Текст книги "Осень в Освальде (СИ)"

Автор книги: Jeddy N.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

   – Мне кажется, штаны стали мне тесноваты, – задыхаясь, пошутил он, и Элвин, обняв его, прижал ладонь к низу его живота.

   – В самом деле, – улыбнулся он и застонал. Его руки уже ослабляли пояс штанов юноши, а губы вновь прижались к губам Гая.

   Барон отвечал на его ласки, уже почти не сознавая, где он находится и что происходит вокруг, пока, словно сквозь сон, не услышал удивленный и немного испуганный голос Леоны Блейк:

   – Розалия, что это? Что они делают?

   – О, дитя, ничего особенного. – Принцесса говорила с легкой насмешкой, но Гаю показалось, что она уязвлена. – Они просто любят друг друга, вот и все.

   – Но... разве такое возможно?

   – Почему бы нет? Моему брату нравятся мужчины.

   Гай почувствовал, как пальцы Элвина остановились и сильнее сжали его плечи. Он повернулся, чтобы посмотреть на Розалию. Принцесса поднялась с места и, подойдя сзади к сидящей Леоне, положила руки ей на плечи.

   – Мужчина может любить мужчину, как видишь, – медленно сказала она, и ее руки опустились ниже, накрыв ладонями скрытые платьем маленькие груди девушки. – А женщина может любить женщину...

   Гай заметил, как Леона вздрогнула и прерывисто вздохнула.

   – Любить? – прошептала она. – Розалия, я не понимаю, как...

   – Пойдем, я покажу тебе. – Принцесса наклонилась и легко коснулась губами щеки Леоны. – Это не только красиво, но и очень приятно. Я постараюсь, чтобы ты не была разочарована. Ты, кажется, смущена? Сколько тебе лет?

   – Семнадцать.

   – В таком возрасте излишняя стыдливость только вредит. Я нравлюсь тебе?

   – Розалия, я восхищаюсь тобой. Если бы я была хотя бы наполовину так красива, как ты!

   – У тебя есть нечто гораздо большее. – Пальцы Розалии гладили небольшие упругие холмики, а потом вдруг скользнули за корсаж Леоны. Девушка дышала глубоко, ее глаза заблестели. – У тебя есть юность и целомудрие, – продолжала Розалия, лаская грудь Леоны. – Непорочность, которую ты сохранила, свежесть и очарование невинной молодости... Пойдем со мной.

   Леона встала, и принцесса, обняв ее за талию, направилась вместе с ней к ложу. Они прошли мимо мужчин, и Гай ощутил прилив невероятного возбуждения, когда платье Розалии коснулось его обнаженного плеча, и он почувствовал тонкий запах благовоний, исходивший от ее кожи. Она посмотрела на него с легким презрением и тут же отвернулась. Элвин ласково положил руку на его подрагивающую твердую плоть.

   – Спокойнее, мой мальчик, – прошептал герцог. – Тебе предстоит увидеть это от начала до конца и даже принять во всем участие.

   – О, Элвин...

   – Успокойся. Я сам едва сдерживаюсь... Посмотри на них.

   Усадив Леону на широкое ложе, Розалия села рядом, восхищенно глядя на нее блестящими черными глазами.

   – Как ты хороша, – сказала принцесса, погладив девушку по щеке и обняв за плечи. – Моя маленькая леди... Ты вся дрожишь, как испуганный олененок. Не бойся. Доверься мне, и я подарю тебе столько нежности и удовольствия, сколько тебе захочется.

   Она быстро стянула со своих плеч алый шелк платья, обнажив великолепные большие груди с темными кружками сосков.

   – О, какая у тебя прекрасная грудь! – прошептала Леона. – Можно мне... прикоснуться к ней?

   Розалия подалась чуть вперед, и ее левая грудь скользнула в протянутую ладонь девушки. Леона погладила нежную смуглую кожу, а потом слегка сжала пальцами сосок. С тихим стоном принцесса обняла ее и привлекла к себе.

   – Ты догадываешься? – спросила Розалия, расшнуровывая корсет Леоны. – Девочка моя, ты можешь подарить мне наслаждение... и получить его сама. Я буду нежной с тобой...

   Она потянула вниз корсаж платья Леоны, открывая белое хрупкое тело с маленькими грудями. Девушка замерла.

   – Ты хочешь этого? – спросила Розалия, заглядывая ей в глаза.

   – Я... не понимаю, что со мной.

   – Позволь мне... – Розалии, наконец, удалось снять с нее платье, и Леона очутилась перед ней полностью обнаженной.

   – Боже, – восторженно прошептала принцесса. – Твое тело способно свести меня с ума. Ты похожа на мальчика, но гораздо красивее, словно юная богиня.

   Одним небрежным движением она сбросила свое платье, и два женских тела сплелись в объятии.

   – Я вся горю, – прошептала Леона. – Мне так нравится чувствовать тебя...

   – Моя малышка... – Розалия вытащила из прически девушки скреплявшие ее шпильки, и длинные светлые волосы свободно упали на гладкие плечи Леоны.

   Внезапно взгляд Леоны остановился на сидящих у ложа мужчинах, которые все это время не сводили глаз с разыгрывающейся перед ними сцены. Ее щеки покрылись густым румянцем, и она поспешно прикрыла наготу платьем, прижав его к груди.

   – В чем дело? – недоуменно спросила Розалия, потом посмотрела на Элвина и Гая и улыбнулась Леоне. – А, понимаю. Ты стесняешься их? – Девушка молча кивнула. – Нежели ты стыдишься своего тела? Напрасно, оно великолепно. Что же касается этих самцов, можешь не обращать на них внимания. Запомни, здесь есть только ты и я. Отдайся мне, забудь обо всем на свете... Приляг.

   Она слегка нажала на плечи девушки, заставив ее опуститься на ложе, и склонилась над ней, с восторгом разглядывая ее тело.

   – Твоя грудь прекрасна. Я словно вижу перед собой два нераскрывшихся розовых бутона. Я обожаю розы... Дай мне поцеловать их.

   Она склонила голову и надолго припала губами к маленькому кружку соска Леоны. Девушка застонала, гладя Розалию по густым волосам.

   – Посмотри, каким ярким и упругим стал этот бутончик, – задыхаясь, проговорила принцесса.

   – Есть еще и второй, – с улыбкой сказала Леона.

   – Он от меня не уйдет. Но теперь я хочу показать тебе еще кое-что.

   Она скользнула вверх, и их лица очутились рядом. Некоторое время Розалия молча разглядывала девушку, а потом ее язык нежно коснулся полуоткрытых губ Леоны. Это еще не было поцелуем, но Леона, тихо вздохнув, подалась ей навстречу, и их губы слились. Они целовались с таким упоением, так сладострастно и глубоко, что Гаю показалось, что они знают и любят друг дружку уже долгие годы.

   – Меня сжигает пламя, – прошептала Розалия. – Голова кружится... А что чувствуешь ты?

   – Мне хочется, чтобы ты продолжала... Я словно взлетаю на немыслимую высоту, как птица... и мне страшно упасть.

   – Девочка моя, – Розалия коснулась губами ее щеки и улыбнулась. – Поверь, падение будет прекрасным, оно превзойдет все, что было до этого. Я дам тебе такое наслаждение, в котором не будет ни боли, ни неудобства, ни страха...

   Ее руки скользили и скользили по телу Леоны, а губы опускались все ниже. Она целовала шею и белые плечи девушки, потом некоторое время гладила и ласкала языком ее грудь. Ее пальцы касались живота Леоны – ниже, еще ниже, пока ее ладонь не накрыла темный треугольник между бедрами девушки. Леона тихо застонала.

   – Разведи ноги, малышка, – попросила принцесса, на мгновение отрываясь от ее груди. Леона чуть раздвинула бедра, и смуглая тонкая рука Розалии опустилась между ними и плавно задвигалась. Леона содрогнулась всем телом, с ее губ сорвался еще один стон.

   – О, Розалия... Еще, еще!...

   Ее руки отыскали груди принцессы и начали ласкать их. Розалия прерывисто дышала, не переставая двигать рукой. Внезапно Леона вскрикнула и резко сжала бедра.

   – Что?... Что случилось? – испуганно спросила Розалия, с тревогой глядя в лицо девушки.

   – Мне было больно... – прошептала Леона, обнимая ее.

   – О, прости меня, дорогое дитя! – Розалия нежно поцеловала ее. – Я совсем забыла, что ты еще ребенок... Я буду осторожной. Твое наслаждение не омрачится болью, ведь я не мужчина... Покажи мне, как тебе будет приятнее...

   Леона снова развела ноги. Их губы слились, и девушка, взяв руку Розалии, положила ее на свое лоно. Некоторое время их пальцы двигались вместе, а затем Леона обняла Розалию, которая продолжала ласкать ее, доставляя девушке все большее удовольствие.

   – Тебе несказанно повезло, мой милый, – тихо заметил Элвин, положив руку на бедро Гая. – Она действительно девственница. И ты сорвешь этот цветок, как я и обещал тебе... Но тебе лучше поторопиться, иначе Розалия доведет малышку до вершины наслаждения. Иди, любовь моя, и возьми то, что хотел.

   Гай поцеловал его в губы и, поднявшись с места, подошел к ложу и сел рядом с Розалией. Его рука несмело накрыла маленькую грудь Леоны. Розалия обернулась к нему, и ее лицо озарила улыбка.

   – Сейчас ты поймешь разницу между мужчиной и женщиной, – сказала она Леоне и обратилась к Гаю. – Будь нежен с этой девочкой. Она ждет любви...

   Леона открыла блестящие глаза и с легким удивлением посмотрела на барона. Он наклонился и поцеловал ее.

   – Могу ли я заменить Розалию? – прошептал он, и Леона молча обняла его за шею. Его губы жадно заскользили по ее нежному телу, стремясь познать каждую его линию. Он едва сдерживался, чтобы не овладеть ею немедленно. Желание было сильным до боли, и, когда она с изумлением коснулась его жестко стоящего члена, он застонал.

   – Мне известно, чего ты хочешь, – сказала Леона. – Сделай это, прошу тебя...

   Опустившись на нее сверху, Гай обхватил девушку за талию и медленно, очень осторожно начал входить в нее, чувствуя сопротивление влажной, горячей и тугой плоти. Леона закричала, из ее глаз покатились две слезинки.

   – Как я люблю тебя! – прошептал юноша, сжимая в объятиях тонкое, судорожно изогнувшееся тело. Леона вскинула таз ему навстречу, прижимаясь к нему грудью и животом.

   – Я ждала этого, – задыхаясь, прошептала она. – Не останавливайся, умоляю тебя...

   Гай задвигался – плавно и быстро, боясь излиться прежде, чем она перестанет чувствовать такую сильную боль. Леона застонала. Ее бедра метались под ним, пока не попали в его ритм, и тогда оба задвигались как одно тело. Потрясенный, Гай вскрикнул. Он не мог выдержать дольше. Сделав еще пару сильных толчков, он выплеснул семя, и судорога наслаждения была подобна сладостной агонии – он чувствовал себя полностью опустошенным, умирающим от непереносимого восторга... Леона все еще двигалась, сжимая его мокрые от пота плечи. Ей нужно было больше, чем он мог ей предложить.

   – Гай, еще!... Прошу тебя...

   – Прости, я не могу... – Он выскользнул из ее лона, совершенно обессиленный, и упал на ложе, закрыв глаза и тяжело дыша. Его рука потянулась к низу живота Леоны, но чьи-то сильные пальцы перехватили его запястье.

   – Позволь мне, – услышал он спокойный голос герцога Элвина. – Тебе нужно отдохнуть, мой ангел... Надеюсь, ты не будешь ревновать? Запомни, что бы я ни делал, я люблю только тебя.

   Губы герцога коснулись губ юноши. Открыв глаза, Гай увидел, как Элвин опустился на ложе рядом с Леоной и слегка сжал пальцами ее грудь. Девушка с долгим стоном широко развела бедра.

   – Ты разрешишь мне заменить Гая? – мягко спросил герцог. – Я знаю, что тебе нужно, и дам тебе это. Тебе не будет так больно, ведь мой член не так велик, как у Гая.

   – Да, Элвин, да... У тебя он поменьше... Сделай это...

   Опираясь на руки, герцог лег между бедер девушки и плавным толчком вошел в нее. Леона обхватила его за талию. Они задвигались в сильном, все ускоряющемся ритме.

   – Тебе много нужно от мужчины, – прошептал герцог, на мгновение остановившись. – Не каждый способен дать тебе столько...

   – Ты способен, – ответила Леона, снова принуждая его двигаться. – Не останавливайся, Элвин, прошу тебя...

   Гай посмотрел на Розалию, которая, полулежа, наблюдала за происходящим, опираясь на локоть. Ее правая рука ритмично двигалась у нее между ног, а на лице блуждала сладострастная улыбка. Гай вновь повернулся к Леоне и Элвину. Девушка жарко металась, ее стоны и вскрики стали прерывистыми. Элвин был неутомим. Его блестящее от пота мускулистое тело напрягалось и расслаблялось в такт движениям Леоны. Внезапно девушка вскинулась, сильно изогнувшись всем телом, и замерла с долгим сдавленным криком, а потом забилась в экстазе, исходя судорогами в крепких объятиях Элвина.

   Герцог отодвинулся от нее. Его лицо пылало, но Гай видел, что он еще не кончил.

   – Тебе придется научиться сдерживаться, мой мальчик, – сказал Элвин, наклоняясь к нему. – Этой девочке нужно гораздо больше, чем тебе.

   Гай приподнялся и поцеловал его.

   – Ты хочешь меня? – спросил он. – Ведь ты не получил того, что тебе было нужно...

   – Ну уж нет, – неожиданно вмешалась Розалия. – Ты не получишь Элвина, херувим. По крайней мере, сегодня.

   Она села ближе и, обняв брата за шею, заглянула ему в глаза.

   – Элвин, неужели ты променяешь меня на этого молокососа?

   – Чего ты хочешь от меня? Я люблю Гая и получу наслаждение с ним.

   – Элвин, ты не можешь бросить меня ради него. Я твоя сестра...

   Герцог холодно засмеялся.

   – Сестра и любовница одновременно! Ты смеешь умолять меня о том, что для людей звучит омерзительным кощунством!

   – Но ведь ты не можешь прожить без моего тела, правда?

   – Оставь меня.

   Розалия принялась гладить его плечи и грудь.

   – Элвин, ты единственный мужчина, способный доставить мне удовольствие.

   – Ложь. Ты говоришь это любому. Роджеру Бренту, например...

   – Роджер – чудовище. Он избивал меня, как служанку. А что касается удовольствия... Его торчащая здоровенная штука способна покалечить нормальную женщину.

   – И все же ты спала с ним и продолжаешь делать это.

   – Я не люблю Роджера. Он больше не получит меня, клянусь. Мужчина, проигравший турнир мальчику, недостоин меня. – Она снова принялась ласкать обнаженное тело брата. – К чему все эти разговоры, Элвин? Ну, возьми меня...

   Герцог побледнел.

   – Ты распутна, – яростно произнес он, с силой отшвырнув от себя Розалию. – Ты говоришь, что я не могу прожить без твоего тела? Пусть так. Но ты сама совратила меня, когда я был еще слишком неопытен, чтобы противостоять тебе... Ты искалечила мою душу, сломала мою жизнь.

   – Элвин...

   Герцог посмотрел на нее ненавидящим и в то же время полным желания взглядом, и вдруг резко бросил ее перед собой на живот.

   – Похотливая сука, – прошипел он. – Найдется ли в Освальде мужчина, который не обладал тобой?

   Он с оттяжкой ударил ее по спине, оставив на смуглой коже ярко-алый след. Розалия изогнулась и застонала.

   – Ты заставляешь меня падать в пропасть греха, – продолжал Элвин. – Из-за тебя я ненавижу всех женщин...

   Он принялся избивать ее – резко, наотмашь, вздрагивая всем телом при каждом ее крике. Гай и Леона с изумлением смотрели на эту вспышку ярости. Герцог, всегда такой спокойный и мягкий в обращении с людьми, казалось, обезумел. Розалия выгибалась, ее спина, ягодицы и бедра покрылись красными пятнами.

   – Я люблю тебя, Элвин...

   – Я обречен на адские мучения по твоей милости. Мерзавка, кровосмесительница, грязная шлюха! Я разучился верить в любовь, я не могу позволить себе этого счастья...

   Из его глаз покатились так долго сдерживаемые слезы. Задыхаясь, он сжал руками тело Розалии, а затем, намотав на кулак пряди ее шелковистых черных волос, притянул ее голову к себе.

   – Блудливая стерва, – прошептал он в самое ее ухо. – Ты так и не созналась мне, от кого был плод, который ты вытравила весной, – от Роджера Брента? Или от меня, твоего брата?

   – Ты сам заставил меня вытравить плод, – ответила она. – Мы не могли оставить нашего ублюдка наследником Освальда, ведь ты не женат...

   – Как ты говоришь о собственном ребенке, сестра! Возможно ли допустить, что ты знаешь, что такое любовь?

   – Я знаю это, Элвин...

   Он снова ударил ее, продолжая удерживать запрокинутой ее голову. Она вскрикнула. Элвин положил ладонь на ее спину и, проведя по округлым ягодицам, задержал пальцы внизу, между ее бедер.

   – Ты хочешь показать, что страдаешь? Этим можно обмануть этих детей, но не меня. Мы оба знаем, что ты сейчас чувствуешь...

   Его рука шевельнулась, и Розалия протяжно застонала.

   – Ты все знаешь, Элвин... Да, я хочу тебя. Прямо сейчас. Ударь меня еще раз.

   Герцог повернул ее голову к себе и с размаху дал ей пощечину. Розалия чувственно вскрикнула, и их губы слились в поцелуе.

   Гай потрясенно смотрел на эту сладострастную игру. Их языки сплетались в немыслимой изощренной игре, и руки оплетали смуглые тела, отыскивая самые чувствительные места.

   – Элвин, Элвин... – Розалия задыхалась, изгибаясь в его руках, и он, стиснув пальцами ее ягодицы, вошел в нее сзади одним резким мощным рывком. Она закричала, потом ее крик перешел в стон наслаждения. Элвин остановился.

   – Прежде чем я сделаю то, чего ты ждешь, я хочу получить кое-что и от тебя, – сказал он.

   – Все что угодно, – прошептала принцесса, нетерпеливо двигая бедрами.

   Элвин улыбнулся.

   – Гай, дитя мое, сядь ближе, – сказал он. Юноша смущенно поднял глаза, не понимая.

   – Ты должна доставить удовольствие этому мальчику. – Голос герцога, обращенный к сестре, звучал как приказ. Брови Розалии изумленно приподнялись.

   – Уж не хочешь ли ты сказать, что я должна ласкать его, пока...

   – Именно так. Иначе ты ничего не получишь.

   – Хорошо. Ну, херувим, ты слышал, что сказал Элвин? Сядь ближе ко мне...

   Гай придвинулся к ней, и ее руки и губы отыскали его плоть. Юноша вспыхнул и посмотрел на герцога. Элвин с любовью улыбнулся ему и задвигался. Гай не спускал с него глаз. Ласки Розалии возродили в нем желание, но он не мог заставить себя опустить взгляд на принцессу. Элвин тоже смотрел на него, и Гай понял, что герцог хочет увидеть, как он дойдет до самого конца. Он ничего не мог поделать с собой, со своим телом, отдавшимся во власть возбужденного ожидания. Его поясница онемела, и ему казалось, что подступающее наслаждение убьет его. Руки Розалии двигались все быстрее, он слышал ее стоны сквозь горячий туман, заволакивающий его глаза. Он почувствовал прилив семени, и вскрикнул, когда мир остановился и вспыхнул, сгорая в пламени утоленной страсти. Его тело выгнулось, и он упал на ложе, сотрясаемый сладостной конвульсией.

   Он услышал, как застонал Элвин, и открыл глаза. Герцог яростно двигался, словно пытаясь разорвать бьющееся в его объятиях тело сестры. Оба приближались к концу, но ни один не хотел уступать. Наконец, Элвин с протяжным криком излился, и Розалия догнала его в самом конце. Ее тело всколыхнулось и забилось так сильно, что сильные руки Элвина едва могли удержать ее. Это длилось долго – волна судорог сменялась волной, Розалия выгибалась снова и снова; казалось, ее тело будет возрождать в себе удовольствие бесконечно, сколько она пожелает.

   Потом она понемногу успокоилась, и, лишь изредка вздрагивая всем телом, опустилась на ложе, закрыв глаза. Элвин отодвинулся от нее и сел рядом, обхватив руками колени. Уронив голову на руки, он надолго замолчал.

   – Снова раскаиваешься? – насмешливо спросила Розалия, ласково коснувшись его плеча.

   – Оставь меня, – бросил герцог, не шевельнувшись.

   – Ты можешь говорить что угодно, – продолжала принцесса, – но все это ложь. Ты снова придешь ко мне за тем, что только я могу тебе дать...

   – Это привычка, а не любовь. Тебе известно, что я не люблю женщин. Если когда-нибудь я женюсь – тебе назло, – то лишь за тем, чтобы оставить наследника.

   – Тебе нужен наследник? Ну, так за чем дело стало? Тебе достаточно поманить любую даму, и она с радостью проведет с тобой ночь... Неприступный, загадочный, богатый красавчик Элвин! Ты можешь наплодить наследников, сколько душе угодно. Или святошу Элвина заботят светские условности и пристойность?

   Герцог поднял голову и презрительно посмотрел на сестру.

   – Я светский правитель, а не церковник. Не ставь мне в пример папу Иннокентия.

   – Он умел весело жить, – пожала плечами Розалия. – А в развращенности, между прочим, ты ему не уступаешь. Интересно, что сказал бы отец, будь он жив?

   – Он тоже был не святой. Мало того, что у него не хватило духу защитить меня от домогательств похотливого скота, тянувшего ко мне свои грязные лапы, за ним самим водились грехи, о которых ты, блаженный братец, до сих пор так и не узнал!

   – Отец был добрым человеком, разве что несколько малодушным...

   – Ты слишком возвеличил его. Еще бы – у тебя были другие дела: книги, турниры, охота, потом тот проклятый мальчишка...

   – Заткнись, – голос Элвина прозвучал глухо. – Отец никогда не допустил бы, чтобы Освальд превратился в вертеп.

   – Ты так полагаешь? Он ведь был обычным мужчиной, а наша мать умерла очень давно...

   – Проклятье, Розалия, ты заставляешь меня усомниться в порядочности отца!

   – У меня есть доказательства, что его смерть была не случайной.

   – Он отравился несвежей водой, когда был на охоте.

   Принцесса медленно покачала головой.

   – Это то, что знают все. Мне известна истинная причина его смерти, и она связана с женщиной.

   – Полагаю, не стоит сейчас говорить об этом, – поспешно вмешался Гай. Он опасался, что тайны Освальда могут оказаться слишком опасными.

   – Нет, Розалия, ты должна рассказать нам все, что знаешь. – Элвин жестко усмехнулся. – Отец действительно долго был в моих глазах образцом рыцаря, и я никогда не подумал бы, что он мог запутаться в сетях интриг.

   – Довольно грязная история, – сказала Розалия. – Надеюсь, ты не забыл, как отец проиграл меня в карты Ричмонду Гризу? Потом ты... помог мне выпутаться, но образ отца сильно померк в моих глазах. Я не могла понять, действительно ли ему настолько безразлична судьба дочери, что он готов отдать ее в жены первому встречному негодяю. Возможно, у него было полно собственных забот, решила я. Но вскоре я убедилась, что его заботы носили своеобразный характер. Однажды, проходя мимо покоев отца, я услышала его голос. Он что-то тихо говорил, словно молился, и дыхание его было тяжелым. Мне стало немного жаль его – и в то же время интересно. Я подошла ближе и заглянула в замочную скважину. Я ожидала увидеть отца коленопреклоненным у распятия, просящим Бога простить ему вину перед дочерью, но вместо этого... Он стоял спиной ко мне посреди комнаты, прижимая одной рукой к лицу вышитый белый платок; другая его рука быстро двигалась внизу живота. Его поведение показалось мне странным. Он повторял имя – женское имя. Так звали одну из моих фрейлин. Я поняла все, когда он, задохнувшись в экстазе, упал на колени и зарыдал. Отвращение, жалость и стыд охватили меня, и я поклялась себе никому не говорить об увиденном.

   – Ты сдержала слово, – кивнул Элвин. – По крайней мере, до сих пор. Я ничего этого не знал.

   – Это не все, – продолжала принцесса. – Хочешь знать остальное?

   – Говори.

   – Я не хотела вмешиваться в жизнь отца, но с того времени меня тянуло в принадлежащую ему часть замка. Я знала его тайну, знала девушку, которая стала предметом его вожделения... но ничего не могла предпринять. Я была просто любопытным ребенком, наблюдающим за взрослыми. У той девушки был жених – чистый юноша, вроде тебя, Гай... Я часто видела их вместе, но не знала, какие отношения их связывают. Мне говорили, что они обручены. Отец не мог не знать об этом. Как-то раз я услышала в его комнате два голоса. Голос отца – умоляющий, полный горячности, потом требовательный и сердитый, и второй, юный женский голос, отвечавший тихо, но твердо. Я склонилась к замочной скважине. Отец стоял на коленях перед своей избранницей, признаваясь ей в сжигающей его страсти, но она была непреклонна. "Я принадлежу другому, мой герцог," – сказала она. "Он ничего не узнает, – возразил отец. – Я отослал его с поручением в соседний замок, так что он явится не раньше чем через три дня. У нас с тобой будет время узнать друг друга." "Нет, нет..." Ее стойкость и честность тронули меня, но отец был весь во власти желания. "Ты так близка, что я не могу отпустить тебя просто так", – сказал он и шагнул к ней, на ходу расстегивая штаны. Она закричала, попыталась убежать, но он уже схватил ее за руки и потащил к кровати. Он набросился на нее, прерывисто дыша, с силой раздвинул ей ноги и овладел ею. Мне захотелось убежать, но я не могла шевельнуться. Мои ноги словно вросли в пол. "Ты так похожа на мою крошку Розалию, – шептал отец. – Клянусь, не будь она моей дочерью..." Я в ужасе замерла. В моих ушах до сих пор звенит крик бедной девушки – несчастная была невинна... Я видела все. Это похотливое чудовище, насиловавшее девственницу в запертой комнате, не могло быть моим отцом. Слезы катились из моих глаз, но я продолжала смотреть, пока он не кончил, удовлетворенно выдохнув. И тут я побежала прочь. Я бежала к тебе, Элвин...

   Герцог слегка обнял сестру. Ее черные глаза, расширившись, неподвижно смотрели в пустоту.

   – Это стало моим наваждением, – голос Розалии упал до шепота. – Каждый день я приходила к дверям той комнаты и смотрела на человека, которого называла своим отцом, и его любовницу. Ее сопротивление было недолгим... Она поняла, что может дать ей настоящий мужчина, а не изнеженный воздыхатель, способный лишь на платоническую любовь. Многое стало для меня откровением, и я познала тайны, неведомые мне доселе...

   – Мне кажется, я помню то время, – заметил Элвин. – Я-то удивлялся, откуда у тебя появляются новые ласки! Ты стала изощренной в пороке, и я клял себя, что стал тому причиной.

   – Ты был ни при чем. Я была одинока, потому что у тебя появились иные радости... Мне хотелось просто вернуть тебя себе.

   – Ты не преуспела в этом. Но что же случилось с отцом и той девушкой?

   – Ее жених вернулся, потом была свадьба... А вскоре родился ребенок. Видимо, муж заподозрил неладное и устроил жене допрос. Она не могла утаить свою связь с отцом. Рыцарь, должно быть, пришел в бешенство. Он выслал жену с ребенком в дальний замок своей родни и обратился за помощью к доминиканцам. Эти рясоносные мерзавцы явились в Освальд незадолго до смерти отца – помнишь, Элвин? Они и отравили его.

   Лицо герцога осталось неподвижным, лишь чуть обозначилась суровая морщинка между бровями.

   – Сам рыцарь уехал из Освальда, – сказала Розалия. – Говорят, он покончил с собой...

   – Неужели ты веришь, что человек, не побрезговавший воспользоваться услугами доминиканцев для устранения соперника, может добровольно расстаться с жизнью?

   – Не знаю. Во всяком случае, я его больше никогда не видела. Ну, а теперь скажи, сохранил ли ты прежнюю веру в благородство отца?

   – Он был менее грешен, чем мы с тобой. Был ли он виноват, что юная девушка соблазнила его своей красотой?

   – Леона, дитя мое, перед тобой мужчина. Скажи, сумеешь ли ты соблазнить Элвина своей красотой?

   Леона покраснела и улыбнулась.

   – Он не любит женщин. Скорее тебе нужно задать твой вопрос Гаю.

   Элвин пристально посмотрел на нее.

   – Я хочу, чтобы ответила ты. Мне нравятся мужчины, но сегодня ты могла убедиться, что и женская красота не оставляет меня равнодушным. Скажи правду. – Он коснулся ее груди и начал легко ласкать ее кончиками пальцев. – Правду, дитя. Что бы ты сказала, если бы я пожелал тебя?

   Леона подалась ему навстречу, учащенно дыша.

   – Элвин, я...

   – А теперь скажи, отдалась ли бы ты мне ради меня самого или ради того положения, которое я занимаю?

   – Ради тебя, Элвин... Я полюбила тебя.

   – Так скоро? – В голосе герцога зазвенела ледяная насмешка. – Я ничего не сделал такого, чтобы покорить твое сердце. Я всего лишь заставил тебя испытать чувство земного восторга, которое по праву должно было достаться Гаю. Я не люблю тебя, девочка, и никогда не полюблю.

   – Элвин, но как же...

   – Что? Разве я чем-то обязан тебе? Найди себе мужчину, который будет нежен с тобой и сумеет ответить на твою любовь. Чем плох Гай?

   Леона взяла руку герцога и поцеловала ее.

   – Гай мне не нужен. Я хочу быть твоей...

   – А ты не нужна ему, – сказала Розалия, с сочувствием глядя на нее. – Немало женщин хотели бы принадлежать Элвину, но его сердце не способно любить. Напрасно ты будешь унижаться перед ним...

   – Я не стану унижаться! – воскликнула Леона. – Интересно, что он скажет, если я забеременею и рожу ребенка.

   – Ничего не скажу. – Герцог равнодушно улыбнулся и пожал плечами. – Разве я оплодотворил тебя? Ты можешь сколько угодно кричать о том, что беременна от меня, но кто тебе поверит? Не забывай, что между нами пропасть – ты дочь конюха, а я герцог. К тому же моя совесть будет спокойна, а на твою ляжет грех лжи.

   – Но Гай женится на мне, – неуверенно сказала девушка. В ее синих глазах стояли слезы.

   – Он на тебе не женится, – возразила Розалия. – Ничто так не пугает свободного мужчину, как женщина, в которой проросло его семя. К тому же, он слишком любит моего брата, чтобы связывать себя с тобой. Женщина обречена на одиночество... Увы, мы дорого платим за минуты наслаждения. Беременность, родовые муки, болезни и ужасная старость, подбирающаяся к нам быстрее, чем к мужчинам! Дорогая девочка, только с женщиной ты можешь познать сладость любви – незапятнанную, чистую, без боли и страданий настоящих и грядущих. Только женщина может подарить тебе истинное наслаждение. Я научу тебя этому искусству.

   – О да, – насмешливо сказал Элвин. – Она научит тебя не только этому, но и еще многому. Например, как избавиться от нежеланного плода, как растлить собственного брата или отца...

   – Иди к черту, Элвин, – отрезала принцесса. – Этой крошке нужно было немного нежности и чуть-чуть любви, а ты отвернулся от нее. И ты не лучше, херувим, – обратилась она к Гаю. – Мне казалось, это ты привел ее сюда.

   Она обняла девушку и поцеловала в щеку.

   – Не плачь, дитя. Они взяли твою невинность, и ты им больше не нужна. Не проси у них любви. Они не сумеют принести тебе новое наслаждение, потому что их силы иссякли, а иных способов удовлетворить твое желание они не знают. – Она отыскала губами губы Леоны и страстно поцеловала ее. – Я вижу, ты хотела бы еще раз испытать это, правда?

   – Да, Розалия... С тобой.

   – Пойдем в мои покои. Здесь нам нечего делать.

   Они помогали друг дружке одеваться, не прекращая ласк и поцелуев, а затем ушли, даже не простившись с Гаем и Элвином.

   – Что ты думаешь обо всем этом? – спросил герцог, когда их шаги стихли в коридоре. – Слишком грязно, не так ли?

   – Я чувствую себя отвратительно. Зачем ты был так груб с ними?

   – Почему же ты не вступился? Почему не сказал, что возьмешь Леону в жены, когда она просила об этом?

   Гай промолчал, и Элвин ответил за него:

   – Да потому что она предложила бы это любому. Неужели ты не видишь, что она испугалась? Беременность, позор, мучения, нежеланный ребенок... Нет, пусть Розалия обучит ее науке придворных шлюх, и увидишь сам, как через месяц-другой наша малышка начнет иметь успех у рыцарей.