Текст книги "Картак (СИ)"
Автор книги: Гераклион
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц)
Секунда и клинок торчит в теле твари. Резкий визг бьёт по ушам, и тварь начинает извиваться, словно насаженная на шампур. Рукоять клинка обдала меня холодом, а причудливая вязь на лезвии стала наливаться тусклым синеватым свечением. Тело твари резко дернулось, завиваясь кольцами словно змея, из её подбрюшья показались сотни когтистых лапок, как у сороконожки, которые засучили, шкрябая по лезвию…. От такой неожиданности я просто не успел удержать клинок и он вырвался из рук, оставшись в извивающемся теле.
Наверное, я пропустил тот момент, когда мои «соседи» всполошились. Вспомнил про них только после того, как по бокам от меня зашуршали кусты и показались две рожи. Именно рожи, лицами такое не называют.
– Это же Шуршун! – Выдала та, что справа.
– А это похоже человек… – Выдала вторая, повернувшись к первой и цепляясь взглядом за мою фигуру.
– Привет. – Единственное, что я успел произнести. А потом понеслось….
Под визги непонятного Шуршуна слева и справа на меня рванули два мужика. От первого, самого худого из них, я отмахнулся как-то рефлекторно, легко так… Второй вцепился в меня, как клещ, и мы с ним покатились по земле. Я пытался схватить его за шею, руки или еще за что-то, чтобы поймать в какой-нибудь удобный захват, но у меня ничего не выходило. И тут почувствовал, что эта сука тычет в меня чем-то острым. Хорошо хоть он пытался это сделать спереди, где комбинезон был цел. Порезать не порезал, но и приятного в этом было мало.
Только тут я понял, что это тот выбор, где либо я, либо он…. До этого даже басты меня не ставили в такое положение. Со зверьми – это другое… Тут человек, я это прекрасно понимал. И во мне боролись те остатки «окультуренности» из моего прошлого и «зверь», который последнее время взращивался этим миром. Вот он, противник, знаю – надо его убить, иначе умру я. Но только мысль наскакивает на слова «убить» и «человек», как что-то во мне противится этому, во все горло кричит «нельзя!»
Выбор за меня сделал второй противник. Он появился внезапно, я даже успел как-то забыть про него. Худощавый тоже орудовал чем-то острым, и именно ему улыбнулась удача. Он умудрился полоснуть по ране на спине.
Что-то щелкнуло в голове, стерлась та грань, за которую «нельзя заходить»… Осталось только две мысли: «Они меня убьют!» и «Не хочу!». Вторая оказалась настолько яркой и сильной, что мои руки перестали искать удобный захват, перестали перехватывать оружие противника, а просто сомкнулись на его горле и стали сжиматься.
– А-а-а-а-а!!!! – Взорвал ночной лес мой крик, перекрывая затихающий визг твари.
Вместе с моим криком из глотки соперника, лежащего подо мной, вырвался хруст или даже треск, как от рвущейся мокрой ткани. А в руках у меня остался окровавленный кусок его горла.
Осознание еще не пришло, когда худой обхватил меня за шею рукой. Вторая, с зажатым в ней клинком, приближалась к моей голове. Я банально не успевал что-либо сделать. Худой схватил меня, когда я был в неудобной позе, да еще и все руки оказались скользкими от крови…
Чувство страха заполнило мой разум, перед глазами маячил призрак ножа приближающегося ко мне. Мгновения растянулись… Сквозь этот кошмар начали пробиваться два маленьких огонька, слабенько тлея в темноте, но очень быстро разгораясь. Когда они вспыхнули, мир ускорил свой бег. В голове словно взорвалась бомба, пронзив все мое существо дикой болью. Изо рта вырвался даже не крик, а тонкий протяжный вой. И как аккомпанемент мне, рядом так же выл худой разбойник. Вот только закончил он раньше меня…
Последним, что запомнил мой взорвавшийся мозг в ту ночь, были два ярко желтых глаза маленького крылатого песца и тихий голос:
– Ты знаешь, что это магический зверь? Не страшно? – Прошелестела сухой листвой в голове фраза Эн'ори сан-Баста.
«Страшно» – понял я, теряя сознание….
Глава восьмая
Город
За спрос могут бить в нос….
Агентия. Западная провинция. Леса Бистата. Семьдесят первый день от прибытия, утро…
Пробуждение было болезненным. Спина нещадно саднила, веки были слипшимися от засохшей грязи и крови, а голова была похожа на разбитый арбуз, который пытались заново собрать по кусочкам.
Когда удалось продрать глаза, то мне предстала ужасная картина вчерашнего побоища. В шаге от меня валялся труп бородатого грязного мужика, всего заляпанного кровью с вывороченным напрочь горлом. Он так и не разжал свою, как оказалось, трехпалую ладонь, в которой покоился небольшой острый нож.
Его сообщник сидел на земле, привалившись спиной к несчастному кусту, а на его лице застыла гримаса боли. Из ушей, рта, носа и даже из глаз у него вытекла кровь, которая застыла и превратила лицо в ужасающую маску. Маленькие засохшие ручейки, словно мазки сумасшедшего художника, изрисовали всю его голову.
Мне не верилось, что я смог вырвать человеку горло. Непонятной осталась и смерть второго разбойника, просто не помнил как его убил. На какое-то время меня просто «накрыло». Я сидел, пялился на трупы, на кровь вокруг и бормотал какую-то несуразицу. В голове творился форменный бедлам…
Немного придя в себя, я заметил в уголку «экрана» надписи от интерфейса. Дела были плохи, сообщения были одно другого хуже. Первое гласило о разрушении комбеза и рюкзака. Если сравнивать время, указанное в логе, то оно появилось как раз в тот момент, когда меня приголубили у телеги.
Второе сообщение пришло через пять с половиной часов после первого: «Обнаружено деструктивное таменное воздействие третьего порядка. Процедура экстренной капсуляции сознания носителя начата. Превентивные меры защиты активированы… Разрушение блока защиты первого и второго порядков… Восстановление блоков защиты невозможно, деструктивное излучение разрушает блоки на этапе построения каркасного модуля. Критическая перегрузка головного мозга носителя. Для сохранности нейронных связей и восстановления нормальной мозговой активности носителя активирован запуск функции „МС“[12]12
МС – мозговой стазис.
[Закрыть]… Функция „МС“ запущена. Производится отключение восприятия носителя и принудительное снижение мозговой активности до 35 %. Задействовано автоматическое отключение функции „МС“ после прекращения деструктивного воздействия».
Полчаса назад пришло сообщение подтверждающее прекращение деструктивного воздействия и того, что блоки защиты восстановлены, а моя мозговая активность и восприятие возвращены в норму.
Последнее сообщение пришло, судя по времени, в момент моего пробуждения. Сообщало оно о теперешнем состоянии комбинезона: «Режим восстановления структуры приостановлен, возобновление возможно при поступлении необходимых материалов. Получено 34,3 %. Недостаток 66,7 %. Состояние функций модуля КМ13 и ВР[13]13
КМ13 – комбинезон модернизированный, модель номер 13. ВР – вакуумный рюкзак, модель номер 1.
[Закрыть] до восстановления поврежденных секторов: эхолокация – работоспособность 98,9 %; ретрансляция излучения – работоспособность 100 %; мимикрия – деактивировано; сопротивление физической деформации материала – работоспособность 74,3 %; фильтрация и герметизация – деактивировано; синтез – работоспособность 100 %. Производится запуск программы свертывания приборов для восстановления в фоновом режиме. Подтвердить выполнение программы?»
Что это за функции, что за модули КМ13 и ВР, о которых говорилось в сообщениях, я не имел ни малейшего понятия… Моя бестолковка в этот момент туго соображала, и мозг зацепился за слова «повреждение» и «восстановить», поэтому команда на свертывание была одобрена. В то же мгновение с моего тела пропал и комбинезон, и вакуумный рюкзак. А вся грязь, что была на них, осыпалась вниз мелкой пылью. За спиной звякнули несколько медных монет, реквизированных в деревнях, которые я специально положил в вакуумный рюкзак, так как в карманов местной одежде не было. Куда все свернулось для меня осталось загадкой, вокруг не было никаких свертков, кроме моего тюка…
Чуть не завыл от досады. Так хотелось стукнуть свою тупую голову обо что-то. Но вовремя одумался, повреждений на моем теле за одни сутки набралось чересчур много.
В следующее мгновение я осознал одну вещь – вокруг еще было темно. Когда процедура свертывания закончилась, то сразу же окружающее пространство потемнело, а красноватый оттенок ночного зрения пропал. Это стало довольно неприятным сюрпризом.
Когда потрошил тюк, натягивал одежду и складывал остатки скарба в заплечную сумку, напомнила о себе рана на спине. Она затрудняла движение и побаливала, когда вешал на плечо сумку. Но волновала меня не боль, а возможность получить заражение крови, антисептиками в деревне не удалось разжиться, даже простенькой сивухой.
Перевязаться самостоятельно у меня не вышло, а мысль взглянуть на рану пришла уже потом, когда оделся и извлек на удивление чистый клинок из остатков шуршуна. Кстати его тушка была наполовину обглодана, наверное, песец постарался. Кстати, где эта животина? С момента моего пробуждения он так и не появился в поле зрения.
Пока одевался и приводил себя в порядок, вокруг немного посветлело. Похоже уже наступило утро. Плохо. Я не смог удалиться от деревни настолько далеко, насколько хотел. Все из-за этих уродов….
Хоронить трупы не было никакого желания, поэтому я забрал их ножи, несколько медных монет, которые смог найти, и оставил лежать в прежних позах. Честно, отвратительное ощущение обирать трупы, да еще когда они – дело твоих рук.
Единственное, что мне оставалось еще сделать, это наскоро перекусить чем-нибудь из своих поредевших запасов. Пока уносил ноги из деревни, все фрукты от тряски превратились в мятую неприглядную субстанцию, а большинство лепешек просто раскрошилось. Целыми остались только вяленое мясо и сушеная рыба, да речная вода во фляге.
Подумалось, что и бандиты должны были чем-то питаться, а значит где-то рядом у них есть запасы, ведь тут тела лежали без сумок и мешков. Жуя на ходу кусок вяленого мяса и стараясь не смотреть на трупы, я начал обходить кусты, через которые появились разбойники. Странно… По пути мне стали попадаться мертвые птички, мелкие зверьки и даже одна змея. А когда я вышел с другой стороны кустов, то мне открылась поистине постапокалиптичная картина.
Небольшая лесная поляна, в центре которой находился валун с пристроенным на нем мешком. Возле камня на земле лежала связанная девушка в грязном платье, больше похожем на ночную рубашку, а вокруг этого «постамента» в невысокой траве валялись различные мертвые животные. Тут были и птицы, и млекопитающие, и рептилии, и еще какие-то непонятные существа.
– Да что здесь творится? – Прошептал я, стоя на пороге этого «Ада».
Взгляд опять остановился на девушке, и я, осторожно ступая на траву, начал пробираться к ней. Вокруг стояла гробовая тишина, и это не давало расслабиться. Кода подошел к девушке и посмотрел на ее лицо, то сразу понял – она мертва. Помимо связанных рук и ног у нее был заткнут рот грязной тряпкой, завязанный для надежности бечевой. И из-под этого кляпа виднелись засохшие дорожки какой-то субстанции. Такие же засохшие дорожки отчетливо виднелись под носом, а на самой земле была уже почти впитавшаяся лужица с остатками пищи.
Всё понятно, во время приступа рвоты кляп не оставил девушке шансов и она просто захлебнулась. Причём уже несколько часов назад… Кожа вокруг запястий и щиколоток успела слегка потемнеть.
– Господи. Да что же за люди тут живут?
Теперь стала ясной причина, по которой разбойники сразу на меня набросились. Наверно они украли девушку и думали, что я один из поисковиков, разыскивающих её. Одной загадкой меньше… Но какие же они твари!!!
Смотря на мертвую девчушку, я не смог побороть остатки человечности, которые полезли из меня со всех сторон. Её нужно похоронить… развязать и похоронить. Пусть те два ублюдка этого не заслужили, но она достойна если не жизни, то хотя бы нормального погребения.
Взяв оба ножа, изъятых у разбойников, я принялся выковыривать землю прямо у камня, на котором до сих пор лежал нетронутый мешок. И пусть меня догонят, пусть поймают, зато совесть хотя бы в этом останется чиста.
Могила была вырыта ко времени, когда макушки деревьев тронули первые лучи солнца, а я практически выбился из сил и похоже неслабо растревожил рану. Разрезав путы, я аккуратно начал переворачивать девушку, чтобы спустить вниз. Из разреза её платья выпал какой-то медальон на кожаном шнурке. Я замер, рассматривая надпись еще незнакомого мне письма на небольшой пластине. Мгновение колебался, а потом снял его и водрузил на камень, который, получается, стал надгробием могилы.
Когда последние клочки земли улеглись на небольшой бугорок миниатюрного кургана, я с кряхтением распрямился. Нужно было что-то сказать, но после всего этого, в голове царила звенящая пустота. Только сердце начинало черстветь и зажигаться ненавистью к людям. Не знаю, как у других рас, но у бастов такого нет. Там они за ребенка-сироту положили кучу воинов и шаманов. А здесь… Здесь люди видимо ничем не отличаются от своих земных собратьев, где человек человеку волк…
Тишину прервала зачирикавшая птица. Это вывело меня из задумчивости, и я посмотрел в том направлении, где среди ветвей притаилась птаха. Но и она пропела свою песню недолго. Из ближайших кустов вырвался мой питомец и подбежал к дереву. Его глаза полыхнули огнем, и птичка выпала из зеленой кроны дерева, стукнувшись о землю бездыханной куклой.
Я замер в изумлении, посмотрел на мертвую птицу, на довольно скачущего вокруг нее песца… А потом обвел взглядом всю поляну, где царило поле, засеянное семенами смерти…
– Ты! Тварь!!!
– Прорычал я, поворачиваясь к песцу. В тот момент моё состояние можно было описать только одним словом – взрыв! Злость мгновенно поднялась откуда-то из глубин сознания. – Тебе от этого весело!?? Тебе мало смертей??
Почему-то я даже не подумал о том, что кричу на животное, которое только что убило взглядом птицу. Было только жгучее желание задушить его голыми руками. Песец как-то почувствовал это и прижух, опустив крылья и прижавшись к земле.
– Вижу, тебе понравилось? – Махнул по кругу рукой, обведя всю поляну. – А!?? ПОНРАВИЛОСЬ!!!???
Уже практически навис над ним, когда в голове появилась надпись «Таменное воздействие первого порядка. Разрешить трансляцию?» От неожиданности я запнулся. Осмыслив через мгновение чего же от меня хотят, дал добро, и тут же в голову хлынул поток сумбурных образов, напитанных непониманием… Мой питомец был напуган. Он не понимал, за что я на него кричу и наступаю. Он перебирал все варианты от игр до съеденного шуршуна.
Это немного охладило меня. Он же дитя, которое еще ничего не понимает толком… Я тоже хорош, не смог этого понять. Нужно ему объяснить, что можно, а что нельзя. Только как? Как ему это донести?
Идей было не много. Я сосредоточился на образах смерти и стал вкладывать в них весь свой гнев и ненависть… Наверно он понял меня, потому что тут же спросил: «Почему? Ведь мы убивали (картинка охоты), ели убитых (картинка мяса на углях)».
– Потому что любой зверь убивает только в двух случаях, когда голоден и когда защищается. – Сказал я вслух, пытаясь представить все это и напитать смыслом. – Так заведено. Когда зверь начинает убивать просто так, для забавы – это становится ошибкой, сбоем. И от таких сбоев природа избавляется.
Не знаю, получилось ли у меня донести это до питомца, но впоследствии он перестал бездумно убивать. По крайней мере, при мне.
Что ж, надеюсь дальше будет лучше. А чтобы не стало хуже нужно уходить. Слишком долго я был на одном месте…
Агентия. Западная провинция. Деревня Мышиный Луг. Семьдесят первый день от прибытия…
…Все пошло не так с самого начала. Ведь он чувствовал тревогу, только не мог понять, что же ее вызвало… Ох, если бы он знал, то ни за что бы не отправил ее…
Разгневанный маг полночи собирал селян, всех, от мала до велика. А потом осматривал собственноручно каждого, но так и не нашел вора. Ведь все селяне были перед ним, кроме ее одной…
Не найдя искомого, впавший в бешенство маг чуть не убил Ярда, который умолял его послать крестьян на поиски Алсы. А когда осмотр окончился и маг ушел на постоялый двор, сыпля проклятьями, Ярд бросился к односельчанам. Сначала спрашивал, кто видел Алсу, когда, и не может ли она быть у кого-нибудь дома. Но все говорили, что видели ее еще днем.
Сердце старика сжалось в предчувствии беды. Он начал умолять остальных разыскать ее. И селяне, выслушав старика-трактирщика, бросились врассыпную. Кто-то побежал прятать своих детей и дочерей, прекрасно понимая, что вор и пропажа девушки связаны. Кто-то вместе с трактирщиком помчался обыскивать деревню….
До самого рассвета они осматривали все укромные уголки, все амбары и сараи, но Алсы нигде не было. И только когда начало светать они обнаружили следы крови и веревку, висящую на стене частокола.
На поиски Алсы вызвались самые опытные охотники, готовые идти по следу день и ночь. Старик рвался в путь вместе с ними. Но они не пустили…
– Пойми Ярд, с хромой ногой ты будешь нас тормозить. – Говорил один из них. – Мы найдем ее, обещаю…
– Хорошо… – Взволнованно выдохнул старик. – Только прошу, ребятки… Прошу – скорее.
Но даже когда охотники ушли Ярд не смог усидеть на месте. Как вообще можно сидеть и ждать, когда твоего ребенка, твою кровинку, смысл всей твоей жизни кто-то забрал? Лихорадочно обдумывая варианты и отбрасывая в сторону самые невероятные, старик вдруг вспомнил – «Маг»!!! Пусть теперь хоть убьет, лишь бы помог…
Ярд на всей возможной скорости помчался домой, невзирая на хромую ногу. Добежав до постоялого двора, он ворвался вовнутрь словно вихрь. Забежал в спальню, в другую… Пусто. Рванул на кухню, на задний двор, в умывальню… Никого.
«Да где же он!??» – Билась мысль, когда Ярд обошел весь постоялый двор.
И только тут он обратил внимание, что телег во дворе больше нет. Через мгновение Ярд был у восточных ворот. У одной из раскрытых створок, сидел мальчишка подросток, потирая начинающий заплывать глаз. Оказалось что маг, не найдя утром хозяина трактира, заставил парнишку часового пригнать черепаху и запрячь повозки. А когда часовой отказался, мол с поста уходить нельзя, то получил хорошую взбучку.
– Ушел… – Взвыл тогда старик. – Ему все равно…
От этой мысли на глаза навернулись слезы бессилия и досады на самого себя…
До самого вечера охотники не возвращались. Когда солнце начало клониться к горизонту, они показались у кромки леса. Старик, высматривающий их с вышки, помчался навстречу, но когда разглядел, что охотники идут одни, без его дочери, то его шаг немного замедлился, а потом он остановился совсем.
Ярд стоял, вглядываясь по очереди в лица подходящих к нему людей, и искал ответ на свой безмолвный вопрос. В глазах у него таяла безумная надежда, сменяясь болью и горечью утраты… Ноги подкосились и он упал на колени. Его морщинистые руки затряслись, не выдержав нахлынувших чувств.
– Ярд, прости… мы не успели… – Произнес первый из подошедших.
– Где она? – Выдавил из себя старик.
– Там. – Охотник указал направление рукой. – В половине дневного перехода… Не ходи, Ярд, это точно она… – Произнес он, протягивая старику медальон. Тот самый, что Ярд подарил своей дочери в детстве.
Старик взял его и трясущимися руками прижал к груди…
– Моя девочка… – Больше не сдерживаясь, в голос завыл он, покачиваясь на коленях из стороны в сторону. – Моя девочка….
Охотники стояли, окружив его, и молчали. Никто не знал что говорить… Да и могут ли какие-то слова помочь тому горю, что постигло трактирщика?
– Кто? Кто это сделал?… – Старик поднял наполненный болью взгляд.
– Мы напали на след троих. – Начал один из охотников. – Двое шли вместе, а третий немного сбоку, в ту же сторону. В лесу сошлись. Может не поделили что и произошла драка… Там двое убитых лежат, не нашенских….. И могила Алсы… Третий ушел. След теряется у ручья…
Все так же прижимая к груди медальон, Ярд молча встал и, повернувшись, нестройной походкой побрел обратно в деревню. Охотники пошли вслед за ним, не зная, что еще делать. Старик шел, сопровождаемый в полном молчании до самого постоялого двора. Зайти вслед за ним, в оставшуюся открытой дверь, никто из охотников не решился…
Какое-то время трактирщик тихо сидел в комнате своей дочери, держа в руках медальон и смотря в окно. Слезы, не переставая, текли по его щекам, обволакивая растрепанную бороду и блестя в последних лучах солнца.
В отчаянии он оставил посреди обеденного зала разбитую лампу и смазанную маслом бечеву, которую поджег, уходя и запирая дверь. Возле ворот его остановил бдительный часовой:
– Ярд… – Замялся он, подбирая слова. – Не ходи, скоро ворота закрою…
– Ну и что… – Пробурчал старик, обходя часового.
– Постой, Ярд… – Схватил тот старика за предплечье. – Не ходи.
Трактирщик замер на мгновение и поднял взгляд. Часовой немного ослабил хватку, сбитый с толку бурей чувств, отразившейся в глубине старческих глаз…
– Я, хочу, увидеть, свою, дочь. – Процедил сквозь зубы Ярд, вырываясь из захвата.
Часовой безмолвно отступил. Он знал, какое горе пришло к старику в дом, но как его остановить, увы, не понимал….
Вскоре в деревне запылал новый рассвет, вырвавший жителей из своих кроватей. Ярким пламенем был объят постоялый двор Ярда. Всем селом они пытались потушить пожар, но пламя, напитанное болью и отчаянием, не хотело униматься, обжигая всех, кто пытался ранить его холодной водой.
Кто-то смог увидеть в пламени боль и потерю, кто-то порушенные в прошлое мосты, а кто-то безудержную ярость, грозящую лютой смертью всем, кто повинен в случившемся… И тот, кто видел последнее, оказался ближе всех к истине, даже больше, чем сам подозревал.
Старик шел. В лесу становилось все темнее и темнее. И только когда его глаза перестали видеть что-либо вокруг, он остановился, привалившись спиной к шершавой коре дерева. Эту ночь Ярд провел в тревожном сне на холодной земле. Ему снилась дочь – маленькая хрупкая Алса. Она веселилась, играя на лугу, срывала полевые цветы и вязала на голову венок… А он смотрел и не мог оторваться. Наверно даже здесь он понимал, что больше не увидит свою дочь такой, поэтому пытался запомнить, оставить в памяти каждую деталь… Её звонкий смех, милую улыбку с прекрасными ямочками на щеках… Её красивые русые волосы, развивающиеся на ветру… Её взгляд, излучающий тепло и любовь, её объятья…
… Разбудил старика солнечный свет, пробившись сквозь листья деревьев и развеяв прекрасный сон. К обеду Ярд вышел на поляну, где в центре лежал камень, а возле него возвышался небольшой холмик свежей земли. Он медленно подошел к нему и встал на колени. Душа еще не смирилась с потерей, и руки, не слушаясь старика, начали разгребать черную землю.
Когда могила была расчищена, старик замер, всматриваясь в побледневшее лицо своей дочери. Согбенная спина поникла, морщинки на старческом лице казалось прорезались еще сильнее. Ярд еще долго смотрел на любимую дочь. Со стороны могло показаться, что он закаменел. Но вот рука медленно начала движение, потихоньку загребая горсть земли и сбрасывая ее вниз. Потом еще раз и еще…
Когда тени исчезли, спрятавшись под кроны деревьев, поляна была уже пуста. Ярд ушел. Но не обратно в деревню, там его ничего не держало более, как и на этом свете. Толькой уйти в мир иной старик собрался вместе с третьим бандитом, который остался жив и ушел безнаказанным…
Агентия. Западная провинция. Леса Бистата…
Найденный вскоре после ухода с поляны ручей позволил мне привести себя в порядок и помог скрыть следы. Идти по нему пришлось почти полдня. Даже когда ноги в конец замерзли, я все еще боялся выйти на твердую землю. Да, опасность снова заболеть меня тоже пугала, но смерть от рук крестьян все же была гораздо страшней и реальней. Поэтому приходилось скрипеть зубами от холода, но продолжать перебирать ватными ногами по каменистому дну ручья.
После этого пришлось сидеть пару часов на поляне и отогревать ноги, а затем слоняться по лесу в поисках дороги. Самым обидным оказалось то, что примерно через десяток километров восточнее дорога пересекала тот самый ручей… Дважды.
Еще одной проблемой стала сама дорога. Похоже я приближался к крупному населенному пункту. По пути стали попадаться путники и даже повозки с запряженными быками. А чем дальше на восток, тем плотность движения все усиливалась и усиливалась. Сначала я уходил в лес и пережидал, пока пройдут люди. А когда движение на дороге стало постоянным, пришлось вообще с нее сойти и двигаться параллельно, чтобы не привлекать внимания.
Выглядел я сейчас, скажем так, меньше, чем на троечку… Спутанные, неровно срезанные клинком волосы, недобритая борода в купе с парой синяков и краснющими от недосыпа глазами превратили меня даже не в бомжа, а в какого-то упыря. И я не удивлюсь, что первым в мой адрес прозвучит не «Здрасте», а звук тренкнувшей тетивы и свист летящей стрелы.
Одежда тоже после драки с бандитами чистотой не блистала, да еще обзавелась парой небольших прорех. Вот только откуда они взялись? Неужели кто-то в темноте перепутал тюк со мной и потыкал его ножом? Хотя… Худой-то не сразу подключился к драке, после того, как я его оттолкнул….
Заплечная сумка также ярко кричала о непростой жизни. Там на поляне я не сильно обратил на это внимание, но когда отошел от первоначальных впечатлений, то разглядел на ней пятна крови. Они благополучно впитались, высохли, и никак не хотели отстирываться в ручье. Так что сумка могла вызвать живой интерес персон исполняющих здесь роль полиции, коих я уже один раз видел на тракте.
До того, как я вышел на дорогу, меня преследовало чувство, что за мной кто-то наблюдает. Причем это ощущение то появлялось, то пропадало. Это сильно нервировало, особенно когда песец тоже начинал нюхать воздух и искать что-то взглядом. Но ничего не происходило, наверно после всех передряг у меня разыгралась паранойя. Однако, вскоре после выхода на дорогу и ухода в лес, чтобы идти параллельно, это ощущение сошло на нет.
Мои мысли оказались верными, я добрался до города Бистата. Он впечатлял. Нет, город не был гигантским мегаполисом и не блистал белоснежными башнями исполинами. Но он был средневековым. Окруженный каменной стеной, по которой лениво прохаживались одинокие стражники, он выглядел серьёзно. Вместо башен была только надвратная каменная пристройка с двумя бойницами. В ворота потихоньку входили и въезжали люди, иногда загонялся скот. Обратно выходил ручеек потоньше, да и повозки выезжали пореже.
Я сидел в кустах, примерно в трех сотнях метров от стены. Ближе не позволяла полоса «отчуждения». Тут, как и возле деревень, от стен убирали растительность. Меня интересовала стража. Именно они могли стать серьезным препятствием для проникновения в город. Да, я наконец-то решился нормально выйти в люди. Мне нужна была информация, чтобы продолжить свой путь относительно безопасно, ведь осведомлен – значит вооружен. Язык уже более-менее изучен и даже немного натренирован, так что общаться смогу.
Мои тревоги были напрасными, стражники, разморенные под солнышком, старались скрыться в теньке навеса, что обрамлял выдающуюся вперед надстройку и воротную арку. Они практически не цеплялись к проходящим мимо людям, даже тем, кто выглядел еще хуже меня. Похоже таким видом здесь никого не удивишь… Единственное, что вызывало интерес стражи, это въезжающие повозки, которые подвергались дотошному досмотру. Такое случалось редко и длилось до того момента, пока замученный возница не кинет стражу монетку.
Наконец я решился и выбрался из леса, оставив песца на страже нашего добра. Когда проходил сквозь ворота, стража даже не обратила на меня внимания, так мазнула слегка взглядом. Преодолеть их оказалось проще пареной репы. А потом я влился в людской поток и начал разглядывать все вокруг. Одно дело увидеть средневековый город в фильме и совсем другое в реальности. Дома не блистали лоском, скорее наоборот, были обшарпаны и потерты, на земле валялся всякий мусор, в том числе и отходы жизнедеятельности гужевого транспорта. Большинство людей были одеты не в пример хуже меня. Не скажу что все, были тут и достойно одетые, но подавляющее большинство нет. Возможно, это просто окраина и поэтому тут всё так…
Возле домов часто встречались прилепившиеся к стенам лотки, палатки и даже целые торговые павильоны. Складывалось впечатление, что улицы это один длинный разветвленный рынок. Но я ошибался, рынок нашелся потом.
Поход по улицам продолжался, как и мои «зевалки» по сторонам. То, что в городе сильно варежку раскрывать нельзя и надо постоянно следить за окружающим пространством, я понял, когда меня чуть не затоптала четверка конных стражников, пронесшихся по улице. Причем все люди как-то мгновенно рассасывались перед ними, уступая дорогу, и так же мгновенно закрывали за ними образованный «коридор». Это произошло слишком незаметно для меня, непривычного к такому, и я среагировал, когда на меня уже почти наехали даже не думавшие притормозить стражи. Им вообще было все равно, задавят ли они кого или нет, даже внимания не обратили, что из-под лап их монстров выскочил человек.
Именно лап, потому что всадники были не конными в полном смысле этого слова. Животные, которые так резво пронеслись по улице, на коней походили слабо. Это была какая-то смесь птицы и довольно крупного животного. Оно имело пеликаний клюв внушительных размеров и пестрый хохолок на затылке. Четыре мощные лапы с тремя когтистыми пальцами спереди и одним противостоящим сзади взрывали утрамбованную землю улиц. Только массивный круп с седлом и остриженная кисточка хвоста имели сходство с нормальной лошадью. Крыльев у этого странного животного не было, хотя весь его вид твердил об обратном, у птицы они должны быть. Критч – так называли его люди.
Такая ситуация, где меня чуть не затоптали критчи, заставила задуматься и пересмотреть планы. Законов я не знаю, быта и традиций тоже, поэтому придется отказаться от первоначальной идеи остановиться на пару дней в городе. Буду приходить днем, а на ночь уходить в лес. И лишь когда узнаю более-менее реалии, то тогда и буду думать о постоялом дворе. Правда это не помешало мне о них поспрошать и посмотреть изнутри.
Выбрав на мой взгляд среднего пошиба трактир, я направился к нему. Открыв дверь и войдя вовнутрь, успел кинуть взгляд на зал, когда почувствовал, что отрываюсь от земли.
– А ну пшел отседава! – Прозвучало мне в затылок, когда мое тело сделало оборот на сто восемьдесят градусов вокруг неизвестного «центра» окружности.
Так я познакомился с местным бомжом по имени Фор, оказавшись на земле возле него после смачного пинка, которым меня наградил трактирный вышибала. Бомж оказался разговорчивым парнем и просветил меня в какие заведения стоит лезть, а в какие нет. Конечно не бесплатно, пришлось отстегнуть ему пару медяков.
