Текст книги "Дикие сливы. Часть 3 (СИ)"

Автор книги: Jim and Rich

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)

Что же, в наступившей беременности вдруг обнаружились и некоторые плюсы: теперь им можно предаваться любви, не тревожась о том, что наступят ее последствия – их ребенок уже жил внутри тела ковбоя, и самим своим существованием запирал изнутри тайные врата омеги для всех остальных претендентов. При мысли об этом, Текс счастливо улыбнулся – впервые с момента, когда получил заверения доктора о своем непраздном положении. Теперь, раз Ричи оставался с ним, будущее уже виделось Сойеру в совершенно ином свете, чем даже при сегодняшнем пробуждении. И то, что они опять начнут делить с мужем одну постель на двоих, вызвало у него нестерпимое желание тут же увлечь его за собой наверх и не отпускать от себя до самого ужина… а там и до следующего утра…

– Я… я очень скучал по тебе, Дики… Прости меня, я вел себя не лучше капризного ребенка… но обещаю, что впредь никогда не осмелюсь больше выставить тебя за дверь из нашей спальни… что бы ни случилось между нами… И ты, ты тоже пообещай мне, что не оставишь меня одного… – шептал он в перерывах между жадными поцелуями, радостно ощущая, как твердеет и наливается силой член альфаэро, прижатый к его бедру. Его собственное желание было столь же полным, и, если так пойдет дальше, то они набросятся друг на друга прямо здесь, в тесной кладовой…

– Идем наверх… Хочу, чтобы ты взял меня в сцепку… глубоко и надолго… – задыхаясь от томления, и буквально впитывая в себя ярко вспыхнувший аромат истинного, пробормотал он в шею мужа и, с трудом отстранившись от него, потянул за собой.

Нежная просьба вместе с заверениями в любви сорвались с губ Текса так просто и безыскусно, а дыхание и все тело ковбоя стали такими горячими, что Ричарда едва не свело с ума это новое проявление невинности, помноженной на зрелую страсть. Убийственное омежье очарование раскрывалось в своевольной натуре альфы, как привкус солнца в винном букете, и превращало Текса Сойера в самый желанный трофей, какого только мог пожелать хищник, подобный Черному Дексу. Этот хищник никуда не ушел, но, приручившись, спал до поры до времени, продолжая, впрочем, и во сне чутко сторожить свои владения и угодья.

Даже если бы Даллас не чувствовал бедром эрекцию Текса, он угадал бы степень возбуждения супруга по терпкому сливовому запаху, омега словно купал его в своем аромате, манил и дразнил…

Ричард перестал сдерживаться, зарычал, сгреб Текса в объятия и без особого усилия закинул на широкое плечо – этому приему обращения с пленниками он научился у команчей, да и сейчас немногим отличался от дикого охотника прерий, с пылающим лицом, горящими глазами и особым орудием, торчащим вперед и вверх, готовым вторгнуться в ждущее его тело.

– Идем! Черт возьми, мальчик, ты не знаешь, на что напросился… Я насажу тебя на член до завтрашнего утра!

Они в самом деле достигли спальни за считанные мгновения. Декс ногой распахнул дверь, стряхнул Текса на пол, втолкнул его в комнату и дал мужу кратчайшую передышку, пока закрывал замок и для надежности накладывал внутренний засов. Но Текс передышкой не воспользовался, со стоном нетерпения обхватил Ричарда за спину и впился в шею голодным поцелуем альфы, но с особенной нежностью омеги…

Кожа Сойера взмокла на спине и груди, пропитав ткань клетчатой рубашки, все его тело горело и плавилось от внутреннего жара, рожденного вспыхнувшим, как порох, желанием. Он едва не кончил, когда крепкие руки мужа подхватили его, словно теленка, и вздернули на плечи, и все еще с трудом глотал тягучий влажный воздух Луизианы, балансируя на острой грани, цепляясь ногтями за бока истинного, и заново помечая его губами и зубами. В висках стучали крошечные молотобойцы, а в самом центре груди бухал тяжелым колоколом сердечный набат, и волны от него расходились по всему телу, сообщая предательскую дрожь коленям и пальцам.

Покончив с дверью, Ричард с низким рычанием голодного хищника развернулся к нему и в два счета подтолкнул к широкой кровати, спрятанной за кисейным балдахином. Они обрушились на покрывало, как были, в одежде, и не размыкая объятий. Колено альфаэро властно вжалось между его бедер, в то время, как ловкие пальцы взламывали сопротивление узорчатой жилетки и прокладывали себе путь под ремень плотных штанов. Звякнула пряжка, Ричард одним резким движением выдернул полосу дубленой бычьей кожи из шлёвок, и Текс шумно втянул воздух сквозь сжатые зубы, когда край ремня чиркнул-таки по оголенному боку, как плохо наточенный нож. Но, когда Даллас остановился, чтобы проверить, не сильный ли там ожог, Сойер нетерпеливо притянул его к себе, выдохнув:

– Оставь… это не больнее, чем когда ты… когда ты не во мне… – и убедительно замкнув их губы в новом крепком поцелуе.

Руки Ричарда быстро и властно расправились со всеми прочими преградами, что мешали ему насладиться зрелищем обнаженного мужа, готового покорно принять его в себя. Текс откинулся на гладкий шелк покрывала, завел руки назад, вцепившись в деревянные рейки изголовья, слегка выгнулся и, подрагивая от нетерпения, раздвинул пошире бедра, дразня распаленного супруга видом собственного возбужденного члена и влажно поблескивающих тайных врат. Сильный и терпкий сливовый запах, смешанный с цитронной свежестью ромнеи и острой кофейной нотой, пьянил голову, а в животе все сладко сжималось и скручивалось от предвкушения быстрого натиска альфаэро и долгой любовной игры…

– Иди ко мне… – призвал он пересохшими губами, провел по ним языком, запрокинул назад голову, открывая перед истинным беззащитную шею и, прикрыв глаза, замер в сладострастном предчувствии…

Ричард не заставил просить себя дважды: распахнул на груди рубашку, просто рванув ее в стороны, не обращая внимания на посыпавшиеся дождем пуговицы, расстегнул и приспустил джинсы и белье, ровно настолько, чтобы полностью высвободить член и получить возможность двигаться с нужной амплитудой, встал на колени между разведенными бедрами Текса и толкнулся в текущий вход:

– А вот и я, муженек…

Теперь, когда они ждали ребенка, следовало проявлять определенную осторожность с телом омеги, и Декс не стал врываться резко, хотя ему очень хотелось поступить так, да и Текс поощрял его своими стонами, жадными движениями навстречу и всем видом, более чем далеким от кроткой невинности. Ковбой был так же голоден, как он, и намеревался получить от Черного Декса все, что ему причиталось, быть может, с омежьей мнимой покорностью, но с силой и ненасытностью настоящего альфы. Декс же готов был исполнить все его желания и фантазии, даже самые непристойны и дикие; ухватив мужа одной рукой за бедро, другой он направил свой член к цели, и прежде чем войти внутрь, принялся дразнить им возбужденный ствол Текса.

– Хххххаааа… Ссссс… Ххххххаааа… – шумно дышал Текс в такт дразнящим касаниям мужа, и, несмотря на жажду немедленного бурного соития, был ему благодарен за это игривое промедление. Оно дарило новое тягучее удовольствие предвкушения, одновременно пробуждая ото сна голодное чудовище, насытить которое мог лишь Ричард, нанизав его жадную пасть на член и заполнив узлом альфы. Это ненасытное чудище ворочалось внутри живота, охраняя покои, где притаился крошечный мистер Даллас…

Еще раз подавшись вперед бедрами, Текс глухо застонал, когда его член прошелся скользким навершием по сухому горячему стволу альфаэро, и сжал его бедра своими, побуждая перейти от игры к серьезной схватке:

– Входи же, муж мой. Видишь? Я готов… – он быстро провел пальцами по увлажненной щели и мазнул терпким соком губы Декса, бесстрашно глядя в черные омуты глаз, потом поймал его ладонь на своем бедре и, потянув ближе, вобрал в рот и слегка сжал губами жесткие пальцы альфы…

Декс вошел одним движением, сильно и глубоко, так что набухающий узел сразу же проник за скользкие створки и прочно обосновался там – в ближайшую пару часов, а то и дольше, любимый мог и не мечтать о том, чтобы встать с кровати и передохнуть от резких толчков и жаркого трения.

– Черррт, как же я скучал… – хрипло выстонал альфа и принялся жадно двигаться, наслаждаясь сам и сполна давая Тексу все, в чем нуждалось его разбуженное тело. – Как я скучал, мой дикий мальчик, мой красавец, мой чертов упрямец!

Он опустился на мужа, полностью лег на него, крепко обхватив руками и ногами, не желая упустить ни вздоха, ни поцелуя, ни сладкого содрогания, и пристроил член Текса себе под живот, так что ковбой мог в полное удовольствие тереться об него, ускоряясь или замедляясь по своему усмотрению.

– Даааа… оооо… даааа… – Текс слегка сдвинул ягодицы, позволяя собственному телу плотнее обхватить восхитительно-горячий член, легко проникший в него, и, поймав заданный мужем темп их танца, закрутил бедрами. Его собственный член несколько раз прошелся головкой по дорожке темных волос на лобке альфаэро, и это сильное ощущение заставило его плотно сжать и прикусить изнутри губы, удерживая ими совершенно непристойные жаркие звуки, которые рождало горло.

Объятия Далласа, крепкие, как путы, неожиданно заставили его расслабиться и полностью довериться мужу, отринуть глодавшие его всю последнюю неделю обиды и сомнения, и принять то, что он считал непоправимой ошибкой, как дар, которым рано или поздно любой альфа награждает своего омегу.

Джек Сойер любил говаривать, что-де всякий сад красив своим цветением, однако ценен лишь плодами его. И так при этом взглядывал на Ньюби, что тот неизменно краснел и прятал смущенную улыбку и взгляд, но всякую ночь после таких разговоров Текс слышал, как в родительской спальне поскрипывала кровать и раздавались приглушенные стоны омеги. Но, несмотря на их старания, Марк оставался единственным плодом их любви, любимым и желанным.

Теперь пришло время Текса послужить своему мужу и позволить их союзу воплотиться в новой жизни. Внутри него завязался и зрел плод их с альфаэро любви, плод, который он должен взрастить с такой же любовью и заботой, с какой все это время к нему относился его истинный Ричард Даллас, он же Декстер Деверо и гроза техасских прерий, Черный Декс.

Острое осознание того, какой редкостной удачей было для него встретиться со своим истинным, накрыло Сойера так внезапно, что он несколько раз шумно и порывисто вздохнул, оплел мужа в ответ руками и ногами, вжался в него всем собой, и благодарно прошептал ему в шею:

– Я твой… весь твой… сегодня, завтра и до самого последнего моего вздоха… Я слишком люблю тебя, Дики, слишком люблю, чтобы позволить себе еще хоть час разлуки с тобой… хоть минуту злости на тебя… хоть миг сомнения в твоей любви… И, чтобы ты верил мне, я подарю тебе дитя… столько детей, сколько ты дашь мне… сколько посеешь в моем саду… я взращу их всех до единого… потому что люблю тебя.

Конец 3 части. Продолжение, возможно, последует, но уже с некоторым временным перерывом.