Текст книги "Гарри Поттер. Тот самый? (СИ)"

Автор книги: Idolon

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

  И тишина.

  Мы испугались. Очень. Боялись даже дышать, не то, что сдвинуться с места. Но, наконец, отмер Альфред. Он дрожащим от страха голосом произнес:

  – Пожалуй... П-пожалуй нужно посмотреть – что с ними.

  – Не иди один, – вскрикнула Орнелла. – Нет! Пойдем все вместе...

  Мелкими шажками мы двинулись в сторону поворота. Колбы тряслись у нас в руках, и по стенам метались причудливые тени. Казалось, именно они причастны к исчезновению Михайло и Кресина.

  Только наши спутники не исчезли. Стоило нам выйти из-за угла, нашим глазам предстало ужасное зрелище – Лиза, так вообще упала в обморок, а нас замутило.

  На подготовке к Зельеделию мы резали жаб. Давили огромных слизней, сцеживали кровь мелких тварей. Но к тому, что предстало перед нами, мы были не готовы.

  Там было ОЗЕРО крови. Непонятно откуда ее столько, и как вообще мы оказались здесь – теперь за нашими спинами была гладкая стена. В воздухе стоял тяжелый, металлически-приторный запах, который не улучшил наш контроль над желудками. Изиду вырвало желчью прямо туда. А в центре, над содержимым озера, каким-то образом висел прямо в воздухе учитель Кресин, сжимая в руках окровавленную палочку. Тяжелые капли срывались с ее кончика, вызывая волнение на поверхности не хотевшего застывать ужасного озера.

  – О. Еще гости, – совершенно безжизненно произнес он. – Еще кровь. Пища.

  Он развернулся и понесся к нам. Странным образом понесся, будто его что-то тянуло за голову. Но мы недолго гадали, что это – стоило ему приблизиться, и мы в полумраке, ведь светились только наши колбы и палочка учителя, смогли разглядеть ЭТО.

  Тонкое щупальце, вошедшее прямо в затылок. Оно влажно поблескивало и пульсировало – по нему что-то выходило из нашего, уже бывшего, учителя.

  А тот стремительно терял очертания, будто мешок, из которого вынимают содержимое, и до нас долетела уже пустая оболочка. Она со шлепком приземлилась прямо под ноги Орнелле. Палочка со звонким стуком покатилась ко мне под ноги. Орнелла же завизжала, и это будто бы послужило сигналом.

  Сотни таких же щупалец вынырнули из глубины и, как атакующие змеи, устремились к нам. Вперед выскочил Альфред, единственный похоже, кто сохранил капельку самообладания. Он что-то вынул из-под рубашки и простер руку к озеру.

  – Умри! – срывая голос, заорал он. – Умри тварь!

  С маленькой золотой побрякушки сорвался шквал огня, тут же скрыв от нас ИХ. Альфред обернулся к нам, и улыбнулся.

  Зря. Зря он повернулся спиной, зря он недооценил врага!

  Я никогда не забуду этот момент. Как, с влажным чмоком, щупальце вошло ему в затылок. Как его глаза сверкнули обидой, и погасли навсегда. Как его рот открылся, и бездушно, безжизненно произнес:

  – О. Еще гости. Еще кровь. Пища.

  Он выпустил колбу из рук, и она раскололась. Огонек погас.

  – Нет! – совершенно неожиданно, вперед рванула Лиза, успевшая уже очнуться. Лиза... – тихая, стеснительная девочка.

  – Нет, Альф! Нет! Мы... мы же обещали, помнишь? – она подбежала и схватила его за руку. Зря.

  Все дети что-то друг другу обещают, в чем-то клянутся. И в момент клятвы кажется – она никогда не будет нарушена. Наивно.

  Нечто, только что бывшее Альфредом, никаких клятв помнить не могло. Оно резко вздернуло девочку за руку, приподняв ее над полом. Вторая рука поймала одно из щупалец и вонзила в голову бедной Лизы. Колба выпала из ее расслабившихся пальцев. Еще один огонек погас.

  – О. Еще гости. Еще кровь. Пища. – Те же слова, тот же тон. Будто заело пластинку граммофона.

  Я поспешила взять палочку. Оставшиеся девочки – Катрин, Изида и Орнелла сгрудились за моей спиной.

  Из защитных заклинаний я знала только 'Plaudo'.

  Щупальца как по команде устремились к нам – я отражала их, сколько могла. Это заклинание щита создает непроницаемый круг метрового радиуса, поэтому на одну атаку щупалец, приходилось три-четыре заклинания. Я не всегда успевала.

  – А-а-ах! – послышался слева крик Орнеллы. – О. Еще гости. Еще кровь. Пища.

  – Depulso! – не помня себя от ужаса, я оттолкнула ее далеко-далеко, вложив очень много сил в заклинание. Колба улетела вместе с ней, и неяркая вспышка сказала мне, что еще один огонек погас. Но при этом я отвлеклась от защиты. Непростительная ошибка

  – А-а! А-а-а... – это кричала Изида, стоявшая справа. – О. Еще гости. Еще кровь. Пища.

  – Depulso! – моя подруга так же улетела в сторону озера, оставив колбу на поверхности крови. Та пару мгновений будто раздумывала – тонуть или нет, а потом стала погружаться под кровь. Огонек не смог долго сопротивляться залившей его жидкости...

  Сейчас тебе кажется, будто что я ничего не чувствовала. Нет. Слезы текли по моему лицу, пот заливал глаза – мне, девятилетней девочке, приходилось использовать боевые заклинания. Болели мышцы – им еще ни разу не приходилось так часто и резко сокращаться. В какой-то момент пошла носом кровь – я не обратила внимания. Я сосредоточилась на одном – защитить подругу, лучшую, и последнюю из оставшихся.

  Меня мутило, в глазах двоилось. Страх заполнял мое маленькое сердечко, заставляя учащенно биться. В какой момент произошло это – я не знаю. Но...

  – О. Еще гости. Еще кровь. Пища, – безжизненно донеслось из-за спины.

  В тот момент я сорвалась. Завизжав что-то невнятное, я испепелила лучшую подругу простым 'Insendio', выплеснув свою магию до самого дна. Палочка треснула и задымилась.

  Я обреченно наблюдала, как предпоследний огонек гаснет на чистой, будто выскобленной поверхности небольшого мыска, вдававшегося от стены прямо в ОЗЕРО, куда нас привела, возможно, сама Смерть. Я, забыв про все, уселась у самой стены, и, прижав к груди последнюю колбочку с огоньком, шептала имена. ИХ имена.

  Я не видела, как вспыхнул подаренный дедушкой в день поступления медальон, в виде вензеля 'М' вписанного в круг. Не видела, как надо мной раскрывается купол Эгиды Откровения – мощного артефактного щита. Все два дня, что искуснейшие дедушкины маги искали меня, я просидела, сжав колбочку в руках и умоляя огонек гореть. Ради НИХ...

  ***

  -... Они нашли меня жутко истощенной. Временная потеря магии подорвала физические силы – пытаясь поддержать ядро, организм ел сам себя и тут же тратил полученную энергию на поддержание жизни. За мою реабилитацию взялись лучшие колдомедики в том регионе. И действительно, через пару дней я была полностью здорова... внешне. Мою прострацию вылечить обычными методами не удалось. Тогда, дедушка принял решение использовать процедуру 'Вуаль Глубин' – всю мою память перенесли в древний, артефактный Омут Памяти, и удалили из воспоминаний об ЭТОМ эмоциональную составляющую. Теперь, я помнила все как прочитанную книгу, ну, или просмотренный спектакль. Я вновь стала веселой и жизнерадостной, только вот серьезно взялась изучать магию, итогом чего стало досрочное поступление в Хогвартс. Кстати, именно перед поступлением от дедушки я узнала, что 'где-то в замке, на втором курсе Гриффиндора' учится мой будущий жених. Дед сказал 'ты узнаешь его с первого взгляда', так и вышло. А огонек в колбе отдали в ту школу – он теперь там главный артефакт. Говорят, что мои чувства, или желания, или еще что-то... В общем, эта штука теперь защищает всех учеников и учителей той школы. От всего, начиная с порезов, и кончая падением с пятого – последнего – этажа. Что касается друзей... Их высушенные оболочки нашли у самой границы щита. А ту тварь убили. Проморозили озеро насквозь и растопили Адским Пламенем.

  Слезы текли по лицу девочки – ведь теперь, из-за воздействия дементоров эмоции вернулись к тем воспоминаниям. Грубо говоря, в присутствии дементоров она возвращалась в прошлое – и каждый раз повторно все переживала.

  Бетти громко шмыгнула носом и утерла лицо рукавом:

  – И вот поэтому я хочу уметь защищаться! Научи! Гарри, научи меня, прошу!

  – Я уже согласился. – Гарри прошелся перед Бетельгейзе, которая к концу своего безрадостного монолога села в кресло. – Еще вопрос – вы уже проходили боггарта?

  – Нет. Этого и нет в нашей программе.

  – Ясно. Хорошо, дементора я нам как-нибудь организую – а пока займемся двумя вещами. Первое – я избавлю тебя от этого воспоминания, из-за него ты становишься слишком уязвимой. Мы поместим его в Омут Памяти. Второе – потренируешься создавать Патронуса – именно его я использую против дементоров. Итак... – Гарри вытащил свою волшебную палочку, жестом показав Бетти, чтобы она сделала то же самое. – Заклинание, которому я собираюсь тебя научить – это магия высшей категории, которую не изучают в школе. Оно, как я уже говорил, называется 'заклинание Патронуса'.

  Бетельгейзе кивнула, и приготовилась слушать дальше.

  – Патронус – это вид положительной силы, воплощение всего, что дементоры пожирают – надежду, счастье, стремление выжить. Но в отличие от человека, Патронус не содержит в себе понятия отчаяние, и поэтому дементор не в состоянии воздействовать на него, – продолжил невольный профессор. – Однако я должен предупредить, что заклинание может оказаться для тебя слишком сложным. Оно бывает не по силам даже опытным волшебникам.

  – А на что похож Патронус?

  – У каждого волшебника получается свой Патронус. Моим Патронусом, в силу некоторых обстоятельств, стала моя феникс-фамилиар. Да, впрочем, ты уже видела Хильду. В случае же, когда мне не требуется столь сильная защита, из моей палочки формируется что-то вроде сферы из искорок – и я могу как, растянув ее, спрятаться в ней, так и использовать в качестве снаряда. Теперь о вызове. Надо сосредоточиться на своем самом счастливом воспоминании и произнести заклинание 'Expecto Patronum'.

  Бетти, судя по отсутствующему взгляду, погрузилась в себя в поисках такого воспоминания. В ее жизни, конечно, было много радости, но Гарри предполагал, что знает, какое воспоминание она выберет. Девяносто девять молодых волшебников и волшебниц из ста всегда выбирают свой первый поцелуй.

  – Есть, – произнесла она, и ее глаза ярко заблестели.

  – А теперь слова.

  – Expecto Patronum! – воскликнула Бетти, вскакивая с кресла. Из палочки вырвался клуб серебристого тумана.

  – Замечательный результат! – Гарри даже похлопал ей. – А теперь повтори, используя мой подарок-кулон. Надеюсь, он у тебя с собой?

  – Да, конечно. Expecto Patronum! – теперь Патронус обрел некую форму, но все еще нельзя было понять, что это такое. Скорее всего, собака.

  – Больше силы!

  – Expecto Patronum! – на пределе связок закричала Бетельгейзе. Гарри хмыкнул. Как и любой современный волшебник, она думала, что от громкости крика что-то зависит.

  А потом Гарри обратил внимание на результат и застыл. Оп-па... вот это собака! Всем собакам собака, прямо сказать. Перед ним стоял он сам, в своей анима-форме волка. Да, сложно было разглядеть детали, но горящие зеленым глаза, и некое... чувство родства явно указывали – перед ним именно он сам, в анимагической форме.

  – Поп... Кхм, – прочистил горло он. – Попробуй им управлять.

  Волк пробежался по комнате, подпрыгнул. Потом встал на задние лапы и покрутился – это Бетти так развлеклась.

  – Молодец. Что ж, на следующем занятии ты попробуешь противостоять дементору, хотя бы одному. Следующее занятие – в следующий же четверг

  – Хорошо.

  ***

  Через неделю после начала семестра состоялся первый матч. Слизерин встречался с Равенкло и выиграл с небольшим перевесом. По мнению Вуда, этот результат вполне устраивал гриффиндорцев. Теперь им предстоял матч со Слизерином и законное первое место.

  Январь незаметно сменился февралем, а холода все еще держались. Матч со Слизерином приближался.

  ***

  В один из четвергов чрезвычайно довольный успехами своей 'ученицы', Гарри шел в гостиную. Но на входе произошла небольшая заминка – Невил Лонгботтом умолял сэра Кэдогана пропустить его, но тот со всей твердостью ему отказывал.

  – Я записал их на бумажку. – Невил чуть не плакал. – И где-то ее выронил!

  – Свежо предание! – громыхал сэр Кэдоган. Увидев же Гарри, склонился в почтительном поклоне: – Приветствую вас, милорд! Поспешите заковать в железо этого бездельника. Он хочет силой ворваться в замок!

  Гарри перевел недоуменный взгляд на Невила.

  – Я потерял бумажку с паролями, – проговорил несчастный Невил. – Выпросил у него все пароли на эту неделю. Он ведь их то и дело меняет. И теперь не знаю, куда они делись.

  – 'Острый кинжал', – подсказал Невилу Гарри, а сам, как всегда без пароля прошествовал в гостиную, мимо привычно преклонившего колено рыцаря. И застал там очередной спектакль.

  По лестнице из спален мальчиков, топоча, будто разъяренный двурог, вылетел Рональд Уизли.

  – ГЛЯДИ! – завопил он, подбегая к столу Гермионы. – Нет, ты гляди! – тряс он простыни перед ее глазами.

  – Рон, что случилось...

  – КОРОСТА! БЕДНАЯ КОРОСТА! Гермиона, ничего не понимая, отпрянула от Рона. Гарри издалека взглянул на одну из простыней – она оказалась испачкана чем-то красным, очень походившим на... кровь. Гарри усмехнулся.

  – Это кровь! – кричал Рон в притихшей гостиной. – Короста исчезла! А знаете, что было на полу?

  – Н-нет, – дрожащим голосом ответила Гермиона.

  Рон бросил что-то на перевод рун. Гермиона присмотрелась, а потом откинулась на спинку стула, и вопросила:

  – Ну и что?

  ***

  На этом, казалось, дружба Рона и Гермионы кончилась навсегда. Рона возмущало то, что Гермиона никогда не принимала попытки Живоглота сожрать Коросту всерьез. Гермиона же отстаивала невиновность Глотика и советовала Рону хорошенько поискать крысу под кроватями в спальне.

  ***

  Без четверти одиннадцать команда Гриффиндора отправилась в раздевалку. День был прохладный и солнечный, дул легкий ветерок – полная противоположность осеннему дню, когда была игра с хаффлпаффцами. Видимость была отличная.

  На поле выходили под оглушительные аплодисменты. Слизеринцы уже стояли на поле, и Флинт омерзительно щерил крупные, как надгробные камни, зубы.

  – Вуд, Флинт, обменяйтесь рукопожатием, – сухим судейским тоном произнесла мадам Трюк. Капитаны обменялись рукопожатиями, покраснев от натуги, будто каждый пытался сломать сопернику пару кистевых костей.

  – Седлайте метлы... По свистку... Три... два... один!

  Гарри на своем эксклюзивном 'Нимбусе' взлетел в небо выше и быстрее всех... Хотя нет. Почти без отставания в небо взмыл Драко. Гарри присмотрелся, и с удивлением узнал 'Молнию' в метле своего соперника. 'Ого, да Малфой, похоже, настроен серьезно! И умудрился сохранить это в секрете, ведь в матче с Равенкло летал на своем 'Нимбусе'!'. Гарри парил над полем, высматривая золотой снитч, слушая краем уха, что говорит комментатор – сокурсник близнецов Уизли, Ли Джордан.

  – Команды стартовали. Главное событие этого матча – 'Молния', на которой летает ловец Драко Малфой. Как пишет 'Волшебная метла', в этом сезоне на мировом чемпионате по квиддичу все команды отдадут предпочтение именно этой модели, вместо более качественной, но и намного более дорогостоящей метлы 'Нимбус Лимитед', одной из которых владеет Поттер...

  – Вы не могли бы, Джордан, комментировать то, что происходит на поле, – прервал его голос профессора МакГонагалл.

  – Перехожу к комментарию, профессор. Немного информации всегда полезно. Между прочим, 'Молния' имеет встроенный автоматический тормоз, который лишь немного уступает подобному в 'Нимбусе'. Но по остальным показателям эта метла лучшая в классе...

  – Джордан!

  – Сейчас, сейчас... Гриффиндорцы ведут игру, Кэти Белл рвется к кольцам...

  Гарри пронесся мимо Кэти, высматривая, не мелькнет ли где золотое оперение снитча. Драко, не отставая, висел у него на хвосте, впрочем, несмотря на большую скорость обогнать Гарри он не мог. Малфой, несомненно, хорошо летает, но до скорости 'Молнии' еще не дорос...

  Гарри резко прибавил скорость, и Драко, не успев среагировать, заметно отстал. Как раз в это время Кэти закинула в кольцо первый мяч, трибуна гриффиндорцев взорвалась восторженными криками, и тут Гарри увидел его – снитч порхал над самой землей у барьера, отделяющего трибуны от поля.

  Гарри вошел в пике, Драко увидел его маневр и ринулся за ним. Гарри прибавил скорости, во всю реализуя появившееся преимущество. Снитч был всего метрах в трех... Но замеченный бладжер, посланный противником, заставил Гарри сделать кульбит – и желанная добыча исчезла из виду.

  По трибунам гриффиндорцев пронеслось разочарованное 'о-ох!', слизеринцы же приветствовали своего загонщика бурными аплодисментами. Джордж Уизли в порыве чувств отправил второй бладжер в сторону обидчика, который избежал столкновения, повторив маневр Поттера.

  – Гриффиндор ведет со счетом восемьдесят – ноль, – вещал комментатор. – Посмотрите, что вытворяет на 'Нимбусе' Гарри Поттер! Особенно видна сейчас точно выверенная балансировка, впрочем, 'Молния' не сильно уступит и по этому параметру. Здесь имеют значение сорт дерева метловища и вес ловца...

  – ДЖОРДАН! ВАС ЧТО, НАНЯЛИ РЕКЛАМИРОВАТЬ МЕТЛЫ? КОММЕНТИРУЙТЕ МАТЧ!

  Гарри снова вошел в пике, и Драко, решив, что он заметил снитч, рванул за ним. Гарри круто вышел из пике и опять взмыл с быстротой пули. Он давно разгадал тактику слизеринца – не искать снитч самому, а пристроиться ему в хвост. Ну, раз так, пусть пеняет на себя.

  Именно в этом пике проявилась разница в маневренности – Гарри успел выйти из маневра, а вот Драко прочертил коленками землю, наверняка больно ударившись. Ну, так нечего следить! Ищи сам! И тут он увидел снитч – опять. Крохотный мячик парил в метре от колец Гриффиндора.

  Гарри опять резко сменил направление и метнулся к снитчу. Никто ничего не успел заметить – миг, и звучит свисток к окончанию, а Гарри сжимает в пальцах победоносный мяч.

  Команда набросилась на него с такой силой, что чуть не оторвала от метлы. А внизу на трибунах бушевали гриффиндорцы, кричали до хрипоты 'ура!'.

  – Молодец! Молодец! – твердил как заведенный Вуд.

  Алисия, Анджелина и Кэти зацеловали его, а Фред так крепко сжал в объятиях, что Гарри всерьез опасался потерять сознание из-за недостатка кислорода. Таким спутанным клубком команда и приземлилась на поле. Гарри соскочил с метлы и двинулся навстречу бегущим на поле гриффиндорцам.

  – Отлично сработано, Гарри! – важно произнес Перси, очень довольный.

  – Ты, Поттер, оказывается, просто гений! – орал Симус Финниган.

  Гриффиндорцы во главе с командой, которая все еще была в алых мантиях, покинули стадион и двинулись к главному входу замка.

  ***

  Праздновали так, как будто выиграли Кубок, пиршество и веселье длились до глубокой ночи. Фред с Джорджем часа на два отлучились и вернулись нагруженные бутылочками со сливочным пивом, шипучим тыквенным соком и пакетами, полными сладостями из 'Сладкого королевства'. Счастливый Джордж стал разбрасывать 'мятных лягушек' как конфетти.

  – Еще один матч и кубок у нас в кармане! – веселились близнецы Уизли.

  Только три человека не принимали деятельного участия в праздновании – Гарри и Бетти сидели вдвоем в кресле, окруженные сферой приватности, да Гермиона, завистливо посматривая на сферу, пыталась в шуме и гаме читать толстенную книгу.

  – Иди к нам, Гермиона, поешь чего-нибудь, – позвал Невил, тоже считающийся ее другом, бросив взгляд на Рона – в каком он расположении духа, готов ли зарыть в землю боевой топор.

  – Я и правда не могу, Нев, мне еще читать четыреста двадцать две страницы. – В голосе ее теперь явно звучали слезы. – И вообще... Рон не хочет сидеть со мной за одном столом.

  На это нечего было возразить. Рон как раз в эту минуту высказался:

  – Бедная Короста! Если бы ее не съели, она бы сейчас полакомилась 'пестрыми пчелками', она так их любила.

  Гермиона расплакалась. Она захлопнула книгу, сунула ее под мышку, рыдая, побежала к лестнице, ведущей в спальню девочек, и исчезла из виду.

  Праздник закончился в час ночи; пришла профессор МакГонагалл, одетая в домашний халат из шотландки и с сеточкой на волосах, и велела всем идти спать. Потом покосилась на все еще действующую сферу, и развеяла ее взмахом палочки. Гарри и Бетельгейзе сладко спали, укутавшись одним пледом. 'Все-таки, какие они еще дети', – подумала она, возвращая сферу на место. Кресло опять стало незаметным.

  11. Кувырком.

  – А-а-а-а-а-а-а-а-а-а! Не-е-е-е-е-е-е-е-ет!

  Гарри мгновенно проснулся, и впился в пространство всеми своими чувствами. Хлопнула дверь спальни мальчиков. Черная тень, пахнущая псиной и анимагией, стремительно метнулась мимо него в сторону проема портрета. Гарри уже хотел поднять палочку, но с удивлением обнаружил, что рука придавлена чем-то или... кем-то. Тогда он махнул в сторону неизвестного ладонью, применяя вышедшую за время обучения из привычки неклассическую магию, но тот уже скрылся.

  'Олух!' – уничижительно заключил он. – 'Вот что значит – расслабился! Забыл как колдовать, поди!'

  Тут он уловил своим обостренным слухом звуки из спальни третьекурсников.

  – ...Блек! Сириус Блек! С ножом! – кричал Рон без передышки.

  – Что?! – вопросил Дин Томас.

  – Был здесь! Только что! Разрезал полог! Разбудил меня!

  – Тебе это не приснилось? – уточнил Дин.

  – Посмотрите на полог. Говорю вам, что он был здесь!..

  Захлопали двери, из крыла мальчиков послышались сонные голоса:

  – Кто кричал?

  – Что случилось?

  Видимо жильцы побежали на место событий, чтобы лично лицезреть нарушителя сна.

  Общая гостиная, где находился Гарри, была освещена дотлевающими в камине углями, в углу аккуратная горка мусора, оставшегося после праздника. В гостиной – никого кроме них двоих.

  – Ты уверен, Рон, что это тебе не приснилось?

  – Говорю вам, я его видел!

  – Почему такой шум?

  – Профессор МакГонагалл велела всем идти спать!

  В гостиную спустились девочки, зевая и поплотнее запахивая халаты. Прибывало и мальчиков.

  Гарри осторожно трансфигурировал одежду в спальную, и постарался как можно тише растолкать Бетти. Сфера конечно, дело хорошее, но она не рассчитана на такое количество внимания, пусть и не направленного на кресло. Через пару секунд они сидели в кресле, Гарри притворно, а Бетти вполне натурально зевая. Он в синей шелковой пижаме, она в теплом махровом халате зеленого цвета.

  – Прекрасно! Все проснулись? Значит, продолжим праздновать! – провозгласил неунывающий Фред Уизли.

  – Все марш наверх! – скомандовал ворвавшийся в гостиную Перси, прикалывая к пижаме значок старосты школы.

  – Перси, здесь Сириус Блек. Он был у нас в спальне. С ножом. Разбудил меня.

  В гостиной стало тихо-тихо.

  – Глупости! – сказал Перси, но было видно, что он потрясен. – Ты переел, и тебе приснился кошмар...

  – Говорю тебе...

  – Ладно, замолчи. Хватит!

  В гостиную вернулась профессор МакГонагалл. Захлопнула за собой портрет с сэром Кэдоганом и обрушила на гостиную гневную тираду:

  – Я, разумеется, счастлива, что Гриффиндор выиграл. Но всему есть предел! Перси, я от вас такого не ожидала!

  – Я здесь ни при чем, профессор. Я только что приказал всем вернуться в спальни. Моему брату Рону приснился кошмар...

  – Неправда, это был не кошмар! – обиделся Рон. – Я проснулся, профессор, а Сириус Блек стоит надо мной с ножом в руке!

  МакГонагалл повернулась к Рону.

  – Это смешно, – сказала она. – Как он мог пройти в гостиную мимо нашего стража?

  – А вы у него спросите. – Рон указал пальцем на изнанку портрета сэра Кэдогана. – Спросите, не видел ли он...

  Глянув на Рона с подозрением, МакГонагалл толкнула портрет и вышла. Вся гостиная затаила дыхание.

  – Сэр Кэдоган, вы вот только что никого не впускали в башню?

  – Как же, добрая леди, впустил. И даже выпустил!

  – Выпустили... впустили? А... а пароль?!

  – А у него они были! – гордо сказал сэр Кэдоган. – На всю неделю, миледи. Целый список на кусочке пергамента. Он их мне прочитал!

  Профессор МакГонагалл вернулась сквозь узкий проем в гостиную. Гриффиндорцы оторопело молчали, профессор была бледна как мел.

  – Какой, – дрожащим голосом начала она, – какой сказочный идиот написал на клочке пергамента все пароли недели и потом потерял его?

  Гробовое молчание в гриффиндорской гостиной было нарушено слабым, испуганным всхлипом. Невил Лонгботтом, дрожа от макушки до пушистых комнатных тапочек, медленно поднял руку.

  ***

  В ту ночь никто в башне Гриффиндора не спал. Все знали, что замок снова обыскивают сверху донизу. Собрались в Общей гостиной и ждали новостей. На рассвете в гостиную спустилась профессор МакГонагалл и сказала, что Блек опять ускользнул.

  На другой день по всему замку были приняты более жесткие охранные меры. Профессор Флитвик учил главные входные двери распознавать Блека, а заодно и Беллатрикс Лестрейндж, о которой, кстати, ничего не было слышно, по увеличенным портретам. Филч носился по всем закоулкам и коридорам, заколачивал все щели и мышиные норы. Сэра Кэдогана уволили, его портрет отправили обратно на пустынную площадку восьмого этажа. На входе в башню Гриффиндора опять появилась Полная Дама, отреставрированная специалистами. Она все еще нервничала и согласилась вернуться на работу при одном условии: ей дадут дополнительную охрану. Специально для нее наняли грозного вида троллей, которые ходили по коридору, злобно хрюкали и мерились... дубинками.

  Гарри обратил внимание на то, что многие тайные выходы из замка не перекрыты, но не беспокоился по этому поводу. Дамблдор лучше всех знал замок, это одна из особенностей директорского поста, и если он решил все оставить как есть – значит ему это зачем-то нужно. Правда, доверия к директору этот факт не прибавил.

  Рон в мгновение ока стал знаменитостью. Первый раз в жизни не кто-то другой, а он был в центре всеобщего внимания. И надо сказать, ему это нравилось. Хотя он все еще окончательно не пришел в себя после ночных переживаний, он взахлеб рассказывал всем и каждому об этом происшествии, украсив его россыпью подробностей: 'Сплю это я и вдруг слышу, как будто кто-то что-то рвет. Я подумал – это во сне. Но тут, представляете, чувствую сквозняк... Проснулся, гляжу: полог с одной стороны сорван. Я повернулся, а он прямо надо мной стоит... как скелет. Волосы колтуном. В руке огромный нож, сантиметров тридцать, а то и сорок. Смотрит на меня, а я на него. Я как заору – и его как ветром сдуло'.

  Прослушав эту душераздирающую историю, девочки со второго курса вернулись к своим делам. Гарри со своего места заметил саркастичную усмешку Бетельгейзе, мол 'Давай-давай, ври дальше'.

  А вот Невил попал в опалу. Профессор МакГонагалл просто рассвирепела: навсегда отлучила его от Хогсмида, наложила наказание и запретила сообщать ему пароль. Бедный Невил каждый вечер теперь ждал у портрета с Дамой, пока кто-нибудь подойдет и проведет его, дежурные тролли, фланирующие по коридору, смотрели на него с большим подозрением. Но конечно, самому суровому наказанию Невила подвергла бабушка – все остальное было так, пустяки. Два дня спустя после вторжения Блека она прислала ему Громовещатель. Эта позорная кара обрушилась на Невила во время завтрака.

  ***

  В субботу утром Гарри уже выходил из дверей замка с Бетти под ручку, как на него буквально налетел Филч.

  – Куда это ты со своей подружкой собрался, Поттер? Тебе теперь запрещено ходить в Хогсмит! – брызжа слюной, заявил он.

  Гарри повернулся к своей спутнице:

  – Какая невоспитанность! – а потом сообщил завхозу: – Мое разрешение может отменить только директор Дамблдор, при этом он должен подтвердить отстранение официальным документом. У вас его нет? Вот и замечательно... Повар, работающий у мадам Паддифут, как раз начинает печь пироги для русской комнаты. Думаешь, успеем, Бетти?

  Но тут на помощь завхозу явился человек, которого Гарри совершенно не ожидал здесь увидеть.

  – Спешу вас огорчить, Поттер, но вам, все же, не суждено сегодня отведать замечательных блюд Джеффри Адонгейба. Мистер Филч, вот официальное подтверждение, – Мастер Зелий, профессор Снейп протянул Филчу свиток гербовой бумаги. Гарри перехватил документ на полпути и развернул.

  – Так... 'Запрещено показываться на глаза за воротами замка Хогвартс, по причине крайней опасности...' Ну-ну... Бетти, милая, иди пока без меня. Я здесь разберусь, – произнес Гарри, протягивая свиток завхозу.

  – И с чем же вы предполагаете... разобраться, Поттер? – поднял бровь профессор Снейп, когда Бетельгейзе уже ушла.

  – Да так, ни с чем. Интересная формулировка... – И Гарри, спокойно развернувшись, прошел к воротам, за которыми в буквальном смысле исчез.

  ***

  Незаметно приближалось лето, финал Кубка по Квиддичу и... экзамены. В квиддиче Гриффиндор раскатал по полю незнамо как вырвавшийся в финалисты факультет Рейвенкло. И, судя по вовсе не огорченным лицам противников, им льстила сама возможность поучаствовать в финале. Дамблдор вручил долгожданный Кубок Оливеру Вуду, тот на радостях прослезился и, в общем-то, все. Ну, еще Гарри уверил команду, что в следующем сезоне играть не будет.

  Экзамены прошли как всегда. Кроме того факта, что Гарри параллельно со сдачей занимался и с Бетельгейзе – как отработкой Патронуса, так и многими другими вещами типа теории магии и боевой магии. К началу лета девочка вполне спокойно противостояла трем дементорам одновременно и могла одолеть на дуэли какого-нибудь пятикурсника.

  Задания на экзаменах были скучны. Трансфигурация – превосходно, за превращение изящного чайничка в галапагосскую черепаху. Чары – превосходно, Веселящие чары Гарри заставили 'подопытную' Лаванду буквально светиться от счастья и радости – именно таков эффект правильно выполненных чар, а вовсе не безудержный дебильный смех, как думают многие, путая чары Веселья с Ха-ха-проклятьем, мешающим применять заклинания вербально. Зелье сварилось тоже на превосходно, руны перевелись, собственное нумерологическое заклинание – сработало. Полоса препятствий Люпина тоже не доставила проблем – Гарри даже ни разу не использовал магию.

  Едва пройдя полосу, Гарри поспешил обратно в замок. Он всеми фибрами души ощущал, что обязан успеть. И не ошибся. На парадной лестнице его ожидало удивительное зрелище.

  Там, наверху, слегка вспотевший под идиотской полосатой мантией, в которой он был похож на колорадского жука, стоял Корнелиус Фадж собственной персоной и обозревал окружающий ландшафт. Увидев Гарри, он переступил с ноги на ногу.

  – Рад приветствовать тебя, Гарри! С экзамена, как я понимаю? Уже почти все сдали?

  – Да, министр, – ответил Гарри.

  Послышалось шумное дыхание, и в холл вбежали Гермиона и Рон, остановившись в замешательстве прямо перед Министром Магии.

  – Чудесный денек, – продолжал Фадж, окидывая взглядом озеро. – Право, такая жалость, такая жалость...