Текст книги "По зову долга (СИ)"

Автор книги: Гедеон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 15 страниц)

От чтения сержанта отвлекла вошедшая в зал колоритная процессия. Возглавляли её два суровых мордоворота в красно-чёрной кожаной униформе, украшенной неимоверным количеством декоративных застёжек, молний и замков. А за ними шло нечто, что в первое мгновение Чимбик принял за андроида. Приглядевшись внимательней, репликант сообразил, что перед ним человек, тело которого было снабжено декоративными платиновыми имплантами. Что-то похожее он видел в одном из журналов и, говоря откровенно, принял за фантазии графического дизайнера. Но теперь, глядя на подобное воочию, сержант гадал о мотивах, побудивших проделать такое со своим телом.

Вживлённые в надбровные дуги платиновые пластины искусно повторяли природную форму бровей. Лишённые мочек уши мужчины украшала имплантированная в кожу затейливая платиновая вязь, зрительно удлиняющая и заостряющая уши. Платиновые импланты так же поблёскивали на висках и обрамляли нижнюю челюсть. Создавалось впечатление, что человек носит элемент небывалой брони, которая в любой момент скроет лицо сверх современным силовым полем. Но если бы такие технологии существовали – репликанты бы знали о них. И использовали.

Чимбик оценил обилие прочих украшений и пришёл к выводу, что, лицевые импланты всё же носили чисто декоративную функцию. На вкус сержанта – внешний вид человека от этого не выигрывал. Но репликант мало что понимал в человеческих канонах красоты. Будучи прагматиком до мозга костей, он не мог понять смысла подобных манипуляций с телом. Лишь платиновые импланты, заменявшие ногти, могли бы принести владельцу практическую пользу, если бы не их размер и форма. Длинные, выполненные в форме звериных когтей, они не годились ни для какой работы. Вообще весь вид этого человека красноречиво говори о том, что физическим трудом он пренебрегает.

Репликант попытался на глазок прикинуть вес всех браслетов, перстней, цепей и прочих побрякушек. Выходило никак не меньше десяти килограмм.

За переносчиком богатства в почтительном отдалении шествовала группа схожих с ним людей. Одежда мужчин расцветкой и покроем повторяла одеяния их явного лидера, за исключением нормальной длины рукавов. Ну и украшений у них едва ли набиралось на килограмм.

Все женщины носили богато украшенные оплечья с неизвестными репликанту гербом и вензелем под ним. В остальном – всё то же характерное обилие перстней, браслетов и декоративных имплантов на теле. Разнилось лишь их количество.

Форма ушей и вживлённые в них имплантаты так же повторяли уши предводителя.

Державшаяся подчёркнуто-равнодушно Эйнджела неожаданно подсела поближе к репликанту. Сержант удивлённо покосился, но от вопроса о причине столь резкой перемены поведения воздержался.

– Это что за стратегические залежи драгоценных металлов? – вместо этого поинтересовался он, показывая глазами на карнавальную процессию.

– Остроухие, – с ненавистью выдохнула Эйнджела.

Она смотрела в сторону, будто сам вид процессии вызывал у неё неприязнь.

– Это я вижу, что остроухие, – Чимбик, порядком озадаченный реакцией девушки, теперь изучал разряженных чудиков с куда большим вниманием. – А кто они? Откуда?

– Выродки с Эдэма. Странно, что без рабов.

– А, так вот они какие… – протянул Чимбик. – Мы изучали их строй в общих чертах, упор делался на вооружённые силы. А чего они такие… разукрашенные?

– Они поклоняются богатству, – даже не сказала, а прошипела девушка.

Её красивое лицо перекосилось от смеси ненависти и презрения, отчего на миг стало уродливым и отталкивающим.

– Точнее, они делают вид, что поклоняются богу, но любовь их бога выражается в богатстве. Если ты беден – бог тебя не любит. А раз бог тебя не любит – прямая тебе дорога в рабы.

Чимбик удивлённо отметил, что Эйнджелу ощутимо потряхивает. Эта реакция вызывала у репликанта недоумение: на ту пару молодых людей, что попытались к ней пристать, девушка даже не посмотрела.

– Что с вами, мисс Эйнджела? – поинтересовался он.

– Просто не люблю остроухих, – не сказала, а будто сплюнула она. – Как и все нормальные люди.

Репликант невольно оглядел зал ожидания. Подавляющее большинство граждан не обращали особого внимания на процессию эдемцев. Лишь несколько человек брезгливо поджали губы и пересели в противоположный от остроухих край зала.

– Никто больше так не реагирует, – заметил он.

– Потому что мы в первом классе, – холодно бросила Эйнджела.

Успокоилась она столь же стремительно, как и вспылила. Теперь её вид выражал лишь сдержанное недовольство, не более того. Но от репликанта она так и не отсела, что оказалось неожиданно приятно Чимбику.

– Богатые люди редко отличаются сочувствием к менее удачливым собратьям.

– А вы? – не удержался от вопроса репликант.

Насколько он успел понять, в деньгах близнецы Лорэй нужды не испытывали.

– А я эмпат, – напомнила ему Эйнджела. – Я сочувствую даже тем, кого ненавижу.

– То есть вы постоянно ощущаете чужие эмоции? – заинтересовался сержант. – Или это как-то по желанию? Ну, вроде как включить, или выключить?

К своему стыду, в свете навалившихся забот он не придавал особого значения этому свойству. Оно не мешало, и не помогало, а значит не стоило внимания. Но теперь репликант начал понимать, что в этом качестве может заключаться ключ к пониманию Эйнджелы. И решил получить максимум информации, с прицелом использовать дар девушки в интересах выполнения поставленной задачи.

– Это один из органов чувств. Ты же не можешь отключить, к примеру, слух? Или чувство вкуса? Перестать осязать?

Сержант попытался представить каково это – постоянно ощущать чужие эмоции, чувства, переживания. А потом – что Эйнджела чувствует, находясь рядом с ним. Ничего хорошего. А если прибавить к этому окружающую их толпу... Эмоциональный хаос.

Чимбик пришёл к выводу, что эмпат должна находиться в состоянии сильнейшего стресса. Психика для того, чтобы выдержать подобное, должна быть просто стальной.

– Даже не представляю, насколько это тяжело, – наконец тихо сказал он. – Скажите… Тогда, на поляне – мы же ваши чувства ощутили? Когда я приказал Блайзу вырезать вашей сестре глаз. Почему вы больше так не делали?

Эмпат одарила его долгим взглядом, значение которого репликант не сумел интерпретировать.

– А тебе очень хочется повторения? – наконец ответила девушка.

– Нет, – честно признался сержант. И неожиданно – в первую очередь для самого себя, – добавил:

– Простите, мэм.

Брови Эйнджелы удивлённо приподнялись:

– За что?

– За то, что мы не умеем поступать по-человечески. Я бы хотел, чтобы мы тогда решили проблему иначе.

Эмоциям, которые он сейчас испытывал, в личном словаре сержанта определения не находилось. Как и понимания, что с ними делать. И это вызывало злость на самого себя. Он одновременно понимал всю разумность и правоту принятого решения захватить и запугать предполагаемых агентов противника, и стыдился этого. Ненормальное, нездоровое противоречие. Как и не было нормальным желание извиняться за свои поступки.

Но стоило Чимбику увидеть потеплевший взгляд Эйнджелы, как всю эту кашу разом выдуло из его головы.

– Признать ошибку и попросить прощения... – произнесла она после паузы. – Да ты и впрямь не человек.

Чимбик растерянно моргнул, не понимая, как истолковать эту фразу. Он опять сделал что-то не то, или это одна из тех шуток, которыми обмениваются люди?

– Люди так не делают? – осторожно уточнил сержант.

– Не знаю, – Эйнджела весело прищурилась и пожала плечами. – Сама не видела, но ходят легенды...

Тут уже улыбнулся и сержант.

Глава 11

Планета Новый Плимут. Космопорт – лайнер “Комета Галлея”

– Может, ты выкинешь к чёрту эту вашу броню? – в очередной раз негромко предложила Эйнджела. – Она очень приметная, а нас ищут. Запросто могли сменить правила и начать досматривать даже пассажиров первого класса.

В ответ сержант молча помотал головой. Броня была для него второй кожей, неотъемлемой частью жизни любого из репликантов. В броне они жили, в броне воевали, в броне и погибали. Идея выкинуть её казалось Чимбику даже не кощунственной, а попросту недопустимой. Как выбросить свою ногу, или руку.

– Всё в порядке, мэм, – успокоил её репликант. – Багаж пассажиров первого класса досматривается автоматическим сканером. У меня есть оборудование, способное его обмануть. Проблем не возникнет.

– Досмотр проходим порознь, – мрачно пригрозила Лорэй репликанту.

Продолжить разговор об излишне привлекающей внимание броне эмпат не стала – помешал прошедший мимо патруль – офицер в сопровождении троих киборгов. Репликант взглянул на этих квазиживых солдат и скривился.

– Чёрт, ну у меня и родственнички, – сказал он. – Вы их глаза видели? Как у рыб.

– Почему родственнички? – не поняла Эйнджела.

– Они, как и я, по сути – биороботы, – объяснил сержант. – Органическая основа, и кибернетические имплантанты. Только если у нашей модели имплантанты призваны улучшить боевую эффективность в связке со снаряжением и вооружением, то у этих обкорнали всё – от мозга до конечностей. Вместо рук – манипуляторы с модульной компоновкой. Мозги – обрезаны и напичканы электроникой. Самостоятельное мышление – минимальное. Они даже пищу принимать сами не могут. Варварство, примитивизм.

Сержанта невольно передёрнуло. Киборги вызывали у него неприязнь, замешанную на страхе оказаться похожим на этих монстров. Бесчувственных, не рассуждающих, и тупых. Иногда Чимбик жалел, что разработчики отняли у его модельного ряда только страх смерти.

– Как у вас говорят? В семье не без урода, да? – попытался пошутить репликант.

– У вас столько же общего, как у меня с кибер-манекеном вон в той витрине, – Эйнджела указала на танцующую человеческую фигуру за прозрачным стеклом фирменного магазина одежды. – У него нет эмоций. Нет души.

– Душа? – переспросил Чимбик, и задумался.

Термин был ему знаком. Даже репликанты использовали в разговорах фразы вроде “душа ушла в пятки”, или “душа вон”, но сам сержант никогда не задумывался об истинном значении этого слова.

– А разве душа может быть у изделия? – наконец спросил он. – Если я верно понимаю значение термина, то душа – это атрибут человека. Верующего. Потому что человек, по версии множества религиозных учений, создан Богом, и Бог наделил душой своё создание. А мы созданы людьми.

Эйнджела невесело улыбнулась:

– Я знаю немало людей, у которых души определённо нет. Так почему бы душе не быть у тех, кто создан искусственно? В противовес бездушным людям.

Чимбик растерянно развёл руками.

– Не знаю, мэм. Вам виднее.

Но на той самой душе, о которой шла речь, у него потеплело. Слова девушки оказались неожиданно приятны, и репликант задумался: может, у него и правда есть настоящая душа?

Размышлений на эту тему сержанту хватило до самой посадки в шаттл.

Когда объявили рейс на Вулкан, Лорэй глубоко вдохнула, унимая волнение. Тощий мрачный человек с землистого цвета лицом так долго разглядывал их ай-ди, что Эйнджела, казалось, даже дышать перестала. Обошлось. Документы успешно прошли проверку, а багаж – сканирование.

К моменту взлёта шаттла, доставляющего пассажиров на лайнер на орбите планеты, Лорэй изрядно перенервничала. Едва пассажирам сообщили о выходе из атмосферы планеты и разрешили перемещения по салону, она сообщила Чимбику, что намерена смешать себе пару коктейлей для успокоения нервов. Отказавшись от предложенной стюардессой помощи, Лорэй направилась к бару.

Чимбик настороженно наблюдал за ней, пока не убедился, что ни угрозы, ни возможности к побегу не наблюдается. Анализируя поведение Эйнджелы, репликант пришёл к неутешительному выводу: она просто хотела побыть подальше от него. Сержант её не винил. Даже он сам не считал себя приятной компанией.

Чтобы занять себя и отвлечься от неприятных мыслей, сержант решил заняться чтением. Опыт Блайза показал, что бессмысленное на первый взгляд занятие позволяет лучше понять гражданский мир, в котором репликанты невольно оказались. Он даже выбрал книгу и уже предвкушал новые открытия, когда его грубо прервали. Сидевший в соседнем кресле молодой человек, одетый в алый кафтан с белым жабо и кружевными манжетами, небрежным жестом поправил свои тщательно уложенные тёмные волосы и развязно обратился к Чимбику:

– Приятель, ты где такую красотку себе оторвал? – хлыщ небрежно ткнул пальцем в сторону Эйнджелы.

Чимбик недовольно воззрился на непрошеного собеседника, соображая, какого чёрта тому нужно. Затем во взгляде репликанта мелькнуло понимание, и он буркнул:

– Это мой торговый представитель, сэр, – и вновь уткнулся в планшет, давая понять, что разговор окончен.

Увы, этот намёк остался без внимания – сосед оказался удивительно навязчивым.

– Просто торговый представитель? – переспросил он, недоверчиво глядя на Чимбика. – Хочешь сказать, она свободна?

Чимбик, не отрываясь от чтения, кивнул:

– Да, сэр, мисс Гарм свободная женщина.

Репликант не понимал смысл расспросов. Может, хлыща тоже взволновало появление эдемцев в космопорте и он хочет поговорить о проблеме рабства? Но незнакомец ещё раз оглянулся через плечо в сторону бара, обшарил взглядом Эйнджелу и небрежно поинтересовался:

– Что, уже надоела?

– Сэр? – недоумение Чимбика этим вопросом было настолько велико, что он даже забыл рассердиться на помеху чтению. – В каком плане надоела, сэр?

– Ну, раз она всё ещё твой торговый представитель, приятель, – панибратски подмигнул сосед, – то в профессиональном смысле устраивает.

Тут репликант начал подозревать, что речь идёт о тех малопонятных отношениях между людьми, что упоминала в инструктаже Эйнджела. Но малопонятные и едва увязывающиеся друг с другом фразы не позволяли уточнить тему разговора.

– Сэр, но торговый представитель – это и есть её профессия, – на всякий случай пояснил сержант. – И она мне не надоела. Мы ведём дела уже три месяца, сэр, – добавил он, припомнив легенду.

К сожалению, на этом полезные воспоминания заканчивались – репликант продолжал привычно “сэркать” несмотря на прямой запрет Эйнджелы.

– А-а-а... – понятливо протянул пижон и доверительно понизил голос. – Значит, время от времени просто устраиваешь ей проверки на служебное соответствие во время долгих командировок?

– Не понимаю вас, сэр, – удивление Чимбика начало перерастать в раздражение непонятными намёками собеседника. – Поясните, что вы хотите сказать это фразой про проверки на служебное соответствие?

Хлыщ посмотрел на него так, будто впервые увидел. Оглядел варварскую одежду и, очевидно, пришёл к выводу, что нужно выбирать слова попроще и попонятней. А также говорить простыми и короткими предложениями.

– Ты с ней спишь? – прямо спросил он.

И тут сержант наконец сообразил, что его подозревают в той самой гнусности, о которой рассказывала Эйнджела.

– Нет, сэр, – подлокотник жалобно хрустнул, сжатый ладонью репликанта.

Чимбик представил, что это хрустит шея наглеца, и ему немного полегчало.

– Мисс Гарм только мой деловой представитель, сэр, – уже спокойно сказал он. – Только деловой представитель. И всё.

Если раньше молодой франт сомневался в умственных способностях соседа, то теперь твёрдо уверился в его дремучем идиотизме.

– Ты что, серьёзно? Дать работу такой цыпочке и ничего не получить взамен? Хочешь сказать, что за все три дня ты не собираешься ни разу её уложить?

Франт даже не догадывался, что “дикарь” сейчас мечтает уложить его самого. Так, чтобы тот больше никогда не поднялся.

– Нет, сэр. И не мешайте мне читать. Сэр, – сержант вложил жалкие остатки вежливости в кивок собеседнику и уткнулся в планшет.

– Не вопрос, – ухмыльнулся пижон, – у меня появились куда более интересные планы.

И он вновь бросил взгляд на Эйнджелу, как раз возвращавшуюся от бара с двумя коктейлями. Слои разных цветов в них не перемешивались, благодаря чему напиток выглядел маленькой радугой, помещённой в стакан. Усевшись на своё место, она предложила один коктейль Чимбику.

– Не желаешь попробовать?

Чимбик сунул любопытный нос в бокал и, учуяв запах алкоголя, отрицательно качнул головой:

– Нет, м... Тира. Спасибо, – он покосился на пижона в соседнем кресле и добавил:

– Охотнику нужна трезвая голова.

Настаивать Эйнджела не стала, видимо, согласившись с тем, что нетрезвый репликант может повести себя... неадекватно. Зато его сосед не стал упускать случая и лучезарно улыбнулся девушке:

– А я вот не охотник и с удовольствием бы попробовал столь чудный напиток.

– Угощайтесь, – улыбнулась Эйнджела и протянула высокий стакан щёголю, чуть наклонившись при этом к сидящему между ними репликанту.

– Из ваших рук, миледи, я приму хоть яд, – тоном опытного ловеласа ответил повеса, принимая напиток. Его пальцы при этом, будто случайно, коснулись пальцев Эйнджелы, причём прямо под носом у Чимбика. – Кстати, меня зовут Ланс. Ланс Таллон. А как ваше имя, несравненная?

Эйнджела улыбнулась комплименту и ответила чарующим голосом:

– Тира. Тира Гарм.

Чимбик буквально испепелил соседа взглядом, но тот этого даже не заметил, полностью поглощённый процессом охмурения Эйнджелы. Сержант покосился на девушку и решил пока не вмешиваться. Как бы сержанта не раздражало происходящее, он рассудил, что мисс Лорэй гораздо лучше разберётся, как действовать в сложившейся ситуации. В конечном итоге, решил Чимбик, на большом корабле полно укромных уголков, где можно будет без помех и свидетелей устранить этого засранца.

– Тира, – тем временем Ланс, сам себе разрешивший называть девушку просто по имени, продолжал двигаться к намеченной цели. – Очень красивое имя, под стать его владелице. Скажите, оно что-то означает?

Эйнджела пригубила коктейль и с явным удовольствием ответила новому знакомому:

– Так называется водоносная лиана на Тиамат, – отдала она должное пристрастию Блайза к ботанике.

– А ваше имя что-то означает? – полюбопытствовала Лорэй, одаривая Ланса заинтересованной улыбкой.

Чимбик, удерживая рвущееся наружу желание удушить хлыща, неожиданно почувствовал ещё что-то. Что-то новое, и очень неприятное. Словно проволочное заграждение, режущее своими лезвиями запутавшегося в нём недотёпу.

Сержант от удивления даже перестал злиться, сосредоточившись на этом новом ощущении. Попытавшись разобраться, репликант удивился ещё сильнее: источником этого нового ощущения была Эйнджела. Точнее – то, с каким удовольствием она общалась с гадом, минуту назад говорившем про неё гадости.

Угасшая было злость вспыхнула с новой силой. Репликант не знал, что это чувство люди называют “ревностью”, но и отдаваться ему не собирался. Уткнувшись в книгу, он попытался абстрагироваться от происходящего. Получалось плохо. Совсем не получалось, если быть точным. Каждая улыбка Эйнджелы, которой она щедро одаривала пижона, причиняла почти физическую боль репликанту. Буквы расплывались перед глазами, не желая собираться в слова. Чимбик мог думать лишь о том, как холодно Эйнджела говорила с ним, и как весело и нежно щебетала с едва знакомым ублюдком.

– Да, моя милая леди, – заливался между тем Таллон. – Это переводится с родного языка моего мира как “идти в атаку”. Также этим словом названо длинное копье, которое использовали в дуэльных боях аристократы ещё на Земле.

Чимбик представил, что мог бы сделать с “господином атакующее копьё”, выпади сейчас удача остаться с ним один на один. Даже будь этот хлыщ вооружён – неважно, древним копьём своих предков, или современным автоматом, – шансов у него бы не было никаких. Сержант словно в реальности увидел, как, качнув “маятник”, уходит с линии огня, рывком сокращает дистанцию, обезоруживает врага и проламывает висок прикладом его же автомата. А лучше – за горло. Чтобы видеть ужас в его глазах, видеть, как гримаса отчаяния стирает с лица эту мерзкую самодовольную ухмылочку….

К реальности сержанта вернуло нежное касание. Замерев, он скосился на свою руку и увидел, что его предплечья касаются пальцы Эйнджелы. Это прикосновение было самым нежным и приятным, что сержант испытывал в своей жизни. На какой-то миг он позволил себе всецело отдаться наслаждению этим чувством, а потом невероятным усилием воли вернулся в реальный мир.

Касание словно разбудило его, напомнив об истинной цели путешествия. Сержант снова стал собой: собранным, бесстрастным, целеустремлённым. Наблюдавшая за ним эмпат едва заметно кивнула, почувствовав перемену, и вернула свою руку на подлокотник кресла. К досаде Чимбика.

– Знаете, Тира, мне кажется, мы своими разговорами мешаем вашему начальнику, – в Таллоне вдруг проснулся такт, коего не наблюдалось всего несколько минут назад. – Быть может, вы составите мне компанию и по прибытии на борт мы прогуляемся по лайнеру? Нужно ведь узнать, чем можно будет развлечься в ближайшие дни.

Взгляд у него при этом был такой, что не оставалось сомнений – со своими развлечениями он уже определился.

– Мисс Гарм, у нас работа, – сухо произнёс репликант, не отрывая взгляда от планшета.

Сержант убеждал себя, что его слова обусловлены лишь соображениями безопасности. Но на самом деле притихший червячок ревности никуда не делся, и продолжал грызть репликанта, вынуждая срываться на всё и вся.

Особенно неприятно репликанта кололо осознание того факта, что Эйнджела с этим “атакующим копьём” разговаривала голосом, от которого сердце сержанта заходилось бешеным стуком, грозя выломать рёбра и вылететь наружу.

– Так что в другое время, сэр, – добавил он, на секунду подняв глаза от книги и взглянув на ухажёра Лорэй так, словно прикидывая, как половчее избавиться от тела.

– Может, чуть позже мой босс сменит гнев на милость, и мы с вами всё же выберемся на совместную прогулку, – тут же добавила Эйнджела и подмигнула заметно ободрившемуся Таллону.

Этот ответ намекал на продолжение знакомства, причём с совершенно неопределёнными пока перспективами. Жесты, взгляды, тон, улыбка – весь облик Эйнджелы говорил об искренней симпатии и заинтересованности. Такими репликант уже видел Лорэй во время предыдущего перелёта, когда они крутились среди пассажиров первого класса.

– Буду ждать с нетерпением, – пообещал ей довольный собой Таллон, откидываясь на спинку своего кресла и смакуя полученный коктейль.

Чимбик уткнулся в планшет, но с чтением опять не сложилось. Репликант пытался осмыслить произошедшую сцену.

Часом позже шаттл причалил к лайнеру – огромному трёхкилометровому монстру, больше похожему на снабжённый двигателями район мегаполиса, чем на средство передвижения по космосу. Пассажиров встретили безупречно вежливые стюарды и роботы-носильщики, которые забрали багаж и развели “источник дохода” по каютам.

– Она больше, чем наш кубрик, – благоговейно прошептал Чимбик, перешагивая порог каюты вслед за Эйнджелой.

Это были его первые слова после беседы с “мистером Атакующее Копье”, как мысленно окрестил воздыхателя мисс Лорэй сержант. Вошедший следом стюард указал роботу, куда поставить багаж, и замер у двери в ожидании чаевых, чем немедленно вызвал у репликанта приступ здоровой паранойи.

– Дай ему пару марок, – шепнула на ухо Чимбику пришедшая на помощь Эйнджела. – Потом объясню.

Чимбик кивнул и не глядя сунул руку во внутренний карман жилета, в который отложил деньги на срочные расходы, нащупал монету и сунул стюарду золотой. Тот, ничуть не изменившись в лице, вежливо поклонился, выразил надежду, что господам понравится путешествие, и покинул каюту, оставив беглецов наедине.

– Я правильно сделал? – деловито поинтересовался сержант оценкой своих действий, едва дверь отсекла их временное обиталище от остального корабля.

– Да, только монету надо было взять номиналом помельче... раз в десять. Видно, ты очень щедрый и удачливый охотник, – подмигнула ему заметно повеселевшая Лорэй.

Она скинула туфли, села на диван, расслабленно откинулась на спинку и положила ноги на низкий журнальный столик. Репликант же ещё раз огляделся и полез проверять своё драгоценное снаряжение, попутно задав один из интересующих его вопросов:

– Мэм, закажем поесть в каюту?

Репликанты ели гораздо больше, чем обычные люди их телосложения, ничуть не переедая при этом. Причиной тому были усовершенствованные тела, нуждающиеся в куда большем количестве энергии, нежели человеческие.

– Ты босс, – Эйнджела с блаженным видом закинула руки за голову. – Сделаем всё, что ты пожелаешь.

Чимбик вздохнул и оторвался от распихивания пожитков по ящикам шкафа.

– Вы опять за старое, мэм, – попрекнул он свою спутницу. – Или это шутка, и я опять не понял?

– Это констатация факта, – ответила девушка. – Или ты хочешь сказать, что я вольна уйти куда пожелаю?

– Нет, мэм, – вынужден был признать репликант. – Этого вы сделать не можете.

– Жизнь состоит из разочарований, – с едва уловимой издёвкой уведомила его Эйнджела.

После этого она потеряла к репликанту всякий интерес, сосредоточив внимание на содержимом мини-бара. На этот раз она смешала себе что-то попроще той многослойной радуги, а резкий запах, ударивший в нос репликанту, подсказал, что напиток был на порядок крепче предыдущего.

– Мэм, а Вы уверены, что стоит напиваться? – предпринял осторожную попытку воззвать к рассудку Лорэй сержант. – В нашей ситуации нужна ясная голова.

– Я оказываю себе медицинскую помощь, – ответила та, вновь усаживаясь с бокалом на диван. – Дезинфицирую душевные раны, лапуля.

Подняв бокал в издевательском салюте, она сделала несколько жадных глотков, поморщилась и расслабленно откинулась на спинку дивана.

– Лапуля? – удивился сержант. – Что это означает?

– Поищи в словарике, – посоветовала ему девушка, делая внушительный глоток из своего стакана.

Чимбик недовольно прищурился, но совету всё же последовал. Но то, что он прочитал, совершенно не вязалось с тоном, которым это слово произнесла Эйнджела. Репликант вспомнил, как девушка едва ли не пела, разговаривая с “Атакующим копьём”, и на душе у него стало совсем кисло.

– Душевные раны, мэм? – решил не оставлять места недопониманию Чимбик – Это Вы про нашу ситуацию или про что-то другое, мэм?

– Это не твоё дело, – с фальшиво-любезной улыбкой, совсем не похожей на ту, что предназначалась Лансу, ответила Лорэй.

Чимбик дёрнулся, словно от пощечины, и вновь уткнулся в планшет, буркнув:

– Как хотите, мэм.

Воцарилась тишина: Лорэй вдумчиво накачивалась “лекарством от душевных ран”, а репликант штудировал меню местных ресторанов, не зная, что выбрать. Глаза буквально разбегались от обилия блюд и щедрых описаний их вкусовых качеств. Вдобавок Чимбика отчего-то зацепила за живое резкость Эйнджелы, и он не хотел вызывать повторения неосторожными расспросами.

– Вам что заказывать, мэм? – наконец рискнул прервать затянувшуюся паузу репликант.

– Я не голодна, – отмахнулась та заметно более расслабленным тоном.

То ли благодаря выпитому, то ли по каким-то иным причинам, но взгляд Лорэй стал чуть менее колючим. В какой-то момент в нём проступило любопытство, и Эйнджела первой нарушила молчание.

– Слушай, лапуля, а тебя вообще с членом изготовили? – с вызовом во взгляде спросила она. – Или кукольная анатомия больше отвечает требованиям работорговцев Консорциума?

Вопрос звучал откровенной издёвкой. Чимбик зло прищурился, на миг став похожим на прижавшего уши кота, а потом с удовольствием вернул Эйнджеле её же подачку.

– Не Ваше дело, мэм. Продолжайте лечение.

На миг репликанту показалось, что Лорэй понравился этот ответ, но определить точно он затруднялся. Его возможности и способности были предназначены для совершенно других мест и обстоятельств, поэтому попытка угадать, что же скрывается за маской расслабленности сидящей перед ним девушки была сродни лотерее, которыми так увлекались люди. Вдобавок сёстры меняли эти маски со скоростью и непредсказуемости опытных оперативников СБ, переводя задачу из разряда трудновыполнимых в невозможные.

– И что мне нужно сделать, чтобы ты ответил? – со странными, чарующими интонациями поинтересовалась Эйнджела, глядя ему в глаза.

Сержант начал узнавать этот тон. Примерно так они с сестрой разговаривали с теми мужчинами, на лайнере. Схожим тоном она говорила с Таллоном. И что-то подсказывало, что стоит захотеть, и мисс Лорэй будет с ним также ласкова, как с ними.

В первый момент мысль показалась соблазнительной. А почему нет? Раз она занимается сексом за плату, то чем он хуже? Не человек? Так она сама, со всей очевидностью, предлагает ему свои профессиональные таланты. Он даже на миг представил, как его касается женщина. Представил её полный обожания взгляд.

А потом пришла злость. Это предложение ставило его на одну доску с теми, про кого сама Лорэй отзывалась с нескрываемыми ненавистью и презрением. И да – Чимбик не был человеком. Но даже репликанту не чужды понятия гордости и чести.

Сержант зло ощерился. Зрачки расширились, заняв почти всё пространство под веками, и репликант инстинктивно подался вперёд, готовясь к броску. Не ожидавшая подобного Эйнджела вжалась в спинку дивана, расплескав содержимое стакана.

Это движение отрезвило сержанта.

– Извините, – он выпрямился. – Не хотел вас напугать.

И тут его осенило: да вот же он, шанс узнать про Лорэй хоть чуть больше того мизера, что есть сейчас! Чимбик глубоко вздохнул, успокаиваясь, затем откинулся на спинку кресла и сказал:

– Хотите честного разговора, мисс Эйнджела? Хорошо. Но моё условие – честность в обмен на честность. Устраивает?

Выражение испуга на лице девушки сменилось удивлением. Какое-то время она внимательно разглядывала репликанта и, наконец, снизошла до ответа.

– Любопытные у тебя желания, солнышко. Давай так: ты отвечаешь на мой вопрос, я отвечаю на твой. Если кому-то из нас покажется, что оно того не стоит, игра прекращается. По рукам?

– И без “лапушка”, “солнышко” и прочего, – дополнил список условий сержант. – Начинайте, мэм.

Лорэй не спешила с первым вопросом. Неторопливо подошла к бару, смешала напиток и вновь вернулась к дивану. Критически осмотрела мокрое пятно, накрыла его подушками и уселась сверху на эту гору.

Репликант терпеливо ждал повторения вопроса о сексе, но вместо этого Лорэй спросила:

– Как ты развлекаешься?

– Развлекаюсь? – чувствуя себя дураком, переспросил сержант. – У нас нет развлечений, мэм. Всё наше время, от подъёма до отбоя, проходит в занятиях и работах. Кроме тех дней, когда мы стоим в нарядах, или патрулируем территорию. Свободного времени нет. Если же в нашем присутствии нет необходимости, то во избежание лишних трат ресурсов нас погружают в анабиоз, мэм.

За ничем не примечательными словами стоял единственный настоящий страх сержанта. Все его остальные эмоции являлись генетически запрограммированным гормональным всплеском – во всяком случае, так утверждали разработчики модели “Арес”. Чимбик не боялся ни огня, ни бездны космоса, ни даже смерти. А вот холодная тьма искусственного забвения вызывала у него с трудом контролируемый страх. И в кошмарах сержант видел не сверкающую в свете звёзд поверхность Хель, на которой он принял свой первый бой, не садистов-инструкторов, а сияющую стерильной чистотой белую анабиозную капсулу.