Текст книги "Подари мне ребенка (СИ)"

Автор книги: Инна Инфинити

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

Глава 22. Раздумья

Я просыпаюсь от звонка в дверь. Сначала испуганно вздрагиваю и сажусь на диване. Не сразу понимаю, где нахожусь. У Серёжи, доходит в следующую секунду. Я поехала ночевать к нему, чтобы не встречаться с Захаром, который сто процентов вчера долбил в дверь моей квартиры. Надеюсь, соседи вызвали полицию.

Звонок в дверь повторяется. Это, наверное, вернулся с дежурства Серёжа. На часах девять утра. Во сколько у врачей пересменка? Рано, наверное. Быстро одеваюсь и иду открывать.

– Привет, – Серёжа заходит в квартиру. – Извини, что разбудил. У меня нет с собой вторых ключей.

– Ничего страшного. Не так уж и рано.

– Как ты?

– Всё хорошо.

Холод снимает верхнюю одежду и проходит в гостиную. Смотрит на диван.

– Ты спала тут?

– Да.

– А почему не на кровати? На диване неудобно.

– Очень даже удобно.

На самом деле и правда диван неудобен. Я несколько раз просыпалась в течение ночи. Но лечь в постель Холода, которая насквозь пропитана его запахом, я не могла. К тому же… наверняка он спал в этой кровати с Илоной.

– В следующий раз, пожалуйста, спи на кровати. От этого дивана может болеть спина. Поедем к Захару сейчас? – переводит тему.

По телу пробегает волнение. С одной стороны, понимаю, что пора ставить с Захаром окончательную точку, а с другой, страшно. Но надо. Ради ребёнка надо. Иначе эта лямка будет тянуться бесконечно и только мучить меня.

– Да, поехали, – решительно соглашаюсь.

Через час мы с Серёжей садимся в его машину и едем в квартиру Захара. Ключи от нее до сих пор валяются в моей сумке. Не разговариваем, потому что я глубоко погружена в свои мысли. Пять лет отношений подошли к концу. Вот так банально – измена. Конечно, не я первая и не я последняя, но всё равно обидно, горько и больно.

Что я чувствую к Захару сейчас, в данную конкретную секунду? Наверное, неприязнь и раздражение. А ещё усталость. Я устала тащить эти отношения на себе. Захар активизировался только после того, как изменил мне. В любви признается, цветы курьерами присылает, звонит по десять раз на дню. А раньше ничего этого не было. Цветы два раза в год: на день рождения и 8 марта. Признания в любви только в ответ на мои. Звонки? Мог целыми днями не звонить. Спрашивал, как мои дела, когда вечером встречались дома после работы.

Зачем он пытается меня удержать, если не было с его стороны больших чувств? Может, Сергей прав – Захару со мной удобно? Ну а что. Жрать готовлю, в постели удовлетворяю, квартиру мою, мозг не пилю. Даже с друзьями отпускаю встречаться, хоть они мне и не нравятся.

И все же есть на душе легкое чувство ностальгии. Хорошие моменты у нас с Захаром тоже были. Особенно в самом начале отношений. Он красиво за мной ухаживал, приглашал на свидания, старался мне понравиться. Я помню наш первый совместный отпуск на море. Я там летала и парила от счастья. Это потом все стало как-то обыденно, что ли. Медленно скатилось в трясину привычки и быта. Ну а закончилось так, как у многих пар, – изменой и резким поворотом моих чувств на 180 градусов: от безусловной любви к Захару до неприязни и ненависти.

Осторожно перевожу взгляд на Сергея. Он сосредоточен на дороге, внимательно смотрит в лобовое. Чем дольше любуюсь другом, тем сильнее трепещёт сердце. Серёжа сильный, умный, красивый, надёжный, заботливый, нежный и страстный, отличный друг, замечательный любовник. Почему я не видела в нем мужчину раньше? Столько лет знаю Сергея, а рассмотрела его только сейчас.

Хотя…. Ну влюбилась бы я в него раньше, и что? Сергей – сердцеед и ловелас. Ему не нужны серьёзные отношения с девушками. У него хоть встречался с кем-нибудь дольше пары месяцев? Не думаю. Илона.… Не знаю на счет нее. Удивительно было видеть её вещи в его шкафу. Но все же не думаю, что у Сергея к ней серьёзные чувства. Иначе не делал бы ребёнка со мной.

Но ведь однажды Сергей влюбится по-настоящему и женится. Не может такого быть, чтобы до пенсии холостяком ходил. И что тогда? Как я буду? От одной лишь мысли, что у Холода может появиться по-настоящему любимая женщина, в груди больно щемит. Отворачиваюсь от друга к окну, чтобы не видел навернувшиеся на мои глаза слезы.

Почему я все время влюбляюсь не в тех мужчин? В школе в Кирилла, который на меня не смотрел. В юности в Захара, который по итогу изменил. Сейчас в Сергея, которому вовсе не нужна постоянная девушка.

Из глубоких раздумий меня выдергивает глохнущий мотор. Сергей остановился ровно напротив подъезда Захара. Автомобиль бывшего жениха стоит неподалёку, что означает одно: он дома.

– Идём? – Сергей внимательно на меня смотрит.

– Да, идём, – уверенно отвечаю.

Глава 23. Спасибо за измену

Нам приходится долго звонить в дверь прежде, чем она открывается. Захар в помятом костюме и с помятым лицом несколько секунд смотрит на нас и как будто бы не узнает. Потом его физиономия озаряется.

– Таня! Танюшка! – радостно хватает меня за руку и затаскивает в квартиру. – Что же ты молчала? Что же ты не сказала? Я так рад! Я так тебя люблю!

Это, видимо, восторг от моей беременности. Захар хочет оторвать меня от пола и закружить в воздухе, но Сергей опускает свою тяжёлую ладонь ему на плечо. Захар замирает в недоумении. Пользуясь заминкой, высвобождаюсь из объятий бывшего жениха и отхожу на несколько шагов, чтобы сделать глубокий вдох. Захар, очевидно, праздновал мою беременность, и теперь от него такое амбре, что я рискую снова вырвать на его белую рубашку.

– А ты что тут делаешь? – грубо спрашивает у Сергея.

– Приехал поговорить с тобой и помочь Тане забрать вещи. Выйдем в подъезд?

Меня парализует от страха. Выйти в подъезд? А вдруг они там подерутся? Серёжа, конечно, крепкого телосложения, со школы занимается спортом, но и Захар не из робкого десятка.

– Мне говорить с тобой не о чем. Проваливай давай. Достал ошиваться вокруг моей невесты. У нас с Таней будет ребёнок, так что найди себе другую подругу.

– Именно об этом я и хотел с тобой поговорить. Видишь ли, в чем дело. Ребёнок будет не у вас с Таней, а у нас с Таней.

Мое сердце проваливается в пятки. Умом понимаю, что лучше не терять зря времени и бежать собирать вещи, но не могу и с места сдвинуться.

– Не понял.

– Таня беременна от меня, а не от тебя. А теперь выйдем в подъезд.

И пока Захар переваривает услышанную информацию, Холод тащит его за дверь. Мой первый порыв – подбежать к глазку, чтобы подсмотреть и подслушать. Но разум берет верх над любопытством. Надо собирать вещи, и делать это быстро. Я решаю не тратить время на такие мелочи, как средства личной гигиены в ванной или косметика. Достаю из-под кровати в спальне два больших чемодана, с которыми переезжала к Захару пять лет назад, и принимаюсь кидать в них одежду и обувь из шкафа.

Может, и к лучшему, что времени в обрез. Некогда ностальгировать. Без Серёжи и их с Захаром разборок я бы стала бродить по квартире, смотреть на стены, мебель и думать о том, как была здесь счастлива. В итоге это бы закончилось тем, что никуда бы я не уехала и простила Захара.

Да, если бы не Сергей, если бы не беременность, то я бы совершенно точно простила Захара. Он бы меня продавил. Родители тоже.

Я застёгиваю первый большой чемодан и принимаюсь набивать второй. Параллельно злюсь на себя за то, что слишком обросла ненужным хламом. Выбросить его жалко, тащить с собой тяжело. Когда одежда и обувь заканчиваются, кидаю в чемодан книги. Вот уж что-что, а их выбросить не могу. Приходится оставить Захару красивую фарфоровую посуду, которую я покупала в поездках, сатиновое постельное белье, сшитое на заказ, большое одеяло на пуху, свечи, различные элементы декора, картины, фотографии в рамках.… Я старалась создать красоту и уют в квартире Захара, думала, это наш с ним общий дом.

Бывший жених и Сергей ещё не вернулись в квартиру. Я начинаю нервничать. Застёгиваю второй чемодан и выкатываю оба в прихожую. Перед тем, как одеться и позвать Серёжу, решаю ещё раз проверить полки в шкафу, не забыла ли что-то важное. Мои ящики все пустые. Тогда решаю заглянуть к Захару. Иногда я могла положить что-то свое к нему.

Выдвигая ящики с трусами и носками бывшего жениха, мой глаз цепляется за маленький кусочек сиреневой ткани. Приглядываюсь. А затем отодвигаю серые и чёрные синтетические мужские трусы и вижу женские стринги. Беру их в руки и недоуменно хлопаю глазами. Это не мое белье. У меня никогда не было таких стрингов.

Догадка обрушивается на меня как снежная лавина. Чужие трусы выпадают из рук, я отшатываюсь назад и хватаюсь рукой за шкаф, чтобы не упасть. Я больше не люблю его, я ухожу от него, но в груди такое чувство, будто осиновый кол вонзили. Перед глазами темнеет, тело бросает в дрожь. Без сил опускаюсь на кровать и пытаюсь сдержать слезы.

Входная дверь хлопает, мужские голоса врезаются в сознание, но я не разбираю слов. Они становятся громче, приобретают нотки скандала.

– Вот, значит, как, да? – в спальню врывается Захар. У него виднеется кровь на губе. – Ты меня в измене обвиняешь, а сама с ним за моей спиной чпокалась!

– Если ты подойдёшь к Тане хоть на шаг ближе, я тебе башку откручу, – грозно предупреждает Сергей за его спиной.

– Заткнись! – ревет Захар на Сергея. – Хороша невеста, ничего не скажешь! Я ее, значит, замуж зову, руку и сердце ей предлагаю, а она по чужим койкам скачет. И давно ты с ним? – кивает головой в сторону Холода.

Я смотрю на Захара и такое отвращение испытываю, что даже разговаривать с ним не желаю. Мне хочется побыстрее уехать из его квартиры и помыться. Смыть с себя его взгляды и прикосновения. Я медленно поднимаюсь с кровати и подхожу к бывшему жениху.

– Я жду ребёнка от самого лучшего и самого прекрасного мужчины на свете. Спасибо тебе за измену, Захар. Если бы не она, то я никогда бы не рассмотрела Сергея лучше.

Я хочу обойти бывшего жениха, но он грубо хватает меня под локоть.

– Какая же ты мерзкая тварь! Ты…

Договорить он не успевает, потому что Сергей силой выбивает его руку.

– Да ты… – Захар замахивается на Холода, но тот одним четким движением колена бьет моего бывшего жениха в живот. Захар сгибается пополам, скорчив лицо от боли.

– Тань, пойдём.

Я быстро выхожу из спальни. Оставляю на тумбочке в прихожей ключи от квартиры Захара, запрыгиваю в угги, набрасываю на плечи пуховик и выбегаю в подъезд. Сергей следом выкатывает два моих чемодана. Лифт, к счастью, на этаже. Когда закрываются двери металлической кабинки, до наших ушей доносится разъяренный крик Захара. Но я даже не пытаюсь вникнуть в слова.

– Ты в порядке? – спрашивает Холод.

– Да, всё хорошо.

Смотрю на друга. У него на скуле заметна ссадина.

– Вы подрались?

– Ерунда.

– О чем вы говорили?

– Я сказал ему все, как есть: что ты от меня беременна и что к нему не вернёшься.

– А он?

– Сыпал пьяными угрозами и оскорблениями.

На выходе из подъезда Серёжа заставляет меня застегнуть пуховик и надеть шапку. Улыбаюсь про себя его заботе. Он грузит чемоданы в багажник и садится за руль.

– Сейчас домой?

– Нужно заехать в офис к Захару. Я оставляла в его кабинете свое платье, в котором была на одном из корпоративов. Хочу забрать.

– Сегодня же воскресенье. Его офис работает?

– Нет, но там будет охранник. Он знает меня и, думаю, пропустит.

– Хорошо.

Мы едем в фирму моего бывшего жениха. Вряд ли он болтал подчиненным о том, что я от него ушла, так что охранник пропустит меня без проблем. Так и есть. Пожилой мужчина, увидев меня в камеру, сразу открывает дверь.

– Здравствуйте, Василий Александрович. Дадите мне ключ от кабинета Захара? Мне нужно кое-что забрать.

– Конечно-конечно. Только в журнале у Марины всё равно отметьтесь, что приходили.

Застываю на месте.

– У кого в журнале?

– У Марины, нашего секретаря.

– У Марины, секретаря с ресепшена?

– Да.

Опешив, гляжу на охранника.

– А она разве не уволена?

– Кто? – изумляется. – Марина? Нет, конечно. Она давно работает.

У меня в прямом смысле отвисает челюсть. Захар же говорил, что уволил её! Получается, лгал.

– Х-хорошо, отмечусь.

Быстро пишу свое ФИО в журнале для посетителей и проскальзываю с ключом в коридор. Меня словно ведром помоев обдали. Снимаю с вешалки в шкафу Захара свое платье, которое висит тут с осени, и, быстро попрощавшись с охранником, выскакиваю на улицу. Делаю несколько глотков морозного воздуха.

– Тань, всё хорошо? – обеспокоенный Сергей вылезает из салона.

– Д-д-да.

Я сажусь на переднее сиденье и просто пялюсь в одну точку. Сергей замечает мое состояние, но не задает вопросов. Когда приезжаем ко мне домой, поднимает в квартиру чемоданы и только тогда спрашивает:

– Ну что такое, Тань? Всё еще по Захару страдаешь?

Холод подходит ко мне на кухне, одну руку опускает мне на спину, второй проводит по волосам.

– Нет, по нему не страдаю.

– А что тогда?

Сглатываю тугой ком в горле.

– Представляешь, он ее не уволил, – вырывается с горечью.

– Кого?

– Марину, с которой изменил мне. Говорил, что уволил ее, а на самом деле нет. А ещё я нашла в его ящике чужие женские трусы. Не знаю, чьи они: Марины или какой-то другой девушки. Да не важно. Он изменял мне, и не раз.

Не произнося ни слова, Серёжа обнимает меня. Падаю лбом на его плечо и прикрываю глаза. Мне так погано.…

– Я с тобой, Тань, – тихо говорит мне на ухо.

Обнимаю Серёжу. Слезы жгут глаза. Даже после расставания, после влюбленности в другого мужчину, после беременности – очень больно узнать, что тебе изменял человек, за которого ты хотела замуж.

– Хочешь, останусь с тобой сегодня? – спрашивает.

В любой другой день я была бы счастлива от предложения Сергея. Да я и сейчас счастлива, что он предлагает. Но единственное, чего я хочу в данный момент, – это остаться одной, свернуться калачиком и ни с кем ни о чем не разговаривать.

– Спасибо, Серёж, но не надо. Я хочу побыть одна.

– Как скажешь.

Сергей целует меня в щеку и выпускает из рук. А через несколько минут за ним закрывается входная дверь.

Глава 24. Кое-что сказать

Сергей

Я долго сижу в машине у подъезда Тани, размышляя о происходящем. Между нами всё как-то…. странно. Вроде бы всё, как мы договаривались, но в то же время отнюдь нет. По крайней мере с моей стороны. Таня попросила меня уйти, и я поймал себя на мысли, что не хочу уходить. Меня тянет к ней. Даже сейчас, сидя в машине, не могу заставить себя повернуть ключ зажигания. Приходится сдерживаться, чтобы не выбежать из салона и не помчаться обратно к ней.

Опять по Захару своему страдать будет, думаю с горечью. За что же Таня так его полюбила? Она такая красивая, умная, интересная. А он что? Ну вот что? Типичный козел, мудак, трус и трепло. Но больше она с ним не будет. Я не позволю. Хоть и нет у меня прав вмешиваться в Танину личную жизнь, поскольку мы только друзья, но я костьми лягу и не позволю Тане с ним сойтись, если ей взбредёт в голову такая идиотская идея. Только через мой труп этот упырь Захар станет моему ребёнку отчимом.

Но если не Захар, то ведь кто-то другой обязательно станет отчимом нашему с Таней малышу. Не будет же она всю жизнь одна. Встретит кого-нибудь, влюбится. И от этой внезапно пришедшей в голову мысли так хреново становится, что выть хочется.

Я не могу описать словами, что со мной происходит, что я чувствую к Тане. Нет этого пресловутого удара под дых, нет замирания сердца, как было в школе. Но есть трепет, нежность, желание заботиться и защищать. От одной только мысли, что Таня носит именно моего ребёнка, щенячий восторг охватывает. Я никогда не был таким счастливым, как сейчас.

Всё-таки завожу мотор и еду домой. Тане и правда нужно побыть одной. Я со своей дружбой ей сейчас ни к чему. Когда подъезжаю к себе, получаю сообщение от Илоны:

«Серёж, привет! Я могу приехать к тебе сегодня?»

Вздыхаю. Илона решила предварительно спросить – уже хорошо. А то она любит приезжать ко мне типа сюрпризом. Поначалу мне такие сюрпризы очень даже нравились, а потом все же захотелось, чтобы она предупреждала. Особенно после неприятной ситуации с Таней.

«Привет. Да»

С Илоной нужно ставить точку. Не то чтобы она мне сильно надоела за два месяца наших встреч, но сейчас не до нее. Я хочу больше времени проводить с Таней. Во-первых, Таня начинает жить одна в совсем новой квартире, ей будет требоваться элементарная помощь типа забить гвоздь или закрутить гайку. Во-вторых, беременным необходимо много гулять, а делать это одной зимой опасно. Вдруг Таня поскользнется и упадет? В-третьих, во время беременности нужно смотреть и слушать прекрасное, а именно – концерты классической музыки в консерватории и спектакли в театрах. В-четвёртых, нам элементарно нужно готовиться к ребёнку: покупать кроватку, коляску, пеленки, распашонки и так далее.

В общем, при всем моем уважении к Илоне мне сейчас не до нее. Илона классная девчонка, мне нравилось проводить с ней время, у нас был отличный секс, но сейчас у меня другие жизненные приоритеты. А раз она сама предложила ко мне сегодня приехать, то сегодня и скажу ей о том, что нам нужно прекратить встречи. Кажется, у меня оставались какие-то ее вещи, вот как раз заберёт их.

Расставаться с девушками – это мое самое нелюбимое. Они плачут, сыплют обвинениями, а порой даже угрозами и проклятиями. Девушки – странные существа. Ты им ничего не обещаешь, а они всё равно надеются. Зачем? Откуда такое самомнение, что могут изменить закоренелого холостяка?

Так что от Илоны я жду примерно того же, чего от всех своих предыдущих девушек: скандала, слез, обид и обвинений. И по фиг, что я ничего не обещал. И по фиг, что я не предлагал серьёзных отношений. И по фиг, что я не говорил о чувствах. Я с ней спал, так что теперь по гроб жизни ей обязан. Ну да ладно, переживу. Мне не впервой.

Илона приезжает через полчаса после того, как я захожу домой. Как всегда, красивая и безупречная: длинные темные волосы разбросаны по идеально ровной спине, облегающее платье подчеркивает точеную фигуру, макияж заставляет взгляд задержаться на соблазнительно пухлых губах.

– Серёжа, – обнимает меня сразу, как снимает верхнюю одежду. – Я соскучилась.

– Привет, Илон, – сдержанно обнимаю ее в ответ и целую в щеку. – Хорошо, что ты приехала. Я хотел с тобой поговорить.

– И я с тобой, – загадочно улыбается.

Мы проходим на кухню. Отработанными до автоматизма движениями включаю чайник, ставлю две кружки.

– Серёж, не суетись.

Илона останавливает меня за руку, когда я тянусь к пачке чая на полке. В следующую секунду снова обнимает меня.

– Ахх, Серёжа, – ластится ко мне, как кошка. В другой ситуации я бы уже усадил Илону на стол и задрал вверх ее платье, но сейчас стою, словно парализованный. Эти объятия только все усугубляют. Я ведь собираюсь сказать ей о том, хочу прекратить наши встречи.

– Илон, присядь на стул.

– Подожди, – трется своей щекой о мою, прижимается к моему телу ещё сильнее.

– Я хочу тебе кое-что сказать.

– Я тебе тоже.

– Что именно?

Илона наконец-то отрывается от меня. Сияет счастливой улыбкой.

– Я беременна.

Глава 25. Конец света

Сергей

– Что? – не сразу понимаю сказанное Илоной.

– Я беременна, Серёж, – улыбается во весь рот. – От тебя.

Я стою в полном ступоре. Вроде хорошо расслышал слова Илоны, а понимать отказываюсь.

– Серёжа, у нас будет ребёнок. Я беременна.

В шоке отшатываюсь назад. Тело ледяным ужасом пробирает. В голове миллион вопросов, они жужжат пчелиным роем.

– Но как.…? – и замолкаю.

Илона вздыхает и становится серьёзной.

– Помнишь, я приезжала к тебе перед Новым годом?

Киваю. Это было в тот день, когда Таня плакала у меня на кухне из-за измены Захара. Я утешал подругу, заказал пиццу, но она на нее не осталась, уехала. Через пару часов после ухода Тани ко мне сюрпризом приехала Илона. Ну я и не отказался от сюрприза.

Другое дело, что мы предохранялись. Я никогда не занимаюсь незащищенным сексом. Это мое железобетонное правило. И дело не только в том, что девушка может случайно забеременеть, если в нее попадёт хоть одна капля спермы. Я врач, и мне прекрасно известно о заболеваниях, передающихся половым путём. Это, может, странно прозвучит, но единственная девушка в моей жизни, с которой я спал без презерватива, – Таня. Со всеми остальными я всегда предохранялся. Илона – не исключение.

– Мы занимались сексом с презервативом, – отмираю.

Илона взмахивает руками.

– Ты на меня сейчас разозлишься, но я всё равно скажу правду. У нас будет ребёнок, так что злость и обиды ни к чему, Серёж. Мы теперь навсегда связаны малышом.

– Какую правду?

– Я проткнула презервативы, пока ты был в душе. Всё, теперь можешь злиться и даже кричать на меня, но не забывай, что я жду ребёнка от тебя, и этого не изменить.

Я бы и правда наорал на Илону, но слова застревают в горле. Шок, ужас и возмущение сковывают меня колючей проволокой. В груди загорается ярость, меня начинает трясти.

– Я не хочу быть одной из тех девушек, которых ты бросишь и забудешь, Серёж, – печально улыбается. – Мы давно знакомы, и я слишком долго ждала, когда ты обратишь на меня внимание.

Я приваливаюсь к стене и больно бьюсь о нее затылком. Закрываю глаза ладонью, тру их. Это правда, мы с Илоной давно знаем друг друга. Она долго работала медсестрой у нас в больнице. Илона не скрывала своей симпатии ко мне, я тоже отмечал ее красивую внешность и стройную фигуру. Но у меня есть железное правило: не заводить интрижки на работе. Поэтому я игнорировал знаки внимания Илоны. А чуть больше пары месяцев назад она уволилась. Перешла из нашей больницы в частную клинику. Вот тогда я и ответил Илоне взаимностью. Но всё равно ничего ей не обещал.

Ни-че-го.

– Как ты посмела?

Мой голос звучит хрипло, а сам я чувствую себя так, будто конец света наступил.

– У меня давно к тебе чувства, Серёж, – на ее глазах выступают слезы. Играет роль? Или вправду плачет? – Я уволилась из-за тебя, чтобы появился шанс на отношения. Ты же не заводишь романов на работе. Я понимаю, ты сейчас зол на меня. Может, даже ненавидишь меня. Но у нас будет ребёнок, Серёж. Этого уже не изменить. Если не веришь, что беременна от тебя, давай сделаем тест ДНК на определение отцовства. Мне скрывать нечего. Я честно говорю все, как есть: я тебя люблю, я специально от тебя забеременела, я хочу с тобой семью.

Я слышу, как захлопывается крышка моего гроба. Иначе все это не назовёшь. Ещё полчаса назад я испытывал к Илоне симпатию и даже тягу как к сексуальной девушке. Сейчас единственная эмоция, которую она во мне вызывает, – это ненависть.

– Серёж, давай прямо сейчас поедем к врачу, сделаем УЗИ, и ты сам во всем убедишься. Сомневаешься в отцовстве – давай делать анализ ДНК.

– Да, – решительно отвечаю. – Я хочу и УЗИ, и анализ ДНК. Потому что у нас были свободные отношения, и ты с кем угодно могла спать за моей спиной.

Илона печально улыбается.

– Это у тебя по отношению ко мне были свободные отношения. А у меня по отношению к тебе очень даже серьёзные. У меня давно к тебе чувства. Ты ведь сам знаешь.

У меня нет цензурных слов. Я хочу придушить эту стерву. Удивительно, как по щелчку пальцев симпатия к человеку может превратиться в презрение, отвращение и ненависть в одном флаконе. А это именно то, что я теперь испытываю к Илоне.

– Ты не имела никакого права, – цежу сквозь плотно сжатую челюсть.

– Это все лирика, Серёж. А факт есть факт: я беременна от тебя. Срок шесть недель. Я поздно сделала тест. Не думала, что забеременею так быстро и с одного проколотого презерватива, поэтому не придала внимания задержке. Но когда задержка сильно затянулась, я сделала тест. Могу показать, он у меня с собой. А лучше поехали делать узи и анализ ДНК, раз не веришь.

Мне хочется побиться башкой об стену. Что я, собственно, и делаю. Стукаюсь несколько раз затылком.

– Чего ты хотела этим добиться?

– Я хочу с тобой семью.

Хмыкаю. Потом начинаю тихо смеяться. Смех медленно перерастает в истерический. Отсмеявшись под недоуменный взгляд Илоны, мрачно отвечаю:

– Ну тогда у меня для тебя плохие новости.