Текст книги "И аз воздам...(СИ)"

Автор книги: Галина 55

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

***

– Ромка, мне нужно с тобой поговорить. Очень нужно, Ромка.

– Давай поговорим, – голос у Романа был глухим и каким-то уставшим, что ли. – Только если ты хочешь продолжить вчерашнюю тему, то я сразу хочу тебя предупредить, что…

– Нет, Роман, вчерашнее давай оставим во вчера. Нам о будущем нужно поговорить, не о прошлом.

– Ну, приезжай. Если нужно поговорить – поговорим.

– Я здесь, за дверью, открой.

Они расположились на кухне. Жданов принес с собой виски, да и водка оставалась еще со вчерашнего, закуска сегодня тоже была на высоте. И Андрей принес с собой и Малиновский как раз ужинать собирался. Нажарил себе картошечки, салатик накромсал. Вот только чувство неловкости и недоговоренности появилось в их отношениях. Срочно нужно было выпить, что ребята с успехом и сделали в полном молчании.

После второй и чувство неловкости прошло и разговор начал клеиться.

– Ромка, я собираюсь принять Катины условия. И пришел простить тебя сделать тоже самое. Слава Богу, мы, наконец-то можем разговаривать, как нормальные люди. Не только о девочках, но и о серьезных вопросах тоже.

– Андрей! Ты можешь мне объяснить, почему ты решил принять ее условия? Я-то еще в тот момент, когда она мне сказала, что знает о моей… о моем… ну, в общем все знает, для себя решил, что принимаю ее условия. А ты почему?

– Я был сегодня у нее. Говорил с Катюшей. У нее есть всего два пути. Или мстить, или умереть. Я не могу допустить ни ее смерти, ни смерти моего ребенка.

– Все так серьезно, Андрей?

– Да, Ромка, все очень серьезно. Кажется, эта инструкция была последней каплей горя.

Уж если ты разлюбишь – так теперь,

Теперь, когда весь мир со мной в раздоре.

Будь самой горькой из моих потерь,

Но только не последней каплей горя!*

– Тогда уж не сама инструкция, а то, что, как она считает, ты ее предал.

Оставь меня, но не в последний миг,

Когда от мелких бед я ослабею.

Оставь сейчас, чтоб сразу я постиг,

Что это горе всех невзгод больнее,

Что нет невзгод, а есть одна беда —

Твоей любви лишиться навсегда.*

– Да, Ромка, она думает, что все это была игра, от начала и до конца. И в общем-то она права. Да, так получилось, что я полюбил Катю. Полюбил безоглядно и безотчетно. Но ведь это случайность, Роман. Точно так же я мог бы и не влюбиться. И тогда что? Тогда она во всем права. Ведь не была в планах у нас предусмотрена моя к ней любовь, было предусмотрено только циничное и подлое использование этой девочки. Ведь так, Ромка? А значит мы должны пережить каждый свой катарсис.

– Значит идем на ее условия? – Задумчиво не то спросил, не то констатировал Роман.

– И да, и нет! И вот об этом я хотел с тобой поговорить, Ромка. Давай согласимся на все ее условия, будем готовиться к свадьбам…

– А пока расплатимся с долгами и пошлем Пушкареву подальше? Классный план. Хотя нет… не получится. У нее на руках все козыри. И инструкция, и открытки и фотографии комнаты, да и репутация моя будет навсегда угроблена, если кто-то узнает, что моя невеста сама Екатерина Пушкарева, – Ромка сник. – Тогда что значит это твое «и да, и нет»?

– Ах, Малина, Малина. Ничего ты не понял, Ромка! Я не собираюсь обманывать Катю. И никому не позволю этого делать. Слушай, что я задумал.

Комментарий к Последняя капля…

Из Сонета № 90, Шекспир.

========== Планы Жданова ==========

– Значит так, Ромка! Мы идем на Катины условия. Да, да, на все. У нас появляется месяца два на подготовку к свадьбе, а может и больше. Это то время, которое я намерен потратить на то, чтобы доказать ей всю абсурдность ее затеи. Я видел ее сегодня. Я говорил с ней. Ромка, она тоже в смятении. Ей самой плохо от того, что она делает.

Но без этого Катюша не выживет. Вот и пусть себе потихоньку ненавидит, увольняет Вику, ставит на место Киру или Милко, готовится к свадьбе, к мести тебе и мне. А я постараюсь доказать ей, что я ее люблю. Ромка, она не ненавидит меня. Она меня очень любит. И сегодня я снова в этом убедился.

– Послушай, Жданчик, а тебе не кажется, что рассказывать жениху, что его невеста спит с другим – это несколько…

– Ромка, ты полный кретин. Если бы у нас с Катей что-то было, я ни за что тебе бы этого не рассказал. Все! Кончились откровения на интимные темы. Тьфу ты, с мысли сбил. О чем я сказать-то хотел? Ага… Ромка, я намерен сам рассказать совету директоров о реальном положении вещей. И просить отставки с поста президента.

У Малиновского глаза от недоумения и ужаса расширились, он покрутил у виска пальцем, собрался уже что-то сказать, но Андрей жестом остановил его.

– Дай я договорю, не сбивай с мысли. Потом по пунктам будешь возражать, если мои доводы тебя не убедят. Зачем я хочу поставить в известность совет директоров? Это очень просто. Во-первых, этим уже Катя не сможет нас шантажировать, а во-вторых, я больше не желаю вести нечестную игру.

Теперь о том, почему я намерен просить отставки. Тут причина гораздо более серьезная. Я хочу, чтобы Катя видела, что она мне важнее любой должности. Ну, и два-с, я считаю, что Катя должна возглавить «Зималетто». Погоди, Ромка, погоди. Я все объясню. Филин и Рулин уже ведут процесс. Фирма уже заложена «НикаМоде», значит без Катиного согласия Сашка не сможет занять эту должность. Так? Так! Согласится ли Катя на президентство Воропаева? Уверен, что нет. Вот пусть она сама и возглавит фирму. Пусть раздаст кренделей с высоты своего положения всем, кому считает нужным. Пусть выпустит пар.

– Знаешь, Жданов, а ведь ты прав, ей Богу прав! Катя может вывести компанию из кризиса. В этом я не сомневаюсь! И пусть выпускает пары, пусть даже на нас с тобой выпускает, так она быстрее отойдет. Ну, что такое три-четыре часа позора на совете директоров, по сравнению со всей оставшейся жизнью? Да ерунда, перетерпим. Мне нравится твой план, Жданчик.

– Это еще не все. Есть еще одна, очень непростая составляющая. Я не намерен врать Кире. Я намерен ей все рассказать. А вот ее реакция, это очень слабое звено моего плана.

– Ч-ч-что знач-ч-чит «все»? – Ромка даже заикаться начал.

– Все, это значит все. Что я люблю Катю, что Катя ждет ребенка от меня, но что я вынужден жениться на Кире. И даже почему я вынужден, я не хочу скрывать, более того, я намерен ей сказать правду, что если Катя передумает, то на Кире я не женюсь. Я хочу ее сделать союзником, но честно говоря я не верю в успех этой части плана.

– Можешь не сомневаться – это бесполезно. Кира никогда не пойдет на эти унизительные условия. Тогда давай уж сразу откажемся от ультиматума Пушкаревой, все равно Кира не пойдет с тобой в ЗАГС, только огород будем зря городить.

– Ромка, и что же мне делать? Допустить, чтобы Кира готовилась к свадьбе, а потом, если все получится, как я задумал с Катей, то послать Киру подальше? Да ведь она же тоже человек. Она любит меня. Это подло, Ромка. Я не хочу так поступать даже с ней. Да, она у меня сидит в печенках, да, я не могу ее видеть. Но такого она не заслужила, Ромка. Что же нам делать?

– Не знаю, Андрей. не знаю.

– Ладно, я поехал домой. Подумаю еще над этой проблемой. И ты подумай, а вдруг и придумаешь что-то толковое. – Зазвонил мобильный, Андрей едва взглянул на дисплей, как ему захотелось взвыть. – Да, Кира.

– Андрей, а ты где?

– Я у Романа дома, мы пьем водку. А что?

– Андрюша, мы еще секунды не были вместе после моего приезда. Может ты бы приехал? Я приготовлю что-нибудь вкусненькое. Я так соскучилась, Андрюша.

– Кира, я не приеду. Я очень устал, выпил, и хочу домой и на боковую.

– Один на боковую или с моделькой?

– Один, Кира, один!

– А можно тогда я к тебе приеду.

– Нет! Я хочу спать, Кира.

– Ну, и прекрасно, Жданов, развлекайся, не буду тебе мешать.

– Ромка, если бы ты знал, как она меня достала. Иногда мне хочется ее придушить. Хочешь поспорим, я приеду домой, а она уже там будет. Могу поспорить на что угодно.

– Можешь не спорить, я тоже уверен, что она сегодня к тебе заявится и полночи вы будете выяснять отношения. – Ромка засмеялся. – Отключай-ка ты лучше мобильный и иди ложись спать. Придется мне сегодня снова ночевать в кухне.

***

Утром Андрей первым делом заехал на рынок и поехал к Кате. Он не ждал ни теплого приема, ни хотя бы нейтрального отношения, он просто знал, что Кате нужны фрукты, знал какие фрукты она любит, вот и купил их, и повез.

Долго-долго Андрей звонил в дверь, но ни единого шороха не раздавалось по ту сторону двери. И он почему-то очень заволновался. Она же болела, а вдруг Катюше стало плохо, вдруг она в больнице? А вдруг… Андрея даже затрясло. Вдруг она решила избавиться от ребенка?

Андрей не знал куда звонить, куда бежать, не знал, что делать. Тогда он решил сесть на коврик у ее двери и ждать. Ждать, сколько понадобится…

========== Или любовь мечтает ненавидеть… ==========

По лестнице поднимался похожий на взъерошенного воробья очкарик-подросток, он что-то бормотал про себя, размахивал руками и вдруг увидел Жданова, сидящего на коврике перед дверью.

– Андрей Павлович? А вы что здесь делаете? Почему к Пушкаревым не заходите?

– Прости, мальчик, а откуда ты меня знаешь? Ты сосед Пушкаревых? Не знаешь, где они?

– Я не сосед Пушкаревых, я Николай Антонович Зорькин, финансовый директор небезызвестной вам «НикаМоды». – Коля протянул Жданову руку для приветствия.

«Два болвана! Малиновский и Жданов… нам бы взглянуть раньше на этого «жениха…» – подумал Андрей, и протянул Кольке руку.

– Так чего вы не заходите? Позвоните в дверь.

– Звонил, бесполезно. Никто не открывает, а мне срочно нужна Катерина.

– Так вы ей на мобильный позвоните.

– Звонил, не отвечает.

– А, так я сейчас дяде Валере позвоню, все узнаю, – Колька достал мобильный и набрал номер. – Дядя Валера вы где? Чтоооо? А где это? Ладно, дядя Валера, пока. – Колька прислонился к дверному косяку и закрыл глаза, – Катька в больнице, – Колька опустился на коврик перед дверью, с которого так недавно встал Жданов, закрыл голову руками и заплакал.

– Коля, что случилось, что с Катей? В какой она больнице? Я на машине, поехали. – Андрей старался говорить спокойно, но руки у него задрожали, он стал искать по карманам сигареты, совершенно забыв, что десять лет назад он бросил курить. – Коля, не молчи, пожалуйста.

– Я не знаю, что я могу вам говорить, а что нет. Я не знаю, что вы знаете, – Колька, как ребенок тер глаза кулаком. Впервые Катька попала в больницу и он растерялся. А если умрет? Что ему тогда делать? Она же его единственный друг. Хоть они и поссорились, но он шел ей сказать, что все для себя решил, что выбирает ее, Катьку. А теперь? Что будет теперь?

– Знаю ли я, что Катя беременна? Знаю. Говори, Коля.

– Ее всю ночь рвало, она два раза сознание теряла. Тетя Лена скорую вызвала и Катьку в больницу забрали. Андрей Павлович, – тоненько провыл Коля, – вдруг Катька умрет? – и слезы снова побежали у него из глаз.

– Николай, прекрати истерить, как ребенок, в какой Катя больнице?

– Я не знаю, знаю только, что на Еланского.

– Так это, наверное, Снегиревка. Поехали.

Уже в машине Жданов внезапно решился, – Колька, а ты умеешь держать язык за зубами? – Николай кивнул и очень тревожно взглянул на Андрея. – Катя беременна от меня. И мне нужна твоя помощь. Даже не так, твоя помощь нужна и Кате, и малышу, и мне.

Если бы Жданов сказал, что отныне передает свой пост ему, Кольке, то и тогда Зорькин был бы меньше ошарашен. Катька беременна от этого красавчика? Президента компании «Зималетто»? Этого не может быть! Даже он, Колька, и то ни за что не стал бы спать с Катериной, а тут такой гусь и на Катьку запал. Вон как расстроился, что она в больнице, едет к ней, и даже не скрывает, что заделал ей ребенка. Творилось что-то невероятное. Колька к такому был не готов. С другой стороны доверие такого большого человека очень польстило Николаю. Он готов помочь, только нужно быть уверенным, что Катюхе это не повредит.

– Андрей Павлович, а чем я могу вам помочь?

– Когда мы приедем в больницу, ты сможешь увести Катиных родителей куда-нибудь, мне очень-очень нужно повидаться с ней?

– А вы не будете ее уговаривать сделать аборт?

Андрей даже машину остановил, посмотрел внимательно на Николая. Видно не зря Катерина так дорожила другом. Теперь уже всерьез протянув руку для рукопожатия, сказал:

– Николай, я люблю Катю. Это мой ребенок, как я могу хотеть его смерти? Я ни за что не буду уговаривать ее пойти на аборт, – дальше поехали в молчании. Колька переваривал услышанное.

– Я помогу, я постараюсь вам помочь. Только вы Катьку не обижайте, ладно? Андрей Павлович, у вас из пакета чем-то вкусно пахнет. А я, когда нервничаю, очень есть хочу. Может угостите.

***

Что ж это: зло старается любить,

Или любовь мечтает ненавидеть?..*

Все прошло, как по маслу, Колька потянул Катиных родителей разговаривать к врачу, а Андрей в это время зашел в палату к Кате. И выматерился про себя. Вот же гордячка, лучше будет лежать в палате на восемь человек, чем попросит хоть какую-то помощь.

Катя, осунувшаяся, похудевшая со вчерашнего дня, спала и тихо-тихо поскуливала во сне. Будить ее было невероятно жалко, но времени на то, чтобы ждать, пока она сама проснется, тоже не было. В любую минуту могли вернуться ее родители. Андрей не знал, рассказала она им, кто отец или нет, и что еще может выкинуть Катерина, если она решила ничего им не рассказывать, а они обо всем сами догадаются из-за его визита.

– Катя, проснись, мне очень нужно поговорить с тобой.

Она открыла глаза сразу, словно и не спала, а только ждала, пока услышит голос Андрея. Глаза у нее были запавшими, с голубыми полукружьями, и это тоже говорило о том, что ей плохо.

– Зачем вы пришли, Андрей Павлович? – Катя говорила очень тихо, но очень зло. – Я не хочу, чтобы мои родители видели вас здесь. И как вы вообще меня нашли?

– Катя, давай не будем терять время на пустые разговоры. Что с тобой? Я могу тебе хоть чем-то помочь? Вот тут фрукты, творог, сметана. Только фрукты нужно помыть.

– Вас не касается, что со мной. А помочь? Вы уже помогли всем, чем могли, – Катя выразительно показала руками на свой живот. – А эти свои подачки заберите, мне ничего от вас не нужно. Мне противно, к ним даже прикасаться…

Жданов взорвался. Он взорвался так, как будто пружина, все эти дни сжимающаяся внутри него, вдруг резко разжалась со страшной силой. Это уже просто издевательство какое-то, а не месть!

– Знаешь что? Хватит! Это мой ребенок такой же, как твой! И я имею такие же права на него, как и ты. Хватит надо мной издеваться. Я готов пойти на все твои условия, но это уже слишком! Я не могу, не хочу и не буду стоять в стороне, если моему ребенку плохо. Поняла? А если не поняла, встретимся в суде, где я буду оформлять над ним опекунство!

С грохотом хлопнув дверью палаты, Андрей в изнеможении опустился на стул. Нет, он полный идиот. Полный и окончательный. Пришел к беременной женщине, которой по ее положению дозволено и капризничать, и устраивать концерты… и вообще все, что угодно. Да еще к женщине, которую он так обидел, что она имеет полное право его вообще не прощать. И вот надо же, сорвался. Да как! Орал, как ненормальный. Катенька, небось, плачет там сейчас. Подумаешь, не захотела принимать от него фрукты… дурак, какой же он дурак. Ну повинился бы еще раз, ну покаялся бы. Нет! Он позволил себе взорваться. Права качать вздумал. Вот пойдет сейчас на аборт, и будут ему все права, которые он только пожелает.

Выдав себе эту тираду, Андрей постучал в двери палаты, одел самую очаровательную свою улыбку и вошел внутрь.

– Дамы, простите меня, я погорячился. – Он подошел к Катиной кровати, так и есть, плачет. – Катя, ты прости меня, пожалуйста. Я сам не ведаю, что творю. Не плачь, прошу тебя. Катюша, я сейчас ухожу. Но я, обязательно, приду через пару часов, нам очень нужно поговорить. Ты сможешь отправить родителей домой?

– Да, Андрей Павлович, смогу. Скажите, а Роман Дмитриевич тоже согласен пойти на все мои условия? – Жданов кивнул. – Тогда через пару часов, когда вы ко мне придете, вы не могли бы и его прихватить с собой? Нам очень нужно поговорить. Но не вдвоем, а втроем.

– Хорошо, Катя, как скажешь. Роман придет, я тебе обещаю. Ты позволишь мне перевести тебя в отдельную палату и в платное отделение? Пожалуйста.

– А кто за это все будет платить? Если вы, то не надо. У меня свой жених, как я понимаю, уже есть…

Комментарий к Или любовь мечтает ненавидеть…

* Игорь Северянин

========== Ромка ==========

– Хорошо, Катя, я тебе обещаю, что за все будет платить Малиновский. Я даю тебе слово. – Андрею казалось, что он разгрузил вагон с цементом. Как же с ней тяжело. Если уж упрется во что-то, танком не сдвинуть.

Жданов прошел в административное крыло, оплатил пребывание Кати в отдельной палате и перевод на платное лечение. Позвонил Роману.

– Ромка, я в Снегиревке, приезжай.

– А что случилось? Андрюха! Ты забеременнел?

– Да! И я, и Катя! Приезжай, она настаивает, чтобы мы оба пришли к ней. Вместе, понимаешь? И еще… Я перевел ее в платное отделение, но она уперлась, чтобы ее лечение оплатил ты, а не я. Я дал ей слово, что ты это сделаешь. Скажешь ей, что это ты, ладно?

– Нет!

– Ромка, ты чего? Я не понял. Тебе что, трудно сказать, что это ты?

– Трудно. Приеду, поговорим.

Ромка приехал быстро, просто был неподалеку, и, поскольку времени у них немного было, ребята зашли выпить по чашечке кофе и поговорить. В двух словах Андрей обрисовал Малине ситуацию.

– Ну, может теперь объяснишь свою позицию. Что значит – ты ей не скажешь, что это ты оплатил?

– Андрей, разговор не на пять минут. Ты сегодня ночью спал, а я никак не мог уснуть… Оказалось, что и у меня есть такая штука, как совесть. Ты понимаешь, Андрюха, я чуть не убил тебя, а теперь вот и Катю. Я как-то вдруг и ясно осознал, что если бы не беременность, она точно сделала бы с собой, что-нибудь. Но то, что с ней происходит – это ведь тоже я натворил, Андрюха.

– Не бери на себя слишком много, я тоже руку приложил. И за Катю на мне вины ничуть не меньше, Ромка. Только я все равно не понимаю, к чему ты клонишь.

– Просто за Катино лечение я заплачу сам. И врать не придется. Вот и все.

– Тьфу, идиот, я уж подумал, что ты пошел на попятный.

– Нет, Андрюша. Решили, так решили. На попятный я не пойду. За все когда-то надо платить. Ладно, пошли к Катерине, послушаем, чем еще она нас осчастливит.

***

Ни Валерий Сергеевич, ни Елена Александровна, ни даже сам Колька, хотя он и знал, что Жданов навещал Катюшу, не могли понять, что происходит. Пушкареву перевели в отдельную палату, взяли кучу дополнительных анализов. И при этом ни копейки не потребовали. Катя, конечно, понимала в чем дело, но не станет же она сообщать родным, что это Жданов подсуетился.

– Мамочка, папа, вы идите домой. И Кольку с собой прихватите. Я устала, хочу спать. Колька, ты пришел с готовым решением?

– Да, Кать.

– И?

– Я с тобой.

– Очень хорошо, тогда приезжай завтра. Договорились? Все, мои хорошие, пока. Мне отдыхать нужно.

Катя и правда была измотана. Сегодня ей предстоял еще тяжелый разговор со Ждановым и Малиновским, и она решила хоть полчасика отдохнуть, поспать. Но не удалось. Пришла врач.

– Катенька, мне нужно с вами поговорить. То, что мы наблюдаем у вас, называется токсикоз от средней степени тяжести до тяжелой. Вам необходима инфузионная терапия, то есть капельницы для очищения организма и витаминной терапии, с седативным воздействием, успокаивающим нервную систему, и для улучшения деятельности желудочно-кишечного тракта. И еще… И это очень важно. Нам нужен отец ребенка.

– Зачем? – испугалась Катя. – Я не хочу просить его ни о чем.

– Мамочка, постараюсь вам кое-что объяснить. Мне нужна на анализ кровь отца ребенка! Понятно? При несовместимости супругов, женщинам, имеющим аутоиммунные нарушения, нередко приходится капать иммуноглобулины, особенно при первой беременности. Потому, что организм матери старается отторгнуть чужие клетки. И мне плевать какие у вас отношения с отцом ребенка, потому, что это вредит развитию плода. Вам понятно? У вас такое аутоиммунное нарушение наблюдается, отсюда и такой токсикоз. Нам нужно взять кровь у производителя, «отмывать» лимфоциты и ввести их вам. Такая терапия довольно популярна и очень эффективна. Тогда через недельку вы уже сможете покинуть больницу не рискуя ни своим здоровьем, ни здоровьем ребенка. Как только отец появится, сразу присылайте его в двенадцатый кабинет.

Врач покинула Катину палату, а Катька ударилась в рев. Хочешь не хочешь, а со Ждановым она связана навсегда. И никакой Малиновский, ни какой другой человек, даже если ей удастся кого-то другого полюбить, не сможет стать биологическим отцом ее ребенку. И если что-то будет необходимо, хоть тоже переливание крови, Кате все равно придется именно Жданова просить о помощи.

Такую они ее и застали, плачущую, сметенную. Андрей сразу бросился к ней.

– Катенька! Что случилось? Что-то с ребенком? – Катя кивнула, и у Андрея похолодели кончики пальцев. – Катя не молчи, прошу тебя. Может нужны какие-нибудь таблетки или еще что-нибудь. – Катя снова кивнула. – Говори, что нужно, мы никаких денег не пожалеем.

– Нужна твоя кровь, Андрей. Я правда не хотела просить тебя о помощи, но у меня какие-то аутоиммунные нарушения, скорее всего из-за того, что мы с тобой не очень совместимы. Нужно взять у тебя кровь, обработать ее и ввести мне.

– Вот дуреха. А чего ты плачешь? Сколько надо крови, столько и дам. Лекарство то вот оно, по венам течет, далеко ходить не нужно. Правда я вчера употреблял виски. Катя это не повредит?

– Я что врач? Откуда я знаю, – буркнула Катя, и снова заплакала, – я не хотела принимать твою помощь.

– Кать, так ты и не принимай. Я ребенку помогаю, не тебе. Договорились?

– Договорились, иди в двенадцатый кабинет. – Андрей вышел и Катя посмотрела на Ромку. – Присаживайтесь, Роман Дмитриевич. Разговор нам предстоит непростой.

– Подождите, Катюша, можно я начну разговор? Мне есть что вам сказать.

– Опять какие-то уловки?

– Нет, Катя, не уловки. Отнюдь не уловки. Я хочу у вас попросить прощения. И не важно, простите вы меня или нет. Это мне нужно, извиниться перед вами. А потом спросить кое-что.

– Ну, если вам это так нужно, то извиняйтесь и спрашивайте.

– Катя, я правда понимаю, что ты не можешь простить. Никто бы не простил. Да я и не прошу, чтобы ты меня простила. Я просто прошу прощения, я не говорю сейчас о самом поступке. Я об инструкции. Бог мой! Насколько же нужно быть не мужчиной, чтобы так мерзко и скабрезно писать о женщине. Катя, мне ужасно стыдно.

– А где вы, Роман Дмитриевич, женщину увидели? Меня, что ли? Так я же не женщина, я, по вашему меткому выражению, «Мисс Железное Грызло». Такую не зазорно и высмеять, – в горле у Кати встал ком. Она очень не хотела, чтобы Роман видел, что ей больно и собрала весь остаток сил на то, чтобы не заплакать. – Так что не переживайте, Роман Дмитриевич и не стыдитесь.

Катя с вызовом подняла голову и посмотрела Ромке в глаза, но то, что она увидела, потрясло ее до глубины души. Глаза Малиновского были наполнены слезами. Играет? Бьет на жалость? Или… действительно раскаивается? Малиновскому стыдно? Да нет, чушь, этого не может быть! Катя очень внимательно, как маленький ребенок, исследующий мир, наблюдала за Романом. Тому понадобилось некоторое время, чтобы взять себя в руки.

– Я готов, Катя понести любое наказание. Это правда. Но я хотел вас и спросить кое о чем. Катя, а почему вы не рассказали Андрею о том, что видели в той комнате?

========== Непростые разговоры… ==========

– Интересный вопрос, Роман Дмитриевич. Почему я ничего не рассказала Андрею Павловичу? Не посчитала нужным, вот и не рассказала.

– Катя, вы неискренни сейчас со мной.

– А с какой стати я должна быть искренней с вами, Роман Дмитриевич? Только потому, что вы мой жених? Так даже жених еще заслужить должен доверительное к себе отношение. Ромочка, вы позволите мне перейти с вами на «ты»? А впрочем, даже если не позволите, я перехожу. Итак, Роман, я пригласила тебя, чтобы сообщить тебе пренеприятное известие.

Во-первых, пока я в больнице, ты должен меня навещать раз в день, лучше ближе к вечеру. Во-вторых, из того, что мы женимся, секрета делать не стоит. Я все равно раззвоню об этом каждому встречному и поперечному. В-третьих, как только я выйду из больницы и буду в состоянии без риска для малыша посещать рестораны и прочие публичные заведения, мы с вами… с тобой начинаем вести светскую жизнь. Отныне и до самой свадьбы я буду сопровождать тебя на всех мероприятиях. Ну, и последнее, самое тяжелое для тебя… тебе придется со мной переспать.

Ромка дернулся, как от удара хлыстом. Настолько цинично, не по-пушкаревски это прозвучало. Он собрался ответить Кате по всем пунктам, но она жестом остановила его.

– А кто сказал, что будет легко, Ромочка? Я тебе легкой жизни не обещала. Ничего, справишься. Перечитаешь свою инструкцию по совращению монстра и справишься. Напьешься, посмотришь на фотографии моделей, выключишь свет и справишься. Вот теперь я тебя слушаю.

– Катя, я не буду с тобой спать.

– Будешь, Ромочка, еще как будешь. Или ты думаешь, что ненасытную страшилку устроит жизнь без секса? Уверяю тебя, что это не так. А может боишься не справиться? Так перечитай еще раз свою же инструкцию и следуй ей шаг за шагом. И что-нибудь у тебя обязательно получится.

– Катя, я не буду с тобой спать. И вовсе не потому, что ты выглядишь так или иначе. Я не хочу, чтобы меня убили. А Андрей мне уже пообещал пышные похороны, если я хоть пальцем до тебя дотронусь. Он, действительно тебя любит, Катя. Как это не странно, но это так. И я не стану спать с женщиной, которую любит мой лучший друг.

– Я тебе не верю. Ни одному твоему слову не верю. Я прочла несколько страниц твоего дневника. Тебя как-то не очень смущало спать с бабами после того, как Андрей их бросал. Так что отмазка не проходит.

– Да, но никого из них он не любил.

– Роман Дмитриевич, можете быть спокойны на этот счет. Меня он любил еще меньше, чем любую из них. У Андрея Павловича напрочь отсутствует орган, которым любят. Все, Ромочка, я тебя больше не задерживаю. Посидите вдвоем, подумайте как вы будете выполнять свою часть работы и обязательно что-нибудь да придумаете. Вы же у нас фантазеры знатные, не может быть, чтобы ваши буйные фантазии иссякли в такой экстремальной ситуации. До свидания, дорогой, – сказала Катя, увидев, что в палату входит Андрей. – Иди сюда, твоя невеста хочет поцеловать тебя на прощание.

Ни слова не говоря, Ромка развернулся и вышел из палаты. К постели Катюши подошел Андрей, присел на стул рядом с ее кроватью.

– Катя, я сдал кровь для анализа, результат будет завтра. Мне позвонят и скажут смогу ли я помочь тебе и ребенку.

– А почему не сможешь? Или ты сомневаешься, что это твой ребенок? Так ты не сомневайся, не так много претендентов на тело матери твоего ребенка было.

– Господи, как же с тобой трудно. Я ни в чем не сомневаюсь, но таковы правила. Берут кровь, смотрят на совместимость или что-то там еще и только потом вводят какие-то лимфоциты матери.

– Андрей Павлович, я признаю, что вела себя неразумно. Все, что касается помощи ребенку, я готова от вас принимать. Единственное о чем я прошу, придете, сдадите кровь, поможете и уйдете. Не нужно ко мне в палату заходить. Пожалуйста.

– Хорошо, Катя, если я тебя так раздражаю, я не стану тебя навещать, но передачи-то я могу передавать? Это не тебе, это ребенку. И вот еще что… Катя, нам все равно придется видеться. На работе, по работе и так далее.

– Я пока на больничном и не обязана вас видеть, – буркнула Катерина и отвернулась к стене.

– Выздоравливай, Катюша. – Андрей посмотрел на маленькую, худенькую фигурку под одеялом. Больше всего на свете ему хотелось обнять Катю, прижать к себе, успокоить. Но он знал, что его действия будут иметь противоположный эффект, поэтому просто вышел из палаты.

Больше всего на свете Кате хотелось, чтобы Андрей обнял ее, прижал к себе, успокоил, но она знала, что это слабость, она знала, что не поддастся искушению и была очень рада, когда он покинул палату. Рада и… огорчена.

***

– Андрей, она сумасшедшая. Я не преувеличиваю. Знаешь, что она от меня потребовала? Объявить о свадьбе публично, сопровождать меня на всех мероприятиях и… чтобы я переспал с ней.

– Спать с ней ты не будешь, – у Андрея сжались кулаки.

– Да не переживай ты так, я сам не горю особым желанием. Просто не представляю, как этого избежать. Но я, обязательно, что-нибудь придумаю. – Ребята переглянулись, задумались и широкая, лучезарная, шкодливо-малиновская улыбка украсила лицо Ромки. Андрей взглянул на него и тоже заулыбался. – Ты понял? Андрюха! И тебе эта же мысль пришла в голову?

– Ага. Игорек! – Ромка закивал головой. Друзья пожали друг другу руки. – Все, Ромка, я звоню Кире. Пора поговорить с ней. Давай, пока. – Ребята сели каждый в свою машину и разъехались по своим делам.

Игорь Смилянский был их хорошим приятелем, врач венеролог, услугами которого они еще ни разу не пользовались, вполне мог выписать Ромке справку, что лечит его от какого-нибудь трихомониаза или гонореи. Катя была права, фантазия этих мартовских котов была неиссякаемой и струячила мощным, бесконечным фонтаном.

Кира ответила сразу, словно все это время только и делала, что ждала звонка Андрея.

– Алло, ты куда пропал? Дома тебя вчера не было, сегодня на работе ты не появился. И телефон твой все время отключен. Кстати, ты знаешь, что твоя ненаглядная Пушкарева тоже прогуливает работу? А может вы где-то вместе?

– Кира! Я могу вставить слово? Спасибо! Я еду к тебе, если ты не возражаешь.

– Ну, я же никогда не возражаю против твоих визитов.

– Вот и замечательно. Я приеду к тебе и мы поговорим. Постараюсь ответить на все твои вопросы.

У самой двери квартиры Воропаевой Андрею хотелось перекреститься и бежать отсюда сломя голову. Но он не мог позволить себе этой роскоши. Увы, не мог. Единственное, что он смог себе позволить, это позвонить в дверь, вместо того, чтобы открыть ее самому.

– Андрюша, а ты почему звонишь? Ключи забыл? – Кира бросилась к Андрею в объятья. – Я так соскучилась, Андрюшенька, так соскучилась.

– Погоди, Кирюша, – отстраняясь и уворачиваясь от ее поцелуев, сказал Жданов, – нам нужно поговорить. Поговорить очень серьезно. – Андрей прошел в комнату, сел на пуфик и задумался. Он не знал, как начать этот непростой разговор. Но Кира нечаянно сама ему помогла.

– Тебе налить что-нибудь выпить?

– Я не могу пить, мне завтра нужно сдавать кровь.

– Ну и что? Когда это тебе анализ крови мешал выпить?

– Это кровь не для анализа. У Кати токсикоз, очень сильный токсикоз. И помочь ей могут только лимфоциты, отмытые из крови отца ее ребенка. Поэтому пить я никак не могу.