Текст книги "WOAS. Этот безумный мир (СИ)"
Автор книги: Just_KillBill
Жанры:
Современные любовные романы
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)
– Я знала, что ты поймаешь меня, – прошептала она, и это была чистая правда.
Следующий праздник грянул совсем скоро – и Елена пригласила Клауса быть своим спутником уже совсем не потому, что ее попросили об этом друзья. Она сделала это потому, что сама хотела этого – быть с ним рядом.
– Один танец. Я не укушу, – с улыбкой проговорил он, протягивая к ней раскрытую ладонь, и Елена не могла не улыбнуться в ответ, делая шаг навстречу, в его объятия.
Пока они танцевали, братья Сальваторе ограбили дом Клауса и попытались убить Кола – что ж, Елена сыграла роль приманки прекрасно, хотя и не собиралась делать этого.
– Зачем ты здесь? – довольно грубо спросил Клаус, когда она явилась к нему, чтобы извиниться и поговорить. – Чтобы сказать, что понимаешь мою израненную душу и склонить голову мне на грудь, пока твои приятели нападут на мою сестру?
– Не будь засранцем, – осадила первородного Елена, и Клаус невольно рассмеялся, а затем жестом предложил ей войти.
– Слушай… Я совершила много ошибок в своей жизни, – начала Елена, не желая откладывать разговора в долгий ящик. – Но ты – не одна из них.
– И что дальше? – приближаясь, спросил первородный. – Ты пришла попрощаться, или чтобы остаться?
– Я не знаю, – честно ответила она. – Я не знаю…
*
Шесть месяцев метаний между ним и друзьями, тайные упоительные встречи, бесконечное чувство вины, ложь, ложь и еще раз ложь и вот – в ее руках письмо, и он ждет ее на мосту Виккери, чтобы в последний раз взглянуть ей в глаза перед тем, как уедет прочь навсегда.
– Ты свободна от меня, – тихо говорит он, и в глазах его плещется боль. – Ты свободна от выбора, который не можешь сделать.
– Нет! – твердо возражает она, потому что мчалась сюда сломя голову не для того, чтобы отпустить его. – Ты не можешь принимать такие решения за меня. Если ты уйдешь, то только для себя, потому что я знаю, чего я хочу. Я наконец знаю, и всегда знала… Просто я боялась сказать это.
– Так чего же ты хочешь? – безжалостно спрашивает он, и его взгляд темнеет. Кажется, он ждет какой-то подлости, насмешки… А она выдыхает:
– Я люблю тебя.
Кажется, он оглушен этим признанием гораздо больше, чем мог бы быть оглушен словами о том, что он ей безразличен.
Кажется, он растерян.
Но спустя мгновение он уже целует ее, и Елена знает – он счастлив.
Если они и уедут отсюда, то только вместе.
========== Кол Майклсон/Елена Гилберт. TO/TVD. ==========
[Елена вместо Давины – она ведьма по фамилии Клэр и все по сюжету Древних, от Жатвы до любви с Колом и его воскрешения и по итогу своей собственной гибели. Переносимся в 4.10, где Пустота возрождает ведьму Клэр перед Колом и требует его лояльности. С убийством Пустоты я поступила весьма своевольно – в этой версии достаточно лишь того, что Хейли как ее потомок должна совершить убийство своей рукой]
– Не делай этого, Кол, – умоляет испуганная Елена, возрожденная с помощью чуда, которое стоит скорее отнести к разряду ужасных происшествий. – Она лжет. Она заставит тебя…
– Заткнись, ведьма Клэр, – небрежно обрывает Елену Пустота и взмахивает рукой, и ведьма Клэр внутри магического круга падает на колени и вскрикивает от боли, стискивая виски руками. – Решение примет Кол, ты права голоса не имеешь.
– Не причиняй ей боли! – кричит Кол, которого сводит с ума невозможность помочь любимой. – Не делай с ней ничего плохого, я пойду на что угодно, только бы она была жива и рядом!
– Все ради любви. Как предсказуемо, – смеется Пустота презрительно. – Я так и знала.
В это мгновение Хейли Маршалл хватает ее сзади за волосы, тянет на себя и взрезает глотку Пустоты волчьими когтями, которыми увенчаны ее пальцы.
– Попыталась найти слабое звено самым примитивным способом. Как предсказуемо. – скалится волчица. – Я знала.
Барьеры, сдерживающие Елену, падают, и Кол заключает возлюбленную в объятия – ведьма Клэр снова жива, а ведь он уже и не чаял вновь ощутить тепло ее тела рядом и жар дыхания на своих губах.
*
– Я должен был бы убить тебя, – хмуро подмечает Клаус, когда видит Кола в компании Елены Клэр, живой и невредимой, и ничуть не выглядящей пристыженно. – Пришла в мой дом после того, как пыталась принести меня в жертву…
– Я искренне хотела помочь разобраться с Пустотой, – парирует Елена, крепче цепляясь за руку Кола. – Твоя смерть была бы не напрасной. В конце-концов, мы квиты – ты тоже никогда не был ко мне особенно добр.
– Я был вынужден, – еще более хмуро отвечает Клаус.
– Ник, оставь мою невесту в покое, – велит брату Кол. – Ее оправдания равноценны твоим, и если ты уверен, что твои объяснения хоть кого-то могут устроить, то тебе следует попросту заткнуться и порадоваться за меня. Елена Клэр снова жива, твой брат счастлив!
– Ну хоть кто-то, – ворчит Клаус. – Дорогая Елена Клэр, раз уж ты здесь, так может принесешь пользу семье, к которой собираешься примкнуть официально?
– Именно ради спасения Элайджи я и пришла, – сдержанно улыбается девушка.
Елена и Фрейя объединяют силы, к ним присоединяется могущественная малышка Хоуп и вместе три ведьмы возвращают Элайджу к жизни в его истинном теле.
Кажется, что все идет прекрасно – и так оно и есть.
В тот самый день, когда Кол намеревается увезти Елену прочь из Нового Орлеана, чтобы устроить семейное гнездышко где-нибудь в Праге, приходит Винсент.
– Я подумал, что ты можешь захотеть свое место регента ведьм Нового Орлеана, Елена, – говорит он. – Оно твое, если ты того пожелаешь.
– Мое место рядом с Колом, Винсент, – улыбаясь, качает головой девушка. – Всегда было, теперь я знаю это. Ты – лучший регент, который только может быть у этого города. А я предпочитаю быть лучшей женщиной для Кола Майклсона.
– Так оно и есть, Елена Клэр, – уверяет ее Кол, обнимая девушку крепко-крепко. – Прости, Винсент, но это больше не наш город и не наша ноша. Тащи ее на своих плечах сам, ты достаточно вынослив.
В Праге они проводят несколько лет, а затем перебираются в Италию, после живут на побережье одного из тропических островов – им нравится быть свободными, нигде конкретно не оседая надолго.
Быть может, однажды – Кол не исключает, что Елене того захочется, – они и обоснуются где-то насовсем, но пока перед ними целый большой мир и еще множество открытий, которые они хотят совершить вместе.
========== Кол Майклсон/Давина Клэр/Скотт МакКолл. TO/TW. ==========
[Действие происходит в БиконХиллз, все персонажи – люди]
Давина Клэр имеет каких-то родственников в Новом Орлеане, у нее прелестные ямочки на щеках и мелодичный смех, в следующем году у нее выпускной – вот и все, по сути, что Скотт МакКолл знал о девушке, в которую был влюблен.
– Хочешь, наведу о ней справки? – деловито предлагал Стайлз время от времени.
– Бро, шериф твой папа, а не ты, – напоминал МакКолл лучшему другу. – Какие еще справки? Кто с тобой, лузером, говорить станет?
– Ну, ты же говоришь, – справедливо подмечал Стайлз.
– Потому что я такой же лузер, как и ты, – смеялся в ответ Скотт и Стилински нечем было крыть.
– Окей, тогда оба будем любить безответно и тайно девушек, которые на нас никогда и не посмотрят, – заключал он. – Но помни, Скотти, я предлагал тебе.
– Не забуду, – обещал Скотт. Он, конечно же, понимал, что никакие наведения справок ему не помогут сблизиться с Давиной Клэр. Помочь могли лишь общие интересы, общая компания – но как-то так выходило, что Давина общалась с теми, кто Скотту друзьями бы никогда не стал, да и увлечения ее были далеки от того, что интересовало самого МакКолла.
Тем не менее, он не терял надежды однажды улучшить момент и пригласить Давину в кино или на прогулку в парк – вот только пересекались они лишь мельком в школьных коридорах или случайно в городе, когда каждый спешил по своим делам в компании родителей или друзей. Это все не очень располагало к более близкому знакомству, так что Скотт продолжал восхищаться девушкой издалека и мечтать о том, что у них когда-нибудь завяжутся отношения.
*
Давина Клэр понятия не имела о том, что является чьей-то тайной любовью и мечтой – она была слишком поглощена учебой и общественной деятельностью при школе, слишком увлечена чтением книг на досуге и изучением своего семейного древа, которое вело ее к новоорлеанским ведьмам, благодаря чему она изучала различные легенды и предания и была очарована мистикой.
О, ну и у нее была любовь – любовь в лице парня из колледжа, который жил по соседству и каждый уик-энд приезжал домой, чтобы провести с ней время и вечером воскресенья снова умчаться на кампус.
Давину такие отношения устраивали – Кол не поглощал все ее время без остатка, но в то же время окружал ее нежностью и делал счастливой. Чего еще желать в семнадцать лет?..
Впервые она по-настоящему заметила Скотта МакКолла тогда, когда заболел ее кот и ей пришлось мчаться с Мистером Ямми в ветеринарную клинику – тем вечером дежурил как раз Скотт.
МакКолл ловко управился с Мистером Ямми, который, как оказалось, подавился комком своей шерсти, и даже посоветовал Давине витамины для ее любимого пушистого пройдохи, и они немного поболтали уже после – просто из вежливости.
Вот тогда-то и выяснилось, что они учатся в одной школе, только Скотт – на класс старше, и что он, вообще-то, ее вроде как знает, просто Давина никогда на него не обращала внимания. Они посмеялись и условились отныне замечать друг друга, и так и повелось – теперь Давина непременно лучезарно улыбалась МакКоллу в школьных коридорах и издалека махала рукой, но делала она это абсолютно без какого-либо умысла – просто она была сама по себе улыбчива и открыта и не стремилась флиртовать.
Влюбленный Скотт, конечно же, интерпретировал эти улыбки по-своему – хотя голос разума и подсказывал ему, что он ошибается, но сердце в такие моменты непременно оказывается сильнее.
Однажды в пятницу МакКолл заметил Давину в компании какого-то незнакомого парня на школьном крыльце, и решил: была не была!
– Эй, привет, Давина! – окликнул он девушку, подходя поближе. – Как дела?
– О, Скотт, – улыбнулась ему девушка приветливо. – Привет. Все отлично, как у тебя?
– Тоже хорошо, – отозвался МакКолл и, отбросив смущение, перешел к делу: – Я тут подумал, может мы сходим в кино? Сегодня неплохой фильм показывают…
– Она в курсе, – прервал Скотта незнакомый парень, который слушал все это с очевидным интересом и теперь усмехнулся весьма язвительно: – Потому что уже идет в кино вечером со своим парнем. Со мной.
– Оу… – выдал Скотт, понимая, как он сглупил. – Ну… Эммм…
– Познакомься, Скотт, это Кол Майклсон, мой парень, – с улыбкой миротворца Давина взяла своего бойфренда за руку. – Кол, а это Скотт МакКолл, тот самый парень из ветклиники, который спас моего Мистера Ямми.
– А, рыцарь с витаминками для кошек, – усмехнулся Кол понимающе. – Все ясно. Спасибо, что спас котяру, МакКолл, но уж походы в кино своей девушке я организую сам.
– Да, не сомневаюсь, – кисло улыбнулся Скотт. – Простите, ребята. Это было глупо.
– Ну что ты, все в порядке, – заверила МакКолла Давина. – Обязательно сходим в кино на неделе. Как друзья, – подчеркнула она деликатно, но весьма твердо.
– Да… Ну, пока, – пробормотал Скотт и поторопился оставить этих двоих в компании друг друга.
– Сходишь с ним в кино на неделе? – ревниво переспросил Кол, обнимая девушку весьма собственническим движением и притягивая к себе. – Давина Клэр, не заставляй меня хотеть убить этого юного ветеринара.
– Ох, брось, Кол, ты же знаешь, я люблю только тебя! – рассмеялась девушка, и в ее глазах в самом деле было столько чувств, что усомниться в искренности ее слов было бы бесконечно глупо.
– Знаю, – подтвердил Кол и склонился, чтобы коснуться губ девушки в нежном поцелуе. – И тоже люблю тебя. Так сильно, что и вправду мог бы убить конкурента.
– Это излишне, – заверила Давина Клэр возлюбленного, и он ей поверил.
========== Тристан Де Мартель/Лидия Мартин. TO/TW. ==========
– А я уж совсем было отчаялся увидеть тебя снова.
Лидия Мартин невольно вздрогнула, когда мягкий, обманчиво-успокаивающий голос мужчины раздался в застывшей тишине давно опустевшего лофта Хэйлов.
– Снова ты? – у нее всегда самообладания хватало с лихвой, вот и сейчас рыжеволосая Мартин достаточно быстро справилась с замешательством и взглянула на человека, преследовавшего ее, с некоторым презрением: она умела сделать это так изящно, что тому, на кого она глядела так, впору было пойти и спрыгнуть с крыши.
Впрочем, ее преследователя такие взгляды не впечатляли – может, потому что он не был человеком в полной мере.
Тристан Де Мартель был вампиром, существом, прожившим не одну сотню веков, но при этом не превратился в пережиток прошлого, кутающийся в черный плащ и грозно поблескивающий острыми клыками.
О, нет, это был ухоженный и импозантный мужчина в дорогой рубашке, который носит платиновые запонки с потрясающей небрежностью и в каждом выверенном движении которого чувствуется истинная порода.
И опасность.
– Снова я, – подтвердил Де Мартель, улыбнувшись, и Лидия досадливо улыбнулась: ну почему в ее жизни то и дело появляются такие обаятельные чудовища? Было бы гораздо проще ненавидеть его, не будь Де Мартель так харизматичен и хорош собой.
В лофте царил полумрак, и Лидия не сразу поняла, что с Тристаном что-то не так: уж слишком расслабленным он выглядел с этим расстегнутым на три пуговицы воротом рубашки. То, что на его шее с двух сторон запеклась кровь, она заметила не сразу, а когда заметила, то чувства сработали оперативнее, чем разум.
– Ты ранен? – слишком безрассудно, слишком стремительно она бросилась к нему и, вытянув руку, коснулась раны на его шее.
– Пустяки, я же практически бессмертен, – перехватив ее запястье, Де Мартель одарил ее взглядом, способным расплавить железо: в хорошем смысле. Кажется, он был более чем доволен тем, что она обеспокоена его состоянием. – Меня не так просто убить… Хотя на этот раз попытка была что надо.
– Ты поэтому и позвал меня? – Лидия отступила, и Тристан неохотно разжал пальцы, отпуская ее запястье.
– Нет, – ответил он, снова улыбнувшись. – Я позвал тебя, потому что хотел тебя видеть. У меня был тяжелый день, и твоя улыбка это единственное, что могло бы…
– Какой же ты чертов льстец, – прервала вампира Лидия, качая головой.
– Восхищаешься или упрекаешь? – уточнил Де Мартель, рассмеявшись.
– И то, и другое, – все-таки, она тоже улыбнулась ему, и даже в этом полумраке девушке показалось, что взгляд вампира значительно потеплел.
– Спасибо, – негромко и очень серьезно сказал он. – Для меня в самом деле это важно. Ты, твоя улыбка. Осознание того, что ты все-таки меня не ненавидишь.
– Но я должна бы, – напомнила ему Лидия вполне резонно. – Должна, потому что ты тот еще сукин сын. Жаль, не могу…
НЕСКОЛЬКО МЕСЯЦЕВ НАЗАД
– Ты выполнишь для меня кое-какую работу, – жесткие пальцы грубо обхватили ее подбородок, и привязанная крепко-накрепко к стулу в холодном подвале Лидия Мартин едва ли могла мотнуть головой, чтоб избавиться от этой стальной хватки.
– Иди к черту, – прохрипела она, взглянув в равнодушное и надменное лицо незнакомца, склонившегося над ней. – Я в эти игры не играю.
– Твоего согласия я не спрашивал, банши, – мягко, но весьма угрожающе произнес тогда мужчина ей в лицо. – Ты сделаешь то, чего я пожелаю, или станешь предвестницей собственной смерти, хоть это и нонсенс.
– Плевать я на твои угрозы хотела, – отрезала Лидия в ответ. – Если бы они имели за собой хоть что-нибудь, то…
Лицо незнакомца в одно мгновение превратилось в жуткую маску смерти, испещренную черными прожилками, и острые клыки впились в шею Мартин столь же безжалостно, сколь и неожиданно.
Сила, заключенная в ней, взбунтовалась и поддалась панике – незнакомец похищал ее жизнь!
Крик банши был столь громок и столь сокрушителен, что ее мучителя отшвырнуло прочь звуковой волной и из его глаз и ушей хлынула кровь, но вот только вреда ему это не причинило.
Криво улыбнувшись, он взглянул на Лидию взглядом, в котором вспыхнуло истинное восхищение…
СЕЙЧАС
– Жаль? – переспросил Тристан Де Мартель с сомнением. – Тебе и вправду жаль, Лидия?
– Ты причинил мне много боли, Тристан, – ответила девушка, покачав головой. – Ты использовал меня. Ты пытался меня сломать.
– Но ты не поддалась, – справедливости ради, подметил вампир. – Те времена позади, Лидия. Я очарован тобой. Я жажду тебя, и готов дать тебе все, что пожелаешь. На этот раз – никакого подвоха. Просто ты и просто я.
– Нельзя доверять злодеям, Де Мартель, – отозвалась Лидия с горькой усмешкой. – Я должна бы уже выучить этот урок назубок. Но я, видимо, не такая уж и умная, как принято считать.
Вампир раскрыл для нее объятия, и Лидия Мартин шагнула в них с отрешенностью, которая смешалась с восторгом.
========== Клаус Майклсон/Елена Гилберт. TO/TVD. ==========
[Действие происходит после 8 сезона ДВ и после 4 сезона Древних. Елена не принимала лекарство от вампиризма]
Почему он все еще был здесь, в Маноске? Что держало его здесь?
Очевидно, что не позабывший свои кровные узы Элайджа – насколько был осведомлен Никлаус, его старший брат вот уже три недели как покинул не только город, но и саму Францию.
А он сам все еще оставался здесь, зачарованный разрушенными Городскими воротами Обет, замком Грассо и статуей Черной Мадонны в церкви Нотр-Дам-де-Ромижье – или убеждал себя в этом.
Нет, в Маноске определенно было нечто особенное – здесь сам воздух был пропитан чем-то возвышенным и несколько печальным…
Таким же печальным, как и расколотая на навеки несовместимые осколки семья Майклсонов.
В конце-концов, не все ли равно, где медленно угасать от одиночества и боли?
Не все ли равно, где страдать?
Пусть это будет Маноск, решил он, и остался.
Встретить в этом городе Елену было действительно неожиданно – так далеко от Мистик-Фоллз, да еще и одну, без компании Дэймона…
Никлаус сначала даже решил было, что ему мерещится, но нет, это была она – Елена Гилберт, в прошлом его жертва, а ныне – неожиданная знакомая где-то далеко от дома.
Она сидела за одним из столиков уличного кафе, сосредоточенно выводя что-то в кожаном ежедневнике, перед нею дымилась чашка с горячим кофе, а яркий букетик каких-то красных цветов то и дело щекотал ей нос, когда она склонялась слишком низко над своим ежедневником.
Клаус наблюдал за ней несколько минут, решая, пройти ли ему мимо, или все же потревожить девушку и навязать ей свое общество.
Их не связывали теплые совместные воспоминания, он всегда был для Елены угрозой и врагом, но отчего-то сейчас, глядя на нее, первородный не смог сдержать улыбки.
Превращение в вампира изменило ее – он слышал это от Стефана, слышал это от Кэролайн, слышал это от Ребекки. Определенно, Елена Гилберт больше не была ни наивной юной девушкой, ни вечной жертвой. Во всем ее облике читалась какая-то новая для нее уверенность, и это придавало ей шарма.
Клаусу никогда не импонировали «девицы в беде».
В конце-концов, он решил, что не стоит вторгаться в ее личное пространство и вознамерился уйти, но как раз в это время Елена его заметила.
Она почувствовала чужой взгляд на себе, подняла глаза и первородный не мог не заметить, как дрогнули ее губы, когда она увидела его.
На мгновение ему даже показалось, что сейчас эти губы исказит гримаса презрения, но этого не случилось – Елена улыбнулась ему. Удивленно, сдержанно, но совершенно точно без какого-либо отвращения.
Клаус счел это приглашением к диалогу, и все-таки присоединился к ней за столиком.
– Не ожидал встретить тебя здесь, Елена, – произнес он, окидывая девушку цепким взглядом.
– Как и я не ожидала встретить здесь тебя, Клаус, – отозвалась Елена. Тембр ее голоса тоже изменился, стал более грудным, с хрипотцой. – Какое странное совпадение… Но я, кажется, рада тебя видеть.
– Я собирался сказать то же самое, – усмехнулся гибрид, невольно отмечая, что ему нравится, как держится новая, неизвестная ему Елена: она не боялась его, как многие, но и не ненавидела. Она вела себя с ним, как с равным.
– Ты в Маноске один, без свиты?
– Одинёшенек, это теперь мой печальный девиз… А что же ты? Где твой верный пес Дэймон?
– Больше не приходится говорить о верности. Наши пути разошлись, – обронила Гилберт, но Клаус не увидел печали в ее глазах.
– Тогда не стану сдерживать злорадства – мне всегда казалось, что ты сделала ошибку, оставив Стефана ради него, – произнес он. – Мой единственный друг был идеален для тебя. Впрочем, таковым его считали многие – включая мою сестру.
– Я скучаю по нему, – тихо, грустно призналась Елена и прижала свой ежедневник к груди. – Он снова пожертвовал собой ради других… Когда я очнулась, освобожденная от проклятия Кая Паркера, то поняла, что больше не могу так. Больше не могу продолжать все это. Вся моя жизнь – будто сплошной фарс, и гора мертвецов вокруг… Все это моя вина, мне следовало давно уйти и начать с чистого листа, но всегда не хватало сил или смелости. А после смерти Стефана… Знаешь, я поняла, что никогда не смогу быть счастлива с Дэймоном. Не тогда, когда он всегда будет напоминать мне о том, что сделал ради нас Стефан.
– Значит, ты сбежала от прошлого под гнетом чувства вины? – невесело усмехнулся Никлаус. – Что ж, это хотя бы был твой собственный выбор. Перед тобой изгой поневоле, милая.
– Что случилось с тобой, Клаус? – темные глаза Елены пытливо вглядывались в его лицо. – Ты… Это словно и ты, и не ты. Будто тень самого себя. Я помню тебя совсем другим: жестоким, кровожадным и беспощадным существом, которое идет к своей цели вопреки всему. Разговоры по душам за чашкой кофе с потенциальной жертвой – это немного не твое, разве нет?
– Ты права, – на этот раз улыбка гибрида была чуть более теплой. – Все дело в моей дочери и в моей семье, Елена. Так уж вышло, что не только тебя без конца преследовали враги. Возможно, это даже расплата за то, что когда-то я был твоим мучителем: но я заплатил сполна, поверь мне… Чтобы спасти мою малышку, мою Хоуп, мне и моей семье пришлось провести некий ритуал, который навеки расколол нас. Мы не должны никогда больше собираться вместе, если не желаем принести смерть Хоуп. Отныне я – сам по себе, и даже не смею помыслить о том, чтобы приблизиться к дочери.
– Это… Ужасно, – сочувственно проговорила Елена, выслушав первородного. – Значит, встретились два одиночества?
– Я не верю в случайности, Елена Гилберт, – покачал головой Клаус.
– Что ж, значит так тому и быть, – заключила девушка. – Что ты делаешь вечером? Я знаю одно местечко, где потрясающе играют джаз.
*
Кто бы мог подумать, что Елена Гилберт станет его лекарством от одиночества и безумия?
Кто бы мог подумать, что он сам станет врачевателем для ее исстрадавшейся души?
Маноск стал их приютом, их убежищем, их общим новым началом – и они узнавали друг друга с новой стороны, они раскрывались друг перед другом, они учились доверять друг другу и понимать друг друга.
Для начала это была просто дружба – дружба двух печальных одиночек, но со временем все изменилось.
Впервые поцеловав ее и получив отклик, Никлаус Майклсон ощутил нечто, весьма похожее на умиротворение: у него впереди была вечность, и осознание того, что теперь ему есть, с кем эту вечность разделить, было бесценным.
Елена Гилберт стала его спасением – и он отплатил ей тем же.
========== Тео Рейкен/Элисон ДиЛаурентис. PLL/TW. ==========
[Элисон во вселенной Волчонка, она – банши]
– Все мы злодеи в глубине души, – говорит Элисон рассеянно и глядит куда-то вдаль, поверх его головы.
Ей нравится избегать его взгляда и ускользать от его прикосновений – она любит опасные игры. Ей кажется, что удача всегда будет на ее стороне – до Тео Рейкена у нее не случалось стоящих соперников, а он пока играет гладко и не нарушает установленные ею правила, и потому она беспечно не чует подвоха.
И он, и она друг друга недооценивают, вот в чем дело.
– Я знаю твой секрет, – говорит Элисон и таинственно улыбается, а когда он спрашивает, какой именно, то лишь прижимает палец к губам, призывая его к тишине.
Она умеет хранить секреты – вот в чем дело.
Вот только Тео на это плевать – он презирает секреты и их хранителей так же, как презирает тех, кто не видит ни черта дальше своего носа.
У Тео иные цели, у Тео иные методы, глубокие поцелуи на заднем сидении его машины – это просто способ расслабиться.
Ее кожа под его пальцами такая тонкая, такая уязвимая и нежная, так и манит выпустить волчьи когти и вспороть ее, оставив кровавые полосы на память.
Вот только не выживет – он уже такое проходил, все эти белокурые девочки с кукольной внешностью непременно умирают, и их призраки осаждают его по ночам, картинно рыдая в его кошмарных снах и вопрошая «за что?»
– Я кое-что слышу иногда, по ночам. Когда все спят, – теперь она хочет, чтобы Тео тоже знал ее секреты.
Ему это не нужно, вот в чем дело.
Да только ДиЛаурентис все равно рассказывает, а он почему-то слушает, и она все еще кажется ему наивной дурочкой, заигравшейся в стерву из старшей школы, но ее образ в целом становится более интересным.
Возможно, он сможет использовать ее не только для секса.
– Когда я кричу, кто-то умирает, – шепчет Элисон, и, наверное, ждет, что он испугается, но Тео-то знает, как работает сила банши.
– Ты не призываешь смерть, ты ее лишь чувствуешь, – роняет он отрезвляюще. – У тебя нет власти. Но… Ты хотела бы?
– Да, – признается Элисон, даже не раздумывая.
Все мы злодеи в глубине души, вот в чем дело.
– Умирать не страшно, – обещает он. – Быть химерой – удивительно. Ты научишься призывать смерть, если доверишься мне.
– А если я призову твою?
– Я бы хотел испытать, каково это, – улыбается Рейкен, а она подставляет ему свое беззащитное горло и позволяет ввести себе сыворотку Докторов.
Она умирает в серебряной луже – на заднем сидении его машины, обнаженная и уверенная в том, что вскоре ее власть над другими станет безграничной.
Она оптимистка, вот в чем дело.
Тео не сказал ей о том, что он – ее альфа, и все ее способности принадлежат ему.
Она привыкла выигрывать, тем приятнее будет поставить ее на место.
У него – иные цели и иные методы, и раз уж она готова примкнуть к злодеям, то пусть учится настоящему коварству.
– Любви нет, – говорит Элисон, когда воскресает у подножия Неметона. – Ведь ты обманул меня, правда?
– Тебе понравится со временем, – уверяет ее Тео, накидывая ей на плечи свою куртку.
– А тебе – нет, – злорадно усмехается она и демонстрирует ему свое запястье, где клеймом проступает его имя, но имя, выжженное самой судьбой буквами слишком крохотными, чтобы позволить ему быть доминантом.
– Это невозможно! – рычит Рейкен и скалит клыки, но запястье вспыхивает огнем: имя Элисон проступает крупными буквами, втаптывающими его в грязь.
– Тебе понадобится все свое красноречие для того, чтобы убедить меня в том, что любовь все-таки существует, – говорит Элисон.
Они соулмейты, вот в чем дело.
И пощады не будет.
========== Реджина Миллс/Элайджа Майклсон. OUAT/TO. ==========
Когда ты Злая Королева, то положение невольно обязывает.
Реджина Миллс слишком долго была заложницей своего сказочного образа – так долго, что едва не потеряла себя настоящую.
К счастью, она вовремя осознала, что стоит на самом краю пропасти, шагнув в которую она уже не сможет вернуться обратно.
Легко ли далось ей решение покинуть Сторибрук навсегда и начать новую жизнь, в которой она больше не будет ни мэром города, ни приемной матерью, стремящейся стать родной, ни Злой Королевой, желающей подобреть, но бесконечно срывающейся в рецидив?
Конечно, нет.
Она обдумывала это долгие месяцы, взвешивала все «за» и «против» снова и снова терзалась сомнениями и попеременно исполнялась решимости, но в конце концов пришла к выводу, что лишь ее окончательный отъезд освободит их всех – и ее саму, и Генри, и Эмму, и Прекрасных, и всех-всех, кто обитал в Сторибруке.
В первую очередь – ее саму.
Да, это было несколько эгоистично.
Но Реджина Миллс хотела жить – и жить счастливо, а в Сторибруке у нее на это не было ни малейшего шанса.
Ей помог мистер Голд – кто, как не Румпельштильцхен, еще смог бы придумать, как обойти проклятие Сторбрука и сберечь при этом не только свою память, но и свои силы?
Возможно, ей не стоило делать на этом акцент – возможно, стоило отречься от магии в пользу абсолютной «нормальности», но Реджина желала оставаться собой. Не Злой Королевой больше, но все той же женщиной, которая обуздала магию.
Первые несколько месяцев своей новой, свободной жизни, Реджина посвятила путешествиям – она наслаждалась возможностью передвигаться вольно и дышать полной грудью, заводить новые знакомства и представать в глазах незнакомцев не априори шаблонной злодейкой, от которой только и жди подвоха, а очаровательной женщиной, к которой так и тянет, словно магнитом.
Это было волшебно – и не требовало ни капельки магии при всем при том!
В городе Маноск, что во Франции, Реджина задержалась – это было удивительное, тихое местечко с потрясающими видами и культурными памятниками, уехать отсюда так просто было бы настоящим кощунством.
К тому же, она, прогуливаясь как-то вечером, случайно наткнулась на небольшой уютный бар, где играл потрясающие и пронизывающие до глубины души мелодии пианист, чьи руки так невесомо и умело порхали по клавишам, что хотелось плакать от переполняющих тебя эмоций во время прослушивания.
Реджина стала бывать в этом баре каждый день – она заказывала кофе и наслаждалась музыкой, порой выпивала немного коньяку и затем возвращалась в свою арендованную квартирку в прекрасном расположении духа и с мыслями об этом великолепном музыканте.
Он был зрелым мужчиной, неизменно одетым в хороший костюм, темноволосым и темноглазым, с волевым подбородком и задумчивым, глубоким взглядом.
Когда он играл, то взгляд его скользил по всему бару, нигде не задерживаясь, и казалось, что он не замечает ничего и никого вокруг, погруженный в мелодию.
Но, как оказалось, музыкант все же кое-кого заметил: спустя полторы недели постоянных визитов в полюбившееся ей заведение, официант принес за столик Реджины бутылку шампанского и сообщил, что это комплимент от пианиста.
Что ж, Реджина с удовольствием выпила пару бокалов, отсалютовав при этом музыканту. и получив в ответ теплую улыбку и удовлетворенный кивок.
Честно говоря, она надеялась, что пианист тем же вечером подойдет к ее столику, но этого не случилось – мужчина закончил играть и растворился среди посетителей, а мисс Миллс вернулась домой одна.
Впрочем, она не разочаровалась в этом мужчине – пожалуй, он лишь сильнее заинтриговал ее, так что следующим вечером их взгляды вновь скрестились в переполненном баре и они улыбнулись друг другу.
