Текст книги "Обсидиан (СИ)"

Автор книги: Ginger_Elle

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)

Глава 9

Инген дал согласие принять Ниама ещё два дня назад. Он не был рад предстоящей встрече, но их кое-что связывало в прошлом – предательство. Только всё оказалось бессмысленно. Королевство светлых ему не досталось, и всё, что он получил – это смертельно опасного для него мальчишку в качестве супруга. Правда, часть его армии до сих пор находилась на землях светлых эльфов, и формально он оставался претендентом на трон, но как его заполучить, не потеряв магии, он не знал.

Ниам предложил ему ответ на этот вопрос:

– Я помогу вам избавиться от младшего принца.

– И как же? – поинтересовался Инген.

– Пока не решил, у меня множество идей. И я всё равно не могу вам сказать, ваше величество: ваши брачные клятвы и гейс вынудят вас защищать его. Пусть это станет приятной неожиданностью.

– Я не люблю неожиданностей, особенно, когда они происходят рядом со мной, – с лёгким нажимом в голосе ответил король, но даже от этого почти незаметного изменения в тоне у Ниама холодок пробежал по спине, и он почувствовал, как вокруг Ингена скручиваются вихри силы.

Светлому принцу стало не по себе, но он не особо испугался: он и сам происходил из семьи, где было много могущественных чародеев. Правда, он до сих пор сталкивался в основном с магией светлых, сила же Ингена была совсем другой.

– Тогда оставайтесь в стороне, – с многозначительной улыбкой посоветовал Ниам. – Если бы вы не вмешались в лесу Хильдр, то были бы сейчас свободны… или уже с другим супругом.

Король улыбнулся в ответ: да, возможно, он был бы с другим супругом… Синтиль, второй сын короля светлых, подошёл бы ему лучше. Он был сильным магом (не соперником ему, конечно) и интересовался в основном книгами и заклятьями. Пусть и не лишённый честолюбия напрочь, он был не так опасен, как двуличный и коварный Ниам. Надо бы избавиться от этой змеи заранее, чтобы в случае смерти Сури не оказаться связанным договором с ним.

– Это ты устроил нападение, принц? – напрямую спросил Инген.

– Я приложил к этому руку.

– Я подозревал это, – кивнул головой тёмный эльф.

– Почему вы не отвечали на мой зов? Я до сих пор ношу ваше кольцо. – Ниам сделал шаг вперёд и его рука коснулась руки короля.

– Это больше не имеет смысла. О чём нам говорить? – Инген посмотрел в ждущие, манящие глаза Ниама, глядящие на него чуть снизу из-за разницы в росте.

– Может быть, о том, чего ваш маленький глупенький муж не в состоянии вам дать? – предложил принц, подходя ещё ближе, так близко, что Инген почувствовал исходящие от него тепло и сладкий цветочный запах.

Ниам был красив – чего ещё ждать от принца светлых эльфов? – и он напоминал своего младшего брата. Такой же покатый лоб, такой же разлёт бровей, маленький чувственный рот с пухлой нижней губой. Оба словно были созданы для того, чтобы стать младшими мужьями.

Руки Ниама изящно вспорхнули вверх и легли Ингену на плечи, а лицо поднялось верх, словно ища поцелуя. Король обнял его, попав руками в серебристую паутину спадавших на спину локонов принца. Губы Ниама были ароматными и сладкими и с готовностью раскрылись под его напором, пропуская внутрь язык тёмного эльфа. Их поцелуй длился, становясь более страстным, и Инген чувствовал, как внутри него поднимается тёмное, густое, как колдовское зелье, желание.

Ему хотелось сейчас взять светлого принца, как хотелось овладеть Гаретом в их последнюю ночь – овладеть опасной и коварной тварью, которая способна на всё: на предательство, на измену и на убийство; снова почувствовать горькую смесь желания и отвращения и скользить по тончайшему лезвию обсидианового ножа, рискуя погибнуть через секунду после того, как удовлетворишь свою страсть.

Инген прижал принца к высокой резной ширме, разделявшей в королевском шатре помещение для аудиенций от личных покоев. Их дыхание стало частым, порывистым и горячим, руки сплетались и вновь отпускали одна другую, чтобы сжимать и гладить плечи, спину, грудь, бёдра. Пальцы Ниама потянулись к застёжке верхнего одеяния, и это словно отрезвило короля. Он разжал руки и разорвал их поцелуй, отойдя в сторону.

– Принц, тебе лучше уйти.

Ниам попытался обнять его сзади:

– Почему? Я чувствовал ваше желание… Я могу утолить его.

– Тебе лучше уйти, – повторил Инген злым и холодным голосом.

***

Сури пришлось отложить свой визит к королю чуть не на час – настолько встреча с братом выбила его из колеи. Ему нужно было успокоиться. Когда он вспоминал сказанное Ниамом, в голове у него возникали чудесные варианты ответов: вот так бы ответил Инген – резко и высокомерно, вот так госпожа Миэль – насмешливо и умно, вот так наставник Тирнон – сдержанно и достойно. Но он сам почти никак не отвечал: стоял и слушал оскорбления. Почему он был таким глупым и беспомощным существом?

Впереди себя Сури послал слуг, так как подходить без разрешения ближе чем на пятьдесят шагов к шатру Ингена он не решался. Его положение было мучительно: он не то что заговорить с супругом, он даже оказаться слишком близко от него не смел. Вернувшись, слуги сообщили, что у короля сейчас посетитель, и его величество приказал его не беспокоить; как только он освободится, его испросят об аудиенции и пришлют ответ. Сури решил вернуться в свой шатёр: ему вовсе не хотелось стоять тут на всеобщем обозрении посреди круга пустоты – никто, кроме его слуг-людей, не осмеливался приблизиться.

Не успел он развернуться, как заметил, что полог королевского шатра распахнулся и оттуда вышел Ниам. Он быстрыми шагами направился к ждущим поблизости позолоченным носилкам, не заметив Сури. Идеальные складки на его верхнем одеянии выглядели теперь не столь безупречно, и высокая причёска была слегка растрёпана.

Едва носилки скрылись, Сури, не дожидаясь приглашения и позволения, направился к королевскому шатру. Он знал, что не имеет никакого права ревновать, потому что сам не мог дать своему супругу ничего. До него долетали слухи о том, что король проводит ночи с наложницами, но его собственный брат – это было слишком больно… Он не был разозлён, он даже ни в чём не винил Ингена, он просто хотел знать. Неужели планировавшийся брак с Ниамом не был браком по расчёту, неужели эти двое действительно желали быть вместе? И были бы вместе, если бы не коварство Балинта и его, Сури, несчастное существование…

Никто не осмелился остановить его на пути к шатру.

Инген, успевший уже уйти в дальние комнаты, почувствовав внезапное, почти болезненное исчезновении магии, ринулся в приёмную. Так как он долгое время виделся с младшим принцем по несколько минут раз в два-три дня, его приближение он ощутил как удар, выбивший из него жизнь и силы. Но даже это не смогло убить в нём разбуженного Ниамом желания, которое прямо сейчас перерождалось в нём в нечто иное…

Они вошли в первое помещение шатра одновременно: Сури снаружи, а король из внутренних покоев.

– Ваше величество, – начал принц-консорт, склоняя голову, – прошу простить меня за…

– Что ты здесь делаешь? – гневно воскликнул Инген. – Разве я звал тебя?

– Нет, но я… – попытался ответить Сури, глядя на короля огромными испуганными глазами.

– Уходи!

Мальчик замер, словно пригвождённый к земле гневом супруга, он не решался ничего сказать, но и назад ноги не шли. Он никогда не видел Ингена таким. Тот, видимо, рассерженный его неповиновением ещё больше, подошёл к нему и схватил за плечи, до боли сжав их сильными пальцами:

– Ты оглох, проклятый мальчишка? – В глазах Ингена плясало тёмно-синее пламя. – Чего ты добиваешься?! Вон отсюда! Убирайся!

Король толкнул его к выходу, только тогда Сури опомнился и бросился к дверям.

– Не хочу тебя видеть! Никогда… – донеслось сзади.

Он вышел на всё ещё яркий закатный свет и на секунду остановился, выдохнул, вдохнул, принял как можно более равнодушное выражение лица, хотя и не сомневался, что стоявшие у входа стражники всё слышали. Сури поднял голову вверх и пошёл в свою часть лагеря, где находился его шатёр и палатки людей.

***

По возвращению с Тир-на-Сей они с Ингеном почти совсем перестали встречаться. Сури видел его только на церемониях. Совместные ужины, проходившие раньше каждые три дня, были отменены, на вопросы о том, не нужна ли ему помощь с волшебными ингредиентами, король отвечал отрицательно. Сури пробовал что-нибудь осторожно выведать у Тирнона, но ничего не вышло: тот на любые вопросы об Ингене отвечал очень уклончиво. Только один раз им удалось хотя бы немного поговорить о короле: когда он спросил, почему в человеческих книгах пишут, что Инген – чёрный колдун.

– У эльфов ведь не бывает чёрных и белых магов, – добавил мальчик. – Почему они зовут его так?

– Людям свойственно всё делить на чёрное и белое, – снисходительно усмехнулся Тирнон. – Они не имеют магии в себе и вынуждены черпать её из других источников, и по тому, как они её получают, они и делят своих магов на белых и чёрных. Мы же, эльфы, используем чистую энергию. Нельзя сказать, добр или зол огонь, добра или зла вода… Люди судят короля не по его магии, а по его поступкам. Можно сказать, что для эльфов цвет магии определяется по тому, сколько вины, страданий и смертей чародей готов взять на свою совесть. Инген может нести много.

– Почему же я до сих пор жив? Моя смерть не много добавит к его грехам. Он мог бы придумать, как избавиться от меня, не нарушив клятв, или хотя бы не защищать меня.

– Возможно, он надеется снять ваше проклятие, – предположил маг.

– Нет, он надеется осуществить свой брак, вот и всё.

– Насколько я понял, это невозможно, – сказал Тирнон. – Король потратил много времени и усилий на изучение этого вопроса, но ничего не добился.

Сури смущённо опустил глаза: было ли Тирнону известно, какого рода усилия прилагал Инген? А тот даже не сказал ему ничего… Значит, поэтому король не желал его больше видеть – понял, что всё тщетно.

– А он мог бы сделать меня таким, как все? – без особой надежды в голосе спросил принц.

– Его сил хватило бы, если бы он знал, как это сделать. Но никто не знает, за какие прегрешения проклятие было наложено, и даже на ком оно лежит – тоже непонятно.

– Оно лежит на мне, – непонимающе произнёс Сури.

– Возможно, но не обязательно. Вы не успели ничего совершить, вы родились с ним. Быть может, это проклятие ваших родителей, или всего вашего рода, или даже всех светлых эльфов, потому что король воплощает в себе весь народ и несёт ответственность за его преступления. Небо жестоко, иногда и преступлений не нужно, чтобы навлечь на себя беду: излишнее благоденствие требует быть уравновешенным, и тогда случается ужасное.

Мальчик печально кивнул головой. Он обречён всю жизнь прожить ненавидимым и презираемым своими соплеменниками. Он уехал бы в земли людей, если бы мог существовать без эльфов и их магии. Среди одних только людей он умрёт через несколько дней. Быть может, так лучше? Его жизнь была похожа на непрекращающуюся пытку без всякой надежды на избавление.

Он искал в книгах упоминания того, почему светлые эльфы вступают в осень и умирают: обычно это происходило из-за утраты близкого человека или несчастной любви. Но любовь Сури вовсе не была несчастной: она была настолько нетребовательной и бескорыстной, что он даже не помышлял о том, что король может полюбить его в ответ. Он понимал, что это невозможно, и ему было достаточно того, что Инген просто существует, и он может любить его.

Сури вспомнил, что когда-то обещал сделать для короля всё.

Вернувшись в свои покои, он открыл большой ларь, в котором одна на другой стояли десятки шкатулок с полагающимися ему как принцу и супругу короля драгоценными уборами. Сверху стояла та, которую он брал чаще всех. Там, в горке прочих красивых и изящных вещиц, лежала заколка Ингена. Мальчик вынул её и сжал в дрожащих пальцах. Ворованная, чужая, как и его муж… Инген должен был стать супругом Ниама. Он не имел на него никаких прав, как и на это украшение с камнями рода Арвинд, украденное им. Он мог только тайком любоваться им, тогда как Ниам мог бы носить его с гордостью.

Сури не знал, были ли намёки брата правдой или нет; он сомневался в том, что между ним и Ингеном было действительно сильное чувство. Но были вещи, в которых сомневаться не приходилось: его самого король ненавидит.

***

Король и его верховный маг засиделись за поздним ужином, обсуждая события в королевстве светлых эльфов. Как и предполагал Инген, без верховного правителя государство стало расшатываться: в совете, поначалу действовавшем согласованно, появились партии, начались интриги, а эльфы, особенно из удаленных от столицы провинций, порой игнорировали распоряжения совета, так как не были связаны с ним клятвой верности.

Потом разговор зашёл о младшем принце: Тирнон интересовался, но продвинулся ли король в изучении его таинственных сил. Инген не мог сказать ничего утешительного.

– Жаль, – отозвался маг. – Он милый и умный мальчик и мог бы стать достойным тебя супругом. Но его дар… Первые минуты в его обществе – настоящая пытка для меня, словно приближение смерти. Мне приходится заставлять себя идти на каждую встречу с ним. Прости, Инген, но ты должен понимать, о чём я говорю. Он сказал, что завтра не придёт на занятие, – у меня уже маленькая радость.

– Почему он не придёт? – поинтересовался король.

– Не знаю, может, заболел.

– Нет, он здоров. Мне каждый день докладывают о нём.

Инген вспомнил, что за полчаса до ужина отправил слугу предупредить супруга о том, что завтра ему нужно будет присутствовать на церемонии по случаю приезда послов из одного человеческого королевства. Ответа до сих пор не было, хотя обычно его приносили очень быстро.

Когда ужин закончился, Инген спросил у слуг, не присылал ли принц ответа. Ему сказали, что принц приказал его не беспокоить, даже если придут от короля, поэтому ответа пока не было. Это было нечто новое и непохожее на Сури.

Инген занялся чтением писем, но мысли о младшем принце не шли из головы. Он даже одного письма осилить не смог – отложил в сторону. Короля грызло странное беспокойство. Он вышел из комнаты и в сопровождении двух стражников отправился в маленький замок. Он ни разу там не был с тех пор, как они вернулись из поездки в Ислинг.

На пороге личных покоев Сури стояла стража и дежурил кое-кто из прислуги:

– Что с принцем? – спросил Инген. – Чем он так занят, что не принимает моих посланников?

– Нам это неизвестно, ваше величество, – ответил один из слуг. – Последнее время принц часто закрывается в своих комнатах и мало с кем разговаривает.

Король нахмурил брови и шагнул в сторону дверей: их тут же распахнули перед ним. Сделав несколько шагов по гостиной, Инген почувствовал, как исчезает магия. Он сделал знак своей охране оставаться тут. В комнате пахло восковыми свечами: этот запах теперь ассоциировался у короля с его супругом. Обычно эльфы освещали свои жилища магическим светом, но в одной комнате с Сури он, конечно же, угасал. Эльфы зажигали свечи только для того, чтобы наполнить свои покои приятными ароматами, Сури же не любил сильных запахов, и его свечи пахли лишь воском и чуть-чуть мёдом.

Следующей была небольшая комната для занятий, затем спальня – но мальчика там не было. Инген сделал по комнате круг, пытаясь понять, в какой стороне находится Сури. Он виделся с ним редко, и сейчас его присутствие и каждый лишний шаг в его сторону ощущались очень остро. Из спальни вели куда-то ещё несколько дверей, и Инген распахнул одну из них.

В комнате была полутьма. Несколько свечей не могли осветить большое помещение: это была ванная, здесь же принца причёсывали и одевали перед выходом в свет. В центре на постаменте из голубого камня, вырезанном в виде морских волн, стояла большая белоснежная ванна. Прислонившись к ней спиной, прямо на каменном полу сидел Сури: его маленькая золотоволосая головка была бессильно склонена на бок, словно бы под тяжестью длинной и толстой косы. Конец её был скреплен заколкой с сапфирами – Инген сразу её узнал. Но он замер в дверях не поэтому: на принце было алое одеяние, в котором король забрал его из Рингерайка. Видимо, до сих пор хранилось где-то…

Инген сделал шаг вперёд. Мальчишка совсем ума лишился? Сначала отказывается принимать его посланцев, теперь вынарядился в позорящие принца обноски…

И только подойдя ближе, он увидел, что с другой стороны весь бок Сури намок от крови, а по полу растеклась тёмно-красная лужа. Возле неё лежал длинный кинжал. Не помня себя, Инген бросился к мальчику: тот ещё дышал, хотя дыхание было еле различимым, заметным только благодаря слабым хрипам.

– Сури, ты… – выдохнул Инген, склоняясь к нему.

В левой половине груди были две раны: из одной при каждом вдохе вытекала кровь.

– Сури, нет! Сури! – тёмный эльф разорвал ткань над раной и попытался свести её края, чтобы кровь перестала бежать. Он не знал, как помочь мальчику. Он всегда пользовался магией, а теперь был абсолютно беспомощен. Он знал только то, что кровь, с каждой каплей которой вытекала жизнь, нужно было остановить. Но как? Как?

Он подхватил принца на руки и понёс к выходу, но Сури тут же застонал и попытался приподнять голову. Видимо, от движения ему стало больнее, и боль заставила его очнуться. Инген тут же опустил его обратно и усадил на пороге спальной.

– Эй! – закричал он, зная, что стража должна его услышать. – Сюда! Врача скорее! Врача для людей!

Послышался топот ног, какие-то крики. Инген повернулся к мальчику, чьи веки вздрогнули и приоткрылись. В чёрных глазах не было привычного блеска. Лицо его было искажено болью.

– Сури, потерпи… – шептал Инген, пытаясь устроить мальчика так, чтобы кровотечение остановилось.

Губы Сури разомкнулись, будто он хотел что-то сказать, но король не дал ему:

– Нет, тебе нельзя говорить! – тёмный эльф не был уверен, что это так, но он видел, что от движения и более глубоких вдохов крови текло больше, и сделал такой вывод. – Потерпи ещё чуть-чуть, ладно?..

Кто-то зашёл и замер на пороге спальни. Инген обнимал лёгкое тонкое тело маленького эльфа и пытался зажать рану. Сури смотрел на него не отрываясь и молчал – как сказал ему король. Только из сухих прежде глаз скатилось по слезинке.

– Сури, что ты натворил? Почему?! Это из-за меня? Из-за того, что я заставлял тебя делать?

Слёзы скатились по щекам вниз. Сури коротко и судорожно вдохнул и произнёс хриплым дрожащим шёпотом:

– Потому что я… люблю вас…

– Сури, замолчи! – выкрикнул Инген.

К ним подбежал кто-то из слуг и начал разрезать верх одеяния принца, чтобы осмотреть раны.

– Я не принц… Я не должен был… – шептали бледные губы. – Пока я живу… вы никогда не сможете…

– Пожалуйста, не говори! Тебе помогут.

Комната внезапно наполнилась людьми, поднялся шум, суета. Принца пытались забрать из рук Ингена, но в первые секунды он его не отпускал. Потом мальчика перенесли на кровать, и его начал осматривать седой человек с руками, покрытыми извилистыми синими татуировками.

Король придерживал голову Сури, который снова потерял сознание.

– Он выживет? – спрашивал Инген врача.

– Не знаю, – бросил мужчина. – Он эльф, а я лечу людей. Найдите кого-нибудь из ваших врачей, кто не одной только магией умеет пользоваться.

Инген кивнул одному из слуг:

– Выполняйте.

В комнату влетел Тирнон. Он сначала ничего не мог разобрать: возле кровати толпилось много людей, кто-то уже нёс воду и чистую ткань, кто-то зажигал ещё свечи, по полу была размазана кровь. Потом он нашёл глазами короля и кинулся к нему. Он оттащил его от кровати Сури и начал трясти за плечи:

– Что ты наделал? О небо, что ты наделал?!

Инген словно и не замечал этого, смотря куда-то перед собой, в пустоту.

– Лучше бы он сто раз, тысячу раз умер! – кричал Тирнон. – Зачем ты полез? Пойдём скорее отсюда!

– Теперь уже поздно, – Инген убрал с себя руки мага, оставив на его ярко-жёлтом одеянии кровавые следы.

Глава 10

Сури пришёл в себя только вечером следующего дня. Грудь пронзала страшная боль: он застонал. Кажется, ему не было настолько больно, даже когда он воткнул в себя кинжал.

Сидевший возле его постели врач тут же осторожно приподнял его голову и дал выпить белую, словно молоко, жидкость. Через несколько минут принц снова спал. Потом он потерял счёт времени; должно быть, пролетали дни, а может, и недели. Всё было словно в тумане… Он просыпался то от боли, то от страшного жара во всём теле, рядом были люди, которых он не знал, иногда эльфы… Потом существование стало постепенно обретать смысл. Он понял, что находится в своей спальне и что раны уже не болят – по крайней мере, если сильно не шевелиться. Он попытался приподняться на подушках, но упал назад – не от боли, а от слабости.

К Сури приходили врачи, расспрашивали о его самочувствии, заставляли есть и пить, осматривали его грудь, меняли повязки и накладывали на затянувшиеся раны целебную мазь. Он ни о чём не спрашивал: только о том, сколько времени прошло. Оказалось, что уже полмесяца. Его спасло чудо: первый удар пришёлся вскользь по ребру, и от этого лезвие ушло в сторону, пройдя на волосок от сердца, второй удар – более глубокий и более опасный – оказался гораздо левее, почти совсем в боку.

Утром следующего дня, когда его умыли, накормили и переодели в чистое бельё, к нему пришёл король. Он остановился на пороге комнаты, видимо, не в силах так сразу подойти ближе, привыкая. Сури заметил, что он одет как для похода: в куртку и штаны из мягкой чёрной кожи, только без серебрёных лат и шлема. На волосах, сплетённых в тугую косу, не было никаких украшений.

– Здравствуй, принц, – сказал Инген.

– Здравствуйте, ваше величество. – Сердце в груди Сури колотилось так, что ему казалось, что раны сейчас опять откроются от этого бешеного биения.

Мальчик опустил глаза:

– Простите меня.

– Почему ты сделал это? – спросил король со своим обычным холодным равнодушием.

– Я недостоин быть вашим супругом. Я хотел освободить вас от гейса и клятвы, раз иначе невозможно… – произнёс принц, ещё сильнее бледнея, хотя это казалось уже невозможным – такого призрачно-белого цвета было его лицо, и сжимая край одеяла полупрозрачными тонкими пальчиками.

Инген пересёк комнату, приподнял склонённую голову Сури и посмотрел ему в глаза:

– Ты достоин быть моим супругом, мальчик, только достоинство – это не всё, что требуется.

– Вам надо было оставить меня там. Я бы умер через несколько минут.

– Ты плохо подготовился, принц. Я был вынужден сделать выговор и твоему наставнику, и твоему учителю фехтования: ты даже не знаешь толком, где находится сердце. Оно только смещено в левую сторону, но на самом деле оно находится вот здесь, посередине. – Рука Ингена коснулась груди Сури.

Король отошёл к дверям.

– Я уезжаю на границу со светлым королевством. Надеюсь, к моему возвращению ты поднимешься с постели, тогда мы и поговорим. Пока ты слишком слаб.

***

От слуг Сури узнал, что на пограничные земли напал один из родов светлых эльфов, Эсна, известный как клан колдунов, поэтому королю пришлось отправиться в поход самому. Его возвращения ждали только через несколько недель. Принц быстро выздоравливал – как-никак, он был эльфом, которые за несколько десятилетий могут отрастить себе новую конечность взамен утраченной.

К приезду Ингена он уже достаточно окреп, чтобы присутствовать на праздничных церемониях в честь победы своего супруга. На первых двух они вообще не обменялись ни словом кроме тех, что были предписаны правилами вежливости, а когда началось вечернее пиршество, Сури просидел за столом рядом с королём лишь пять минут, потом уйдя в свои покои: за ближними столами эльфы сидели как на похоронах, а не на праздновании.

Утром следующего дня Инген прислал своему супругу приглашение на ужин. Сури не знал, чего и ждать. Он чувствовал себя виноватым – устроил это глупое представление, но он ведь дал королю шанс избавиться от неугодного, ненавидимого супруга. Но тот спас его… А потом всё равно произнёс эти странные слова: «Ты плохо подготовился, принц. Ты даже не знаешь толком, где находится сердце». Что это значило? В следующий раз выбери более надёжный способ распрощаться с жизнью?

В назначенное время Сури сидел в высоком кресле в столовой, ожидая прихода короля. Тот вошёл в комнату быстрыми шагами и занял своё место. Слуги внесли блюда и по знаку Ингена удалились.

– Как твоё здоровье, принц? – спросил тёмный эльф.

– Гораздо лучше, ваше величество.

– Я так и подумал, раз ты в состоянии присутствовать на всех этих нудных церемониях.

За столом воцарилось молчание. Сури сидел в страшном напряжении, Инген был мрачнее тучи – впрочем, он всегда становился таким рядом с младшим принцем. Наконец маленький эльф собрался с силами и проговорил:

– Я бы хотел уехать из дворца. В какой-нибудь отдалённый замок, как вы и говорили, – сказал он и торопливо добавил: – Если вы позволите, конечно.

– Чтобы ты в уединении мог продолжить начатое? – резко спросил король.

– Нет, ваше величество.

– Проснулось желание жить? – Инген сверлил мальчика своими ярко-синими глазами.

– Я сделал это не потому, что хотел умереть, – пальцы Сури сжались в кулаки. – Я знаю, что отвратителен вам и всем окружающим. Я хотел, чтобы вы и Ниам могли заключить брак. Уйти с дороги.

– Уйти с дороги своего брата? – усмехнулся Инген. – Брата, который ненавидит и презирает тебя? Брата, который послал наёмников убить тебя? Это ведь по его приказу на тебя напали в лесу Хильдр, ты знал?

– Мне говорили, – ответил принц. – Это не ради него, а ради вас.

– В ту ночь ты сказал, что любишь меня. Это правда? – спросил король, не сводя с Сури своих холодных пронзительных глаз.

Мальчик опустил глаза, и его рот чуть приоткрылся от изумления: он не помнил, чтобы говорил нечто подобное. Должно быть, он был совершенно не в своём уме, раз осмелился на такое. Он ответил не сразу:

– Конечно, это правда. Вы мой супруг, и я поклялся любить вас до…

– Я не повторения клятв жду от тебя! – Инген швырнул на тарелку украшенную жемчугом и перламутром вилку, которую уже давно держал в руке, хотя ничего и не ел.

Младший принц вздрогнул, но так и не поднял глаз на Ингена, скороговоркой проговорив:

– Вы позволите мне уйти, ваше величество? Я плохо себя чувствую.

– Не раньше, чем ты ответишь на вопрос.

Сури молчал.

– Отвечай, принц, – приказал Инген.

У мальчика на глазах выступили слёзы, и он поднял голову, чтобы не дать им скатиться.

– Я жду.

Сури тяжело выдохнул и сказал:

– Да, я люблю вас. Простите.

– Несмотря на то, что я делал с тобой?

– Да.

– Ты можешь идти.

Сури быстро поднялся на ноги и выбежал из столовой. Инген остался сидеть за столом, неподвижный, как статуя, глядя на дверь, которая недавно захлопнулась за его супругом.

У Сури кружилась голова, и ноги дрожали, но это были сущие мелочи по сравнению с тем, что творилось у него в душе. Инген словно вынул её, порвал на кусочки и кровавым комком запихнул обратно. Он пришёл в свою комнату и пригласил слуг, чтобы они разобрали причёску, с таким старанием созданную сегодня госпожой Миэль. Стоило ли трудиться? Ужин продлился несколько минут.

С причёской уже было почти закончено, когда дверь в комнату открылась, и на пороге появился король. Сури увидел его отражение в зеркале.

– Все вон, – приказал Инген.

Сури хотел встать, как предписывали ему правила, но тёмный эльф оказался быстрее: он подошёл к нему и положил руки на плечи, заставив остаться в том же положении.

– Я должен извиниться, принц, – сказал Инген. – Я был груб с тобой. Не только сегодня, но и в предыдущие месяцы. Ты мог подумать, что я, действительно, испытываю к тебе отвращение. Наверное, этим я и довёл тебя до того, что…

Король невольно повернул голову в сторону дверей в ванную комнату.

– Ты ещё ребёнок, и мне надо было бы всегда помнить об этом.

– Я не ребёнок, – неожиданно резко ответил Сури.

– Будь ты взрослым, ты бы понял, почему я не допускал тебя к себе, почему держал в охотничьем замке и почему отказывался разговаривать. – Пальцы Ингена коснулись волос мальчика и расстегнули одну из заколок: затейливо заплетенная косичка упала вниз, и король начал разбирать тонкие пряди, глядя на отражение Сури в зеркале. – Будь ты взрослым, тебе достаточно было бы один-единственный раз взглянуть мне в глаза, чтобы понять.

Принц молчал и не шевелился, позволяя супругу – чародею и королю тёмных эльфов – расплетать ему волосы.

– Я испытываю страх перед тобой, принц, – голос Ингена постепенно менялся, делаясь тише и мягче. – Сильный страх, природу которого ты, лишённый магии, возможно, никогда не поймёшь. И ещё другой страх… Ты дитя, Сури, что бы ты ни говорил и сколько бы любовников у тебя ни было, ты ещё дитя, чистое, наивное и не понимающее своей силы.

Мальчик закрыл лицо руками.

– Я ни в чём не виню тебя – ни в том, что было в Рингерайке, ни тем более в том, что ты делал по моему приказу. Я больше никогда не попрошу тебя ни о чём подобном. Пока я жив, я никому не позволю обидеть тебя или причинить боль и ни один волос не упадёт с твоей головы.

Сури изумлённо обернулся к королю и поднялся на ноги.

– Ваше величество, я…

– Подожди, дай мне договорить. Ты ведь уже понял, да? Ты умный мальчик, и ты можешь отличить, когда на тебя смотрят с отвращением, а когда с желанием. Я боялся, что если ты и дальше будешь рядом со мной, я не смогу сдержаться. Поэтому я избегал тебя, поэтому выгнал тогда из шатра – я боялся, что прижму тебя к себе и уже никогда не смогу больше отпустить.

– Это невозможно… Я не верю… – прошептал принц.

– Я сам не верил, Сури, – произнёс Инген. – Но теперь я знаю точно. Я знаю. Если бы хотя бы ты ненавидел меня за всё, через что я заставил тебя пройти, я бы сдержался… Но, как это ни глупо с твоей стороны, ты любишь меня.

Он наконец выпустил из рук золотистую косу, которую расплёл почти до самого конца. Сури смотрел на него растерянными, удивлёнными, почти испуганными глазами.

– Но я же… Все говорят, что я чудовище…

– Мои враги говорят обо мне то же самое, но ты ведь полюбил меня. Я люблю тебя, младший принц, и боюсь больше всего на свете. Если я позволю себе один раз прикоснуться к тебе, поцеловать тебя, то потом… когда-нибудь потом я не смогу остановиться. Ты – моя смерть, Сури. Моя любовь и моя смерть.

– Нет, нет!.. – закачал головой Сури, отходя от Ингена. – Лучше отошлите меня, чтобы никогда больше не видеть…

– Разве ты не хочешь быть со мной? – спросил король.

– Я хочу! – вырвалось у маленького эльфа. – Больше всего на свете хочу! Но это всё равно невозможно.

– Иди сюда, Сури, – сказал Инген, протягивая ему обе руки.

Мальчик послушался. Его лёгкие, невесомые пальцы легли в ладони короля. Они уже стояли так в день брачной церемонии, но теперь они по-настоящему хотели принадлежать друг другу. И не могли.