Текст книги "И аз воздам...(СИ)"

Автор книги: Галина 55

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 9 страниц)

Если вопросов и возражений больше нет, то я объявляю перерыв на тридцать минут. Прошу не опаздывать. К нам присоединится Юлиана Виноградова. Всем спасибо.

========== Крутой показ ==========

– Катя, я настаиваю на отдыхе. Посмотри на себя, глаза ввалились. А ведь еще утром была как огурчик.

– Не могу, Юлиана. Вот сейчас проведу вторую часть планерки, потом побеседую с женсоветом, потом еще предстоит разговор со Ждановым. Ну, а потом отдыхать.

– А ты не слишком много наметила на один-то день? Катенька, ты должна думать о ребенке. Ну, и о себе, раз уж он от твоего здоровья зависит.

– Ничего, Юлиана, это только первый день такой тяжелый. Пошли на планерку, что ли?

Место президента было занято. На этот раз не Кира – Милко постарался. Георгий хотел было согнать маэстро с незаконно оккупированного кресла, но Катюша не дала разгореться скандалу, одной репликой опустила кутюрье ниже плинтуса.

– Георгий Юрьевич, ничего страшного, кресло президента там, где сидит президент. Дайте же Милко хотя бы поиграть в большого босса, чем бы дитя не тешилось, лишь бы не плакало. Тем более, что повод для слез у него сейчас появится, – Катя набрала на мобильном какой-то номер. – Ольга Вячеславовна, будьте добры, принесите в конференц-зал валерьянку. Сколько? – Катя оглядела присутствующих. – Да несите все, что есть.

– Кто из вас помнит мое дефиле на подиуме в первый день моей работы в компании?

Милко вздрогнул, Андрей заулыбался, Кира презрительно скривила губы, она сама хоть и не видела этого позора, но ей в красках о нем рассказали.

– Это было ужасно, правда? Но как замечательно Андрей Павлович тогда выкрутился. Помните, что он сказал?

– Я сказал, что-то типа… вот так выглядят женщины, которые не носят одежду «Зималетто», а теперь вы увидите, как выглядят женщины, которые эту одежду носят.

– Совершенно верно, Андрей Павлович. А теперь представьте, что после этих слов вышла бы я сегодняшняя. Как вы думаете, сколько людей захотело бы купить мой сегодняшний наряд?

– ОлЕнька, – диким голосом заорал Милко, – ОлЕнька. Ну где же ты? Где моя валЕрьянка? Все на меня наплёвывают! КатЕнька, что вы хОчите мне скАзать? Что я буду делАть коллекцию для уродИн?

– Ни в коем случае. Мы с вами договоримся сразу – женщина уродливой не бывает! Вы будете делать коллекцию для обычных женщин. Назовем мы ее «Преображение». И показ будет проходить следующим образом. Первый проход моделей, сразу хочу сказать, что ни одной профессиональной модели в показе мы задействовать не будем, все наши модели будут обычные женщины с улицы. Вот хоть тот же женсовет.

По мере того, как Катя говорила, Милко в ужасе сползал с кресла. У Андрея на губах расползалась улыбка. Роман, прежде не подозревавший о Катином плане, слушал ее затаив дыхание, заранее предрекая успех такой выставке. Кира… О, Кира уже готова была покрутить пальцем у виска, и, только возможные последствия, останавливали ее от этого жеста. Георгий был счастлив, не придется нанимать моделей – это же какая экономия для «Зималетто» получается. И только Зорькин, казалось никак не реагировал, сидел себе с калькулятором, что-то подсчитывал и записывал результаты на листок.

– Итак, первый проход моделей. Все женщины выйдут в своих обычных нарядах, прическах и макияже. Затем будет перерыв на фуршет, Милко должен будет точно рассчитать время, которое понадобится на переодевание и макияж, и затем дефиле этих же моделей, но уже в преображенном виде. Ну, как вам такая идея?

– А может и вы выйдете на подиум в старом обличье, а затем в новом? Пусть весь мир посмотрит, какой у нас президент, – Кира готова была удавить Пушкареву за этот бред.

– Очень хорошая мысль, Кира Юрьевна. Обязательно выйду, это еще нужно будет сопроводить комментарием, что одежда от Милко может из секретарши сделать президента!

Кира прикусила губу, вот ведь незадача, хотела поиздеваться, но Пушкарева и тут вывернулась. Нет, видно и в самом деле, ей этот противник не по зубам. Хорошо еще, что хоть Жданова она не простила, нужно будет свадьбу побыстрее сыграть.

– Вы хОтите сказать, что великИй Милко будет делАть мОдели для гоблИнов, летучИх мышей и долгопятОв? Этому не быть! НикОгда!

– А по-моему идея замечательная, – вступила в спор Юлиана. – Такая коллекция будет продаваться влет. Более того, обещаю, да что там обещаю, я это сделаю, Я распиарю Милко, как первого кутюрье в мире, который может все. Может из секретарши сделать президента, может из простой, рядовой, даже не очень привлекательной женщины сделать красавицу. Мы повезем этот показ в Париж и в Лондон!

– Милко, вам сейчас предстоит решить, по какую сторону баррикад вы становитесь. Конечно, если такая непростая задача вам не по силам, то нам придется расстаться и найти кутюрье, который сможет справиться с таким заданием. – Катя заранее знала ответ Милко, эта открытая книга была ею прочитана давно.

– Вы брОсаете мне вызов! Милко сделАет коллекцИю для ужасных женщИн.

– Милко, мы договаривались!

– Хорошо, Милко сделАет коллекцИю для не стАндартных женщИн. Но сразу послЕ этОго, я уволЮсь!

– Если вы почувствуете, что больше не можете творить в нашей замечательной компании, мы не станем вас задерживать. Даю вам слово. Честное президентское, Милко. Юлиана, подумайте, пожалуйста, возможно мы сможем привлечь к показу еще какие-то фирмы, рекламирующие себя, и таким образом разделить с ними затраты на демонстрацию коллекции.

– Катенька, это великолепная мысль, можно будет переговорить с косметическими фирмами, с крупными компаниями декоративной косметики. В общем есть над чем подумать.

– Теперь еще одно, Кира Юрьевна, вы должны будете разработать план реорганизации продаж в магазинах. Я хочу, чтобы продавцов сменили продавцы-консультанты, которые смогут реально помогать женщинам в создании имиджа, а не разводить руками.

– Ну, знаете ли, это уж вы лезете не в свое дело.

– Попрошу раз и навсегда запомнить, всех попрошу. Никакого, даже самого ничтожного и маленького дела «не моего» не будет! Пока я здесь президент, мое дело всё! От «А» до «Я». И в любое из дел я буду совать свой нос. Иначе какой же я президент, если меня не касаются дела компании? – голос Катерины приобрел металлический оттенок. С присутствующими говорила сейчас Маргарет Тэтчер – «Железная леди». На этом планерку объявляю закрытой. Жду вас всех завтра в одиннадцать ноль-ноль. С планами, разработками и новыми идеями.

– А отдыхать мы когда будем? – Злобно спросила Кира.

– После вывода «Зималетто» из кризиса. Роман Дмитриевич, если вам не трудно, скажите, пожалуйста Шурочке, что через двадцать минут я жду весь женсовет здесь, в конференц-зале.

– Ну, уж нет, дорогая, вначале ты поешь и отдохнешь, а потом все остальное, – сказал Ромка, и Андрей готов был убить друга, снова Ромео опередил его.

– Хорошо, пусть придут через полчаса.

***

– Ой, Катюша, как хорошо, что ты, наконец, нашла время с нами поговорить.

– Ну, наконец-то о нас вспомнила.

– Какая ты красивая, как тебе это удалось?

– Все, теперь никаких штрафов, наша Катька президент!

– Ты нам еще не рассказала про свадьбу с Малиновским, как тебе удалось его заарканить?

И все это вместе, и все это разом, и понять ничего нельзя и шум такой, что голова начала болеть, а крыша медленно отъезжать. Катя устала, Катя очень устала, она хотела спать, а не ставить на место подруг, но выбора не было.

– Девочки, у меня очень болит голова, поэтому я прошу вас успокоиться и выслушать меня молча. Я очень вас всех люблю, но я сейчас отвечаю за вывод компании из кризиса. Поэтому вынуждена быть в первую очередь президентом, и, как бы мне не было трудно вам все это говорить, я должна поговорить с вами очень серьезно. Мне нужна ваша помощь, а то что вы делаете, можно назвать вредительством, а не помощью.

Вы готовы меня выслушать? Тогда начнем!

Комментарий к Крутой показ

Я понимаю, что комментарии писать очень хлопотно и не обязательно.

Но мне хотелось бы знать ваше мнение. Может никому это и не нужно?

========== Непростой разговор… ==========

– Прежде всего хочу рассказать вам о перестановках. Танечка, Амура и Ольга Вячеславовна остаются на своих местах. Шурочка временно, недели на две-три переводится на ресепшн, затем возвращается под начало Романа Дмитриевича и, скорее всего, Андрея Павловича. Они будут в командировке, а тебе придется координировать их действия. Светлана… Светочка, ты будешь помогать Николаю Антоновичу, работы будет очень много, поэтому, впрочем про «поэтому» я скажу чуть позднее. Маша будет моим секретарем. Пора тебе расти, Машенька. По этой части есть какие-то возражения, вопросы? Если нет, то переходим к «по этому».

Девочки, скажите, чего бы вам хотелось? Опаздывать на работу, пол смены сплетничать, опаздывать с обеда или работать полный насыщенный работой день, но получать бесплатный обед, подвозку, достойную оплату и иметь возможность карьерного роста. Подумайте, прежде, чем ответить. От ваших ответов будет зависеть ваше будущее.

– Катя, мне важнее достойная оплата, подвозка и обеды. У меня двое детей, – Светлана первой сделала свой выбор.

– Так ведь если будет подвозка, мы опаздывать перестанем, будем приезжать все вовремя. Катя, но мы же в разных концах Москвы живем. Как с этим быть? – спросила Уютова.

– Все просто, этот вопрос я уже разрешила. Пусть он вас не волнует. Так что вы выбираете, Ольга Вячеславовна? Работу или…

– Ну, а ты как думаешь, Катюша? Конечно же я выбираю «Зималетто», увольнение мне ни к чему. Все, что у меня осталось в жизни – это моя работа.

– Так что, мы не сможем даже обсуждать последние новости? – Пончева надула губы.

– Конечно же сможете, но вне стен компании. Таня, если ты выберешь работу, то хочу сказать тебе, что у меня на тебя большие виды. Ты должна будешь стать не только секретаршей, а правой рукой Урядова, его помощницей, с правом совещательного голоса. Ну, и с соответствующей оплатой. К Светлане это тоже относится, я про оплату и про должность.

– И что, прямо совсем-совсем отменить «911»? – Шурочкины большие, красивые, синие глаза стали совсем огромными.

– Девочки, вы прямо, как маленькие. На работе нужно работать. Я очень люблю вас всех, но того, кто не хочет работать как следует, я уволю. Да, мне будет тяжело, но я все равно уволю.

– А как же Клочкова? Она же не работает, а только пасьянсы рас…

– Давайте каждый будет отвечать за себя, девочки. Клочковой будут поставлены те же условия. Пока она переводится на производственный этаж вместе с Малиновским и Ждановым.

– На производственный этаж?

– Это из секретарей президента-то?

– Вот это номер.

– Хотела бы я посмотреть, как Вика визжать будет. – Снова разом загалдели женщины.

– Я так и не услышала Шурочку с Амурой и Машу. Девочки, я очень устала, у меня был тяжелый день. И больше я ждать не могу. Будьте добры сообщить мне свое решение.

– Конечно работа.

– Ты меня сделала своим секретарем, как может быть иначе? Конечно работа!

– И я за работу! А где нас кормить будут? В «Ромашке»?

– Нет, мои хорошие. Обедать мы все, и я в том числе будем на производственном этаже. И качество еды там будет отменное. Уж мама об этом позаботится. Как вам такое назначение?

– Елена Александровна? Ура! А тогда мы сможем сэкономить время на дороге к «Ромашке» и назад, и пообщаться этот час в столовой, во время обедов.

– Итак я подвожу итоги. Вы все остаетесь работать. Не опаздывая, не покидая рабочих мест во время работы, кроме как по нужде и не разгадывая кроссворды с раскладываниями пасьянсов. А я со своей стороны сделаю все от меня зависящее, чтобы работы у вас было много, как и достойной отдачи от нее. Все, девочки, давайте по домам.

– Кааааааааак? Ты нам еще ничего о себе не рассказала.

– И не расскажу. Ничего не расскажу, пока я занимаю этот пост. И вам не советую обсуждать в стенах компании мою персону. Да, мы подруги, но сейчас я должна думать о «Зималетто». Одно могу сказать, я беременна, у меня будет дочка. Этого я не могла вам не рассказать, живот-то будет расти.

– От Малиновского? Вы поэтому женитесь?

– Не от Малиновского и мы не женимся. Все! До свидания! Больше ни слова не скажу.

Катя зашла в президентский кабинет и в изнеможении опустилась в мягкое кожаное красное кресло. Ноги гудели, голова раскалывалась и, только от осознания того, что сегодня придется выяснять отношения еще и со Ждановым, хотелось плакать. В двери кабинета постучали. О, нет! Только не это!

– Пушкарева! – дурным голосом заверещала Клочкова.

– Да, Виктория Аркадьевна. Что вы хотели?

– Катя! Ты не можешь отправить меня на производственный этаж. Не можешь!

– И кто мне это запретит? Уж не вы ли? Виктория, давайте отложим этот разговор на завтра. И очень прошу вас не опаздывать на работу, иначе можно и, не спускаясь на производственный этаж, отправиться домой, причем без выходного пособия.

Словно проглотив таблетку страха, Виктория, пятясь и глядя на Катю с ужасом, вышла за дверь. Это было последней каплей, Катя сняла туфли, села в кресло с ногами и заплакала от усталости.

Теплые, сильные мужские руки подняли ее с кресла.

– Не плачь, солнышко, я не буду тебя мучить. Отвезу тебя сейчас домой и поеду к Кире, поговорю с ней.

– Туфли мои не забудь, они на полу…

В машине Катя спала всю дорогу, свернувшись калачиком на заднем сидении. И, когда они подъехали, Андрею было невозможно жалко ее будить, поэтому он взял на руки свою маленькую, почки невесомую для него ношу, и понес в квартиру. В свою квартиру… уложил на кровать и позвонил Пушкаревым.

– Валерий Сергеевич, Катя сегодня домой ночевать не придет.

– Как это не придет? Вы что это такое говорите, Андрей Павлович? Как это не придет?

– Она вообще больше не придет жить в ваш дом. У нее теперь свой есть.

– Что? Вы там это, не пьяный?

– Трезвый я, Валерий Сергеевич, – Андрей зажмурился, взял побольше воздуха в легкие и выпалил на одном дыхании. – Катя беременна от меня. Прошу у вас руки вашей дочери. Если вы не согласны, я все равно на ней женюсь.

– Леночка, дай-ка мне валидол… У вас же есть невеста, Андрей Павлович.

– Уже нет, – Андрей положил трубку, собрался и поехал к Кире.

========== Огонь очага… ==========

– Привет, Кирюша. Поговорить нужно.

– Пить будешь?

– Нет, спасибо, я за рулем.

– Тогда присаживайся. Говори.

– Кира, я очень благодарен тебе за то, что ты помогла мне, что согласилась на этот нелепый Катин ультиматум. Таких, как ты, больше нет. Ты мне все всегда прощала и принимала меня любым. Но… помнишь, я говорил тебе, что если Катя снимет свой ультиматум, то свадьбы не будет. Даже если это произойдет за пять минут до регистрации.

Кира похолодела, неужели Пушкарева простила Андрея, неужели, действительно, пришла пора расставаться и сделать ничего больше нельзя? А Андрей продолжал.

– Катя сняла свой ультиматум, Кира. Свадьбы не будет. И нам нужно подумать, как тебе выйти из ситуации с наименьшими потерями. Например мы можем дать заметку в светской хронике, что ты увлеклась кем-то и бросила меня. Так ведь твоя репутация не пострадает, Можно даже написать, что я от отчаяния бросился в объятия Пушкаревой. Или как-то еще. Как ты захочешь.

– Ты уходишь к ней?

– Я ухожу от тебя, Кирюша. Если Катя меня примет, я буду с ней, если нет, я буду где-то рядом, но я никогда не буду с тобой, потому, что я очень тепло к тебе отношусь и очень хочу, чтобы ты была счастлива. А если у тебя будет хоть малейшая надежда, что я вернусь, ты не будешь свободной и не сможешь оценить человека, который тебя полюбит по-настоящему. Тебе нужен другой мужчина, который будет любить тебя, который будет честным, преданным, который, наконец, оценит тебя по достоинству.

– Это все красивые слова, Жданов. Мне никто, кроме тебя, не нужен. А может быть, может быть ты плохо подумал. А вдруг Катя тебя не примет? А я… я буду ждать тебя всегда. И всегда приму тебя без упреков.

– Не жди, Кира, я не приду. Больше никогда. Я испытываю к тебе очень нежные чувства, именно поэтому я не хочу, чтобы ты больше мучилась. Отныне ты свободна, Кирюша. Между нами все закончилось. Причем закончилось очень давно и Катя тут не при чем. Когда появилась Катя, тебя уже не было в моей жизни. Мы долгое время делали вид, что ничего не происходит, но так жить нельзя. Я нашел свою любовь. Я хочу, чтобы и тебе повезло, чтобы ты стала счастливой, чтобы встретила человека, которого ты полюбишь и чтобы он полюбил тебя. Прощай, Кирочка. Прости меня.

***

Катя проснулась от голода. Теплая фланелевая пижама была каких-то невероятных размеров, и рукава, и штанины пришлось закатать. Да и вообще… у Катюши не было такой пижамы. В комнате было очень темно, просто хоть глаз выколи, но Катя готова была голову дать на отсечение, что это была не ее комната. А самое странное, что где-то за ее спиной сопел мужчина, сильная, тяжелая рука которого, просто придавливала Катюшу к постели. Она сбросила с себя чужую руку и попыталась выскользнуть из постели. Не тут-то было. Зажегся свет, и Кате пришлось зажмуриться, а чья-то рука снова поймала ее в плен. Пришлось потихоньку открывать глаза.

– Андрей? Где мы? Что я здесь делаю?

– Ты здесь живешь, Катюша. Это наш дом, твой, мой и Настеньки. И твои родители уже об этом знают. Я рассказал Валерию Сергеевичу, что ты ждешь ребенка от меня, попросил у него твоей руки.

В животе у Кати заурчало, громко и почти неприлично. Но она не обращала на это никакого внимания. Она была сосредоточена на своих мыслях. Он привез ее к себе домой. Уложил в постель рядом с собой, переодел. Он позвонил отцу и все рассказал. И все это у нее за спиной, без ее ведома? Катя повернула голову к Андрею, чтобы все ему высказать, но Жданова рядом с ней не было. Он словно растворился. Это было уже выше ее понимания. А тут еще в спальню потянулся изумительный запах маминых пирогов. Что это? Она в зазеркалье?

Ну, откуда Катюше было знать, что не успел Андрей выйти от Киры, как его настиг звонок Елены Александровны, которая слезно просила заехать к ним, взять Катюшины витамины, и чего-нибудь к ужину. А, когда он заехал, мало ему не показалось. Он выслушал все… И то, что он аферист, и то, что он развратник, и даже то, что он вор! Украл, мол, у Пушкарева смысл его жизни, его умницу и красавицу дочку.

Что его Катюша заслуживает лучшего, чем Андрей. Что если зять посмеет обидеть его кровиночку, а пуще того, внучку, то ему, обидчику мало не покажется и взрыв «Зималетто» – это будет самым мягким из всех последующих расплат. Жданову пришлось клятвенно заверять Пушкаревых, что он любит их дочь, не обидит сам и в обиду никому не даст. Что будет всю жизнь беречь ее, как зеницу ока, а самое главное, с него взяли клятву, что внуков у Пушкаревых будет никак не меньше трех. И только после всего этого выдали витамины, кастрюльку с супчиком, кастрюльку с пюре и котлетами и пакет с пирожками.

Откуда все это могла знать Катя? Она спала. Она и про то, что Андрей поставил точку в отношениях с Кирой не знала, а вы говорите, мамины пироги…

– Катя! – раздался откуда-то из глубины квартиры голос Андрея, – Тапочки возле кровати. Завтра купим тебе другие, а пока одевай мои. И давай дуй на кухню, твой живот, красноречивее чем ты, рассказал мне, что хочет есть.

– Андрей, перестань командовать, – сказала Катюша, входя в кухню. – И не стоит думать, что все забыто и наступил мир и благоденствие. Все, на что я согласилась, это поговорить с тобой. А ты, воспользовавшись моим состоянием, уже и к себе меня приволок и в свою пижаму переодел.

Катька была такая смешная, такая трогательная в этой, огромной для нее пижаме, в этих тапочках, больше похожих для нее на лыжи, со всклоченными со сна волосами, с торчащей из ворота пижамной рубахи своей тонкой длинной шеей, с размазанными глазами, что Андрей не выдержал, схватил ее на руки, посадил к себе на колени и протянул пирожок.

– Быстро корми Настю, потом поговорим. – она ела, а он баюкал ее, утыкался носом в ее шею, вдыхал ее запах и осознавал, что для счастья нужно так мало и так много одновременно. Просто чтобы она сидела на его коленях, уплетала пирожок, а он мог ее баюкать, мог вдыхать ее запах и понимать, что это и есть счастье. – Пока ты ешь, я кое-что тебе расскажу. Я был у Киры, мы поставили жирную точку в наших отношениях. Потом я был у твоих дома, привез тебе витамины и ужин. Там есть еще суп и пюре с котлетами, если хочешь, я погрею, – Катя отрицательно помотала головой. – А еще я привез твою зубную щетку и смену белья.

– А душ у тебя принять можно? – Андрей отнес Катю в душ. – Пока я буду мыться, завари нам чай. Ладно? И вот еще что, я видела камин, он действующий? – Андрей кивнул. – Тогда затопи камин и принеси чай туда, к камину, пожалуйста. И свет погаси. И не вздумай уснуть. Мне нужно с тобой поговорить.

– Слушаю и повинуюсь, госпожа. Только душ, он не у меня, он у нас, Катюша.

– Тоже мне, джинн, раб лампы, – Катя засмеялась. Засмеялась весело и легко, без надрыва последних недель и у Андрея выросли крылья.

Пока Катя принимала душ, Жданов разжег камин, бросил на пол большой шерстяной плед и кучу подушек, заварил травяной чай, а для себя сварил целый кофейник кофе. Спать он хотел зверски, а ночь предстояла бессонная. Да еще Катюха предупредила, чтобы он не вздумал уснуть. Блин, послать бы все эти разговоры к чертовой матери, и заняться вместо них самым прекрасным делом на свете, любить свою Катерину. Не получится.

Жданов ошибся, все получилось. Потому что, когда Катя вышла из душа в одной пижамной рубахе и босая, когда камин отбрасывал на ее силуэт сполохи огня и освещал своим мерцанием горящие ее глаза, он просто перестал соображать. Весь мир сосредоточился в пульсации одной единственной голубой жилки на ее лбу, в ее приоткрытых губах и полуприкрытых веках. Андрей, наверное, сошел бы с ума, если бы она его сейчас оттолкнула, не ответила на его призыв или просто осталась бы безучастной.

Огонь их семейного очага разгорался все сильнее, все ярче, все жарче. И это не страшно, что впереди у них еще будут выяснения отношений, главное, что они сумели вовремя подбросить дрова в, казалось бы, уже потухший очаг…

========== Вместо эпилога. ==========

Возвращаться с небес к реалиям было очень трудно. И ей и ему. Но места в раю им пока уготовано не было, у них еще очень много дел оставалось на этой грешной земле. И дом не построен, и дерево не посажено, и ребенок еще не рожден… Да и «Зималетто» все еще находилось в кризисе. А значит нужно, просто необходимо было возвращаться.

– Катенька, я не могу без тебя, слышишь? Не могу. Ни жить, ни дышать, ни чувствовать. Вернее без вас. Без тебя и без Настеньки. Спасибо тебе, родная, что дала мне шанс. Ты ведь дала мне шанс? Я не ошибаюсь?

– Андрюша, еще выходя из душа, я не собиралась давать тебе никакого шанса. Все это время у меня в голове вертелась только одна фраза: «И аз воздам». Мне так хотелось наказать вас, всех, кто превратил мою жизнь в ад. И я наказывала. Всех, а больше всего себя. Знаешь, когда я это поняла впервые? Когда ты сказал мне: – «Я не могу жениться на ком мне хотелось бы. Ее больше нет, той, на которой я хотел бы жениться. Я не могу больше видеть, как прекрасная, нежная, добрая женщина, моя любимая женщина, превращается в красивую, злобную стерву. Я больше не могу видеть, как она убивает свою душу. Катя, тебя больше нет, сражаться не за кого».

Это было так страшно. Мстя вам, я теряла себя. Но окончательно я поняла, что я не хочу становиться злобной стервой, когда вышла из душа и увидела у тебя в руках целый кофейник кофе. Это ночью-то? У тебя был такой длинный и трудный день, а ты перебарывая сон, ждал моего приговора. В эту секунду я вспомнила первую часть фразы, которая так долго крутилась у меня в голове. Знаешь, как она звучит?

– Нет, Катенька, не знаю.

– Она звучит так: «Мне отмщение, и аз воздам». А знаешь, что это значит?

– Что тебя обидели и ты будешь мстить?

– Нет, нет и нет! Я не помню дословно, но эта фраза звучит и в Ветхом и в Новом завете от имени Бога*. Он может мстить, я нет. Потому, что я такой же человек, как и ты. И нет у меня права мстить, я ведь тоже могу совершать ошибки, – Катя замолчала, надолго задумалась. – Пусть бросит камень тот, кто без греха. Прости меня, Андрюша, что возомнила себя Богом. Жизнь так коротка, не хочу ее тратить на месть тебе, любимому и самому родному человеку. Отцу моей, – Катя улыбнулась, – прости, нашей девочки.

Через семь месяцев, когда компания «Зималетто» вышла из кризиса и начала приносить хорошую прибыль, в роддоме им. Баумана, родилась крепкая, здоровая девочка. Ее родители, Катерина и Андрей Ждановы назвали ее Анастасией, Настенькой.

Но это уже совсем другая история.