Текст книги "Тёмная ночь (СИ)"
Автор книги: Gromdar
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)
X
Чертова нога ныла, будто по ней снова отстрелял обойму из сюрикенной катапульты чертов эльдарский пират, и Карл пожалел, что отказался тогда от протеза, посчитав, что своё больное лучше, чем бесчувственность стали. Ему говорили, что раны, полученные от эльдар, никогда не заживают до конца, но так хотелось вновь бегать на своих двоих, что этим словам снайпер не внял. Что же, теперь ему с этим разбираться, наощупь шагая по тёмному узкому тоннелю, связывающему диспетчерскую с центральным вокзалом порта. Во-первых, нужно было добраться до нескольких других надзирателей, что управляли портом и железной дорогой, и предупредить их о нападении. Во-вторых, собрать подписантов и как можно скорее ехать в Арманту. Единственное, что было не понятно, почему отсутствует свет на нижних уровнях, когда он должен всегда гореть.
Карл был уверен, что враги не последовали за ним, потому что слышал лязг закрывающегося люка и подождал минуту внизу на случай, если нужно будет подстрелить преследователей и заблокировать лаз. Кто бы ни был нападающим, выстрел наугад из бронебойной винтовки он пережил и, вероятно, был слишком большим, чтобы протиснуться следом за беглецом, что подтверждало худшие опасения, порождённые слухами и фактами. Ангелы Смерти пришли на жатву и у Арманты было менее восьми часов, если всё случится так же, как в прошлый раз. Бывший солдат очень надеялся, что сумеет сделать что-то, что изменит эту судьбу, потому и торопился, невзирая на боль.
Тяжелая стальная дверь под натиском плеча надзирателя отворилась, издав тихий жалобный скрежет, и Карл попал в небольшую комнатушку перед диспетчерской железной дороги. Обычно она служила переходной между шумным вокзалом и, собственно, диспетчерской, тут оставляли верхнюю одежду диспетчера и иногда просто ждали поезда надзиратели, но ночью тут быть никого не должно было, поскольку перевозки материалов из рудных шахт Арманты осуществлялись только днём.
Однако кто-то был, и, заглянув за дверь, Карл понял, что опоздал. Знакомый со времён службы запах крови ударил в ноздри, а затем нога зацепилась за что-то, лежащее на полу, вызвав очередной приступ боли. Снайпер, стиснув зубы, склонился над лежавшим ничком телом и услышал доносившийся снаружи шум погрузчиков и приближающиеся голоса. Пришлось поторопиться и обшарить труп, чтобы опознать в нём своего старого знакомого, толстяка Пауля. Судя по мокрой от крови спине, его застрелили при попытке добраться до диспетчерской.
Карл стиснул зубы и, отодвинув тело в сторону, чтобы не мешало открыть двери, прокрался в тёмную и пустую залу управления поездами. Туда через толстое стекло широких окон проникал тусклый свет с перрона, освещая два ряда бездействующих пультов управления путями и мониторов слежения. Вероятно, никто сюда так и не заходил, по крайней мере через основной вход, поскольку был еще и запасной с противоположной стороны. Бывший военный бегло осмотрелся и подошел к окну, чтобы оглядеть вокзал. Подписанты, которым запрещено было иметь оружие и которые должны были ночью спать, усердно грузили вагоны взрывчаткой, которую нужно было доставить для горнопроходческих работ в Арманте, и все были вооружены винтовками и дробовиками, напоминавшими таковые надзирателей. Насколько знал Карл, подписантов в порту было около трёх сотен человек, тогда как надзирателей не более трёх десятков, включая двадцать располагавшихся у главной портовой магистрали военных с тяжелой техникой. Сердце снайпера сжалось и похолодело. Мог ли это быть согласованный с врагами мятеж? По некоторым слухам, среди тел погибших тридцать лет назад недоставало как раз потомков заключенных.
Мужчина сплюнул с презрением. А он еще им сочувствовал, считая долю подписантов несправедливой. Мягкокожий дурак. Харви, небось, жив здоров и уже на стороне врага. От таких мыслей кулаки сжались и Карл ощутил острую ненависть. Жаль, что он не мог убить их всех, но кое что он сделать был в состоянии. Например, подорвать взрывчатку, которую предатели грузили, и тогда они точно не доберутся до Арманты. Нужно было только попасть в нужное место. Карл поднял винтовку и прицелился, ощущая яростное желание отомстить за вероломство, и в это же время услышал, как кто-то входит в переходную комнату. Сердце ёкнуло, поскольку он не закрыл двери в аварийный тоннель, через который пришел. Пришлось поспешно менять планы, и направлять оружие на дверной проём. Кто бы там ни был, он не переживёт попадание в голову с такого расстояния. С другой стороны, выстрел тяжелой снайперской винтовки в таком замкнутом пространстве услышат все на перроне. Холодный расчет вернул всё на свои места. Ветеран присел за крайним пультом и затаился.
Осторожные шаги приблизились к дверному проёму и сердце Карла забилось чаще. Скоро он увидит лицо врага. Снайпер знал многих из рабочих, с некоторыми даже пил вечером. Кто это будет? Морис? Картор? Джаб?
Вошедший в зал управления поездами остановился, осматриваясь, а затем плавно двинулся к окну. Ветеран в своей засаде сжал винтовку, собираясь использовать её, как дубину, и, едва нога неизвестного показалась из-за угла, нанёс удар прикладом в колено. Что-то хруснуло под черными наголенниками и, пока незнакомец падал, Карл уже накинулся на него, собираясь прижать к полу и не дать тому поднять шум.
К удивлению снайпера, вся броня вошедшего оказалась покрыта шипами и крючками, о которые он немедленно изранил руки и ноги. Пришлось подавить рвущийся наружу крик боли, в чём помогли годы тренировок и железная воля.
– Хитрый мон'кей, – прошипел лежащий под Карлом кабалит, а затем шипованным локтем въехал человеку в бок.
Борьба была неравной. Что мог сделать стареющий ветеран в зимней одежде против облаченного в полную броню со шлемом эльдара, покрытого с головы до пят острыми шипами и крючьями? Лишь постараться оставаться в сознании и не обращать внимания на боль. А еще бороться до конца, потому что смерть в бою была куда лучше участи пленных.
Эльдар был быстр, извивался как змея, раня и полосуя человека, но и тот плевал на свою жизнь, нанося грубые, но точные удары в ответ. Они лупили друг друга кулаками, пинали ногами, катались по полу в попытках оказаться сверху. Когда ксенос попытался достать из ножен зазубренный кривой клинок, Карл ударом в запястье выбил его, сквозь сжатые зубы выдохнув от пронзившей кулак боли. Это мгновение слабости стоило ему пропущенного удара по лицу и правый глаз сразу же заплыл, а по щеке потекла кровь. В последней попытке победить человек навалился всем телом вперёд и локтем начал давить на шею кабалита, не обращая внимания на режущие тело шипы. Глупо, наверное, было пытаться его задушить, но что еще оставалось? Пират брыкался ногами, бил по рёбрам и бокам снайпера кулаками, но дышать ему становилось всё труднее и, минуту спустя, он таки затих.
Карл ощутил, как тяжесть боя разом навалилась на него, а в глазах потемнело, но снова усилием воли он заставил себя остаться в сознании.
– Сейчас ты мне всё расскажешь, пёс, – прохрипел он, гадая, как долго продержится с такой потерей крови, а затем вспомнив, что где-то тут была аптечка.
С трудом мужчина поднялся с распростёртого на полу ксеноса и, истекая кровью из десятков мелких ран, направился к дальней стене, где хранились лекарственные принадлежности на случай неприятностей с рабочими станции. К счастью, всё было на месте, и, открыв дверцу шкафчика, Карл нашел бинты, обеззараживающий раствор, противошоковую инфузию и кровоостанавливающие средства. Возможно, он еще поживёт немного, подумалось ветерану, и даже скромная улыбка заиграла на губах. Его просто так не взять.
А затем открылась дверь другого входа в зал управления поездами и в проходе показалась еще одна высокая фигура в черной броне.
XI
Тьма была его союзником в момент рождения, была подругой во времена взросления и стала женой, когда он состоялся, как человек. Долрет Чефра не видел иной жизни чем та, что позволял космический корабль, и сознавал, что это единственная жизнь, которой он для себя желал. Бесконечная пустота между звёздами, мрак и неизвестность огромных масштабов требовали от человечества наличия таких людей, как он, что впитали с молоком матери уроки космоса. Любая ошибка в безвоздушном пространстве могла привести к гибели, будь то не до конца закрученная заглушка между отсеками или опоздание с поворотом судна в пустотном сражении. За свою долгую жизнь темноглазый капитан повидал множество ошибок и научился пользоваться чутьём едва ли не в большей степени, чем глазами. Каждый корабль, на котором он жил, обладал своим характером, неповторимым голосом и манерами, выражающимися в стоне стальных балок, дрожи перекрытий и скорости реакции на команды с мостика.
Для пустотника важно было чувствовать свой корабль, инстинктивно понимать его и знать на что тот способен в критический момент. Развалится ли он при попытке с повреждениями перейти на субсветовую скорость, как его первый торговый шлюп, старый и измученный, будто жалкий трюмный сервитор, или прорвётся через стену огня и вспорет брюхо врага, как его последний фрегат класса Меч, полностью оправдавший своё название и погибший с честью. Непрощенный Слепец ощущался совершенно иначе, даруя ощущение спокойного превосходства и сдержанной мощи. Несмотря на древность конструкции, едва залатанные повреждения обшивки и отсутствие надлежащего ухода флагман Ангелов Ночи был подобен заросшему чемпиону бойцовских ям, исцарапанному в боях, но попрежнему смертоносному и сохраняющему свою гордую осанку.
Капитан Чефра сразу же ощутил родство с судном, едва увидел его над Риласом через иллюминатор военного транспортника, где служил помощником капитана. У Слепца были такие же шрамы, как на его собственном лице, и та же мрачная целеустремлённость, читавшаяся в изгибах корпуса и черных иллюминаторах, за которыми отсутствовал какой-либо свет. Тогда, приложив ладонь к холодному бронестеклу, он пожелал оказаться на мостике этого левиафана, и потом, благодаря инквизитору Ордо Еретикус, Майев Ингвардоттир, его желание исполнилось. После назначения капитаном он поставил свечу в импровизированной часовне Богу-Императору, размещенной его офицерами в центральной, самой защищенной части судна, и верил, что Владыка Человечества наблюдает за ними.
Сейчас, зависнув на верхней орбите над погруженным в ночь северным островом Фрации, линкор напоминал замершую длань судьбы, которая еще решала, карать или миловать. Присутствующий на мостике тёмным призраком Янтарь стоял в тенях за капитанским троном Долрета и молчал с тех пор, как остальные Астартес покинули корабль, предоставляя заботу о машинах людям. Чефра видел в этом уважение к команде и понимание того, что каждому отведена своя роль. А так же видел старание, с которым относились к своим обязанностям его офицеры, работающие за пультами систем мостика. Особенно выделялся Томас Андерссон, связист, фильтровавший вокс-сообщения с поверхности. Его работа на данный момент была самой важной, поскольку нужно было сначала найти частоты, на которых общаются люди на поверхности планеты, а затем разобрать какие из них важные, а какие простое радио. После этого уже можно было вычленять из разговоров ценную информацию и доносить её до Астартес.
– Приказом Оскара Ватора, высшего надзирателя Фрации, объявлено военное положение во всех колониях из-за вероломного мятежа подписантов… – не поняв смысл этого определения, связист запнулся, а затем сразу продолжил, обернувшись к Долрету и Янтарю, – и нападения внешних захватчиков на колонию Арманта на острове Корнелия.
Капитан корабля первым делом подумал о том, что магистр просил сохранять вокс-молчание. Чтобы тишина в эфире продлилась, а сообщение было доставлено, с ними и остался эпистолярий Янтарь, способный передавать мысли на большом расстоянии, потому к нему Чефра и повернулся.
– Я передам это магистру, – кивнул библиарий раньше, чем капитан озвучил вопрос. – А пока приведите корабль в боевую готовность.
– Приготовить орудия, поднять пустотные щиты, дальние авгуры на полную мощность, ищите летательные аппараты и признаки пусков ракет в нашу сторону, – начал распоряжаться Долрет, с удовольствием отмечая, как слаженно и оперативно действуют офицеры.
От заработавших пустотных щитов по всему судну прокатилась едва заметная дрожь, но для капитана это было сродни встряске бойца перед выходом на ринг, а когда начала подаваться энергия на носовое орудие типа Нова, загудели сильнее тусклые люменополосы мостика. Стрелять из такого мощного орудия Долрету еще не приходилось, но он прекрасно знал, что это самое мощное вооружение, которым может обладать имперский космический корабль, и энергетическая отдача после выстрела на других кораблях, обладавших им, порой выводила из строя проводку или перезагружала реактор. Почему-то Долрет был уверен, что Непрощенный Слепец обойдётся без подобных негативных последствий.
Когда эпистолярий расширил своё восприятие и потянулся разумом вниз, к находящимся на поверхности планеты боевым братьям, вокруг него распространился колющий холодок, достигший и капитана корабля. Чефра втянул воздух ноздрями и прислушался к шуму мостика, уловив звук проблемы раньше, чем её озвучил офицер за монитором авгуров.
– Несколько целей в ста сорока градусах по левому борту. Сбоящие идентификаторы. Дальность пока еще за пределами наших орудий, но они приближаются, – прижав один наушник к голове, докладывал следящий за авгурами член команды.
– Голополя эльдар, – констатировал Долрет, вспоминая свои предыдущие столкновения с этими ксеносами.
Корабли противника были быстрыми и очень манёвренными, но при этом хрупкими, так что даже попадания по касательной обычно хватало, чтобы вывести их из строя. Тем не менее, попадать обычно мешали помехи, которые вызывались защитными голополями их судов, показывающих не то местоположение, где на самом деле был корабль. Помогали в таких случаях макропушки с осколочными снарядами, бьющие по области космоса, где примерно мог быть враг. Выстрелы же лазбатареями были сродни стрельбы пушкой по комару.
– Развернуть корабль носом к цели, рассчитать координаты для орудия Нова, лазбатареи огонь по готовности на низкой мощности, – распорядился капитан и обернулся к эпистолярию.
Сосредоточенное лицо Янтаря дало понять, что тот еще занят мысленным разговором с боевыми братьями, а значит, тревожить его пока было нельзя. Мягкий гул плазменных двигателей, возросший из-за перехода со стационарной позиции к резкому развороту, оповестил, что приказы исполняются без промедлений, и глава мостика вновь вернул своё внимание на раскинувшийся перед ним амифтеатр пультов и мониторов и работавших за ними людей.
– Техническим командам закрыться во внутренних отсеках, – он продолжил раздавать приказы, понимая, что если это пираты или друхари, то они попробуют взять Слепца на абордаж и забрать как можно больше людей в рабство. К счастью, большую часть команды на данный момент составляли безмозглые сервиторы, но всё равно каждый человек был на счету. – Противоабордажной команде собраться перед мостиком.
Конечно, Астартес на борту могли отразить любой абордаж, но они не могли быть везде, и людям стоило озаботиться своей безопасностью самим, потому хорошо, что вместе с ним еще на орбите Риласа в команду Непрощенного Слепца вошли полсотни солдат с того же военного транспорта, что он сам. Многие тогда хотели повышения, заниматься чем-то более важным, чем протирание задниц на борту неуклюжего сухогруза, и использовали свой шанс, став частью команды линкора космических десантников. Сейчас же им всем предстояло доказать, что приняли их не зря.
– Во имя Императора и за Ангелов Ночи, сотрите эту нечисть с лица Галактики! – впервые произнёс такие слова Долрет Чефра, сцепив ладони в замок перед собой, и кожей ощутил, как заряд плазмы колоссальной мощности прошел глубоко внутри корпуса под ним, а затем, спустя мгновение, вырвался из носового орудия ослепительной белой полосой, чтобы ударить в определённую точку пространства и взорвать тёмную пустоту цветком яркой сверхновой.
Все корабли ксеносов, что попали в её радиус, без сомнений обратились в прах.
"Император посылает нас к тем, в ком лишь тьма, чтобы они умерли", вспомнились слова из учения хранителя тишины Тлена. Воистину было так, но пустотник сомневался, что все враги погибли сразу, и укол сигнала тревоги от одного из пультов, отвечающего за герметичность судна, оповестил о том, что их тоже обстреливают. Долрет сразу догадался, что причиной стала малогабаритная торпеда с пиратами на борту, и последующий доклад офицера только подтвердил это.
– Мы займёмся незваными гостями, продолжайте бой, – глубоким уверенным голосом заявил Янтарь, положив ладонь в бронированной перчатке на плечо капитана, а затем начал раздавать приказы по воксу, направляя отделения десантников наперерез движению пиратов.
– Будет исполнено, – кивнул Чефра и сосредоточил всё внимание на ходе разгорающегося космического сражения.
XII
Эльдары в черной броне с шипами и в высоких шлемах оказались в трёх метрах от Савелия, когда он опустил руку после взрыва гранаты. Силовая броня казалась жутко тяжелой и не позволяла закованному в неё десантнику двигаться, не применив всю свою силу для этого. Ксеносы знали это, потому позволили себе мгновение насладиться беспомощным положением врага, а после направили на него бластеры, действующие аналогично мельта оружию имперцев, и одновременно нажали на спусковые крючки, чтобы уничтожить десантника.
– Разрывными назад, – рявкнул капитан первого крыла двум своим братьям с ракетными установками, а затем раскалённые добела лучи прошили его.
Чтобы убить человека, и одного выстрела бы хватило, но для того, чтобы завершить жизнь древнего ветерана, этого было крайне мало. Савелий сумел изогнуться и пропустить один луч мимо себя, тогда как второй прожег броню, словно бумагу, и оставил в мягких тканях его бедра дыру размером с кулак.
Времени удивиться произошедшему эльдарам капитан не дал. С напряжением всех мышц тела он сделал широкий шаг вперёд и насадил одного из врагов на меч, а второму сломал шею рукой.
Позади раздался свист запуска двух ракет, а затем взрывы, и огонь из сюрикенных ружий напавших с тыла эльдар временно прекратился. Подача энергии из заплечного реактора всё еще была заблокирована, потому каждое движение давалось с огромным трудом, но опыт подсказывал, что такие электро-магнитные помехи временные и пройдут в течение минуты. Главное было прожить эту минуту.
– Элизий, Фидл, вперёд! – прорычал следующий приказ Сава, предполагая, что дальше врагами будут люди, поскольку именно их голоса и шаги он слышал. – Натан, Тобис, взорвите проход за нами.
Нужно было ограничить сектор обстрела противнику и дать себе небольшое преимущество.
Воодушевленные своими тёмными хозяевами люди выбежали из-за поворота пару секунд спустя и готовы были обрушить на Ангелов Ночи огонь своих дробовиков и лазганов, но столкнулись безмолвными Астартес, которые подобно неуязвимым гигантам принялись кромсать их длинными, почти в рост человека, мечами, мерцающими голубым силовым полем. Уже через пять секунд резни воинственность толпы исчезла, и люди побежали назад так же быстро, как до того рвались в бой.
– Преследовать осторожно, взять плацдарм на выходе из тоннеля, – распорядился удовлетворённый Савелий, у которого наконец-то заработала подача энергии и тактическая информация начала поступать на ретинальный дисплей шлема, отмечая местоположение и состояние членов его отделения, а так же его собственные повреждения.
Ранения из энергетического оружия были хороши тем, что высокая температура сама по себе прижигала края раны, а дальше улучшенная физиология Астартес делала своё дело, закрывая трещины плотной коркой. Сава чувствовал, что сможет ходить, но бегать вряд ли, потому проверил жизненные показатели апотекария. У Тобиса Товелли оказались множественные мелкие ранения ног, рук, корпуса и головы. По опыту ветеран знал, что ранения мономолекулярными дисками, которые использовались эльдарами, были куда сложнее в лечении, чем пулевые или энергетические, потому что множество мелких осколков заседало в плоти и некоторые потом невозможно было удалить без критических повреждений тканей.
– Взрываю, – коротко оповестил Натан, закрепивший взрывные заряды на стенах тоннеля, а затем прогрохотал оглушительный взрыв, обрушивший перекрытия между Ангелами Ночи и их врагами со стороны жилых помещений. Системы доспеха зафиксировали и у него легкое ранение в голову, но дальнейшему выполнению задания это не мешало.
– Тобис, займись своими ранами, – кивнул апотекарию Савелий, а затем повернулся к Натану и поманил того к себе, чтобы лично убедиться в том, что с ним всё в порядке.
Молодой десантник подошел к капитану и остановился по стойке смирно, держа в руке болт-пистолет, а вторую уложив на рукоять силового меча. Левая линза его шлема была пробита и осколок монодиска рассёк бровь, заливая глаз и щеку кровью, которая, впрочем, уже засыхала благодаря действию клеток Ларрамана. В целом на боеспособность воина эта не сильно влияло, но ветеран привык быть уверенным в том, что и как делает.
– Эльдары могли использовать проход через Паутину, чтобы мы не заметили их с помощью ауспика, так что заложи еще мину там, где им удобно будет появиться, и защищай апотекария. Когда он закончит со своими ранами, займётся твоей бровью. Потом оба присоединитесь к нам, – приказал он, хлопнув парня по плечу. Тому явно хотелось поторопиться за ушедшими вперёд штурмовиками, которые уже добивали несчастных местных ксенофилов на выходе из тоннеля, и молодой десантник наверняка захотел бы поспорить с решением капитана оставить его позади, если бы приказ звучал как-то иначе, чем охранять боевого брата.
– Да, капитан, – выдохнул и кивнул Натан Фарро, постоял еще секунду, а затем двинулся к Тобису.
Савелий, решив один вопрос, перешел к другому, медленно, преодолевая сопротивление всё еще не полностью запитанного энергией доспеха, похромав по следу из порубленных тел к выходу из тоннеля. Впереди виднелись импровизированные баррикады из двух автопогрузчиков и контейнера, которые устроили ведущие перестрелку с мятежниками Элизий и Мальмэ Фидл, а еще дальше готовящийся к отправлению грузовой поезд.
– "Непрощенный Слепец вступил в бой с кораблями эльдар, так что подкреплений не ждите", – пришло мысленное сообщение оставшегося на борту линкора эпистолярия Янтаря. – "Магистр Сорнери попал в засаду. Хранитель Тишины Тлен для меня закрыт. Какое положение у вас?"
Капитан первого крыла всегда подозрительно относился к варповству, так что ощутил, как мурашки пробежали по спине, когда Янтарь вторгся в его разум, но даже Император Человечества был псайкером, потому терпеть эту часть человеческой натуры приходилось.
– Тоже засада. Эльдары и люди. Гавину нужна помощь? – спросил он вслух, стараясь сдержать беспокойство, но понимая, что мысленно это отразится тоже и библиарий считает не только слова. Потерять магистра сейчас было бы чудовищно, потому что его место пришлось бы занять Савелию, а он никогда не хотел быть даже капитаном. В идеале для него было занимать должность сержанта отделения неофитов, учить молодых уму разуму, выживанию и мастерству убивать.
– "Справится", – ответил эпистолярий в мыслях Савы, а затем добавил, – "Приказ на вокс-молчание отменён. В остальном план действий тот же, брат-капитан. За Императора."
– За Императора, – эхом повторил ветеран, чувствуя вкус стали на губах. Много тысяч лет он не произносил этих слов, но было приятно снова ощутить причастность к великой цели, пусть она и усохла за прошедшие века.
