Текст книги "Вопреки судьбе (СИ)"
Автор книги: Gannel
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)
– У вас ничего не получится.
Она сказала это спокойно, бледность ее лица – все, что выдавало ее. В остальном же она казалась уверенной в своей правоте.
– Не надейтесь меня отравить, миледи, – произнес он уже на пороге. – Отныне все присылаемое мне будет тщательно проверяться.
…С тех пор он тщательно искал все, что могло бы навести его на прошлое невестки. Он перерыл всю Англию – но ответов не нашел.
Когда ему сообщили, что миледи отбыла во Францию – в который раз! – лорд Винтер вдруг подумал, что это может быть следом. Что-то связывает ее с континентом.
Но он никак не ожидал, что ответы найдет так скоро. Прямо в трактире по пути в Париж он встретил людей, которые знали о прошлом. Он поверил им сразу, эта правда – страшная, мерзкая, отвращающая – была именно тем, что он подсознательно ожидал услышать. Только таким может быть это чудовище, убившее его брата.
Наверное, теперь, уже в одиночестве, лишь со слугами внезапно встретившихся ему французов, лорд Винтер даже был рад сложившимся обстоятельствам. Правы были эти люди или нет – он узнает лично, содрав платье с плеча невестки. И уже тогда сам вынесет ей приговор.
========== Глава 20, где определяются охотники и дичь ==========
Д’Артаньян долго не мог решить, как ему поступить. Сперва он был уверен, что должен быть с Констанцией. Но на душе отчего-то было неспокойно. Мучимый сомнениями, гасконец направился к комнате, занимаемой Луизой.
Он чуть приоткрыл дверь… и застыл, не веря своим глазам. Несколько минут он так и не мог отвести взгляда от фигуры Атоса, стоящего на коленях, придерживая за плечи девушку. Кажется, уже бездыханную…
Как скоро он пришел в себя, гасконец не смог бы ответить. Будто неживой, заглянул в комнату Констанции, попросил ее запереть дверь и не открывать никому, кого она не знает. Затем сбежал по лестнице к конюшням, взял первую же лошадь, бросив монетку слуге, и вскочил в седло. Местечко Армантьер где-то рядом. И он должен найти и проследить, чтобы лорд Винтер не поддался лжи невестки.
***
Миледи не особенно пыталась скрыться, полагая, что никто и не будет ее искать. О присутствии лорда Винтера поблизости она не знала, как не предполагала и то, что где-то рядом мог быть первый муж.
Суеверные мысли, одолевавшие совсем недавно, уже покинули ее, леди Кларик вновь была уверена в том, что своим умом, красотой и ядом сможет победить любые невзгоды. Мадмуазель Луиза мертва, а потому не сможет рассказать, кто именно ее убил. А если д’Артаньян все же и догадается… его обвинения будут голословны, что сможет он предъявить судьям?
Плечо… Вот единственное ее слабое место. Эта странная девчонка откуда-то знала тайну, могла и разболтать. И, пожалуй, если дело дойдет до обвинений, ее могут попросить показать плечо. Так что этого допустить никак нельзя, пусть является с жалобой к кардиналу – этого будет довольно, его преосвященство слишком ценит Миледи, чтобы избавляться от нее.
Успокоив себя таким образом, леди Кларик остановилась в лучшей гостинице в Армантьере. Она даже заказала себе ужин. Но, в ожидании его стоя у окна, вдруг отшатнулась – во дворе трактира появились всадники, в одном из которых Миледи узнала брата второго мужа.
– Это просто сумерки… там уже почти темно, – прошептала она одними губами.
Но сама себе не верила. Леди Кларик знала всех, кто ее ненавидит или в чем-то подозревает. Это было что-то вроде списка будущих жертв, только этот список нигде не записывался, а помнила их Миледи больше по лицам, чем по именам, потому что это лишь такие аристократы, как граф де Ла Фер или лорд Винтер, готовы назвать все имена, которыми их нарекли. Жизнь же не раз сталкивала Миледи и с себе подобными – имеющими множество имен, но представляющихся лишь одним, скрывающимися за ними, как за масками, от других и от себя.
Можно было бы предположить, что лорд Винтер оказался здесь случайно. В эту случайность хотелось верить… но не получалось. Милорд должен был сейчас находиться в Париже, так далеко севернее ему делать нечего. Значит, он приехал сюда умышленно. Зачем? Очевидно, что за ней. Хотя и непонятно, что он от нее хочет.
Дожидаться и выяснять, впрочем, леди Кларик не собиралась. Следует убраться отсюда как можно скорее, подождать… Рошфор скоро должен будет приехать. Пусть его люди все и разузнают, а ей пока лучше спрятаться там, где никто не найдет.
Дрожащими руками Миледи схватила плащ – сейчас она была даже рада нерасторопности горничной, которая еще не успела унести дорожные вещи, чтобы почистить. Хотя еще недавно презрительно щурилась, заметив оплошность и собираясь хорошенько отчитать Кэтти за то, что убежала к трактирщику, не сделав всей работы здесь. У Миледи руки чесались надавать мерзавке пощечин!
Выскочив из своей комнаты, леди Кларик рассерженно нахмурилась – Кэтти нигде не было, кажется, эта нахалка позволила себе болтать с кухарками или женой трактирщика, ожидая, пока ужин можно будет отнести в господскую комнату. В другое время Миледи не обратила бы на это внимания, но сейчас, когда служанка и без того достаточно провинилась, леди Кларик уже измышляла, как будет наблюдать за мучениями глупой горничной. Но лишь бы она сейчас уже вернулась…
– А зачем она мне сейчас? – прошептала шпионка себе под нос. – От нее надо избавиться и притом поскорее.
Миледи вновь вернулась в комнату, прихватила ларец с самым необходимым, а уже через миг, опустив капюшон почти до подбородка, вышла из комнаты.
По лестнице из общего зала поднимались – тяжелые шаги были отчетливо слышны. Наверняка лорд Винтер уже узнал у трактирщика, где она остановилась, и теперь направляется сюда. Не теряя времени, Миледи бросилась в другой конец коридора, здесь наверняка есть лестница для слуг.
***
Городская стена Армантьера была позади. Миледи, крепко прижимая к себе ларец под плащом, медленно брела, старательно изображая старушечью походку. Конечно, горожан тут уже не было, разыгрывать спектакль нет нужды. Но леди Кларик предполагала, что случайный путник для нее тоже нежелателен.
Из трактира выйти было легко. К счастью, лорд Винтер никогда не ловил преступников, а потому не догадался поставить кого-то из людей у задней двери трактира. Когда Миледи там появилась, лишь какой-то пьянчужка сидел, прислонившись к покосившейся оградке свинарника. Шпионка все же подозрительно скосилась в его сторону, но храп, соперничающий с похрюкиванием свиней, а также сильнейшие пары какой-то дешевой дряни, говорили обо всем без слов.
Удовлетворенно кивнув, Миледи оправила плащ, чтобы он полностью скрывал ее фигуру. И медленно побрела по городу, чуть шаркая ногами и ссутулив плечи. Уже нет дневного света, а темнота ей на руку, прохожие будут уверены, что видели лишь какую-то старуху.
Успев выйти из города до закрытия ворот, леди Кларик вздохнула с облегчением. Теперь отыскать ее будет трудно – место, куда она направлялось, было известно только ей. Свернув же с наезженной дороги на узкую тропку, Миледи и вовсе перестала притворяться, удобнее перехватила ларец, повыше приподняла юбки, мешающие идти.
Положение изгнанницы, лишенной еды, одежды и слуг, леди Кларик решительно не нравилось. Слишком давно она была такой, именно из этого положения она вырывалась любой ценой, уничтожая любого на своем пути. И вот вновь…
Хотя нет, нельзя сказать, что вновь, поправилась она. У нее на поясе висел тугой кошелек, на руках и шее хватает драгоценностей, а в ларце при себе – некоторые важные документы, касающиеся ее управления землями второго мужа пока сын еще мал. То, что она не осмеливалась оставить нигде, таская повсюду при себе.
Этой ночью и завтрашним утром придется остаться голодной – увы, но еды у нее при себе не было, в городе лавки уже были закрыты, да и она слишком торопилась оттуда уйти. Где-то поблизости тут была деревушка, но Миледи рассудила, что сегодня туда соваться не стоит. Деревенские рано ложатся спать, а потому столь поздний визит им запомнится. И если кто-то из преследователей окажется здесь, ему обо всем немедленно сообщат. После же округу начнут прочесывать…
Правда, завтра днем в деревню осторожно придется наведаться, не голодать же ей. Но тут надо просто осторожно подойти к окраине, высмотреть какого-нибудь смышленого мальчишку – пусть за пару монет принесет все необходимое. Заодно можно будет послать его через пару дней в город, к трактиру, узнать про приезжих. Возможно, лорд Винтер уже уберется оттуда или Рошфор приедет – надо будет его привести к ней.
От долгого пути пешком, в тяжелом наряде и голодной, ноги казались деревянными. Мысли становились все тяжелее.
Ее преследуют. Луиза умерла, но эта смерть не остановила преследование.
Леди Кларик, уставшая, бредущая по лесу, в ужасе вновь думала, что Господь все же есть. Кого он послал в лице той девчонки? Карающего ангела? Почему, даже сдохнув, она так пугает? И кого – ее, Миледи, женщину, не знающую страха!
Едва не споткнувшись о поваленное дерево, шпионка кардинала несколько секунд с жадностью смотрела на бревно. Посидеть бы, отдохнуть совсем немного… Но, понимая, что сев, она встанет еще очень нескоро, Миледи скрипнула зубами и побрела дальше.
Наверняка Луиза кому-то выболтала про клеймо, думала леди Кларик. Кому? Д’Артаньяну – наверняка. Теперь выходит, что и лорду Винтеру? Или он все же преследует Миледи из своих соображений?
Леди Кларик припомнила, как Луиза впервые пришла к ней в особняк на Королевской площади. Что она там говорила насчет того, чтобы погубить? Видимо, каким-то образом она узнала про лорда Винтера, это от его лица она говорила.
Миледи замерла, озаренная догадкой. Это он узнал про графа де Ла Фер! Как? Почему? Конечно, сравнить описание довольно просто, как и сделать вывод, что это была она. Но каким образом милорда занесло в поместье графа? Больше нигде ему рассказать ничего про покойную графиню не могли.
Опять получалось, что ответов нет, а вопросов слишком много. Леди Кларик ненавидела действовать по наитию, предпочитая просчитывать свои шаги. Нельзя полагаться на удачу или чутье, нельзя, твердила она себе. Один раз она уже пустила все на самотек, когда оттягивала со смертью первого мужа. И вышло, что он увидел клеймо.
Миледи споткнулась о какую-то корягу – и только тут очнулась, огляделась и поняла, что вышла к реке, неподалеку от которой было расположено ее убежище.
– Лис, – прошептала леди Кларик, глядя на бурные воды реки. – Я в безопасности. С той стороны уже не Франция…
Перебираться за границу, впрочем, ей не хотелось, миледи надеялась, что до того не дойдет. Первое время она отсидится в домике. Когда приедет Рошфор, узнает от него все новости, через него же и обратится к кардиналу, чтобы укрыл от ненавистников.
– Еще Кэтти, – напомнила себе Миледи, толкая старенькую, но все еще крепкую дверь дома.
От служанки надо избавиться в первую очередь. Леди Кларик не могла рисковать, отыскивать в гостинице непутевую горничную, тем более она могла оказаться в компании посторонних, а убивать на глазах свидетелей было бы слишком глупо.
Рошфору такую работу тоже не поручишь, но лишь бы он нашел нужного человека, чтобы тихо и быстро избавился от лишнего болтливого рта.
Д’Артаньяну и его друзьям, а также лорду Винтеру следует отправить по бутылке вина, а то и по дюжине – если отравятся не только сами, но и со всеми домочадцами, тем лучше, некому будет мстить за погибших.
Кое-как очистив от пыли и сора кровать, Миледи поставила в изголовье ларец, свернула плащ, положив его прямо на ларец. Жесткая подушка, конечно, но те немногие вещи, которые тут есть, наверняка все в плесени.
Несмотря на безумную усталость, уснуть она не могла. И дело было не в неудобстве постели, спать Миледи не давало то, что слишком много всего надо сделать, так много, что кажется, будто ничего не успеваешь… А приходится лежать и ничего не делать. Ждать, когда придет час.
Ждать было слишком тяжело. Миледи постоянно казалось, что она что-то упустила. Не разгадав до конца все загадки, она чувствовала себя по-прежнему бредущей в темноте, с корягами на пути. Суеверные мысли, так старательно отгоняемые ею, возвращались, Миледи все чаще думалось, что только этим можно объяснить всезнание девчонки, появление Винтера здесь… И вообще все!
Порой шпионка погружалась в полусон, проваливалась в него… чтобы вскоре вскочить в страхе от порыва ветра, стукнувшего ставней окна, или шороха ветвей. Каждый раз она думала, что это пришли за ней. Убедившись, что ей почудилось, Миледи вновь пыталась устроиться на ложе. Чтобы вскоре вновь в страхе вскочить.
***
Утро принесло ей некоторое успокоение. За ней никто так и не явился. И было бы странно этого ждать, думала она теперь, когда ночные страхи были позади. Она вышла незадолго до закрытия городских ворот, а потому лорд Винтер не смог, не успел бы за ней последовать, даже если бы и понял, что вышедшая из трактира старуха – она.
Переложив в ларец почти все драгоценности и деньги, Миледи хорошенько спрятала его, готовясь идти в деревню.
Ни за дверью, ни рядом с домом никого не было – леди Кларик, как затравленный зверь, обошла вокруг, прислушиваясь и принюхиваясь. Она сама себе казалась охотницей, а не дичью.
Голод, мучавший с вечера, сейчас еще острее давал о себе знать. Миледи даже сжала рукоятку стилета – единственное оружие, которое было при ней: она всегда полагалась на иную силу.
Наконец, собравшись с духом, шпионка сделала несколько шагов… и замерла, вновь потянувшись к стилету…
***
Лорд Винтер был в отчаянии. Миледи угадала – именно он в сопровождении двух слуг поднимался по лестнице к комнате, которую сняла убийца его брата. Но он немного опоздал – шпионка исчезла.
Искали во всем трактире, но нашли только ее перепуганную горничную, которая не могла ничего сказать, только хлюпала носом от страха. И утихла только при появлении в дверях д’Артаньяна, во все глаза уставившись на симпатичного молодого человека.
Гасконец принес ужасные новости. Узнав о новом злодействе, Винтер взялся за поиски с удвоенной яростью. Вот только понять, куда исчезла Миледи, было невозможно.
– Вы – господин д’Артаньян?
Молодой человек удивленно оглядел окликнувшего его. Бродяга какой-то…
– Чего тебе? – раздраженно спросил гасконец.
– Я думаю, я знаю, где та, которую вы ищете.
Д’Артаньян смерил его недоверчивым взглядом.
========== Глава 21, в которой судьба вновь пытается повернуть по-своему ==========
– Сюда нельзя! – испуганный голос Мишель привел графа в чувство. – Госпоже плохо!
И, больше не обращая внимания на вошедшего, горничная подбежала к хозяйке с вином. Атос, еще до конца не осознав, сердцем понял все быстрее, чем разумом и резким движением выбил бокал из рук служанки.
– Не сметь! – хрипло велел он.
– Я… я… за доктором… послали, – лепетала та, не осознавая, что она делает не так.
– Лекарь не поможет.
Граф опустился на колени возле девушки, подхватил ее за плечи – и почувствовал, что она дышит.
– Все в порядке, в порядке, – Лиза приоткрыла глаза, попыталась улыбнуться ему.
На бледном лице ее горел невозможный, неуместный румянец, губы, искусанные в кровь, неестественно кривились, отчего улыбка казалась страшной.
– В порядке, – подтвердил Атос с тем спокойствием, на которое девушка была не способна и которого на деле он не ощущал.
– Она сбежала?
Граф понял, о ком идет речь.
– Никуда теперь не сбежит, – отрезал граф и обернулся к Мишель. – Принесите другую бутылку. Эту разбейте, не смейте пробовать – в ней яд.
Горничная, крестясь и бормоча молитвы, бросилась вон.
– Это не поможет, – покачала головой Лиза. – От ее яда ведь нет противоядия?
– Вы потом мне расскажете, откуда все это знаете, – улыбнулся Атос девушке. – А пока, думаю, я должен вас разочаровать.
– У вас есть противоядие?
– Мой лекарь уверил, что да.
Девушке припомнилось, как в первый день своего пребывания в этом мире она случайно подслушала беседу Атоса с врачом, который уверял, что ищет противоядие. Немедленно вспомнилось и то, что сам граф уже отравлен Миледи – непонятно, как только дожил до сегодняшнего дня! Как-то за сюжетом, который так близко повторял книгу, разворачиваясь у нее перед глазами, Лиза совершенно обо всем этом забыла.
– Вы носите его при себе? – прошептала девушка. – Но вы… вы сами выпили его?
Атос промолчал – и это ясно сказало Лизе, что нет: врать он не может, говорить правду не хочет.
– Граф, вы должны! – девушка, забывая о собственной слабости, приподнялась у него на руках.
Но не договорила, сообразив, что у Атоса, возможно, есть причина так поступить. Надо быть глупцом, чтобы не понять, что он хочет умереть. Давно хочет. Просто не самоубийца, чтобы пустить себе пулю в лоб, а вот так – когда судьба приведет к гибели – он вполне может и будет даже рад. Стоит только вспомнить, что он продолжал пить вино бутылками, хотя врач просил его воздержаться от этого.
Мишель уже появилась на пороге с новой бутылкой, граф рывком забрал у нее, плеснул в поданный стакан вина и бросил туда же противоядие.
– Не буду! – Лиза из последних сил уперлась руками в грудь Атосу, отворачиваясь. – Сначала вы – потом я. Иначе не буду.
Говорить было тяжело, силы уходили, поэтому пришлось сделать паузу.
– Вы же христианин? Господь дает вам шанс спастись… Иначе вы будете… самоубийцей.
Атос помедлил. Но, рассудив, что она права, спокойно сделал пару глотков.
– Ваша очередь! – бокал был придвинут к губам девушки столь решительно, что Лиза поняла – попробуй она только что-то возразить, ей вольют это силой.
Хотя возражать ей было и нечего, противиться она больше не собиралась, послушно выпивая «лекарство».
Странно, думала она, погружаясь в сон, у нас пить таблетки с алкоголем нельзя. Ну, по крайней мере, не все… Или можно, но говорят, что нельзя? Или тут просто вино слишком слабое, поэтому можно? Или это все же такое особое противоядие?.. Или…
***
– Граф д’Орбье – возможно, вы знаете о нем – велел следить за этой женщиной повсюду, – рассказывал бродяга. – Один мой товарищ следил за ней у основного входа, а я – у задней двери. Она и внимания не обратила на пьяного нищего, выбежала из двери, плащ поправила – и пошла, пытаясь подражать старухе. Сейчас уже за городом. Ну да мой товарищ ее должен был довести вплоть до убежища – я ему условно просвистел, когда она за калитку вышла. А он не упустит, будьте покойны!
– За городом, значит? – вздохнул милорд, понимая, что временно погоню придется отложить.
– Да вы не волнуйтесь, едва светать начнет – он будет у ворот, если только можно будет уйти, оставив временно эту женщину без присмотра.
– Ну а обо мне откуда известно? – все же уточнил подозрительный гасконец.
– Граф описал вас и ваших друзей, – пояснил бродяга. – Только вот этого господина среди них не было, – кивок в сторону лорда Винтера. – И сказал, что если кто-то из вас появится рядом, сообщить о том, где будет женщина.
– Значит, он это предвидел? – пробормотал д’Артаньян себе под нос. – Но как?! Откуда?!
– Мы будем у ворот на рассвете, любезный, – закончил разговор с бродягой лорд Винтер, видя, что гасконец занят своими мыслями.
Человек д’Орбье ушел.
– Идемте спать, господин д’Артаньян, – милорд внимательно следил за молодым человеком, но тот, погрузившись в свои размышления, так и не реагировал ни на что вокруг, поэтому пришлось взять его под руку. – Идемте. Увы, сегодня мы ничего сделать не в силах. Нам придется встать задолго до рассвета, чтобы не терять времени даром.
***
Как и обещал бродяга, его товарищ ожидал у ворот, едва только первые лучи солнца показались над землей.
– Едемте, господа, – объявил человек д’Орбье, вскакивая в седло.
О лошадях для него и его товарища позаботился милорд, чтобы быстрее добраться до места, где остановилась Миледи. Поэтому до нужного места добрались скоро, правда, спешились раньше, привязав лошадей, и остаток пути проделали пешком.
– Это тут, – проводник кивнул на небольшой одинокий домик.
Будто в подтверждении его слов на пороге появилась Миледи. Она обошла здание по кругу, внимательно осматриваясь по сторонам, но преследователей, скрытых густыми зарослями, не заметила. Правда, что-то почуяла, потому что потянулась к стилету на поясе.
– Она куда-то собралась, – прошептал бродяга. – Я прослежу…
– Нет! – отрезал д’Артаньян, хмурясь. – Она уже больше никуда не направится!
Миледи, кажется, услышала что-то, потому что вновь замерла, схватилась за рукоять оружия…
– Это не поможет вам, мадам, – сухо бросил гасконец, выходя к ней с обнаженной шпагой в руке.
Леди Кларик испуганно отшатнулась – но ее немедленно со всех сторон окружили другие мужчины. Она не знала никого из них, кроме деверя, но одно его присутствие ее пугало больше всех других.
Миледи в бессильной ярости опустила вытащенный было стилет: одной ей против них не справиться, а направить сталь себе в сердце не хватало духу.
– Что вам нужно? – прохрипела она.
– Поговорить, любезная сестра, – усмехнулся лорд Винтер. – Зачем вы так скоро покинули меня, не дожидаясь? Я и не рассчитывал на такую удачу – встретить вас еще до того, как доберусь до Парижа.
Леди Кларик молчала, гадая, что все же известно деверю, а что нет. От этого зависело, как ей дальше следует вести игру. Зря она выхватила стилет, ведь всегда знала, что это не ее оружие. Сейчас надо исправить ошибку, доказав, что она – сама нежность и слабость.
– Вы так напугали меня, господа, – с самым кротким видом произнесла она, убирая оружие в ножны. – Вы, несколько мужчин, появляетесь здесь… Право, если бы не вы, дорогой брат, я бы сочла, что на меня напали грабители.
– Вам ли бояться грабителей, моя дорогая?
– Разве нет? – Миледи смиренно прижала ладони к груди. – Я здесь совершенно одна…
– Но ваше прошлое говорит за вас, – оборвал ее милорд, обвиняющим жестом указав на ее левое плечо.
Шпионка побледнела, впервые очутившись на грани обморока. От лорда Винтера, внимательно следившего за ней, не укрылись эти перемены, из чего он сделал вывод, что все было правдой – у нее на плече клеймо.
– Пройдите в дом! – сухо велел милорд.
– Я арестована? – вскинулась та. – Я – преступница?!
Ответом ей был тяжелый взгляд двух дворян и равнодушные – слуг и еще двух бродяг, в одном из которых Миледи с горечью узнала пьянчужку с заднего двора трактира.
– Прошу простить, – обратился этот бродяга к д’Артаньяну, – но, поскольку сейчас эта женщина передана вам, мы должны вернуться к господину д’Орбье за дальнейшими распоряжениями.
Молодой человек кивнул, отпуская их. Поставив Планше у окна домика, а Гримо – охранять дверь, лорд Винтер и д’Артаньян вошли следом за Миледи.
Она села за стол, опираясь на локти. И смотрела куда-то перед собой, кажется, безучастная ко всему вокруг, на деле же – чутко прислушиваясь ко всем разговорам и замечая каждый жест. В первую очередь ее интересовал гасконец, лорд Винтер слишком любил брата, чтобы так легко простить его смерть – а в том, что она виновата в его гибели, милорд вряд ли теперь сомневается.
Который день уже она впадала в отчаяние и вновь воспаряла над землей, ужасалась и торжествовала.
Вот и сейчас Миледи была готова поверить, что это конец. Но ее не пристрелили на месте, не закололи…
Проклятый д’Орбье, значит, не просто навестил ее! Убедился, что она опасна, и приставил к ней своих ищеек. И теперь она пленница, она в руках своих врагов!
Но жажда жить была сильнее, чем вновь подступивший страх, нашептывающий свои глупости о каре небесной. Там – за чертой жизни – для нее ничего нет. Там небытие… Или адское пламя для нее. А потому у нее лишь один выход – жить.
– Мне следует вернуться в город, – тем временем говорил Винтер, обращаясь к гасконцу. – Я не обладаю властью на этих землях, поэтому мне необходимо заручиться согласием городского судьи.
Миледи затрепетала, прислушиваясь к этому разговору. Значит, деверь уезжает?! Она останется только с юношей – двое слуг у дверей не в счет. О, а с одним мужчиной она всегда сможет справиться! Надо лишь верно подобрать ключик.
За лордом Винтером закрылась дверь, а единственный ее тюремщик опустился на табурет у этой самой двери. Некоторое время в домике царила тишина, лишь за окном слышался шелест листвы.
– Что ж, вот и придется мне смириться с несправедливостью, – смиренно вздохнула Миледи наконец, решив, что деверь ушел достаточно далеко.
Д’Артаньян молчал, но это не могло ее остановить.
– Могу ли я узнать у вас, как здоровье мадмуазель Луизы? – кротко спросила она. – Ее самочувствие вызывало мои опасения, когда я уезжала.
– Хотите повод для торжества перед казнью? – хмуро спросил молодой человек. – Что ж, торжествуйте! Мадмуазель мертва – отравлена вами!
– Что?! – Миледи вскочила, за гримасой ужаса пряча смех и торжество – все же это ей удалось! – Отравлена? Не может быть!
– Не притворяйтесь, мадам, – поморщился д’Артаньян. – Это ваших рук дело.
– Боже мой! – леди Кларик заломила руки. – О нет! Клянусь вам, нет! Пусть Господь покарает меня, если я лгу!
Слова пустых клятв всегда легко слетали с ее губ, но в этот раз на мгновение Миледи все же замерла: что если и вправду сейчас ее на месте поразит молния?
Но Господь с карой не спешил, поэтому леди Кларик продолжила свою игру. Словно бы разом лишившись всех сил, она с трудом поднялась с колен, вновь села за стол, безучастная ко всему.
– Конечно, – тяжело вздохнула она, – паутина сплетена плотно. Так плотно, что никто не разорвет. Все увязают в ней… и сами не понимают этого, позволяя пауку выпить кровь своей жертвы.
– О чем вы? – нахмурился д’Артаньян.
Вот оно! Он поддался, он заинтересовался – значит, скоро будет готов за нее жизнь отдать! Миледи вновь торжествовала, хотя на лице у нее было самое кроткое выражение.
– О чем я? Ах, господин д’Артаньян! Вы так молоды, но уже так умны! Разве стоит мне говорить что-то, если вы можете угадать все сами? Ведь вам достало ума и проницательности понять, какую ужасную интригу затеяла ее величество против собственного мужа! Потому вы приняли сторону своего сюзерена – не так ли?
Гасконец чуть наклонил голову – вроде бы не соглашаясь, но уже согласный с ней. И это позволило Миледи продолжить:
– Вы поняли ведь, что не его преосвященство опасен для вас, не так ли? Не он преследовал вас и вашу возлюбленную, а эта испанка!
– Но как вы оказались здесь?
– Я лишь надеялась предупредить ее об опасности, – вздохнула леди Кларик и, встрепенувшись, спросила. – Но, скажите, как она? Она, по крайней мере, жива?!
– Да.
– Благодарение Господу! – улыбнулась Миледи так, что не оставалось сомнения, что это – лучшая новость для нее.
«Это ненадолго, – думала она. – Скоро я и с этой галантерейщицей разберусь».
– Вас удивляет, что я радуюсь этому? – Миледи вновь обратила свое внимание на собеседника, пока предпочитающего отмалчиваться или отвечать общими фразами.
На этот раз он тоже промолчал. Но сейчас это было и не важно.
– Увы! А я молчать не могу, – вздохнула она. – Перед смертью принято исповедаться, не так ли? Мне не будет дарована эта милость – человек, который преследует меня, слишком ненавидит одно мое имя. Я стою на его пути к богатству – наследству брата…
По лицу гасконца она поняла, что эта история не очень интересна ему. То ли д’Артаньяну уже рассказали иную версию, то ли он вовсе не интересовался способами уничтожения родственников, но равнодушие его не было поддельным.
Зато, припомнилось Миледи, в Менге он бросал на нее весьма пламенные взгляды. Да и об этой мадмуазель Луизе пекся, как о родной. И это при том, что у него есть возлюбленная. Значит, молодой человек весьма горяч – впрочем, как все гасконцы.
– Все это неважно, – оборвала она саму себя, устало покачав головой, словно мирясь со своей участью. – Деньги… ах, если бы от них можно было отказаться, тем самым сохранив себе жизнь! Что может быть чудеснее, чем любовь? Быть рядом с любимым, слышать его дыхание… Поэтому я счастлива, что мадам Бонасье жива и здорова. Она будет с вами рядом, она позаботится о вас… когда меня не станет.
Д’Артаньян вздрогнул и впервые взглянул на нее без отвращения. Миледи же прижала ладонь к губам, словно коря себя за произнесенное, пытаясь остановить уже вырвавшиеся слова.
– Что вы хотите сказать? – хрипло спросил он.
– Я? – растерянно пробормотала леди Кларик, опуская взгляд и сглатывая будто бы подступившие к горлу слезы. – Ничего…
Она помолчала еще несколько долгих мгновений, а затем заговорила жарко, как говорят, прощаясь навсегда.
– Нет, я сказала, все же сказала! И должна сказать, потому что это мой единственный шанс произнести эти слова. Я люблю вас, д’Артаньян! Я любила вас с того самого первого взгляда. Я была в отчаянии, когда увидела, что вы помогаете испанке. И я была счастлива, когда вы встали на ту же сторону, что и я…. А потом я узнала, что у вас есть возлюбленная – и мое счастье стало величайшим горем! Но отныне я ухожу – навсегда. У меня больше не будет возможности даже просто увидеть вас.
Она судорожно вздохнула, отвернулась, пряча слезы, и заговорила уже тихо, обреченно.
– Да, перед смертью нужно каяться. Да, мне следовало бы просить вас отыскать мне исповедника. Но… Мне не в чем каяться, дорогой д’Артаньян. Я знаю, вам наверняка рассказали обо мне много ужасного. Мой деверь обвинил меня в убийстве своего брата, которого сам же отравил. Кто-то нашептал о клейме, не рассказав вам, как несправедливо я пострадала, получив его…
Миледи спохватилась, всплеснула руками:
– Ах, нет! Я не буду уподобляться им! Я не буду оправдываться, обвиняя других – Господь им судия! Я же уповаю на Его милость. Я даже счастлива, что уйду, видеть вас и не быть с вами – самая ужасная для меня кара!
Она поднялась, неуверенно шагнула ближе… и упала на колени перед молодым человеком.
– Простите меня, д’Артаньян! Простите! Я так люблю вас! – по щекам ее побежали слезы, вызванные жалостью к себе. – Простите мне мою слабость! Мои силы уходят на то, чтобы не умолять вас спасти меня. Нет, не бойтесь! Я не попрошу вас об этом – спасти меня значило бы пренебречь долгом дружбы, а он, я знаю, для вас превыше всего.
Миледи судорожно схватила руки молодого человека, прижалась к ним поцелуем, преодолевая его слабое сопротивление – уж слишком ошеломлен он был, чтобы противиться.
– Я прошу вас лишь об одном – помните обо мне, д’Артаньян! Хоть иногда вспоминайте…
Она торопливо оглядела себя, стянула с пальца перстень. Кольцо, подаренное ей графом де Ла Фер – как забавно, что именно им она хочет расплатиться за свою свободу. Вот и пришел его черед.
– Вот то немногое, что у меня осталось. Возьмите его, любовь моя! Молю, не отказывайте мне! Возьмите! Даже ваша любимая не будет против того, чтобы вы хранили подарок от той, которой уже не будет в живых. Прошу, берите! И помните обо мне!
