Текст книги "Развод с мужем. После (СИ)"

Автор книги: Инна Инфинити

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

Глава 15. Случайная встреча

Не могу сказать, что в кабинет старого гендира, который, по всей видимости, теперь кабинет Матвея, направляюсь уверенной походкой и с гордо поднятой головой. Хотела бы я, чтобы это было так. Но нет. У меня сбивается дыхание и потеют ладони. Страшно. В правой руке сжимаю заявление на увольнение. Делаю это так сильно, что помялась бумага. Ну и ладно. Какая разница? Пусть подпишет, да и все.

– Заходи, – говорит мне секретарь, как только переступаю порог приемной. Она напугана, сидит бледная как моль. Оно и понятно. Под пятьдесят лет, с лишним весом, в очках. Однозначно Матвей уволит ее. Другое дело – та его сисястая секретарша с сертификатом массажистки. Такие помощницы Матвею по вкусу.

Набрав в грудь побольше воздуха, стучу в дверь.

– Войдите! – раздается громкий голос бывшего мужа.

Но вместо того, чтобы опустить ручку и переступить порог, застываю. Непроизвольно память отбрасывает меня в те дни, когда Матвей приходил домой с работы и таким же громким голосом кричал: «Юль, я дома!». А я бежала ему радостная навстречу и висла на шее.

Трясу головой, прогоняя так некстати возникшее воспоминание. Решительно открываю дверь и делаю шаг внутрь. Но как только дверь захлопывается, отрезая нас с Матвеем от внешнего мира, я снова вся сжимаюсь в комок. Он сидит в кожаном кресле коричневого цвета, на котором раньше восседал наш пожилой гендир. Матвею не идет это кресло. И не идет старый интерьер этого кабинета. Я знаю, что бывший муж чувствует себя тут неуютно. Он не любит коричневый цвет, не любит много дерева. Матвей сторонник минимализма и светлых тонов.

Он неотрывно глядит на меня. Завороженно, зачарованно. Жадно. Как будто не верит своим глазам. В конференц-зале при других сотрудниках Матвей не мог смотреть на меня так, а сейчас не отказывает себе в таком удовольствии. Касается глазами моих волос, шеи, рук, ног. Я чувствую его прикосновения кожей, как будто они реальны.

Молчание затягивается, тишина начинает рвать барабанные перепонки. Стены кабинета сужаются, давят. Воздух становится вязким, дышать все сложнее. Что происходит? Матвей тоже это чувствует? Ведь и я не могу оторвать от него глаз. Разглядываю с любопытством, ищу изменения во внешности. Их почти нет. Но изменился общий облик: Матвей стал взрослее, суровее, серьёзнее.

И всё же это он, Матвей…. Мой бывший муж, которого я любила до остановки сердца…

– Здравствуй, Юля, – не знаю спустя сколько времени Матвей прерывает гнетущее молчание. – Не ожидал тебя здесь встретить.

Я чуть вздрагиваю, машинально делаю небольшой шаг назад. Сильнее стискиваю в руках заявление на увольнение.

– Я тоже не ожидала тебя здесь встретить.

Ничего, что я к нему на «ты»? Или надо было на «вы»? И не слишком ли дерзко я ему ответила? Матвей ведь начальник.

– Да вот решил купить вас, раз продаетесь.

– Понятно.

Матвей откидывается на большую спинку кресла. Держит в пальцах ручку. Снова внимательно меня рассматривает. Боже мой, зачем он это делает? Что хочет во мне разглядеть?

– Кхм, – нервно заправляю прядь волос за ухо. – Я главный бухгалтер. Стала им полгода назад. До этого была просто бухгалтером. Но, думаю, я тебе тут ни к чему. Вот, – подхожу к столу и кладу перед Матвеем заявление на увольнение. – Так будет правильно. Подпишешь?

Матвей не спешит опускать глаза к бланку. Несколько секунд ещё гипнотизирует меня. Затем всё-таки склоняется к заявлению на увольнение.

– Я ещё не могу подписывать такие документы, – снова поднимает на меня лицо. – Сделка по продаже компании не завершена. Формально я ещё не собственник.

Тогда какого фига расселся в кресле нашего генерального? Но вслух не задаю вопрос.

– Понятно. Я тогда отдам на подпись нашему прежнему гендиру.

– Почему ты хочешь уволиться?

Я аж теряюсь на мгновение от такого вопроса. А разве непонятно?

– А ты хочешь работать со мной?

– Не знаю. Я ещё не успел об этом подумать.

Я мнусь в нерешительности. Не знаю, что ещё сказать. Очень сложно игнорировать ноюще-болящее чувство где-то в груди. Мне все кажется, что это сон и сейчас я проснусь.

– Присядь, – кивает головой на стул напротив своего стола.

Делаю пару шагов и опускаюсь на мягкий стул. Расстояние между нами сильно сократилось. Я могу дотянуться до Матвея рукой, если захочу. Сижу неестественно прямо. От напряжения начинает болеть под лопатками.

– Давай не будем совершать импульсивные поступки, – спокойно начинает. – Ты всегда успеешь уволиться, и я тоже всегда успею тебя уволить. Наша встреча оказалась очень неожиданной. Я не знал, что ты здесь работаешь. По правде говоря, вообще ничего о тебе не знал.

Пожимаю плечами.

– Мы развелись, общего круга друзей у нас не было. Ты не общался с моими подругами, я не общалась с твоими друзьями. Семьями мы ни с кем не дружили, других точек соприкосновения у нас тоже нет. А Москва слишком большая, чтобы случайно столкнуться в магазине.

– И тем не менее мы случайно столкнулись. Или не случайно?

– Что ты имеешь в виду? – не понимаю.

– Сколько ты здесь работаешь, говоришь?

– Почти три года.

О декрете, естественно, умалчиваю.

– Почему после развода ты пошла работать к моим конкурентам? – голос Матвея резко приобретает стальные нотки.

Глава 16. Вопросы

Я хлопаю ресницами, пока до меня медленно доходит, к чему он клонит.

– Ты намекаешь на то, что я специально пошла работать к твоим конкурентам???? – возмущённо восклицаю. – Чтобы что-то им про тебя рассказывать????

– Я просто задал вопрос. Скажи ведь, странное совпадение, что после развода ты устроилась не куда-нибудь, а в компанию, с которой я конкурирую?

Я аж начинаю задыхаться от возмущения. Да как он мог такое обо мне подумать?

– Я когда-то была стукачкой? – цежу сквозь зубы. – Или шпионкой?

– Юля, не нервничай. Я просто задал вопрос, а ты уже завелась и приготовилась скандалить.

Спокойствие Матвея злит меня ещё сильнее. Я как будто вернулась на три года назад, когда он невозмутим, а я бешусь.

– Ты подозреваешь меня в стукачестве!

– Прошло три года, а ничего не изменилось, – вздыхает. – Тебе снова мерещится то, чего и в помине нет. Ладно, думай, что хочешь. Я давно не хочу ничего тебе доказывать. Но так как я без пяти минут твой начальник, то будь добра, ответь на прямой вопрос: почему после развода ты пошла работать к моим конкурентам?

Медленно выдыхаю.

– Было очень сложно найти работу. Куда взяли, туда и пошла.

– Ты долго искала работу?

– Больше месяца.

– Почему не ушла отсюда? Наверняка видела по бухгалтерии, что все плохо.

– Да, видела. По разным причинам не уходила.

– По каким? – допытывается.

Облизываю пересохшие губы. В кабинете стало неожиданно душно.

– Сначала хотела наработать опыт для резюме. Потом вроде как привыкла. Потом меня повысили. Потом было лень искать новую работу. Потом надеялась, что все наладится. Ну и в итоге ты нас купил.

– И теперь ты решила уволиться? – кивает на мое заявление у себя на столе.

– Да.

– Из-за меня?

Секунду посомневавшись, честно отвечаю:

– Да.

С пониманием кивает.

– Ещё один вопрос: какая у тебя фамилия?

Мои щеки резко вспыхивают. Я чувствую себя как вор, на котором горит шапка. А то он не увидел в заявлении, какая у меня фамилия!

– Полетаева.

С трудом получается произнести. Матвей смотрит прямо на меня. Естественно, видит, как я покраснела до корней волос.

– Почему не вернула свою девичью фамилию?

Бывший муж не выглядит удивлённым тем, что после развода я оставила его фамилию. А впрочем, с самого начала нашего разговора Матвей спокоен как слон.

– А тебе фамилии жалко? – снова злюсь.

– Нет, не жалко. Пользуйся на здоровье. Просто стало интересно. Ну и другие сотрудники могут что-то заподозрить.

– Я скажу, что мы однофамильцы.

– Хорошо. Но ты не ответила на вопрос.

Почему я не вернула свою девичью фамилию, я не могу ответить даже самой себе.

– Мне было лень. Пришлось бы менять много документов.

Отчасти это правда.

– Хорошо. Сегодня у нас…. – Матвей переводит взгляд на календарь на столе, – четверг. Сделка по продаже мне вашей компании будет завершена в понедельник. Спокойно без эмоций подумай до этого дня, сможешь ли ты со мной работать. И я тоже подумаю.

Ну вы только посмотрите. Подумает он.

– А какие будут условия, если я решу остаться? – вылетает с ядом.

Кивает.

– Хороший вопрос. Ситуация следующая: у меня есть свой главный бухгалтер, она работает со мной со дня основания моей компании и полностью меня устраивает. Она останется главбухом после слияния фирм. Но через два месяца она уйдет в декрет. Поэтому если меня и ее устроят твои компетенции, то ты будешь главбухом на период ее декрета. А когда она вернётся, станешь замом.

Хмыкаю. Ну кто бы сомневался. Следовало ожидать, что после объединения компаний все ключевые должности займут люди Матвея из его фирмы. А мы так, на подхвате.

– Ты сказал, если мои компетенции устроят тебя и ее? То есть, я ещё должна понравиться твоему главбуху? – выгибаю бровь.

– Конечно. Это ведь ее должность. Она должна быть довольна человеком, который будет исполнять ее обязанности.

Проглатываю. Хотя хочется встать, развернуться и уйти. Чувствую себя унизительно.

– А что по зарплате? – любопытничаю с ехидством.

– Я знаю, что у вас зарплаты намного меньше, чем у меня. Будет зарплата моего главбуха. После ее возвращения из декрета, станешь получать зарплату зама. Но даже оклад зама намного больше, чем у тебя сейчас.

Мне известно, что Матвей платит своим сотрудникам очень щедро. Выше рынка. Он делает это, чтобы было минимум текучки. Матвей не любит, когда часто меняются сотрудники, особенно на ключевых должностях. А так как людей мотивируют в основном только деньги, то вот он и платит им существенно выше средней по Москве.

– Я подумаю до понедельника, – сухо отвечаю.

– Да, подумай.

Возникает неловкая пауза, когда мы оба не знаем, что ещё сказать. Мне бы встать и уйти, но почему-то не делаю этого.

– Как ты, Юля? – спрашивает совсем другим голосом.

Этот вопрос как удар под дых. Под рёбрами больно сжимается. Матвей снова неотрывно глядит на меня. Словно тоже не может поверить, что мы встретились.

– Всё хорошо, – отвечаю хрипло.

Матвей слегка приподнимает уголки губ. Мол, понятно. А потом он опускает взор на мои ладони. Всего на секунду. Увидев, что на мне нет ни одного кольца, возвращается обратно к лицу.

– Я пошла работать, – торопливо произношу и быстро поднимаюсь со стула.

Отворачиваясь, успеваю заметить, что у Матвея тоже нет кольца на безымянном пальце правой руки. Значит, не женился, проскальзывает в голове мысль. Когда мы были женаты, Матвей всегда носил кольцо. Не думаю, что во втором браке он бы перестал это делать.

Выйдя за дверь, без сил приваливаюсь к ней спиной. Вдох-выдох. Вдох-выдох.

– Ну что? – шепчет секретарша нашего старого гендира. – Как он тебе? Что говорил? Не уволил? Слушай, а вы с ним не родственники? Он тоже Полетаев.

Вот и ожидаемый вопрос. Матвей прям предвидел.

– Однофамильцы.

– Но раньше были знакомы?

– С чего ты взяла? – настораживаюсь.

– Он как сюда зашёл, сразу сходу спросил, сколько в компании Юль работает. Я ответила, что одна. Он спросил: «Кем работает?». Я ответила: «Главный бухгалтер». Он сказал, срочно тебя позвать. Мне показалось, он тебя знал.

Неопределённо веду плечами.

– Нет, мы не знакомы. Может, у него личная неприязнь к Юлям.

Секретарша хихикает:

– Ага, наверно, бывшую так звали.

Прям как в воду глядит.

– Ну а в целом как он тебе? Будет нас увольнять, ничего не говорил? – секретарь перестает хихикать и снова становится напуганной.

– А ты умеешь делать массаж?

– Что?

– Массаж умеешь делать? Не училась на таких курсах?

– Нет, не умею,– недоуменно хлопает маленькими глазами.

– Тогда, боюсь, тебе придется пойти на выход. Но ты не расстраивайся. На самом деле он очень скверный начальник. Любит работать допоздна и по выходным и секретаря своего всегда вызывает. Так что если останешься тут, забудешь про выходные и праздники.

Пока не последовало новых вопросов, тороплюсь уйти.

Глава 17. Подпиши

Взвесив все «за» и «против», решаю уволиться, но доработать календарный месяц, чтобы получить полную зарплату. Риск того, что Матвей узнает о Насте, слишком велик. Мало ли, кто-нибудь проболтается ему, что я ходила в декрет. Я не хочу выяснять с бывшим мужем отношения, что-то ему объяснять и доказывать. Вернуть время назад, я бы не стала скрывать ребёнка. Но раз я это сделала, то что-либо менять не хочу.

Честно, увольняться не хочется. Делаю это с тяжелым камнем на душе. Надо искать работу и поскорее, поскольку на мне висит кредит за машину. К тому же неизвестно, получится ли найти аналогичную должность и зарплату. Да Бог с ней, с должностью, мне звание главного бухгалтера не столько принципиально. А вот зарплата важна. Зная, что Матвей будет платить мне существенно больше, чем у меня сейчас, аж слёзы на глаза наворачиваются.

«Может, всё-таки остаться?», проскакивает в голове шальная мысль, но я гоню ее подальше.

Нет, мне моя налаженная жизнь и спокойствие дороже. А с Матвеем неминуемо ждет скандал сразу, как только он узнает о дочке.

В пятницу Матвей снова приезжает к нам в офис. Прежний гендир передает ему дела. В понедельник они завершают сделку по продаже компании, и бывший муж проводит с нами первое совещание. Я впервые вижу его за рабочим процессом. Матвей говорит кратко и по делу, задает прямые вопросы и ждет прямых ответов. Если кто-то начинает увиливать, тут же прерывает и требует ответить на четко поставленный вопрос.

Матвей не повышает голос, но его спокойного тона все боятся больше, чем ора прежнего гендира. Со старым начальником все знали: покричит и успокоится. С Матвеем не так. Он ко всем подчиненным на «вы», со всеми спокоен, но в любой момент так же тихо может сказать: «Вы мне не подходите. Всего доброго».

Лучше бы Матвей орал.…

Бывший муж много кого увольняет. Человек двадцать, наверное. С другой стороны, это логично, и, должно быть, при слиянии компаний всегда так происходит. Зачем Матвею столько людей? К тому же у него есть свой слаженный коллектив, а мы для него незнакомцы. Мне интересно, меня решил оставить, потому что я действительно хороший бухгалтер или потому что мое увольнение будет выглядеть будто бы месть мне? А впрочем, не важно. Я все равно уволюсь сама.

Главбух Матвея, чьё место я должна занять на период декрета, мне нравится. Думаю, мы бы сработались, если бы я не решила уволиться. Но ни ей, ни Матвею я пока о своем решении уйти не говорю. Бывший муж больше не вызывал меня к себе на аудиенцию. Мы видимся только на общих совещаниях, которые проходят каждый день, а то и по два раза. Все, что касается бухгалтерии, я обсуждаю с его главбухом, и она сама ходит в кабинет Матвея.

Мне интересно, что Матвей чувствует? Вот он случайно меня встретил через три года после развода. Неужели сердце не ёкнуло? Он ведь меня любил. Я знаю, что любил. И никогда не изменял. Это мне тоже теперь ясно.

На совещаниях я ловлю на себе его взгляды. Матвей смотрит на меня не как на других сотрудников. Даже вопросы мне задает другим голосом, другой интонацией. С остальными он общается сухо и строго, а со мной с теплотой. Я бы подумала, что мне кажется, если бы другие сотрудники не заметили и не стали задавать вопросов.

– Юль, а вы с ним точно не родственники? – спрашивает как-то после очередного совещания сотрудница отдела маркетинга.

– Нет, однофамильцы.

– Да дело не в фамилии.

– А в чём?

– Он к тебе как-то по-доброму относится. Не как к остальным.

– С чего ты взяла? – спрашиваю настороженно.

– Это видно. Он со своей главбухши спрашивает строже, чем с тебя, хотя она из его команды и беременная. Короче, ты у него в любимчиках.

Я не знаю, как к этому относиться. Матвей действительно выделяет меня среди других сотрудников. Возможно, он делает это непроизвольно, но факт остается фактом: ко мне он добрее, чем к другим, и окружающие это замечают. Матвей иногда может так на меня посмотреть во время совещания, что сердце дрожать начинает.

Мне и самой стоит больших усилий не разглядывать бывшего мужа прилюдно. Сложно не отмечать, какой Матвей красивый и деловой, как ему идет быть руководителем. Непроизвольно я начинаю вспоминать счастливые моменты нашей семейной жизни. А потом ещё представлять, как бы все могло быть, если бы мы не развелись, и у нас родилась Настя.

Это путь в никуда. Поэтому я беру себя в руки и снова пишу заявление об уходе. Не дожидаясь, когда закончится календарный месяц. Фиг с ней с зарплатой. Надо бежать, иначе снова погрязну в Матвее. Ничего хорошего из этого не выйдет. Вместе мы не будем, а страдать и доводить себя до нервного истощения, как раньше, я не хочу. У меня дочка. Ради нее я должна быть собранной и трезво мыслящей.

С новым заявлением об уходе иду к Матвею. Секретарша говорит, что он не занят. Пару раз стучу в дверь и опускаю ручку.

– Можно?

Матвей слегка удивлён, что я к нему пришла.

– Да, проходи, – отрывается от компьютера.

Плотно закрываю за собой дверь и сажусь на стул. На совещаниях в присутствии других людей мы общаемся на «вы», я называю Матвея по имени-отчеству. Но наедине в этом нет необходимости. Даже больше: будет слишком нелепо.

– Я думала несколько недель и решила уволиться, – приступаю сразу к делу. – У меня осталось две недели отпуска, так что я возьму его с последующим увольнением. Подпиши, пожалуйста.

Кладу бланки Матвею на стол.

Он растерян. Опускает глаза в бумаги, читает, потом снова поднимает на меня.

– Почему ты решила уволиться? Антонина хвалила тебя, говорила, что вы сработались.

– Да, у тебя хороший главбух, мы нашли общий язык. И всё же я хочу уволиться.

– Потому что будешь исполняющей обязанности, а потом ее замом?

– Нет, по личным причинам.

Какой смысл скрывать и придумывать глупые отговорки? Я увольняюсь из-за Матвея.

– Из-за меня?

– Да.

Матвей вздыхает и откладывает в сторону ручку.

– Разве я как-то тебя обижаю или притесняю?

– Нет. Наоборот слишком хорошо ко мне относишься. Другие сотрудники начали замечать.

– И поэтому ты увольняешься?

– Я не хочу работать с тобой, Матвей, – честно говорю. – Это странно. Мы были мужем и женой. У нас были счастливые два с половиной года и ужасные полтора года. У нас был не очень красивый развод, после которого мы не виделись три года. И сейчас вдруг работать вместе? Я так не могу. Я не такой робот, как ты.

– Я тоже не робот, Юля, – произносит устало. – Мне тоже странно и необычно видеть тебя каждый день в качестве своей подчинённой, прилюдно разговаривать с тобой на «вы» и делать вид, что у нас не было четырёх лет вместе.

– Тем более.

– И всё же это не повод, чтобы ты уходила.

– Повод.

– Нет, Юль.

Боже, как же звучит его это «Нет, Юль». Как мольба. Быстро сглатываю непонятно откуда образовавшийся ком в горле.

– Матвей, давай не усложнять? – тихо прошу. – Просто подпиши.

Качает головой.

– Я не хочу подписывать.

– Почему?

Молчит. Смотрит на меня и молчит. Его взгляд в душу пробирается и наизнанку ее выворачивает. Зачем он это делает? Почему не может просто подписать?

– Подпиши, – требую.

Медленно качает головой.

– Подпиши.

– Нет.

– Подпиши! – перехожу на крик.

Он даже не берёт в пальцы ручку.

– Ты просто издеваешься надо мной! – вскакиваю на ноги. – Можешь не подписывать. С понедельника у меня отпуск, а через две недели вернусь из него, чтобы забрать вещи и документы. Хороших вам выходных, Матвей Алексеевич.

– Юль, подожди.

Не успеваю развернуться к двери, как Матвей оказывается возле меня и хватает за руку. Его прикосновение обжигает словно пламя. Он, видимо, тоже что-то чувствует, потому что резко меняется в лице. Но не убирает руку, а идет дальше – кладёт вторую ладонь мне на талию.

– Юль.…

Меня парализует на несколько секунд, но удаётся быстро собраться. Вырываюсь из захвата Матвея и отхожу на шаг.

– Никогда не смей ко мне прикасаться, – шиплю. – Сегодня у меня последний рабочий день. С понедельника отпуск с последующим увольнением. Мне все равно, подпишешь ты или нет. В понедельник меня здесь уже не будет.

Стремительно выбегаю из кабинета с колотящимся сердцем.

Глава 18. Ревность

Матвей

Юля выбегает из кабинета, а я остаюсь наедине с её заявлением об уходе. Возвращаюсь в кресло и беру в руки бланк. Долго смотрю на красивый аккуратный почерк. Потом откладываю заявление в сторону и падаю затылком на мягкую спинку кресла.

Юля.…

Я не собирался сам возвращать ее в свою жизнь. Но она вернулась волею судьбы, и у меня ни идеи, что делать дальше. Одно ясно: отпускать не хочу. Но не понимаю, как хорошего бухгалтера или как девушку, от которой спустя столько лет ёкает сердце.

В прошлом мы совершили много ошибок. Сейчас, оглядываясь назад, я могу объективно оценить произошедшие события. Мы поженились в двадцать лет, а на момент свадьбы были знакомы всего пять месяцев. У нас была безумная любовь, мы друг в друге растворились. Но ни у меня, ни у Юли не было опыта серьёзных отношений. Брак – это не только любовь. Это ещё умение разговаривать, обсуждать проблемы и находить компромисс.

А с этим у нас были сложности с самого начала. Мы не умели договариваться и приходить к компромиссу. Например, Юля с первого взгляда невзлюбила моих друзей, даже толком не познакомившись с ними. Я привёл Юлю на одну из студенческих тусовок, а она увидела, что в нашей компании много девушек и сразу напряглась. Потом она заметила, как три мои близких друга – Сергей, Женя и Костя – легко общаются с девушками и к концу вечера уходят с ними в обнимку.

Всё. Это был конец света. Юля навешала на моих друзей ярлыков и запретила мне с ними общаться. Она почему-то полагала, что мои друзья могут плохо на меня влиять. Как будто мне пять лет, и у меня нет своих мозгов. Как будто если мои друзья выпрыгнут в окно, то я тоже выпрыгну в окно.

Юля очень ревнивая. Она не хотела замечать, что я осознанно выбрал только ее. Кто меня в двадцать лет заставлял вступать с девушкой в серьёзные отношения, а через пять месяцев жениться на ней? Никто. Я сам захотел, потому что полюбил Юлю. Я мог бы менять девушек как перчатки. Мог бы каждую ночь проводить с новой. Но я этого не хотел. Мне это было неинтересно. Я хотел быть только с Юлей. Но факт того, что из всех девушек вокруг я выбрал именно ее, не был для Юли доказательством моей любви. Она все равно меня ревновала.

Я ещё пытался подружить Юлю со своей компанией, водил ее на наши мероприятия. Но она была как не в своей тарелке. Ей никто не нравился, в том числе девушки. Особенно девушки. Ревновала меня к каждой однокурснице. Видя свободную и ничем не обремененную жизнь моих приятелей, Юля почему-то была уверена, что они собьют меня с пути истинного, и я начну ей изменять, а потом брошу. Один из моих приятелей неудачно пошутил, сказав, что я без разрешения своей девушки шагу никуда не делаю, и она вовсе восприняла мою компанию в контры.

Под Юлиным давлением я сократил общение с друзьями до минимума. Общался только по телефону, но никуда с ними больше не ходил. Что меня не пускает девушка, естественно, не рассказывал, но они сами догадались, потому что я стал игнорить приятелей именно с появлением в моей жизни Юли. Они же не слепые. Прекрасно замечали, как на наших мероприятиях Юля сидела в углу и ни с кем не хотела общаться, а я прыгал вокруг нее. Друзья начали надо мной посмеиваться и в шутку называть подкаблучником. Я не обращал на это внимание и не обижался. А вот Юле не нравилось.

Один раз Сергей позвонил мне вечером, когда мы с Юлей лежали в обнимку и смотрели фильм. Куда-то меня позвал, я сказал, что не могу. Он засмеялся в трубку и протянул: «Капец ты в подкаблучника превратился, Мот. Что она с тобой сделала? Заколдовала? Или запилила до смерти?». Голова Юли лежала рядом, а динамик у меня на телефоне громкий, и она это услышала. Произошел скандал, и Юля запретила мне общаться с приятелями даже по телефону.

У нас не было попыток поговорить, обсудить, найти компромисс. Юля раскричалась, запретила, а я чтобы ее не расстраивать и не накалять обстановку, согласился. Я любил Юлю, она была для меня важнее всех друзей вместе взятых. Мне не хотелось прерывать дружбу с приятелями, но Юля была на первом месте.

Потом я сделал ей предложение. Мы стали готовиться к свадьбе. Юля хотела большое торжество, много гостей. На свадьбу я друзей пригласил, хоть Юле это не очень понравилось. Да ничего такого они на нашей свадьбе не делали. Ну флиртовали с какими-то девушками. Ну танцевали с ними. А Юля и в этом увидела что-то подозрительное, мол, то с одной флиртуют, то со второй, то с третьей. Непорядок. Так нельзя. Им лишь бы снять на одну ночь, они аморальрные….

Короче, после свадьбы был уже капитальный запрет на общение с друзьями. В качестве альтернативы Юля предложила мне дружить с ее подругами. Пару раз я сходил с ними в кафе. Они обсуждали маникюр, шеллак, ещё какие-то женские вещи, а я сидел рядом как пятое колесо и молчал. Да и Юлины подруги как-то странно на меня поглядывали, мол, чего приперся, у нас бабская вечеринка.

Естественно, я перестал ходить с Юлей и ее подругами. Дружить парами мы ни с кем не могли, потому что ни у моих друзей, ни у Юлиных подруг пар не было. Так мое общение с друзьями практически сошло на нет. Связь оставалась только с Сергеем Холодом, потому что он был моим однокурсником. Женя учился на три года старше, был уже в ординатуре и работал. А Костя вообще в другом вузе и на другой специальности. С ними двумя общение полностью прекратилось.

К концу института отец помог мне с бизнесом, я увлёкся работой, и это компенсировало мне общение приятелями. У меня было интересное дело, любимая Юля и по остаточному принципу учеба, которую нужно было просто закончить ради диплома. Юля училась, ещё чем-то увлекалась, встречалась с подругами. Я-то не запрещал ей с ними общаться.

Потом Юля закончила учебу и начала работать. Ей не повезло с начальницей. Возвращалась поздно и замученная, часто плакала и жаловалась, а по утрам не хотела идти в офис. У меня к тому моменту уже пошла хорошая прибыль от бизнеса, мы ни в чём не нуждались. Я предложил Юле уволиться и заниматься домом, захотел ребёнка. Она согласилась.

Я не заставлял Юлю увольняться, не сажал её дома силой. Это даже не было долгим разговором, обсуждением или дискуссией. Я один раз заикнулся, а она моментально согласилась. Это и добило нас окончательно.