Текст книги "Обнажая душу (СИ)"
Автор книги: Hell.ena
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)
С Биллом мы, к счастью, не пересеклись как утром из-за того, что он проспал, так и в момент моего отъезда, так как тот вполне выигрышно находился в душе, и я с легким сердцем покинул нашу родную квартиру, в которой довольно-таки счастливо прожил все свои двадцать четыре года. И не беда, что родителей с работы не дождался..
Выпроводил своих постояльцев, забрал заветные ключи, все проверил в сладострастном предвкушении, и уже когда остался один посреди небольшой, полупустой квартиры, лишенной всякого уюта и порядка, я вдруг максимально отчетливо услышал, насколько громко долбит по слуху беспощадно крушащая тишина.
========== Глава пятая ==========
К окончанию вечера я уже, можно сказать, полностью обжился наконец-то в своих собственных апартаментах. Вещей было не так уж и много на первый раз, и на новом месте они необычно как-то смотрелись, теряя некоторые свои прежние географические ассоциации и постепенно приобретая какие-то новые, но пока слишком смазанные и неясные. То же творилось все это время и внутри меня самого. Здесь я первым делом ощутил конкретную такую растерянность, сопровождаемую непонятной, пока закрытой для наполнения пустотой, и в обязательном порядке присутствовало не совсем достаточное понимание, что мне со всем этим дальше делать.
Ведь когда я только начал квартиру сдавать, переборов воистину дичайшее желание жить тут самостоятельно, поскольку в мои-то годы отдельное проживание давно уже должно быть неотъемлемой частью моего бытия, то здесь практически не было мебели. Квартиранты заезжали сюда со своей, поэтому и я теперь мог спать, как и предполагалось, только на надувном матраце. Даже тот, как назло, долго и упрямо выпендривался и предательски сдувался, раз за разом безнадежно сравниваясь с полом, но я кое-как сумел его одолеть и все же на нем устало расположиться.
В принципе, чувствовал я себя хорошо, и теперь дело оставалось за малым – ждать. Вопрос только – чего? Маму, к примеру, которая позвонила и устроила в своей манере массовый разнос, что ушел без нее, что не взял то, другое..
В общем, не говоря лишнего, уже вскоре я принимал у себя первую взъерошенную гостью, явившуюся с самой строжайшей генеральной проверкой как раз к торжественному моменту окончания разбора моих вещей.
Реально радовало, что пришла она одна. Папе, наверно, было, как обычно, пофиг, ибо я уже взрослый, сам в таком-то уж нехитром деле разберусь, а вот брат.. Я, серьезно, выдохнул с немереным облегчением, так мягко обнимающим меня изнутри, но все равно смешанным с какой-то липкой горечью досады, когда на лестничной площадке не увидел его долговязое тело рядом с мамой.
– А мелкий где? – невольно вырвалось у меня, хотя я сам же всячески старался о нем поменьше думать и тупо оборвать все отношения хотя бы пока, но в то же время часть меня робко и стеснительно надеялась, что этот маленький дурило все-таки ко мне придет.
– Билл.. – неловко замялась мама, коротко задумавшись и неопределенно пожав плечами. – Он.. расстроился немного. Я звала, но тот наотрез отказался, даже в комнату к себе не пустил.
Я промолчал. Что тут можно было сказать, в своем репертуаре этот Билл, ведь как поиграть на маминых нервах – так он сразу первый. Только повзрослел, так тут же начал нервы всем поматывать, в чем преуспел уже неплохо и здорово вошел во вкус.
Тогда, без особого труда сделав непринужденный вид, я лишь открыл маме доступ в квартиру, а сам, подавив тяжелую волну безудержного сожаления, пошел следом за ней на кухню, с шутливым ворчанием неся в обеих руках ее пакеты со всевозможной провизией, говоря, что она по пути ограбила агента грузоперевозок.
– Как ты тут спать на матраце будешь? Надо срочно твою кровать перевозить хотя бы! – взахлеб продолжала тараторить родительница, а я лишь закатывал глаза, вальяжно развалившись на упомянутом, вполне удобном, одноместном и покоренном лежбище и закинув руки за голову, пока она продолжала осматриваться и в чем-то упрекать прежних жильцов.
– Я сам разберусь, мам, спасибо, правда.
К счастью, заверить в этом ее мне неведомым образом все же удалось. Громадные силы были брошены на это, и я понимал, она просто сама еще не до конца осознала, что я от них съехал, и теперь, чтобы нам увидеться, нужно минут сорок ехать на машине, которая, к слову, у отца, оказывается, опять не завелась, а на общественном транспорте – и того дольше.
Вскоре я закрыл за ней дверь и снова остался в своем непривычном, даже отдающем легким эхом одиночестве. Бессловесно и как-то натянуто радуясь этому переезду и всячески настраиваясь внутренне на позитив, я наделал кучу бутеров, вольготно разлегся перед компом и включил какой-то фильм. Хотелось, конечно, лучше гульнуть с друганами, новоселье, так сказать, отметить, но сегодня меня, так или иначе, жестоко обломило: пока весь срач разгреб, так и желание всякое уже отпало. Да и понимал я, что мне тут заново натуральную помойку организуют во много больших количествах, а завтра еще и на работу, и сколько по времени отсюда до нее добираться, я тоже пока что точно не знал.
Этот самый поддавон было решено закатить на следующий день, какой-то внезапный энтузиазм вновь накатил на меня жутким, но приятно окрыляющим цунами, и я радостно позвал народ обмывать мой счастливый переезд. Все вполне же могло идти по намеченному плану, вот только прийти смогли далеко не все, и каждый по разным причинам. Как всегда, приятная подстава от закона подлости.
– Че, Каулитц, наконец-то теперь будешь жить отдельно? – смеялся уже пьяный Стэн, жадно присасываясь к горлышку бутылки, а я беззаботно заулыбался, пьяно кивая и расслабленно роняя локти на заваленную всяким стеклянным и полиэтиленовым хламом столешницу. – Давно как бы пора.
Короче говоря, сидели мы в скудной компании из четырех человек всего пару часов и уже, если честно, успели изрядно нахуяриться. Настроение поднималось само собой, так уж делает свое дело алкоголь, временно добавляя непринужденную легкость и веселье даже в самое дерьмовое положение, ласково покачивая тело на особо резких поворотах, умело отключая разум и иногда пробуждая запрещенные желания, всегда до последнего удерживаемые крепкими оковами адекватности. Мы продолжали потихоньку травить себя хмельным ядом и общаться, глупо, временами пошло отшучиваясь, как было и всегда, и даже горланя песни на радость новым соседям, как вдруг раздался неожиданный звонок в дверь, заставивший всех коротко заткнуться и переключить на него свое внимание. Похоже, доорались.
– Я открою! – бодро сказала Кэтрин, новая подружка подпитого Стэна, и, вполне резво для своего состояния вскочив с его отсиженных колен, помчалась к входной двери, а я удивленно усмехнулся. Как у себя дома, реально, да и мне все равно как-то уже искренне лень туда идти, так что я даже был рад ее инициативе. – Ой, привет! А ты к Тому? – с кем-то увлеченно и умильно улюлюкала девушка, и я с той же бессмысленной улыбкой насторожился, прислушиваясь. Может, кто передумал и решил притащиться? – Куда ты? .. Э-эй! .. Вот странный.
Дверь снова щелкнула, и Кэтрин, неопределенно пожимая плечами, вскоре вернулась обратно на кухню, где все, особенно, конечно же, я, непонимающе ожидали ее появления.
– Не знаю, парниша какой-то. И прикол, еще и накрашенный! Но, блин, он такой красивый! – восторженно и так воодушевленно охала брюнетка, часто хлопая ресницами и явно представляя перед глазами недавнего гостя, а я даже замер, больно и беспокойно похолодев на несколько секунд. – Ой! Ну..
– Кэт, мать твою! – завозмущался как бы не особо и отличающийся ревностью Стэн, неправдоподобно нахмурившись и тут же начиная истошно ржать, а я, уже ничего не слушая, сразу судорожно подскочил на ноги и, шатаясь, кинулся к дверям. – Это, сто процентов, братец Каулитца приходил! А ты, сучка, еще и от педика крашеного потекла?!
От чего-то сильно заволновавшись и изнемогая от бешеного желания увидеться с ним, я скорее выглянул в пустой подъезд, тут же прогнавший по своим ровным, вечерне-освещенным стенам гулкое эхо от грохота открывшейся двери. Но никого в зоне видимости не наблюдалось, а так и не погаснувший свет не выявил чьего-либо присутствия.
– Билл? – громко позвал я, все еще ожидая чего-то от этой пустоты и от души напрягая расслабленные связки настолько тяжелой работой, но, как вышло, тщетно: отзываться мне никто не спешил. – Ну и хер с тобой, мелкий..
– Это он от тебя так пересрался, сиськи твои увидел и свалил. Мм, это ж страшный сон для гея, – со смехом голосил ужранный в хламину Стэн, продолжая шутливо ругаться со своей не в меру любвеобильной девушкой и открыто лапать ее под бесконечно звучащий звонкий смех, затолкав руки ей под яркую маечку. – И тебя, скорее, Том сожрет с дерьмом, чем даст его трахнуть.
– Ну че? – спросил уже у меня Грег, когда я, всеми гигантскими силами не обращая внимания на их колкие слова о Билле и настойчиво давя рефлекс впечатать любому сквернослову в морду, вернулся ни с чем обратно.
Крайне хотелось снова заступиться, загородить собой от любого обидного слова, будто на автомате, по умолчанию, но я лишь отрицательно помотал головой и уныло сел обратно на свое место. Хватит. Но даже сейчас сердце ревностно колотилось от этого странного всплеска чувств особенно сладко, часто сокращаясь и приятно гоняя по крови тепло, чтобы направить потом и легкие мысли в самое опасное и безвозвратное русло.
Но, тем не менее, настроение угасало и совсем почти испортилось, а в итоге своем все внутри заполонила уже неприятная, разрушающая, обреченная тоска. Не пойму я его иногда совершенно! И, наверно, даже хорошо, что я сейчас его не успел остановить, натворил бы уж дел под пьяную лавочку. Прижал бы к стенке говнюка и вытряхнул из него всю эту гейскую ересь, такую влекущую и гипнотически притягательную..
– Ниче, – с запозданием отозвался я и криво улыбнулся ребятам, скрывая свои снова давшие глубокую трещину чувства и стараясь абсолютно ни о чем не думать, что у меня, как ни странно, прекрасно перед ними получалось.
Шумно побухали мы еще часа два-три, после чего я принялся выпроваживать своих малоадекватных собутыльников. Все равно же здесь даже негде пока приткнуться, чтоб спать, а один капризный надувной матрац такую ношу явно не потянет, лопнет к херам, и я в итоге сам останусь коротать одинокие ночи на твердом, холодном полу. Да и, плюс ко всему, я ужасно устал слушать что-то о мелком: Кэтрин со Стэном так и не могли угомониться, обсуждая его так и сяк, так как я молчал и не перечил, ведь девушка впервые вообще слышала про моего необычного брата, да и видела-то тоже. Он ей явно приглянулся, и мне это ой, как не нравилось. Даже сильнее, чем Стэну. Черт. Да чтоб такая проходимка к моему Биллу еще приближалась! Нет уж, только через мой труп!
– Дебилизм, блять, – выдохнул я утомленно, с хрустом переворачиваясь в н-ный раз на живот и замуровывая бесконтрольной слабостью опьяненные глаза.
Я снова томительно вспоминал его красивое лицо, игривый смех, соблазнительные танцульки у холодильника, смелую стрельбу глазами прямо на поражение, даже бездарные песнопения в ванной и максимально сосредоточенно обдумывал, зачем он сегодня приходил ко мне и почему тогда так быстро сразу смылся.
Теперь с каждым днем я все чаще о нем думал, и воспоминания, самые разные, вкупе с массой приятных, слегка отдающих новой, все более насыщенной горчинкой эмоций, вставали прямо перед моими глазами, особенно, когда я оставался совершенно один.
– Блин! Меня опять завалили! – гневно возмущался совсем мелкий, еще тринадцатилетний Билл с растрепанными темно-русыми волосами, пока я увлеченно втыкал в экран телека, пытаясь в одиночку победить очередного за ближайшие четыре часа босса. – Вот козлы. Последняя жизнь.. Бесит уже!
– Билл, не нуди, а, – рыкнул я, яростнее нажимая на кнопки, когда жизней у врага осталось совсем немного, прямо как и у меня. Исход сражения все близился, еще совсем немного, и.. хер там. Игра окончена. – Бля-я.. без тебя хрен кого убьешь. Че ты дохнешь так не вовремя?
– У меня джойстик глючит, – пискляво заканючил Билл и разочарованно хныкнул, глядя вниз и сидя рядом со мной на полу, и с удовольствием вытянул вперед длинные, тонкие, как спички, конечности. Расстроился.
– Че, опять? Ну-ка дай сюда, – цокнув языком, я сразу без труда отобрал его «штурвал», вручив ему свой, и заново запустил уровень под незамысловатое пиликанье приставки.
Придется с самого начала до босса проходить этот этап, еще и героями друг друга, но Билл лишь кивает с застенчивой, счастливой улыбкой, внимательно и воодушевленно слушая мой рассказ, какими комбинациями клавиш и когда использовать боевые умения моего перса, и мы начинаем опять.
И чем взрослее становился брат, тем больше было каких-то странностей, заскоков, недовольств, протестов, а так же непонятных взглядов и разных прикосновений, которых я, казалось, и не замечал, просто неосознанно давал их ему в ответ, будто так и надо. Не видел я толком и его плохого, даже упаднического настроения, когда я начинал с кем-то в очередной раз встречаться. И зря..
– Билл, пойдем ужинать! – громко звала мама, требовательно, с гулким содроганием стуча в его закрытую дверь, где он прямо со вчерашнего вечера, говорит, умело забаррикадировался, когда я, окрыленный и бесконечно счастливый, уходил на новое свидание с Кристи. – Выходи! Что ты там делаешь?
– Мам, я не хочу, спасибо.. – глухо отзывался он, а я, оторвавшись от телефона, внимательно прислушивался из своего соседнего окопа, все равно охваченный вчерашними, да и сегодняшними впечатлениями от сумасшедших поцелуев, пока еще невинных ласк и интересных прогулок с новой девушкой.
Весь день с ней сегодня гуляли. Ей, кстати, тоже недавно исполнилось двадцать три, как и мне; красивая, что надо, даже начитанная и в меру смешная, и у меня теперь вправду со всех возможных щелей мощнейшим напором, который даже пожарному рукаву и не снился, валил бесконечный, умопомрачительный энтузиазм, и им мне со всеми хотелось щедро поделиться.
– Сейчас отец придет и будет ругаться! Открой, Билл! – продолжала настаивать рассерженная мама, но наглый братец лишь бросил унылое: «Плевать» и мрачно замолкнул.
Удивленно нахмурившись и избавившись пока от своего безмерного, ликующего веселья, я вскоре услышал, как мама, ворча, все же от него отстала и удалилась на кухню.
– Эй, мелкий, – постучал я к нему уже спустя несколько секунд, но в ответ лишь раздалась обиженная тишина. – Открывай. Че стряслось-то?
– Все нормально, Том, – так же, через дверь, отозвался он дрогнувшим голосом и чем-то торопливо зашуршал, а я, изумленно вскинув брови, как-то на автомате насторожился и покосился на прилепленную на деревянную поверхность наклейку. Что-то тут не так.
– Да брось! – усмехнувшись, докапывался я. – Ты че, братенок, ревешь там, что ли? – уже серьезнее проговорил я, окончательно отбрасывая непринужденность, впуская на ее место холодящее беспокойство и неприятное, самовольное, все сметающее на своем пути волнение. – Би-илл, впусти меня, – продолжал упрашивать я. – Я, может, помочь могу?
Ответ я разобрать не смог, только тоже что-то про «бросить», но я не понял, что, и снова прижался к стенке около надежно запертой двери в его не так давно помрачневшую комнату. Все своими постерами облепил, фанатеющий обалдуй, что глянуть тупо некуда. Даже потолок!
Я вот, кстати, давно мог уже спокойно жить отдельно, привести к себе девушку, но нет – я оставался с родителями, и мы выплачивали за новую, подаренную мне ими квартиру гребаный кредит. Туда, к сожалению, временно впустили еще и квартирантов, что меня огорчало и лишало такой перспективы, но поделать ничего уже было нельзя.
– Че, даже меня видеть уже не хочешь? – спросил я с намеренной обидой в голосе, надеясь, что это сработает.
Да, нагло играю чувствами в корыстной цели, давлю на запрещенные рычаги, зная, как сильно он меня любит. Обычно же у меня вообще не было особых проблем с мелким, а тут он чем-то явно озабочен.
– Хочу.. – сразу же сказал он, покорно двигаясь по моей стратегии, а я в нетерпении скрестил пальцы.
– Так впусти. Я один, можешь не очковать, – заверил его я с легкой ухмылкой и уже, чего таить, приготовился входить внутрь. Еще совсем чуть-чуть.
– А ты.. не будешь смеяться? – неожиданно поинтересовался он с заметным опасением в тихом, сломавшемся голосе, чем мгновенно врасплох меня застал, так как сразу же в голове моей искрами замельтешили варианты, что он там мог с собой сделать, что я могу еще и заржать над этим.
– Не буду, – сразу брякнул я, уже сгорая от дикого нетерпежа, и то, как долго он ломался с дальнейшими действиями, нечеловечески колотило, незримо кидало меня в стороны, как лодку в бушующий шторм.
Ожидание откровенно меня чуть не задушило за эти несколько секунд, меня тупо рвало от страшного любопытства и неумолимого интереса, а дверь как будто открывалась еще так чудовищно медленно, специально, чтобы меня лишний раз позлить.
– Еба-ать.. – пораженно выдохнул я, как только глянул на брата, и все-таки не сдержал резкого, самовольного, противного смешка, сразу зажав рукой рот, чтобы оттуда еще чего обидного ненароком не прозвучало.
От моего смеха брат весь уязвленно и обреченно скуксился, готовый навсегда захлопнуть дверь обратно прямо перед моей бесстыжей, предательской рожей, но я успел поставить ногу в проем, чуть ее в итоге не лишившись.
– Бля, Билл, да погоди ты!
Я быстро вошел в его комнату, сразу закрывая дверь снова, и теперь мы оказались с ним практически в полной темноте. Да он даже свет не включал.. Всегда так делает, когда обижается на что-то. Но, блин, это.. Я, короче, дьявольски херею. Не знаю, что даже ему сказать..
– Тебе не нравится.. – замогильно изрек он, вот-вот готовый заплакать, а я все же нашарил так сейчас нужную кнопку выключателя и позволил свету в считанные мгновения охватить всю его комнату и нас с ним вместе с этим.
– Ээ.. Да хрен знает, это.. пипец, но зафига? – ни черта не понимая, спросил я, настойчиво разворачивая его к себе и с интересом поднимая бледное и чем-то черным неумело накрашенное лицо за подбородок, и теперь он реально выглядел, как какое-то мифическое чудовище. Ему уж явно не хватило маминого мастерства.
Билл вдруг горько всхлипнул и, зажмурившись, попытался убежать, спрятаться от этого нелепого стыда, но я схватил его за футболку, притягивая, и ощутил, как тот порывисто бросился меня обнимать, уже откровенно рыдая. А я так и застыл неподвижной статуей, тупо не решаясь даже пошевелиться в его загребущих руках. Что, черт возьми, происходит?! Нахрена он намалевался, как девочка? Дурость же это какая-то..
– Эй, ну, ты че? – неловко попытался утешить Билла я, просто не перенося его слезы совершенно, и все же обнял в ответ, поглаживая по худенькой вздрагивающей спине, а он так крепко стиснул меня, что мне даже дыхание сводило.
Я мельком покосился на постеры, с которых на меня смотрели такие же, в большинстве своем, размалеванные мужики, которых иногда даже язык не повернется назвать таковыми, и, шумно сглотнув, снова принялся экстренно придумывать, что мне теперь делать.
– Я не красивый.. – причитал мелкий, явно поставив своей целью приломать мне несколько ребер силой своего захвата, но я лишь молча морщился, сложив руки на его спине. – Урод!
– Ну-ка! – выдавил я из себя, дернувшись и тем самым заставив ослабить его эту хватку, и крепко сцапал парнишку за плечи. Мне-то в мои шестнадцать как-то не приходило в голову себе рожу вот так малевать.. – Хва уже фигню-то пороть, – без лишней агрессии, относительно нормальным тоном возражал я, держа себя в руках и все так же офигевая от происходящего. И что бы я на этот счет на самом деле ни думал, я просто решил сменить пока что тактику. – Ну, вообще нормально, только.. блин, коряво немного, – мягче говорил я, все еще чувствуя, как его пальцы обреченно сжимают мою футболку за спиной, и я понял, что отпускать меня пока никто не собирается. – Но пацаны же не должны так делать, Билл. И реветь тоже не надо, – я отстранил его реально кое-как и снова с интересом взглянул на тонкие, сейчас особенно девчачьи черты, и лицо теперь даже потемнело от черных мокрых разводов под глазами. – Кто тебя обидел? Ты же знаешь, что за брата своего я любого на клочья порву. Мгм?
– Нет. Не любого.. – шмыгая носом и мотая в стороны головой, бурчал этот маленький дурак, а я невольно ухмыльнулся и лишь снова притянул его к себе, чувствуя, что так он, похоже, быстрее успокаивается.
Но Билл, вразрез моему наблюдению, лишь расчувствовался еще сильнее, и горькие слезы снова мокро стали впитываться в мою футболку новыми ручьями, и от того, как он сильно убивается, мне было чудовищно больно и тоже очень тяжело.
– Я какой-то совсем неправильный.. Том..
«Это уж точно», думал я теперь с высоты времени, наконец, похоже, понимая, зачем он вообще тогда на самом деле начал краситься и косить под девчонку.. Какая жесть..
Теперь, все больше переступая стыд, все чаще я стал думать о какой-то самой жалкой возможности продолжения этих странных отношений, просто теоретически предполагая их. Не случилось же, конечно, Армагеддона, и земля под ногами не разверзлась, когда мы немного поласкали друг друга тогда, в моей комнате.. Так что будет, если.. И мне так странно, приятно и интересно размышлять о том, а каково это вообще.. ну, быть с ним.
Ведь это тело, как оказалось, может так же горячо и страстно отзываться на малейшие касания, даже в разы жарче, чем некоторые мои прежние партнерши. Его же стоит только нежно обнять, взять за руку, и он уже растает, что уж говорить о чем-то большем.. Никого от простых поцелуев со мной так никогда не вставляло, как его, до дрожи в теле, голосе и спутанных мыслях. И меня самого катастрофично прет, когда я представляю это самое большее именно с ним, и все сильнее хочу это испытать по-настоящему.. Но как же это, черт возьми, стыдно! Меня пора лечить.
Так и живя теперь со всем этим извращенным дерьмом в голове, я снова ходил на работу и по расписанию возвращался в свою пустую, совсем пока и не обрастающую уютом квартиру. Все, в принципе, то же самое и происходит, и если я трусливо избегал Билла дома, когда он был так рядом, и думал, что нужно быть от него еще дальше, то теперь мне было вообще нестерпимо стремно. Ведь я так по-лоховски заблуждался!
И уже вскоре во мне еще сильнее взыграло нездоровое и крайне таранящее любопытство. Откровенно рискуя словить подобную дрянь на свой комп, как и мелкий, я все же однажды вечером удобно устроился перед своим любимым ноутом.
Я, словом, полез на порносайты. Вроде бы, ничего необычного, ладно, кто же не грешил этим делом по юности? Но только не теперь.. В этот раз я перешел именно в тот раздел, который ранее совершенно неосознанно обходил десятой дорогой.
– Нет, это уже крайняя степень кретинизма, – выдохнул я сквозь зубы, пробегаясь смущенным взглядом по квадратным превью с гейской порнухой, названия и изображения которой якобы заманчиво демонстрировали, кто, кого, где и как дерет. – Бля-я..
Я шумно сглотнул тот самый разросшийся невидимый кактус в глотке и неуверенно покосился на кружок выключенной вебкамеры, постоянно вынужденный на меня смотреть, и снова перевел взгляд на экран, пестрящий множеством вариантов, уже готовых утолить мое извращенное, больное любопытство.
У меня, вот, знакомая однажды была, истинный параноик, начиталась в интернете всякой жути, что через отключенную вебку могут за людьми и, в частности, за ней всякие службы или даже все желающие следить, а она будто не накрашенная за компом, случись что такое. Даже потом взяла и плотно замазала маленький объектив корректором, сверху залепив еще и какой-то наклейкой. Как я ржал, наверное, слышали с орбиты.
А теперь мне предстоял такой вот своеобразно-увлекательный досуг: смотреть, как другие голые мужики самозабвенно долбятся в жопу. Билл же смотрел? Точнее, Билл и то смотрел.. и хочет так же. Господи..
Я переборол, похоже, в тот миг всю свою суть и нарочито смело кликнул на первую попавшуюся иконку. Ладно, все, наверное, не так уж и плохо. Хохотнув в голос, я все же критично уставился на экран, где началось так называемое введение и первая встреча главных действующих лиц, а по декорациям уже можно было с немереной легкостью определить жанр этого видео.
Ну, не знаю. Лично я уже давно не могу спокойно смотреть на разную мебель, находящуюся обычно на фоне, сразу начинаю представлять, какие ужасные и грязные вещи могут происходить на этих неотъемлемых и ни в чем не виноватых частях интерьера.. Даже само слово «диван» в моих мыслях насквозь пропитано непереносимой пошлостью, и от него иногда даже жутко тошнит. Вот черт..
Я покачал головой и страшно скривился, увидев, как довольно волосатый мужик принялся ласково и уже развратно гладить, а потом и в засос целовать другого, накачанного и даже блестящего, противно лоснящегося от своего же пота типа после какой-то тренировки. И музыка еще такая.. Фу.. Меня сейчас стошнит. Билл, ты просто ненормальный псих.. это же невозможно смотреть!
Я нервно схватил мышку и будто в дерганном психическом припадке с трудом кликнул по заветному, словно специально слишком маленькому крестику, вырубая ко всем чертям это безобразие, и обреченно уткнулся лицом в покрывало. Какая непростительная гадость..
Сосредоточившись через силу, я снова постарался проржаться и перевести неприятно ошарашенный дух, после чего неуверенно представил на месте этих актеров себя и худенького Билла. В предвкушении закусив губу, я осторожно вообразил, как бережно ласкаю его хрупкую, такую прекрасную наготу, без пошлости и той экранной грязи, тайком от всех, нежно, с любовью и искренним желанием, а он счастливо урчит, улыбаясь и с готовностью принимая каждое мое прикосновение. А уж вот это мне очень даже нравилось.
Как бы он смотрелся в таких вот взрослых видео?
Злостно стиснув кулаки, я прогнал эту стремную мысль, понимая, что мне хватило по горло одного только стриптиза, которым он занимается, а вот такие откровенные вещи кому-то позволить я бы просто не смог. С одной стороны, во мне сейчас говорит братское заступничество и пожелание ему только лучшего, а с другой.. когда что-то такое разрешили сделать мне, то отдавать это так просто кому-то без моего ведома я бы просто не дал. Щас! В моем случае это нечто сродни осквернению моей самой волшебной святыни, и неужели осквернить ее могу быть готов даже я сам? Надо успокоиться, это же совершенно разные вещи.
Вновь вернувшись к своим сладким, тайным и не менее грязным фантазиям, в которых я был с братом, и приподнявшись, я слабо улыбнулся, забив на чертов румянец на щеках, и, тихо промычав при легком тепле в растревоженном воображением паху, снова уставился в монитор. Быстро отыскивая значок небольшой лупы, я ввел туда необходимые параметры, чтобы теперь по возможности не видеть всяких волосатых жиробасов или перекаченных, потных альфачей. Хочу уж другое..
Теперь на изображениях виднелись парни совершенно другого телосложения, более похожие на нас с Биллом, и я с внутренним трепетом снова открыл очередной видос, предварительно изучив пошлое описание и хэштеги во избежание каких-то слишком неприятных сюрпризов. Кончил в попку, минет.. Какой лютый пиздец.
Где-то во время просмотра третьего по счету гейского порева меня уже даже перестало откровенно воротить от голых мужских задниц и стоящих членов разного калибра, скользящих в них или даже во ртах крупным планом. Позор мне на всю жизнь, но я даже хотел на себе испытать часть из увиденного.. Я уже втянулся в изучение деталей процесса, наблюдая, что и как там происходит, и как ведут себя партнеры по отношению друг к другу. Ну, и попутно успевал еще и дрочить.. Дожили. Точнее, выжились уже, мать вашу!
Надеюсь, об этом никто не узнает, и я теперь должен поклясться, что буду эти сайты снова обходить стороной, ибо я не могу.. На одном из видео мальчишка так истошно кричал, когда его активно трахали, сильно шлепали и прижимали руки к кровати, насильно задрав его стройные ноги в потолок, что даже меня всего перекосило, и все мое былое желание воплотить свои собственные непотребные умыслы такого рода с младшим братом заметно поугасло.
Да ну его! Я на такое не пойду. Мне еще не хватало тупо облажаться и ему чем-то навредить. Это слишком стыдно.. Билл же мне родной.
Всю эту неделю я отчаянно промаялся и теперь все больше понимал, что не могу чувствовать себя спокойно даже здесь, понимая, что чего-то не знаю, как он там, этот мой маленький размалеванный братец-говнюк, и что с ним вообще происходит. Хоть мама и сказала однажды по телефону, что даже с ночевками он никуда больше не уходил, только один-единственный раз со дня моего переезда, но потом с ним неожиданно приключилась новая проблемка, с которой родители опять не могут совладать: он всю неделю молчит. Совсем.
Сперва даже, только я уехал, он сразу поселился в моей комнате, удивив тем самым нашу маму, но потом так же быстро и самовольно переехал обратно; ходит только в школу с восьми до четырех, и на том всякие его передвижения довольно скудно ограничиваются. Родители, естественно, решили, что все эти его акты протеста ведутся к тому, что брат, как и многие подростки в его возрасте, тупо завидует моему отдельному житью, что ему тоже охота так же, но убеждения, да даже разговоры, угрозы и папкин ремень, говорят, не помогают. Нда..
Выслушав все эти беспокойства на два или три раза и с трудом пообещав маме, что как-нибудь выберу время и приду с ним сам поговорить, я закончил разговор, принимаясь задумчиво переваривать своими заезженными мозгами все эти последние новости.
Что сказать, ни разу меня это не радовало, черт подери! Ведь что мне самому на стены лезть без него уже хотелось, что он там творит не понять опять, что. Не совсем на то я, как бы, рассчитывал, когда торопливо скидывал свои манатки в сумку и на следующий день трусливо убегал, даже с ним не попрощавшись.
Все думал-думал и упрямо, наивно откладывал момент очередной воспитательной беседы с младшим, коих он от меня за все сознательные годы в избытке наслушался, и мама снова рассчитывала на меня, ведь у нас всегда прекрасно получалось с Биллом ладить.
Сперва я, естественно, хотел решить этот деликатный вопрос дистанционно, чтоб нам не пересекаться, звонил даже несколько раз в разные промежутки времени, но его телефон совсем не отвечал, и повод прийти, как бы я ни отнекивался, в конце концов, все же подвернулся.
