355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Ie-rey » Пусть этот дождь идёт вечно (СИ) » Текст книги (страница 18)
Пусть этот дождь идёт вечно (СИ)
  • Текст добавлен: 13 февраля 2018, 20:00

Текст книги "Пусть этот дождь идёт вечно (СИ)"


Автор книги: Ie-rey



сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

– Приём. Капитуляция. Варианты. Нет.

– Бедняга, ты даже говорить не можешь нормально, ― пожалел его Хозяин, только вот в жалости Кай не нуждался. Говорить он мог, просто не с этим конкретным человеком.

– Сейчас. Выбор.

– Не грози понапрасну. Ты ничего не сделаешь, потому что у меня тут на борту Лухан.

– Почему мне кажется, что ты его недооцениваешь? ― послышался вновь голос Ханя. Лучше б молчал. Кай предпочитал, чтобы его недооценивали, чем переоценивали.

– Вирс. Кэм.

Двадцать восьмой послушно включил режим маскировки, перевернулся в воздухе винтом вниз и сел гражданскому вертолёту на хвост.

– Это вы меня недооцениваете. Смотри вперёд, умник.

Похвальба Хозяина запоздала ― Кай уже заметил две цели на мониторе. Они шли навстречу гражданскому вертолёту без опознавательных сигналов армии или полиции. И точно не “Интернационал”. Модели военные, но не корейские.

Двадцать восьмой сообщил, что маскировка не сработала против врагов. Следом водную гладь вспороло россыпью фонтанчиков от пуль, и Кай ушёл вверх из-под обстрела.

– Тебе весело, мой мальчик?

– Бой. Плюс.

– Я не разочарован. Драки любит альфа в тебе. Развлекайся.

– Не обращай внимания, ― посоветовал Хань. Его спросить забыли. Кай лучше, чем кто-либо ещё, знал, что эмоции мешают Лингва, поэтому он слышал, но не слушал.

Робот перевернулся винтом вверх, заложил крутой вираж и полетел прочь от двух военных вертолётов. Разумеется, они погнались за ним и попытались поставить в два огня, заходя справа и слева. Классическая схема, которой пользовались лет сто, а то и больше. Безнадёжно устарело, а против робота ещё и неэффективно. Робот ― это не вертолёт.

Двадцать восьмой камнем рухнул вниз за миг до того, как два преследователя открыли огонь.

– Диэн, капт.

Два вражеских вертолёта, жизнерадостно полыхая, красиво падали в море, подстрелив друг друга наверняка с минимального расстояния. На мониторе у Кая уже мигали две новые цели, правда, они были далековато пока. Далековато, чтобы стрелять по нему. Зато он мог прекрасно стрелять по ним прямо оттуда, где находился сейчас.

Две ракеты тратить Каю не хотелось, поэтому он спустил с цепи только одну, выбрав место для поражения на первой цели. Вторую цель полагалось снять винтом первой. В теории. На практике Кай раньше не пробовал, поэтому с интересом наблюдал, что же получится в итоге. Двадцать восьмой выразил сомнение, но приказ выполнил.

Ракета врезалась точно в верхнюю часть кабины первой цели, расколов “шов” на металле и сорвав винт. Вертолёт без винта ― это как автомобиль без двигателя, так что цель закономерно ринулась на свидание с морской гладью. Сорванный винт полетел в сторону второй цели, явно не ожидавшей такой подлости. Рефлексы у пилота оказались ни к чёрту, поскольку расстояние и время позволяли спасти машину хотя бы от серьёзных повреждений, но пилот этого не сделал, и лопасти сорванного винта встретились с лопастями винта работающего. Ни к чему хорошему привести это не могло, и вторая цель не менее закономерно рухнула вниз ― в морскую пучину.

Кай отметил, что нужно внести коррективы в расчёт траектории и сделать поправки на расстояние между целями, потом этим приёмом можно пользоваться при надобности. Двадцать восьмой послушно внёс изменения и сохранил данные.

На канале связи царила тишина, хотя гражданский вертолёт не успел далеко улететь. Хозяин наверняка видел, какая участь постигла его воздушную поддержку.

Кай приказал двадцать восьмому проверить квадрат на наличие морских судов. На всякий случай. Вдруг Хозяин решил подстраховаться на сто процентов и выставил против преследователей ещё и крейсер, например. Китайский или японский. Хотя им сложновато было бы просочиться незаметно в акваторию, контролируемую корейцами. Но мало ли.

Походя Кай взял круто влево и увернулся от молнии. Жаль, сейчас не включить внешние звуковые датчики, чтобы послушать шум дождя. Не время.

Кай проверил ещё раз “швы” гражданского вертолёта и сел на хвост противнику. Провернуть всё следовало предельно аккуратно, чтобы ему хватило времени вытащить Ханя. Цель ― по обстоятельствам ― подлежала уничтожению.

– Резонанс.

Двадцать восьмой выдал на монитор пятьдесят процентов. Многовато.

– Мой мальчик, ты же не хочешь прикончить всех пассажиров этого вертолёта? ― вновь появился на канале Хозяин. ― Я намерен прихватить Лухана с собой. Не лучше ли тебе получить его в виде гаммы и успокоиться?

– Ты не умеешь разговаривать с машинами, ― заметил Хозяину Хань. Можно подумать, он сам умел. ― И с Каем разговаривать тоже не умеешь. Он не слышит тебя. Кстати, я видел, ты носил крестик на шее. Пора бы начать молиться, как думаешь? Я, конечно, отпустить тебе грехи не смогу, но прощу. Посмертно. Может быть.

Засранец.

Двадцать восьмой спросил, что такое “грехи”. Нашёл время… На мониторе ― сорок процентов, пора.

Лёгким движением кисти Кай повернул робота под углом в семьдесят пять градусов к гражданскому вертолёту и увеличил скорость. Одна из лопастей винта резко очертила дугу, чисто срезав обшивку по правому борту.

– Диэн, капт, ― исправно доложил об успешном выполнении задачи двадцать восьмой.

Осталось развернуться и пролететь в обратном направлении, выдернув из салона Ханя. Вот это, пожалуй, посложнее всего остального будет. К тому же вертолёт болтало из-за врывающегося в салон ветра. Хозяин ругался, потом перестал. Точнее, отключил связь.

Кай расстегнул ремни и выбрался из кресла, нашарил трос и принялся закреплять на себе, на ходу объясняя двадцать восьмому правила игры в бильбоке*.

Робот подтвердил, что в теории всё понятно, но полевые испытания не проводились. Кай прекрасно знал это и сам. Какому идиоту вообще пришло бы в голову играть роботом или вертолётом в бильбоке? Правильно, никакому. Но либо так, либо никак.

А если что-то пойдёт не по плану?

Тогда Кай и Хань могут испортиться. Совсем.

Сложности в данной конкретной игре создавали вращающийся винт вертолёта ― сверху ― и Хозяин ― внутри. О дожде и ветре Кай уже даже не вспоминал.

Двадцать восьмой открыл люк и стал снижаться. Кай сидел на краю проёма и направлял робота. Прикрыв глаза, отдал последнюю команду и собрался. Резкий разворот всё-таки оказался внезапным, хоть он и ждал подобного. Робот стремительно обернулся вокруг собственной горизонтальной оси, и Кай, пролетев в небе под дождём, впорхнул в салон гражданского вертолёта, свалившись на голову Хозяину в буквальном смысле слова. Где-то в стороне ахнул Хань.

Помотав головой, Кай моргнул и обнаружил неприятную деталь в виде наручников. Искать ключ? Когда? Хозяин вертолётом не управлял и пытался прийти в себя. До падения и удара о морскую гладь оставалось меньше двадцати секунд. Кай ухватился за подлокотник, упёрся ногой в уцелевший борт и дёрнул от души. Наверное, слишком сильно дёрнул, потому что вывалился из салона с подлокотником в руках и довеском в виде вопящего Ханя. Что там вопил Хань, Кай не понял ― Хань вопил по-китайски.

Потом Кая спиной с размаху приложило о ферроволокно, а сверху его припечатало вопящим Ханем, который в этот миг, к счастью, заткнулся. Сложно вопить без воздуха в лёгких, а воздух весь вышел из-за сильного удара. А затем громыхнуло где-то далеко внизу ― вертолёт всё-таки встретился с морем.

Кай машинально ощупал Ханя, повреждений не нашёл, разве что ушибы. Под его руководством двадцать восьмой плавно разворачивался, чтобы Кай мог доползти до открытого люка и уволочь за собой дополнительный груз. Внутри Кай с трудом избавился от троса, проверил состояние Ханя тщательнее, убедился окончательно, что всё в порядке, просто Хань потерял сознание от сильного удара. Пристроил его в углу кабины вместе с отодранным подлокотником, а сам упал в кресло. Спина болела зверски, как и правое плечо.

Двадцать восьмой вышел на связь и доложил о выполнении боевой задачи, после чего переключил всех желающих задать вопросы на Кая. Кай привычно отделался Лингва: у всех мгновенно пропало желание общаться с ним в таком стиле, да и знали Лингва лишь единицы из них, а пользоваться диспетчерами штаб-квартиры как переводчиками тоже не самый лучший вариант.

Кай приказал роботу вернуться в город и дал координаты виллы Ханя. Лучше туда сунуться и отправить робота на базу. Шума будет меньше. В парке у дома Ханя можно тайно посадить не то что робота, а целую летающую тарелку ― никто не заметит.

Но кое-кто заметил. Дэн. Хотя если бы не заметил, Кай удивился бы.

– Э… Господин Лу живой или не очень? ― полюбовавшись на “багаж” Кая и улетающего двадцать восьмого, уточнил Дэн.

– Живой. Дэн, у вас есть пилочка для ногтей?

– Хотите заняться маникюром, мастер?

– Не совсем. Если пилочки нет, то проволока? Шпилька? Отвёртка?

– Сейчас принесу всё, ― великодушно решил Дэн.

– Тащите в гостиную, там буду ждать. ― И Кай поволок “багаж” в комнату, где и устроил на диване. Скоро явился и Дэн с подносом, где красовалось всё, что перечислил ранее Кай. Пилочка, проволока и отвёртка ещё ничего, но где дворецкий взял шпильку для волос? Кай решил на всякий случай не спрашивать. Мало ли…

Пилочки для избавления Ханя от наручников и подлокотника вполне хватило. Дэн убрал их с таким видом, будто избавлялся от дохлой крысы.

Кай перекинул Ханя через плечо и отнёс наверх, уложил на кровать и осмотрел ещё раз. Жить будет точно, разве что рёбра поболят с недельку.

Заглянув в свою комнату, быстро собрал немногочисленные вещи, переоделся и спустился вниз. Дэн, словно знал заранее, поджидал у дверей.

– Надеюсь, мастер оставил пояснительную записку?

– Незачем.

– Что-нибудь передать господину Лу?

– Он должен мне половину обещанной суммы. Это всё. До свидания, Дэн.

– Вызвать такси?

Кай тихо чертыхнулся и кивнул. Из головы вылетело, что в гараже Ханя стоял “Скиф”, а собственный аэробайк пылился в крошечном гараже дома. Пешком идти далековато.

Дэн церемонно прошёл к телефону, вызвал такси и потом распахнул дверь, когда машина подъехала к крыльцу. Кай ещё раз попрощался с дворецким, закинул сумку с вещами в салон, хотел оглянуться, но удержался.

Ханю пора вспомнить о мозгах и воспользоваться ими правильно.

Комментарий к Глава 28

*Бильбоке (фр. bilboquet) – игрушка; представляет собой шарик, прикреплённый к палочке. В процессе игры шарик подбрасывается и ловится на остриё палочки или в чашечку. Побеждает тот, кто сможет поймать шарик наибольшее количество раз подряд.

========== Эпилог ==========

Итоговая презентация накануне выпуска новой линии препаратов “Хань Фарма” проходила по сценарию и вполне обычно. И никто не пытался прикончить Ханя, хотя он продолжал чувствовать себя неуютно без следующего за ним тенью Кая. Странно было привыкать к телохранителю, но отвыкать… Это оказалось намного хуже.

Заметив во время презентации знакомые лица в зале, Хань немного воспрял. Кевин Ву, Чжан Исин, Чанёль и Бэкхён напоминали ему о Кае. С одной стороны, это вызывало волну грусти, а с другой ― надежду. На что-нибудь.

Они собрались все вместе у высокого стрельчатого окна и ограбили проходившего мимо официанта на пять бокалов шампанского.

– Что теперь планируете исследовать? ― поинтересовался Исин у Ханя. Он с подозрением изучал свой бокал. Ну или пузырьки считал ― это он мог вполне отмочить. Кевин с безмятежным видом наблюдал за манипуляциями Исина с бокалом так, словно видел подобное по сто раз на дню. Дикая парочка. Колоритная, но всё равно дикая.

– Хочу довести до ума проект Альфа. Рассчитываю на вашу помощь, доктор.

– Ну… ― Исин задумчиво взвесил бокал в руке, понюхал шампанское и осторожно сделал крошечный глоток. ― Возможно, я уеду в течение недели.

– Расстояние не помешает небольшим консультациям, как мне кажется.

– Да, наверное. ― Исин заглянул в бокал Кевина. Озадаченно нахмурился ― в бокале Кевина шампанского уже не осталось. И Исин преспокойно вылил половину шампанского из своего бокала в бокал Кевина. Тот даже бровью не повёл, словно так и надо.

– Как “касабланка”?

– Накрыли основные склады, ― пожал плечами Бэкхён и стянул новый бокал с подноса, проплывавшего мимо. ― Осталось выловить мелочь всякую. Хотя не думаю, что производство этой дряни прекратится. Состав и рецептура не хранились так уж тщательно. При желании даже доктор Чжан в состоянии сварганить неплохой личный запас. Но этим уже займётся полиция.

– А вы разве не полиция?

– Уже нет, ― просиял Чанёль и выудил из кармана карту “Интернационала”. ― Здорово, да? Никогда не думал, что однажды стану псом закона.

– Стажёр? ― Когда Хань хотел, мог продемонстрировать соколиную зоркость. Пометка “стажёр” на карте была крошечной, но он её заметил.

– Ну это пока. Официально я ещё работаю в полиции, как и Бэкхён. Сами понимаете, соответствующие документы о переводе, оформление требует времени. У нас ещё есть два месяца на то, чтобы собрать вещи.

– На вашем месте я бы тоже собирал вещи, ― прозвучало за спиной у Ханя. Он обернулся и встретился взглядом с Командором Шимом. Шим Чанмин не просто пил шампанское, он ещё и бутылку носил с собой. В ведёрке со льдом.

– Мне-то зачем?

– Затем, что официально я предлагаю вам сотрудничать с “Интернационалом”. Кай с вами? Его мы тоже забираем.

Хань собирался послать Командора с его предложением куда подальше, но так и застыл с открытым ртом, когда услышал о предложении и для Кая.

– Не со мной, ― наконец смог выдавить из себя Хань. ― А вы уверены, что он согласится?

– У него нет особого выбора. Армия не совсем ему подходит, мягко говоря. У нас ему будет лучше. И выбирать между армией и “Интернационалом” ему придётся в любом случае.

– Лингва? ― без труда догадался Хань.

– Разумеется. И не только Лингва, конечно. Вы подумайте, господин Лу. Вас никто не торопит. Пойду порадую министра Чона этой чудной новостью.

Хань уже предвкушал “радость” министра Чона. С другой стороны, министр ― человек умный, должен понимать, что Каю у псов закона действительно будет лучше. Им-то не надо изобретать никаких особых правил, чтобы предоставить удобные условия Каю для работы.

– Вы Кая видели? ― спросил он у Кевина. Тот покачал головой, зато оживился Чанёль.

– Я ещё не видел, но увижу сегодня. Нужно что-то передать? А то я встречаюсь с ним через час.

– Где? ― забыв о шампанском, уточнил Бэкхён.

– Не скажу. Это же я с ним встречаюсь. Вам знать не обязательно, где и зачем.

Хань с трудом удержался от того, чтобы ухватить Чанёля за грудки и вытрясти подробности. Кажется, не он один приложил такие усилия ― Бэкхён тоже не выглядел воплощением добра и спокойствия. Зато Чанёль улыбался как человек, которого внезапно чем-то осчастливили. И смотрел так, что сразу становилось ясно ― никакими способами из него информацию не выбить.

Хань и Бэкхён синхронно поднесли бокалы к губам и обменялись одинаковыми взглядами. Кевин только вздохнул, но ничего не сказал, хотя наверняка всё понял верно. Исин продолжал считать пузырьки шампанского. Ну или просто пялился в бокал, поэтому благополучно ничего не заметил. Хань даже заподозрил, что Исин перед презентацией глушил своё знаменитое успокоительное, вот его теперь ничто и не волнует. Или же роль успокоительного отыгрывал Кевин, что тоже походило на правду.

После презентации Хань выскочил на улицу, тихо выругался, потому что не захватил зонт, но зонт ему не понадобился ― перед ним распахнули дверцу старого потрёпанного автомобиля, и оттуда ему криво улыбнулся Бэкхён. Хань мгновенно сообразил, что это означало, запрыгнул в салон и торопливо захлопнул дверцу.

– Не потеряем?

– Уж куда там. Он в жизни не догадается, что его шеф и один из самых богатых людей в мире станут за ним следить. Думает, мы выше этого.

– Как же низко мы падём в глазах бедняги, ― хмыкнул Хань.

– Падём. Если спалимся. Но мы же палиться не будем, верно? А что с Каем, кстати?

– Я бы тоже хотел это знать…

Хань искал его. Сразу же начал искать, как только оклемался после всего, что случилось в небе. Зашёл в комнату Кая и ничего там не нашёл. Ни следа. Словно Кая никогда в его жизни не существовало. Единственным напоминанием стал аэробайк, да и тот купил сам Хань. И Кай оставил его в гараже.

Хань не ломал голову над причиной ухода Кая ― догадывался. И не об этом он собирался спросить Кая при встрече.

Потом Хань ездил в полицию и тряс Бэкхёна, а Бэкхён тряс всех прочих на предмет адреса Кая. Но и там следов не осталось. Семья не знала, куда Кай уехал. Он просто оставил им все деньги, полученные от Ханя, и исчез. Расточился в воздухе.

Хань домогался внимания министра Чона, но и министр ничем не смог помочь. Он лично показал Ханю бокс с “двадцать восьмым”. Робот одиноко стоял в огромной стальной коробке и не подавал признаков жизни. Никто и ничто не могли поднять его в воздух. И самовольно он тоже никуда не отлучался, стало быть, Кай не управлял им с того самого дня. Никто не управлял. И военные тоже ничего не знали ― сами искали Кая и не могли найти.

Хань пытался потрясти Кевина, но это был тот случай, когда “и на кривой козе не подъедешь”. Карта “Интернационала” под нос и чёткая фраза: “У вас нет допуска к такой информации”. Сочувствующий взгляд Исина как добивание.

Какой бы информацией ни располагал Кевин, в данный момент он считал, что не имеет права делиться ею с Ханем. А может, он ничего и не знал, но не хотел в этом признаваться.

Единственное, что смущало Ханя, ― как именно Чанёль умудрился договориться с Каем о встрече? И почему сказал об этом? Только потому, что “Интернационал” заинтересовался? В конце концов, даже такая упрямая скотина, как Кай, не могла не понимать, что от “Интернационала” долго бегать не выйдет. Только поэтому? Возможно.

Хань безразличным взглядом скользил по мелькающим за окном вывескам, пешеходам, машинам и лениво размышлял о человеке, способном управлять любой машиной без рук ― буквально. Должно быть, машины бесконечно счастливы по-своему, когда Кай рядом с ними, ведь он может слышать их, говорить с ними, понимать и…

Ханя осенило.

Кай не особо любил людей, не отличался разговорчивостью, был замкнутым и отстранённым, но даже ему не нравилось одиночество. Если бы он решил спрятаться, то спрятался бы там, где есть машины. Хоть какие-нибудь. Надо потом просмотреть карту города и прикинуть наиболее вероятные места. Именно так, потому что для Кая идеальные собеседники ― машины.

Хань не льстил себе, ведь он прекрасно помнил, чем заканчивались их с Каем беседы. Либо постелью, либо дракой, либо побегом одной из сторон, либо ещё каким эксцессом, либо договором, скреплённым поцелуем. Двумя поцелуями. Как ни крути, паршивый из Ханя собеседник. С точки зрения Кая, разумеется.

– Это меня не касается, я знаю, но вы, что, поругались? ― напомнил о себе Бэкхён. На Ханя он не смотрел, только на дорогу.

– Нет, да и с чего? Да и не было ничего толком…

– Ну как же… Когда вы были рядом, чуть ли не искрили. Никогда бы не поверил, что можно заниматься сексом одними только взглядами, если б вас двоих не видел.

Хань едва не задохнулся. Воздух из лёгких куда-то подевался, а сделать вдох у него не выходило ― он напрочь забыл, как надо дышать.

– Не смотрите на меня так возмущённо, ― обиженно протянул Бэкхён и снова уставился на дорогу. ― Я же не виноват, что вы так выглядели… так… Ну вот так.

Ханю оставалось только умно молчать и быстро вспоминать простой на первый взгляд процесс “вдох-выдох”.

– Куда он едет? ― пробормотал он через минуту, заметив, как машина Чанёля свернула к арке.

– Куда-то к набережной. К торговым рядам, кажется, ― неуверенно отозвался Бэкхён. ― Вы хоть раз бывали в таких местах раньше?

Хань красноречиво промолчал.

– Боюсь спросить, где вы вообще бывали, кроме лаборатории и презентационного дворца.

– Не спрашивайте, ― кивнул Хань. Нигде он не бывал толком. Только в заведениях для приличной публики с толстыми кошельками. Он даже в центральную больницу попал впервые в жизни из-за Кая. Если подумать, то и со всеми этими людьми он тоже познакомился из-за Кая. Впервые в жизни ― с такой кучей людей за короткий временной отрезок. Два месяца пролетели как один день, чёрт бы его побрал. Насыщенный, убийственный, яркий день.

– Наверное, это правильно, что вы расстались, ― задумчиво проговорил Бэкхён, без труда ориентировавшийся в хитросплетениях узких улочек, тупиков, проездов и переулков. ― Слухи, бред всякий… Вам нелегко пришлось. Ещё, небось, и по делам с финансами ударило, и от дома многие отказали, да? А Каю так и вовсе… Как у вас это называется? Слово такое красивое и звучное… Э…

– Мезальянс? ― с упавшим сердцем подсказал ему Хань.

– Да, точно. Мезальянс. Как в сказке про трубочиста, потерявшего ботинок. Ботинок нашёл принц. Трубочист притворялся рыцарем, но потом всё равно узнали, что он просто трубочист. Правда, в сказке всё закончилось хорошо, но это ведь просто сказка, а не реальность. Вы понимаете, да? Бедный и богатый, всякие ля-ля, а он ещё и альфа, которого вы взяли телохранителем. Ну вроде как интрижку прикрыть ― все же именно так думали.

Хань с досадой поморщился. Никогда его подобные вещи не заботили. Ему плевать было на всех. И на то, что они там думали, тоже. Никогда не замечал и не обращал внимания, пока это не ударило по Каю. Наверное, Кай не просто так говорил, что ничего не знает о “мире” Ханя. Но откуда Ханю было знать, какой стороной его “мир” себя покажет Каю во всей красе? Так глупо…

И да, Хань помнил, что Кай ― альфа. Ещё одна проблема, которую он пока не мог решить.

– Значит, так и будете страдать всю жизнь?

Страдать всю жизнь Хань не собирался, но прямо сейчас даже не знал, где Кай, что с ним и что делать дальше. Хуже того, Хань не был готов к встрече. Совершенно. Он не боялся, но не представлял, что будет говорить, как, зачем и для чего. Он знал, почему Кай исчез, понимал, что это, в общем-то, правильно, но смириться не мог. Сложно заставить человека изменить решение, которое считаешь неверным, но насколько же сложнее заставить изменить решение верное?

– Этот умник решил заказать лапшу с креветками? ― Бэкхён резко затормозил, и Хань едва не протаранил головой лобовое стекло. Хотел возмутиться, но не успел. На другой стороне улицы остановился знакомый аэробайк. Кай привычным движением сдёрнул защитные очки, повесил на руль, поправил ворот красной куртки, небрежно откинул со лба промокшую под дождём чёлку и зашёл в ту же закусочную, в которую только что сунулся Чанёль.

Не сговариваясь, Хань и Бэкхён распахнули дверцы и ринулись следом. Первым под навес заглянул Бэкхён, прикинул планировку, отметил, где устроились за столом Кай и Чанёль, потом жестами показал Ханю, что лучше зайти с другой стороны ― со стороны моря. Там сгружали пустые коробки, и за стеной из коробок хотя бы можно было спрятаться.

Ладно, спрятались и получили возможность следить, но ни черта не получалось услышать из-за шума волн.

– Умеете по губам читать, господин Лу? ― тоскливо спросил Бэкхён.

– А я похож на того, кто умеет?

– Мало ли. Вот и я не умею…

Хань расстроился меньше, потому что сейчас он хотя бы видел Кая. Он не забывал резкие черты лица, длинную чёлку, выразительные губы и упрямый подбородок, но в этот самый миг ему казалось, что Кая он не видел целую вечность. Отметил, что Кай исхудал немного, и углядел на левой скуле пластырь.

Кай неторопливо ел, а Чанёль что-то ему рассказывал, позабыв о своей порции лапши. Потом Кай потянулся за чашкой кофе, сделал глоток. Его губы влажно заблестели, и Хань невольно облизнул губы собственные. Кай медленно поставил чашку на стол и вдруг посмотрел как раз в сторону коробок. Хань едва успел спрятаться, а вот Бэкхён, глазевший на Чанёля, замешкался.

– Заметил?

– Ещё как.

– Меня?

– Нет, меня. Но Чанёлю не сказал, умница.

– А меня он увидел? ― Хань требовательно подёргал Бэкхёна за рукав.

– Раз сидит и ест дальше, значит, не увидел.

Хань выдохнул и осторожно выглянул из-за коробок. Всё верно, Кай продолжил есть, ничего не сказав Чанёлю. Но как он?..

Хань мысленно врезал себе по башке и обозвал кучей нехороших слов. Ну конечно! Кай почуял его, просто почуял омегу. Как он там это называл? “Ощущение присутствия”. Ну вот. Следовало смотреть на него осторожно и не думать всякое, например, о губах. Трудно, но если заставить себя…

Хань отвернулся через миг и зажмурился. Он не мог смотреть и не думать, не желать, не представлять, не… Это было выше его сил. А когда он с силами собрался, Чанёль и Кай уже уходили из закусочной.

И даже не стоило пытаться выследить Кая ― они потеряли его из виду спустя минуту.

Исин отстранённо наблюдал за тем, как быстро и ловко двигались руки Кевина. Взять документ, проверить, просканировать на соответствие форме, номеру и внутреннему коду, сохранить в архиве и уничтожить, ссыпав пепел в металлическую тарелку. И так по замкнутому кругу.

– Это все документы на Кая или ещё есть?

– Думаешь, я обрёл привычку вести двойную документацию?

– Нет, просто задаю вопрос по протоколу.

И как Исин мог забыть о протоколе и правилах? Хотя он и не такое мог забыть. Вот, к примеру, знал же, что Кевин помешан на правилах, но дурацкий вопрос это не помешало задать.

– И ты сжигаешь эти документы прямо сейчас? А если Чонин не согласится?

– Это не имеет значения. Он выполнял задание. Работа под прикрытием накладывает определённые обязательства на государственные структуры. Если документы не уничтожу я, их уничтожит армия.

– Но если бы армия их сохранила, могла бы использовать как рычаг давления.

– На кого? На тебя? ― В глазах Кевина засверкали смешинки, хотя лицо осталось серьёзным.

– На Чонина, ― обиженно буркнул Исин и подсунул Кевину оставшиеся документы.

– На Кая такие рычаги не оказывают воздействия. На него даже самый действенный рычаг воздействия не оказал.

– Это какой же?

– Борт двадцать восемь. Он пилот-экстра с пси-усилителем в голове. Робот ему жизненно необходим. Он должен летать. Но он исчез и не летает. Единственный способ его заполучить не сработал.

– Он может заменить робота любой машиной.

– Временно. Скорее всего. Я не знаю точно, но робот ему всё равно нужен. А Кай нужен роботу.

– Что мешает ему просто угнать робота?

– Исин, ты хоть раз в жизни пробовал угнать трамвай? ― участливо поинтересовался Кевин, наклонив голову так, чтобы светлые пряди завесили глаза. Губы его не улыбались, но Исин точно знал, что Кевин сейчас смеётся.

– Не пробовал. Я не такой боевой, как некоторые. Но я примерно представляю себе этот увлекательный процесс.

– Отлично. Так вот, угон робота ― это почти то же самое, что угон трамвая. Проще говоря, глупее ещё ничего не придумали.

– Почему?

– Потому что роботом управляет не только пилот. Точнее, только пилот. Но для робота приказы военного руководства приоритетны. Если приказ руководства противоречит приказу пилота, робот выполнит именно приказ руководства.

– На твоём месте я бы не был так в этом уверен. Ты хоть раз проверял?

– Незачем. Это стандарт. Он прописан в программах робота. Высшим доступом к мозгу робота обладает руководство.

– Лучше бы ты проверил это на практике.

– На что ты намекаешь? ― Вот теперь Кевин немного сердился. Исин с довольным видом опустился в кресло, разглядывая Кевина и подмечая знакомые детали в его поведении. Два года ему этого не хватало.

– На то, что никто раньше не использовал Лингва на полную катушку. Чонин один такой. Об этом знаем мы. И об этом знают роботы. На их месте я бы забил на руководство и дал высший приоритет Чонину. В отличие от всех прочих людей, Чонин знает, что он делает. И Чонин знает, что делают роботы и зачем. У роботов куда больше основания для доверия Чонину, а не какому-то там руководству, которое ничего в роботах не смыслит. Прости, но я сомневаюсь, что руководство в силах что-то приказать роботу. Хотя приказать-то могут, но выполнять приказ роботы будут только после того, как Чонин подтвердит его.

Кевин проверил последний документ и сжёг его, ссыпал пепел в металлическую тарелку, присел на край стола и уставился на Исина. В тишине они молча смотрели друг на друга. Исин забеспокоился. Кажется, зря он ляпнул про вероятность неподчинения роботов.

– Это может стать проблемой, ― наконец вынес решение Кевин.

– Что именно?

– Возможности пилота. Скажем, я уверен, что Каю не придёт в голову стереть с лица земли город, пару городов или даже страну. И ему не придёт в голову использовать робота исключительно в собственных корыстных интересах. Он своеволен и неуправляем, но не асоциален. У него есть то, что мы называем пониманием справедливости и тягой к справедливости. Это хорошая черта. Но вряд ли мы сможем сказать то же самое о других подобных пилотах, когда они появятся. А они появятся, потому что они нужны. И Кай ― первый из них. Но если мы не сможем контролировать их, то…

– Это не может стать проблемой, ― слабо улыбнулся Исин. ― Если помнишь, не каждый пилот в силах освоить Лингва и управлять роботом. Когда Чонин в режиме Лингва, он уходит в их мир, мир машин. Он думает уже не так, как люди. И не испытывает тех желаний, которые свойственны людям. У него остаются боевые задачи и вещи, которые интересуют роботов. Последствия полного погружения, так сказать. Не только пилот влияет на робота, но и робот на пилота. Можешь считать это своеобразным симбиозом с собственными правилами и законами. Вспомни хотя бы переговоры с Хозяином во время преследования. Показательное поведение, да? Чонин говорил, что эмоции ― даже самые слабые ― искажают Лингва настолько, что робот перестаёт понимать пилота. Не думаю, что он имел в виду именно эмоции, что-то другое. Скорее всего, речь об определённом состоянии, “чистом”, полном погружении в управление, когда он сосредоточен только на роботе. То же самое с ним происходит, когда он танцует. Он как будто отключается от всего, остаются лишь музыка и танец. И с роботом точно так же. Когда он в небе, не остаётся ничего, кроме робота и полёта. Как танец. Понимаешь?

– Хорошо бы, чтобы это было верным, ― пожал плечами Кевин. ― Надеюсь, ты прав. Дальнейшие исследования в этой области либо подтвердят это, либо опровергнут. Кстати, может, надо и тебе прислать приглашение от “Интернационала”?

– Нет, спасибо, не напрягайся. У меня ты есть, так что я и так, хочется мне или нет, по уши в делах “Интернационала”. И вообще, мне в больнице интереснее.

– Я вижу. Вляпался в дела военных и собрал пси-усилитель на досуге. Заняться было нечем, наверное, аж два года.

Исин обиженно фыркнул и кинулся намешивать себе спасительный кофе. Кевин с обречённым видом уставился в потолок. Когда Исин вернулся в кресло с чашкой в руках, Кевин соскочил со стола, прихватил неизменную папку с бумагами и двинулся к двери, по пути остановился у кресла и тронул губами висок Исина.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю