Текст книги "Картак (СИ)"
Автор книги: Гераклион
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)
– Почему? – Замерев, я посмотрел на него.
– Потому что это может тебя убить. – Показал пальцем куда-то в район шеи травник.
– Что «это»?
– Ах да, ты же не видишь… Ладно, потом. Просто не трогай шею и все. Скоро все узнаешь. Но если невтерпеж, то еду принесут на металлическом подносе, он будет до блеска начищен, можешь на свое отражение в нем посмотреть. Все, я пошел. – И старик, зашаркав, вышел в коридор.
Рядом с ним возник детина в кольчуге и с коротким мечом, лекарь кивнул ему и двинулся дальше. А детина, захлопнув дверь, зазвенел ключами. Пара громких хрустов возвестила о закрытии замка, а затем удаляющиеся шаги дали понять, что остался я здесь в гордом одиночестве.
Агентия. Западная провинция. Гашет. Городская управа. Кабинет цэя Диана.
Сто двадцать второй день от прибытия…
– …Вот, отдашь это нашему кастеляну, он выдаст вам причитающееся. – Когда Жани вошел в кабинет Диана, тот отдавал какую-то бумагу гвардейцу. Взяв бумагу, гвардеец козырнул и вышел из кабинета. – А, Жани. Проходи, присаживайся. – Посмотрев на старика, произнес хозяин кабинета.
– Парень очнулся. – Произнес старик, устраиваясь на стуле.
– Очень хорошо. Ты осмотрел его, может надо что-то?
– Все с ним в порядке. Слушай, он не похож на ту машину для убийств, которую ты мне описал. На, забери, мне не пригодилась эта штука. – Старик протянул Диану «фонарик».
– Может быть… – Произнес хозяин кабинета, забирая его и кладя в стол. – Но артефакт показывал обратное.
– Он у тебя уже сколько без поверок, десять лет? Не удивительно, что он дал сбой.
– Может и сбой, а может и нет. Потом будет ясно, у парня впереди еще допрос, так что может там все и прояснится. Ты подготовил зелья?
– Да. Надеюсь, вы не будете его калечить? Он вроде неплохой, жалко его просто так вот.
– Ты шутишь Жани? Он картак, такими находками сейчас не разбрасываются. Целым он нам нужен гораздо больше, чем по частям. Помнем его немного и все.
– Зачем вы вообще будете его допрашивать? Я думал его сразу в лагерь отправят.
– Тут видишь какое дело… Первой причиной тому был показатель артефакта, он выявил в нем берсерка. И грех было бы это не проверить. Второй было то, что он бесхозный. Понимаешь? У него на теле нет ни одной метки, я сам проверял. В наше время картаки просто так по улице не разгуливают. Попадись он на глаза руннику или кому другому с определителем, век бы доживал в рабском ошейнике, если бы не состоял у кого-нибудь на службе.
– А сейчас он не в ошейнике?
– Сейчас он у нас. Это разные вещи.
– Да как не назови, все одно и то же.
– Ладно, не будем об этом. Третьей причиной оказалось вот это. – С этими словами Диан извлек из стола клинок. – Это меч бастов, именуемый «Клинок Тени». Принадлежать такая штука может только самой «Тени». Надо рассказывать кто это такие?
– Не надо, наслышан. Это «бесшумные убийцы», как их называют в народе.
– Именно. И вот тут возникает вопрос. Откуда у картака БЕЗ хозяина есть «Клинок Тени»?
– Меч что, у него нашли?
– Да. При обыске. У него в сумке хлам всякий был, а вот под рубахой клинок и пол светляка в чешуе[15]15
Выражение «в чешуе» означает что-то наподобие «в мелких купюрах», в данном случае количество медных монет (чешуек) было эквивалентно половине алюминиевой монеты (светляка). Аналогичное выражение есть и для монеты достоинством выше, например: «пол золотого в светляке».
[Закрыть]. Ума не приложу, как он это все там таскал и оно у него не выпадало.
– Интересный тебе попался парень.
– И не говори. Очередная загадка на старости лет.
– Это как посмотреть кто из нас старик. – Хмыкнул лекарь.
– Ну ты же знаешь, что сила накладывает свой отпечаток. Я просто выгляжу моложе тебя, а так мы ровесники. – Добродушно пожурил травника мужчина.
– Это да, не дали боги мне дара.
– Опять начинаешь, старый брюзга… Будешь? – Диан извлек из недр стола деревянный цилиндр, который разделился в его руках на кружку и сосуд.
– Не откажусь.
– Ты знаешь, меня одно удивляет. Есть тут у меня в подчинении один маг, Шуа Серым кличут. Ну как маг, – махнул Диан рукой, – так, перворанговый всего лишь. Лентяй и неряха, пришибленный на голову мешком тщеславия. Даже не знаю, как его королевская школа выпустила…. Но везучий зараза. Представляешь, он за городские ворота толком не успел выехать, как притащил мне этого парня.
– М-да… – Причмокивая напиток, произнес старик. – Действительно везучий. Что ты с парнишкой-то потом делать будешь? Ну, после этого вашего… опроса.
– Да старому знакомому отправлю. Может слышал про Коло Рукоблуда? Нет? Он назначен командиром деста картаков, который сейчас формируют. Там сейчас некомплект как раз в одну единицу. Я уже отправил бумагу, через денек парнишку у меня заберут. Так что сегодня надо отработать по максимуму.
– И почему через ваши ошейники нельзя все сделать чисто и без крови? – Как бы сам себя спросил старик.
– Работы тогда у тебя здесь не будет, вот почему. – Буркнул Диан. – Сам знаешь почему, я не раз тебе говорил.
– Да говорил, говорил… Неужели так никто и не довел до конца исследования этого… Как его там звали?
– Саиран Копатель. Нет, не довели, потому что никто не смог разгадать его вязи. Ты помнишь его историю?
– Да зачем она мне? Гадость эта…
– Гадость не гадость, а знать ее надо. Он же как все разрабатывал, находил древние вещички и передирал с них часть рун. Как он это делал, до сих пор никто не знает. Говорят, у него для этого артефакт какой-то был. Правда после его смерти он пропал.
– Ну и слава богам, что этот хрыч давным-давно загнулся.
– Вообще-то он загнулся не своей смертью.
– Че-е-его?
– Да, его убили.
– Что-то я такого не припомню в истории.
– А этого там и не пишут. Помнишь трактат про «Бунт Красных Поводков»?
– Да, восстание рабов в Империи.
– Бунт начался как раз в том месте, где жил Саиран. Его самого первого повесили взбунтовавшиеся рабы. Это уже потом они стали лавинообразно восставать, потому что контроль новых ошейников был нарушен. А Саирана к тому времени клевали вороны, и некому было исправить ситуацию. Не смотри на меня так, Жани. Это я сам узнал относительно недавно. Проходили через меня некоторые ценные бумаги, контрабандой переправляемые в Мазэмо. Вот там и было донесение тайной стражи Императора. Понятное дело, что Империи давно нет, но болтать обо всем этом не стоит. Это я тебе как другу рассказал, так что ты там особо не распространяйся.
– Конечно-конечно, о чем речь, Диан. Кому я могу рассказать? У меня-то из друзей уже все померли. Ближе тебя только внучка одна осталась.
– Верю. Это я так, на всякий случай.
– Так а чего там дальше? Почему разгадать-то вязи в ошейниках не могут?
– Дело в том, что когда рабы вешали Саирана, у него в усадьбе вышел из строя очень мощный артефакт. Не знаю, может он был завязан на хозяина и когда того не стало он накрылся, может еще что. Но именно этот артефакт положил конец исследованиям Копателя. Он поднял в воздух его усадьбу, да так, что на том месте осталась только яма с десяток локтей в глубину. А ударная волна разогнула деревья на добрую сотню полетов стрелы от эпицентра. После этого у нас остались только поводки, которые мы используем по сей день, а полноценные рабские ошейники так и остались там, во взорванной усадьбе Саирана Копателя… – Прервался Диан, сделав большой глоток из кружки. – Представляешь, одел рабский ошейник заключенному и все, не надо бить или мучить его, он сам все расскажет, только прикажи.
– Ага, тут бы такое тогда с рабами творить начали. Фу, даже думать об этом не хочу. Ты представляешь, полное подчинение, практически подавление воли? А ведь раб все чувствовал бы и понимал, только сделать ничего не мог бы.
– Ты так говоришь, будто сейчас с ними ничего подобного не делают.
– Сейчас у них есть выбор – не подчинись и умри или подчинись и терпи. А если бы Саиран доделал бы свои ошейники, то сейчас у рабов и этого не было бы.
– Ага, а еще они могут грохнуть хозяина. Конечно тут же уйдут вслед за ним, но все же могут.
– Зато это заставляет этих… хозяев, – выплюнул Жани слово, будто противную слизь, – не так сильно перегибать палку. Должны же они понимать, что у рабов есть предел и лучше…
– Все, хватит! Не будем об этом. Ты знаешь, что мы никогда в этом вопросе не придем к соглашению. Ты считаешь, что без рабства было бы лучше. Я наоборот, что оно нужно, ибо люди хорошо работают только из-под палки. Так что давай без ругни… Лучше расскажи как там Маки. Все постигает магические таинства или уже устроилась в гильдию?
– М-да, ты прав. – Немного остыл старик. – Маки… – Пожевал он губами. – Устроилась в гильдию этой весной.
– Так это же хорошо! Чего так грустно вздыхаешь?
– Про полковых магов указ слышал?
– Конечно.
– Маки одна из таких счастливиц. Старые пердуны в гильдии взяли и отправили молодежь в армию. «Пусть набираются мудрости в полевых условиях». – Скривив лицо, спародировал кого-то лекарь. – Тьфу! Самим страшно наверно, вот и прячутся за спины сопляков.
– Жани, но если она откажется, то силой её никто не сможет заставить, кроме короля конечно.
– Да в том-то и дело, что Маки сама туда рвется. Говорит, всех до белого каления доведет здесь, если её в нормальное место не отправят. Никакого сладу нет.
– Ну-ну, не вешай нос, дружище. Тут пока я распоряжаюсь, кого и куда приставить. Определим ее к снабженцам, и на месте сидеть не будет, и в самое пекло не попадет. Как тебе такой выход?
– Спасибо, Диан, я у тебя в долгу. – Приободрился травник. – Так и быть, сегодня ты выиграл в споре про рабство.
– Ну ты и засранец. – Усмехнулся Диан. – Давай выпьем что ли за хороших друзей, которые в нужный момент приходят на выручку? – Поиграл он бровями.
– Давай…
Агентия. Западная провинция. Гашет. Городская управа. Казематы.
Сто двадцать третий день от прибытия. Утро…
– Ай! С-с-с… – Зашипел я.
– Не дергайся, потерпи еще чуть-чуть. – Произнес Жани, обрабатывая раны на моем лице.
Нынешняя ночь была для меня насыщенной. Как и обещал лекарь, меня плотно накормили и напоили. Я даже на какое-то время смог представить, что не все так плохо в моем положении, как могло показаться. Но потом вспомнил про терзавший меня вопрос и посмотрел на свое отражение в подносе.
На мне был ошейник. Чертов рабский ошейник, что я видел на тех беднягах, которых избивали бомжи на улице! Я стал тем, кем больше всего боялся здесь стать – рабом. Но это было не самое хреновое событие за всю ночь. Дальше меня ожидал еще один сюрприз.
Через некоторое время после ужина в камеру зашли два вооруженных стража и отконвоировали меня в другое подземное помещение – пыточную. Переступив порог той комнаты, я даже запнулся, когда осознал, что же вижу в ней. Сотни различных приспособлений и инструментов, служащих только одной цели – причинять боль разумному, вот что находилось там. И как апофеоз всего в центре этой здоровой «кунсткамеры» находился заляпанный старой высохшей кровью деревянный стул с лямками для зажатия рук, ног и головы. Больше половины набора палача в этой комнате мне было незнакомо, и я даже боялся представить для чего все это нужно. Но вот всякие железки, греющиеся в зажженной жаровне, металлическое ложе, висящее на цепях возле неё, дыба и различные пирамиды, наподобие «Бдения» или «Испанского осла», были красноречивее всего остального. А когда взгляд упал на «саркофаг» с шипами вовнутрь (не помню, как называется эта штука) у меня подкосились ноги.
Упасть мне не дали мои конвоиры, которые быстро подхватили меня под руки и поволокли к стулу. Только когда меня усадили в него, в голову наконец пришли мысли, что нужно бы сопротивляться. Но было уже поздно, руки и ноги были закреплены и сейчас охранники раздумывали, стоит ли привязывать голову.
– Оставьте так. – Прозвучал из темного угла мужской голос.
Присмотревшись, я распознал там деревянный стол, за которым сидела человеческая фигура. Как она выглядела, рассмотреть не получилось, слишком темно было в том углу. Но его слова возымели мгновенное действие, стражи отступили от меня и, развернувшись, зашагали на выход.
Хлопнула дверь, оставляя меня наедине с незнакомцем. Во рту от ужаса пересохло настолько, что у меня даже не получилось выдавить и слова. А так хотелось жалобно пропищать «Может не надо?»
Несколько секунд ничего не происходило, фигура сидела неподвижно, а я рыскал по ней взглядом, пытаясь найти отклик понимания и сострадания, осознавая при этом, что все бесполезно. Затем дверь в комнату снова отворилась и в нее зашел человек – ужас этой ночи, который еще долго будет сниться мне в кошмарах. Это был заплечных дел мастер. Весь внешний вид вошедшего просто кричал об этом. Его голову закрывала черная маска, руки были облачены в толстые перчатки, видимо для защиты от жара углей. Поверх серой рубахи с закатанными рукавами и темных штанов на нём был одет кожаный, весь исцарапанный и запятнанный темными разводами фартук.
Он остановился у входа и вопросительно уставился на темную фигуру.
– Можешь начинать. – Лаконично ответила она.
Палач кивнул и двинулся ко мне. А в темном углу зажглась свеча, потом еще одна и еще, пока их не стало ровно пять. Они осветили стол, на котором лежала кипа чистых листов и стояла чернильница с палочкой для письма. Вместе со столом они осветили и фигуру, которая оказалась среднего возраста мужчиной с неприметной внешностью и пустыми серыми глазами. Из одежды удалось рассмотреть на нем только серый плащ, который закрывал все остальное кроме рук. Они высовывались через прорези в нём и были облачены в рукава серой рубашки. Никаких знаков или вышитых вязей на нем не было, только на манжете одного из рукавов я смог заметить уже один раз виденное мной изображение-эмблему – ворон, клюющий змею…
– Итак, приступим. – Произнес он. – Картак по имени Дим, это ты?
Я не знал что отвечать, из головы вылетело практически все, во рту была пустыня, и язык по ней еле ворочался. А еще я не знал, кто такой картак и боялся ошибиться с ответом.
На мое молчание дознаватель просто кивнул. А затем на меня вылился кувшин холодной воды. Это палач незаметно подкрался и плесканул его мне на голову.
– Повторяю вопрос. Картак по имени Дим, это ты?
– Я Дим. Только не к… ка-артак… – Хватая воздух ртом, как рыба, выдавил я из себя. Сейчас ко мне пришло понимание, что на вопросы лучше отвечать, иначе живым отсюда можно не выйти.
Помнится, разговор с Ярдом перед моим уходом из трактира натолкнул меня на мысль, что надо бы придумать более подробную и правдоподобную историю моего здесь бытия, ведь тогда не получилось внятно объяснить старику откуда я, зачем иду на восток и все остальное. По дороге в Гашет мне подумалось, а вдруг попаду в такую ситуацию, где отмолчаться не получится и нужно будет что-то рассказать? И это что-то должно быть правдоподобно, причём настолько, чтобы сильно не солгав, можно было скрыть настоящую историю. Ведь неизвестно, как отнесутся здесь к пришельцу, обладающему непонятными способностями и магомеханическими устройствами.
Именно в пути я сочинил более-менее пристойную байку. Она была проста: жил с отцом на западе, в лесах у Костяных гор. Матери не знал, в людском обществе практически не бывал. Когда отца не стало, пришлось уходить, потому что одному оказалось сложно выживать. Тем более я молод и мне очень не хватало общения. Меч (клинок бастов) стал наследством умершего отца. Откуда он у него был, отец не рассказывал, а я и не спрашивал. Попав в обжитые земли, столкнулся со свинством и невежеством людей, поэтому старался продвигаться по стране незаметно, в основном по лесам. Именно поэтому не попал ни к кому в рабство и не преступил законов. О комбезе и переводчике естественно рассказывать не собирался, поэтому в легенде они не фигурировали, как и Мэр-ро, потому что таких зверей люди не приручали. Они их боялись и убивали, если могли. Шел я на восток, так как знал из рассказа отца, что далеко-далеко есть страна, где нет рабства. Вот и все.
Эту легенду с дополнительными деталями для правдоподобности я и рассказывал дознавателю. Мне конечно не верили на слово и поэтому били, топили, прижигали, заламывали и даже резали. Правда без серьезных увечий. Но очень больно… И я прекрасно понимал, что отступать от легенды нельзя, иначе порежут, прижгут и поломают гораздо сильнее, выясняя истину.
Среди всего ужаса, что творился тут этой ночью, у меня даже вышло получить ценную информацию. Она запомнилась мне на всю жизнь, вместе с той болью, что сопровождала меня каждую секунду. Так я узнал, что являюсь картаком… да и вообще кто такие картаки на самом деле. Есть среди разумных маги, а есть простые смертные, не обладающие силой. Но еще есть небольшая прослойка между ними, так называемые недоразвитые маги – картаки.
Ближе всего по смыслу это слово можно было перевести как инвалид, только в магическом смысле. И из-за своей особенности получалось, что находились картаки между молотом и наковальней. Для магов это были калеки, недоразвитые ублюдки, а у простых людей к ним сложилось отношение, как у русских к ментам, вроде и человек, но в то же время скотина. Если удавалось (главное слово «если»), картаки шли на воинскую службу, потому что там они ценились как сильная боевая единица, ведь кроме мага только они могли сражаться рунным оружием. Но чаще всего их ждало рабство.
Особенность картака в том, что он имеет способность накапливать магическую энергию, как обычный маг, но вот использовать ее – нет, только при помощи костылей-артефактов. А ходячая батарейка, которая будет всегда при тебе, постоянно восполняющая свой резерв – это отличное подспорье для мага. Пусть и есть неодушевленные аналоги «батарейки», но они не умеют так защищать хозяина, как раб, жизнь которого зависит от жизни владельца ошейника.
Для картака у людей существовало три пути: армия и относительно свободная жизнь; рабство у мага и работа охранником-батарейкой; рабство при королевском дворе, где охрана короля комплектовалась из картаков и магов (третий вариант от второго мало чем отличался). Быть свободным гражданином у таких магоинвалидов шансов практически не оставалось. Некоторым богатеям закон не писан, и если им захотелось заиметь «батарейку на ножках», то они ее приобретали, не взирая на твое мнение. Остановить их могла только сильная структура, например такая, как войска.
Почему за картаками велась такая охота? Они были редкостью. Соотношение владеющих силой было примерно таким: тысяча магов на одного картака. Причем среди картаков тоже были какие-то уникальные, еще более редкие кадры, обладающие способностью «берсерк».
А теперь представьте богатых и влиятельных магов. И помашите перед их носом магической редкостью. Что потом произойдет? Вот именно…
Большинство истязаний и побоев мне досталось из-за неверия дознавателя о том, что я не знал про свою способность. Треть досталась за утверждение, что у меня нет хозяина, ведь дознаватель знал местные реалии и был немало удивлен моему заявлению. И остальное мне досталось за клинок бастов и непонятную мне способность, которую дознаватель называл «берсерк». Видимо он имел в виду мое состояние, когда на глаза падала кровавая пелена, а сила начинала бить через край.
Наверно только мое упрямство и непонимание это ли он имеет в виду или нет, позволило мне сохранить такую мою особенность втайне. Похоже, я уникальнейший картак, причем мои мучители даже не подозревали насколько. Хотя нет, вру, подозревали и поэтому допрашивали. Но так и не узнали всей правды…
Затем, после допроса, меня принесли в мою камеру. Этого у меня уже не осталось в памяти. Последнее, что запомнилось – как палач прижигает мне ногу раскаленным железом, а затем спасительная темнота. Видимо организм слишком сильно перенапрягся и не перенес еще одну дозу мучений.
Проснулся я от ощущения ноющей боли. Меня кто-то гладил… или натирал. Когда получилось открыть глаза, то я смог рассмотреть лекаря Жани, который сидел на стульчике возле моего лежака, весь обставленный бутылями и горшочками. Вокруг валялась куча тряпок вымазанных в крови, а на коленях у него находился моток с еще чистыми.
Он отрывал лоскут от этого мотка, смачивал чем-то резко пахнущим, затем макал тряпку в один из горшочков и начинал протирать мое тело. Ощущения от этого были очень неприятными, особенно когда он проходился по порезам или ожогам. От этого я стонал и пытался отползти куда-нибудь подальше. Жани такие попытки пресекал, требуя, чтобы я лежал тихо и не шевелился, пока он не промоет раны и не наложит заживляющую мазь с повязками.
Мне было настолько хреново, что в промежутки, когда он смачивал новую тряпку, я погружался в полудрему и снова просыпался от его прикосновений. Так продолжалось некоторое время, пока измученный организм не перестал чувствовать что-либо вообще, кроме сильного истощения. Только тогда мне удалось снова погрузиться в тяжелый, вязкий полубред-полусон.
Следующее пробуждение произошло, когда мне принесли еду и воду. Лекарь все еще был здесь, готовил мазь и повязки. Он-то и заставил меня поесть и утолить жажду, потому что сам бы я этого сделать не смог, да и не лез мне кусок в горло…. без посторонней помощи.
Затем еще несколько коротких мгновений сна без ощущения боли, после которых пришла пора вставать, иначе наложить повязки было невозможно. К утру я частично стал напоминать мумию, весь в бинтах и «забальзамированный». Теперь лекарь, не спавший всю ночь, обрабатывал чем-то мое лицо, которое украшали синяки, разбитые губы и похоже сломанный нос.
– Терпи, терпи парень. – Причитал он, смазывая очередной синяк. – К вечеру будешь как новый.
– Шутишь, старик? Как я могу быть новым после этого? – Проскрипел я сорванным голосом.
– Зря не веришь. От меня уходят либо здоровые люди, либо не уходят совсем… ну ты понял. Единственное, с чем не могут справиться мои руки и ум – это магические болезни. Дара нет у меня.
– Люди-то может уходят. И я наверно уйду, но уж точно не к вечеру.
– Тебе сегодня положено усиленное питание. Будешь есть – будут силы. А будут силы, то мои мази прекрасно справятся со всем до вечера, вот увидишь. – Убедительно произнес старик. – Ох-хо-хо, что же они тебя так. Отпирался наверно?
– Нет, не отпирался… Они не поверили, что не знал о своих способностях, и что у меня нет хозяина. Да и за отцовский клинок досталось.
– Дык как ты не мог знать-то про свои способности?
– Жани! Глянь на меня. Я в лесу всю жизнь жил. Кто мне это мог рассказать?
– А родители? Ты не смотри, мне доклады после твоего допроса на стол не клали. Я к ним отношения не имею, поэтому и спрашиваю. Но если не хочешь – не отвечай.
– Нету в этом мире у меня родителей… – Проскрипел я. – Мать не помню, только отца. Он мало рассказывал, в основном как выживать. Про людей тоже говорил неохотно, сволочами всех называл. Теперь я его понимаю… В один прекрасный день он ушел на охоту без меня и больше не вернулся. Не знаю, что с ним случилось, задрал ли зверь, или я так надоел, что он убежал. Это тайна для меня по сей день. Я искал его, обошел все знакомые места, старался быстрее вернуться домой, вдруг он лежит там раненый и ему нужна помощь… Встречали меня только пустые стены. Поиски ничего не дали, и я просто ждал, год, два… А потом не выдержал и ушел. Теперь я здесь, побитый и замученный.
– Кхм… Печальная история… – Немного смущенно произнес старик.
– За клинок мне досталось, потому что я не знаю, откуда он у отца. Когда уходил из дома, я перерыл все вещи, в том числе и отцовские. Среди них-то и нашел клинок. О том, что он принадлежит каким-то бастам, понятия не имел. Но мне не поверили… Жани, сегодня ночью меня снова будут пытать?
– Нет. Ты отправишься в тренировочный лагерь.
– Почему? Я же ничего не сделал.
– Не в этом дело. Сейчас об этом не говорят, но слухи наверху ходят, – ткнул он пальцем в потолок, – что в Мазэмо неспокойно, и начинается подготовка к военным действиям. Пока не ясно, против кого собираются силы, но наш король решил подстраховаться. Идет набор. Можно, конечно, откупиться или выставить раба за себя, но у тебя нет таких денег, да и раба думаю тоже. Тем более ты картак, поэтому так просто тебя не отпустят. Был бы шанс, если бы у тебя был серьезный покровитель, да и то очень малый. Такие, как ты, очень сильно требуются в войсках. Но большинство картаков служат либо при короле, либо спрятаны богатеями в подвалах, ведь толстосумы прекрасно знают, что их могут лишить такой прекрасной «игрушки». Так что тебя, свободного во всех смыслах, без боя не отдадут никому. Ты зря беспокоишься, поверь, для картака войска это неплохая альтернатива. Останься ты свободен и в один прекрасный день кто-нибудь из магов все равно нацепил бы на тебя ошейник. А у них служить, скажу я тебе, очень тяжко.
– Понятно… – Задумчиво протянул я. – Наверно ты прав.
На самом деле я думал о другом. О том, что военная подготовка здесь будет не лишней, ведь я не умею драться и владеть холодным оружием, а в этом мире оно одно из основных. И попутно буду искать способы сбежать, не может быть «замок» без «ключика», и ошейник тоже должен как-то сниматься. Беспокоило другое – Мэр-ро остался один. И воображение уже тысячу раз нарисовало, как он бросится в город в поисках меня, и люди поднимут его на вилы. Или какой-нибудь маг распластает его тушу для опытов.
Зараза! Что же такое «не везет» и как с этим бороться?..
Агентия. Западная провинция. Гашет. Городская управа. Вечер…
Кормили меня в этот день усиленно, как и обещал лекарь, буквально через каждые два-три часа. Но сытости почему-то я не чувствовал, только сильный зуд под повязками. К полудню мое самочувствие улучшилось, у меня даже получилось самому встать и добраться до ведра, где я справил нужду.
Несколько раз приходил Жани, проверял повязки, подмазывал раны мазью, удовлетворенно кивал и уходил. К вечеру, когда он пришел последний раз перед моей отправкой, сняли повязки. От зуда под ними ноющая боль почти не чувствовалась, поэтому я не поверил своим глазам, когда вместо ран на теле остались белесые пятна новой кожи и уже вполне зажившие шрамы. Чувствовал я себя к тому моменту не сказать, что хорошо, но той боли и усталости, как утром, у меня не было. А такой вид под повязками вообще не укладывался в голове.
Я удивленно взглянул на лекаря. Тот хмыкнул, мол «Я же тебе говорил» и повел меня куда-то по коридорам. Честно, ожидал чего угодно, даже того, что меня опять будут пытать. Но через некоторое время мы оказались на заднем дворе, где светило вечернее солнце. Он был практически пуст, только несколько бочек с водой стояло у деревянного забора.
Тут мне позволили вымыться (все кроме шеи) и принесли одежду, мою старую. К тому моменту, как я выкупался и оделся, во двор через ворота заехала пара всадников. Окольчуженные, в шлемах и со щитами. На поясе у них покоились меч и свернутый хлыст, а на верховых животных, чуть позади всадников, были смотанные рулоны ткани.
– Иди за мной. – Махнул один из них рукой и, развернув животное, поехал наружу.
Я послушно отправился вслед за ним, выходя на узкую улочку. Второй всадник пристроился за мной и последним выехал со двора. Ворота закрылись, оставив за забором смотрящего мне в след лекаря. Вот и все, теперь в лагерь.
Прошли мы совсем немного, до более широкой улицы, где за поворотом стояли еще два всадника и цепочка таких же, как я, «окольцованных» ребят.
– Становись в строй. – Сказал ехавший за мной всадник.
Я пристроился в конец колонны, после чего всадники распределились вокруг нее, и прозвучала команда «шагом марш». Всего в отряде было десять человек, включая меня, и четверо всадников. Так мы выехали на более оживленную улицу, а затем вообще на проспект, где сновало много людей и повозок.
Да, вот теперь мне удалось хорошенько рассмотреть Гашет. Он был чище и гораздо красивее Бистата. Высота домов достигала пяти этажей, это были целые усадьбы с лужайками перед домом и задним двором. Вокруг домов частенько встречались декоративные кусты и клумбы, иногда там росли даже небольшие деревца, дорожки были вымощены камнем, как и сама улица. Заборов практически не было, но никто из прохожих даже не думал наступать на лужайки, все ходили только по дороге. Сами дома были очень красивыми, по архитектуре чем-то напоминали готическую, такие же вытянутые, с острыми шпилями, расписанные замысловатыми узорами.
Один раз мы вышли на площадь, где я, не поверив своим глазам, уставился на фонтан. Да, тут был настоящий фонтан. Круглая площадь была почти пуста, только прохожие струйками переходили с одной улицы на другую. Потом была еще одна площадь, только без фонтанов, а затем и множество других улиц. Мы выехали практически с самого центра. По мере того как мы продвигались, дома становились ниже, сначала в четыре этажа, потом в три, в два, и совсем одноэтажные. Убранство лужаек, как и они сами, становилось беднее, а затем и вовсе пропадали, сменившись легкими матерчатыми прилавками и навесами. Росписи с домов практически исчезли, как и красивая архитектура. Дома становились серыми и грубыми, чистый функционал – говорил их внешний вид.
Чем дальше мы удалялись от центра, тем более заметными становились изменения. Скорее это были уже ремесленные районы, а там черт его знает, кто живет в узких улочка, разрезающих монолитную стену домов. Судя по тому, что улица, по которой мы шли, была достаточно широкой, она вела к воротам. И именно поэтому она была относительно чистой. В улочках, которые примыкали к ней, глаз иногда выхватывал хлам и мусор, разбросанный на земле, и даже бегающих крыс довелось пару раз увидеть. Эти твари наверно во всех мирах имеются, как и тараканы…
Улица действительно привела к воротам, а затем к мосту через ров. Блин, издалека мне казалось, что стены у города не настолько большие. Но когда я проходил через ворота, то складывалось впечатление, что прохожу тоннель через гору. Стены были очень массивные, толщиной в пару десятков метров, не меньше. Арка ворот тоже была очень большой, по ширине здесь проехал бы КАМАЗ, а в высоту поместились бы все два. Даже не представляю, как строили такую громаду.
Солнце уже клонилось к закату, когда мы отошли от города на несколько километров. Людей на дороге становилось все меньше и меньше. Наш отряд продвигался молча, даже удивительно, что никто не произнес ни слова, в том числе и конвоиры.
Так мы шагали, пока солнце не село. Судя по его местоположению, мы двигались на восток, куда в принципе мне и надо было. Конвоиры остановились у небольшой рощи, среди которой оказалась поляна со старым кострищем, и приказали разбить лагерь, скинув рулоны с тканью на землю. Мы подошли и каждый выбрал себе рулон из кучи. Это были наши походные лежанки и одеяла, так сказать, два в одном. Двоих отрядили собирать дрова, еще двоих отправили за водой, тут вроде метрах в тридцати ручей должен течь. Так же назначили кашевара и выдали ему крупу с котелком, сказав дожидаться дров и воды.
