Текст книги "Обсидиан (СИ)"

Автор книги: Ginger_Elle

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

Глава 8

Сури снял с себя одежду, оставшись в одной нижней рубашке, и сел на край кровати. В комнате не было никого, кроме его самого и короля, который сейчас укладывал в маленькую шкатулку пузырьки и кисточки: он только что нанёс несколько рун на тело супруга. Знаки были нарисованы на лбу и на висках, на кистях рук и на плечах. Предыдущий эксперимент подал чародею кое-какие ценные идеи.

Мальчик вспомнил, что Грейне тогда тоже был весь разрисован. В отличие от него, руны на коже принца были не только чёрными, но и золотыми. Волосы Сури были заплетены в тугие косы и плотно уложены на затылке, так что сзади на приоткрывшейся шее был виден крупный чёрный знак, напоминавший паука, сидящего в центре сети.

Инген занял место в приготовленном для него кресле. Сури чуть скосил глаза в его сторону, но не пошевелился. Ему было грустно, стыдно и очень страшно. Наверное, он правильно сделал, что всё же выпил зелье Ингена: без него он бы уже бросился бежать отсюда, но питьё немного затуманивало его разум и притупляло чувства. Видимо, от него же тело было расслабленным, ленивым, полусонным, но одновременно его покалывало изнутри, словно от возбуждения.

Дверь в комнату распахнулась, и в сопровождении двух эльфов из охраны короля вошёл изукрашенный рунами мужчина, невысокого для эльфа роста, жилистый, худой, с обрезанными до плеч белоснежными волосами. Его лицо было очень красивым, мягким, вкрадчивым, почти доброжелательным. Он почему-то напомнил Сури Ниама, его брата. Только глаза вместо фиалковых были золотисто-зелёными.

Эльф несмотря на то, что был полностью обнажён, отвесил Сури нечто вроде придворного поклона и сказал:

– Меня зовут Номан. А тебя, светлый эльф?

Сури взглянул на мужчину исподлобья, ответив:

– Делай своё дело и убирайся.

– Весьма грубый ответ для столь юного и красивого создания, – покачал головой Номан. – Впрочем, мне всё равно.

Сури пытался представить, что он сейчас в Рингерайке, что к нему в очередной раз пришёл Турин, что их никто не видит и что всё закончится быстро. Он снял с себя рубашку, лег на кровать и перевернулся на живот, как делал раньше в замке. Мельком он успел заметить, что член эльфа уже начал подниматься. Сам же он не испытывал абсолютно никакого желания, только отвращение и унижение.

Номан оказался возле кровати и поставил на неё одно колено. Он крепко схватил Сури за плечо и заставил перевернуться на спину.

– Я хочу видеть тебя и хорошенько запомнить, – обнажил Номан в улыбке белые крупные зубы, – когда ещё мне удастся заполучить высшего эльфа. Такого красивого…

Номан склонился к лицу Сури, словно намереваясь поцеловать, но мальчик отвернулся и зажмурил глаза. Инген с предостережением покачал головой.

Мужчина лишь усмехнулся в ответ. Его рука потянулась вниз, и коснулась члена Сури. Тот послушно развёл ноги. Только бы всё это быстрее кончилось… Он больше ничего не хотел. Пальцы Номана поглаживали и ощупывали его, иногда нажимая сильнее, иногда даже чуть пощипывая. К своему ужасному стыду Сури почувствовал, как от прикосновений эльфа у него теплеет низ живота, и член начинает наливаться приятной томительной тяжестью. Он закрыл лицо руками.

Где-то внизу между его ног прозвучал тихий смешок Номана, и в следующую секунду головки его члена коснулся язык, потом губы. По телу мальчика пробежала волна удовольствия. Эльф начал неторопливо, но сильно посасывать его член. Очень скоро Сури уже метался по подушке, спина его изгибалась, а бёдра тихонько пританцовывали в ритме с движениями рта Номана.

Принц кусал прижатую к лицу ладонь, но не в силах был это остановить… Проклятое зелье подчинило себе его тело, и от каждого прикосновения возбуждение нарастало, становясь невыносимым, жгущим, жаждущим ещё больше.

Номан на несколько секунд остановился, но Сури не смел убрать руки от лица и посмотреть, что он делает. Он боялся увидеть его, но ещё больше боялся хотя бы краешком глаза заметить Ингена. Он на пару минут забыл о нём, весь отдавшись ощущениям, но когда вспомнил, сердце его пронзила ужасная боль… За что он проклят? За что? Почему он должен отдаваться другим на глазах у собственного супруга? Неужели он это заслужил?

От этих мыслей его оторвала огненная молния удовольствия, пронёсшаяся от ног по всему позвоночнику, когда губы Номана снова обхватили его член. Через несколько секунд он почувствовал, как в его отверстие проникает смазанный чем-то холодным палец. Он подавил первое желание вытолкнуть его и расслабился: всё как с Турином – пусти его, и всё закончится гораздо быстрее.

Нет, это было не как с Турином… Палец эльфа надавливал внутри так сладко и приятно, что Сури весь изогнулся ему навстречу. Номан провёл им вперёд и назад ещё пару раз, продолжая при этом сосать его член, и мальчик застонал, как ни пытался сдержаться, как ни вцеплялся зубами в ладонь. Потом послышался второй стон, ещё более громкий и протяжный.

Ноги Сури раскинулись сами собой ещё шире… Он чуть не задыхался в предвкушении…

– Он не должен кончить так, – послышался сбоку спокойный голос Ингена. – Войди в него.

Сури чуть не взвыл, раздираемый двумя оглушительными, болезненными по силе чувствами: страшным стыдом и безумным животным желанием.

– Как скажешь, – ответил Номан, выпрямляясь.

Его палец выскользнул из мальчика, и через мгновение туда со всей силы вонзился твёрдый длинный член, войдя рывком до самого конца. Сури закричал от острой рвущей боли, его тело рванулось и выгнулось, голова запрокинулась назад. Руками он попытался оттолкнуть Номана, но тот крепко держал его за поднятые бёдра.

– Ах ты, падаль! – взревел рядом Инген, и Сури показалось, что сбоку от него пронеслась синяя молния, так быстро кинулся король к кровати.

Эльфы-стражники тоже бросились к ним.

– Всё, всё! – закричал Номан. – Он в порядке! Я не шевелюсь. – Он немного нервно засмеялся. – Видите…

Инген, уже схвативший Номана за плечи, отпустил его и отошёл в сторону. Он взглянул на искажённое болью лицо принца, коснулся его маленькой влажной ладошки и сказал:

– Пожалуйста, потерпи. Всего минута…

Сури тяжело дышал, но боль уже отступила. Когда Номан начал двигаться внутри него, она вернулась – но уже не такая сильная, скорее, надоедающая, зудящая.

Мужчина склонился к его уху и произнёс:

– Надо было быть со мной полюбезнее.

Боль таяла, размываемая ни с чем другим не сравнимым наслаждением, которое Сури получал от двигающегося внутри него члена. Номан – как он ненавидел его! – знал, что делает. Он довёл его до такого состояния, когда он уже готов был рыдать от скручивающего его тело желания. Темный эльф теперь лишь придерживал его за бёдра, почти не двигаясь: Сури насаживался на него сам.

– Да, мальчик, да… – шептал, посмеиваясь Номан. – Поработай для меня… Ты страстный… очень… Стоило три года просидеть за решёткой, чтобы на выходе получить такую шлюшку…

Сури ничего этого не слышал, отчасти из-за рвущихся с его губ стонов, отчасти из-за охватившего его желания, граничившего с помешательством. Зато слышал Инген, сидевший со сведёнными бровями и сжатыми до боли зубами. Когда он делал пометки на пергаменте, перо с отвратительным звуком царапало шероховатую поверхность. Он бы прекратил это, если мог, но сейчас был самый важный момент: золотые руны на белой коже принца уже исчезли, чёрные тоже начали бледнеть. То же самое происходило с некоторыми знаками на теле Номана. Король отошёл в дальний конец комнаты: он опасался, что, будучи связанным с мальчиком брачной клятвой, он может подвергнуться опасности, даже просто находясь слишком близко от него в такой момент.

Стоило Номану лишь несколько раз сжать член Сури, как тот кончил, сначала замерев с широко раскрытыми глазами, а потом забившись всем телом в руках тёмного эльфа, который натягивал мальчика на себя, чуть не выламывая ему ноги из суставов.

Инген подал знак рукой: дальнейшее его не интересовало, он уже отметил все изменения на амулетах, а на телах любовников не осталось ни одной руны. Всё было понятно. Стражники подбежали к Номану и, взяв за плечи, начали оттаскивать от принца. Но Номан, ещё не получивший своего, вцепился в мальчика мёртвой хваткой и продолжал вколачиваться в него, рыча и насилуя тоненькое хрупкое тело. Сури пытался отползти назад, перепуганный, плохо соображающий от неожиданной боли и только что схлынувшего оргазма.

Инген уже сам поднялся с кресла, когда Номана всё-таки удалось оторвать от принца. Он всё-таки кончил, выплеснувшись на покрывало между ног Сури.

Кричащего и отбивающегося Номана потащили прочь из комнаты, а король бросился к дрожащему Сури, который отскочил к противоположному краю кровати и сидел там, сжавшись в комочек.

– Прости меня, прости, – прошептал он, прижимая мальчика к себе. – Тебе больно?

Инген сам был поражён разыгравшейся перед ним безобразной сценой. Он ошибся в выборе партнёра: казавшийся вполне подходящим Номан оказался на деле неуправляемым животным с садистскими наклонностями. Это стало понятно уже где-то на середине, но останавливаться чародей не решился: тогда бы пришлось проходить весь путь заново с самого начала.

Сури кивнул головой в ответ:

– Вот здесь.

Он показал на розовые ссадины, оставленные на бёдрах пальцами Номана. Инген погладил маленького эльфа по волосам:

– Не должно было получиться вот так… Прости, Сури. Я…

Мальчик резко вскинул голову и взглянул на короля своими бездонными чёрными глазами. Он никогда не называл его так раньше… Откуда он вообще мог знать про это имя? Сури смущённо отстранился от Ингена. Ему было стыдно касаться его сейчас – после всего, что он только что делал у него на глазах…

Король отошёл к своему столу и взял два верхних листа пергамента.

– Я скоро вернусь. О тебе позаботятся, – голос его опять звучал, как обычно: холодно и повелительно.

В соседней комнате короля уже дожидались эльфы, которые до того увели Номана.

– Нам избавиться от ублюдка? – спросил один из них. – Магии в нём нет.

– Я решу, какой будет его смерть. Не такой быстрой, – ответил Инген сквозь сжатые зубы. – Ему тоже надо было быть полюбезнее…

К Сури вскоре пришли двое молчаливых слуг: один начал обтирать его тело приятно пахнувшей и освежающей жидкостью, второй менял покрывало и приводил в порядок измятую постель. Потом оба исчезли, сказав, что король приказал дожидаться здесь. Младший принц снова надел на себя рубашку и сел на один из стоявших в комнате стульев. Испуг прошёл, и его место заняли растерянность и опустошение. От снадобья, данного Ингеном, голова до сих пор была тяжёлой и мутной, а по телу иногда проходила горячая дрожь, словно слабое эхо пережитого.

Течение времени для него остановилось. Он сидел точно в забытье, пока в комнату не вошёл король. Но Сури и на него не обратил особого внимания. Тот остановился возле принца, приподнял его опущенное вниз лицо, и лба мальчика коснулась тонкая кисточка.

Пустой взгляд Сури стал испуганным и просящим.

– Нет, не надо больше… – прошептал он пересохшими губами, отшатываясь от Ингена, отчего кисть оставила над бровью длинный золотистый росчерк.

Тёмный эльф стёр кривую линию большим пальцем.

– Всё закончится очень быстро. – Он исправил неудавшийся знак и нанёс новый. – Давай покончим с этим за один день.

– Пожалуйста… ваше величество…

Сури соскользнул со стула и упал на колени перед супругом, робко коснувшись пальцами и лбом тёмно-синего, почти чёрного шёлка длинного одеяния короля. Он уже не смел умолять.

– Поднимись, принц, ты сотрёшь руны, – приказал Инген. – Ты обещал мне.

Сури прождал пару десятков секунд, ожидая, что король скажет что-то ещё, но тот молчал. Он ждал. Ждал повиновения.

Мальчик тяжело вздохнул и медленно поднялся на ноги. Инген стал дорисовывать руны на лбу и висках. Потом он перешёл к ладоням.

– Повернись спиной, – сказал он, и начал вычерчивать чёрный паучий знак на шее принца. Он чувствовал, как мелко дрожит мальчик, как тяжело вздымается его грудь от каждого вздоха – и ему было жаль его. По-настоящему жаль… Жалость и любовь – два чувства, которых не должны испытывать короли, если хотят долго царствовать. Это всё, о чём сейчас следует думать.

Дело нужно было довести до конца. Инген уже меньше верил в это, но, возможно, лишь маленький шаг отделял его от престола светлого королевства, и минута слабости сейчас могла стоить ему трона в будущем.

– Всё, – произнёс Инген. – Раздевайся и ложись на кровать.

Сури открыл рот, чтобы что-то сказать, но король не дал ему:

– Хочешь, чтобы тебя связали или держали?

Мальчик сделал всё так, как велел Инген, разве что не лёг, а сел на постель. В глазах у него застыли отчаяние и боль. Он больше не жаловался и не просил: он подчинялся воле своего супруга. Инген понимал, что Сури стыдно и страшно. А ещё он знал, что мальчику, чтобы вот так, не шевелясь, отрешённо, без единого всхлипа, без единой слезинки, сидеть и ждать следующего мужчину, требовалось больше смелости и силы воли, чем ему самому, чтобы выехать на решающую битву с врагом. У короля были огромные колдовские силы, за его спиной стояла целая армия эльфов, и он готовился совершить славный поступок; и если ему было суждено погибнуть на поле брани, о нём будут сложены песни и легенды. Сури был совершенно один, беззащитный, юный, отданный собственным мужем преступникам, извлечённым из тюремных застенков; и свидетелем его позора должен был стать тот единственный, кто должен был бы любить его и оберегать… И его жертву никто не воспоёт в песнях; над ним лишь посмеются, если узнают.

Инген встал с кресла и подошёл к Сури – это произошло будто помимо его воли – и прикоснулся к его холодной белой руке.

– Я благодарен тебе, принц, – тихо сказал он.

– А если вы найдёте способ, ваше величество? – спросил Сури, глядя пустыми глазами прямо перед собой. – Если вы осуществите брак, то что будет со мной потом?

– Я позволю тебе удалиться в любой замок тёмного или светлого королевства по твоему выбору до достижения столетия.

– А потом?

– Не знаю. Восемьдесят лет – долгий срок.

– А если бы я захотел остаться возле вас?

Король не успел ничего ответить – одна из дверей открылась, и в комнату ввели высокого темноволосого эльфа, примерно, того же типа внешности, что и Грейне. Сури закрыл глаза: он не желал видеть его. Инген хотел отойти, но тонкие пальцы мальчика ухватились за его руку и крепко сжали. Король не посмел её вырвать: в пальцах Сури было столько силы, не физической, разумеется, а внутренней – гипнотической, непреодолимой, отчаянной и умоляющей остаться.

Сури, не отпуская руки Ингена, лёг на живот так, чтобы не видеть вошедшего эльфа, поперёк кровати. Его ладонь была ледяной и чуть дрожала. Чародей бросил взгляд на свои листы и песочные часы… Он не обманывал Сури: всё должно было закончится очень быстро, он и без записей сможет всё запомнить. Его, в общем-то, интересовал один-единственный момент: предыдущие два раза получалось так, что мальчик изливался первым, он хотел узнать, что произойдёт в обратном случае. Амулеты были видны и отсюда, а руны на телах… Что ж, они были видны даже лучше. Инген переместился вокруг кровати так, чтобы было удобнее держать руку Сури. Тот так и не открывал зажмуренных глаз.

Младший принц вздрогнул, когда большие руки грубовато, по-хозяйски, легли на его бёдра, приподняли их вверх и развели в сторону. Мужчина лишь один раз быстро коснулся его отверстия, словно проверяя, смазан ли он, готов ли, и одним быстрым уверенным движением ввёл в него свой член. Сури изогнулся в ответ, пропуская любовника в себя: в этот раз всё было просто. Несмотря на внутренне сопротивление и стыд, тело было мягким и податливым.

Инген хотел отойти, но пальцы мальчика вцепились в него ещё крепче, а губы прошептали еле слышно:

– Останьтесь…

Король опустился рядом с кроватью на колени. Так было даже легче: ему казалось, что он с трудом держится на ногах – то ли от долгой близости к младшему принцу, то ли ещё от чего.

Это было безумием… Он находился возле склонённой головы мальчика, словно поникшей от тяжести золотых кос, и, как околдованный, наблюдал за мерными движениями чёрного от рун мужского тела между широко разведённых ног Сури. Знаки поменяли свой цвет, и Инген отчаянно старался запомнить, в какой момент и насколько. Он не мог сейчас думать о рунах: то, что он видел, то, что он слышал, те лёгкие содрогания, которые он чувствовал в пальцах мальчика, теплеющих с каждой секундой, – всё это словно выжигало все мысли в его голове.

Сури ощущал внутри себя жар и удовольствие: видимо, это было неизбежно; но сейчас, когда он даже не успел разглядеть лица эльфа, когда не было никаких предварительных ласк – лишь животное совокупление, ему было легче. Всё почти как с Турином, единственным отличием было то, что сейчас ему было приятно. Член эльфа даже не входил, а вливался в него, словно специально созданный, чтобы касаться там, где нужно, и так, как нужно. Его спина непроизвольно выгнулась. Мальчик хотел сдержать это предательское движение, но не смог. Бёдра его чуть качнулись, потом ещё раз.

Он приподнял голову и открыл глаза: синие глаза Ингена смотрели прямо на него. Их взгляды словно приковало друг к другу в этот момент. В глазах Сури не было смущения или стыда, они говорили: ты хотел видеть? Смотри же, смотри на моё унижение и на мою боль, смотри, как насилуют твоего супруга, смотри, как принца берут, точно шлюху, смотри на меня и на то, что я готов сделать ради тебя… смотри и раздели это со мной.

Этот взгляд держал Ингена крепче, чем сжимавшие его руку пальцы, теперь уже обжигающе горячие, чуть трепещущие.

– Сури, – прошептал он. Только имя, больше ничего.

Длинные ресницы мальчика дрогнули, и из глаз покатились слёзы. Он держал за руку, он смотрел в глаза своего супруга, своего короля, самого прекрасного и восхитительного эльфа, которого он когда-либо встречал в своей жизни… и изгибался под другим мужчиной, лица которого он даже не видел. Он уже перешёл за грань стыда и унижения – это было чистое, свободное от всяких примесей страдание. Он не мог сдержать слёз.

Сури притянул руку Ингена к себе и прижался к его пальцам губами. Король смотрел на него всё с тем же странным, немного удивлённым выражением лица, которого он не мог разгадать. Через несколько секунд чародей поднял глаза на мужчину: тот, судя по вылетавшим из его горла звукам и резкости движений, был уже близок к излитию. Инген окинул взглядом амулеты, пригляделся к рунам… Нет, ему не перехитрить проклятие…

Эльф кончил, с силой вколачиваясь в мальчика, так что всё его тело сотрясалось и ходило ходуном. Инген вырвал руку, которую держал у своих губ Сури, и резко поднялся на ноги.

– Не уходите, прошу вас! – воскликнул принц, которого всё ещё мял и сжимал его любовник, словно пытаясь вытянуть из его тела последние капли удовольствия.

Король, не оборачиваясь, быстрыми шагами пересёк комнату и скрылся за дверью. Сури зарыдал. Представление было окончено, он Ингена больше не интересовал.

Стражники подошли к кровати и увели эльфа. Мальчик остался один. Он на ощупь нашёл лежавшую на другом конце одеяла рубашку, но не смог надеть её: руки тряслись и не слушались, глаза заволокли слёзы, и рыдания душили его. Вскоре опять появились те же самые слуги, и начали его одевать.

Инген пронёсся через соседнюю комнату, вышел в коридор и взлетел вверх по узкой лесенке, которая вела в его покои. Тяжело дыша, он захлопнул за собой тяжёлую резную дверь спальни. Он почувствовал, как живительной сладостной волной льётся в него магия, как мир вокруг загорается десятками новых цветов и наполняется звуками, но на этот раз ему было всё равно… Король скинул тяжёлое верхнее одеяние из расшитого шёлка и чуть не разорвал нижнее, распахивая его. Прямо возле двери он опустился на пол, на украшенный сценами охоты ковёр, распустил шнурки на штанах и обхватил рукой горячий, напряжённый, уже весь влажный член. Он сжимал его, повторяя имя того единственного на свете эльфа, которым никогда не сможет обладать:

– Сури, Сури, Сури…

***

Младший принц два дня не выходил из своих комнат. Король в тот же вечер со слугами передал ему, что возвращается в столицу и велит супругу оставаться в охотничьем замке до дальнейших распоряжений.

Через несколько дней от Ингена пришло письмо. Он приказывал принцу дожидаться его приезда в конце следующей недели. Привезшая письмо леди Миэль пояснила, что король отправляется на ежегодную встречу со светлыми эльфами и остановится в охотничьем замке на пути туда. Эльфийка полагала, что Инген возьмёт супруга с собой на Тир-на-Сей, остров, где по традиции происходили подобные собрания. Это был единственный остров на реке Тир, разделявшей владения светлых и тёмных эльфов, священная земля перемирия.

– Это невозможно, – Сури покачал головой. – Если я приеду, оттуда сбегут все остальные эльфы.

– Насколько я помню, остров большой. Не была там лет пятьсот. Мы, тёмные, обычно ставим шатры на северной оконечности и занимаем подземный лабиринт – светлые его побаиваются. Думаю, король знает, что делает. Там будут ваши родственники…

– Я с ними не знаком, – ответил Сури. Он был не совсем честен: он встречался со своим братом Ниамом, братом, который его ненавидел и, возможно, был организатором нападения в лесу Хильдр, если верить принцу Ивару. Но принцу Ивару верить нельзя, Сури это знал.

Был ли вообще в мире эльф и человек, которому он мог бы верить, на которого мог бы полагаться? После смерти Ардата у него не осталось никого. Он сумел поладить со своими новыми наставниками, но это вовсе не было дружбой, которая объединяла его с предыдущим.

Как и предсказывала леди Миэль, король взял супруга с собой. Несмотря на это, они с ним толком не виделись до самого приезда на Тир-на-Сей. В охотничьем замке Сури вышел его встречать во двор, как полагалось правилами. Они обменялись формальными приветствиями – на этом всё. Две минуты вежливых поклонов и заученных фраз.

На острове младшего принца поселили отдельно от всех, и он не принимал участия в переговорах, пиршествах, турнирах или празднествах. Он лишь трижды сопровождал Ингена на короткие церемонии – это были три единственных раза, когда он видел его на острове.

Неужели он был ему так отвратителен? Иногда Сури казалось, что Инген относится к нему не так уж и плохо: были несколько моментов в их жизни, когда король сам касался его или пытался утешить. Или это было сделано лишь для того, чтобы купить его послушание? Мальчик собирался с силами несколько дней и, наконец, решил сам попросить мужа о встрече, спросить его, чем он заслужил его недовольство. Как будто он сам не знал чем… Самим своим существованием, непереносимым для любого эльфа, а ещё больше – для мага огромной силы.

Потом он подумал, что заранее просить о встрече значит нарваться на вежливый отказ. Сури знал, что король проводит вечера в своём шатре, не посещая увеселений вовсе или же появляясь только при самом их начале, поэтому он решил придти к нему вечером сам.

Это был один из последних дней пребывания тёмных эльфов на острове, и Сури боялся, что после отъезда Инген опять отошлёт его в какой-нибудь дальний замок, и они не увидятся. Надо было встретиться с ним сейчас. Но планы его были нарушены. Когда он уже оделся для визита к королю, ему сообщили, что его желает навестить принц Ниам Лириэн. Сури из вежливости не стал отказывать, хотя встречаться с братом ему не хотелось.

Ниам по-прежнему взирал на младшего брата свысока, но Сури больше не чувствовал себя перед ним настолько жалким существом. Да, он был моложе и ниже ростом, но они же не бороться собирались. Он уже не был маленьким, до полусмерти испуганным эльфёнком: жизнь во дворце короля тёмных эльфов его кое-чему научила. По крайней мере, высоко держать голову. К тому же ему было нечего бояться брата, в то время как он сам внушал Ниаму ужас.

– Ты изменился с нашей последней встречи, младший принц, – с улыбкой сказал Ниам, входя в дальнюю комнату шатра Сури.

– А ты нет, брат, – ответил тот, снова поражённый ослепительной красотой Ниама. Его сложная причёска была украшена тёмными переливчатыми аметистами под цвет фиолетовых глаз принца.

– Я прибыл в ваш лагерь для важных встреч и решил навестить тебя заодно.

– Наверняка по важному делу, – предположил Сури.

– Нет, не очень важному. Я хотел посмотреть на того, кто занял полагавшееся мне место и живёт моей жизнью.

Сури на секунду смешался и опустил глаза, но потом ответил:

– Ты вряд ли бы захотел оказаться на этом месте, принц Ниам.

– Не нравится? Не удивительно – оно было предназначено не для тебя. Король Инген желал видеть меня своим супругом! – воскликнул Ниам. – Мы всё спланировали, и если бы не проклятый Балинт – надеюсь, он корчится сейчас в аду! – я был бы консортом и правил бы вместе с Ингеном.

– Ты знаешь, что я не стремился…

– Знаю! – зло бросил Ниам. – Знаю, что ты гнил в каком-то замке! И лучше бы тебе там и оставаться! Ты проклятие и позор всего нашего рода. Да, всё ещё нашего, потому что ты не способен даже на то, чтобы соединиться со своим мужем…

Сури широко раскрытыми глазами смотрел на Ниама, но ответить ничего не мог: горло словно обручем сжало от унижения и обиды. Он снова почувствовал себя ребёнком и затворником Рингерайка, чей удел – слушать и повиноваться.

– Я заметил, какими драгоценностями ты украшаешь себя, – продолжал Ниам, уже более спокойным тоном. – На первой церемонии ты носил изумруды рода Лириэн, на второй – агаты, чтобы все заметили твои глаза, чёрные, какие бывают только в нашем роду. Умно, но лучше бы ты украсил себя обсидианом, чтобы все знали, что ты проклят и несёшь одну лишь гибель. На третьей на тебе были голубые топазы – видимо, самое близкое к сапфирам Арвиндов, что ты смог найти. Инген не позволяет тебе носить камни своего рода – и никогда не позволит.

– Ты пришёл только ради того, чтобы сказать, что ненавидишь меня? – Сури прикусил нижнюю губу, чтобы Ниам не заметил, как она дрожит.

– Да, я ненавижу тебя. Ты отнял у меня трон, ради которого я пошёл на преступление, и мужчину.

– Разве король Инген принадлежал тебе?

– Пусть мы и не успели вступить в брак, но мы уже думали о том, какова будет наша будущая жизнь, как мы будем править, какое имя я приму, войдя в его род: Фенвир Тайфали Эмайн. «Ярчайший сапфир в короне владыки». Мы стояли с ним под священным деревом, держась за руки и готовые принести клятвы, пока не вмешался ты. Видишь это кольцо на моей руке? – Ниам протянул в сторону Сури руку, на которой, серди прочих, сверкало и кольцо, отданное ему когда-то Ингеном. – Меня он посчитал достойным носить его камень, хотя я и не был его супругом.

Сури узнал перстень с небольшим прямоугольным сапфиром в оправе, напоминающей птичьи лапки. У Ингена был точно такой же. Он менял кольца, но это носил, не снимая.