Текст книги "Обе Бездны (СИ)"

Автор книги: Хеллфайр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

Глава сорок четвёртая – Третьему не дано

– Ну наконец-то! – Хубур упала прямо на застелённую кровать и принялась крутиться, взбивая покрывало. Нарата вопросительно посмотрела на подружку – её так обрадовала возможность снять платье или же просто на кровать завалиться? – Я так устала! – проговорила драконесса, подтверждая второе предположение Нараты. – Все эти Арислодары, Воплощения, демиурги… Ужас!

– Я сама ужас, – Нарата доброжелательно оскалилась, прикладывая лапку к груди, и присаживаясь на край той же кровати. – Но мне тоже по нраву то, что нам не придётся снова далеко таскаться. Хотя Нармэлу жалко – она теперь здесь застряла…

– Здесь у неё отец… но я понимаю её чувство, – Хубур сразу успокоилась и притихла, залезая под плед. – Жить без одного родителя почти так же, как без двух сразу.

– Я сочувствую тебе… Мои родители любят меня по-своему, но… Они хотя бы у меня есть.

Погрустневшая Хубур улыбнулась. Очень неестественно, так и читалось на её мордашке: "плохо у тебя получается утешать".

– Что ты ещё хочешь от дочери кобника… – пробормотала Нарата скорее себе, чем подруге, укладываясь сбоку, но поверх пледа, благо кровать себе Нингаль подобрала по статусу "мал-сарки". – Отец учил, что утешение не решает проблему. Даже во время войны с Базал-Туратом он никогда не выступал с речью "держитесь и надейтесь". В ту войну они и погибли, да?

– Да, – голос Хубур дрогнул ещё сильнее. – Как – я не знаю. Но в этом виноваты те, кто напал – люди.

– Люди напали по вине людей, как и драконы нападают по вине драконов. Кто-то считает, что в одиночку никто не может стать причиной великих событий – но это не всегда так, – Нарата всё же сочувственно приобняла Хубур, слишком уж нервной она выглядела.

Вжав голову в плечи, чешуйчатая выпростала передние из-под пледа и вцепилась в пушистую, всхлипнув и горестно жмурясь. Словно бы она впервые за долгое время нашла кого-то родного. Несмотря на то, что долгое время жила с целой деревней друзей. Неужели Мирдал не нашёл слов утешить свою ученицу?

– Хубур, ты же… – начала было Нарата, но не договорила. Всё-таки она не была ещё копией своего отца, и не была беспристрастным Воплощением.

– Всё… всё, – попыталась чешуйчатая собраться и больше не плакать. Только от этой попытки сдержаться она стала реветь уже не беззвучно, вжимая в себя Нарату, как большую утешающую плюшку, и тыкаясь носом в её плечо. Нингаль совсем растерялась. Не зная, как утешить рыдающую драконочку, она стала поглаживать её, прижимая к себе всё сильнее… Как же всё-таки мило она выглядит, несмотря на всю эту ситуацию.

Хубур теперь действительно чувствовала, что её не оставят, разделяют с ней горе, а не пытаются от него избавить. Этого хаосистке и не хватало долгое время. Поэтому истерика плавно затухла сама собой, на душе полегчало, и самка обнимала другую уже из благодарности, наав отвечать на плглаживания. Передние лапки уже не вцеплялись в Нарату под крыльями, а бережно водили когтями по чёрным полосам в тёмно-буром меху.

– Ты не одна, – утешающе ткнувшись носиком в плечо Хубур, Нарата одновременно заставила Хубур прилечь на подушку. – У тебя есть друзья.

– Но нет семьи, – смущённо и тихо проговорила чешуйчатая. Близость Нараты возбуждала её, и рисовала в фантазии драконочки самые замысловатые картины, уже прогнав все плохие мысли…. Но оставив одну. Она же в постели с дочерью сар-волод!

– Я не могу заменить тебе семью… – теперь та тоже чувствовала смущение, уши грозили отодраться от стыда. – Материнство Тьмы это явно не то, что ты ищешь, и я не Герусет, чтобы…

– И не надо, – Хубур поспешила зажать Нарате пасть поцелуем, чтобы она прекратила нести вздор и глупости.

Но эти объятия были приятны не всем. Судьба не уберегла Торстейна. Он хотел было поговорить с Наратой о чём, то, поднимаясь в её спальню… но забыл, о чём, остановившись на её пороге. Схватившись лапой за грудь, где остро пронзило пропустившее два удара сердце, самец беззвучно осел по стене коридора. В голове шумело, как после удара по ней или наутро по пьяни.

Глава сорок пятая – Лучше поздно, чем вовремя

Адора еле поймал Торстейна, чуть не спрыгнувшего со скалы в озеро Ныр:

– Думал, тело твоё не найдём и не воскресим? Ошибаешься!

– Пусти! – вопреки словам, дракон даже не думал вырываться, поджав лапы и прижав крылья, так, чтобы уместиться на лапах Адоры. – Я утонуть хочу!

– Трезвым? Тонуть и так неприятно, а тонуть без выпивки ещё и скучно.

Несколько раз рыжий открывал пасть то чтобы едко ответить, то чтобы обвинить, но наконец понял, от чего именно его спасли – от его собственной глупости. А ещё – увидел, кто его ценит на самом деле.

– Адора… – бессильно обернулся к другу Трэвейл, – я же с ней… Не только по приказу был.

– С Наратой? – Верно предположив, Адора отводил всклокоченного Торстейна со скалы под сень леса. – Что случилось с вами?

– Скажем так – я лишний… – Торстейн устало приобнял дерево и провёл когтями по стволу, вычерчивая какую-то руну. Он и без вина едва не падал от расстройства. – Для Нараты. Наверное, слишком долго ждал, чтобы ей признаться…

– Думаешь, если бы признался, она бы сразу согласилась с тобой танцевать в небе и постели? – подумав, оглядевшись, видит ли их двоих кто, Адора проявил на ладони нюхательный мох и протянул щепотку Торстейну. – Она избалованная, но не падкая. Её что-то привлекло в другом партнёре, значит, надо самому проявлять…

– Партнёрше, – поправил Торстейн, по незнанию проглотив мох вместо принюхивания.

Адора усмехнулся выражению морды Торстейна, когда тот раскусил, что взял в пасть.

– Значит, что-то действительно привлекло. Но она ещё подросток, так что вполне возможно, что это пройдёт. Если слухи это правда, её мать в детстве тоже была куда распущеннее.

– Запить… – высунув язык, Торстейн закатил глаза. – Галюны…

– Отвлекающий манёвр успешный… – Адора мрачно заметил, впихивая флягу в ладонь временно ослепшего Торстейна. – Но это – так, анестезия перед операцией. Надо лечить саму проблему, как учит Мирдал.

– Что? – Торстейн тут же прижался спиной к дереву, испуганно глядя на самца. – Ты намекаешь на… Нет! Я расстроен, но не до такой степени! И мох тут не при чём!

– Ты что? – Адора отмахнулся обоими крыльями. – Выжившая тебя убьёт за такое. Лучше поговори с Наратой и признайся хотя бы сейчас, чтобы знала, кого потеряла. Высказать можешь всё, что угодно.

– Нет, – Торстейн откинулся на ствол. – Пусть лучше не знает. А я буду рядом, может, это когда-нибудь пройдёт.

– Тоже вариант. Так она увидит твою морду и сама спросит, в чём дело, – белый устроился прямо на траву напротив. – Если в ней душа есть. Но внутренне не горюй, пожалуйста. С тобой есть друзья, которые ценят тебя не за внешность, а за дух.

– Только дух мой сломлен, – похоже, Торстейна даже мох не брал. Он приподнялся и стал разминать крылья. – Но убивать себя больше не буду, не волнуйся.

– Будешь, и медленно, – положил Адора лапу ему на плечо. – А мне даже этого не хочется.

– Все медленно умираем, – глухо протестовал Трэвейл, – только кто-то умирает в постели и в обнимашках, а кто-то – в лесу, сражаясь с навами.

– Вот именно, – Адора вдруг резко отвернулся. – Не повторяй мою судьбу.

– И не собираюсь, – Торстейн, опираясь о дерево спиной, встал, раздирая шкуру на спине. Эта боль придавала решительности – без неё было совсем тяжело действовать.

Летев обратно к Нарате, Трэвейл не замечал странных зарниц в небесах, мигающих всеми цветами первоматерии, что начинала просачиваться в этот мир. Деревья крутились в разные стороны то ли от ветра, то ли перебирая корнями, но и на это Торстейн не обращал внимания. Решившись, он не собирался поворачивать назад. Выбор был сделан, к чему напрасные дёрганья, когда всё может быть решено всего лишь несколькими словами. И ждать удобного момента Торстейн не стал – лучше разобраться со всем сейчас, чем терзать себя. Вне зависимости от того, что скажет Нарата, как его обругает, больше Торстейна не будет ничего мучить. А выживет он или нет – это его не волновало. Начнёт ли Нарата оправдываться или обвинять – тоже. Не важно даже, мелькнёт ли рядом Хубур в тот момент.

На подлёте к Ликдулу дракон отметил наконец нечто странное – ему показалось, что воздух над крышами домов переливается серебряной рябью, словно вода, сверкающая под солнцем. Жителей деревни не было видно, наверное, они предпочли укрыться в домах и переждать странное явление, но Торстейна не остановила бы и жестокая буря. Нарату тоже – одна единственная взобралась на крышу трактира, как два дня назад – беспокойно кружилась по ней.

– Торстейн, ты не видел мой артефакт? – Она обратилась к нему с будничной фразой, но совсем не привычным тоном. – Может, он бы помог остановить этот Хаос…

– Хаос только в тебе, Нарата. Ты за все эти годы так и не поняла, что я тебя люблю. А сейчас уже поздно это говорить, – ровно, но тускло произнёс рыжий. – Я тебя охранял по велению отца, поэтому и не признавался в чём-то, что могло быть искусственным, другой формой дружбы. Любовь ведь только одна может быть.

Нарата подняла на Торстейна голову – в глазах её было всё то же самое, что у Торстейна. Та же отрешённость одновременно с заботой. Сложно было сказать, догадалась она или нет о том, что Торстейн подсматривал за ней – наверное, это бы и не повлияло на ответ.

– Любовь одна только у Арислодары, потому что это ненависть ко всем остальным, кроме себя и своих желаний.

– Так это совсем другое! – отчаянно воскликнул дракон. – Ненавидеть других и любить кого-то одного – это эгоизм, а не любовь. Но распылять свои чувства нельзя, и уж тем более нельзя скрывать их, иначе подойдёт момент, когда станет слишком поздно для слов!

Теперь от Торстейна к Нарате передались и другие его чувства – постоянные метания, сходные с тем, что происходило сейчас всюду вокруг. Давящий выбор, слабость перед необходимостью избрать нечто одно и быть верной слову. Вечная проблема, конфликт лишь с одним победителем. Если Тьма, то не Свет, если Хубур, то не Торстейн, если воля, то не… Но почему настоящая воля может быть лишь одна?

– Любовь, Тор, это когда воля общая… но не навязанная при этом.

– Да, и принудить к любви нельзя. Можно лишь обмануть или внушить, что любишь, но к чему эта ложь? – дракон крепко сжал зубы и махнул лапой. – Потому я и не прошу у тебя дать того, что ты дать мне не можешь.

– Но почему не могу? Кто меня заставляет отказывать? – Нарата знала, что сейчас в утешении нуждался уже Торстейн, а не Хубур. Если бы всегда нужно было отказываться от нового ради старого или бросать старое в новой жизни, Инанна правила бы лишь Нашаром. – Это мне решать, а не тебе, – Нарата подскочила к самцу, схватила его и поцеловала, пользуясь его ошарашенностью. – Если в этом не твоя воля, можешь мне не отвечать.

Дракон в ответ только раскрыл пасть, не стремясь разорвать объятия или повторить поцелуй, стоя, словно остолбенев от неожиданности, и лишь через несколько мгновений наконец решился приобнять самку. Торстейн действительно успокоился, примирился и с собой, и с Наратой… Она говорила ужасные вещи, крамольные даже для Тёмной – Светлому и тем более. Но почему-то именно эти слова и действия умалили страх и удовлетворили прежде постоянно встревоженную совесть. Теперь он нашёл в себе силы, чтобы отпустить её.

– Что ты говорила про артефакт? Кто его мог взять, или где ты могла его оставить? – спросил он.

– Думаю, это Воплощения виноваты, если подозревать других… – Нарата держала Торстейна уже лишь за лапу – не крепко, но уверенно, и огляделась вокруг. Круговерть пропала, как навождение, мир больше не рвал сам себя на части. – Но я не в настроении кого-то подозревать, если всё и так обошлось лучшим образом.

– И всё же, стоит выяснить, куда он пропал… – Торстейн задумчиво подрасправил крылья. – Такими вещами не стоит разбрасываться, особенно учитывая, насколько они опасны.

– Если это дело лап Воплощений… Чего мы тут ноем, где Иерон!? – Нарата сорвалась с места, но уже не судорожно и беспокойно кружа, а полетев в сторону башни Четверицы.

– Не торопись! – взмыл к ней и Торстейн. – Вспомни, чему ты научилась! Возьми и выясни, действительно ли он попал в лапы Воплощений, или нет!

– Да! – Она не долго раздумывала. – Только Воплощения сами себе могут навредить!

Глава сорок шестая – Целое

Плывущее сознание Радвера никак не могло сообразить, что происходило с ним сейчас. И даже что произошло до того, как он пришёл в себя, лежа прикованным к золотистой решётке, бок о бок с тем, кого с удовольствием навечно заковал бы сам – обратно в уничтоженый слой. Подле одного бывшего демиурга висел другой, ещё более давный – Иерон – а вокруг них цокал на тонких лапах лыбящийся Таймург, что вплетал в кружащийся артефакт две души – погибшего Воплощения и Нава.

– Мало соединить Свет и Тьму… Целое времён славы Даркана вернётся, только если добавить Порядок и Хаос. А без помощи Целого новая великая держава может и распасться.

Радвер в недоумении уставился на Воплощение. Таймург не только не подчинялся Нарате, он сейчас был до того переполнен Мраком, что ничего от дракона и не осталось. Неудивительно, что он сумел перехватить Радвера, хотя и странно, что он смог одолеть аж обоих бывших демиургов.

– Хватило бы меня одного во главе! Всё равно Яролика меня предала.

– А она считает, что это ты предал её… Но одно другого не исключает. Время не разделяться, а соединяться. Вы не умрёте, как вы думаете – иначе бы я сам не пошёл на это действие. Но то, что получится в итоге, будет больше и могущественнее вас.

– Опять старая песня про потерю индивидуальности ради благой цели… – рыкнул Иерон. – Хоть бы ты что новое придумал.

Таймург не почтил его ответом, лишь перевёл взгляд на спокойного Иерона и обратно, после чего подошёл к бывшему правителю Хардола.

– Новое – это хорошо забытое старое. Я исполню твою мечту и избавлю весь мир от религий, слив их ложные источники в один настоящий, – ещё не закончив речь, безрукий подлетел вверх и распорол когтями задних грудные клетки обоих Светлых – за Свет и за Порядок. Рёбра раскрылись, с жуткой болью из драконов выпали внутренности и вылетели души, захваченные Воплощением.

Оставив тела висеть, Таймург удовлетворённо наблюдал за тем, как мерцающие души демиургов по его воле сближаются, сливаясь одна с другой. И с уже готовыми для обряда Тенеросом и Нгорортуглипом. Когда четыре потока заполнили свободное пространство между сферами, маховики закружились, завертелись сильнее с такой скоростью, что полностью слились в ровный синий шар. Он стал расти, обрёл энергию, вылетел из лап Таймурга, пробив стену, устремился куда-то в горы, всё увеличиваясь, превращаясь в незаметный на фоне неба, но смертоносный метеор.

Глаза Таймурга сверкнули удовлетворением, сменившимся более живым, чем секунду назад, взглядом. В нём читалось торжество, удовлетворение… И боль от раны, оставшейся после удара меча Яролики, которая почти перерубила дракона от правого плеча и до живота.

Несущийся шар не был остановлен – Тескатлипока знал способ получше уничтожения. Он пролетел наперерез верхом на Маррут, распарывая когтями пространство, отрывая в нём пролом в далёкое пространство, откуда это чудовище ещё не скоро вернётся. Туда ему и дорога, как шарику в лунку. Впрочем, этим возвращённый нав добился лишь одного – Маррут вонзила перья в края пролома и схлопнула червоточину, в то же время ударяя врага задними лапами и расплёскивая мигом твердеющий в кристаллы дым. Поспешившая ей на помощь Зареслава ударом крыла пробила плечо Тескатлипоке, что повредило ему только в том, что он не успел дотянуться до отпрыгнувшей самочки своей клюкой.

– Я думал, мы заодно! – Завопил нав-велнар, скатываясь со спины Маррут, но не расшибаясь, а проваливаясь в ещё одну небольшую лунку в навь, которую он зарастил и сам.

– Оставь его! – крикнула Нармэла уже намеревающейся броситься за Тескатлипокой Маррут, вокруг которой появилось кольцо из разорванного пространства. – Хватит! Ты уже прогнала его, и теперь Арислодара может спокойно начать созидание! В конце концов, Тескатлипока помог ей уничтожить то, что перестало цвести и благоухать! Время заниматься новыми посевами, Маррут!

– Он уничтожил то, что не было сломано! – Воскликнули големы громогласным голосом. – В этом все навы – сначала нагадить, а потом стереть!

– Нельзя жить без иммунитета! – Рявкнул на них Мартос. – Я это понял, посмотрев, что стало с моей родиной!

– Теперь всё станет гораздо лучше, потому что мы – дома. И ты тоже, – улыбнулась Нармэла, подавая Хубур лапу. – Зареслава и Мартос вернутся в Нашар, чтобы рассказать о произошедшем Нарате. А твоя служба на этом окончена.

Глава сорок седьмая – Веливлада

– Мирдал, спасибо тебе, – Инанна, так и не снявшая парадные доспехи после церемонии, преклонила колено перед Мирдалом. Не успел Светлый удивиться столь нехарактерному жесту – и для драконов в целом, а для Инанны в особенности – она продолжила его поражать. – Ты хорошо обучил мою дочь и теперь я спокойна, что Тьма, Свет, всё что угодно над ней не имеет власти… кроме неё самой. Нарата даже смогла спасти Нашар от последней подлости навов, прорвавших границы и сдобривших Нашар первоматерией.

– В ней определённо есть талант кобничества от отца и воля от матери, поэтому благодарите себя и её, – Мирдал поднял Инанну с колен и повёл её обратно к трону.

– Да, но честь остаётся честью. Твои труды стоит достойно наградить. Ты, Мирдал, теперь сар-волх Нашара.

Трудно сказать, насколько опешил золотой дракон, а вот Алгамир, выглядывавший из-за дверцы, которая когда-то вела в его комнату. не удержался от удивлённого выкрика. Чья-то лапа быстро зажала ему пасть и оттащила внутрь помещения, оставив двух володов наедине.

– Не беспокойся, я без должности и без забот не останусь. Мне и так пришлось брать кредит ради оплаты Хардола, впервые в истории Харадола правительство берёт кредит у частных банков… Надеюсь, это не обернётся горем.

– Не волнуйся, – Мирдал одинаково ровно и добро относился и к сарам, и к своим ученикам – к любым гостям. – Кстати, как мне тебя теперь называть?

– Великой Властительницей Нашара и Хардола, – поиграла Инанна мечом. – Разве в названии дело? Радвер был демиургом, не являясь им. История знает много праведных злодеев и подлых святых – нельзя обойтись без ума, чтобы отличать одних от других, особенно если того и другого хватает в каждом драконе.

– Хорошо, запомню, – Мирдал наблюдал за движениями, как бы рыжая не сломала чего-нибудь, – но сар-волх всё же не тот титул, за который смогу взяться. Одну страну уже потерял.

– У других кандидатов на эту роль стран и не было, чтобы не раздражать Светлого, Инанна развоплотила оружие. – А Кьлеменетота я отправила на Хардол, быть сар-волхом там, всё равно острова отошли Шилонен и Тескатлипоке, там навам привычнее.

– То есть, ты уже всё решила? – в голубых глазах мелькнула искра любопытства.

– Отказываться от такой должности – глупость, причём опасная. Но не для тебя, а для других. Конфликтов случится больше, поставь я кого-то другого, более амбициозного и менее ответственного. Не забудь, в Нашаре есть те, кому я не нравлюсь как правитель, и те, кто будет не прочь развязать новую войну ради трона. Ты же не допустишь разногласий, а кроме того… Я ведь пока прошу, а могу и приказать. Арма и Варшан уже согласились, – посмотрела Инанна в небо через окно, – принялись за дело сразу после моего отлёта. Без Тьмы и без Маррут они мне нравятся гораздо больше.

– Ни та, ни другая Нашару зла не желали… – разводя крылья и отмахиваясь хвостом, золотой вздохнул. – И помимо странностей, они в ещё большей мере помогли Нашару достичь того развития, что он имеет сейчас – и достоинствами своими, и недостатками. Но Тенерос правильно сказал – мудрый не повторяет своих ошибок. Ни Тьма, ни Маррут более не станут навязывать тебе свою волю, Инанна, хотя при твоём желании могут тебе помогать, если только ты их убедишь. Но сара ты назначила без его согласия и воли, поэтому его убедить не смогла. Благодаря тебе мы живём в свободной стране, где ты вольна предлагать должность и ответственность вкупе с нею, а кандидат волен отказаться. Тёмные лишь посмеются назначению сверженного Светлого, как будто в Нашаре не нашлось никого более подходящего. Обучение Нараты не завершено, и долг просит продолжать его тому же преподавателю. Ты права, взывая к опыту, но сейчас этот опыт важнее применить в ином месте.

– Поэтому я и меняю его тебе, – ответила Инанна. – Нарата прекратила учёбу, теперь пусть осваивает новую науку.

Мирдал покачал головой, показывая, что это было далеко не так.

– Она может бросить школу сейчас и остаться там, где осталась ты, а может пройти дальше и дорасти до своего отца. Но прежде ей нужно оставить корысть и желание славы. Миром можно быть, но нельзя им овладеть.

– Зорат не отказался помогать драконам. Сам брось свою показную гордость. Отшить Инанну – как это славно и благородно! А я не о себе сейчас говорю, а о драконах, о которых ты хотел заботиться. Ты не будешь их волю сковывать, но и абсолютного своеволия не допустишь. Если у кого своей воли нет, то у Воплощения Света, что отверг даже Свет, как Арма покинула Тьму. Если воля народа для тебя – пустой звук, ты бы не устроил Ликдул после смерти Агнара так, как сумел. А мне хочется того для всей страны. И обучай Нарату дальше, если считаешь, что ей ещё есть куда расти. Пусть одно поможет другому.

– Твоя воля, Инанна. Жалко лишь, что без сторонней помощи ты этого не сотворишь сама, но на тебе уже не половина материка, а один с половиной.

Под устало-согласным взглядом Светлейшего собеседница не спеша процокала к стойке и посмотрела на ряды напитков, среди которых не было ни одного достаточной крепости.

– К обязанностям можешь приступать немедленно, сар-Мирдал, – полунасмешливо произнесла она. – Эй, вы! У вас здесь что, нет личных запасов на случай больших торжеств? Здесь же живёт Малрека – она чуть не перепила меня!

– Насколько я знаю, многоуважаемая веливлада, у вас есть собственный дракон, понимающий толк в напитках, – произнёс Агнар, решившись наконец выйти из комнаты. Улыбнувшись, он попробовал поклониться, но в этот момент Инанна перелетела через стойку и прижала его к стене.

– Мирдал! Да что у тебя с безопасностью? У тебя даже мертвецы спокойно ходят!

– Вот видишь, Инанна? Безопасность на уровне, даже мертвецы спокойно ходят и не боятся!

Мирдал во всём умел видеть светлые стороны…

– Великая и ужасная Властительница, – прижимая игриво голову к крыльевым плечам, Агнар проявил в лапах старую дарственную грамоту. – Вы сами поручили мне два десятка лет назад хранить Ликдул! Неужели мне нельзя исполнять мой долг перед тобой и согражданами?