Текст книги "Улыбнитесь, мистер Поттер! (СИ)"
Автор книги: jozy
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 12 страниц)
– Драко, – Гермиона чуть повернула голову, пошевелившись в тёплых и надёжных руках любимого. – Как давно у Гарри роман с профессором Снейпом?
– Э… – заморгал Малфой, – Герми, как ты… поняла, что… Чёрт!
*
Снейп вернулся поздно ночью. На каминной полке горела толстая белая свеча; Гарри спал на диване. Из кухни пахло чем-то вкусным, хоть и пригорелым…
Северус осторожно присел у Гарри в ногах, хотел было накрыть пледом, но понял, что подняться сил просто нет. Он бережно, чтобы не потревожить, погладил Гарри, подумал, что маггловские неестественно дорогие штаны пришлись тому впору, и заснул, сидя, держа голову ровно…
Пламя свечи всё так же боролось с темнотой, разгоняя по углам чёрные тени и подмигивая высоким звёздам, заглядывающим в незанавешенное окно, но от воскового цилиндра осталось не больше дюйма. Северус по самый подбородок был накрыт мягким пледом. А на него не мигая уставились два ярко-зелёных огонька. Любовались, откровенно и беззастенчиво. Северус улыбнулся Гарри, тот просто кивнул.
– А вот скажите, мистер Поттер, – Северус задумчиво и серьезно посмотрел на него. – Что вы думаете, если, скажем, нам устроить новоселье?
– Ух ты! А это как?
– Барбекю… на заднем дворе, под звёздным небом. Я, знаете ли, не уверен, что вы…
– Ну, хватит, Сев!
– Не перебивай. Так, на чём я остановился? – Снейп засмотрелся в светящиеся глаза Гарри. – Не уверен, что вы, мистер Поттер, достаточно цивилизованны, чтобы вести вас в люди… в кафе, например.
– Барбекю? Да, мистер Снейп, пожалуй, барбекю… из рыбы с грибами.
– Никакого вкуса! Вы – деревенщина, мой друг!
– Гы-гы, – аристократично ответил Поттер. – Я в курсе! А ты ел? Поужинал в школе? Голодный? Я там приготовил… то есть, попытался… – он всё-таки смутился.
Всё это показалось ему странным… Нет, не скоро сможет он привыкнуть к такой простоте в общении с Северусом… к такой близости. В разы круче, чем даже их “отработки” в подземельях…
Гарри встал и потащил Северуса на кухню, до утра ещё оставалась уйма времени…
…………………………………………………………………..
(1)гостиная
(2)англицизм, в значении «образ»
http://www.pichome.ru/images/2013/12/28/hSaI0.jpg
Дом, очень похожий на дом Снейпа в Бате:
http://www.pichome.ru/images/2013/12/27/9dViCaM.jpg
http://www.pichome.ru/images/2013/12/27/o9BabR.jpg
http://www.pichome.ru/images/2013/12/27/uy8Dks0YC5.jpg
========== Глава 14 ==========
А утром времени почти не оставалось, за завтраком Драко получил полное тревожных новостей письмо из дома. По счастливому стечению обстоятельств (хотя говорить в такой обстановке о счастье было, по крайней мере, нелепо!), Гермионы уже не было в Большом зале: её официально утвердили на должность преподавателя Трансфигурации, пока, разумеется, без магической степени, и в 10 часов должен был состояться её первый самостоятельный урок. После представления мисс Грейнджер в новом качестве, она, волнуясь и не выпив ни глотка чая, преувеличенно бодро кивнула жениху и отправилась пораньше в бывший кабинет Макгонагалл, чтобы готовиться к встрече с третьим курсом Когтеврана.
«Даже к лучшему так!» – Драко забрал забытую ею на столе книгу. И, встав у окна, решил ещё раз вчитаться в послание матери, явно написанное в спешке. Вон, красивые заглавные «Д» и «Ч» склонились чуть вправо, а промежутки между словами в конце пергамента сократились и стали почти сплошной нервной вязью. Нарцисса была в панике. Это пугало даже сильнее самого содержания письма.
«Милый!
Отец только что прибыл домой. Завтра в час пополудни у него назначена окончательная комиссия по амнистии. Но адвокат Бромберг выговорил ему в Отделе по досрочному освобождению возможность пройти дополнительное обследование в Мунго… Ах, я не точно запомнила диагноз, но всё это выдумки, Люциус здоров. Час назад у нас состоялся разговор… ужасный: кто-то (возможно, Нотт) сообщил ему о твоей помолвке и, видимо, это был ужасающий скандал. Деталей не знаю, но сия несчастливая встреча произошла при свидетелях, этот негодяй кричал, что мы купили свободу, продав сына грязнокровке (прости, родной, это его точные слова), и прочие кошмарные вещи. Люциус оскорблён и разъярён, считает нас обоих предателями и приказывает тебе немедленно явиться в мэнор.
Драко, обратись к Снейпу, он не был дружен с отцом, поэтому попробуй скрыть причину, сошлись на моё недомогание, которое требует твоего немедленного присутствия…
Я так тревожусь. Мама.
Р.S. вот записка для директора.
Н.М.»…
– Господин директор, позвольте?
– Нет, Малфой, не сейчас. – Снейп небрежно отмахнулся. – После первой пары.
Бывший кабинет Дамблдора выглядел иначе, чем его запомнил Драко: идеальный порядок, отсутствие любых предметов, хоть отдалённо напоминающих о магии. Скучно, скупо, аскетично. Скорее офис чиновника, чем обитель волшебника, разве что колдовских книг разного толка предостаточно.
– У меня неотложная просьба, профессор. – Малфой просто не мог отступиться. – Моя матушка больна, возникли непредвиденные обстоятельства в поместье. Я… очень вас прошу!
– До семи вечера, – не глядя на положенную студентом на край стола записку, произнёс Снейп. – Камин.
– Я… мне надо дать знать Гермионе! – голос Драко дрогнул. – Я не могу отсюда…
– Так вам нужно в мэнор, мистер Малфой, или нет? – директор Хогвартса нахмурился. – Вернётесь к концу самоподготовки; и избавьте меня от ваших капризов. Итак?
– Могу я оставить здесь учебники? – Драко решился.
– Извольте.
Малфой поблагодарил и ступил в зеленое пламя красного гранитного камина.
*
Обед прошёл в полном молчании. Люциус, одетый в скромный серый сюртук, обошёлся на сей раз без мантии по причине жаркой погоды, но выглядел как всегда величественно – строго и монументально. Время тянулось медленно и, казалось, залипало, как густая карамель… наконец, подали десерт.
– Сын, мать сообщила, что у тебя есть для меня важная новость. – Старший Малфой отложил ложечку, которой ровно три раза помешал чай. – Я готов выслушать тебя.
Драко подобрался:
– Конечно, отец. Когда Вы уделите мне время?
– Не откладывая. Следуй за мной в Северный кабинет. Нарцисса, – Люциус обратился к напряжённо застывшей супруге, – обед был прекрасный. Благодарю. – И, чопорно склонив голову, покинул столовую.
*
– Изложи свою просьбу. – Все тот же взгляд коршуна, спокойно лежащие на столе, холёные (это у заключённого-то!) руки, чеканный профиль статуи, высокие скулы худощавого лица и прекрасные, доходящие до пояса волосы цвета крыла ангела. Но вот что внутри? Лишь тьма и злоба? Драко слишком хорошо знал отца, чтобы недооценивать его, и слишком любил и уважал, чтобы не считаться с ним…
«Вот она и началась, моя битва!» – подумал он и, нарушая этикет, сел в кресло напротив:
– Мой отец, повелитель и сюзерен, нижайше прошу Вас дать мне Ваше благословение на вступление в законный брак, – произнёс наследник древнего рода слова старинного ритуала.
На лице хозяина мэнора не проскользнуло никакой эмоции:
– Значит, это правда. И как же долго ты собирался скрывать?
– Я помолвлен, об этом знает мама и весь Хогвартс. Полагаю, и Вы давно уже в курсе, отец.
– То есть моё разрешение тебе практически не нужно. – Люциус встал. – Разговор окончен, моё решение: «Нет».
Драко тоже поднялся, но медленно и как бы неохотно:
– Я всё ещё люблю тебя, папа, как в детстве… очень люблю. Я всегда восхищался твоим умом и силой духа, волей. И я прощаю тебя за все ошибки, которые ты совершил, выбрав неправильную сторону. Только тот, кто ни к чему не стремится, не совершает ошибок. Твоё наказание – не только Азкабан, оно сильнее, и мы оба это понимаем. Я думаю, что Пожиратель смерти Люциус Малфой уже умер за стенами магической тюрьмы. А если это не так… Если и ты любишь меня, как сына, или хотя бы ценишь как наследника, то надеюсь, что сегодня, в этой комнате, прямо сейчас Пожиратель смерти Люциус Абраксас Малфой умрёт…
Звук пощёчины, как свист клинка, отсёк конец фразы, и в наступившей оглушительной тишине кабинета стал слышен лишь мелодичный перезвон капель в старинной клепсидре(1), оплакивающий отторжение, конец отцовства, конец семьи…
– Нет, – голос Люциуса звучал мерно и спокойно.
*
Вечера мая – такие хитрые звери: всё мнится, что сумеречные лиловые тучки – это кружевные шторки, на время притушившие торжественное сверканье дня; и вот-вот пелена рассеется, и снова солнце будет лить лучи на ликующие свежей зеленью лужайки. Светло допоздна, с каждым вечером светлее, и ожидание лета с каждым вечером всё сильнее проникает в кровь, ожидание чудесных чудес, тёплых дождей, тёплых рук любимого, жарких полдней и жарких поцелуев. Лето – свобода и беззаботность для школьника, прекрасное будущее для выпускника; непознанное, но невероятно желанное счастье для жениха и невесты… Но постепенно цвета неба меняют гамму: становится темно и сине, и так волнующе юно, что вот теперь не хочется, чтобы приходил рассвет, и луна, даже полупрозрачная и невнятная, кажется милее солнца. Ах, май-май! Гермиона стоически успокаивала себя, пока последний луч не блеснул на чешуйчатом красном конусе башни, силуэт которой восемь лет закрывал вид на Запретный лес из девичей спальни Гриффиндора.
– Значит, без семи минут девять, – прошептала она и решительно отвернулась от окна, потёрла виски пальцами. – Пора, иначе он уйдёт до утра!
И, надев мантию, но не успев поправить причёску, несгибаемый префект Гермиона Грейнджер почти бегом отправилась к единственному человеку в школе, который мог унять её всё нарастающую тревогу.
*
Снейп, стоя на первой ступеньке лестницы и нервно постукивая растрепанным пожелтевшим свитком по лапе горгульи, не скрывал раздражения на хмуром лице. Отчитывал студента-шестикурсника с Хаффлпаффа. Его резкий голос рикошетом отскакивал от стен холла:
– Я организую вам прекрасный «отдых» с волчьим билетом, мистер Корелиус, если вы позволяете себе любовные интрижки в учебном заведении вместо подготовки к экзаменам. Минус десять баллов и запрет на посещение Хогсмита.
Гермиона притормозила, благоразумно отступив в тень за ближайшую колонну. Лицо провинившегося темноволосого донжуана ярко цвело красными пятнами. Но директор, видимо, тоже спешил, поэтому не прошло и пары минут, как расправа закончилась, «казнённый» удалился. Снейп поднял подбородок и провёл ладонью по шее.
– Профессор, – Гермиона старалась, чтобы её голос прозвучал сдержано. – Прошу вас уделить мне немного времени для приватной беседы. – Она взялась рукой за каменные перила, как будто хотела задержать поднимающегося по лестнице Снейпа.
– Мисс Грейнджер, по любовным делам я сегодня более не принимаю.
– У меня совсем не… Драко Малфой, сэр… я не вовремя, вы заняты?
– Какая негриффиндорская воспитанность! Хм, так он не вернулся? – Снейп остановился. – Идите за мной, этот разговор придётся продолжить в кабинете. И да, вы как всегда некстати, мисс Грейнджер.
Та даже чуть не вжала голову в плечи…
Они вошли в молчании, но Снейп был явно раздражен или сердился. Удивительно, ибо в последнее время директор вообще стал похож на каменное изваяние сборному образу руководителя Школы Чародейства и Волшебства. На что, вернее, из-за чего он сейчас сердился, Гермиона прекрасно понимала. Заботы, и нешуточные, – само собой, реформы и прочее, но… Значит, Гарри теперь не только влюблён, но и живет вместе с…
– Я дал Драко разрешение отлучиться в Уилтшир до ужина. – Голос профессора прервал стройную когорту её мыслей, почти приведших к пониманию, открытию чего-то нового в этом, казалось, чужом и неприятном человеке… учителе. – Ему пришло письмо, что-то дома.
– Мистер Снейп! Я чувствую, что… Случилось плохое. И если он отбыл утром, Мерлин… я даже не знала, что его так долго нет! Наши консультации не совпадают по пятницам. – Вот теперь Гермиона растерялась не на шутку, и даже испугалась всерьёз. Весь день гнала от себя нехорошие предчувствия, списывая их на весеннее переутомление и на волнение по поводу начала своей преподавательской карьеры, а теперь поняла, что её интуиция не зря взбунтовалась. – О господи. – Она зажала рот руками. – Люциус!
– Да что вы голосите, Грейнджер? – Снейп с досадой повернулся к ней всем корпусом. – Как вы мне надоели! Идите к себе. Я не стану вмешиваться в семейные дела Малфоев.
– А если бы что-то произошло с человеком, которого вы любите? С Гарри, например. Неужели вы бы… – Гермиона чуть опомнилась, – сэр, не искали бы помощи? Я хорошо представляю реакцию отца Драко. Слишком хорошо! Это конец! – И замолчала.
– Я отправляюсь в мэнор. И не смейте… – Директор махнул рукой. – Ступайте. Утром всё прояснится.
– Спасибо.
Снейп не ответил. Он подождал, пока дверь за Гермионой со скрипом закрылась, и, черкнув несколько строк, призвал сову:
– Гарри Поттер, Бат, коттедж «Тейл пазс»(2).
*
– Хозяин Люциус, Охранные чары прозвонили в вашем кабинете, мой господин. Это мистер Северус Снейп, сэр. – Рядом с креслом возник домовик, пытающийся, не подымая глаз, сжаться в неопрятный комок; явно ожидая удара, он бухнулся на колени. Люциус Малфой неторопливо поднялся:
– Прими гостя, я буду через несколько минут. – И специально неторопливо поправил галстук и допил стоящий на столе бокал…
В кабинете было темно. Пламя единственного факела трепал сквозняк из распахнутого настежь балкона. Северус сидел, ссутулившись, опираясь предплечьями на слегка расставленные колени и сцепив пальцы в замок.
– Чем я обязан, любезный профессор? – Люциус нарочито грохнул дверью и изящным взмахом руки добавил освещения. – Впрочем, рад тебя видеть.
– Оставим любезности. Почему ты тут и на свободе? – Снейп не поменял позы, только поднял голову.
– Окончательная амнистия. – Малфой-старший был само благодушие. – Правда, не всё так, как задумано, и два месяца примерно ещё уйдет на легитимизацию… Чиновничьи проволочки, знаешь ли. Но ты ведь тоже с адвокатской миссией прибыл, я не ошибаюсь?
Снейп поднялся:
– Ты ошибаешься, Люц.
– Я хозяин в своём доме и повелитель своему сыну, – огрызнулся тот и отвернулся так резко, что лунная пена его волос едва не хлестнула Северуса по лицу.
– Отпусти Драко. – Голос гостя был тих, но в нём звучала угроза. Угроза человека, облеченного властью. – Ты хотя бы выслушал доводы сына? И в любом случае из школы я не позволю его забрать. А ты ведь пока осужденный преступник, мой друг. Неприятности тебе ни к чему… может, ты не заметил, но в этой стране изменились законы. Они будут суровы к бывшему слуге Волдеморта. А если… кстати, посмотри, какой любопытный кулон я получил вместе с новой должностью. – Снейп вынул из нагрудного кармана жилета небольшую плоскую вещицу. – Нечаянный Империус – и отряд авроров вмиг взорвёт ко всем дракклам защиту твоего замка. Я подожду тут. – Он окинул взглядом помпезную комнату. – В этом закрытом алькове. Не трать времени, Люциус.
Малфой выдержал паузу.
– Мисси! – Почти крикнул он. – Немедленно доставь сюда моего сына! – А если он сам решит так, как диктует семейный долг? – И чуть ли не прожёг спину Снейпа ледяным взглядом. – Он Малфой, рождён и воспитывался Малфоем.
– Тогда посмотрим. – Северус почти небрежно пожал плечами.
Появления Драко ждали молча. Тот вошёл, и Северус бесшумно задёрнул шторы, достал палочку и, зажав её в руке, сел на небольшой диван в глубине ниши.
– Отец?
– Драко, я всё еще гневаюсь, – Малфой-старший старался говорить ровно, однако его хищно раздувающиеся ноздри, так и трепетали. – Но, если ты проявишь покорность и верность родовому укладу, будем считать нашу размолвку забытой. Нечистокровный союз претит не только мне лично, но… ты подумал?
– Подумал. Я готов к изгнанию из рода. И отказываюсь от наследия. Мэнор мне дорог, очень, это не просто мой дом, нечто гораздо более важное, но Гермиона важнее. Увы, наверное, мы не сможем договориться… Папа, – Драко сделал шаг по направлению к отцу. – Я не смогу отказаться от Гермионы. Ты говорил мне, что я не глуп. Так вот, только глупец может считать законы крови или положение в обществе важней любви. Я выбираю её, прости. – Он стал скручивать с пальца родовой перстень.
– Твоя невеста сильная колдунья? – Взгляд Люциуса был прикован к рукам сына.
– Да, а если бы и нет… Вот. – Тот протянул снятую печатку отцу. Старинная резная гемма на его открытой ладони ловила отблески огня и подрагивала, потому что дрожала рука Драко.
– Ты решился на брак… – Снейп не видел лица Люциуса, но слышал, как изменился его голос. – …а если я, допустим, разрешу тебе жить с твоей избран…
– Нет! Я не унижу её положением любовницы, – прервал отца Драко. – И если умру раньше или что-то со мной случится, моя супруга или вдова не услышит ни одного непочтительного слова… от кого-то. – Он так и стоял с протянутой рукой.
– Я… благословляю твой брак и твоё будущее потомство, – медленно и глухо сказал Люциус. – Сейчас спустись в гостиную к матери. Я хочу побыть один. Отправишься в Хогвартс утром. Ступай!
Драко подошёл к отцу и склонился, чтобы поцеловать ему руку.
А Северус Снейп, уже несколько минут как вставший с дивана, оперся на стену и провёл рукою по лбу, крепко о чём-то задумавшись.
………………………………………………………….
(1)Водяные часы
(2)Черепичные, глиняные дорожки
http://static.diary.ru/userdir/3/0/0/6/3006151/80197134.jpg
========== Глава 15 ==========
Гарри спал. Или притворялся, хитрец-соблазнитель. Оба варианта Северуса более чем устраивали, и выяснять реальное положение вещей он не собирался. Гарри был настолько хорош, когда вот так расслабленно вздрагивал ресницами, легко вздыхал и что-то беззвучно бормотал припухшими от поцелуев губами, касаясь плеча Северуса тёплым лбом, что думать в подобные минуты не хотелось, вообще и ни о чём. А хотелось держать его за руку, не отпускать до утра, и смотреть, смотреть безотрывно. И даже не вспоминать, а просто, вкусно играя мышцами, перекатывать в теле отголоски, довольно громкие ещё, неистового блаженства, крутившего их обоих всего полчаса тому назад… Гарри был сегодня очень смел, шокировал своим командным тоном; вторая ночь в их новом доме научила Снейпа кое-чему новому, а он, старый сухарь, полагал, что уж в сексе-то разбирается, хотя бы теоретически. Куда там! Гарри освоился и решил поиграть в хозяина. Или не поиграть. Северус так и не понял, шутил ли его «наложник», но ролями они с «Султаном» в эту ночь поменялись… Ну… не буквально, свою активную позицию Снейп не потерял – уф! – но вот чувствовал себя кем-то вроде нерасторопного раба, не успевающего выполнять прихоти юного повелителя. Странное чувство, необычная роль, заводная до неприличия и так виртуозно навязанная Поттером… Гарри остался очень доволен и теперь тихо спал рядом, устроив острое голое колено между ног Снейпа, а тот боялся пошевелиться. И думал. О том, что безумно счастлив с этим мальчиком, да, вот так просто, примитивно, счастлив телом, плотью, членом – чёрт побери! – удовлетворённым, насытившимся на некоторое время желанием, счастлив этой ночью, дышащей в окно влагой пронёсшейся мимо грозы, этой кроватью на двоих, пахнущей их потом, спермой, их любовью, счастлив этим домом, который есть у них и про который можно хоть каждую минуту говорить «дом» и «наш дом», счастлив тем, что проснётся и найдёт в своих объятьях самого родного, самого нужного, самого… Кусочек, не сердца, не души, не любви даже, кусочек жизни. Его Гарри…
Ночь заглядывала в просвет тяжёлой шторы и щекотала оливково-перламутровую кожу Гарри лунным светом. Северус прикрыл его краешком тонкого одеяла и шикнул на луну – хулиганка тут же спряталась за тучу. А вот на собственные мысли так не шикнешь…
Как Драко сказал отцу? Люблю мэнор, но Гермиону люблю больше? Значит, Малфой-младший принял своё решение, чем, похоже, и сразил упрямство отца. Однако парень знает, что делает и что говорит. А я? Я знаю? Мы, даже самые непробиваемые из нас, многое и многих любим в своей жизни, ещё к большему привязываемся, нуждаемся в десятках необходимых объектов, скучаем, вкладываем душу, силы, время. Во что-то важное и не очень, в то, что важным нам только кажется, или в то, чему мы сами придаём значимость. Вот так и школа для меня – пожалуй, самое важное дело в жизни, сейчас, после войны, уж определённо. Хогвартс – это для меня всё: детство, юность, вся сознательная жизнь, проблемы и ошибки, победы, унижения, страхи, всё лучшее и худшее, что было, есть и будет, это мой дом, моя семья, дело моей жизни, символ магии, наконец. Судьба. Мне не обойтись без школы, а теперь, когда так много затеяно, начато нового, когда столько планов, реализация которых может принести ощутимую пользу магической Британии, сделать окружающий мир лучше и правильнее, защитить его от серьёзных проблем в будущем, помочь простым людям, начинающим магам достойно жить и найти своё место в нашем трудном мире, теперь я просто обязан остаться, не имею права уйти. И всё это было бы верно, если бы не Гарри. Потому что из всего многообразия любви, привязанностей, долга, из всех честолюбивых планов и грандиозных задумок нужно выбирать что-то одно. Кого-то. Одного. Приоритеты никто не отменял. И я свой выбор сделал. Гарри. Люблю, никогда не брошу его, но оставаться директором в таком вот двусмысленном положении, живя с юным любовником, не имею права. И пост директора позорю, и Поттера ставлю в крайне неловкое положение. Значит, надо уходить. Придётся. А что поделаешь? Если Драко Малфой способен на такие решения, то мне стыдно даже сомневаться и обдумывать их. Хотя… хотя подумать-то никогда не повредит. Что там Драко говорил? Про выбор? А ещё? «Не унижу положением любовницы» и про вдову… А сынок у Люциуса, однако, мудр… А что если… Не бросать школу и… предоставить Гарри тот статус, которого он и наши с ним чувства достойны?.. Если для этого понадобиться не только изменить мир, но и перевернуть его с ног на голову, то разве эта задача мне не по плечу?
Рассветные лучи заставили глаза Северуса закрыться. Решение он принял. Странное, возможно, сложное, но единственно верное. А значит, можно и нужно поспать. Скоро – новый день, заботы и маленькие сражения, которые нельзя проиграть… Он заснул, твёрдо зная: первое, что увидит, проснувшись, будут глаза Гарри. Лучистые и влюблённые. Спал Северус, улыбаясь.
*
Драко явился утром в кабинет Снейпа за учебниками. Он был бледен, но решителен и явно с трудом сдерживал радостное волнение. Хотя, сдерживал вполне убедительно, по-малфоевски. Директор же, напротив, выглядел растерянным, как минимум, сильно задумчивым.
– Профессор, хочу вас поблагодарить за… своё спасение. Вы так много для нас сделали; Гермиона мне всё рассказала.
– Неужели всё, мистер Малфой? Ваша невеста болтлива. И вы теперь даже знаете, что студентам недозволенно врываться к директору школы без вызова? Или вы так опростились, общаясь с Поттером? Благодарность принята. Вон! Я занят!
Малфоя было сложно смутить, Снейпу это удалось без труда.
– Что… э… Что-то не так? Я могу вам чем-то помочь, сэр?
– Помочь? Мне?! Хотя… стойте… На какое число у вас назначено бракосочетание с мисс Грейнджер?
Малфой даже начал заикаться:
– Шес-шестого июля, д-да, шестого, – проблеял он.
– Нет! Двадцатого! Августа! Крайний срок, в смысле, самый ранний срок. Раньше, чем за три месяца не ратифицируют. Сможете сдержать ваше… рвение? Тогда это будет достойная плата за моё вмешательство в ваши личные проблемы.
– А… Разумеется, именно двадцатого. Августа, – многомудро заключил Малфой, совершенно ничего не понимая, но утвердительно кивая с важным видом. – Если так удобнее. Не проблема.
– Да, так мне удобнее. Вы, Малфой… Ладно, идите, занимайтесь. – Снейп принялся что-то строчить на пергаменте чётким убористым почерком.
Драко вспомнил, в какой стороне дверь, и, с опаской оглядываясь, вышел. Теперь предстояло вразумительно объяснить (или придумать) Гермионе причину переноса свадьбы, аргумент «так захотел Снейп» её вряд ли убедит.
*
Когда Северус вернулся домой около часа ночи, Гарри ожидал его в гостиной: жёг зачем-то камин, наломал и поставил в огромную, как ведро, вазу чуть ли не куст белой сирени. Пламя играло малиновыми огоньками на каминном экране, дрова весело трещали, в помещении было жарко и до одури пахло сладким. Но книги, что принёс вчера Снейп, так и лежали аккуратной стопочкой, Поттер даже бечёвку не развязал, засранец.
– Зачем было ломать красивое растение? – Снейп с трудом сдерживал разочарование, замешанное на усталости: «Мальчишка, шалопай, до экзаменов считаные дни, а он устроил тут пляжную вечеринку, ходит в одних трусах, под столом пакеты от маггловских чипсов, гадость какая, безответственность».
– Сирень ломать полезно.
– Кто тебе сказал эту глупость?
– Все знают.
– Все, я имею в виду, разумеется, все образованные волшебники, знают, например, что Мимбулус-мимблетония, произрастающая во впадине Афар и собранная в пятое новолуние – смертельно ядовита (антидот – слюна самки гнома), а сорванная в солнечное затмение – используется для приготовления зелья, рассасывающего любые отложения солей и окрашивающего волосы в идеально чёрный цвет; а лукотрусов, которые охраняют волшебную рябину, можно прогнать, сосчитав быстро до тысячи; а шляпки бубличных грибов имитируют свои дырки; а в запечатывающем Коллопортусе следует очень длинно произносить двойное «л», как тройное; а книгу «Постколлипунктивная интервалентная дисперсия в магии и предсказаниях» нужно открывать в синих перчатках с двумя пуговицами; про значения восемнадцати тысяч эльфийских рун шестого дома я вообще молчу – это знает каждый. И ещё множество других важных и полезных вещей знают все, кто хоть иногда читает книги, включая и то, что у сирени полезно не ветки ломать, а отцветшие кисти обрывать; знают все, кроме лентяя и разгильдяя Поттера, который на экзаменах собирается, вероятно, строить комиссии глазки? Или поражать экзаменаторов навыками боевой магии? Вы, Поттер, почти готовый аврор, но вот незадача: в Аврорат принимают лишь с высокими школьными баллами. И я сделаю всё, – слышишь?! всё! – чтобы вам, Поттер, при поступлении в это заведение устроили дополнительный экзамен!
Гарри сжался, втянул голову в плечи и пискнул из своего кокона:
– Почему аврор? Я зельеваром хочу быть.
От удивления Снейп, чуть ли не летавший от ярости и беспокойства за будущее безответственного мальчишки, внезапно запнулся, сдулся, пошевелил губами, не находя слов, и глупо улыбнулся. Гарри вообще действовал на него, как сильное снадобье с малоизученными побочными действиями, а вот, когда, стоя почти голышом, заявлял такие неожиданные вещи, обычно умеющему без труда принимать молниеносные решения и адекватно оценивать ситуацию Снейпу для общения с ним требовалась маггловская перезагрузка…
– А что, зельевару можно ничего не читать и не готовиться к экзаменам?
Гарри, уловив во всё ещё сухом тоне Северуса слабинку, подошёл к нему и решительно повис на шее.
– Неуч, ты думаешь заниматься? – тот с трудом оторвался от горячих губ соскучившегося любовника… Это слово (любовник) с момента пребывания Снейпа за портьерами люциевского кабинета, постоянно вертелось у него в голове.
– Смотря чем заниматься. – Гарри устроил ладонь Северуса за резинку своих трусов.
Тот задышал тяжело; многократно отрепетированный суровый взгляд на этот раз выручил его как никогда.
– Гарри, я серьёзно. Ты обязан учиться. И, если не шутишь и хочешь продолжить образование зельевара, то учиться ещё больше и прилежнее.
– А разве я не прилежный? – Гарри уже мял и ласкал член Северуса в тесных брюках.
– Я сейчас уйду! Это не шутки.
Гарри замер, прикусил губу и сказал:
– Я не шучу. Хочу тебя, Сев, безумно. Каждую минуту хочу. Без тебя ничем не могу заниматься, хожу, как сомнамбула, одни шоколадки ем. Теряю счёт времени, только о тебе и думаю. Болит всё внутри. Это и есть любовь? – заглянул он в глаза Снейпу, тот, хмурясь, молчал. – Но я даю тебе слово, что с завтрашнего дня обязательно всё выучу, всё прочитаю. Я смогу. И с экзаменами не подведу, я никогда и ни в чём не подведу тебя. Ты мне веришь?
Северус кивнул и поцеловал Гарри. С его ног спустились брюки, Гарри поднырнул ему под руки и опустился на одно колено, сначала лишь едва коснулся, а потом и всем лицом прижался к животу аманта. Северуса нехило качнуло. Добраться сейчас до горизонтальной мягкой плоскости – значило остановить Гарри, его губы и язык, неумело, но старательно ласкавшие член Северуса, это было выше сил усталого и невероятно соскучившегося мужчины; легче было, опираясь на плечо Гарри и поддерживая его под затылок, твёрже стоять на ногах, держать спину, стараться не пружинить, чтобы тому было комфортно, не слишком подмахивать и внимательно ловить подступающий оргазм, чтобы вовремя спустить в сторону.
Он сумел, с громким стоном, в нужный момент оттолкнуть Гарри; сперма ударила в ладонь.
– Зачем? – разочарованно захлопал ресницами Гарри. – Я хотел.
– Мало ли, что мы хотим. Потом, это не так легко, как кажется. Пусть всё идёт своим чередом.
– Своим чередом, – упрямо насупился Гарри. – Если своим чередом, то сегодня ты должен взять меня.
– Я должен?
– Не хочешь?
– Ты сказал, что я должен.
– Тот раз в Визжащей хижине не в счёт. То есть в счёт, ещё как, но я почти его не помню. И ты тоже. Хочу, чтобы у нас всё было по-настоящему.
– А у нас как? По-игрушечному?
– Северус, – Гарри, до этого напиравший и прожигавший Снейпа зелёным огнём настырных глаз, притих. – Я очень хочу. Мне плохо без тебя.
– Я же здесь.
– Чёрт! Ты понимаешь, про что я! Ты всё понимаешь! Возьми меня! Немедленно! Я днём чуть с ума не сошёл от желания. Чуть сам не стал… Это неправильно. Ты – мой! Сделай это!
– Гарри…
– Сейчас!
Северус при всём желании не смог бы отказать Гарри, но и желание у него сейчас было другое…
Простыни хрустели, свечи тихо капали воском на серебреные подставки, кожа Гарри была такой нежной, что Северус, целуя его, едва сдерживал стоны, а вот на головокружение махнул рукой – пусть кружится, зараза; он ещё и глотнул вина из графина, и надолго прильнул к гарриным губам. Это было чудо; внутри словно раскрывалась перламутровая раковина, показывая всему миру своё сокровище – вожделение двоих, свернувшееся драгоценной жемчужиной. Ещё несколько судорожных глотков вина – и Северус взял в рот головку немного напрягшегося члена Гарри.
– Я хочу по-другому, – тот остановил его, удерживая за волосы.
– По-другому потом. Сначала кончи. Я знаю, что говорю.
Гарри кончил быстро; шумно выдыхая, он опал у Снейпа во рту; спермы было немного, тот проглотил без труда. Гарри лежал с закрытыми глазами, сердце его торопилось, как на пожар, по телу струился пот.
– Зачем ты натопил? Мы же сваримся, – Снейп вскочил, шатаясь и держась за мебель, подошёл к окну и открыл его нараспашку. В комнату ворвалась свежая ночь, тронула его влажные тяжёлые волосы.
