Текст книги "Инициатива наказуема (СИ)"

Автор книги: Hell_is_here

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

В душном помещении, под теплым одеялом, в объятиях чужого раскаленного тела мне стало нехорошо, и перед глазами все поплыло. Не было даже речи о том, чтобы проявлять инициативу, – хоть бы не потерять сознание, потому что это равносильно смерти. Коварная соблазнительница из моих фантазий уже давно испарилась, и эта роль уже явно была мне не по плечу.

Анаксимандер то целовал меня, то снова лез облизывать руку. Кровь больше не текла, но его, наверное, привлекал запах. Я почувствовала себя тут ненужной. Можно было отрезать ладонь и отдать ему развлекаться, эффект был бы тоже.

«Нечем дышать», – вертелось у меня в голове, но я побоялась ему об этом сказать. Пути назад не было, если начну отмазываться, он может снова покалечить меня или убить.

– Слишком горячо! Мне больно! – не выдержала я и схватила его за волосы.

Рефлекторно я начала дергаться нижней частью тела, пока Анаксимандер тщетно пытался вставить, и неудачное начало ужасно его бесило.

– Лучше подумай о своем кастрате! – прошипел он в ответ на мои претензии. – Сухая, как пустыня!

Упоминание Никки меня покорежило, и я попыталась успокоиться. Пот тек с меня градом, в то время как вампир уже выглядел, как обычно, спокойным, хотя и немного перевозбужденным.

Вдруг он прекратил свои попытки, дав мне немного отдышаться. Анаксимандер рассматривал меня минут пять, и после этой короткой передышки мы оба как будто пришли в себя и сбавили обороты. Он перестал вести себя агрессивно, а я скинула пуховые подушки на пол, чтобы хоть немного расширить пространство для кислорода.

– Я так увлекся, – начал он, – и забыл, что по этой части вы особые существа. Любовь подавай, романтику. Ну или похоть на крайний случай.

На его месте внезапно оказался «добрый близнец», потому что, то ли одумавшись, то ли вспомнив что-то из своего прошлого, он припал к моим губам, и уже знакомые действия, в которых не чувствовалась злоба, немного успокоили меня. Практически повторяя слово в слово действия из книжки про отношения выдуманных Алекса и Софи, он принялся гладить мою промежность, и через несколько минут его действия возымели должный эффект.

Само соитие продлилось тоже минут пять. Таким образом, приготовлений к нему оказалось даже больше, чем нужно. Было терпимо больно, но когда мышцы привыкли, то перестали саднить. Ни о каком удовольствии моральном или физическом речи быть не могло. Я даже не стонала, хотя могла, для вида, чтобы порадовать хозяина. Но он не делал никаких замечаний, а лишь без единого слова удовлетворял свои потребности, которые, видимо, очень и очень давно грузом лежали на его чреслах.

Не о таком молчаливом и быстром сексе я до этого мечтала, когда думала о будущем, например, когда у меня появится бойфренд или муж. В фантазиях это всегда было где-нибудь в дорогом отеле и шикарном номере, ну или у берега океана, чтобы только я и любимый и больше никого. И обязательно с чувством, с толком, с расстановкой… Чтобы кричать от счастья на весь земной шар и перевести ящик презервативов. А не вот так вот.

Короче говоря, я ничего не почувствовала – ни страха, ни ужаса, ни удовольствия, ни радости. Ни-че-го.

Единственное, что еще доказывало жизненные функции моего тела – это дикая усталость. Я даже не обращала внимание, что на ноющей руке запеклась кровь и раны покрылись струпьями. Лицо вампира надо мной начало меркнуть и, наверное, я отрубилась прямо там, где лежала.

***

Уже привыкшая к режиму дня, я проснулась, наверное, около шести утра. С удивлением обнаружив себя все в той же белой постели, я приподнялась и посмотрела в противоположный угол кровати. Анаксимандер, отвернувшись, еще спал, и его едва-едва двигающиеся в такт дыханию плечи сразу напомнили мне о событиях прошлой ночи. Я грустно вздохнула и стала разглядывать комнату. Это был идеальный момент, чтобы перерезать ему глотку или вонзить что-нибудь в сердце. Я тихонько выбралась из постели, поблагодарив всех на свете богов за то, что он спал далеко от меня, а не в обнимку, как в романтических фильмах.

Я подошла к единственному стоявшему напротив кровати шкафчику-тумбе и открыла по очереди дверцы и ящички. Как на зло в них ничего, кроме бумаг и старых книг не было. Правда в нижнем отсеке я наткнулась на любопытную папку из которой торчали какие-то документы с государственным гербом на колонтитуле. Но я успела прочитать только слово «наследство», когда услышала, что вампир начал ворочаться. Быстро закрыв все, я отошла от шкафа и принялась поднимать с пола раскиданную одежду. Разодранное в клочья платье я решила не надевать, а добежать до своей комнаты так, в нижнем белье, и уже в одиночестве подумать, что делать с одеждой. Скомкав его, я только-только потянулась к дверной ручке, как Анаксимандер поймал меня за раненое запястье. Я вздрогнула и от стреляющей боли громко зашипела.

– Куда это ты?

– Так завтрак же, – я обернулась и посмотрела на своего мнимого любовника, который после пробуждения выглядел более чем бодро.

– А ну сядь.

Он дернул меня, и я невольно снова застонала от боли. Я думала, что ему опять нужна кровь, но он лишь положил руку мне на плечи и, словно старший товарищ, по-дружески прижал к себе.

– Бывает такое: будто потерял что-то, долго-долго искал, даже примирился с потерей, а потом – бац – и нашел, – высказал он непонятно к чему аллегорию, и я с недоумением, но внимательно его слушала. – Я так давно не имел связей с хорошими женщинами, слишком давно, чтобы даже называть точную цифру.

Он задумчиво наклонил голову и лег ею на мою макушку.

– Ты так спокойно ко всему относишься, даже меня это пугает.

– Тебе больше нравится, когда сопротивляются?

– Вам, – строго поправил он меня.

– Да ладно, мы ведь уже так сблизились.

– Не до такой степени, чтобы ты рылась по моим шкафам.

– Извините, я просто искала одежду.

Анаксимандер наконец меня отпустил, слез с постели и выдернул из нее простыню. Затем протянул мне, предлагая завернуться в нее, как древние римляне в тогу.

Я соорудила на себе что-то наподобие платья тем более, что мне нужно было пройти до своей комнаты всего ничего. Все это время, он даже не думал одеться сам, просто стоял и смотрел на меня. Испугавшись, я отвернулась лицом в стене, потому что, работая одной рукой, было сложно все сделать нормально.

– Вижу, ты не особо рада нашему союзу. А говорила, что хочешь быть со мной. Или ты из тех женщин, что спят с одними, а любят других?

– Я просто немного устала, все же это был мой первый раз, – я сделала акцент на важном числительном. – И он прошел не так, как я себе представляла.

– Тебе нужно петь серенады под балконом или позвать замуж?

– Это все излишки, хоть бы что-нибудь почувствовать.

Ехидная улыбка моментально сошла с лица вампира. Я буквально всем телом ощущала, как сильно сейчас его задела.

– Не думал, что ты скажешь это вслух, – злобно сверля меня глазами, сказал он.

– Любимые всегда честны друг с другом. Даже питомцы испытывают искреннее удовольствие, находясь с вами. Значит, и мы должны друг с другом больше общаться, если, конечно, вы не хотите брать всегда силой, – на самом деле я боялась, что он предпочтет именно последнее, а это бы конкретно сломило мою волю.

– Предпочитаю не марать руки, и чтобы жертва сама приходила ко мне, – мягко намекнул он на действия, которых ждет от меня.

Я только-только открыла дверь, чтобы выскочить и, наконец, оказаться в своей комнатушке, где можно было обработать руку, как он опять заговорил.

– Во времена моей молодости бытовало мнение, что женщины подвержены «истерии», которую можно было вылечить одним замечательным способом. Но, наблюдая за людьми и за собой, сделал вывод, что этому недугу подвержены не только представительницы прекрасного пола. Думаю, сегодня у меня будет отличное настроение. Спасибо тебе, дочка.

***

«Как же это отвратительно, тут все извращенцы», – думала я, залезая в горячую ванну.

Раненую руку я держала на весу, чтобы свежий бинт не испортило водой и заодно не раздражать кожу, вернее то, что от нее осталось. В следующий раз, а я была уверена, что он скоро наступит, я врежу Анаксимандеру, если он снова назовет меня «дочерью». Раз уж говорить о закидонах местных обитателей, то я даже спокойно восприняла приставания Моники, но вот эти игры с инцестным подтекстом просто добивали, хотя никто из присутствующих даже отдаленно не был родственником друг друга. Интересно, если я заняла место мисс Ди, она тоже через все это проходила? Бедная женщина, от нее просто избавились, как от надоедливой игрушки, хотя она вырастила двух чужих детей и явно имела далеко не скудный интеллект и познания.

Что делать дальше, я совсем не представляла. Играть любовницу, чтобы выведать у него что-нибудь полезное? Но это может длиться годами, в то время как жизнь моя, Никки и Моники в опасности буквально каждую минуту. Я много и очень долго думала, но так и не предприняла дальнейших действий. Но судьба обратила в итоге взор на мои мучения, и ответ пришел весьма неожиданно.

========== Глава 8. ==========

Произошедшее между мною и вампиром никак не повлияло на мою рабочую деятельность. Мне быстренько достали из закромов новое платье, и я продолжила носить кофе по утрам, бегать по разным поручениям, попутно помогая на кухне, и подавать вино перед сном. Если не обращать внимания, что у меня ужасно болела рука, потому что долго заживала, я делала вывод, что Анаксимандер не зовет меня в свою обитель, потому что ему неприятен вид больной плоти. То, что буквально вчера заводило его, сегодня уже теряло свою привлекательность. Пользуясь своей относительной свободой, я хотя бы могла навещать Монику, которая уже почти пришла в себя и начала со мной общаться как прежде. Она, как ни странно, тоже извинилась за их с Никки поступок, но я не стала пенять ей муками совести, и мы решили об этом больше не вспоминать. Однако каким-то волшебным образом, она поняла, что я была близка с ее отцом, и требовала подробностей. Мы долго пререкались. Мне не хотелось рассказывать, что ее фантазии о хозяине полностью не соответствуют тому, каков он на самом деле. Она обиженно сказала, что ужасно завидует и отдала бы все на свете, лишь бы поменяться со мной местами. На это я лишь натянуто улыбнулась.

Следующим этапом было рассказать все Никки. Я боялась двух вещей: он либо заревнует и рассердится на меня, либо тоже начнет выспрашивать, где кто кого целовал и трогал.

Вскоре, встав пораньше, я поймала его в гараже. Он лежал под машиной и что-то упорно крутил там. Повсюду пахло бензином, и даже сам Никки, пропитавшись им, выглядел как стереотипный автослесарь – перемазанный мазутом, и в одном джинсовом комбинезоне, где из больших карманов торчали инструменты.

Вот ему-то я все рассказала от начала и до конца, от пореза на руке до странного заявления про «истерию». Никки молча слушал, лишь изредка перебивая меня, чтобы что-то уточнить, и ни разу не отвлекся от работы. Когда я закончила рассказ, он выполз из-под транспортного средства и рукой вытер вспотевший лоб.

– Ты все правильно сделала, Ади. Начала бы отказывать, он бы тебя не пожалел.

– Мне ужасно стыдно за это.

– А мне стыдно, что я все это позволяю и не чувствую злости.

– Я поняла, что единственный выход отсюда – это смерть. Его или наша. Как вообще это можно сделать? Серебро, там, распятие, хоть что-нибудь?

– Это все бред. Серебром он пользуется спокойно, а религиозные атрибуты вызывают у него отвращение только потому, что он убежденный атеист, – он вдруг замолчал и покрутил в руках гаечный ключ. – Ну, я точно не смогу поднять на отца руку. Даже подумать об этом кажется мне варварством.

– Его раны быстро заживают. Но, если, например, отрубить голову, у него же не вырастет новая?

– Как ты это представляешь? – он грустно засмеялся. – У тебя хватит силенок?

– Нет. Но если действовать вместе, то, уверена, мы что-нибудь придумаем.

Ник не ответил на мое предложение. Он все еще колебался.

– Меня всегда интересовал вопрос, от чего он резко стареет? Когда мы поехали в город за новой жертвой… – он виновато посмотрел на меня, – прости. Он выглядел еще ничего, но потом пропал на сутки, а когда вернулся в гостиницу, уже был весь седой и сморщенный, словно ему реально триста лет.

– То есть случилось что-то такое, что буквально вытянуло из него жизнь?

– Похоже да, но он ничего мне не сказал. А ночью последовал за тобой. Если честно, мне кажется, что он молод только снаружи, а внутри… сама понимаешь.

– Это хотя бы объясняет его помешанность на здоровой пище и чистоте.

Повисло неловкое молчание, и мне вдруг захотелось обнять Никки, но я чувствовала себя какой-то грязной и испорченной, и, казалось, что больше не имею прав на его чувства.

– Я так хочу прикоснуться к тебе, сжать в объятиях, – тихо сказал Никки, как будто прочитал мои мысли. – Но посмотри, на кого я похож, – он развел руками. – Мазут и бензин ты в жизни с платья не удалишь.

Впервые за долгое время мы вместе посмеялись над глупой шуткой, которая опять сводилась к «любимой» стирке. Чтобы не оставлять на себе лишних запахов, я даже не стала брать Никки за руку и поспешила в дом, чтобы подать своему хозяину горячий кофе.

По пути меня встретила Олива и попросила пройти с ней в медкабинет. Я удивилась, ведь уже сама научилась обрабатывать раны, оставленные вампиром. Моя подруга по несчастью, как когда-то мисс Ди, взяла у меня около пятидесяти миллилитров крови в шприц. На мои вопросы она не отвечала, лишь сказала, что хозяин так распорядился. И я была рада, что благодаря больной руке он не хочет иметь со мной близких контактов. Мысль была логичной, но отнюдь не правильной, как потом оказалось.

***

Прошла еще неделя, и Анаксимандер будто и думать обо мне забыл. Это было и хорошо, и плохо, потому что время неумолимо шло, а я все сильнее привыкала к окружающей действительности. Вернее, вампир не то, чтобы забыл, он, казалось, избегал меня, хотя прямо этого не показывал. Он отсылал меня на кухню или убираться вместо того, чтобы давать личные поручения, а когда я накрывала ему на стол, то не смотрел на меня вовсе. Тогда я вспомнила, что он сказал о проявлении инициативы.

В один из вечеров я прямым текстом спросила, может его что-то во мне не устроило. Он удивленно на меня посмотрел и сказал, что его не устроило абсолютно все (хотя я то же самое думала про него самого). Решив устранить преграду между нами, я задрала юбку до бедра и предложила повторить. Анаксимандер посмотрел на эту картину и, казалось, что-то мелькнуло в его голове, именно то, что нужно, но вдруг он отвернулся и сказал прекратить спектакль.

Тут во мне разыгрался чисто спортивный интерес. Ситуация была почти как в прошлый раз, только без крови. Он на «это» не бросается, а на что же тогда бросится? Решив не терять времени зря и теперь-то прочно поняв, что в рамках инстинкта размножения он обычный человек, но с небольшими секретиками, я без стеснения залезла к нему на колени и, схватив его свободную руку, положила себе на бедро.

– Я хочу, чтобы ты был рад, – ласково сказала я. – Жаль, что в прошлый раз звезды не сошлись, но, может, стоит продолжить?

Анаксимандер снова задумался, глядя мне в глаза, хотя руку с моей ноги не убирал. Затем он, словно охранник в аэропорту, прощупал на мне резинки трусов и топа, и убедившись, что ничего опасного там нет, поцеловал в губы.

Путем долгих уговоров я убедила перейти снова в постель, потому что он как-то маниакально тяготел к твердым поверхностям: пол, стол, – все, что угодно, лишь бы максимально неудобно для меня.

Оказавшись снова в его спальне, я уже была более подготовлена морально и даже немного проявляла инициативу, пускай мой опыт и основывался только на порнографии. Вампир же вел себя, наоборот, немного скованно, будто чего-то боялся. Он внезапно отстранялся, осматривал свои руки и грудь. Потом, удостоверившись, что все нормально, снова принимался за меня. От моего наблюдательного взгляда его странные действия не укрылись, и я решила заострить на этом внимание. В прошлый раз он был словно зверь в разгар брачного периода, а теперь вел себя как подросток, который боялся, что вот-вот домой придут родители и застанут его развлечения с подружкой. С другой стороны, он казался спокойным, и это был повод по окончании его поспрашивать о чем-нибудь личном.

***

Лежа на огромной белой подушке, я смотрела, как Анаксимандер, закрыв глаза, отдыхал рядом со мной. Его ровный профиль ярко вырисовывался в сумерках, а веки слегка подрагивали. Накрытый одеялом по пояс, он положил руки под голову, и я только сейчас заметила, что тело его было почти безволосым. Ни на груди, ни в подмышках, ни в паховой области, ни даже на подбородке – не было темных точек от сбритых волос. Как будто они выпали, или вообще никогда не росли. Он совсем не потел, и, даже выполняя монотонные телодвижения, которые требовали у обычных людей каких-то определённых энергозатрат, казалось, ни капли не уставал. Оживший мертвец или робот, – вот с кем я могла бы его сравнить. В то время, как у меня гудели ноги и поясница, он лежал с таким видом, будто просто пальцем пошевелил.

«В чем же твой секрет?» – подумала я, и незаметно для себя нахмурилась.

– Что-то не так? – спросил вампир.

– Я могу забеременеть?

– Хм, – он вдруг заулыбался. – Вряд ли. Тем более, я уже слишком стар.

– По тебе не скажешь.

– По вам.

– Ну, а вдруг? – я проигнорировала его замечание и села на кровати, прикрывшись по горло простыней.

– За последние лет… – вампир задумался на секунду, – …сто у меня были несколько постоянных любовниц, но ни одна из них не забеременела.

– Может, тебе подойдет такая же, которой нужна кровь для жизни? – я боялась называть его «вампиром» напрямую.

– Может. Но я не терплю конкуренции.

– А где ты рос и жил? Вряд ли это твой фамильный особняк.

– В основном здесь, в Уэльсе.

Услышав, наконец, где я нахожусь уже не первый месяц, я сразу нарисовала в голове примерную карту местности, насколько помнила ее без помощи Интернета. Анаксимандер сощурившись, посмотрел на меня, но потом все равно продолжил говорить, что было ему обычно несвойственно.

– Очень плохо помню детство, родителей особенно, потому что толком и не видел их. Но воспитывали меня как члена семьи графа Уильяма Хамфри. Его род восходил к средневековым рыцарям, которые жили еще во времена создания легенды о короле Артуре. Среди них были великие воины, ученые мужи и мудрые дамы. Потом разорились – глупые наследники все пропили и продали. Сейчас след их потерялся, я даже через архивы Лондонского королевского общества не смог ничего восстановить. Наши пути разошлись слишком сильно.

– Ты с детства был одержим жаждой крови? – решила я продолжить допрос.

– Нет. Когда все имения и земли продали и раздали за долги, я оказался совсем один, и, даже имея хорошее домашнее образование, не мог устроиться на работу, потому что умного, но нищего подростка в приличные места никто не брал. Потом я познакомился с одной женщиной, очень богатой. Она помогла мне деньгами и с карьерой. Тогда я был совсем молод, поэтому с удовольствием принял ее подачки в обмен на постельные игры. Через пару лет она нашла себе красавца помладше и выставила меня. Деньги у меня водились, и я не особо расстроился, хотя пришлось сильно ужаться, ведь я привык жить хорошо, а на это требовались большие траты. Несколько лет я проработал в адвокатской конторе, где неплохо получал. А потом меня призвали на войну.

– Ты воевал? – я действительно сильно удивилась, потому что никак не представляла этого избалованного франта на поле брани.

– Еще как. Это были последние годы Второй Столетней войны. Почти пятнадцать лет я проторчал среди мерзких мужиков, не имевших морали и совести, выслушивал приказы от повальных идиотов и исполнял все точнее некуда. У меня оказались способности к стрельбе и ближнему бою, и французов я буквально шинковал на мясо. Честно сказать, мне это даже нравилось, потому что каждый убитый враг становился моей собственной победой, да и смотреть, как живой человек за доли секунды превращается в мертвого – прекрасное зрелище.

Я поежилась, но не подала виду, что меня испугали его речи.

– Но какой-то лягушатник меня все-таки достал и прострелил грудь, чудом не задев сердце. Я был на хорошем счету у генерала за долгую и полезную службу, и меня быстро отправили в достойную по тем временам больницу, где сделали одно из первых официальных переливаний крови. Не знаю, чья это была кровь, и кто делал операцию, но я быстро пошел на поправку. Шрам от пули быстро затянулся, но все волосы и несколько зубов выпали, и на месте последних буквально за месяц выросли длинные клыки. Я вернулся на фронт, где меня еще несколько лет использовали солдафоны, потому что после отдыха мои навыки сражения резко улучшились. Но, когда меня внезапно потянуло слизать чужую кровь с сабли, а не вытереть ее, как обычно, об кусты, я понял, что творится что-то странное. Запах смерти влек меня, но я не боролся со своим новым состоянием, а принял как должное. На войне было столько трупов, своих и вражеских, и вопрос поиска жертв даже не стоял. Я выжимал из тел молодых парней все соки, наслаждаясь их кровью, словно выдержанным вином. Но потом война закончилась, мне присудили воинское звание, дали медаль и разжаловали. Жажда не мучила меня еще несколько лет. Но если раньше вид чужих страданий и крики помощи доставляли мне удовольствие, то с обретением необычных способностей, все только обострилось. Я стал ходить в опасные места, где мог проверить свою волю и получить дозу наслаждения – далекие грязные районы, именно там жили отребья и нищие. У меня на глазах насиловали женщин, но я нарочито медленно проходил мимо. Безногий бедняк просил у меня денег, и я их давал, а потом ломал ему кисть, что он ко мне протягивал. Рядом на мясо зарубали лошадей, но мое ухо лишь ласкало их предсмертное ржание. В одну из таких ночей я наткнулся на потасовку грязных пьяниц. Один пырнул другого и сбежал. Я подошел к умирающему, воняющему самогоном, старику и не думая набросился на него. Разодрал ему живот, набрал полную горсть крови и глотал ее, пока не насытился.

Анаксимандер вытянул руку и растопырил пальцы, чтобы продемонстрировать реальный размер порций крови, которые он потреблял.

– Мне стало легче. Правда на следующий день меня выворачивало, и поднялась температура. Вызвал врача, констатировали острое пищевое отравление. Тогда я понял, что больные и инфицированные голодранцы лишь доставляют мне проблемы, поэтому нужен кто-то здоровый, желательно женщина. Это были мои личные предпочтения. Найти себе подругу не составило труда, ведь в свои сорок с небольшим я выглядел как студент, потому что перестал внешне стареть, а жизненного опыта и обаяния имел столько, что дочери городских толстосумов буквально вешались на меня. Я стал встречаться с девушкой, Элизой. Ее отец был очень богатым человеком, а мне оно и нужно было. Красавица-жена с хорошей родословной и набитым кошельком. К сожалению, мне не удалось заключить брак сразу, потому что я не нравился ее родителям. Они не давали согласия на наши отношения, потому что презирали военных, и считали, что со мной их дитя не будет счастливо.

Он вдруг замолчал.

– Почему ты остановился?

– Да думаю, стоит ли тебе рассказывать… Но, ладно. Ты же у нас такая опытная и раскованная, думаю, краснеть не станешь.

Я удивленно захлопала глазами, предвкушая очередные гадости из его биографии.

– Мне достаточно быстро удалось соблазнить Элизу, а это было весомым основанием жениться, ведь она могла быть беременна. Она была воспитана в строгих нравах и в постели достаточно скромна, что меня изрядно в ней бесило. Ты, по сравнению с ней, просто куртизанка. Моя невеста не соглашалась ни на что разнообразнее миссионерской позы и раздевалась исключительно под тремя одеялами в полной темноте. И как-то мы сидели в гостинице, я резал фрукты, но отвлек какой-то громкий звук снаружи, и я порезал палец охотничьим ножом, что хранил еще с военного прошлого. Элиза увидела это, взяла мою руку и поцеловала раненный палец. Уж, не знаю, сколько капель она проглотила, но моя кровь на нее подействовала в нужном направлении, хотя я сам не знал об этой своей способности. В тот вечер я понял, что невеста как-то резко изменилась. Она делала все, что я хотел, будто рабыня. Тебе повезло, что я сейчас такой скучный, встреться мы тогда, от тебя бы и мокрого места не осталось. В общем, раскованность была настолько несвойственна Элизе, но я подумал, что она просто хочет меня порадовать. Решил проверить еще раз. Через неделю я стал ей предлагать совсем уж неприемлемые, по ее мнению, вещи.

– Какие? – из праздного любопытства спросила я, а разговорившийся Анаксимандер лишь улыбнулся на мой вопрос.

– Я трахал ее в рот и в задницу, а потом предложил втроем. Она даже не возмутилась и сказала, что найдет кого-нибудь. В итоге привела какую-то девицу, которая была сама по себе более сговорчивая и опытная, чем Элиза. Мы славно провели время, и я захотел проверить свою кровь на другом человеке. Развел каплю в вине, дал им обеим. Девчонке сказал выброситься из окна. Она безропотно встала и сиганула с третьего этажа. Упала на дорогу, и на нее наехала лошадь с возом. Крови и криков было море, – он будто с наслаждением вспоминал, как отправил ни в чем не повинного человека на смерть.

– Тогда я убедился, что могу повелевать людьми, но делать это надо с умом. После не составило труда жениться на Элизе, потому что я подмешал кровь ее семейству в напитки. В итоге сама Элиза, ее мать, отец и младший брат оказались в моей власти. Тесть быстренько вписал меня в наследство и завещал все мне, а не жене и детям. Я вовсю пользовался сладкой кровью и телом своей жены, скупал дорогостоящие вещи, ездил на охоту и, наверное, был счастлив. Но через несколько лет понял, что в статусе наследника не могу полностью распоряжаться и приумножать состояние. Ненавижу, когда меня что-то ограничивает. В итоге отправил их отдыхать в загородный дом и приказал Элизе ночью зарезать всех во сне. Естественно, когда стали расследовать, все улики указывали на мою жену, которую признали душевнобольной. Я с грустным видом согласился, что ей нужно лечение, и ее отправили в психиатрическую лечебницу, а жизнь там была, знаешь, не сахар. Еще через год мне прислали письмо, что она умерла от туберкулеза. Я лично присутствовал на похоронах, и был несказанно рад, что так удачно все прошло. Все деньги, все их имущество, акции, золото – досталось мне. Не будь дураком, я вложил их в черную промышленность и оборонное производство и не прогадал. Благодаря двум мировым войнам и экономическим кризисам я еще больше разбогател, потому что понимал, как вся эта система устроена изнутри. Но потом конфликты на нашем континенте прекратились, я осел здесь и с тех пор веду тихий спокойный быт. Вот так и дожил до сегодняшнего дня.

Закончив свою тираду, он развернулся и притянул меня к себе.

– Впечатляет, – только и смогла вымолвить я.

– Видишь, какой я опасный парень. Все еще будешь говорить, что любишь меня?

– Опасность только сильнее разогревает мои чувства, – сказала я, а у самой сердце ушло в пятки.

Мне думалось, что он от нехорошей жизни стал таким дурным, а на самом деле он тот, кто есть на самом деле, чуть ли не с рождения. И именно ему, жестокому преступнику, достались бессмертие и возможность порабощать людей. В очередной раз я убедилась, что жизнь несправедлива.

========== Глава 9. ==========

Моей радости не было предела – болтливость Анаксимандера в постели была невероятной удачей. Каждый раз я рисковала своей жизнью, но вытягивать из него разную информацией было весьма увлекательно. Главное, что я поняла – пока он жив, то не отпустит меня, потому что теперь одна из дочерей слишком много знала.

Не сказать, что его внезапно активизировавшаяся половая жизнь как-то сильно повлияла на мою участь. Я все так же работала днем, а вот спала теперь уже у него. Из-за этого я почти не видела Никки, по крайней мере, он наверняка заметил, что я пропала из своей комнатушки рядом с кабинетом хозяина.

В то время Моника наконец покинула темницу. Теперь она отчетливо представляла, что чувствовала я, когда впервые за долгое время вышла на улицу. Счастливая, она лезла обниматься ко всем своим коллегами, расцеловала в щеки Никки и висла на шее у своего возлюбленного отца. Во время свободных часов, когда мы могли отдохнуть от домашней работы, она жалась ко мне и твердила, что я слишком сильно пахну отцом.

С Никки мы как бы прекратили отношения, чтобы не вызывать подозрения у Анаксимандера. С гораздо большим удовольствием я бы подержала Ника за руку, чем делила постель с вампиром, но мы оба понимали, что я делаю это ради нас.

Чтобы интерес Анаксимандера ко мне не пропадал, я старалась что-то придумать или предложить, и как оказалось, он не особо разбирался с большинством вещей, что сейчас были известны каждому школьнику. Например, был случай, когда я рассказывала ему про ролевые игры, мол, это уже очень давно популярная тема, только нужно купить соответствующую одежду (это был мой коварный план по заполучению легального выезда в город). Он сначала ничего не понял из моих скромных объяснений. Я перечислила все известные стандартные сюжеты: учитель и школьница, сантехник и домохозяйка, медсестра и больной, – но ничего его не заинтересовало. Я грустно вздохнула и предложила изобразить вампира и его несчастную жертву. Анаксимандер рассмеялся и принял условия игры.

В формате регулярной любовницы я прожила еще один месяц. Где-то во внешнем мире начался новый учебный год, а я не поступила в институт, не сдала выпускные школьные экзамены и встретила свое совершеннолетие в объятиях древнего вампира с садистскими наклонностями. Должно быть, я очень хорошо вжилась в роль, потому что максимально абстрагировалась от своих истинных чувств и намерений, буквально превращалась в другого человека, якобы влюбленного в своего похитителя. Да, идти против него было делом непростым, и я чисто по-человечески боялась смерти и мучений, что он мог причинить. Анаксимандер частенько задавал мне провокационные вопросы на тему того, хочу ли я домой, скучаю ли по родителям, и мне скрепя сердце приходилось врать, что все хорошо, и я вполне счастлива тут с ним.

Из-за неспособности придумать какой-то дальнейший план я стала бояться, что повторю судьбу мисс Ди. На вид ей было около тридцати пяти, когда вампир решил от нее избавиться, но она была ему подчинена, а я – нет. Эта разница в наших условиях ставила меня в более выгодное положение, но не умаляла того факта, что я блуждаю на острие ножа.