, то не узнаешь. Я могу присесть? – достав руку из кармана и жестом указав на стул напротив ее рабочего места, спросил посетитель.
– НЕТ! – почти вскрикнула Еванджелина, начав хрипеть намного сильнее.
– Успокойся! Я пришел поговорить. У меня нет с собой оружия, и я не собираюсь причинять тебе боль.
– Я ТЕБЕ НЕ ВЕРЮ! – бормоча, проглатывая от удушья слоги, Адерли начала покачиваться, теряя равновесие.
