Текст книги "Развод с мужем. После (СИ)"

Автор книги: Инна Инфинити

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

Глава 33. То время

К субботе я собираю необходимые нам с Настей вещи. На первое время их хватит, потом перевезем ещё. У нас очень много вещей, особенно Настиных игрушек, так что переезжать мы будем долго.

Родители сначала расстраиваются из-за того, что мы с дочкой от них уезжаем, но потом мама заявляет:

– Может, так вы с Матвеем быстрее сойдётесь? Тогда все правильно. Помочь тебе собрать чемоданы?

Предположение о том, что мы с Матвеем снова можем быть вместе как пара, заставляет мое сердце биться чаще. Сама я запрещаю себе мечтать о таком. Потому что знаю: потом будет больно возвращаться в жестокую реальность. Когда у Матвея появятся отношения и жена.

Настя не понимает, почему мы куда-то уезжаем. Тогда я говорю ей, что после переезда будем чаще видеть папу. Вру, конечно. Матвей и так каждый день с нами. Но мои слова имеют эффект. Дочка воодушевляется.

Мне страшновато возвращаться в нашу с Матвеем квартиру. Боюсь демонов прошлого. И правильно боюсь. Переступаю порог и сразу лавина воспоминаний накрывает. Счастливых. Плохое и не помнится уже особо. Потому что и плохого тогда не было по сравнению с тем, что сейчас. Я не тогда была несчастна, когда Матвей допоздна работал и раз в месяц виделся с друзьями. Я несчастна сейчас – когда мой ребёнок болен неизлечимой болезнью, а я не в силах это исправить.

Настя бегает по комнатам, рассматривает квартиру. Поверхности мебели покрыты толстым слоем пыли, что говорит о том, что здесь давно никого не было.

– Надо было вызвать клининг, – говорит Матвей. – Я не подумал. Извини.

– Всё в порядке, не надо. Я сама уберу.

– Просто давно тут не был.

Я иду в нашу спальню. Первым делом взгляд падает на кровать, и в груди больно колет. Сколько счастливых ночей я провела на этой кровати? Очень много. Каждая была счастливой, потому что я засыпала рядом с любимым мужчиной и знать не знала, что такое сахарный диабет у ребёнка.

Я принимаюсь развешивать свои вещи в шкаф. Матвей помогает Насте обустроиться в ее новой комнате. Мы с бывшим мужем так мечтали о ребёнке, что даже подготовили для него детскую в нейтральных тонах, подходящих для мальчика и девочки. Правда, кроватка для малыша уже лишняя, надо будет ее убрать, а вот диванчик Насте подходит. Будет спать на нем.

Дочке понравилась ее новая спальня. Настя радостная и довольная. А у меня слёзы с глаз не сходят. Почему я была так слепа? Почему я не замечала своего счастья? Почему сама себе жизнь отравляла? Неужели со мной должно было случиться такое горе как диабет у ребёнка, чтобы я поняла, что есть настоящее счастье?

В целях отвлечься от грустных мыслей, начинаю делать уборку. Матвей и дочка на кухне, бывший муж кормит её обедом, колет инсулин. У меня аппетита нет, кусок в горло не лезет. Наверное, переезжать сюда было ошибкой. Каждый сантиметр квартиры кричит о том, что я не ценила своего счастья и создавала проблемы на пустом месте. В первую очередь себе же и омрачала существование.

Ну задерживался Матвей на работе, и что с того? А сейчас он не задерживается, каждый вечер приезжает к нам с Настей, но вместо вечерних переработок едет в офис к пяти утра. Там ведь и правда много работы. Причём, не только из-за слияния фирм. Наш предыдущий гендиректор тоже допоздна засиживался. Его секретарша рассказывала, что иной раз шефу пообедать было некогда. И Матвей часто без обедов остается, перекусывает на ходу.

Я ревновала Матвея. Любила сильно и боялась, что уйдет от меня к другой. Боялась, что захочет жить такой же веселой и не обремененной обязательствами жизнью, как его друзья. Страхи усилились, когда раз за разом не получалось забеременеть. Сейчас понимаю: та ревность была сущей ерундой по сравнению с тем, что моя дочка неизлечимо больна.

Нет, конечно, я не перестала быть ревнивой по щелчку пальцев. Я до сих пор задыхаюсь при каждой мысли о том, что у Матвея могут появиться новые отношения. Но имея на руках больного ребёнка, все становится неважным кроме этого. Мне будет больно, если Матвей женится второй раз, но я переживу это, потому что у меня есть проблема важнее – диабет.

После обеда Настя хочет спать. Я иду укладывать ее в новой комнате. От переизбытка эмоций и впечатлений за день дочка быстро засыпает. Я хочу продолжить уборку, но Матвей забирает у меня из рук швабру.

– Оставь ты эти тряпки. Я вызову на завтра клининг.

– Не надо, я уже помыла половину. Остался твой кабинет и коридор.

– Потом домоешь. Я тебе помогу.

Я стою перед бывшим мужем, чуть ли не плача. Замечаю и на его лице тень печали. Он тоже погрузился в воспоминания? Не только мне сегодня больно?

Не говоря ни слова, Матвей подхватывает меня на руки и несёт в спальню. Кладёт на кровать поверх покрывала и ложится рядом. Обнимает, прижимает к себе. Больше не могу держаться и даю волю слезам. Тихо плачу ему в рубашку на груди. Матвей гладит меня по голове и спине, дышит мне в макушку.

– Мы были так счастливы. Почему мы не ценили то время? – сипло спрашиваю.

Матвей шумно выдыхает, обнимая меня сильнее.

– Это как в известной фразе: «Мы думали, у нас такие серьёзные проблемы. Откуда нам было знать, что мы счастливы?».

– Я бы все отдала, чтобы вернуть то время.

– Я тоже. И я бы все сделал по-другому.

– Что именно??

– Не подал бы на развод. Боролся бы за нас.

– Мы были в тупике.

– Можно было найти выход. Хотя бы попытаться.

Матвей целует меня в макушку. Я резко перестаю плакать, отрываюсь от его груди и смотрю. Матвей нежно проводит ладонью по моей мокрой щеке. Пульс учащается, в горле пересыхает. Между нашими лицами какие-то ничтожные сантиметры. Я чувствую дыхание Матвея на своих губах. Сердце качает кровь с утроенной силой, пальцы дрожат.

Бывший муж склоняется ко мне ещё ниже, замирает в миллиметре от моих губ, а потом целует их. Шумно выдохнув через нос, закрываю глаза и отвечаю на поцелуй Матвея.

Глава 34. Микроинфаркт

Дальше поцелуев мы не продвигаемся. В любой момент может проснуться Настя. Днём она не долго спит. Мне очень тепло и уютно просто лежать в объятиях Матвея и отвечать на его поцелуи. Большего сейчас не надо. Матвей нежен и ласков. Прикосновения его губ разгоняют мурашки по коже. Меня затапливает сладкая нега. Матвей целует мои губы, лицо, волосы, шею, плечи.

Я словно возвращаюсь на семь лет назад – когда мы только познакомились и у нас был конфетно-букетный период. Матвей красиво за мной ухаживал, устраивал интересные свидания. И целовал точно так, как сейчас. Я чувствовала себя особенной для него. Он такой красивый, умный, интересный – мечта всех девушек. А выбрал именно меня.

– Больше я тебя не отпущу, – тихо говорит и целует.

В груди от счастья фейерверки взрываются. Я расплываюсь в идиотской улыбке. Зажмуриваюсь от удовольствия как кошка. Это ведь не сон? Матвей правда целует меня?

Настин плач из детской прерывает нашу романтику. Выпутываюсь из объятий Матвея и бегу к дочке. Она сидит сонная на постели и хнычет. Беру на ручки, успокаиваю. Настя стала тяжелее, набирает вес. Это хорошо. Как только в организм начал поступать инсулин, все стало налаживаться.

Мы проводим субботу как настоящая семья. Насте нравится в новой квартире, она в восторге от своей детской. Вечером мы с Матвеем вместе готовим для Насти еду. Сейчас у нее довольно строгий и однообразный рацион: куриные супы, гречка или рис, котлеты из рыбы или птицы на пару, свежие овощи, кисломолочные продукты. Из фруктов даём только яблоки, груши и персики. Нужно расширять дочке меню, я боюсь, она недополучает достаточное количество углеводов. В идеале Настя должна есть всё. В пределах разумного, конечно. Я против обжорства сникерсами и нутеллой. Это и здоровым детям вредно.

В глубине души у меня теплится надежда, что Матвей останется сегодня на ночь. Но он всё-таки уезжает, когда Настя засыпает. В прихожей у двери мы целуемся, как подростки на последнем ряду кинотеатра. И я уверена, что Матвей остался бы, если бы ему не надо было работать. Я знаю: он сейчас приедет к себе и сядет до глубокой ночи за компьютер.

В воскресенье Матвей привозит к нам кое-что из своих вещей. Небольшую сумку и только самое необходимое. Нет, он не переезжает к нам. Эти вещи скорее для его комфорта в течение дня. Для меня и то радость. Я счастлива видеть в стаканчике в ванной его зубную щетку рядом с моей и Настиной.

Мы идём в кино на мультик, потом гуляем в парке, заходим в ресторан. Там Матвей отваживается покормить Настю, хотя я настаиваю на том, чтобы вернуться домой и дать Насте на обед то, что мы вчера вместе готовили. Матвей заказывает дочке из детского меню бульон, котлету на пару и овощное рагу. Все идет не плохо, пока Настя не начинает просить десерт, увиденный на витрине. Дочка не устраивает истерику, но все время хнычет и спрашивает, почему девочке за соседним столом можно тортик, а ей нет.

Я сильно расстраиваюсь, Матвей тоже. Мы быстро уходим из ресторана и едем домой. В машине молчим. Настя на нас обиделась и отвернулась к окну. Дома дочка сразу скрывается в своей комнате. Когда мы с Матвеем заходим в детскую, прогоняет нас.

– Так я и знала, что такое будет, – раздосадованно изрекаю, когда мы с бывшим мужем уходим на кухню. – Глупо было надеяться, что Настя покорно будет есть все, что мы ей даём, и не просить ничего другого.

– Никто на это не надеялся: ни я, ни ты.

– Надо идти в нормальную школу сахарного диабета, где всему учат. Ролики на ютубе малоинформативны.

– Я пока не могу, там занятия по будням. У меня только через месяц окно будет, надеюсь, получится вырваться. Если ничего нового на голову не свалится.

– А я не могу пойти, потому что не с кем оставить Настю утром в будний день! – злюсь. – Няня сразу смылась, как узнала о нашем диагнозе, моя мама не понимает ничего в инсулине, ты работаешь.

– Завтра к тебе приедет Костя. Он, конечно, не преподаватель из школы сахарного диабета, но учился в ней когда-то и заверил меня, что все помнит. Ну если не все, то многое.

У меня нет надежды на то, что друг Матвея, у которого на уме только потрахушки, может реально чёму-то меня научить в компенсации сахарного диабета. Но бывшему мужу вслух не говорю. Раньше мы достаточно много ругались из-за его друзей, не хочу продолжать это сейчас. Ладно, пускай Костя завтра приедет и расскажет мне, что Настю нужно держать на строгой диете и кормить одной морковкой. Я покиваю и вежливо выпровожу его. А Матвею скажу, что его друг мне очень помог. Ну и ещё что-нибудь лестное в адрес Кости придумаю. Пора становиться умнее и хитрее, если я хочу, чтобы между мной и Матвеем все наладилось. Первый шаг – это сделать вид, что мне нравятся его друзья.

Да и, откровенно говоря, друзья Матвея – это сейчас последние люди, которые меня волнуют. У меня есть проблема серьёзнее, чем они. В расстроенных чувствах отворачиваюсь к окну. Я не хочу, чтобы Настя чувствовала себя неполноценной по сравнению с другими детьми. А дальше разница между ней и здоровыми ребятами будет только нарастать. В школе это станет особенно чувствительным.

Что если Настю будут дразнить и обзывать?!

Матвей подходит ко мне сзади, обнимает со спины.

– Мы всему научимся, – тихо говорит мне в шею. – Как-то же справляются другие родители. Я полистал диабетический чат, они там на завтрак детей блинами с нутеллой кормят.

– Я не хочу кормить Настю нутеллой. Но вот пирожное сегодня можно было дать, если бы мы умели его компенсировать. В этом ресторане было вкусно. Я думаю, и десерты у них хорошо сделаны, из свежих продуктов.

Поворачиваюсь лицом к Матвею. Мы соприкасаемся лбами. Сердце моментально дрожать начинает. Губы бывшего мужа касаются моих, руки пробираются под домашнюю футболку. Рвано выдыхаю и прикрываю глаза. Поцелуи Матвея становятся нетерпеливее, прикосновения жарче. Я таю, как воск. Земля под ногами плывет, голова кружится. Тоже запускаю руки под джемпер Матвея. Аж зажмуриваюсь от удовольствия, трогая его торс. Пальцы подрагивают, мне хочется стонать от наслаждения, когда ладонь Матвея залезает мне под лифчик.

– А что вы делаете?

Голос дочки заставляет нас с Матвеем молниеносно отскочить друг от друга. Настя стоит в проходе на кухню, уперев руки в бока. Прищуривается, в подозрении нас рассматривая. Я только что пережила микроинфаркт, хватаюсь за сердце.

– Мы с мамой…. Эээээ…

Матвей предпринимает попытку что-то объяснить Насте, но тут же замолкает, не найдя слов. У меня их тем более нет. Я не знаю, как объяснить дочке, что мы с Матвеем сейчас делали.

– Что вы с мамой? – напирает, делая шаг в кухню.

– Мы с мамой любим друг друга! И тебя тоже сильно любим!

Пока у Насти загораются радостью и счастьем глаза, я получаю второй микроинфаркт.

Глава 35. Самый любимый

Остаток дня у меня не выходят из головы слова Матвея: «Мы с мамой любим друг друга». Могу ли я считать это признанием в любви? Сердце замирает и пропускает удар. С ума сойти.

До самого сна Насти нам с бывшим мужем не удаётся остаться наедине. А я хочу этого и боюсь одновременно. Щеки алеют, когда вспоминаю нетерпеливые прикосновения Матвея на кухне. Он ещё так многозначительно смотрит на меня весь вечер. Как будто дает понять, что мы не закончили.

Настя засыпает в десять. Судя по свету, Матвей в комнате, которая была его кабинетом. Я иду в ванную. Смотрю на себя в зеркало, стараюсь справиться с волнением. Включаю холодную воду и освежаю горящее лицо. Когда вытираюсь полотенцем, открывается дверь за спиной.

Дергаюсь как от удара током. Матвей входит в ванную и сразу закрывается на замок. Делает ко мне шаг, заключает в объятия, шумно выдыхает мне в шею.

– Мечтал остаться с тобой наедине.

Разворачивает меня к себе лицом и сразу целует. Жадно и нетерпеливо. Страстно. Хорошо, что бывший муж крепко держит меня в руках, иначе бы я рухнула на пол. Ноги резко ослабели, колени задрожали. Я отвечаю на сумасшедший поцелуй бывшего мужа и чувствую, как теряю над собой контроль, полностью отдаваясь во власть Матвея.

Он снимает с меня майку, принимается целовать шею, ключицы, грудную клетку. Я откидываю голову назад, упираясь затылком в зеркало над раковиной. Дыхание становится тяжелым и у меня, и у Матвея. Подрагивающими пальцами вожу по его волосам, лицу, шее, прижимаю к себе крепче. Потом цепляю края джемпера и тяну вверх.

Голодными глазами смотрю на крепкий спортивный торс бывшего мужа, глажу его ладонями, наслаждаюсь прикосновениями к любимому телу. Матвей расстёгивает мой лифчик и отбрасывает его в сторону. Я закусываю губу, резко засмущавшись. Но бывший муж с таким восхищением меня разглядывает, что самооценка резко ползёт вверх.

Снова целуемся. Ещё нетерпеливее, чем первый раз. Матвей ласкает мою грудь. Я набираюсь смелости и расстёгиваю ремень на его джинсах. Постепенно за поцелуями избавляемся от последней одежды. Матвей подталкивает меня в сторону душевой кабины. Закрываем стеклянную дверцу, включаем душ над головой. Бывший муж вжимает меня в кафельную стену и подхватывает под ягодицами. Обвиваю ногам его тело, держусь крепко за шею.

Мы занимаемся любовью долго и чувственно. Оба ужасно соскучились по телам друг друга. У меня никого не было после развода. Не хотела никаких мужчин. У Матвея… не знаю. Может, и были женщины. Но они точно не перебили его страсть к моему телу. Потому что Матвей хочет меня так же сильно, как раньше. Дарит мне неземное наслаждение и возводит на вершину блаженства.

Мы не останавливаемся на одном разе в душе. Перемещаемся в спальню и продолжаем там. На нашей кровати. Как будто не было трех лет разлуки, сложного развода, взаимных обид и упреков. Матвей не перестает целовать меня ни на секунду. Он очень нежен и ласков.

На часах два ночи, когда мы отрываемся друг от друга. Комната наполнилась запахом наших разгоряченных тел. Мне не хватает кислорода, дышу часто-часто, в горле пересохло. Матвей вытирает пот со лба тыльной стороной ладони, затем нащупывает мою руку и сплетает наши пальцы. Поворачиваюсь на бок и кладу голову ему на грудь. Слушаю быстрое сердцебиение.

– Юля, я люблю тебя, – тихо говорит.

Я сначала замираю на секунду, не веря своим ушам. Потом поднимаю на Матвея голову. Он лежит с закрытыми глазами. Видимо, чувствуя мой взгляд, размыкает веки и тоже на меня смотрит.

– Правда? – интересуюсь чуть дрогнувшим голосом. – Не разлюбил за три года?

– Нет. – Матвей перекладывает меня на подушку и поворачивается ко мне лицом. – Жалею, что после развода решил отпустить тебя и не искать.

Я много думала о том, что было бы с Настей, если бы мы с Матвеем снова не встретились, он не узнал про ребёнка и не распознал вовремя диабет. Настя бы впала в гипергликемическую кому, потому что я сама бы никогда не поняла эти симптомы. А ведь я намеренно скрыла от Матвея дочь и даже после случайной встречи не хотела о ней рассказывать. Я чуть было не убила Настю, и я никогда себе это не прощу.

– А я жалею, что наврала тебе про выкидыш и скрыла ребёнка. Прости меня за это, Матвей. Я на два с лишним года лишила тебя дочки и чуть было не довела ее до смерти, потому что если бы не ты, мы бы не поймали вовремя диабет.

Матвей гладит меня по голове.

– Не кори себя. Откуда тебе было знать симптомы диабета? Ты не врач.

– Но я намеренно от злости, ревности, обиды и ненависти скрыла от тебя Настю. И не хотела говорить о ней даже после нашей встречи. Я так сильно об этом жалею….

На глаза наворачиваются слёзы. Замолкаю, иначе расплачусь.

– Я не держу на тебя зла.

– Ты говорил, что никогда не простишь мне.

– Уже простил.

– Да? – поднимаю на Матвея лицо и гляжу полными слёз глазами.

– Да. Я хочу, чтобы у нас все было хорошо, чтобы мы были семьей. Без старых обид. Судьба дала нам второй шанс. Мы не должны упустить его.

Киваю быстро-быстро. Я согласна с каждым словом Матвея. Я тоже хочу, чтобы мы стали нормальной счастливой семьей и не тянули в настоящее старые обиды. Зачем они нужны? Пусть прошлое останется в прошлом.

Но есть один момент, который я хочу прояснить.

– У меня к тебе вопрос. Не подумай, это не истерика. Просто вопрос. Только ответь честно.

– Да, конечно.

– Что это была за сцена с твоей секретаршей, когда я вошла? Ты стоял без рубашки, она трогала твою грудь. Я верю, что ты мне не изменял. Но что это было?

В груди шевелится червячок ревности. Мне неприятно, что кто-то касался обнаженного тела Матвея. Даже если это была не измена, а что-то другое. Хотя не представляю, что это может быть. Жду от него ответа.

– Я должен извиниться перед тобой за ту ситуацию. Я понимаю, как она выглядела со стороны. Но это правда была не измена. Я не собирался заниматься с Анной сексом. Все получилось ужасно нелепо.

– Так что это было? – поторапливаю Матвея с ответом.

– Типа лечебный массаж.

Фыркаю.

– Это правда был массаж. Вернее, жалкая попытка его сделать. У меня разболелась спина. Я попросил Анну записать меня к моему массажисту, но у него не было свободных мест. Тогда я попросил ее вызвать мне врача или медсестру из какой-нибудь частной клиники, чтобы вкололи обезболивающее. Она звонила-звонила и так и не дозвонилась. Тогда я послал ее за обезболом в аптеку, чтобы вколоть себе самостоятельно. Она ходила по аптекам и не нашла препарат. Короче, я сильно на нее разозлился, она испугалась и предложила свои услуги массажистки. Сказала, что училась на курсах. Я, конечно, сразу засомневался в ее способностях делать лечебный массаж, но у меня так ломило спину, что я уже был согласен на все на свете. Мы с тобой же в тот день договорились пойти в кино, я не хотел расстраивать тебя ещё больше и отменять наше свидание. Короче, она стала делать мне жалкую пародию на массаж спины, потом сказала, что нужно помассировать грудную зону, встала передо мной, и именно в этот момент дверь распахнулась и вошла ты.

После длинного рассказа Матвея на несколько секунд воцаряется гробовая тишина. А потом я не выдерживаю и прыскаю от смеха. Я захожусь заливистым хохотом до боли в животе и никак не могу успокоиться. Матвей испуганно на меня смотрит. Видимо, пытается понять, не истерика ли это.

– Боже, почему это так смешно, – выдавливаю из себя сквозь смех.

Из уголков глаз вытекают слезинки. Я не могу остановиться. Хохочу в голос на всю квартиру, рискуя разбудить Настю. Я просто представила это со стороны. Не Матвея и себя, а неких образных супругов и такую ситуацию, когда неумеха-секретарша пыжится сделать боссу лечебный массаж, чтобы он ее не уволил, а в этот момент заходит жена.

– Юль, может, тебе воды принести? – обеспокоенно спрашивает.

– Матвей, это очень смешно.

Мой смех стал тише, но я ещё не успокоилась. От напряжения сильно болит пресс. Я перекатываюсь на спину и пытаюсь глубоко вдохнуть.

– Юль, ты точно в порядке?

– Не помню, когда я последний раз так смеялась. Я думала, у меня порвётся живот.

– А что тебя рассмешило?

Матвей такой серьёзный, угрюмый. Свёл брови на переносице.

– Эта нелепая ситуация. Представь ее со стороны. Что это произошло не с нами, а с условными Васей и Машей. Ну скажи же, смешно?

Матвей не разделяет моего веселья.

– Вообще-то, мы с тобой из-за этого развелись. Ну не только из-за этого, но в том числе. Так что ничего смешного нет.

Я тут же принимаю серьёзный вид, как у Матвея.

– Да, ты прав. Это не смешно. Пообещай мне, что такое больше никогда не повторится, – грожу бывшему мужу пальцем. – Непозволительно подпускать к своему телу постороннего человека, если он не действующий врач с высшим медицинским образованием, а вы находитесь не в стенах медицинского учреждения.

– Я клянусь тебе, что такое больше никогда не повторится. – Матвей снова притягивает меня в свои объятия. – Ты женщина всей моей жизни. Я люблю тебя.

– Со всеми моими закидонами?

– Со всеми твоими закидонами.

– И ты никогда мне не изменял?

– Я никогда тебе не изменял и никогда тебе не изменю.

Довольно улыбаюсь. Чувствую себя самой счастливой. Мы лежим так пару минут, а потом Матвей поворачивает меня на спину и перекатывается сверху. Целует в губы, раздвигает в стороны мои ноги.

– Почти три ночи! – разрываю поцелуй. – Тебе через два часа вставать на работу.

– У нас ещё целых два часа. Давай не будем терять их зря, – и снова меня целует.

Мы снова занимаемся любовью, пока у Матвея не звонит будильник. Я не представляю, как он будет сегодня работать. Я-то его провожу и усну, потом в обед посплю с Настей. А Матвей? Он не спал этой ночью ВООБЩЕ. Сумасшедший. Ненасытный. И самый любимый.