Текст книги "WOAS. Этот безумный мир (СИ)"

Автор книги: Just_KillBill

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 14 страниц)

Она была убита горем, замкнулась в себе – винила себя, хотя ее вины в случившемся, конечно же, не было. Даже ее младший брат винил ее – ох и придурок же он был!

Стайлз понимал ее – он и сам не так уж давно потерял мать, и ему были знакомы все те чувства, которые теперь обуревали Елену, поэтому он поддерживал ее изо всех сил, и именно благодаря ему к началу нового учебного года она вновь была способна улыбаться и пыталась жить если не как прежде, то хотя бы перестала тотально замыкаться в себе.

В ее отношении к Стайлзу появилось куда больше теплоты и доверия, и у него даже появилась робкая надежда…

Впрочем, очень скоро эта самая надежда была безжалостно разбита о суровую реальность.

Прошло что-то около месяца нового учебного года, когда Кэролайн объявила ему, что в школе появился новенький.

– У него умопомрачительная фигура, шикарные скулы и какой-то смешной, но явно дорогущий крошечный автомобиль. Кожаная куртка в комплекте, что само собой, ну и плюс он весь такой неприступный и таинственный, что аж дрожь берет.

– Неприятная? – зачем-то уточнил Стайлз.

– Наоборот, – не пощадила его чувств Кэролайн. – Наиприятнейшая, дружище. Я видела, как он сегодня разговаривал с Еленой у мужского туалета.

– Что ты делала у мужского туалета, Кэр?

– Да просто проходила мимо, господи, это что, запрещено? Так вот, они разговаривали, и видел бы ты лицо Елены!

– Только не говори мне, что на нашем с ней прогрессе можно поставить крест, – мрачно взмолился Стайлз.

– Ну, если ты так хочешь, то я использую другие выражения, приятель. Всем твоим мечтам капут, так сойдет? Стефан Сальваторе получит девушку, и это факт. Поверь мне, я в таком разбираюсь.

У Стайлза не было оснований не доверять чутью Кэролайн – она крайне редко ошибалась, не ошиблась и в этот раз.

Очень скоро Елена и Стефан Сальваторе стали неразлучны – они ходили вместе на занятия, они вместе же ходили на тренировки школьной футбольной команды и их группы поддержки, после школы они вместе ходили в кафе, а по вечерам сидели в Гриле и после прогуливались в парке.

Каждый раз, когда Стайлз звал куда-нибудь Елену, она только извиняющеся улыбалась – ее уже ждал Стефан.

Неприятнее всего вышло в вечер осеннего бала: школа устроила тематическую вечеринку для выпускных классов, и Стайлз решил таки воспользоваться советом отца и рискнуть.

Он пригласил Елену, но она отказала ему – мило улыбнувшись, она сообщила, что уже идет туда со Стефаном, и Стайлз не получил ничего.

Впрочем, ощущение того, что он все-таки смог перебороть себя и сделать важный шаг, и в самом деле чуток подсластило горькую пилюлю.

Кэролайн повезло больше – она тоже рискнула и пригласила Мэтта, и Донован согласился, так что на осеннем балу мисс Форбс сияла от счастья.

Стайлз же хмуро отсиживался в углу, наблюдая, как девушка его мечты танцует с чертовым Сальваторе.

– Как же он бесит, а, – Локвуд не часто снисходил до того, чтобы поговорить о чем-то со Стайлзом, но в этот вечер все было иначе: Локвуд был лучшим другом Мэтта, который пришел на вечеринку с Кэр, а Кэр вытащила на праздник своего лучшего друга Стилински, так что они все вроде как пришли одной компанией.

– Кто именно, чувак? – вяло уточнил Стайлз, когда сообразил, что Тайлер разговаривает именно с ним, а не с кем-то еще.

– Да этот гребанный Стефан, – пояснил Локвуд. – Ты же на них с Еленой пялишься весь вечер. Бесит, да? Заявился в наш город, получает все, чего пожелает. Ты в курсе, что его хотят сделать капитаном нашей футбольной команды? Охренеть, да что он о себе думает, а? Я-то не претендую, но как бы это место должен получить кто-то, кто сделал для команды чуток побольше, чем просто приперся и стал всеобщим любимчиком. А теперь он еще и девушку твою присвоил.

– Да она и не была моей девушкой, вообще-то, – возразил Стайлз справедливости ради. – Но ты прав, этот Сальваторе обнаглел.

– Я ему задницу надеру, – пообещал Локвуд задиристо. – Вот увидишь, надеру.

– На кого ты уже наезжаешь, чувак? – обратился к Локвуду Мэтт, который только что освободился после очередного танца с Кэролайн и подошел к парням.

– Он про Сальваторе, – услужливо подсказал Стайлз.

– А, – понимающе хмыкнул Донован. – Понимаю. Ему и вправду стоит надрать задницу. Что он о себе возомнил?..

– Эй, Стилински, хочешь пива? – внезапно предложил Тайлер. – У меня есть в машине. Придется сходить на парковку и выпить его там, потому что если мы притащим сюда алкоголь, то задницу надерут уже нам.

– Или ты не пьешь? – уточнил Мэтт.

Стайлз раздумывал всего секунду – ну, а почему нет, собственно? У него никогда не было по-настоящему своей мальчишеской компании. Если Локвуд и Донован готовы принять его в свою, то что в этом плохого?

– Пойдемте, чуваки, – решил он. – Но чур именно сегодня мы ничьи задницы надирать не будем. Кэролайн сотрет нас всех в порошок, если мы испортим ей вечер.

– Это да, она может, – засмеялся Донован в поддержку его слов. – Помнишь, Тай, как она в шестом классе отлупила тебя палкой за то, что ты вытоптал у нее цветы под окном?

– Ой, да не позорь меня, это сто лет назад было! – засмеялся и Локвуд.

Однажды, говорил отец, наступает такой момент, когда стоит рискнуть.

И Стайлз собирался сделать это снова – у него не вышло с девушкой, но быть может сложится с новыми друзьями?..

========== Люцифер Морнингстар/Ребекка Майклсон. Люцифер/Древние. ==========

– Я ненавижу, когда эта блеклая выскочка заявляется сюда по утрам так, словно имеет на это какое-то право, – голос Ребекки Майклсон, как обычно, звучал томно и с нотками стервозности, а тягучий акцент лишь прибавлял этому голосу мелодичности.

– Я, вообще-то, все это слышу, – мрачно напомнила Хлоя Деккер из угла комнаты.

– Я в курсе, – небрежно обронила Ребекка. – Ты пялишься, как я лежу в постели Люцифера, обнаженная, прикрытая лишь тончайшей шелковой простынкой. Тебя так будоражат соблазнительные изгибы моего тела, или этот бешеный взгляд выдает зависть и желание занять мое место?

– О, бога ради… – сквозь зубы процедила Хлоя, закатывая глаза.

– Убирайся вон из нашей спальни, идиотка, – уже без лишних церемоний велела ей Ребекка, и в ее сладком голоске зазвенела сталь. – И в следующий раз, если тебе срочно понадобится Люцифер, то просто постучись и останься снаружи. Так делают все, у кого есть чувство такта и хотя бы чуточка мозгов. Хотя, откуда тебе знать, верно?

– Люцифер!.. – гневно вскинулась Хлоя, надеясь на поддержку своего напарника, но тот, выходя из ванной и поправляя ворот белоснежной рубашки, лишь ослепительно улыбнулся:

– Помнишь Бекку, детектив? У нас с ней все серьезно, так что в следующий раз и вправду лучше стучись.

Ребекка Майклсон появилась в Lux одной из упоительно-пьяных лос-анджелесских ночей и перевернула все с ног на голову – даже Мейз, всегда такая критичная и придирчивая до невозможности, вынуждена была признать, что эта женщина так же горяча, как адское пламя, и подставить шею под ее острые зубки слишком заманчиво. Куда как заманчивей, чем играть в опостылевшие уже полу-любовные, полу-дружеские кошки-мышки с детективом Деккер.

Пора было признать очевидное – момент, когда у Люцифера с Хлоей что-то могло получиться. был безнадежно упущен. А появление в его жизни Ребекки Майклсон перечеркнуло возможность попытаться снова – Хлоя и вправду становилась невыразительной и блеклой, когда белокурая Бекка появлялась рядом, затмевая собою весь белый свет, да и самую черную ночь тоже.

– Непостижима, – даже Аменадиль признал это, хотя он крайне редко бывал солидарен с Люцифером, и особенно – если речь шла о людях. Но Ребекка ведь, в конце-концов, и человеком-то не была.

– Она куда ближе к демонам, – мурлыкала Мейз, кокетливо улыбаясь тысячелетней красавице с сердцем, которое разбивали так часто и так безжалостно, что оно в итоге окаменело.

– Мне больше по вкусу дьявол, – парировала Бекка и с ленивой благосклонностью протягивала руку Люциферу, а он галантно целовал кончики ее пальцев, но неистовый блеск его глаз обещал ей куда более чувственное продолжение.

Дьявол был по вкусу ей, а она была по вкусу дьяволу – так сошлись звезды.

– Ребекка, ты должна вернуться домой, – когда чопорный вампир в безупречном костюме явился за его порочной и восхитительной белокурой барби, Люцифер был уверен, что Бекка не оставит его. Но Бекка не колебалась и секунды:

– Что ж, а я все думала, как долго вы без меня протянете… Всегда и навечно, Элайджа. В какое бы дерьмо вы не впутались, я с вами.

– А я? – спросил ее Люцифер чуть позже, когда она собирала какие-то вещи в небольшой ридикюль. – Ты вот так просто уедешь?

– Это моя семья, Люци, – Ребекка взглянула на него так, как глядят на неразумных детишек, сказавших ерунду и бестактность. – Я нужна им, и я буду с ними. А ты подождешь столько, сколько нужно.

– Значит, выбор даже не стоит? – Люцифер был задет за живое, да и попросту не мог понять такой отрешенной преданности семье. Он и его братья, так уж повелось, всегда соперничали перед отцом, какое уж тут единство?

– Если выбор все-таки встанет, мой ответ тебе не понравится, дорогой, – безжалостная улыбка Ребекки, тем не менее, не позволила ему думать, что ей на него плевать. Она отталкивала его не навсегда, а лишь на время, и. пожалуй, это он мог принять. При условии, что она вернется, конечно же.

– Ты вернешься? – задавать прямые вопросы было правильно, потому что Ребекка, как и он сам, предпочитала не лгать.

– Вернусь однажды, – отозвалась Бекка, блеснув жемчужными зубками в усмешке. – Может быть, даже в этом десятилетии… Надеюсь, ты не променяешь меня на унылую мисс Детектив Антисекс?

– Если только ты не убежишь разбираться с проблемами твоих братьев лет эдак на сорок, – в тон ей ответил Люцифер. – Но в целом… В целом, я предпочел бы увидеть тебя рядом как можно скорее.

– Новый Орлеан не так уж далеко, Люци, – подмигнула ему Ребекка на прощание.

Что ж, она была права, расстояния – ничто, и только истинные чувства имеют значение.

У Ребекки было свое «всегда и навечно», так, может, она не откажется включить в него и его, Люцифера?..

========== Ханна Мэрин/Кэссиди. PLL/Preacher. ==========

[Ханна – младшая сестра Кэссиди; Кэссиди покинул отчий дом, когда его сестре исполнилось семь лет и с тех пор они не виделись; на момент описанных ниже событий Ханне семнадцать лет]

– Калеб – то еще дерьмо, – изрекла Эли ДиЛаурентис, прищурив глаза в своей стервозно-пренебрежительной манере. – Радуйся, что это сейчас раскрылось. До того, как ты бы с ним переспала и он растрепал всем об этом.

– Я радуюсь, – вяло отозвалась Ханна Мэрин, и это было сущей ложью, ни черта она не радовалась, она находилась в том состоянии, в котором обычно находится желе: трясущееся нечто, которому на все плевать. – Хватит об этом, ладно, Эли? Давай я принесу нам еще кофе.

– Мне ванильный, – согласно махнула рукой Эли, она никогда не протестовала, если кто-то хотел за ней поухаживать.

Сегодня подруги были в кафе вдвоем: Эмили и Ария со Спенсер были заняты какими-то тестами, но на самом деле Ханна просто подозревала, что ее подругам не особенно интересно в миллионный раз мусолить предательство Калеба, пусть даже и кофе с пончиками им оплатит Ханна.

Что ж, Ханна не могла их винить за это – ей и самой уже осточертели разговоры о Калебе, вот только Эли этой ситуацией откровенно упивалась, а противиться ее натиску всегда было сложно. Особенно Ханне – она была на редкость слабохарактерна и ведома, знала об этом и была от этого не в восторге, но как-то это изменить не пыталась. В силу ли своей слабохарактерности, или лени – какая разница?..

Ханна оставила Элисон за столиком и, подхватив уже опустевшие пластиковые стаканчики, стала продвигаться к прилавку, чтобы заказать новую порцию и по пути выбросить в урну пустые. Миссия была успешно выполнена, но когда она возвращалась к Эли уже с новой порцией напитков, на нее буквально налетел какой-то мужчина в мятой рубашке и выбил кофе у нее из рук.

– Эй! – только и успела вскрикнуть Ханна, а затем завопил уже мужчина: он обжегся, кофе из одного из стаканчиков опрокинулся ему на грудь, и это совершенно точно было не самое приятное, что могло произойти.

– Мне так жаль, – приговаривала Ханна, кружась рядом, пока кто-то совал пострадавшему салфетки и стаскивал с него рубашку. – Ох, мне так жаль!

– Ладно, пойдем отсюда, – это была Эли, и она потянула Ханну прочь, зацепив ее под руку. – Парень хорош, но ситуация так себе. Хватит кудахтать, выглядишь глупо.

– Ты как никто умеешь подбодрить, – хмыкнула Ханна, но покорилась и позволила увести себя прочь.

А дома, спустя пару часов, ее ждал сюрприз мужчина из кафе, в мятой и залитой кофе рубашке, стоял посреди гостиной и оглядывался вокруг с таким видом, будто имел на это какое-то право, а мама смотрела на него с немым восхищением, прижав руки к груди.

– Что происходит, мам? – недоуменно поинтересовалась Ханна.

– Твой брат наконец вернулся домой, – выдохнула Эшли, не сводя светящегося взгляда с мужчины из кафе. – Кэссиди, милый! Добро пожаловать! Ханна, иди же, обними его!

– Надеюсь, кофе у тебя нет? – мягко рассмеялся Кэссиди, и Ханна через мгновение уже подхватила его смех и сама не успела понять, как оказалась в объятиях брата, которого не видела целую вечность.

***

– Он кла-а-ассный!.. – мечтательным шепотом твердила каждый раз Спенсер, когда в поле ее зрения оказывался Кэссиди. Ария откровенно строила ему глазки, Эли как-то заявила, что переспит с ним еще до конца осени, и даже тихая и скромная Эмили, которой, вообще-то, нравились девушки, в присутствии Кэса смущенно рдела.

– Вы все отвратительны, – искренне заявляла подругам Ханна. – Это же мой старший брат!

– И что? – вскидывала бровь Эли скептически. – Мой брат – Джейсон, так что я знаю все о том, как круто иметь горячего братишку. Все хотят его, а ты можешь обозвать его уродом и по утрам видишь, как он чешет задницу по пути в туалет. Это власть, детка!

– Ты спятила, Эли.

– А ты зануда, – парировала ДиЛаурентис. – Замолвишь перед Кэсом за меня словечко?

– Фу, отстань от меня! Мы с ним почти не разговариваем даже! Мы десять лет не виделись, он фактически чужой взрослый мужик…

– Это дьявольски сексуально, Ханна, – плотоядно облизывалась Эли. – Ты хочешь его, м?

– Фу-у-у, Эли!!! Ты дрянная девчонка!

Эшли Мэрин порхала по дому, окрыленная возвращением сына, а вот Ханне иногда дышать становилось тяжело от этих ее восторгов, которые сама Ханна разделить с матерью не могла.

Кэссиди был ее братом, да, но, как она и сказала Элисон, он был чужаком.

Между Ханной и братом пропастью пролегли десять лет, за которые она выросла и из забавной, неуверенной в себе пышечки превратилась в настоящую красавицу. А Кэс… В детстве он для Ханны был героем, ее спасителем и ее божеством, а теперь же это был мужчина с колючим, внимательным взглядом, с легкой небритостью и в вечно мятых рубашках, в котором очень смутно угадывался тот, кто дул на ее разбитые коленки и целовал ее перед сном в лоб.

– Ты меня избегаешь, да?

Ханна вздрогнула, когда голос брата раздался у нее за спиной.

Она была уверена, что мама уже спит, а Кэса нет дома: он вечно пропадал где-то ночами напролет, и потому самозабвенно копалась в холодильнике, не беспокоясь о шуме, который создает.

– С чего ты взял? – с набитым ртом поинтересовалась она: это была индейка, чертовски нежная и вкусная, и Ханна хотела сделать с ней сэндвич.

– Ты все время сбегаешь, когда я вхожу в комнату, – пожал плечами Кэссиди, ненавязчиво приближаясь. – Почти не говоришь со мной, и обняла меня всего один-единственный раз…

– Я просто не особенно сентиментальна, – попыталась отшутиться Ханна. Ей было неловко находиться с Кэссиди наедине, особенно когда он стоял совсем близко. Совсем не брат чудился ей, совсем не сестринские чувства пробуждались от этой провокационнной близости. Это было неправильно, гадко, странно, но ее разум никак не желал принять этого мужчину как близкого родственника.

– Ты меня боишься, или что? – Кэссиди нахмурился, шутка на него не подействовала, он явно хотел расставить все точки над i. – Ханна… Ты считаешь меня чужим?

Как же в точку, хотелось сказать ей. В самую чертову точку, Кэссиди! Но вместо этого она сказала:

– Нет, что ты… Я просто… Просто… Мы так давно не виделись, и я уже не та малышка, которая постоянно висела на твоей шее, брат. Теперь мне это не нужно, я… Не фанатка телячьих нежностей больше.

И если ты обнимешь меня, то я невольно начну анализировать каждое твое движение и искать скрытый сексуальный подтекст – этого она не прибавила, конечно.

Но Кэссиди, кажется, и в сам понял это.

Он снова смотрел на нее слишком пристально, слишком жадно – этот взгляд она то и дело ловила на себе, и взгляд этот смущал, дизориентировал, пугал. Не так брат должен смотреть на сестру.

– А помнишь, как в детстве ты плакала из-за того, что этот ушлепок Джейсон обзывал тебя коровой? – внезапно спросил Кэссиди, и Ханна невольно улыбнулась.

– Да уж, как такое забудешь… Он сказал, что я такая жирная, что на мне никто и никогда не женится. Вот козел.

– Я потом его отмутузил, – хмыкнул Кэссиди. – Сукин сын клялся, что больше и слова плохого тебе не скажет.

– А он и не сказал, – подтвердила Ханна. – Я знала, что ты ему врезал. Но на самом деле чаще вспоминала не это, а то, что ты сказал, когда утешал меня.

– Что я сам женюсь на тебе, если никто не захочет? – мягко рассмеялся Кэссиди, и Ханна, отбросив смущение, порывисто обняла брата и спрятала лицо у него на груди.

– В детстве такие вещи кажутся нормальными, – пробормотала она. – Ну, я и за папу замуж собиралась, помнишь?

– Ты была очень любвеобильной девочкой, – согласился Кэс весело. – И особенной, Ханна. Для меня.

– Я скучала по тебе, Кэс… Но я, кажется, больше не умею любить тебя так, как раньше, – проговорила Ханна, чуть отстраняясь и поднимая лицо, чтоб взглянуть брату в глаза. – Честно, Кэс… Мне так неловко, но…

Кэссиди нежно коснулся ее щеки пальцами, и Ханна невольно закрыла глаза. Эта ласка была такой интимной, такой волнующей, и она ощущала себя такой хрупкой в объятиях брата… Это было так волшебно и так порочно одновременно.

– Я всегда знал, что мы найдем путь друг к другу, Ханна. Ты и я, – прошептал Кэссиди, его дыхание опалило Ханне висок, она так разомлела и настолько поддалась очарованию момента, что очнулась лишь тогда, когда губы Кэссиди мягко накрыли ее собственные в совсем не родственном поцелуе.

– Это безумие! – выпалила девушка, отталкивая брата. – Никогда больше, Кэс! Никогда, ты понял?!.

Она бросилась к себе в комнату, позабыв о сэндвичах с индейкой и вообще обо всем на свете, кроме как о том, что она – чудовище, трепещущее от поцелуев родного брата.

Ее тошнило всю ночь, буквально выворачивало наизнанку, и к утру Ханна уже подумывала о том, чтобы вызвать себе скорую, как наконец все прояснилось.

Она слышала об этом прежде – об этой редкой, странной болезни, которая в большинстве случаев заканчивалась летальным исходом.

Кровь и соцветия – ханахаки притаилась прямо у нее в груди и откашлялась белоснежными лепестками с алыми прожилками, символизируя ее запретную любовь к Кэссиди. Ее смертный приговор был прекрасен и изящен – романтичным девочкам о таком только мечтать. Но Ханна не мечтала, Ханна была в ужасе, Ханна хотела жить, хотела быть счастливой, Ханна хотела…

Комната Кэссиди находилась рядом, и Ханна остервенело колотила кулаками в дверь, а в кулаках были зажаты белоснежные лепестки: как доказательство греха и как мольба о помощи. Кто же поможет ей теперь, если не ее герой?..

– О, Ханна, что за шум? – мама, выглянувшая из своей комнаты, казалась расстроенной.

– Мне нужен Кэссиди, – мрачно отозвалась Ханна, продолжая стучать к брату.

– О, Ханна… Ханна, прекрати! Кэса нет в комнате. Он… Он уехал рано утром.

– Куда уехал? – внутри у Ханны все похолодело, она опустила руки и позволила тревожному предчувствию захлестнуть себя. – Мама! Куда уехал Кэссиди?

– Он сказал, что не может оставаться дома, – невнятно проговорила Эшли Мэрин. – Сказал, у него теперь другая жизнь. Сказал, что мы не должны винить себя или тосковать. Он уехал ради нас, так он сказал…

– Уехал ради нас?.. – переспросила Ханна и стала оседать на пол, пальцы ее разжались и лепестки упали ей на колени.

«Никогда больше!» – крикнула она вчера Кэсу, и он сделал все так, как она и хотела. Он всегда делал так, как хочется ей, был ее героем.

Вот только на этот раз он немного просчитался.

Новый приступ кашля свел горло спазмом – Ханна Мэрин откашливала новые и новые цветы, обагренные собственной кровью, и слезы катились по ее щекам. Как долго она протянет? Впрочем, имеет ли это теперь хоть какое-то значение?..

========== Клаус Майклсон/Кэтрин Пирс. TO/TVD. ==========

– В следующий раз, – цедит он на прощанье сквозь зубы, – Ты умрешь, когда мы встретимся.

– Можешь не тратить время на то, чтобы расписывать, как это будет больно и мучительно, – томно усмехается Кэтрин Пирс, вытянув ноги у камина. – Сегодня совсем не хочется трепетать от страха… Уверен, что не хочешь выпить на дорожку?

Ответом ей была лишь захлопнувшаяся за ним входная дверь, и Кэтрин хмыкнула ему вслед – она не была разочарована, нет. Некоторые вещи никогда не меняются и это, пожалуй, даже хорошо. Ее смертельный враг навсегда останется таковым – а она навсегда останется его слабостью. Он, конечно же, все еще верил в то, что контролирует ситуацию. Он, конечно же, считал себя хозяином положения. Был уверен, что это именно он пользуется ею и унижает ее, уходя на рассвете без прощального поцелуя.

Ах, этот наивный, глупенький тысячелетний мальчишка! Он бывает поразительно слеп, когда речь заходит о привязанностях – а все потому, что он отчаянно боится привязаться к кому-то.

Кэтрин была идеальным вариантом для него – не возлюбленная, но жертва. Так он думал, сжимая пальцы на ее горле и неистово целуя хрупкие ключицы; так он думал, наматывая на кулак черное золото ее волос и требуя подчинения; так он думал, угрожая убить ее, но вместо этого снова и снова возвращаясь в ее постель, безошибочно находя ее где бы она не спряталась и как далеко бы не сбежала.

Он находил ее, сидящей у зажженного камина – они неизменно коротали ночи втроем: он, она и пламя, бликами играющее в ее волосах, отражающееся в радужке ее глаз и окрашивая в мягкий, теплый цвет ее белую кожу.

Он был уверен, что ненавидит ее – вот ведь чудак, в самом деле!

А Кэтрин… Что ж, она принимала правила игры и испуганно вскрикивала, когда он грубо хватал ее за запястье, молила о пощаде, когда он швырял ее на диван, или на стол, или даже прямо на пол. Кричала, порой даже плакала – о, она умела быть идеальной жертвой, ведь когда-то давным-давно она и в самом деле такой была. Играть саму себя, но быть сильнее, лучше – это было особым видом извращений, которые стоит отнести скорее к психологическим.

Навеки мучитель и жертва, навеки хозяйка и ее верный пес – вот кем они были, и вот кем они собирались оставаться.

Дрова в камине уютно потрескивают, бурбон в бутылке становится теплым, но Кэтрин это даже нравится – теплая горечь струится по горлу так похоже на кровь.

Скоро он вернется, ее преследователь, мучитель и любовник.

Скоро он вернется – ее любимый.

– Клаус, – шепчет она беззвучно, и улыбка касается ее искусанных и припухших от поцелуев губ.

Он вернется гораздо скорее, чем планировал сам – в последнее время только так и бывает.

========== Хлоя Деккер/Клаус Майклсон. Люцифер/Древние. ==========

На вопрос «какого дьявола» у него уже был подготовлен ответ:

– Блондинки с обостренным чувством справедливости – моя слабость.

Немножко шантажа, немножко откровенных угроз, изящная попытка подкупить и, в конечном счете, беспроигрышный вариант – внушение, и вот уже детектив Уилл Кинни лишь невнятно пожал плечами перед своей коллегой из Эл-Эй, выражая свою неспособность хоть как-то воспрепятствовать происходящему.

– Мистер Майклсон наш внештатный консультант по всякого рода кошмарам, – обронил он, старательно глядя себе под ноги. – Для вас же это не в новинку, правда, Деккер?

– К сожалению, нет, – вздохнула детектив Деккер, откровенно недружелюбным взглядом смерив с головы до ног мужчину, которого представили ей как Никлауса Майклсона. – Но я так надеялась, что хотя бы в командировке отдохну от Люцифера.

– Кто бы он ни был, со мной ему не сравниться, – самодовольно сообщил Майклсон, изучая Деккер не менее откровенно, чем она его.

– А как по мне, одно и то же, – без тени улыбки отозвалась Деккер и переключилась на Кинни: – Итак, Уилл… Ритуальное убийство или инсценировка? Каковы ваши догадки на этот счет? И как в эту картину вписывается мой беглец?

– Насчет ритуальных убийств у нас мистер Майклсон эксперт, – вяло ответил Кинни. – А вашего беглеца сюда приплели из-за его отпечатков пальцев, вы что, не читали рапорт?

– Он не умеет сотрудничать, совершенно асоциальный тип, – оттеснив Кинни, Майклсон заложил руки за спину: жест был весьма пижонский, и усмешка добродушно-язвительная, ну в самом деле – Люцифер, только блондинистый!

– Я тоже в какой-то мере асоциальна, мистер Майклсон, – сурово отозвалась Хлоя Деккер, надеясь, что навязанный и навязчивый консультант «по всякого рода кошмарам» поймет, что они не подружатся ни при каких условиях, и стоит держаться в рамках.

– Зовите меня Клаус, детектив, – благодушно предложил Майклсон. Не понял. Что ж, видимо, он из тех, кому в лоб следует говорить, куда им идти и как надолго. Ну, с Люцифером-то она справляется – кое-как, но все же… Справится и с этим красавчиком, вместе с его вязким британским акцентом, тремя слоями деревянных бусиков на шее и обжигающе-наглым взглядом голубых глаз. Или серых? Или какая ей вообще разница?..

***

– Чтобы раскрыть дело, нам нужно сидеть в баре? – скептически вскинула светлую бровь Хлоя Деккер. – Знаете, мистер Майклсон…

– Клаус, – любезно поправил ее мужчина, пододвигая к Хлое чашку с кофе. – Попробуйте, это чертовски вкусно.

– У меня командировка не резиновая, Клаус, – это прозвучало грубо, да, но Хлоя так и хотела. Вот только Майклсону как будто и все равно было – даже ухом не повел.

– Детектив, – произнес он, загадочно улыбаясь, и на небритых его щеках обозначились ямочки. Хм, а он кокетка, подумалось Хлое.

– Зовите лучше меня Хлоя, – попросила Деккер, потому что «детективом» звал ее Люцифер, у нее и так было дикое дежавю, довольно с нее. – И не тратьте мое время зря, окей? Мы здесь ради кофе, или все-таки по работе? Потому что я…

– Я вас раздражаю, потому что кажусь вам легкомысленным и праздным, – взгляд Майклсона внезапно потемнел, стал более цепким. – вы меня с кем-то сравниваете… Но вы меня совсем не знаете, Хлоя. Быть благодушным, даже праздным – это такой способ получать то, чего я хочу.

– Этот способ не всегда срабатывает, – отметила Деккер, не смутившись. – К примеру, на мне его применять бесполезно.

– Я слышал это прежде, – хмыкнул мужчина. – Но к чему эти лирические отступления, вы ведь предпочитаете сразу к делу. Этот бар – место, в котором традиционно собираются все ведьмы Нового Орлеана.

– Вы имеете ввиду, те люди, которые выдают себя за ведьм? – снисходительно улыбнулась Хлоя.

– Если вам будет так угодно, – не стал возражать Майклсон. – Так вот, Хлоя. Если кто-то и знает что-то о ритуальном убийстве в городе, то этого человека нужно искать здесь. Так уж вышло, что я даже знаю, кого спросить, чтобы нам указали верное направление.

– У вас обширные связи среди шарлатанов? – теперь уже был черед Деккер хмыкнуть. – Вы один из них, или что-то вроде того?

– Что-то вроде того, – расплылся в еще более загадочной улыбке Клаус Майклсон, а через мгновение оживился: – О, а вот и тот, кто нам нужен! Винсент, старина! Не присоединишься ли?..

***

– Ты с катушек слетел, или как? – улыбаясь во весь рот, Кол Майклсон наблюдал, как новоявленная «напарница» Клауса бродит по гостиной дома Майклсонов, изучая интерьер.

– Мне скучно, – отозвался Клаус с капризными нотками в голосе. – Я что, не могу развлечься на досуге? В отличие от тебя, я не убиваю девственниц и не вырезаю целые кварталы.

– А зря, – хмыкнул Кол. – Это весело, тебе бы понравилось.

– У нас с тобой разные понятия о веселье, Кол. Держись от детектива Деккер подальше, понял?

– А то ты убьешь всех, кого я знаю, – рассмеялся ничуть не напуганный Кол. – Знаю, угу. Ты совсем спятил после того, как мы уехали из Мистик-Фоллз. Может, все-таки поехать и притащить тебе эту твою непокорную блонди?

– Я пока прекрасно провожу время и в компании мисс Деккер, – охладил пыл брата Клаус. – Она с характером.

– Да, ты вечно западаешь на ненормальных, – кивнул Кол. – Помощник детектива, ну надо же… А Элайджа вообще знает? Да что там Элайджа, надо Ребекке рассказать!

– Убью всех, кого ты знаешь, – мрачно напомнил Клаус.

– Мы долго еще будем ждать вашего информатора? – подала голос Хлоя из другого конца комнаты. – Я тороплюсь, вы же помните?

– Она тебя ни в грош не ставит, – подметил Кол.

– С характером, – поправил брата Клаус назидательно.

***

– Это все не имеет никакого смысла, – вздохнула Хлоя Деккер, вороша кипу разложенных на столе фото и прочих официальных бумаг. – Я понятия не имею, как все это складывается в одну картинку, потому что это и в самом деле какое-то…

– Ведьмовство? – услужливо подсказал Клаус, маячащий за ее плечом.

– Я не верю в это, – отмахнулась Хлоя. – Ты же знаешь.

Они успели перейти на «ты», выпить по три дюжины чашек кофе, раз сорок поссориться за эти пять дней, что детектив Деккер провела в Новом Орлеане, но, как ни странно, они сработались. Прагматичная, упрямая и пытливая Хлоя и склонный к мистицизму (или просто водящий ее за нос всеми этими штучками) Клаус – они буквально перевернули город вверх дном, но все-таки вышли на беглеца, которого Деккер преследовала из самого Эл-Эй и поймали его. Поймали и даже доказали его причастность к ритуальному убийству – вот только мотивы убийцы были слишком фантастическими.

– Невозможно просто так брать и приказывать людям убить кого-либо, – покачала Хлоя головой. – Или в Новом Орлеане каждый второй владеет гипнозом?

– Ты весьма близка к истине, – усмехнулся Клаус. – Но в рапорте этого, конечно, не напишешь.

– Я вообще не понимаю, что писать в рапорте, – созналась Деккер. – Убийца был под влиянием ведьм?

– Он, вообще-то, о вампирах твердил, – вкрадчиво напомнил Клаус. – Но знаешь… Как по мне, он просто спятил. Покажешь его доктору, там подтвердят.

– И он избежит наказания, потому что чертов псих… Как думаешь, он нарочно говорит все это?