Текст книги "Пусть этот дождь идёт вечно (СИ)"

Автор книги: Ie-rey

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

– Да, я понимаю, ― кивнул Чанёль. ― Думаю, это можно устроить. ― И он просиял довольной улыбкой. ― Но вам тогда по-любому придётся мне позвонить.

– Это точно, ― хмыкнул Кай. ― Я позвоню вам в конце недели. Скажите, детектив, есть у вас догадки, откуда преступники могли знать, что господин Лухан посетит именно эту больницу? Если камеры вырубили заранее…

– Да, мы думали над этим. Выяснилось, что господин Лухан накануне посещал уже эту больницу, как раз незадолго до того, как камеры накрылись. Он встречался с доктором Чжаном.

– Вот как…

– Разве вы не в курсе?

– Нет, я только начал работать у господина Лухана. Наверное, он забыл или просто не успел мне рассказать, ― выкрутился Кай.

Они вернулись к томящимся у выхода Ханю и Бэкхёну и получили в свой адрес массу недовольства, выраженного осуждающими взглядами.

– Благодарю вас за помощь, всего вам доброго, ― попрощался Кай с детективами и потянул Ханя за собой в сторону лифта, идущего на подземный этаж со стоянкой.

– Надеюсь, тебе хватило времени не только на флирт, но и на добычу нужных сведений.

– Я шустрый, не волнуйся.

Хань подождал, пока створки лифта сомкнутся, после чего накинулся на Кая с вопросами.

– Тише. Я был прав насчёт профессионала. Взрывное устройство содержало кустарную смесь, хотя собрано было по всем стандартным правилам. Кустарным смесям в Академии не обучают, например, поэтому это точно не военный.

– В смысле?

– Кустарными смесями пользуются преступники. Как правило. Либо это накладная маскировка, либо у них нет иного профессионала. Камеры наблюдения они отключили, поэтому документальный фильм про минирование твоей машины посмотреть мы не сможем. Но мы с детективом Паком вспомнили про центральный узел системы наблюдения. Если систему вырубили во всём квартале, то сделать это могли только с помощью центрального узла. Он проверит данные по доступу к узлу, после чего сообщит мне результат. Возможно, у нас будет зацепка, и тогда мы сможем хотя бы узнать, кто пытался тебя убить.

– Ты пытался получить работу в полиции? ― хмуро спросил Хань. ― Кажется, из тебя бы вышел неплохой детектив.

– Пытался. Меня не взяли, ― невозмутимо ответил Кай.

– Почему?

– У нас в Академии пару предметов вёл придурок из главного управления, ему не нравилось моё отношение к субординации, поэтому он сразу мне сказал, чтобы я даже не пытался пойти в полицию. Не думал, что он это всерьёз ляпнул. Потом оказалось, что и впрямь всерьёз.

– Меня поражает твоё умение наживать себе врагов без каких-либо усилий.

– Меня тоже, ― кивнул Кай. ― Никого не трогаю, а поди ж ты… Почему ты не сказал мне, что приходил в больницу раньше?

– Что?

– Почему ты не сказал, что встречался с доктором Чжаном накануне?

Хань отвернулся.

– Это моё личное дело.

– Отнюдь. Ты был в больнице раньше, после первого твоего визита сразу же вырубили систему слежения и разработали план. Если бы ты сказал, мы бы не потеряли время зря. За тобой следили уже тогда. И это то, что мне необходимо знать как твоему телохранителю. Давай кое-что проясним?

– И что именно? ― Хань помрачнел ещё больше.

– Ты нанял меня, чтобы я сохранил твою жизнь в том виде, в каком она тебя устраивает, так? Ты хочешь, чтобы я сопровождал тебя двадцать четыре часа в сутки и практически превратился в твою тень, стало быть, ты обязан рассказывать всё ― до мелочей. Это важно и нужно. Если ты не хочешь этого делать, пересмотри все принятые тобой решения и найми кого-то другого, потому что иначе работать я отказываюсь.

– Но…

– И ещё одно: я не из твоего круга и ни черта не знаю о том, как ты живёшь. Для тебя дико пользоваться общественным транспортом, а для меня дико иметь собственного шофёра и самолёт с вертолётом в гараже. Я не знаю, как вести себя в светском обществе, не знаю, как принято там говорить, что скрывать, а что оставлять на виду. Я вообще ни черта не знаю о той жизни, к которой ты привык. И ты ничего не говоришь мне об этом, даже не рассказываешь о более обыденных вещах, как, например, визит к доктору. Но ты при этом хочешь, чтобы именно я был твоим телохранителем. Тебя ничто не смущает?

В молчании они вышли из лифта и двинулись в сторону ожидавшей их машины.

– Я не думал об этом, ― тихо признался Хань на ходу. ― То есть… Я не думал, что это может выглядеть как два разных мира. Но это лишь антураж, на самом-то деле. Я уверен, что законы и правила везде одинаковы, а различия лишь в мелочах.

– Угу, ― хмыкнул Кай. ― Ты когда-нибудь слышал, что дьявол кроется в деталях? Ещё помнишь, где я работал всего пару дней назад? В Театре я прикоснулся к тому миру, в котором живёшь ты, но я не зря сравнивал Театр с террариумом. Посмотреть достаточно, чтобы понять ― там всё совсем по-другому, но недостаточно, чтобы разобраться в порядках. А обучать правилам “игрушку” никто не считал нужным. ― Кай внезапно опустился на одно колено возле машины и завозился со шнурком на ботинке, после выпрямился и распахнул дверцу перед Ханем. ― Садись, всё чисто. На сей раз “подарок” тебе не прислали.

========== Глава 9 ==========

У дома Лу Ханя хозяина поджидал сюрприз в виде мощного аэробайка с турбо-ускорителями.

Хань точно ничего подобного не покупал, хотя подумывал сделать подарок Каю в виде аэробайка новейшей модели. Просто в аэробайках он совершенно ничего не понимал и не успел найти специалиста, внушающего доверие, дабы совершить покупку.

– Ого… ― с уважением протянул Кай, уставившись на скоростного “монстра”. ― Мнемопереключатели, тройной турбо, биоключ и система подачи топлива новейшего поколения. Если залить топливо для самолёта, то можно прямиком в открытый космос стартануть…

– Без скафандра? ― ядовито поддел его Хань. ― Не замечал за тобой тяги к самоубийству. Откуда взялась эта рухлядь?

– Сам ты рухлядь! ― кинулся на защиту “монстра” Кай. ― Таких аэробайков всего пятьдесят во всём мире. Э, да что с тобой разговаривать, сухопутная крыса…

По ступеням к аэробайку спустился высокий парень в кожаных брюках и куртке, застёгнутой наглухо; из-за тёмной одежды его волосы казались светлее, чем были на самом деле. На неподвижном, будто бы застывшем, лице жили лишь глаза ― тёмные, проницательные, выразительные и… острые. Когда незнакомец взглянул на Ханя, тому почудилось, что его просветили рентгеном.

Гость в два шага преодолел разделявшее их расстояние и молча сунул Ханю под нос зелёную электронную карточку международного формата.

Герб “Интернационала”, майор департамента БО, доктор медицинских наук широкого профиля, профессор Медицинской Академии Ванкувера, рядом мигала отметка “особые полномочия”, и лишь в самом нижнем уголке скромно красовались имя и концентрат биовида ― Кевин Ву, альфа.

В жизни Лу Ханя настал период, когда красивые альфы пошли косяком ― пора закинуть невод и поймать рыбку. Какую-нибудь.

Кай смотрел на майора Ву враждебно. Ещё бы, Кевин Ву был чуть выше ростом и мог позволить себе купить редкого турбо-монстра ― или как его там правильно? Особенности биовида тут же вылезли на поверхность, хотя кое-кто вопил, что у него период спада. Как же, как же, оно и видно буквально невооружённым глазом…

– Чем могу быть… ― начал Хань, однако его бесцеремонно перебили по-китайски:

– Меня интересует покушение на вас. Какова была причина вашего визита к доктору Чжану?

То, как Кевин Ву говорил, совершенно не нравилось Ханю. Ужасные манеры, требовательные нотки, холодный тон. Можно подумать, Хань cбросил с крыши высотки любимую кошку Кевина, привязав ей к хвосту кирпич.

– Не думаю, что вас это касается, ― столь же холодно ответил он. ― И попрошу вас говорить по-корейски, мой спутник по-китайски не понимает.

– Касается. Итак? ― по-корейски ― без пауз и заминок.

– Чжан Исин ― лечащий врач моего телохранителя.

Кевин покосился на Кая и уточнил ещё холоднее, побив все рекорды особо суровых арктических зим тысячелетия:

– Вы в этом уверены?

– В чём? В том, что Чжан Исин ― врач? Или в том, что Кай ― его пациент?

– В том, что ваш телохранитель действительно только пациент доктора Чжана.

Какая чудная формулировка! Хань мысленно поаплодировал Кевину. Этот вопрос он сам хотел бы задать Каю или Исину. Но что, чёрт возьми, всё это означало?

– Давайте мы вынесем за скобочки всё, что не касается покушения на господина Лухана, ― с милой улыбкой предложил Кай сразу и Ханю, и Кевину. Для весомости он ещё и кулаки сжал до отчётливого хруста. Угрожающего такого хруста. ― Или вы в чём-то подозреваете доктора Чжана? Департамент БО занимается расследованием преступлений, связанных с биологическим оружием, верно? Подозреваете, что доктор Чжан решил изготовить биобомбу тишком?

Хань утратил связь с реальностью. Что за чушь они несли? Такое впечатление возникло, будто альфы сцепились из-за омеги. Омега рядом с ними имелся в наличии, но с ужасающе низким уровнем феромонов, можно считать, что омеги вовсе нет, так какого чёрта эти двое волками смотрят друг на друга? Или они решили заодно территорию поделить? А вот фигу! Территория принадлежала Ханю по праву частной собственности, и продавать её он не собирался, как и терять в бою.

– При чём тут вообще доктор Чжан? ― вопросил он, но не был услышан ни одной из сторон.

– И давно доктор Чжан вас лечит? ― повернулся к Каю Кевин, но он явно не испытывал восторга от этой беседы. Впрочем, по нему особо и не понять, что он там себе чувствует или думает. Прямо он весь какой-то… непроницаемый. Оставалось лишь предполагать, что Исин, как минимум, препарировал любимую собачку Кевина, а Кай помогал её расчленять. Топором. Не слишком аккуратно. Вот потому-то у Кевина и зуб сразу на Исина и на Кая. Хотя нет, не зуб, а клык. Очень крупный и острый.

– Около года лечит.

– И от чего же он вас лечит?

“Такую здоровую скотину ещё и лечить надо?” ― отчётливо прочиталось в его взгляде.

– Вас заботит моё здоровье? ― Кай постарался выглядеть польщённым, но вышло у него паршиво.

– Ничуть. ― Кевин не стал себя утруждать ложью. ― Мне и так известно, что вы не впервые оказались в больнице с передозировкой “касабланки”. Номер статьи назвать? Минимальное наказание по закону этой страны ― пять лет лишения свободы. Для вас. И семнадцать лет ― для доктора Чжана за подделку документов и медицинских карт.

– Чёрта с два, ― фыркнул Кай. ― Доктор Чжан никогда не подделывал документы. Максимум ― халатность. Он забыл их заполнить полностью.

– Более двух раз с одним и тем же пациентом? ― невинно поинтересовался Кевин, слегка прищурив глаза. ― Или, быть может, это именно доктор Чжан регулярно давал вам “касабланку” во время незаконных исследований?

– О, так вы полагаете, что это доктор Чжан решил взорвать господина Лухана? ― восхитился предполагаемыми умозаключениями Кевина Кай. ― Интересно, зачем?

– Затем, что вы не только пациент доктора Чжана?

До Ханя дошло наконец, что творилось у крыльца его собственного дома.

– Что-то я не догоняю вашу логику, ― озадаченно пробормотал Кай. А вот он, похоже, никак не мог понять, что тут к чему. Зато это полностью развеивало все сомнения Ханя по поводу Исина и Кая. Зря он подозревал, что этих двоих связывает нечто большее, чем отношения врача и пациента. Кай правду сказал тогда в больнице, что у него с Исином ничего нет. Если б было, он бы сообразил, на что намекает Кевин.

С другой стороны, а чего это Кевин так близко к сердцу принимает сложившуюся ситуацию? Какое ему дело, встречаются врач и пациент или нет? Подумаешь…

– Сейчас догоните: с одной стороны доктор Чжан, с другой ― господин Лу. Мотив ― ревность. Всё очень просто.

У Кая, скорее всего, пропал голос, потому что рот он открыл, а вот ни слова произнести не смог. Он стоял с таким растерянным видом, что Хань невольно залюбовался ― не каждый день увидишь подобное.

Кевин милостиво позволил собеседнику оклематься в тишине.

– Вы “розовых романов” обчитались? ― предположил Кай, когда дар речи к нему вернулся. ― Даже будь это всё правдой, скорее, это господин Лухан взорвал бы доктора Чжана. Доктор не способен на безумства из ревности, это совершенно не в его природе. И он точно не преступник.

– Премного благодарен, ну спасибо тебе, ― уставившись на облака в небе, проворчал оскорблённый до глубины души Хань. ― Быть может, мы завершим эту идиотскую беседу ни о чём? Майор Ву, мой телохранитель не спит с доктором Чжаном. Он даже со мной не спит. Доктора я навещал в первый раз из-за его исследований, чтобы проконсультироваться. Во второй раз ― из-за моего телохранителя. И у доктора Чжана нет ни единой причины желать мне смерти ― он ровным счётом ничего от этого не выиграет. Это всё? Или вы ещё что-то от меня хотели?

Кевин невозмутимо выудил из кармана чип с неизбежным гербом “Интернационала” и протянул Ханю.

– Мне нужны данные по вашему продукту, чтобы убедиться в его соответствии всем положениям стандартов. Обычная процедура.

Хань забрал чип и сунул в карман собственный.

– Значит, вы тоже понятия не имеете, кто пытался меня прикончить?

– Хорошо, давайте поглядим, ― пожал плечами Кевин. ― Вы отправляли запрос о продукте в штаб-квартиру, насколько мне известно, и в сопроводительном письме рассказывали о препарате и его действии. Согласно вашим выкладкам, любой омега сможет прийти в магазин, купить препарат, принимать его по инструкции в течение года, после чего будет достигнут постоянный эффект. И омеге более не придётся тратить средства ни на ваш препарат, ни на его ныне существующие аналоги. К чему это приведёт?

– Ну…

– Экономически, господин Лу Хань.

– Никто не будет покупать другие аналоги, ― буркнул Кай, отвернувшись в сторону мощного аэробайка Кевина.

– Совершенно верно. Созданный вами препарат и его составляющие уже запатентованы, соответственно, никто не сможет в ближайшие годы составить вам достойную конкуренцию. Поздравляю, у вас монополия. Логично предположить, что владельцы аналогов отнюдь не в восторге ни от вас, ни от вашего препарата. Проще говоря, им не нужны ни вы, ни ваши достижения.

– Эй, а почему это достижения не нужны? ― обиделся Хань.

– Потому что. Сами подумайте. Эффект от вашего препарата не передаётся по наследству, разумеется, но у вас же есть хоть какое-то медицинское образование? Вспомните то, чему вас учили. Даже если эффект от лекарства не передаётся новому поколению, лекарство всё равно обладает высоким аккумулятивным свойством при высокой же эффективности. Рано или поздно эффект станет постоянным, и тогда ваш препарат будет уже не нужен. Пусть на это уйдёт двести или триста лет, но в итоге прибыль от препарата иссякнет. Это невыгодно, понимаете? А нынешние аналоги нужны постоянно и всем, и всегда будут нужны именно потому, что эффект от них мизерный. Добавьте побочные эффекты и затраты на дополнительные лекарства. В перспективе ― пять тысяч лет для аккумуляции, если не больше. Экономически что выгоднее? Ну вот. Я бы посоветовал вам исчезнуть, испариться бесследно до того дня, когда ваш препарат поступит в продажу, потому что после убивать вас будет поздно, а вот до… Боюсь, на вас открыта большая охота, господин Лу Хань. И телохранитель вам ничем не поможет.

– Моя смерть не отменит ничего.

– Не отменит, но задержит. Пока патенты будут переоформлены и подтверждены… Это долгая процедура, а правопреемника тоже всегда можно устранить, и каша заварится снова. После смерти второго или третьего правопреемника никто просто не захочет связываться с вашим наследием, и ваш чудесный препарат станет историей, которой никогда не было. До лучших времён. Если они наступят. Это вы идеалист, господин Лу Хань, но таковы не все люди. Те, кто вас знает, уверены, что прибыль не имеет для вас значения. Но много ли таких идеалистов среди ваших коллег? Сомневаюсь. Никто не станет рисковать жизнью ради блага многих. Только вы сами. Сейчас наилучший выход для вас ― лечь на дно и не отсвечивать.

Кевин говорил размеренно, ровным голосом, без каких-либо эмоций и казался настолько уверенным в себе и своих словах, что это воспринималось как самоуверенность. Характерная черта представителей “Интернационала”. А какими им ещё быть? Эти люди имели право диктовать свои условия любому правительству любой страны, и с ними все вынуждены были считаться.

Кай говорил, что омеги злоупотребляют властью. Это он ещё представителей “Интернационала” не видел. Хотя нет, уже увидел. Кевин Ву выглядел так, будто у него на лбу красовалась надпись: “Я есть Закон”.

Ханю вдруг стало интересно, как “Интернационал” отбирает кандидатов в сотрудники. Говорили, что каждый из тамошних работников чуть ли не молится на принятые ими законы и стандарты, знает все положения наизусть и никогда не отступает от них. Враньё или нет, но все представители “Интернационала” либо работали до преклонного возраста, либо умирали. И Хань ни разу не слышал, чтобы хоть один из них бросил тень на “Интернационал” недостойным поведением или нарушил бы стандарты и законы. Может, им там “промывку мозгов” устраивали?

– Я ещё навещу вас, ― многозначительно предупредил Кевин. Именно предупредил ― раздражающе вежливо и пугающе мрачно.

========== Глава 10 ==========

На приёме Хань чувствовал себя как рыба в воде: обменивался ничего не значащими фразами с представителями различных компаний, пожимал руки высокопоставленным чиновникам, позировал журналистам в компании звёзд шоу-бизнеса. Обычное ежегодное благотворительное мероприятие, транслировавшееся по нескольким государственным каналам.

Накануне Кай советовал Ханю остаться дома. По большей части, он был прав ― это мероприятие ничего не давало Ханю. Однако не явись Хань на него, и он мог бы потерять что-нибудь. Приглашение и визит подтверждали его высокий статус и укрепляли положение в деловых кругах. И Хань не мог себе позволить утратить хоть толику влияния накануне выпуска новой линии. Поэтому Каю пришлось сопровождать его.

В отличие от Ханя, Кай явно ощущал себя лишним на этом празднике жизни. Выглядел он стильным и спокойным, но Хань подмечал скованность в его движениях, тщательно скрытую нервозность. Вот опять: Кай поправил галстук, отступил чуть в сторону и едва не сбил с ног официанта, тихо извинился, неловко взял с подноса бокал, понюхал спиртное, но пить не стал.

– Расслабься, ― едва слышно велел ему Хань.

– Издеваешься?

– Ничуть. Сейчас будет ужин…

При слове “ужин” Кай заметно побледнел.

– Ну что ещё?

– Ничего. Я не голоден, ― отрезал Кай и отвернулся, взял бокал в левую руку, потом в правую, а затем быстро вылил содержимое в кадку с каким-то редким фикусом. Хань решил оставить при себе сведенья о стоимости фикуса, который был дьявольски прихотливым и точно не выжил бы после столь щедрого возлияния. Про фикус ему год назад рассказывал секретарь правительственного кабинета ― одного из, он уже не помнил, какого именно. Секретарь сетовал, что этот клятый фикус требует кропотливого ухода, а Кай тут вот походя послал к чёрту чьи-то усилия по выращиванию этой зелёной мерзости.

– Ты прямо как маленький…

– Пошёл к чёрту.

– Или ты… ― Тут Ханя осенило: ― Ты не умеешь пользоваться столовыми приборами?

– Умею, ― огрызнулся Кай, ― но у меня нет практики, так что пользуюсь абы как. Думаю, не стоит тебя позорить перед всеми.

– Тоже мне… Переживу.

– Не хочу есть! ― Кай упрямо наклонил голову и устремил на Ханя тяжёлый взгляд.

– Ладно. В этот раз. Так и быть. Но с сегодняшнего дня ты будешь ужинать со мной. Пользуясь столовыми приборами.

– Перевожу: с сегодняшнего дня я буду ложиться спать голодным. Спасибо.

– Всегда пожалуйста, ― так же ехидно отозвался Хань, начинавший с каждым днём получать всё большее удовольствие от пикировок с собственным телохранителем.

Следовало признать, что Кай обладал удивительной выдержкой для альфы и далеко не всегда снисходил до словесных баталий, но порой его прорывало, и тогда Хань спорил с ним до хрипоты, испытывая необъяснимый восторг. Кай вовсе не изменил мнение об омегах, относился к Ханю по-прежнему холодно и с толикой презрения, однако свои обязанности он выполнял блестяще.

К ужасу Ханя дворецкий Дэн, которому никто никогда не нравился ― даже сам Хань, преисполнился тёплыми, почти что материнскими, чувствами к Каю и всячески этого мерзавца баловал. Хуже того, Дэн теперь выполнял приказы Кая, а Ханя бессовестно игнорировал, если приказы того противоречили приказам Кая.

– Я вижу, у тебя новая работа, ― подплыл к Каю Хозяин.

– Завидуешь? ― буркнул куда-то в сторону фикуса Кай.

Фикусу, к слову, уже заметно поплохело ― он как-то подозрительно поник и явно готовился обмякнуть вовсе и принять горизонтальное положение вместо вертикального.

Хань из любопытства сдёрнул с подноса бокал с тем же напитком, коим недавно Кай потчевал злосчастный фикус. Понюхал, сделал крошечный глоток и опознал коктейль на основе коньяка. Пожалуй, от такого могло поплохеть не только фикусу.

– И как тебе? Нравится? ― Хозяину коктейль понравился больше, чем Ханю и фикусу, судя по тому, как лихо он прикончил за раз полбокала, но спрашивал он точно о другом.

– Лучше, чем было, ― коротко ответил Кай и окончательно отвернулся к фикусу, наблюдая за постепенно скручивающимися в трубочки листьями.

– Тебе не обязательно было сманивать его из Театра, мог бы просто оставить за собой. Ты же особый клиент, ― принялся укорять Ханя Хозяин.

– Я не сманивал. Мне нужен телохранитель.

– Ну да, ну да… Так и вижу, как он охраняет твою подушку.

– У меня очень дорогие подушки, ― не остался в долгу Хань, небрежно поправил светлые пряди надо лбом и лучезарно улыбнулся наивной улыбкой. Они с Хозяином прекрасно друг друга поняли. ― У тебя отличное заведение. Если в нём и стало на альфу меньше, то это вряд ли заметно. Кроме того, тебе известна моя щедрость. Думаю, через пару дней загляну.

– Я всегда тебе рад, ― тоже ответил улыбкой Хозяин и затерялся среди гостей.

Кай любовался на страдающий фикус, у которого не только листья свернулись трубочками, но уже и стебель пошёл почти что пружинками.

– Надо же… Как его колбасит…

Хань счёл за благо ухватить Кая за рукав и оттащить подальше, чтобы никто не вменил им в вину нынешнее состояние фикуса.

– Будь добр, в следующий раз выливай спиртное в горшки с более стойкими к алкоголю растениями. Дело не в их стоимости, просто ты привлекаешь к нам лишнее внимание.

– Стоимости? ― нахмурился Кай.

– Забудь.

Во время ужина над длинным столом роился тихий гул. Хань добросовестно пробовал расставленные перед ним блюда и иногда поглядывал на застывшего за его стулом Кая. Смаковать вкусности было немного неловко, ведь он не озаботился прежде принять меры и выяснить, что вообще Кай умеет или не умеет. Всё-таки Кай оказался прав ― их “миры” сильно отличались.

В течение ужина ― и не только ― не раз всплывала тема телохранителя Ханя. Все поголовно полагали, что Кай работает в спальне Ханя. Хань отшучивался, Кай пропускал всё мимо ушей.

Не лучшая ситуация, но как-то повлиять на неё невозможно. Так уж сложилось: если омега брал телохранителем альфу, то исключительно для того, чтобы прикрыть интрижку. Потому что ни один омега в здравом уме и твёрдой памяти не стал бы подвергать себя опасности и держать рядом альфу, у которого могло крышу снести от феромонов объекта охраны. Омеги предпочитали в качестве телохранителей нанимать бет ― так спокойнее. И Хань не собирался никому объяснять, что с феромонами у него уже всё совсем плохо, так что можно вообще никаких альф не опасаться, как и активных упражнений в спальне хоть с бетами, хоть с альфами, хоть с самим собой ― результат будет одинаковым во всех трёх случаях. Нулевым.

После ужина они спустились в светлый холл, где Кай накинул на плечи Ханю серебристый плащ с воротом, отороченным пушистым мехом, а после пошёл впереди, внимательно оглядывая людей вокруг. Усадив Ханя в машину, Кай вновь огляделся, привычно опустился на колено, якобы шнурки завязать, затем тоже забрался в салон.

– Думаешь, они захотят повторяться? ― фыркнул Хань.

– Думаю, что лучше перестраховаться, чем внезапно влететь в рай на полной скорости и с подпаленной задницей.

– Какой ты грубый… ― Хань отвернулся к окну. ― А если не в рай, а в…

На его затылок легла сильная рука и резким рывком заставила пригнуться так низко, что Хань едва не разбил себе нос о собственное же колено. Над головой дзинькнуло, воздух будто сжался, уплотнился над Ханем, и в волосы посыпалась стеклянная крошка.

– Ходу! ― рыкнул в сторону водителя Кай. Руку с затылка Ханя он не убрал и не позволил выпрямиться.

Через пару минут автомобиль притормозил у перекрёстка, тогда лишь горячая ладонь соскользнула с головы. Хань сел нормально и уставился на дырку в стекле. При желании туда можно было просунуть кулак.

– Что это было?

– Не что, а кто. Снайпер.

– И ты его не увидел? ― возмутился Хань ― только сейчас его стало потряхивать, когда дошло, что вот такая вот дырка, в которую можно пропихнуть кулак, могла бы красоваться в его голове.

– Если бы не увидел, то сейчас собирал бы твои мозги с этого сиденья в пакетик.

– Ты поздно его увидел!

– Вовремя, ― возразил Кай. ― Ты мне платишь за то, чтобы я опережал тех, кто жаждет тебя убить. Я пока опережаю. На день, час, минуту или секунду ― роли не играет. Ты пока жив, как видишь. И ты поехал сюда сам, хотя я отговаривал тебя.

Внезапно ладони Ханя накрыли горячие руки, осторожно сжали. Он уставился на пальцы Кая, казавшиеся на фоне его кожи тёмными.

– Сейчас пройдёт, ― тихо пробормотал Кай.

– Что пройдёт? ― тупо спросил Хань, продолжая таращиться на смуглые руки, согревающие его ладони.

– Всё пройдёт. Не стучи зубами.

– Н-не стучу… Дырка в голове получилась бы большая.

– Неа, не получилась бы. Голову бы расплескало по всему салону вместе с мелкими осколками черепа. Крупный калибр и смещённый центр тяжести. Такие пули запрещены лет тридцать уже и дорого стоят.

Утешать Кай ни хрена не умел. После его слов пришлось остановить машину у тротуара, чтобы Хань мог попрощаться с ужином ― больно уж ярко предстала в его воображении картинка собственной “расплескавшейся головы”. После, свернувшись в комок на сиденье, Хань молча смотрел на свои сплетённые пальцы и опасался поворачиваться к окну. Видеть дыру в стекле совершенно не хотелось.

Кай сунул ему под нос салфетку. Хань повозил салфеткой по лицу и вздохнул.

– А в тебя уже стреляли?

– Угу.

Спрашивать, как всё прошло, Хань не стал. В конце концов, Кай сейчас торчал рядом с ним ― живой и здоровый. И хорошо, что соображал быстро и эффективно, а не дрожал вместе с Ханем.

В прошлый раз всё было совсем по-другому ― в прошлый, когда на Ханя охотился фанатик. Никакой стрельбы, никаких бомб и мин, ничего такого. Только угрозы, попытки отравить, обещания прирезать. Но тогда фанатик так и не смог подобраться близко, потому Хань и не прочувствовал на собственной шкуре всю серьёзность ситуации.

Сейчас же… довольно вспомнить уплотнившийся над головой воздух, который будто проткнули раскалённым штырём, мелкую стеклянную крошку, что до сих пор оставалась в его волосах…

Хань не хотел умирать. Не так и не сейчас. Но мог.

– Ты, правда, не… не дашь им убить меня? ― почти шёпотом спросил он. Прождал ответа, кажется, целую вечность, потом вскинул голову и посмотрел на Кая. Прочесть в тёмных глазах не смог ничего.

– Не знаю, ― наконец ответил Кай.

Честно, но бесперспективно. Всё-таки он действительно ни хрена не умел утешать.

Хань обречённо поник.

– Я сделаю всё, что сделать смогу. Меня хорошо учили. Я не хвастаюсь, это правда. Но… иногда этого бывает мало. Можно уметь хорошо защищать. И можно уметь хорошо убивать. Пока что защищать у меня выходит лучше, чем у них ― убивать. Только в искусстве убивать всё зависит от убийцы, а в искусстве защищать главных ролей две, а не одна.

До Ханя дошло, даже полегчало немного, и он слабо улыбнулся.

– Мы друг другу не верим, да?

– Типа того.

– И ты не верил мне даже тогда, когда я раздвинул ноги?

Водитель резко ударил по тормозам, хотя дорога была совершенно свободна. Хорошо, что не обернулся и не уставился на Ханя.

– Ни на грош, ― хмыкнул Кай, откинувшись на спинку сиденья и прикрыв глаза.

– А если я скажу, что верю тебе?

– Сомневаюсь.

– А если ещё и ноги раздвину?

Водитель зашёлся в кашле и принялся лихорадочно искать кнопку, чтобы поднять пластину, отделявшую его от пассажирской части салона. Нашёл с грехом пополам и решительно нажал.

Хань с академическим интересом наблюдал, как панель медленно едет вверх, чтобы соприкоснуться с крышей салона, и ждал реакции Кая.

– Тебе не нужно идти на подобную жертву. Мне достаточно тех денег, которые ты мне платишь. Я взялся за работу, значит, выполню её.

– Но ты сказал, что я тебе понравился, ― напомнил Хань существенную деталь.

– Понравился. Но это не значит, что тебе достаточно раздвинуть ноги, чтобы я тут же накинулся на тебя. Ты можешь продолжать считать меня человеком второго сорта, если тебе так хочется, но говорить мне об этом постоянно не нужно ― я с одного раза запомнил.

– С чего ты взял, что я считаю тебя человеком второго сорта? ― сердито прорычал Хань. Запустив пальцы в светлые волосы, яростно взъерошил их, чтобы вытряхнуть стеклянные осколки.

– Твоё поведение, манеры, фразы… Не волнуйся, иного я всё равно не ждал. От тебя я вообще ничего не ждал.

– Какие ещё манеры и фразы? Да что я успел сделать-то? И вообще, как ты можешь так уверенно говорить о том, чего не знаешь? Если у тебя сейчас период спада, это не значит, что так будет всегда. На пике ты можешь быть совсем другим. И не говори мне, что во время пика ты не смотришь в сторону омег.

– Не скажу. Смотрю ― и ещё как. Но я всегда выбираю. Хотя иногда могу и не выбирать. Просто чем дольше терпишь, тем больше накапливается напряжения.

– Не понял, ― поразмыслив, признался Хань. ― Что значит “терпишь”?

– Пик бывает разным. Иногда можно почти не обращать внимания, а иногда это очень трудно, хоть и возможно. Доктор Чжан говорил, что долгое воздержание ― это тоже плохо, как и постоянное потакание своим желаниям. Но это не имело значения, когда я работал в Театре.

– Так, погоди. То есть, если тебе сейчас подсунуть источающего феромоны омегу, ты ещё и нос воротить будешь?

– Буду, если он мне не понравится и будет неинтересен, ― пожал плечами Кай.

– И что, так всегда? ― Хань вцепился в сиденье руками в ожидании ответа. Когда он занимался проектом Альфа, разумеется, проводил опросы. Обычно альфы долго не могли подобрать слова, но всегда подтверждали, что, скорее всего, отреагируют на омегу ― особенно на омегу в периоде активного поиска и особенно будучи на пике. Но то, что говорил Кай, отличалось. Хань подобного ещё не слышал.

Он лихорадочно вспоминал общие положения по физиологии альф и сравнивал.