Текст книги "Страшный сон (СИ)"

Автор книги: Inferiority

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

Но в голове промелькнула мысль, зародившая смутную надежду на то, сейчас перед ним совершенно другой человек, отягощенный дружбой.

Привязанный

Но как бы то ни было, Огай понимал, что бдительность ему терять нельзя, что новый план действий нужно составлять ещё тщательнее, что избавляться нужно от обоих. Как тяжело терять преемника, но ещё тяжелее его бояться.

– Вот как? – Лишь сказал руководитель. – А я и не знал, думал, ещё много лет продержусь на этом месте. Неужели опять ошибся, а Дазай?

– Нет, это их ошибка. – Пожал он плечами. – Если нужно, я подавлю волнения. Можете мне верить в этом плане.

Заманчиво

Мори встал, подходя к Дазаю, будто прожигая взглядом, но тот спокойно смотрел в его глаза, даже слегка ухмыльнувшись.

– Босс, Рюноске ждёт уже четверть часа, может быть, пойдем?

– Да.

И ни слова больше.

Мори прекрасно помнил свои выигрышные ходы, но те, из-за которых терял позиции, тот помнит ещё больше.

Осталось мало фигур

***

Мафиози дошли к пустырю, не проронив ни слова.

– Дазай-сан, вы учили меня быть пунктуальным, а сами опоздали на двадцать минут… – Акутагава приоткрыл рот от волнения, он смотрел на босса со страхом, но восхищаясь. – Э-это вы, Огай Мори, поднявший мафию с колен? – Серые тусклые глаза загорелись огоньками, направленные на босса, они изредка оглядывали высокую статную фигуру. – Мой наставник много о вас говорил…

“Что?” – Накаджиме было совсем непонятно, с какой целью Дазай врал.

“Это часть игры, и Мори это прекрасно понимает. Хочешь знать зачем? Я не смогу ответить, действия этого демона не подвластны логике обычного человека, только ему подобного.”

– Очень приятно. – Мори растянул губы в улыбке, принимая и эти правила. – Сейчас Дазай научит тебя большему, это будет сложно и больно, но только так ты станешь отличным бойцом .

Лицемер

Как и все остальные

Накахара стоял в сторонке, не совсем понимая, для чего его притащили сюда. Он отозвал Осаму, стоявшему пока без дела.

– Эй, скумбрия, какого черта я здесь?

– Чуя, будет страшно. – Впервые Дазай ответил на обзывательство спокойно. – Вероятнее всего, ты мне будешь чем-то типа поддержки… Но я не нуждаюсь в ней, обломись.

Рыжий вздохнул облегчённо. Осаму снова был в своем репертуаре, а значит, волноваться не стоит. Он был уверен, что сможет свалить с этого места на следующей тренировке, чтобы не гневить босса лишний раз, уж больно сейчас тот сердито выглядел.

– И так, Дазай, начнем. Акутагава, покажи, что ты умеешь?

Рюноске старался сосредоточиться, но то-ли от волнения, что появилось из-за присутствия босса то-ли от слабости, ведь тот очень торопился и не успел ухватить ни кусочка еды, что приносили ему Дазай и Ода, у него получались только жалкие попытки вызвать черного демона. Босс лицезрел, ухмыляясь.

“Ну же, соберись, соберись…” – Мысленно просил призрак, до конца не понимая, за кого он больше переживает, за Дазая или же за Рюноске?

– И это все, на что ты способен? – Мори смотрел сверху на сидящего на земле, всего сжавшегося подростка. – Хочешь сказать, что мафия должна кормить тебя просто так? Да ты же не достоин быть одним из нас! – Наступал на него босс, ломая и без того хрупкую душу. – Да по моему одному слову из тебя вытрясут весь дух !

Акутагава, беспомощно озирался, пытаясь найти хоть долю поддержки в глазах наставника, но не находил, теперь тот смотрел иначе, безучастно совершенно, будто бросивший ребенка на произвол судьбы.

– Босс, прекратите! – Наконец вмешался он, не имея сил более выносить это. – Я исправлю, займусь, выдрессирую его… Он станет одним из самых верных псов мафии.

– Тебе неделя. – Босс развернулся и пошел, оставляя их втроём.

– Черт, Дазай, ты даже не ответил! Что происходит? – Поднял бровь Накахара. – Тебя, мать твою, не узнать… Выражаешь покорность? Но когда тебя успели обуздать?

– Потом будем выяснять отношения, модная шляпка… – Дазай одел потерянную маску, но не ровно, что-то в нем выдавала неладное. – Сейчас нужно подготовить Рюноске. Вставай. – Теперь он обратился холодно к ученику. – Нечего сидеть, нужно работать и ещё раз работать, тем более тебе, слабак!

Акутагава тяжело поднялся, ещё не осознавая до конца весь ужас, но внутри уже все хрустело, впиваясь в изможденную душу и раня ее.

Душа кровоточила у всех

На следующее утро Дазай назначил тренировку, с первыми лучами солнца врываясь в каморку, где жили брат с сестрой. Бесцеремонно тот встряхнул ученика, заставляя смотреть глаза в глаза. В одну секунду Рюноске будто увидел его прежние глаза, ещё не такие холодные, но видение растворилось в теперь суровом голосе.

– Акутагава, нужно тебе собраться и быть готовым заниматься до потери сознания. Я не пугаю, я готовлю тебя. Прости, что не могу как раньше.

Последнее ‘прости’

На пустыре было холодно ранним утром, но Осаму не чувствовал ничего, кроме неподчиняющейся ему злобы.

Люди слабы в гневе

И он слаб, если не сумел ничего сделать тогда. Зато сейчас ему приходится доводить ученика до изнеможения, каждый раз, как Оду вызывает босс, поджидать его у дверей, дабы удостовериться, что жив друг, заливать в себя алкоголь и не спать ночами. Черт, как тяжело об этом думать.

– Да отрази ты уже этот чертов удар! – Орет исполнитель в лицо ученика и бьёт, бьёт, бьёт его по выступающим рёбрам, что почти хрустят под его кулаками, вызывая приступ кашля, порождающего легочное кровотечение.

Осаму бы и дальше продолжал экзекуцию, но благо Накахара был послан, оттолкнувший почти обезумевшего напарника, готовый, кажется, уничтожить его шаром энергии.

“Да что же ты творишь…” – Взывал к нему Накаджима.

– Да что же ты творишь, Дазай Осаму? – Спросил сам у себя мафиози, когда остался один.

Смотря вслед своему напарнику, что нес его ученика, невольно сжималось сердце. Что он только что натворил? Убил Акутагаву, сделал его инвалидом? Или же просто стал верной собакой босса?

“Вот сейчас ты видишь?”

========== Прошлое Дазая. Последний праздник. ==========

Марина, будто смеясь над Ацуши и желая настроить его против Дазая настоящего, не торопила время, обязывая призрака наблюдать за всеми тренировками, за всеми миссиями, за всеми убийствами, что совершал мафиози. Целый год так прошел, однотипные дни, где обязательно должна была пролиться чья-то кровь, шли вереницей друг за другом, заставляя Накаджиму уже привыкнуть к злому.

За это время босс не поменял отношение к Дазаю, по-прежнему боясь и ненавидя его, как когда-то старый руководитель. Мори лишь отмечал вдруг возросшую продуктивность исполнителя, ставя его в пример остальным мафиози, которые тоже недолюбливали Осаму.

Все, кроме ученика, что всеми силами пытался доказать свою привязанность, но был жестоко оттолкнут.

Такой же отверженный

Для Накаджимы, происходящее стало большим потрясением, посеяв в душе страх, граничащий с ненавистью. Ведь он в какой-то степени тоже ученик Осаму, так же принятый в организацию по предложению его. Не то чтобы он боялся повторить судьбу Рюноске, зная, что в агентстве самоубийце просто не дадут применять такие меры в его обучении, он опасался другого, что тот вновь изменится, станет жестоким и грубым, как четыре года назад изменился, превращаясь из терпеливого и даже заботливого учителя в зверя, нападающего, но не добивающего свою добычу, оставляя на ее хрупком теле только бесчисленные сссадины и синяки от побоев, подводя к тому месту, где жизнь и смерть смотрят друг другу в глаза, будто играя в гляделки, кто кого переглядит, тот и заберёт душу.

Но так будет поступать зверь, загнанный в угол, защищающий не сколько себя, сколько свой дом, свою семью, своих друзей, в своем праведном гневе не замечая главную опасность. Может Дазай и вправду стремился оградить дружбу от всех напастей?

Эта мысль пришла к нему на одной из тренировок больного подростка, когда Дазай, выпустив в пасть черного демона непрерывно серию патронов, молниеносно отраженную, ударил того под дых, повалив на каменистую почву, заставляя задыхаться в удушающем кашле, а после, как только ученик попытался подняться, ударил того острым носком своих ботинок в живот, роняя обратно и, заходя уже сзади, продолжил пинать подростка по позвонкам, выбивая, кажется, всю жизнь из холодного тельца.

Накаджима, из-за заполнивших его глаза слез, не заметил, как низенький человек налетел на шатена, сбивая его с ног и усаживаясь на грудь, придавливая силой гравитации к тем острым камням.

– Ублюдок, жалости в тебе никакой нету! – Орал, срывая голос, он в лицо Осаму, пытаясь, словно, докричаться до его настоящей сущности. – Если так велел босс, так почему же он делает это твоими мерзкими грязными руками? – Рыжий колотил кулаками по плечам напарника, по его груди, пару раз ударял по лицу, зло, совершенно не жалея, ни своих костяшек, ни лежащего на земле.

Странно, но Дазай даже не пытался защититься от сыпавшихся на него ударов, лишь смотрел, совершенно не двигаясь, своим остекленевшим взглядом куда-то в пустоту, словно пытаясь в этот раз обыграть в гляделки саму смерть, уже одержавшей победу над жизнью, зная, что та обязательно уступит ему, конечно, он же великий мафиози, которому нет равных среди миров. Та отступила, кажется, преклоняясь пред ним. И тогда на лице возникла тупая слабая улыбка, вызвавшая ещё больший гнев у Накахары.

– Ты чего лыбишься, чего лыбишься? Смерти безболезненной хотел, да хрен тебе! Я убью тебя и ты сдохнешь в страшных муках, мучитель! – Не переставал ругаться Чуя, пока черная, невесть откуда взявшаяся, материя не сдавила ему горло и не стянула руки за спиной, больно выворачивая в локтях, почти прорезая чуть загорелую кожу.

Накахара только засипел, краснея от напряжения и стараясь выбраться из дьявольских пут, но не мог, черные ленты стали сильнее стискивать его.

– Акутагава, нет, прекрати. – Осаму приподнял голову, переводя взгляд с пустоты на ученика, который воспринял его напарника как опасность. – Это не верно, нападать на своих. Я учил тебя.

Призрак уже не плакал, внимательно наблюдая, будто ожидая чего-то такого, что должно, наконец, решить исход затянувшейся на четыре года партии.

Рюноске отпустил рыжего, опадая на колени и шумно дыша, скрестив тонкие руки на груди. Он выглядел совсем разбитым, и не столько от побоев, сколько от разочарования. От него будто часть отодрали, когда наставник, так холодно и отчужденно произнес: на своих не нападают. Он напал на него, пусть и по приказу босса, значит, кто-то из них чужой?

– Простите. – Уже иначе заговорил ученик, опустошенно и так же холодно, перенимая от своего наставника все самые жуткие качества.

Дазай поднялся, со скрываемой гордостью смотря на подростка, полусидящего на земле. Теперь мафиози был уверен, что тот справится, теперь он чувствовал, что ненависть бушует в сердце его, теперь он видел, как закипела злоба в глазах его, теперь он знал, Акутагава – новое оружие в руках мафии, а значит, это была последняя тренировка.

– Это было последнее занятие. – Дазай протянул ему руку. – Ты отлично усвоил некоторые правила. Но… – Дазай покачал указательным пальцем, после чего вновь раскрывая ладонь. – Предела совершенству нет, и медленно, ты будешь подбираться к вершине, через боль и лишения, как когда-то подобрался в мафию. Тебе ведь тогда и это казалось вершиной.

Глаза Акутагавы вновь озарились светом солнца, что стояло сейчас в зените, и он, доверившись наставнику, протянул свою ручонку, схватился за сильную руку учителя, точно утопающий, и подтянулся, пытаясь встать.

Упал. Снова. Спиной на эти острые камни, продирая одежду о них и получая новые раны. Зажмурив глаза от боли всего лишь на долю секунды, подросток беспомощно лежал на земле, не понимая, за что с ним поступили так именно сейчас? Моральная боль заглушила физическую, которую, казалось, невозможно было терпеть, но тот привык, за все время, что прошло с того момента, как босс пришел на их урок, Дазай научил Рюноске плевать на боль, принимать ее как должное, хотя до этого наоборот, учил его забывать боль.

– А главное-то, так и не дошло до тебя. – Наклонился Дазай. – Кем бы тебе ни был человек, ему доверять нельзя, по крайней мере, в преступном мире. Ты никогда не узнаешь, что в голове у убийцы, смотрящего на тебя по-доброму, ты никогда не узнаешь по лицу и манерам, что тот убьет тебя раньше, чем ты сообразишь. Слабак! – Сплюнул Осаму и развернулся, оставляя ученика позади.

В такой день

– Слушай, ты, изверг. – Нагнал его Накахара. – Зачем ты так? Я, конечно, понимаю, что воспитание и тому подобное, но разве тебе мало истязать его физически? Какого черта ты превращаешь его в себе подобного морального урода? Он же изо всех сил пытается доказать тебе, что он способен на все, он уже полтора года не слышал от тебя ни единого доброго слова, может быть, хватит измываться? – Чуя схватил его за руку, заставляя остановиться. – Ладно, я привык к твоим подъебам, я могу ответить тебе, сила есть… Но он то, он же бессилен пред тобой! Способность ты его развеешь, а ударить тебя… Хах, если бы у него и поднялась рука, то силы бы только на это и хватило.

Осаму выдернул руку, так и не посмотрев на напарника. Грудная клетка поднималась при дыхании с болью, синяк на скуле пульсировал, заставляя его чувствовать себя живым.

– Вот скажи, за восемнадцать ебаных лет своей жизни ты чего-нибудь добился, кроме презрения окружающих и страха пред тобой? – Выкрикнул Накахара, неконтролируемо формирующий в руке шар энергии.

Дазай был рядом, он сейчас не мог позволить Порче взять верх над напарником, потому и взял того за плечо, заставляя энергии уйти, рассеяться.

Разрушиться

– Думал, ты сейчас дашь мне сдохнуть. – Усмехнулся тот, облокачиваясь на напарника. Вместе с клубком вышла вся злоба, сменившаяся неким пониманием происходящего. – С днём рождения, мудак. – Сильные руки обняли Дазая, который будто был совсем не рад.

– И угораздило же дожить до восемнадцати… – Вздохнул он. Думать не хотелось, но не думать он не мог.

Игра продолжалась

Ацуши впервые ослушался голоса Марины, почувствовав себя вольным, он не отправился вслед за сильнейшим дуэтом, предполагая, что напарники уйдут пить, а это для паренька было сейчас на втором месте. На первом была жалость к кашляющему кровью подростку, что до сих пор лежал на земле, щурясь от яркого солнца светившего прямо в его серые потускневшие глаза. Тот не предпринимал никаких попыток подняться, будто понимая, что силы его на исходе, а отстоять его у смерти уже некому.

Но и подвести к черте тоже

Рюноске, с трудом, преодолевая боль, поднес холодную руку к лицу, прикрывая бледную кожу от палящего июньского солнца.

– За что же ты так со мной? – Еле слышно прошептал он. – Неужели всей моей силы не хватает на то, чтобы заслужить хоть какую-то похвалу? Ну что же, хорошо, я стану жестоким, безжалостным, ещё более мстительным, чем пару лет назад, когда ты только принял меня. Я докажу тебе, что достоин уважения и гордости за меня, я пойду на все, только бы ты сказал, что я справился…

“Каждый из нас предан, кому-то или кем-то. Так сказал один мой знакомый. Эти слова стали непреложной истиной. Зачастую каждый выполняет оба пункта.” – Заговорила Марина вновь, будто забывая, что пять минут назад, управляемый ей призрак воспротивился и поступил так, как считал нужным. – “Он будет долго лежать, пойдем, мне хочется услышать бред, что несёт пьяный Накахара. Из него можно выцепить что-то важное. Ты ведь выполнишь эту просьбу?” – Змеёй прошипела русская, затуманивая страхом сознание Накаджимы.

“Хорошо.” – Нехотя согласился тот. Ему не хотелось оставлять Рюноске одного в таком состоянии, но все равно, чем он мог бы помочь покалеченному подростку?

Присутствие?

“Будет лучше, если ты будешь рядом с Дазаем. В баре.”

Призрак удивился, Чуя и Осаму никогда не выпивали в баре вместе, даже после особо сложных миссий, с чего бы им идти туда в этот раз?

“Заходи.” – Скомандовала русская женщина, как только перед ним вырос порожек бара.

Накаджима зашёл и ахнул – за барной стойкой сидели Анго, Дазай, Ода и Чуя. Их лиц он не видел, но чувствовал, как его друг был напряжен и смущён.

Кажется, впервые

– С днём рождения, дружище! – Первый заговорил Сакуноске. И, хоть Ацуши пришел не к самому началу, он был уверен, что это первая фраза, сказанная в этой компании. – Анго, что же ты все время пьешь этот сок, хоть раз попробуй виски!

– Предпочитаю на работе, кхм, не употреблять. Вдруг босс вызовет или… А впрочем, неважно, кто при исполнении, не должен, я считаю, извиняюсь. – Растерянно улыбнулся он, встречаясь взглядом с Дазаем.

– Анго, прости, так неловко вышло, я подозревал тебя абсолютно зря. – Хрустел пальцами исполнитель. – Я беспокоился, верно, зря, совсем…

– Какие нежности, блевать охота! – Чую было трудно не узнать, он, выпив уже несколько бокалов вина, начал пьянеть.

– А ты, модная шляпка, уже налакался! Ах, зараза! – Осаму всегда знал, что ответить напарнику, но вдруг почувствовал через рукав рубашки и бинты тепло руки Сакуноске, одними глазами будто останавливающего его. – Ладно, я не со зла ведь. – Улыбнулся Дазай, но как-то горько, ощущая наступление неизбежного.

– Дазай, я хочу сказать тост. – Поднялся Ода. – Я знаю, как никто другой, что ты хороший человек, просто оказался не на той дороге, но, все мы ошибаемся и я желаю найти тебе тот путь, который будет по душе. И ещё, береги себя, друг.

Три стакана соединились ненадолго, звеня, только Чуя не участвовал в этом, уже пьяный в хлам.

Ацуши не мог налюбоваться на счастливого тогда Дазая, ощущая и себя участником торжества. Да только время пролетело слишком быстро, вынуждая их собираться. Анго ушел раньше, помогая и Накахаре покинуть бар, остались только Сакуноске и Дазай. И призрак.

– Одасаку, спасибо, только не достоин я этого всего. – Дазай в тот вечер выпил больше всех, но его сознание лишь на толику помутилось. – Не достоин. – Он положил руки на колени, склонил голову, словно боясь увидеть осуждение или разочарование в глазах друга.

– Нет, Дазай, ты достоин, достоин лучшего, лучшей жизни, а не этой, вечно во тьме, холодной и коварной. Маски не должны скрывать лица, каким бы то ни было, а у тебя оно светлое. – Ода взял его за руку, поглаживая пальцем тыльную сторону ладони, совсем нечаянно задевая бедро. – Ты опять? – Спросил он, видя как Дазай вздрогнул и неловко поежился.

– Да, было несколько раз. У меня были проблемы, а это отличный способ отвлечься. Кого-то впутывать желания нет, и ты, Одасаку, уже давал советы по поводу Рюноске . – Все же виски немного подействовало на юношу, заставляя того открываться чуть больше. – Но это не то, о чем следует говорить, друг…

– Только будь осторожен…

Только будь

Комментарий к Прошлое Дазая. Последний праздник.

“Каждый из нас предан. Кому-то или кем-то .” – Цитата из романа Федора Михайловича Достоевского “Идиот “

========== Прошлое Дазая. Закрытое собрание. ==========

“Ацуши, за счастьем обязательно последует расплата за него, ты и сам это знаешь, таков мир. Все привыкли брать в долг, чтобы потом отдавать сполна, но тебе повезло, что ты сначала купил, и только потом начал пользоваться счастьем…” – Сказала Марина, когда они покинули бар.

“В каком смысле?” – Задумался призрак. – “Неужели… Я заплатил своим пребыванием в приюте за будущее и значит, неудачи больше не будут так тяжелы для меня?”

“Да, мой мальчик, да.. ” – Цветаева замолчала, давая знак и Накаджиме. – “Слушай.”

– А всё-таки, Дазай, дела с тренировками Акутагавы совсем плохи? – Задал вопрос Ода, видя, что после короткой прогулки весь алкоголь выветрился и его друг может снова ясно мыслить и внятно отвечать.

Как и всегда

– Сегодня была последняя. – Вздохнул Дазай в ответ. – Ты просто не представляешь, как я рад, что это закончилось. Я уверен, босса удовлетворит результат, ведь идеала можно достичь только постоянно совершенствуясь на миссиях, в битвах с новыми, более сильными противниками…

– Дазай. – Оборвал Сакуноске. – Прекрати говорить о кровопролитиях. Идеала достичь невозможно, даже если рваться к нему изо всех сил. В такой гонке можно только проиграть, теряя себя среди иллюзий, на которые ты пытаешься равняться. И я говорю не только о тебе, друг.

Осаму задумался, сколько раз он пытался выиграть у воображаемого противника? Бесчисленное множество, и все впустую. Конечно, ему казалось, что он выходил из битвы победителем, но что было на самом деле? Сколько стоили эти сражения?

Победителей не судят

Его и не судили, боялись, как бы и против них он не начал свою беспроигрышную игру, буквально размазывая противника, ломая личность и, смотря сверху вниз, ухмыляясь, наслаждаясь победой. И только победитель знает, какими усилиями досталась она ему.

Победитель судит сам

Себя

– Одасаку, я и не хочу об этом, но не могу. Кажется, что только убийствами и насилием над поражённым занято все внутри. И только ты знаешь, что это не так. Всем кажется, что я такой самоуверенный и бездушный, но на самом деле я вообще не уверен ни в чем. Сложно признавать то, что я проигрываю сам себе, хотя смеюсь над слабыми.

– Признание, вот часть победы. – Ответил Сакуноске, пожимая руку друга, как-то особенно крепко. – Тебе не мешало бы отдохнуть, хоть ты и не хочешь быть с этим согласен. Я, наверное, пойду, до завтра. – Чуть дрожащим голосом произнес Одасаку и пошел по коридору прочь, не давая другу попрощаться с ним.

– Ацуши, вот чудо то какое! Нам не дали поговорить в прошлый раз! – Раздался звонкий голос, обращённый к призраку, заставивший его вздрогнуть и резко обернуться. – Ринтаро такой зануда… Сейчас у него будет закрытое собрание, мне сказали я могу присутствовать, но мне чертовски скучно! – Повторила девочка когда-то давно услышанную фразу Дазая.

– Элис, все ждут только тебя. – Протянул Мори, подошедший следом. – Ох, Дазай! – Заметил юношу босс. – С восемнадцатилетием, лучше поздно, чем никогда, не правда ли? – Сощурился он, понимая, что преемник может раскрыть и порушить все планы, а потому, старался разыграть идиота. – Ну, раз встретил тебя, то ты, если, конечно, хочешь, можешь прийти и посмотреть на новые наряды моей девочки! – Губы растянулись в мерзкой улыбке.

– Нет, пожалуй, откажусь. Я не заинтересован ни в чем, кроме собственной смерти. – Дазай спрятал сжатые в кулаки руки в карманах, готовый ударить босса по его противной роже. – Я хотел обсудить детали последних тренировок Рюноске…

– Давай завтра, с утра всегда лучше думается. Не против? – Как-то слишком мягко говорил Огай, сам не понимая, что это настораживало. – Ну а раз не хочешь полюбоваться Элис, то будь добр, подготовь отчёты о поступивших средствах за последние полгода.

– Хорошо. – Дазаю было не важно, что делать, лишь бы не видеть босса хотя бы ближайшие несколько часов.

Сторонам требовался перерыв

– О не-ет… – Сказала Элис призраку. – Если этот извращенец собирается показывать очередные мои шмотки своим подчинённым, то я уйду. Ринтаро! – Осуждающе посмотрела на Мори его способность, как только Дазай отошёл.

– Не беспокойся, тебе это не светит. Мне надо было что-то ответить, глупышка моя! Так мы идём?

Элис не ответила, закатив глазки, она последовала за Огаем.

– Ацуши, пойдем. Мне будет скучно. – Поманила она призрака за собой.

“Идти?” – Посоветовался он с русской

“Иди.”

В кабинете босса, расположившись за богато убранным столом, сидели несколько человек, среди которых были Кое, Хироцу, недавно принятая в мафию девочка – Кека и двое других людей, чьих имён Накаджима не знал, только два места по обе стороны от кресла босса пустовали, привлекая внимание отсутствием людей.

“Чьи эти места и почему они пустуют?” – Накаджима волновался, задавая вопрос, и будто зная, что за люди сидят там.

“По правую сторону сидит Дазай, по левую Накахара. Только я не уверена, что тебе нужно знать это.” – Совершенно спокойно ответили ему.

– Элис, деточка, пусти меня за мое место. – Ласково обратился Мори к девочке, что сразу встала и, надув губки, отошла чуть дальше, встав рядом с Ацуши. – Я не выгоню тебя, ведь ты можешь помочь нам в осуществлении плана.

– Элис, что за план и зачем это собрание? – Призрак спросил ее, почувствовав, что готовится что-то неладное, в надежде хоть что-то узнать и подготовиться к грядущим потрясениям.

– А… – Протянула способность Мори. – Я не вникала, но знаю, что они собираются устранить пару опасных людей в мафии. Неужели тебе это интересно? – Недоумевающе спросила девочка Накаджиму, что не ответил, будто не слыша Элис.

Мори сидел на своем месте и все никак не мог начать речь, будто ожидая тех, чьи стулья пустовали.

– Босс, мне позвать их? – Тишину разрушила Кое, чье лицо выражало явное недовольство затянувшимся молчанием. – Мы не можем вечно попускать это…

– Не надо, сегодня мы обойдёмся без них. – Оборвал босс девушку. – Что же, начнем. – Выдохнул бывший доктор. – Вы все прекрасно знаете Дазая Осаму, так же прекрасно вы знаете и Оду Сакуноске, и, наверное, уже ни для кого не секрет, что эти двое подружились, хотя нет, это неверное слово, они привязались друг к другу. Казалось бы, ничего страшного нет, Дазаю свойственно нарушать все предписания, но поверьте, эту привязанность я наблюдаю уже почти два года. – Лицо босса исказилось, когда он произнес это, словно противно ему стало от чужих дружеских чувств. – И она изменила моего преемника в худшую сторону.

– Куда уж хуже! – Возразила Кое. – Раз он последнее время только нарушает порядки, почему бы не сделать преемником Накахару? Он ничем не хуже этого выродка, сильный, смелый, что ещё нужно? – Позже она добавила. – Ты хоть знаешь, что случилось с Акутагавой Рюноске?

– Да, знаю. – Босс снова оборвал Озаки. – Чуя сильный боец не спорю, но для того, чтобы управлять такой организацией, как мафия, нужна не сила, нужен ум и решительность, граничащая с безумством. Извини, но малыш в пролете. – Огай усмехнулся, но его юмора никто не оценил.

– И что, ты ради того, чтобы рассказать об их дружбе нас собрал? – Спросил Хироцу, закуривая трубку. – Или есть что-то серьезнее?

– Хорошо. – Мори немного подумал. – Я введу вас в курс событий, произошедших четыре года назад. Вы, наверное, помните прежнего босса, которого мы не решались убить, и тот, якобы, передал мне полномочия и мирно скончался? На самом деле я всё-таки убил его, а помогал мне Дазай. Он ненавидел его, так же как и все мы, а потому, был посвящен в наши планы. Я, если честно, даже не думал, что подросток может как-то помочь, но в один момент промелькнула мысль – он же самоубийца, а значит, рано или поздно распрощается с жизнью, тайна смерти будет навеки сокрыта. Но сначала, он должен был засвидетельствовать то, что босс добровольно передал мне полномочия. Все прошло успешно. Минул год, а Дазай был жив, подстроив все так, что и убить его было нельзя, и… Я до сих пор не понял, в чем был мой просчет. А потому и обратился к вам. – Мори окинул взглядом притихших членов собрания, понимая, что в какой-то степени ошарашил их. – Мне больше нельзя ошибаться. Я не могу просто убить Дазая или позволить ему умереть.

– Почему же, разве тебе когда-то было жалко людей? – Поправив монокль, смело спросил Хироцу. Он уже давно не боялся гнева, привыкший, кажется, ко всем его проявлениям, с долей осторожности, но смело глядя в лицо опасности.

Но не заигрывая с ней

– На это есть две причины. Первая, что если Дазай будет мертв, при особых случаях мы не выпустим Кью, ведь если мальчик будет неконтролируем, он уничтожит все. Вторая же – Дазай один из трёх носителей единицы мудрости, один из двух сильнейших. Учитывая тот факт, что русский юноша вершит мнимое правосудие, не поддаваясь ни на какие уловки, избегая всех опасностей благодаря нечеловеческому уму, его может усмирить только равный ему по разуму, или тот, кто сильнее.

– Вот как? Так зачем его убивать? – Кое немного озадачилась. – Почему просто не поставить такие условия, из которых он не выпутается?

– В том то и дело, что выпутается! Он просто умён, словно дьявол. Он с лёгкостью подставит меня, если захочет занять мое место, провернет все так, что у меня выбора не будет и никто не сумеет помочь. Или вообще, свершенное четыре года назад повторится, только его руками, он не побрезгует, нет. – Огай вздохнул, переводя дух. – Я пригрозил ему смертью друга, когда тот отказался ужесточить задания тренировок Рюноске, он забоялся, задёргался, но что если это все напускное, что если он играет со мной, как с котёнком, и, на самом деле, Ода для него пустое место, отвлекающий маневр?

– Так это по твоей инициативе Акутагава чуть не умер? И, хоть это не снимает ответственности с исполнителя, ты оказался слишком жесток, я была другого мнения о тебе. Лучшего. – Озаки уставилась на стол, пытаясь сопоставить действия, слова и собственные мысли.

– Так почему же тебе не убить Сакуноске? Он все равно не несёт мафии почти никакого толку. – Рюро, покуривая, совсем просто говорил об этом, словно о планах на грядущую жизнь.

– В том то и дело, что Дазай пригрозил мне. Как раз упомянул Юмено, что освободит его. Или сдаст нас правительству, глупо, конечно, но имеет место быть. Я уверен, что смерть друга сломает его, подавит всю спесь и гордость. Дазай либо уйдет, либо будет верой и правдой служить мне, нужно выбрать только момент, чтобы не просчитаться как в прошлый раз… – Голос Мори скатился к неприятному зловещему шёпоту. – Ну конечно же, послать на задание, где его точно убьют, он ведь даже не защищается. А Дазая задержать здесь… Не идеально ли? – Он снова обратился к присутствующим.

– Умно, босс. – Отозвался Хироцу.

– Подло и жестоко, я не буду участвовать в этом. – Отрезала Озаки. – Как бы я худо не относилась к Дазаю, он не заслужил такого.

– Тебя никто и не просит, Кое. Собрание окончено. – Огай поднялся, чувствуя себя победителем.

Так рано

– Стойте… А если Дазая это не сломит, наоборот, взбодрит его, побуждая мстить, только бы создавать впечатление горя. Вы же, кажется, сказали, что их дружба может быть одним из условий игры? – Тихо говорила девочка, приведенная Кое, только никто не услышал робкого запуганного голоска в начавшейся суете. Никто, кроме ее наставницы, шикнувшей на ребенка, мол нечего слухи пускать и мафиози того она совсем не знает.

– Ацуши, ты в порядке? – Элис только докричалась до него. – Ты сам не свой… – Но девочка не договорила, вынужденная исчезнуть.

“Марина… Я не смогу помочь им…” – Сожаление грызло душу призрака, заставляя чувствовать себя недостойным жить.

“Не сможешь. Без такого прошлого не было бы будущего. Кто знает, каков был бы мир.” – Ничем не пытаясь утешить, женщина говорила это. – “Но я знаю, что не было ничего важного до того дня. Могу ли я перенести тебя туда, чтобы все закончилось как можно скорее?”