Текст книги "Обнажая душу (СИ)"
Автор книги: Hell.ena
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)
На работе позвали меня как-то этажом ниже посмотреть, что там случилось с их драгоценным железом, которое вдруг нагло отказывалось запускаться, да еще и яростно шумело задолго до этого, перегреваясь и вырубаясь в самый ответственный момент. Казалось бы, ситуация вообще ходовая, и никакой сложности в решении вопроса быть даже не могло, но когда я разобрал системник, вымел оттуда полкило пыли, смазал термопастой, где надо, и этот знающий много важной информации хлам опять спокойно заработал, то его не в меру радостный хозяин неуклонно решился меня отдельно поощрить: на следующий день мне по-тихому настойчиво вручили бутылку дорогого вискаря в знак безмерной благодарности.
Я, конечно, ошалел и решил на всякий случай ничего не брать, но отпираться было, оказалось, бесполезно. Да и раньше мне доводилось пить только дешевые, беспонтовые его варианты, разбавляя, чем только можно, а этот виски тогда надумал лучше отдать родокам, возможно, даже вместе с ними и распить. А вдруг, как говорится.
Я прочистил кашлем горло и позвонил в дверь, непривычно ожидая, пока мне откроют, так как я всегда заходил домой с помощью своих ключей, и теперь мне, в самом деле, было адски страшно туда входить. Даже колени потряхивало, как после перенасыщенной тренировки, или будто я, как минимум, пришел куда-то сдаваться с повинной, а не решил просто родителей навестить. Я даже весь вспотел от волнения, крепче вцепляясь онемелыми пальцами в лямку рюкзака, и так как мне долго не открывали, я начинал волноваться, ведь явился-то я совершенно без предупреждения.
– О, – удивленно поприветствовал меня отец, сразу протягивая руку для рукопожатия, и шире раскрыл дверь, меня впуская. – Неожиданно ты.
– Ну, сюрприз, там, – беспечно пожал я плечами, привычно стаскивая с пятки каждый кроссовок, и слыша уже голос мамы, прямым ходом направляющейся к нам. – Привет.
– Том! – ахнула она, как всегда, всплеснув руками, и, быстро приблизившись, принялась меня обнимать и расцеловывать, невидимо окружая легким ароматом ее любимых духов. – А ты что не позвонил-то? Как неловко вышло.. Мы же сейчас к Келлерам на юбилей уже уходим! Но ты проходи..
Нарядная мама все продолжала что-то без конца говорить, а я неловко улыбался, молча осматриваясь и чувствуя, что мне становится даже как-то легче в этой родной и любимой обстановке. Здесь все было по-прежнему, ничего даже и не изменилось, ведь прошла где-то неделя всего, вот только не было видно мелкого.
– Все втроем? – уточнил все же я с откровенной осторожностью в голосе и мельком взглянул в сторону нашего коридора, где мы постоянно с братом носились наперегонки или в темноте пугали друг друга.
– То-ом, пусти, я сейчас, ахах, умру, – срываясь на визг, заливисто кричал брат, вдруг вырываясь от меня и сходу впечатав мне прямо по морде своей подушкой, едва не оглушив, после чего, нервно гогоча, скрылся из вида за углом, все равно себя выдавая торчащим голым плечиком. – Фу-ух.
– А ну, иди сюда, мелкое сикало, – стоя совсем близко, недовольно рычал я и стал осторожно подбираться еще ближе, чтобы вломить этому наглому вредителю за все хорошее, да побыстрее, а бита в моих руках имела, скорее, только устрашающий характер. Ведь даже за пакости я не смогу его поколотить, ну, разве только немножко.
– А-а-а! – вовсе трусливо бросив подушку, Билл в одних трусах истерично драпанул в сторону гостиной, топоча босыми ногами, а я сразу махнул за ним прямо через диван, чудом успев повалить эту тощую козу на стоящее рядом кресло и умело заблокировать собой выходы. Уж шестнадцать лет этому человеку, а он все дикарь дикарем. – Томми, прости, я.. ну, это же шутка!
– Шутка, нахуй! – прошипел я, прижимая коленями его бедра, а руками стискивая тонкие запястья и получая при этом какой-то непонятный кайф. Вроде, охота, чтоб больно было, но в то же время и нет. Это просто злость.. и негодование. – Мне на работу, блять, уже выходить через полчаса! Убирай это сейчас же! – демонстрируя ему свои накрашенные черные ногти на правой руке, хотя он и сам их до этого прекрасно видел и делал, пока я спал, строя из себя мастера по маникюру, и это реально жутко бесило меня.
– Да ладно тебе, видишь, как я тебе ров.. кхм, ну.. – дергаясь и вдруг залившись краской, лепетал Билл, отводя глаза и неожиданно расслабляясь, пока я воинственно практически восседал сверху и пылал своим безнадежным возмущением. Позориться из-за него на работе я как бы совершенно не собирался!
– Ты, малявка, нарываешься. И я у тебя что-нибудь так ненароком могу выкинуть, – продолжал злиться я, но, видя, что он так и не двигался, сдавшись, кусая губы и поглядывая мне куда-то в грудь, я все же отстранился, так и удерживая его за руку. – Пошли исправлять, засранец!
– Билл? Том? Что там такое? – спрашивала мама, услышав нашу возню, которую только бы глухой не заметил, и я, предупредительно зыркнув на вредную мелочь, сонную, ненакрашенную и еще растрепанную в свой законный от школы выходной, силой потащил его к нему в комнату, ответив маме уже у нас заезженным: «Да норма все!».
– Ой.. похоже, она у меня закончилась, – уже на месте обреченно демонстрируя мне пустую флакушку с какой-то специальной вонючей жидкостью, грустно и даже испуганно пробормотал он, уже в следующий миг начиная медленно отступать к своей кровати от снова закипающего меня. Ну, все. – Том! Нет! То-ом! – легко кинув тощее тело на кровать, я схватил другую подушку и набросился сверху, принимаясь рьяно лупить его ею по голой груди, пока брат, отбрыкиваясь, заливался забавным, так меня всегда веселящим хохотом, и вскоре он все же с трудом, покорно констатировал тот факт, который я знал и заметил даже без его правдивых на этот раз слов. – Я пошутил же! – шумно дыша подо мной, уже остановившимся и хитро прищурившимся, мелкий поднял маленькую склянку, на дне которой плескалась еще прозрачная ядерная вода, которой как раз мне хватит буквально на одну руку.
– Хотя, вряд ли. Мы никогда с вами никуда не ходили, – монотонно изрек я, возвращаясь в реальность из недр своей памяти, отходя с дороги, чтобы уже не мешать никому торопиться.
Так и вышло. Родители вскоре, спеша и суетясь, и правда направились на выход одни, а я, пожелав им приятного вечера, который, похоже, плавно перетечет в утро, сразу же взял курс на кухню. Вытащил бухло из рюкзака и сгрузил в холодильник освежиться, достал пару подходящих бокалов, оставив их на столе вместе с незамысловатой закусью, и, тревожно вздрогнув всем телом, отправился наконец в самую страшную комнату в этом доме.
Затаив дыхание и смертельно очкуя, я принял все же свою тяжкую долю, снова взялся за заветную ручку и, неслышно нажав и открыв, заглянул внутрь, прямо в напряженную темноту.
========== Глава шестая ==========
В этой вечной темноте мне было как-то странно неуютно, даже душно и, как всегда, совершенно нихрена не видно. Если все же булки поднапрячь, постараться и включить маломальски у меня функционирующий и где-то скромно затесавшийся режим Шерлока Холмса, то тут я сразу вижу все признаки обиженного жизнью младшего брата налицо.
Тот, кстати говоря, ожидаемо обнаружился на своей кровати спящим спиной ко мне. Отлично зная расположение мебели, я без всякого труда нашел его четвероногого друга даже в этой густой тьме и осторожно, почти не скрипя матрацем, присел с ним рядом.
Какое-то время я так и сидел неподвижно, скромно не решаясь сделать что-то и разбудить, а тем самым разбить безоглядно и свое гибнущее в его необыкновенной близости умиротворение. Я просто смотрел, как он спит, уже привыкнув к темноте, и слабый свет от окна еще как-то спасал мое положение, позволяя видеть хотя бы контуры.
Все же, не вытерпев, я невесомо прикоснулся ладонью к его покрытому джинсовой тканью бедру, чуть-чуть сжимая и мягко проводя дальше, к колену, наслаждаясь так крышесносно будоражащими и сразу меня охватившими ощущениями. Мне так волнительно и ярко стало в груди просто от чувства, что вот он, гребаный объект моего бесконечного безумия, каким-то боком взявший меня в крепкую осаду даже издали! И то, что он так близко теперь, так потрясающе и мягко меня грело, успокаивая, в то же время сводя с ума и даже заставляя перед ним ощутимо смущаться.
Так и оставаясь незамеченным, я слегка заулыбался, еще и еще касаясь и уже тихо шепча его имя, чтобы не напугать, как в прошлый раз по дурости умудрился, и мелкий, тихо замычав что-то, вдруг резко дернулся.
Ему хватило только нескольких секунд, чтобы стремительно, как кобра в атаке, развернуться и удивленно встрепенуться на месте, в растерянности устремив ко мне свой взгляд. В свою очередь, я лишь скорее тактично убрал с него руку, прикусив язык от пугающего ожидания, будто мне вот-вот должны вправить круто вывихнутую конечность, а орать ни в коем случае нельзя.
– Привет, – это все, на что хватило моих ораторских умений, и без того скудных и ничтожных, особенно на тот момент, и Билл, походу, так и не верящий своим сонным глазам, все так же молча лежал, широко глядя на меня снизу вверх. – Это я.
– Ты.. – раскрыв теперь еще и рот, выдохнул брат, часто хлопая глазами и тупо не решаясь, что же дальше делать: я четко видел, как Билл хотел броситься ко мне по привычке, но он, на зависть, проявляя недюжинную выдержку, даже сдержался и лишь скорее отвел глаза, больше не сказав ничего.
– Че за бунт ты тут устраиваешь? В монахи решил податься? – нарочито беспечно хохотнул я, тем самым комментируя его недавний показательный обет молчания и в то же время трусливо пряча свою нелепую неловкость за этим глупым смехом. Что сказать, щит из него получался довольно никудышный. – Так ты далеко не святой.
– Так же, как и ты, – обиженно и довольно справедливо отозвался он, снова встречаясь со мной взглядом, который я, шумно сглотнув, все же стойко вынес и даже вернул в ответ.
В горле больно пересохло, без жалости сдавливая его горячим, сильным спазмом, и я криво хмыкнул, внутренне мучаясь от всеобъемлющего жара в точно рвущихся легких от недостатка кислорода. Вообще красавчик, осадил меня только так.. Так как оба мы с ним, правда, хороши..
– Почему убежал-то? – нервно и поспешно задал я новый вопрос, хитро отводя неловкую тему в сторону, складывая на груди руки и усаживаясь удобнее, пока Билл так и продолжал лежать, но уже на локтях.
Мелкий, вот, от этого вопроса даже пуще прежнего надул губы, поникнув и снова почему-то расстроившись, и лег уже на бок, поджимая к себе руки и ноги, чтобы только не смотреть больше на меня. Было также заметно, что в сдавленном, как в каком-то склепе, воздухе так и чувствовалось его резкое, едва не шипящее раздражение, какая-то жестокая обида, которая вмиг может окатить с ног до головы, а я все в нетерпении ждал, что он мне скажет в ответ.
– Не стал вам с ней мешать.. – буркнул брат еще тише, скуксившись и отвернувшись, а я, затаив дыхание и нахмурив брови, принялся активно переваривать только что им сказанное.
– Че? – засмеялся я недоуменно, предполагая, что тупо ослышался, переводя на него ошалелый, полный искреннего удивления взгляд. – Я не.. Это же.. Ё-мое! – все же загоготал я, как напрочь умалишенный, не в силах даже остановиться, потому что сориентироваться, как следует, уже не успел, и на лице тогда нарисовалась первая случайно попавшаяся эмоция. – Пипец, нахрен, – продолжал удивляться я, едва не икая от смеха и снова глядя на него, будто он всерьез сморозил какую-то нереально тупую, несусветную глупость. – Это что-то новенькое. Первый раз меня родной же брат к кому-то ревнует! И к кому! – я все нервно ржал, не удержавшись и просто не веря своим ушам, хотя все сказано было предельно ясно. – Ты уж совсем?
– Не в первый.. – возразил мелкий внезапно, резко хмыкнув, и сел, быстро выпрямляясь и глядя перед собой, слабо и нечаянно задевая меня своим коленом. Я замер.
– Ээ.. Блять, я.. – мгновенно перестав плеваться слюной в этом нездоровом истерическом припадке, растерялся теперь уже я и осторожно покосился на него, видя, что Билл, вопреки моим слабым ожиданиям, совершенно серьезен. Каждый звук, сорвавшийся с его языка, присасывался, как вантуз, к моему развороченному разуму, порывисто будоража старые, до этого совсем не нужные воспоминания. Во дела.. – Вот черт! Билл.. Это, ну.. это жесть, – даже как-то по-идиотски смутившись, замямлил я, как какой-то сопливый тряпка-школотрон перед кучкой красивых и умных девчонок. – Реально, что ли? – снова с непримиримо бушующим, гулким набатом в груди спросил я, покосившись на мелкого, и получил тяжелое кивание в ответ. – Нда-а.. Че же так все у нас ненормально-то, а?! Ну, ваще..
Он все молчал, в словах никак не реагируя на мои ошалевшие, будто булыжниками с неба падающие излияния. Даже слабое тиканье часов не справлялось с оглушительной громкостью этой удушливой тишины, и я четко ощутил, что мне жутко после таких гребаных новостей захотелось выпить. Не могу, меня уже колотит так, что пальцы сами собой трясутся, как у жертвы Паркинсона, в мыслях все молниеносно смешивалось, будто супер-мощным блендером, и то, что этот ненормальный гаденыш сидит в таком убитом виде рядом, меня давило еще сильнее. Так. Нам надо разгрузиться. Срочно.
– Слышь, мелкий, – позвал его я, слегка пихнув коленом, и шумно выдохнул, сразу поджимая быстро пересохшие от какого-то сладкого волнения губы. – Мы же с тобой вместе не бухали даже ни разу, – поднявшись на ноги, я кивнул ему на кухню, не зная, видел он мой пригласительный жест или нет. – Пошли, – бросил я напоследок и, все же затормозив возле двери, оглянулся, заметив, что растерянный, удивленный брат нерешительно вцепился обеими руками в матрац, не зная, пойти за мной или обижаться в своей манере дальше. Представляю, насколько это в его случае сложный выбор. – А тогда мы новоселье мое отмечали с Грегом, Стэном и его девушкой, которая на тебя потом еще и запала.
Отвернувшись, я натянуто и даже неуместно улыбнулся и, не дожидаясь всякого фидбэка, сразу же вышел в коридор, к долгожданному, спасительному свету, после чего без промедления двинул на кухню распечатывать наконец-то свой вожделенный вискарь. Родителям целая бутыль, однако, не достанется, и мы совсем немножко отопьем..
Совсем вскоре со спины я все-таки различил знакомые шаги и сразу оглянулся, вскинув бровь, показывая брату чуть остудившуюся и покрытую частыми капельками бутылку в своей руке. Всем своим видом я будто говорил ему: «Да, мелкий, сейчас будет круто», и это только поначалу обычно что-то стесняет и выделяет намеренно чем-то жирным и ярким всякие рамки, в частности, приличия.
Слегка растрепанный, как всегда, тощий Билл стоял, сперва застенчиво поджав губы, и его смешное удивление меня, чего таить, жестоко развеселило. Блин, ну и лицо.
Еще раз окинув беглым взглядом его не особо блещущую мускулатурой фигуру теперь при ярком свете и неловко скривив рот в подобии улыбки, я недвусмысленно указал ему взглядом на один из стульев, расположенных рядом. Тот, в свою очередь, туда послушно приземлился, как по инструкции, тоже смущенно улыбаясь, пусть и выглядя слегка помято, но, как обычно, довольно мило после дневного, а может, и утреннего сна.
– Это – отличный виски, – зачем-то представил я, кашлянув и кивнув вслед своим словам, чувствуя себя перед ним к тому же чудовищно нелепо, и чтобы избавиться от этого бьющего будто по самому больному дискомфорта, надо, наверно, поскорее бахнуть хотя бы глоток. – И сегодня кто-то здорово нажрется. Например.. – я сделал театральную паузу, открывая бутылку и уже вскоре начиная неторопливо разливать журчащую янтарную горячительную жидкость по широким бокалам. – ..я.
Билл забавно фыркнул и вдруг звонко хохотнул, теперь глядя на меня с прежним ярким, живым, волнующим огоньком в глазах, так просто погаснувшим всего-то после моего переезда, а потом брат чуть задрал вверх голову, продолжая меня внимательно разглядывать. Поразмыслив, я нашарил в кармане свой телефон и, быстро зайдя в аудио, негромко включил первую попавшуюся фоновую заставку для нашего совместного взрослого «мероприятия». Ничего не поделать, не выношу тишину, особенно с недавнего времени.
– Ну, – кашлянув и беря в руки бокал, ставший временным пристанищем для нескольких небольших глотков виски, начал я, тоже плюхнувшись на стул. Однако, видя, что мелкий пока еще больше, чем я, зажимается, я все же попытался придумать первый тост, чтобы он, вроде как, и был, но в то же время каким бы то ни было образом не оскорблял чувства здесь присутствующих. – С днем рождения, фрау Келлер!
Билл в ответ удивленно захохотал, украшая подпертое кулаками лицо еще более широкой, солнечной улыбкой и качая головой. Тем самым и мое ненормальное сердце сразу начинало сумасшествовать, растерянно не зная, куда рядом с ним деваться. Оно просто безудержно металось и будто стремилось поближе к нему.
– Эээ! – задумавшись, вовремя не успел затормозить брата я, как тот, морщась и едва не отплевываясь, уже через пару секунд опустошил всю, к счастью, не полностью налитую тару одним махом и теперь, судорожно дыша через рот, искал, чем бы заесть все эти слишком внушительные для него градусы. – Ёлы-палы, Билл! – вмиг завозмущался я, отмерев наконец и даже не борясь с внутренним желанием засмеяться, всем своим видом упрекая его, что он так неумело лоханулся. – Вискарь такой надо смаковать, пить небольшими глоточками и наслаждаться, а не хлебать, как дешевую конину какую-нибудь! – я не вытерпел и все же заржал, хлопнув ладонью по колену, в то время как Билл уже более-менее пришел в себя. Вообще кучеряво..
Скорее всего, настолько крепкое бухло ему еще не доводилось пробовать, а то, что он раньше уже с кем-то побухивал, я-то знал стопудово.
– Черт, это жесть просто! – повторял он без конца, скорее толкая в рот все, что только на тарелках попадется, чем меня неимоверно насмешил.
– Ладно бы разбавленный так херачил, а тут чистый. Ну, ты ваще, – снова проворчал я и показал ему теперь на своем примере, как надо правильно делать.
С понтом поднес бокал к лицу, как какой-то невъебенный нефтяной магнат, попивающий такое по любому удобному поводу, прикрыл глаза, вожделенно вдохнул аромат напитка, сделал нарочито медленный глоток, задержав жидкость на какое-то время во рту, после чего только проглотил, а брат внимательно, заметно поведенным взглядом наблюдал за мной. Его уже капитально поперло, и ему лучше сильно не бухать или хотя бы немного разбавить, а то мама узнает и меня укакохает. Приперся в гости, называется.
– Я понял, – часто и увлеченно закивал вскоре он, и мы теперь без спешки продолжили с ним дегустацию моего трофея.
Разговор так пока и не клеился, пусть я и видел, как Билла буквально распирает действительно адское нетерпение о чем-то потрещать, особенно после его недельной молчанки. Но тот лишь пьяненько улыбался от уха до уха и что-то с аппетитом точил, будто уже давненько у него не было полноценных приемов пищи.
– Бли-ин, Том, меня так классно плющит, – с заливистым смехом, весело и кокетливо-протяжно мурлыкал мелкий, заторможенно отбрасывая с лица мешающие пряди и с тем же очаровательным хихиканьем развязно стреляя в меня глазами. Нда. Этого нам не хватало.
– Что нам теперь делать? – серьезно спросил я, с какой-то надеждой открыто заглядывая в его окосевшие, вновь меня штурмующие соблазном накрашенные глаза.
Я видел, какой он милый, непринужденный и расслабленный, ничем словно и не обеспокоенный и счастливый просто от того, что я пришел и с ним здесь находился. Симпатичные морщинки искреннего, пусть и сейчас не совсем размеренного счастья, плавно рассекающие нежно-румяные щеки и рядом с глазами, настойчиво приковывали мое внимание, заставляли умиляться и хотеть улыбаться мальчишке в ответ, даже если до этого я совсем не испытывал сам по себе такого желания. Красивый, мелкий болван по имени Билл.
– Больше не пить? – тем же игривым голосом низко парировал братец, с хитрым прищуром разглядывая меня в ответ с нескрываемым, ощутимым буквально физически обожанием, от которого у меня внутри все страшно и быстро крутилось, как в огромной центрифуге.
И, что уж говорить, я мало-мало уже стал догонять своим тупым чугуном, что пить с этим недособлазнителем, наверное, мне все-таки не стоило. Да, лучше уж поздно, чем никогда. И это может касаться в моем случае многого.
– И это тоже.
– Том, не уходи больше, – вмиг прекращая улыбаться и уже не пряча свои карие, доверчивые глаза, так и источающие бескрайнюю надежду, попросил он, трепетно и осторожно взяв меня за руку. – Я же уволился, как ты и просил! – часто кивая, твердил наивный Билл, облизывая губы и с шумом дыша через рот, а я, напрягшись с силой, все же перестал на них так жадно смотреть и отнял свои пальцы из его нежного объятия.
– Раньше надо было, – брякнул я и коротко пожал плечами, отводя взгляд окончательно и уверенно плеснув еще немного виски в свой бокал. – А тебе хватит, – сразу пресек я, видя, что обнаглевший брат засуетился и собрался уже подставить поближе к моему еще и свой.
Получив отказ, он только забавно нахмурился, нарочито безразлично хмыкнул и резко встал на ноги, чуть не сбив к чертям сразу весь стол одним только громким маневром. Ну, пиздец, Том, номинант на премию «старший брат года».
– Ой! – испугавшись буквально самого себя и собственного шума, воскликнул он и покачал головой, после чего, выпрямившись и кашлянув, снова обратился ко мне. – Мне отрабатывать пришлось, – негромко сказал он и медленно поплелся к холодильнику, находящемуся напротив стола у стены, а я сразу проследил за ним взглядом, надеясь, что он не убьется даже на ровном месте без контроля за равновесием. Его же развезло буквально с трех маленьких порций. – Не за приваты, ик, нет. Ой, – звонко засмеялся он с легкими, прекрасными нотками пьяной, непривычной беспечности.
Я, словом, тоже поднялся следом, видя, как он, пьяно шатаясь, как тростинка на ветру, достает пакет сока и, неустойчиво развернувшись, вразвалку прет обратно к столу.
– Мне просто, вот, буквально в прошлый раз, надо было срочно там выступить, только в паре еще с одним, как там его, – он пощелкал в воздухе тонкими наманикюренными пальцами и закрыл глаза с мягкой, так сладко обвораживающей улыбкой, вспоминая имя. – Меня ведь даже в программе особенно выделили, и бабла я с этих мужиков даже больше в зале срубил.. Я чертов богач, – с нотками хвастовства хмыкнул он, пьяненько улыбаясь и хохоча, и покачал головой. – Кор-роче, пришлось ходить и танцевать еще два шоу, хотя я уже фактически сказал, что ухожу. Сразу, после того, как мы.. – он смущенно глянул на меня и, так мило растерявшись, красиво спрятал глаза за черными ресничками, а я с томительным воодушевлением понимал, что все-таки это его кокетство все равно имело на меня свой безнадежный эффект: я смотрел и откровенно велся.
– Ясно.. – лишь отозвался я, не прерывая своих настойчивых любований, снова и снова рождающих во мне совершенно безудержные и неистовые чувства.
В висках быстро стучало от них, с каждым новым горячим вдохом я, наверно, пьянел все сильнее, пусть меня и пробирало не так быстро, как непривычного к этому делу брата. Голова мягко кружилась, инстинкты притупились, в разы укрепляя, так мощно усиливая нетерпеливую смелость; и тормоза постепенно отключались, вследствие чего я мог с большой вероятностью ненужного ему наговорить или даже что-то не то сделать.
– Я же реально ненавидел каждую твою девушку.. – внезапно начал он немного заплетающимся языком и с горечью усмехнулся, просто поставив сок на стол с краю и повернувшись ко мне. – Но не сразу тогда понял.. почему так больно.
Молча слушая и не зная, что сказать в ответ, я стоял неподалеку, напротив, можно сказать, и смотрел на него немного сверху. Тем не менее, скоро, чувствую, он и меня в росте догонит, осталась-то только разница в полторы головы, если не меньше. После того злополучного стриптиза, волей ужасного случая открывшего мне на многие ненужные вещи глаза, я заметил, что с тех самых пор уже смотрел на него совсем по-другому. Не знаю, как это вообще так вышло, но он же вмиг лишился в моих глазах своего изначального родственного статуса, будто осквернив его самолично. Я теперь видел в нем какую-то особенную привлекательность, будто раньше смотрел лишь сквозь нее, и больше мне уже не хотелось от нее отрываться, а притупившийся алкоголем стыд снова толкал меня на новые разглядывания, приносящие дополнительную сладость сразу во всем разгоряченном теле.
Не в силах больше терпеть, я быстро сократил между нами последнее расстояние, становясь впритык и осторожно прикасаясь к его тонкой, пленительной талии. Просто хотелось объятий, я реально совсем одичал там в четырех стенах, перебирая по полочкам все наши трудные отношения. Мне не надо было чего-то сверх-сложного, лишь прикосновений и общества, именно того, кому привык доверять, кого фанатично берег и постоянно не давал кому-то обидеть, хотя сам, как оказалось, только этим на протяжении лет и занимался.
В ответ он обнял сразу, трепетно и охотно прижавшись, пусть и жестко пошатнувшись при этом, будто его реально опрокинуть могло без проблем, и я, оценив кое-как обстановку, просто придержал и со стуком усадил его на столешницу, силясь не своротить ничего из посуды, коей было не так уж и много.
– Я же думал, что люблю тебя, как маму или папу.. Том.. – ласково проводя по моим волосам легкие, расчесывающие полосы касаний, едва слышно шептал он, шумно и жарко дыша, уткнувшись острым подбородком мне в плечо, а я лишь тяжело вздохнул в ответ, удобнее вставая между его ног. – Так боялся, что я, блин, какой-то больной, ущербный! Так с..страшно, когда другим ребятам в классе стали нравиться девчонки, а мне.. мне.. – он всхлипнул, расчувствовавшись и так спонтанно разоткровенничавшись, еще жарче обнимая, а я ничего не отвечал, теряясь в словах, так и застрявших в горле, и бесшумно вдыхая его родной, волшебный запах. – Никто бы не понял меня, мне жить не хотелось, Том!
– Тшш, – чувствуя, что сам уже невольно плыву, успокаивал я и подался ближе, а он крепко обхватил меня еще и своими длинными ногами, по-прежнему удобно сидя на столе.
Мне крышу сносило от него, хотелось всего и сразу, с силой заставляя разрываться, просто провалиться в пламя всех этих смешанных чувств, не зная, что делать вообще дальше. И потом я все же отстранился, опьяненно-очарованно рассматривая его красивое, так же полное разнообразных эмоций лицо.
– Билл? – заметив, как подозрительно увлажнились его карие, накрашенные глаза, я и вовсе перестал давить свою беспечную лыбу, цокнув языком и вздохнув с новой, неубираемой тяжестью. – Я, честно, сам не секу, че за херня с тобой случилась и когда, но.. – проводя пальцами по его покрасневшим от недавно выпитого щекам, негромко заговорил я, даже заглушая речитативы из лежащего на столе телефона, и опустил жадный взгляд на пухленькие, розовые губы брата, в нетерпении поджимая сразу же свои. – Черт..
Беспрестанно, даже ненасытно водя ладонями по его худым бокам, бедрам, я крепко, до пляшущих искр зажмурился, нервно хмыкнув, пока Билл молча и покорно ластился в ответ, и от его невинных касаний мне вмиг колени позорно подкашивало.
– Я же ведь нянчил тебя вот этими самыми руками, – с откровенным недоумением выдавил я, покачав головой с укоризной, но все равно уже не прекращая этих головокружительных объятий.
Так или иначе, мне странно, но разумно это все хотелось прервать, однако остановиться я так и не решил и лишь прижался лбом к его горячему лбу, волнительно чувствуя на губах его частое тяжелое дыхание. Напьюсь, и вечно смелости лишней хоть отбавляй.
– А теперь ласкай меня ими, – отозвался Билл с нескрываемым благоговением и радостью в голосе, самостоятельно потянувшись ко мне, разрушив это ничтожное расстояние, чуть тронув мои губы и коротко, волшебно обхватив своими.
Его горячее дыхание так приятно и притягательно влекло меня, я, как под настойчивым гипнозом, хотел на все махнуть рукой и ответить, но в конечном итоге так пока и не выпустил на волю то, что творилось в груди, и не стал так легко этим чувствам поддаваться. Не знаю..
– У меня опять не получается? – наивно и даже смешно спросил вдруг недоуменный мелкий в ответ на мое бездействие, находясь по-прежнему так непозволительно близко, а я, переведя дух, наконец смог искренне улыбнуться, и даже хохотнул ему в ответ.
– В том-то и дело, что получается, – дерганно пожав плечами, сказал я, и просто подался обратно навстречу уже сам, обнимая ладонями его все еще обескураженное, но счастливое, по-особенному искренне очаровательное лицо, сразу, так жарко впечатываясь в податливый, самый манящий рот своими губами.
Теперь мы безостановочно дышали друг другом, вперемешку с горьким вкусом алкоголя; в удовольствии сомкнулись веки, объятия скрепились, и такие глубокие поцелуи просто напрочь вынимали из меня душу и всякий разум.
Так как пил я в итоге всего-то немногим больше мелкого, то и вся адекватность была по-прежнему при мне. Я же реально все делал осознанно, лишь умело подстегиваемый этой искусственной смелостью, а мой младший брат и вправду вставлял меня еще сильнее этого алкоголя, который спустя какое-то время неумолимо утратит на меня свое воздействие, а этот чувственный парнишка, как оказалось – уже нет.
Коротко встречаясь с ним взглядом, я снова закрывал глаза, приятно размывающие видимую картинку, и с влажными причмокиваниями целовал мелкого еще и еще, чуть наклоняя вбок голову, пока он в идентичном темпе отвечал и елозил своими ступнями по моим бедрам и ягодицам, с каждой новой секундой все больше и круче возбуждая меня.
– Что бы мама сейчас нам сказала? Про отца вообще молчу, – отстраняясь, шепотом спросил я и мягко улыбнулся, чмокнув его в нос и видя, что мой не в меру испорченный брат опять сияет ярче, чем начищенная монета.
– Я даже представить боюсь, – отозвался он, эффектно демонстрируя мне сразу пару десятков белоснежных зубов, и я, покусывая губы, умильно усмехнулся его невинной непосредственности. – Но они же не узнают.
– А ты прикинь, – все же настоял я на этой теме, слегка, медленно гладя его стройные ноги, кайфово разведенные передо мной, и чувствуя, что твердая, как кремень, труба яростно и больно даже продирает изнутри мои чуть широкие джинсы. Жжет, прям, пипец, но теперь уж лучше терпеть придется, наверное.. – Не боишься?
– Давай о грустном не будем? – предложил застенчиво в ответ Билл, тоже кусая свои влажные, красивые губы, а я лишь покачал головой, со вниманием изучая его взглядом и под гнетом какого-то его индивидуального таланта соглашаясь уже мысленно с чем угодно, что бы он ни попросил. – Просто мне сейчас так офигенно..
