Текст книги "Обнажая душу (СИ)"

Автор книги: Hell.ena

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

Выдавив гель на пальцы, я снова перевел остекленелый взгляд на не менее смущенного мелкого и решил, что будь уж все так, как получится. Сам уж вляпался, а тут же, серьезно, хрен проссышь, как и что делается.. Я сейчас совершенный неадекват, голова уже так стремительно кружится, будто я обдолбан по самые помидоры, а не собираюсь просто по легкой пьяни потрахаться. Было бы только все так просто..

Дотянувшись, я осторожно и даже смущенно помазал невинную промежность, умилившись тому, как он дернулся в ответ на интимное касание и снова послушно застыл в прежнем положении. Потрогав там немного, я осторожно протолкнул внутрь указательный палец, непередаваемо чувствуя себя так, будто элементарно разучился делать простые вдохи. Только спустя несколько секунд после происходящего безобразия я снова задышал, морщась от адского боя в висках, и постепенно выветривающийся хмель теперь только добивал меня всей строгостью реального мира.

Брат что-то тихо мычал, запрокинув голову и шире разведя для меня согнутые в коленях ноги, а я, со стыда едва не сгорая, позорно не смотрел ему в лицо даже в легкой темноте и лишь пытался повторять то, что увидел в обучающих, как оказалось, пособиях по гейскому сексу. Палец входил свободно и скользко, хоть тело раскинувшегося передо мной Билла и обхватывало его своим узким приятным теплом, и я продолжал раз за разом эти развратные движения внутри него. Охренительно, как минимум.

– Не передумал? – на всякий случай уточнил я, окостенело не отрывая глаз от его паха, стоящего члена и прячущейся в самом низу дырочки, куда плавно и медленно погружался мой палец и выходил оттуда, заставляя меня чувствовать себя больным на всю голову извращенцем. И это самое чувство все больше и больше мне нравилось, стоило только подумать о том, что скоро там будет двигаться уже мой член.

– Нет.

Никогда бы не подумал, что способен вообще на такое.. Я совсем не знал, что ему еще говорить, да и нужно ли вообще, просто молчал, как будто языком своим подавился, пока растягивал его сначала одним, а потом уже и несколькими пальцами. А ему, походу даже нравится.

С шумом глотая воздух, будто отравленный смертоносным едким ядом, и запах смазки, которую я трясущимися руками намазал теперь и на свой ощутимо потяжелевший член, я с трепетом стал готовиться погрузить его прямо внутрь младшего брата. Твою мать..

Тот впился тонкими пальцами в изножье кровати, широко разводя ноги и красиво прогибаясь, а я, будто снова слыша в голове эпичный обратный отсчет, все ближе пристраивался к этому манящему, такому соблазнительно нежному изнутри отверстию. Тупо не верю, что сейчас это сделаю, потому что в такое поверишь, наверно, едва ли.

Опираясь на разведенные колени и опустив одну ладонь на его чуть влажный плоский живот, второй я крепко придерживал стояк, в паническом молчании проталкивая его в полураскрытую дырочку брата, мысленно обматерив себя на сто рядов за все эти грязные пошлости и ненормальные желания, в том числе и за согласие их с ним воплотить. Билл протяжно и томно промычал, немного дернувшись от меня и напрягаясь, а я уже вскоре оказался в нем по самые яйца, теперь по-особенному интимно соприкасаясь с его горячей кожей.

– Умм, это охуительно, – с восторгом выдохнул я, закатывая глаза с довольным мычанием и сразу закусывая с силой губы от наслаждения, но оно, к моему негодованию, долго так и не продлилось.

Почти зарычав уже в следующий миг от того, как сильно и даже больно Билл стал сжиматься и трястись, я все же замер и склонился к нему, отыскивая искусанные, припухшие губки и ласково накрывая своими.

– Ты плачешь, – ощутив на губах характерную соленую влагу, констатировал я, пораженно и неуверенно застыв, и сразу отстранился, принимаясь вытирать частые слезинки с его горячих щек.

Он отрицательно и быстро замотал головой и сквозь слезы заулыбался, крепко вцепившись в мои плечи, а у меня внутри все скрутило от жестоко отрезвляющей мысли, что я сделал своему мелкому больно.

– Короче, нахер, – буркнул я, решив кончать с этим делом, даже его толком и не начав, потому что это выше моих сил уж лет как семнадцать – видеть, как этот идиот мучается и чем-то расстроен.

– Стой! Все нормально! – еще крепче сжав меня руками, резво затарахтел он, даже не делая пауз, а я так пока и остановился, находясь внутри него и на всякий случай не шевелясь.. – Я это просто.. от.. от счастья!

– Да не гони, – сквозь ехидный смех цокнул я, ласково поглаживая его по щеке и покачав головой, и снова встретился с ним взглядом. Теперь хоть в комнате было практически темно, и в этом плотном мраке совсем почти не видно в глазах изумительной радужки. – От счастья, блять. Билл, ой, нет, – не удержался я от короткого смешка, но потом сразу стал серьезным, ошалело анализируя всю нашу ситуацию и недавно сказанные слова. Он сумасшедший, помешанный!

И такого мне еще точно никто до него не говорил. Жесть.. Это ведь столько шума в душе поднимает, странного, словно теплого; все плавно, классно обволакивает невыносимо нежная нега его чувств, и вся эта ненормальная симпатия между нами будто в таких вот поступках и словах как раз достигает какой-то особой заоблачной вершины.

Брат, в свою очередь, смотрел в ответ прямо, хлопая мокрыми ресницами и все равно чуть шмыгая носом, и всем своим видом показывал, насколько он против того, что я закончу наш нежданный первый секс на такой ноте. Чего таить, в глубине души мне уж точно не хотелось прекращать, и пусть я, конечно, предполагал, что в первый раз все часто бывает не так гладко, как хотелось бы, но и делать неприятно намеренно я желанием не горел.

– Непривычно просто, непонятно, – все говорил он, гладя меня по спине и все так же стесняясь. – Я не буду сжимать, давай..

Мучительно поколебавшись и еще раз окинув его максимально подозрительным взглядом, я все же кивнул и снова опустился сверху, располагаясь между его ног, а сам навис над ним на вытянутых руках, делая первые максимально медленные движения.

Это демонически вышибало из меня весь дух, любое, даже неторопливое проникновение в него скрючивало меня от удовольствия, в то время как умом мне было чертовски стыдно и неудобно, что в это время меня прет, а ему приходится терпеть такие неудобства. Я, если начистоту, даже тупо в мыслях представить себе не могу, каково это вообще – лежать с чужим стояком в заднице. И, если честно, то мне даже узнавать этого не хотелось.

Но я же видел, что ему, бывало, нравилось, когда я там трогал его пальцами, так мягко он мурлыкал, каждый такой раз переходя на полный похоти стон, смешанный с тихим «еще», а теперь.. может, если еще так же попробовать..

Шумно дыша через рот, я смотрел на его лицо, нахмуренные брови, чуть поджатые губы, все равно застывшие странной улыбкой, напоминая ею Терминатора, которого Джон Коннор учил улыбаться, а сам просто не понимал, зачем вообще стоило идти на такое. Я все набирал темп, уже увереннее и более страстно, стискивая зубы и чувствуя, как у меня на выпрямленных руках особенно туго напрягаются мышцы.

Брат ласкал себя сам, одной вытянутой рукой держась за мое плечо и иногда поглаживая шею, и правда теперь почти не сжимался, привыкнув и заметно расслабившись, после чего даже, все равно морщась, все чаще стал удовлетворенно выдыхать и красиво содрогаться вслед моим фрикциям, которые я изучающе задавал под разным углом.

Согнув локти, я вскоре прижался ближе к нему, продолжая размеренно и чуть звучно, со шлепками трахать, сразу угодив в его чувственные, крепкие объятия. Он гладил меня обеими руками по спине, лопаткам и даже дотягиваясь до ягодиц, будто еще сильнее вжимая меня в себя, и сейчас мне стоило огромных усилий, чтобы раньше времени не соскорострельничать, так что полагаться на далеко не железные яйца я почти и не мог. Чего только один минет для меня стоил.. а сейчас его скользкий член был зажат между нашими животами и слегка стимулировался аналогичным трением.

В Билле было до умопомрачения жарко и потрясно, спустя пару-тройку минут я уже чувствовал, что просто не хочу замедляться, хочу лишь долбить его членом по самое основание с этими влажными, липкими хлопками, от которых даже мне становится до жути неловко и в то же время так офигенно.

Пот выступал по всему телу от нашего общего жара, эти космически приятные толчки становились все жестче и глубже, особенно когда я добавил еще немного смазки, а стройный, как девочка, мелкий с разведенными ногами просто сводил меня с ума окончательно. Я больной псих, трахающий своего смазливого брата, которого же столько раз за его ненормальную привлекательность все шутливо обзывали моей сестрой, а я со всеми из-за этого лишь срался и не видел будто совсем, не замечал же ни хрена, как он всегда для меня наряжался.. пока этот придурок так случайно и нелепо не подвернулся мне в том гребаном стрипклубе.

Теперь же он тихо стонал подо мной, уже на тридцать раз повторив мое имя, так вкусно и с обожанием звучащее из его уст, которыми я так до сих пор, похоже, и не нацеловался. Сейчас, мысленно глядя на все это словно со стороны, все равно такое грязное, развращенное и ненормальное, я так и не знаю наверняка, кто в этой ситуации из нас более двинутый.

Разрядка все близилась, особенно после столь частых прерываний, и я, не вытерпев и приподнявшись, все же вцепился обеими руками в его бедра и засадил член на всю длину, выплескивая сперму внутрь и отчаянно дрожа от охерительных, оглушающих чувств и напряженной легкости во всем теле, так неохотно и постепенно отпускающей меня с каждой новой пульсацией. Боги, как в нем хорошо.. Чертова порнуха, насмотрелся, идиот, и приспичило же кончить ему туда.

– Да, Билл.. это.. это.. хуфф.. – склоняясь к нему ниже и коротко целуя, протянул я, а потом, уже отдышавшись немного, вдруг почувствовал, как по моему животу потекла горячая сперма пьяного братца, так красиво исказившегося от накрывшей его нирваны.

Он ничего не говорил, только что-то проурчал, широко, но устало заулыбался и, смахнув со лба испарину, вновь притянул меня к себе поближе, заковывая в крепкие счастливые объятия, больно и туго передавившие мне грудь, а я отчетливо ощущал, как часто и сильно трясутся после оргазма его коленки.

Ничуть не возмущаясь, так как теперь мне, окончательно поверженному и завоеванному им морально, не хотелось даже тупо моргать, не говоря уже о беседах. Я трепетно обнимал в ответ своего наглого тощего дурака, чувствуя, как былое смущение меня накрывает, но воли ему я давать не спешил, чтобы успеть насладиться этим незабываемым окрылением. А потом, завершая массовое шествие всех активизировавшихся чувств, в итоге пришла и невесомая сонливость.

– Давай хоть разворачиваться, – шепотом предложил я, плавно вынимая все еще эрегированный член из влажной, растраханной дырки, и неохотно приподнимаясь на Билле. – А то все подушки в ногах где-то.. – замямлил я под конец, чуть не сдохнув от поразившего меня теперь уже трезвого смущения. Мать моя, я чпекнул родного брата..

Когда мы улеглись, как следует, Билл тут же прижался ко мне, даже невинно, осторожно и волнительно прося поцелуй одними только своими так громко и, как оказалось, умело говорящими взглядами. Таким он сразу был резким, жадным, будто я его выпереть из комнаты мог в любой момент, как в тот раз, но тут, чтобы его прогнать, у меня бы язык тупо не повернулся. Надо отвечать за базар и действия, которых я наворотил уже сразу оптом..

Я лишь улыбнулся, стараясь избавиться хотя бы от части осадивших меня размышлений и сожалеющего напряжения, обнимая обнаженного тепленького мелкого, который после этого соприкосновения, вероятно, сам же уже вляпался в свою же кончу. Я все равно ответил ему, устало пробуя языком поочередно верхнюю и нижнюю губы. Гребаная жизнь, какой я нехороший брат.. Учу парнишку самому плохому.

В этой взаимной ласке, казалось, теперь и заключался мой тот самый белый флаг, который кто-то тогда буквально впихнул мне в руки в том гейском клубе, и все это время до меня долго и упорно доходило после всех направляющих манипуляций Билла, что его надо было в итоге поднимать и в знак капитуляции помахать им перед братцем. Это было чертовски сложно сделать, я и сейчас не уверен ни в чем до конца, чего скрывать-то.. Он просто в какой-то момент взял, станцевал стриптиз, наехал с признаниями, ошарашил, ловко вынес мне весь мозг, изощренно соблазнил и затащил в мою же, хоть и бывшую, постель.

Либо устав, либо нацеловавшись, мелкий с облегченным вздохом все же отстранился, укладывая свою лохматую голову мне на плечо, и робко положил одну ладошку на грудь, до сих пор тарабанящую изнутри нервным сердцем после первого такого траха. Мне все равно потребуется время, чтобы это перемолоть..

– Надо в ванную, – констатировал я так же негромко, не рискуя гробить эту приятную тишину, но в то же время чувствуя неприятно-липкую влагу на своей коже.

Вот только младший брат еще крепче и словно отчаяннее прижался ко мне, а я истерично вздрогнул, когда он случайно в этом внезапном порыве схватил меня прямо в щекотной зоне подмышек.

– Не ходи! – как-то резко и импульсивно останавливал меня он, а я, будто мой скудный интеллект опустился и вовсе до уровня зубочистки, не понимал толком нифига и лишь послушно замер на какое-то время. Мало ли.. – А то потом опять.. – продолжал причитать этот мелкий дурачина, что начинало странно действовать на нервы.

– Да не ссы, никуда я не денусь, – хохотнул я, отцепляя мелочь с ощутимыми усилиями, он будто примерз ко мне намертво, и это, с одной стороны, все равно успевало приятно обнимать легкими чувствами мое сердце, которым я пока даже не знал точных названий.

– Ну, Том! – снова требовал братец, принимаясь жадно гладить мою кожу, совсем не брезгуя потом и всем остальным, в чем я успел так неплохо заляпаться.

– Тебе бы тоже не помешало, – подмигнул я, уже и не сопротивляясь и обнимая Билла в ответ, такого теплого, родного и любимого говнюка, которому частенько хотелось отвесить крепкий подзатыльник и сразу сгрести в загребущие объятия.

– Вытри так, – сходу предложил альтернативу он, где-то, кряхтя, нащупывая мои труханы и сразу их протягивая на места экстренного загрязнения нательной среды, после чего взял и смачно присосался поцелуем к моему левому соску, а потом, звучно отстранившись, довольно расслабился на мне снова.

– Засранец, – отозвался я с шумным выдохом, вновь с любопытством направляя более-менее свободную руку к его ягодицам и вожделенно сжимая пальцами левую. Четко..

– Это так сложно? – с удивлением прозвенел мелкий и еще удобнее закинул ногу через меня, якобы прижав к кровати и уж точно никуда не пуская, а я, уже передумав напрочь куда-то уходить, по-прежнему решал, куда бы заныкать свою тормозную башку от смущения.

– Ты ноги уже свесил, не то, что на шею мне сел, – упрекнул я наглого братца, расслабляясь и легко его целуя в лохматую макушку, и закрыл глаза. Пофиг, тогда уж буду спать.

– Потому что ты меня любишь, – продолжая эту перепалку, сразу же мягким тембром промурлыкал он, водя тонкими пальцами беспорядочные линии по моему боку и бицепсу.

Гребаные мурашки.. Гребаный Билл, наконец-то от души хапнувший своего долгожданного счастья посредством слишком поддающегося меня. Надо срочно учиться говорить ему «нет».

– Ну, да.. – все же согласился я, поразмыслив немного, так как именно здесь сказать ему что-то отрицательное было бы вопиющей неправдой. Смысл отпираться, ведь иначе объяснить всю эту неведомую дурь в наших нестандартных отношениях я просто не в состоянии.

Так и оставшись на постели, мы молча лежали и, отойдя после всплеска гормонов, думали о чем-то своем. Я не мог, как всегда, определиться, что чувствовать, как быть и что будет дальше, все было слишком размыто на нашем дальнейшем пути, что оставалось следить за событиями только в режиме реального времени. Да и усталость все же в итоге взяла надо мной верх, прямо как и мелкий Билл в недавнем нашем споре..

========== Глава седьмая ==========

Следующим утром я разлепил глаза реально с титаническим трудом. Тело было так кайфово расслаблено, в голове переливами играли колокола, все было, в принципе, относительно нормально, но наряду с тем правую руку я совершенно не чувствовал.

– Блять, – вместо тысячи слов хрипло констатировал я, поморщившись и попытавшись хоть слабо подвигать ею, но на ней вскоре обнаружилась еще и моя мелкая ненормальная стриптизерша, смущающаяся по любому поводу и без, в частности, пока не спит. – Вот дерьмище.. – тихо промычал я от стремного дискомфорта и стремительно накатывающего охеревания и кое-как вытащил деревянную конечность из-под спящего тела брата, но в итоге тупо нечаянно уронил ее прямо ему на голову.

– Аннн.. – завозмущался Билл, недовольно просыпаясь и устремляя на меня пока ничего не понимающий взгляд. – Больно же.

– Да блин, рука затекла, – брякнул я, все же освобождаясь и потирая мелкому ушибленный лоб свободной, рабочей рукой, а тот снова закрыл глаза с мягкой, сонной улыбкой, после чего вслед за мной неожиданно подорвался на месте.

– Ты куда? – с подозрением выпалил он, хлопая прищуренными, полуслипшимися от не смытой вчера косметики глазами.

– Ну.. ээ.. Бухло надо убрать и все улики, – отозвался я нелепо, в свою очередь, быстро вскакивая с хрустом на ноги, а самому хотелось тупо взорваться на месте или провалиться поглубже под пол, поэтому я просто быстро отыскал свои еще вчера обконченные трусы и резко капитулировался, нахрен, из этой ненормальной комнаты.

Пиздец. В голове слабо шумело, глотку передавило от волнения, а сам я, безысходно прислонившись голой спиной к двери снаружи, тупо стал психопатически ржать, понимая всю тотальную обреченность своего провального положения.

Меня так страшно проперло от всего, что случилось вчера, что просто сил не оставалось как-то уже дальше бороться.. Вот, бывает секс по дружбе. А у меня тут че? По-братски? Зашибись ваще дела.

Уже через пару минут с кривой физиономией убирая вискарь подальше в холодильник, а затем и вовсе решив его родакам не показывать, я так по-прежнему и думал и охеревал, словом, все больше и больше. С подводной лодки, чую, деваться уже некуда, и я, естественно, пока не представляю все равно в полной мере, к чему приведут все эти ненормальные отношения, сколько крови выпьет у меня этот размалеванный недовампир и сколько нервов порвет к чертям, предварительно на несколько раз смотав их клубками..

– Том, – на кухне снова нарисовался мой заспанный брат, заставляя нервно дернуться от его внезапного оклика, а потом снова понуро сморщить рожу в гримасе небезызвестной неопределенности.

– Че?

Отвечать он не стал, просто молча сел за стол, а я, хмыкнув и загрузившись опять, продолжил задумчиво приводить место вчерашних событий в порядок. Убрал обратно в рюкзак вискарь, спрятал на место бокалы, проветрил кухню и понял, что делать уже больше нечего, потому и молчать уже тоже нельзя.

– Херово это как-то, – хмуро брякнул я, на выдохе быстро потерев лицо ладонями и наклонившись вскоре на столешницу недалеко от растрепанной заткнувшейся шпаны.

– Тебе так противно? – тихо спросил он, а я, зависнув надолго с ответом, просто рот открыл и усмехнулся над своей же несказанной тупостью.

– Да я, это.. – бессвязно пытаясь составить ответ-оправдание, протянул я и мельком на него покосился, видя, какой он серьезно и требовательно вперил в меня свои глаза. – В натуре, Билл, просто дай мне переварить все.

– Родители уж скоро придут, – сказал он мягче, поднимаясь, а я только коротко скривил уголок губ в неопределенном оскале и продолжил давить своей жопой край деревянной столешницы. – Да и знаю я тебя, – с подозрением и недоверчивым фырканьем добавил Билл, становясь уже напротив, а я невольно мазнул взглядом по его открытому тощему телу, все равно не опуская его ниже буквенного принта на резинке узких боксеров.

– Ой, мля.. знает он, – цокнул языком я, устало закатив еще и глаза, а мелкий в это время уже ко мне тесно и по-хозяйски прижимался, щекотно скользнув ладошками по бокам и плавно, с откровенным кайфом заводя их мне за спину.

– Хватит морозиться и обними уже любимого брата, – нагло и как-то урчаще выпалил вдруг он, попутно начиная покрывать своими мурашечными поцелуями мне шею, и я, со вздохом дернувшись, все-таки ему поддался.

Мягкие губы жарко смыкались на коже, беспорядочно перемещаясь по ней, и говорить, что мне сейчас было неприятно, я уж точно ему не собирался. Я все же обнял Билла в ответ, скользя касаниями по его пояснице и выше, а приятные до мозговыноса поцелуи вскоре добрались и до моих губ.

– А мы только на объятие договаривались, – не преминув заманчивым шансом выебнуться лишний раз поперек, я все равно ему в итоге ответил, но целуя звучно, влажно и, главное, недолго.

– Жмот, – проворчал он недовольно, требуя продолжения банкета и нападая снова, раз, на его взгляд, одно другому не мешает, как вдруг раздался резкий звонок в дверь, заставивший меня изрядно пересраться.

– Резче убирай у меня свои шмотки, идиот! – тут же быстро отпихивая обнаглевшего засранца от себя и подтолкнув его тело в сторону коридора, шипением приказал я, а сам, еще раз осмотрев кухню, продрал кашлем горло и сонно и медленно двинул открывать нашим родителям дверь.

А голова моя, походу, вообще так и не хочет слаженно работать с чувствами, которые вечно нихрена не видят и пристают ко всем, выходит, без разбора.. Хотя в данном случае они уже давным-давно, выходит, были, просто развились, эволюционировали так молниеносно, я бы даже сказал, мутировали в нечто совершенно нездоровое, сокрушив какую-то внутреннюю, последнюю сдерживающую преграду. Прекратив всякое сопротивление, я решил расслабленно плыть навстречу тому, от чего до этого греб, как повернутый, против течения, хотя, по идее, если рассудить, то, выходит, должно быть все наоборот. То, что случилось – и есть против течения. Но нет. Да и нет теперь никакой разницы, по крайней мере, для кого-то, поскольку все останется навечно нашей страшнейшей тайной, и хер кому я позволю до нее вообще докопаться.

Билл, к радости, реально завязавший со своим стремным заработком, теперь постоянно ошивался у меня, как только появлялось свободное время, что у меня, что у него, во всяком случае, раза два в неделю точно, не считая выходных. То неплохое состояние, которое он тогда так втихомолку сколотил в гей-клубе, теперь стало нашим совместным братским бюджетом, и часть его действительно была отложена на кредит. Но слишком много я не рискнул забирать у этого дурака, который мне даже самое последнее, что у него есть, отдаст, если я скажу это сделать. Радует, что приходит и сильно права не качает пока, а даже слушается. Что тоже иногда слишком подозрительно вообще-то.

Для большего прикрытия, словом, нам пришлось все-таки обзавестись еще одним спальным местом, которое нам даже не было нужно, поскольку спал этот маленький идиот исключительно со мной прямо на том надувном матраце, и тот однажды такой избыточной нагрузки так просто не выдержит. А нагрузку-то мы задаем ему систематично.. причем разного рода. Начиная с обычных привычных нам валяний дурака до самого интересного и крышесносного.

– Ну, че? Ты будешь это чертово кино смотреть? – орал я из комнаты Биллу перед обычным нашим вечерним просмотром всякой фигни, даже, иными словами, блевков мирового кинематографа, так как все самое офигенское мы уже на несколько раз пересмотрели.

Многие из них слишком уж часто слышали в качестве моего вердикта неуклонное: «фильм – говно», и если мелкий был не согласен, то сразу начинались наши горячие дебаты с приведением разнообразных аргументов, все чаще склоняющихся к моей якобы природной тупости и тормознутости, что я не понимаю всех скрыто заложенных смысловых основ в сюжет. А теперь этот в край оборзевший сучонок застрял сначала на кухне, а потом еще и где-то в ванной!

– Я спать хочу, вставать же завтра рано!

– Да щас! – отозвался мелкий, немного заглушаемый закрытой дверью, и я, шумно и недовольно выдохнув, уставился на экран моего ноута с поставленным на паузу уже прогруженным фильмом.

Режим ни к черту, сначала страдаешь всякой фигней до полночи, а потом утром ненавидишь весь свет и встать не можешь. Это же повторяется систематически, стоит только ему ко мне припереть свое тело на ночевку, но зато мама теперь все равно спокойнее стала, что он опять разговаривает, смеется, ночует не не понять где, а хотя бы у меня. А так за такие привилегии с него по-прежнему, в свою очередь, требуется хорошая успеваемость в школе и желательное отсутствие конфликтов.

– Ну, наконец-то, б.. – повернувшись на звук щелкнувшего выключателя и собираясь привычно на него наворчать, я даже забыл последнее промежуточное слово, так и сжав губы, так как уже вскоре зажегся небольшой ночник, и я увидел своего братца, одетого в натуре в какую-то нездоровую фигню.

Сверху, значит, была моя полурасстегнутая, завязанная у него на талии рубашка, которую я вообще-то планировал завтра надевать, а откровенно нарывающуюся симпатичную задницу красиво прикрывали узкие джинсовые шорты. Температура в комнате махом рванула сразу на несколько градусов, и мысленно, уже с игривой улыбкой рассматривая распаленного и чересчур загадочного младшего брата, я понял наверняка – пиздец пришел просмотру фильма.

Еще немного, и по комнате невидимо расплылось звучание трека из динамика его телефона; развязно не отводя глаз, он пластично двигался, так умело, сексуально и возбуждающе извиваясь в своем танце, все ближе подбираясь ко мне, а во рту при этом держал сладкий чупа-чупс, который он при первой удачной возможности смачно вынимал и развратно, все так же глядя мне прямо в глаза, влажно облизывал. Я шумно выдохнул, продолжая увлеченно, почти как тогда, смотреть свой неожиданный домашний приват моего персонального стриптизера, научившегося с тех пор и каким-то дополнительным интересным штукам, движениям, прогибам, заманчиво и так эротично расстегивая немногочисленную одежду и шортики, надетые прямо на голое тело. Зашибезно просто..

Я ничего не говорил, лишь заинтересованно улыбался, кусал губы и, жестоко дурея от него, все более настойчиво натирал свою ширинку, приятно дернувшуюся сразу же от предвкушения.

А потом, уже ближе к середине композиции мелкий, красиво размалеванный, вкусно надушенный и уже полураздетый, подошел ближе и, опасно поставив мне, низко сидящему на матраце, босую ступню на плечо, с причмокиванием и пошляцкой улыбкой вытащил конфету на палочке и бесстыдно провел медленную полосу по голой, снова офигенно гладкой ноге выше по внутренней стороне бедра.

– Оу.. – игриво охнул я, внимательно и жадно проследив за этим пикантным движением. – Значит, сладкий зайчик? – спросил у него я и, получив в ответ медленный кивок и интимный, жгучий взгляд полураскрытых глаз, охотно подался вперед, обнимая обеими руками его стройную ногу, и, распаляясь еще мощнее, повторил этот липкий, продолговатый след уже своим языком. Держите меня всемером.

Лукаво засмеявшись и снова быстро упорхнув на небольшое расстояние, брат продолжил красиво и эротично раздеваться, не забывая о танце и музыке, выгодно демонстрируя мне свои самые аппетитные и вкусные места, понимая, чем это впоследствии чревато.

И теперь, в таком колком, влекущем нетерпении, постепенно, но ненавязчиво раздеваясь вслед за ним, чтобы больше не терять лишнего времени, я жадно смотрел, за явной ненадобностью забыв обо всем прочем, кроме него; так тепло думал о нем и понимал, что вообще этот не в меру испорченный пацан танцевал мне так же, как это случилось в том клубе уже около двух месяцев назад. Тогда ни один из нас и не ожидал вообще такой откровенно конфузливой встречи, но сейчас он делал это с еще более открытыми эмоциями, тем же искренним желанием, но уже не боясь быть отвергнутым мной в любой миг. Пусть он оголялся с тем же милым смущением и неловкостью, что и в тот раз, но только теперь Билл танцевал, не только притягательно обнажая передо мной тело, которым тоже ловко свел меня с ума, но еще и, как оказалось, без всякого страха обнажая свою душу.

КОНЕЦ