Текст книги "Страшный сон (СИ)"

Автор книги: Inferiority

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 12 страниц)

Женщина молчала. Все постепенно начали отходить от оцепенения, беспомощно оглядываясь и пытаясь понять, в чем причина их недавнего ощущения потери себя.

– Марина Цветаева, если ты хочешь понимания и поддержки с нашей стороны, скажи, ты готова ответить на все наши вопросы? – Осаму говорил тихо и спокойно, подходя к ней ближе. – Обещаю, мы не сделаем тебе ничего плохого, если ты пойдешь на это и расскажешь нам все.

– Моей матери ведь так же говорили, что не убьют ее, что она будет жить. А что в итоге? Из-за тебя, из-за вашей тупой игры, ее убили, устранили, как лишнего персонажа. Кому я говорю! Да у тебя же вся жизнь словно бессмысленная жестокая игра!

Была

– Кто прошлое помянет, тому глаз вон. – С некой усмешкой произнес Мори, решивший вступить в этот разговор. – Так же у вас в России говорят.

– А кто забудет, тому два. – Резко ответила ему Цветаева. – Мало кто знает окончание, но именно в нем скрывается весь смысл. Все знают только общеизвестные факты и ни один человек не пытается добраться до сути. Все делают что-то, не пробуя даже подумать, чем же это обернется им… – Цветаева глубоко вздохнула. – Ну, давайте же, убейте меня, как мать мою изничтожили!

– Нет, Марина. Наши жизни становятся чем-то большим, нежели просто игра, когда мы живём ради какой-то цели. А когда нами управляют, мы становимся частью чужой игры. И ты впуталась в нее. Думаешь, я не знаю ничего, но мне давно все известно. Очень давно. – Дазай взял ее за руку. – Твоя мать, я уверен, была хорошим человеком, пока не стала куклой в чужих руках, что испортили ее и поломали. И наша главная ошибка в том, что мы не вернули ей контроль над собой, подвергнув этой опасности, стать управляемой, и тебя.

Мори напрягся, чувствуя себя немного униженным, из-за слов Осаму, будто обвинявших и его, но Фукузава приложил палец к губам, показывая, чтобы он ничего не говорил сейчас, давая Дазаю шанс справиться самому.

– Что-то не видно было по тебе, что ты хотел помочь ей, будто наоборот, стремился сделать ещё хуже. Да, знаю, скажешь, что прошло столько лет, что ты стал другим, но люди настолько не меняются, в них все равно, где-то глубоко в подсознании, остаётся частичка прошлого, которая, в некоторых случаях, заполняет все, возвращая человека назад. И я уверена, что сейчас нужно найти лишь кнопку, которая запустит этот процесс.

Ацуши вздрогнул, он боялся, что когда-нибудь его наставнику надоест работа и он вернётся в мир грязи и тьмы. Но сейчас обеспокоены были все, даже босс портовой мафии понимал, что сейчас Осаму не остановит ничто, что тот рычаг с надписью ‘стоп’ он сам сломал.

И впрямь о последствиях босс не думает

– Хочешь, я расскажу тебе кое-что? – Шатен все ещё смотрел в глаза русской, видя в них человеческую скорбь и согласие, то, что Марина не могла сказать, она показывала взглядом. – Твоя мать сказала перед смертью, что у нее осталась малышка, что продолжит ее дело. Меня не остановила эта фраза и я продолжил пытки, словно зверь обезумевший, а в ее глазах, пусть и опустошенных кукловодом, горела маленькая искорка – ее малышка…

– Мне было двенадцать. Я далеко не была малышкой. – Выдохнула русская, пытаясь сдержать слезы.

– Для матерей мы всегда остаёмся малышами, сколько бы нам ни было. – Осаму гладил ее кисть, что цепко обхватила его руку пальцами. – Хоть год, хоть сорок лет.

– А ведь меня тоже ждёт малышка… Далеко-далеко, но ждет, и как я хочу увидеться с ней, очень хочу… – Сухими губами шептала женщина, а горячие слезы катились по щекам. – Знаешь, я помогла Ацуши, когда воспользовалась им. Он, совершенно случайно, провалился в свои детские воспоминания, я видела его, как он оказался в приюте, как над ним издевались… Я поддерживала его, разговаривала с ним, укрепляла его дух, представляя, что это может случиться и с моим ребенком, если вдруг меня убьют. – Закончила она, безудержно теперь рыдая.

Дазай был готов к этой информации, снова просчитав все возможные варианты наперед, но остальные – нет, а потому они всполошились, загудели, перекрикивая друг друга и пытаясь обсудить этот факт. Женщина пугалась этого гула, ей казалось, он разорвет ее сейчас, выворачивая тонкую душу наизнанку, но Осаму, видя ее страх, поднял ладонь, заставляя всех замолчать.

– Кто сделал с тобой такое? – Дазай погладил ее по мокрым щекам.

Сейчас перед ним сидела не преступница, с изможденным лицом, покрытым мелкими морщинками, а еще совсем несмышленая девчонка, затянутая в сети опытного преступника. И этой девчонке помочь бы, вытащить ее из ямы, в которой та погрязла телом, пока мрак не захватил и душу, поддержать ее, когда она вновь пройдет по земле, улыбаясь солнцу.

– Демон… – Лишь тихо ответила она, закрывая глаза. – Он убьет всех, кого не сможет поработить.

– Ты выбираешь жизнь или свободу? – Осаму специально задал такой вопрос, ведь у него тоже самое спросили, когда он искал дорогу.

Он выбрал свободу

А потому ему не страшно было умереть, ни будучи мафиози, он все равно шел на риск, ни будучи детективом, он тоже был готов пожертвовать собой. Впрочем, как и все его сослуживцы, выбравшие свободу и стремящиеся к чему-то недосягаемому и несуществующему для обычных людей.

Но не для них

– Я не знаю, что выбирать. Жизнь прекрасна, когда ты свободен, но что даёт просто свобода, без жизни ее ведь не существует? Тем более если ты знаешь, что за свободу придется когда-нибудь погибнуть.

– Когда-нибудь жизнь покинет всех… – Начал Дазай.

– Но свободных жизнь бросит раньше. – Марина вдруг резко оборвала, отворачиваясь от шатена, заводя глаза куда-то под верхние веки, показывая чуть покрасневшие белки.

– Что за… – Директор агентства схватился за катану, готовый в любой момент вытащить ее и ринуться на защиту своих подчинённых.

Босс мафии тоже был наготове, уже запустив руку в карман за револьвером. Все эсперы напряглись, зорко наблюдая, улавливая каждое движение русской, буквально, каждый ее вздох. И только Дазай по-прежнему был спокоен, держа пойманную за руку.

Вдруг, ее глаза вернулись на должное место, светясь каким-то дьявольским фиолетовым свечением. Это больше были не ее глаза, чужие.

Глаза кукловода

– Вы думаете, что все в этой жизни будет так легко, один будет в виде тигра совершать свои грехи, пугая маленьких ребятишек по полнолуниям, второй будет убивать людей скальпелем, ради власти, третий будет строить из себя доброго старика, но на деле будет жестоким убийцей, искусно владеющим катаной, а четвертый – будет вечно предавать… Мир погряз в грехе, и грех этот не искупить смертью одного одаренного. Этот грех можно искупить только смертью всех эсперов, не важно, на какой они стороне, сам факт их существования противоречит естеству. И я убедился в этом, читая личные дела мафиози. Полсотни человек и все грязны. Их уже ничто не очистит.

– Молчи, молчи, это не ты. – Дазай сжимал ее руки, но ничего не происходило. – Марина, вернись, не поддавайся…

– Марина, вспомни о малышке…– Крикнул Ацуши.

Вернулась

– Марина, ты связалась с ним, как, расскажи только, как он смог захватить твое сознание? – Осаму пытался достучаться до женщины, но реакции не было, только слезы катились по изможденному лицу. – Марина, я знаю, знаю, кто завладел твоим разумом, но хоть подай знак, хоть намекни, как он сделал это? Мы оградим тебя, если будем знать, как он подчиняет людей. – Расспрашивал шатен.

– Мы должны уйти. Обсудить все. – Сказал Фукузава, беспокоясь за своих. – Уходим все, даже ты, Дазай. Один на один с демоном рано оставаться.

Проиграет?

– Оставить ее одну? Но директор! – Осаму знал, что это совершенно небезопасно. – Если Достоевский что-нибудь сотворит с ней, он же воспользуется и ребенком… А я обещал ей, при вас, при свидетелях обещал, что мы защитим его, если не спасём ее…

– Дазай, ты и в верности мафии клялся, но ведь мы договорились, что я забуду эту клятву. И я забыл, так почему же нам не проигнорировать и эту? – Припомнил Мори, словно укоряя бывшего ученика.

– Это было давно, Мори. И тогда на кону была только моя жизнь, а сейчас… Ты ведь знаешь, что Достоевского могу остановить только я?

– Не время для геройства, Дазай. Пойдем.– Юкичи был непреклонен.

Все ушли, оставляя женщину, точно куклу забытую девочкой на скамейке.

Один на один

С кукловодом

========== Наследник. ==========

За столом все молчали, хотя у каждого было, что сказать. Каждый из них хотел оправдаться, опровергнуть или же как-то сгладить неприятную информацию о себе, преподнесенную остальным, словно Марина пыталась опозорить их друг перед другом.

– Я не контролировал себя! – Первый вдруг выпалил Накаджима.

– А я хотел, чтобы всем в мафии дышалось легче! – Следом протараторил Мори.

– Информация относительно ложная. Я и вправду могу убить человека, но только во имя справедливости. Раньше я работал на правительство напрямую, Мори знает… Но только разве я прикидываюсь добрым? – Фукузава нахмурился, всем видом показывая, что он может быть очень суров.

Это немного разрядило обстановку и эсперы, напряжённые ранее, беззаботно засмеялись.

Но только у каждого из четверых под беззаботным смехом скрывалась нарастающая тревога за жизни остальных.

– Расслабились и хватит. Что делать будем, коллега? – Обратился Мори к директору агентства. – Оставить все как есть, только упрятать русскую куда подальше, мы можем, но где вероятность того, что это не обернется для нас чем-то страшным?

– Упрятать… – Эхом повторил Ацуши. – Она помогла мне, я стал увереннее в себе, теперь воспоминания о прошлом не вызывают у меня мучительной душевной боли. Могу ли я отплатить ей за это?

– Ты уже отплатил, через тебя все наши документы и секреты были переданы врагу. – Сверкнул глазами босс мафии, словно скальпелем резанул, заставляя паренька съежиться под этим взглядом.

– Но ведь это не ей на пользу, а кому-то… – Наивно произнес Ацуши, немного побаиваясь Огая. – Можем же мы хоть как-то помочь ей?

– Вряд-ли. – Вдруг заговорил Осаму, раздумывающий над чем-то. – Мы не сможем освободить ее разум, к сожалению, пока Достоевский находится в некой… – Дазай замолчал, пытаясь подобрать верное слово. – Пока у него есть возможность свободно мыслить. Знаю, не совсем правильно сказано, но до меня самого не доходит система этой связи именно с Мариной.

– Этого никто не запрещает и все гоняют свои мысли в головах, так почему же только он может вот так порабощать чужое сознание? – Босс мафии уставился на бывшего ученика. – Никто же кроме него не в силах вот так вертеть чьим-то разумом, ни ты, ни Рампо, если брать вашу тройку.

– Так это я и хочу понять, но вот не могу, странно. – Ответил шатен. – Получается, он сильнее меня сейчас, даже если тогда узнал, что на задание отправлен будет Накаджима. Кстати, Ацуши. – Обратился детектив к пареньку. – Почему ты утаил, как возвращался в свое детство?

– Мне было стыдно, что меня будут считать слабеньким и жалким, беспомощным, одним словом. – Вздохнул тот и опустил голову. – Неправильно, конечно… Но в эти моменты, Марина словно преображалась.

– Так-так, подробнее, пожалуйста. Что представляло из себя это ее преображение? – Осаму будто нашел какую-то зацепку.

– Ну… – Накаджима задумался. – Она временами была такой мягкой, спокойной, помогала мне, а временами наоборот, говорила так, будто хотела сделать мне только хуже и тяжелее.

– Ничего не понятно… – Ответил на это Дазай.

– Не припомню, чтобы способность Достоевского позволяла ему управлять сознанием человека. – Мори, ранее встречавший его, только ещё ребенком, был совершенно озадачен. – Конечно, скорее всего, помимо Достоевского там есть ещё какие-нибудь эсперы, помогающие ему, но чтобы вот так… Это должен быть ещё один гений.

– Мне кажется, что Достоевский просто очень опытный. – Заговорил директор. – Он совсем не гениален. Просто, взять к примеру, Цветаеву. Он выработал в ней рефлексы, что на какие-то ситуации и слова она реагирует этим жутким закатывание глаз и страшной речью, а на какие-то вновь приходит в себя. Вот Ацуши напомнил ей о ребенке, она сразу же отошла. – Юкичи подпер голову кистями.

– Нет, он гений и это доказано моими исследованиями, но это так, к слову. – С долей хвастовства сказал Мори. – Ладно, а если забраться глубже и вспомнить ее мать? Ведь когда мы взяли ее, она вела себя очень странно, ругалась, угрожала. Она не сказала ничего, что как-нибудь облегчило бы ее участь. Так, по мелочи в чем-то проговорилась Дазаю во время пыток, но ничего существенного мы не узнали. Только что ребенок у нее был.

– Ты не видел тот момент, когда она сказала о дочери, потому не говори так бесчувственно об этом, в ту минуту русская будто прозрела, будто выпуталась из этой связи. – Вздохнул Осаму. – А потом снова началось… Она была хорошей матерью, готовой на все ради ради дочки, я думаю. Это же передалось и Марине.

– Разве хорошая мать повела бы себя таким образом? – Поднял брови босс мафии и удивлённо посмотрел на Ацуши, что вздрогнул в этот момент и набрал в лёгкие побольше воздуха, будто готовясь что-то сказать.

– От неуверенности своей. – Дазай не дал начать речь ученику. – Она была когда-то слишком мягкой, потому и сжалилась над маленьким ребенком, приютила осиротевшего Федора у себя, брала на концерты, выезжая с ним, а позже и с малышкой, оставляя его нянчиться с ней, ведь она была достаточно известной пианисткой. А потом стали происходить страшные вещи – по всему миру умирали эсперы, причем в том городе, где выступала Мария. Она боялась за дочь, так как знала, что ей потом передастся способность ее, тогда подросший Федор и рассказал ей все, и после пропал, держа в страхе, что найдет их и уничтожит. Потому Мария и молчала в камере, опасаясь за дочь. Достоевский словно внушил ей, что любые ее действия подконтрольны. – Дазай немного подождал, ожидая, скажут ли сейчас что-нибудь в ответ, но все молчали, потому он продолжал. – В Марине тоже взыграли материнские чувства. Только она помогла Ацуши, как он сказал, помогла справиться с прошлым.

– Интересно, с кем и где ее ребенок? – Вдруг спросил Накаджима, у которого эта фраза вырвалась помимо своей воли. – Ой, я…

– Нет, это верный вопрос. – Сказал директор. – Если ребенок будет убит, то опасности, что способность передастся ему при смерти матери, нет. Но это несправедливо, ребенок не виноват ни в чем. Он даже не грешен ещё…

– Плохие у меня предчувствия коллеги. – После долгого молчания заговорил Мори, обращаясь, почему-то ко всем по-товарищески. – Может нам следует проверить русскую?

– Да, уже пару часов мы сидим вот так, разговаривая и размышляя, но не приходя к решению. – Вздохнул Накаджима .

Ему было страшно за ребенка Марины и страшно за всех. Он представил себе, что вдруг что-то произойдет, и ему тоже придется оказаться в детском доме, терпеть издевательства, бояться каждого шороха и плакать, вспоминая мать. А потом, он как Марина найдет человека и применит способность, и, узнав, каким образом погибла та, что дала ему жизнь, обозлиться на весь мир и встанет на темную дорожку.

– Я пойду первым. Я самый старший и если что, меня уже не жаль. – Твердо сказал директор. – После зайдет Дазай, как человек, что если что аннулирует силу, потом Мори. – Обратился Юкичи к мафиози. – Держи наготове скальпель. А потом Ацуши, как самый молодой из нас. Беги, если что случится. Не бросайся на опасность грудью. – Фукузава погладил паренька по голове и направился к той комнатке, где они оставили русскую. – Никакого геройства.

Директор открыл дверь и прислушался, готовый к стремительной атаке, но было слишком тихо, лишь что-то ритмично тихо поскрипывало. Тогда он заглянул, показывая остальным знак рукой, чтоб пока не торопились.

Кончено

– Входите. – Упавшим голосом сказал он.

Все вошли, поднимая взгляд с пола на пустую кровать, а потом на обмякшее тело, болтавшееся под потолком на балке.

Ацуши было, ринулся к висящей, но Дазай остановил его, пропуская к телу босса.

– Уже поздно. – Сказал бывший доктор и схватился за голову. – Способность перешла к ребенку.

– Неужели все кончено?.. – Спросил Ацуши, пошатнувшись, но пойманный Дазаем. – Неужели, все зря?..

– И как мы вообще не додумались обыскать ее? Дазай, это ваша с Куникидой вина! – Сердито выговорил Огай, исподлобья глядя на бывшего мафиози, что растерянно хлопал глазами. – У нее же на платье поясом веревка эта служила. – Раздосадованно воскликнул он.

– Нужно ликвидировать последствия. – Тихо прошептал Фукузава, с опаской глядя на побледневшего Накаджиму, что испуганно жался к своему наставнику.

– Как… И ребёночка убить? – Проскулил парнишка, сминая ткань плаща кофейного цвета.

Тем временем Мори огляделся, заметив какой-то обрывок бумаги рядом с кроватью. Он подошёл к нему и, опасаясь, поднял.

– Письмо? – Спросил Фукузава.

– Предсмертная записка. – Ответил Огай, всматриваясь в кривенький дрожащий почерк женщины. – Сейчас прочитаю, врач же и сам коряво пишу. – Вздохнул босс мафии и начал читать.

Дорогие мои! От всего своего сердца пишу вам, надеясь на понимание и хоть каплю сочувствия. Я не знаю, что происходит со мной и из-за чего я становлюсь подобной кукле бибабо*, но кажется мне, что в моменты сии разум мой покидает меня, и безвольна я воспротивиться этому чувству, настолько поработило оно меня.

Искренне надеюсь, что вы выполните свое обещание и защитите моего ребенка от русской группировки, во главе которой, подобно кукловоду, дергающему за ниточки своих марионеток, стоит Достоевский. Да, не один он, но остальные, подобно мне, подчинили ему свой разум в обмен на защиту, жаль лишь, что мнимую.

Я больше не смогу жить управляемой, я выбираю свободу, но навязывает ее мне демон. А потому, прощайте же, дорогие одаренные.

Удачи вам…

– Все кончено… Мы не спасли ее. – Выдохнул директор. – Я распоряжусь, чтобы ее похороны прошли как должно. Труп сейчас уберут, пойдёмте. – Он видел, что всем было очень тяжело, что всем нужно немного посидеть за общим столом и как-то обсудить произошедшее.

***

Спустя час детективы в полном составе сидели в офисе, пытаясь отследить и выяснить, где же находится ребенок Цветаевой. Они решили, что где бы он ни был, забрать его на воспитание и вырастить справедливого человека, научить его не поддаваться на провокации.

– У нее был сын, значит, он должен стать последним носителем способности. – Рампо оторвал голову от экрана компьютера. – Как известно, способность передается лишь по женской линии. Из этого следует, что он самый сильный эспер в их роду. – Эдогова посмотрел на директора, ожидая, что его похвалят за проделанную работу.

– Право, как ребенок! – Воскликнула Йосано, заметив это.

– Да чтоб тебя! – Разозлился Куникида, кидая телефон на стол. – Второй раз за сегодня!

– Что такое? – Оторвался от бумаг Осаму, впервые видя, чтобы коллега так вел себя не из-за его проделок.

– Да вот, утром сегодня, пришло сообщение, что мы пожалеем о чем-то… А сейчас, с того же неопределенного номера написали. Посмотри. – Протянул Доппо телефон.

Наследник мертв. Все кончено.

– Наследник мертв… – Вслух прочитал Дазай. – Уж не связано ли это…

– Полчаса назад в Германии подорвали детские ясли, интер… Что? Интернациональные, во! – Еле выговорил Кенджи. – Так вот, там находились дети беженцев. По списку, там находились… Так, на букву ‘р’… Республика Конго – четверо, Риф Кингмэн – аж девять человек!.. Россия – один ребенок…

– Кто? – Разом спросили все.

– Георгий Эфрон… Сын белогвардейца и какой-то поэтессы, разыскиваемой, кстати… Он?

Все молчали. Сомнений не было.

– И все же можно считать план выполненным. – Пожал плечами Мори. – Преступники мертвы.

– А как же русский демон Достоевский? – Накаджима тупо уставился на босса мафии. – Мы так и оставим его творить это жестокое правосудие? А если он и наш разум захватит? – Казалось, из глаз вот-вот польются слезы.

– Тише. – Дазай подошёл к нему, кладя руки на хрупкие плечи парнишки. – Ещё не пришел час, но когда-нибудь, мы остановим это беззаконие. Дорого это будет нам стоить, но пока мы стоим на верном пути, нас это не должно пугать. Ведь верно, директор?

Фукузава чуть склонил голову и едва заметно улыбнулся им.

– Мы справимся.

Комментарий к Наследник.

Бибабо* – простейшая кукла, состоящая из головы и платья в виде перчатки. Голова имеет специальное отверстие под указательный палец, а большой и средний палец служат для жестикуляции руками куклы.

Георгий Эфрон – один из трёх детей Марины Цветаевой от брака с Сергеем Эфроном. (В фф он единственный ребенок)