Текст книги "Холодное блюдо...(СИ)"

Автор книги: Галина 55

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

***

По дороге в больницу Катя все спрашивала: – А может ей соков нужно, а может чего-нибудь поесть. – Она вообще была не такая, как обычно – спокойная, мягкая, нежная. Катюша была перевозбуждена, и Андрей не мог понять отчего это. То ли «дружественный» прием его родителей на нее так подействовал, то ли, действительно, пружина, сжимавшаяся внутри не все это время, вдруг лопнула. А Катя просто не могла дождаться встречи с Дашенькой. Ей необходимо было самой увидеть ее, убедиться, что она пришла в себя.

Анечка договорилась и ребятам разрешили пройти вместе. На первый взгляд ничего не изменилось, Дашенька как лежала неподвижно с закрытыми глазками, так и сейчас лежит. Катя уже хотела спросить у Анечки, что это значит, как увидела, что одна ручка Даши сжата в кулачок, а вторая согнута в локте.

– Это она сама? – Прошептала Катя и Аня кивнула, – а почему она с закрытыми глазами?

– А ты как спишь? С открытыми? Она спит, ребята. Просто спит. Разрешаю ее вам разбудить, только не резко.

Катя подошла, наклонилась над Дашей и собиралась ее поцеловать, когда девочка открыла глаза. – Мамочка, а где папа?

– Здесь, солнышко мое, я здесь. Аня ты хоть скажи, я могу ее на руки взять?

– Не можешь. Все, что вы можете, сидеть рядом и не очень мешать ей восстанавливаться. Понятно?

– Дашенька, ты просила бабушкин свитер. Мы его принесли, вот держи. Скажи маме, может ты еще что-нибудь хочешь? Мы все-все для тебя сделаем.

– Пить!

Катя схватила поильник и совсем уже собиралась напоить Дашеньку, как подлетела Аня, выхватила поильник и зашипела.

– Придурков вообще в реанимацию пускать нельзя. Пошли отсюда. Ей нельзя пить. Рвота может начаться, а ей нельзя такие сотрясения. Мы вливаем достаточно жидкости, чтобы ее жажда не мучила.

– Анечка, не ругайся на маму, – сказала Дашка и снова уснула.

По дороге домой Андрей остановил машину.

– Катя, я хочу от тебя ребенка, – вдруг выпалил он и полез целоваться…

========== Всего три недели … (первая часть) от 18 лет ==========

Прошло три недели… Вроде и срок-то не большой, так не срок, а всего только несколько аттосекунд в мировом масштабе, но так они были насыщены событиями, что, казалось, прошел целый год.

Во-первых, сегодня Дашеньку, наконец, выписывают из больницы. Правда ей еще предстоит лечение, беседы с психологом и наблюдение у невропатолога, но дома и стены помогают быстрее выздороветь. По этому случаю в доме Андрея вечером намечался праздник. Правда не большой и не шумный, ну нельзя было Даше, надеюсь, что временно, испытывать на себе лишние децибелы. Сразу начинала болеть голова.

Баба Лена, выспросив у девочки, чего ей хочется, полдня парила, пекла, взбивала кремы на кухне Андрея, но решила выполнить все Дашины заявки. Они вообще очень подружились – Даша, Елена и Валерий, пока девочка лежала в больнице. Вот удивительное дело, всегда такой строгий, такой ворчливый с Катюшей, Валерий Сергеевич, растекался маслом по сковородке, на любой каприз Дашеньки. Ей можно было все! И если бы нужно было начать войну с соседним отделением больницы, чтобы деточка улыбнулась, он начал бы эту войну даже не задумываясь. Он защищал Дашу от всех. От Андрея, Кати, Елены… А с Павлом, так вообще чуть до скандала не дошло, когда тот сделал Даше замечание слишком строгим, как показалось Пушкареву, тоном.

Во-вторых, у Андрея с родителями произошел очень серьезный разговор. Через несколько дней после их приезда, когда Дашенька сказала Марго, что Кирка гадина, Марго сделала ей замечание, что мол о старших нельзя так говорить, что так делают только нехорошие девочки, которых никто не любит. У Даши тогда случилась первая в ее жизни истерика. Она плакала и кричала, что она хорошая девочка, что ее любят и мама, и папа, и деда Валера, и баба Лена, и Анечка, и Рома, а если ее не любит Баба Рита, то это баба Рита плохая, а не она. Давление у ребенка подскочило, голова начала раскалываться и Дашенька потеряла сознание. Ее, конечно же привели в сознание, снова поставили капельницу, ввели успокоительное, но девочка еще неделю отказывалась видеть бабушку, снова стала вялой и апатичной. Стало ясно, что Дашенька глубоко травмирована не только физически, но и психологически, и что ей придется пройти лечение у психолога.

Вот тогда Андрей и решился поговорить с родителями. На совете было решено не показывать Ёлкино письмо, потому что ни при каких условиях Павел не согласился бы с их планом банкротства «Зималетто», но раскрыть правду было необходимо, нельзя было и дальше терпеть поддержку Ждановыми старшими этих упырей Воропаевых. Решили сказать, что Ёлка перед смертью все рассказала Ане и ничего не говорить про месть. Для беседы с Павлом и Марго компания освободила квартиру Андрея и плавно переместилась поближе к пирожкам Елены Александровны.

Марго сама помогла Андрею начать разговор.

– Андрюша, я не хотела, чтобы Дашенька так разнервничалась, я всего лишь сделала ей замечание, сказала, что о старших нехорошо говорить «гадина». Я не думала, что она так отреагирует.

– Мама, а о ком она сказала «гадина»? О Кире? Так разве она соврала? Гадина и есть. И потом, ты не только ей замечание сделала, ты сказала, что ее никто не будет любить. А для Даши это травма. И я этой травмы Кире не прощу.

– И что ты собираешься делать?

– Я не собираюсь, я уже сделал. Больница сообщила в милицию о покушении на убийство. Следователь уже говорил и со мной, и с Малиновским, и с женсоветом, со всеми вместе и с каждой в отдельности. По факту покушения уже возбуждено уголовное дело.

– Ты собираешься посадить Киру? Но ведь она не нарочно толкнула Дашеньку. Андрюша, не делай этого. Мы с папой поклялись на могиле ее родителей, что не оставим их детей.

– А издевалась эта дрянь над ребенком тоже не нарочно? А говорила ей гадости и смеялась, когда Даша плакала, она тоже не нарочно? Значит так, дорогие мои родители, вы сейчас кое-что услышите, а потом вы сделаете выбор – мы с Дашкой или Воропаевы. Вопрос стоит только так, или – или. Выберете Воропаевых – ваше право. Но ни сына, ни внучки у вас больше не будет. И это мое последнее слово. А теперь вернемся к тому, что я собираюсь вам рассказать.

– Ёлке было восемь лет, когда вы уезжали в Лондон в первый раз. Вы помните? Вы уехали тогда на неделю. Я остался дома один, все-таки уже был вполне самостоятельным, пятнадцать лет как-никак. А Ёлочку вы оставили у своих лучших друзей, Юрика и Ирочки. И эти ваши лучшие друзья даже не предупредили вас, что в их семье растет моральный урод и подонок Сашенька, любитель маленьких девочек. Они знали о пристрастии шестнадцатилетнего негодяя, потому, что за полгода до этого с помощью больших денег уже замяли один скандал.

Марго побледнела и схватилась за сердце. Павел подал ей нитроглицерин, но потребовал, чтобы Андрей продолжал. Губы Павла были сжаты и вытянуты в ниточку.

– Нет, тогда он еще не изнасиловал Ёлку, при всей своей ненормальности этот гаденыш понимал, что в этом случае не удастся замять скандал деньгами. Он просто ее раздевал и щупал, и занимался онанизмом. А потом запугал, что если она расскажет кому-нибудь об этом, то все сразу поймут, какая она плохая, какая развратная, и как она голая стояла перед мальчиком. А так это будет их большой секрет и такая игра. Он же ей ничего плохого не сделал, и больно ей не было. Но Ёлка не стала молчать, она рассказала обо всем Кире. А Кира… она тоже велела ей молчать, а потом сама рассказала родителям. И твоя верная подружка Ирочка, окончательно заткнула Ёлке рот, начав ее стыдить и говорить, что если вы узнаете, то выгоните из дома такую плохую девочку.

– Этого не может быть, Андрюша. Этого не может быть! Откуда ты это узнал?

– Перед смертью Ёлка все рассказала Анечке. Все! И то, что Дашенька дочка этого ублюдка Сашки – тоже! Но мой рассказ, мама только в самом начале, ты хочешь услышать, что было дальше?

– Нет! Я не могу этого слышать! Бедная моя девочка! Вот почему она не сказала, кто отец ребенка.

– Да, мама, наша Ёлка, наша маленькая Ёлка была в полной психологической зависимости от этого упыря. Так бывает. Называется стокгольмский синдром. Ёлка ненавидела себя, а не мучителя. И смогла выбраться из этой зависимости только благодаря беременности и ответственности за другую жизнь. Как Сашка не настаивал, как не склоняли ее к аборту Юра, Ирина и Кира, Ёлка решила рожать. Вас она тоже ассоциировала с мучителями, потому, что и вы отправляли ее на аборт.

– Будь они прокляты, будь они трижды прокляты. Пусть я буду клятвопреступницей, но я отрекаюсь от этих нелюдей, – Марго всю трясло, она не могла унять дрожь в руках, – Андрюша, он что насиловал Ёлочку?

– Это нельзя назвать изнасилованием в том понимании, которое мы вкладываем в это слово. Он не бил Ёлку, не связывал ее, не затыкал ей рот. И тем не менее он ее насиловал. Самым изощренным способом. Он превратил Ёлку в свою рабыню. И просто приказывал ей, что ей делать и когда приходить в следующий раз.

– Когда это произошло впервые? – Вступил в разговор Павел, – сколько лет было Ёлочке?

– Я же сказал, восемь.

– Я имею ввиду физический контакт.

– Двенадцать.

– Кристина в курсе дела?

– Не знаю, и Ёлка не знала, папа.

– Ты сажай эту сволочь, толкнувшую ребенка. А с Сашкой я разберусь сам.

– Нет, папа, Ёлка мне поручила разобраться с ним.

– Хорошо, – как-то подозрительно легко согласился Павел. Андрей понял, что за отцом нужно будет проследить, как бы не наделал глупостей. – Андрей, были еще случаи такой же мерзости со стороны Сашки. Кроме той, которую замяли Воропаевы-старшие?

Андрей подал отцу листок, на котором были зафиксированы все Сашкины подвиги. Все, что удалось добыть Катюше во время ее хакерской вылазки. И не только преступления сексуально характера…

========== Всего три недели… (часть вторая) ==========

– Решайте, родители, с кем вы. Со мной и с Дашей? Или все-таки с Воропаевыми?

– Андрюша, как ты можешь спрашивать? – Возмутилась Марго. – Я с вами. Я навсегда с вами.

– Папа, а ты?

– С вами, до конца.

– Папа, а если ты с нами, то забудь, пожалуйста о своем «SIG Sauer», не стоит это дерьмо пули и твоего срока. Я даю тебе слово, что Сашка ответит за все. И по самому большому счету. Если хотите помочь, то уезжайте в Лондон. Сейчас уезжайте, не встречаясь ни с Кирой, ни с Сашей. Ты, мама, очень сильная, но боюсь, что не в этот раз. И боюсь, что ты не сможешь смолчать. А тебе, папа, я не поверил, уж ты извини, что ты оставишь мысль о пуле для Сашки. Я ведь прав, папа? Этого нельзя допустить. Это самый простой выход. Нет, пусть он на зоне объясняет, свою любовь к маленьким девочкам. Он, папа, а не ты сидеть должен. Приедете на нашу с Катюшей свадьбу.

– Андрюша, я не могу уехать, не помирившись с Дашенькой, не извинившись перед ней.

Вот тут Андрей и понял, что мама, действительно, сделала свой выбор. Никогда до этого он не слышал, чтобы мама извинялась перед кем бы то ни было. Он повернулся к отцу.

– Даю слово, Андрей, что я ничего не стану предпринимать, и, как только Марго помирится с Дашей, мы уедем.

И через неделю Ждановы-старшие уехали в Лондон. Это было уже в-третьих. Про «в-четвертых» я тоже упомянула вскользь – против Киры было возбуждено уголовное дело.

Мы плавно подошли к пункту пятому. Андрей с Катей подали заявление в ЗАГС. Дашка каждый день их торопила, однажды даже губы надула и заплакала от обиды, что мама и папа не хотят жениться, вот они в тот день прямо из больницы и поехали в ЗАГС. Зачем расстраивать ребенка, если и так все решено?

Но и это были не все новости. Анечка, наконец переехала к мужу, а Катя, соответственно, к жениху. И самое удивительное, что Валерий Сергеевич не возражал. А как он мог возражать, когда его Дашенька, как манны небесной, ждала переезда мамочки в их дом?

Оставалось пережить сегодняшний праздник. Праздник возвращения Дашеньки домой. И они его пережили.

Только Даша очень быстро устала и Катя уложила ее спать довольно рано. Девочке еще были противопоказаны сильные волнения. И неважно положительные или отрицательные. А она сегодня получила столько подарков и внимания, что это было уже двадцать два* – перебор.

Пушкаревы старшие тоже ушли домой, правда Елена Александровна все порывалась помочь убрать, но мальчики ее заверили, что сделают все сами. А когда за гостями закрылись двери, Андрюша с Романом сели и недоуменно уставились на девочек, которые не сговариваясь уперли руки в бока и качали головами.

– Катенька, Анечка, что такое? – Промурлыкал старый лис Малиновский. – Что такого мы натворили, что впали в немилость к нашим девочкам? Аня не смотри на меня так, я гадить от страха начну.

– Если ваше «мы сами уберем» подразумевало, что уберут девочки, так вы-таки очень ошиблись. Катюха, пошли в мою бывшую комнату, посекретничаем. Мальчики, когда здесь будет порядок, разрешаем вам позвать нас. Чао, крошки. – Аня утащила Катюшу с кухни. У нее была потрясающая новость, о которой еще никто не знал, даже Ромка.

– Катя, я такая счастливая. У нас с Ромкой будет ребенок. Срок семь недель. Представляешь, когда я Ромке говорила, что мы или разводимся, или вместе, я уже была беременна, только еще не знала об этом. Столько лет я хотела забеременеть, столько лет пыталась. И ничего не получалась. А тут… Прямо, как на заказ.

– Поздравляю, Анечка, я так за тебя рада! А Ромка знает?

– Нет! Я тебе первой сказала. Но ты делай вид, что ты ничего не знаешь, а то Роман обидится, что не ему первому сказала. Ладно? Я прямо не могу, какая я счастливая. Я сегодня же расскажу все Роме.

– Правильно, Анечка, – задумчиво ответила Катюша.

– Кать, ты чего? Что-то случилось?

– Нет, Анечка. Просто Андрей очень хочет ребенка, а я все не беременею, может что-то со мной не так?

Аня захохотала. – Нет, Катька, ты все же непроходимая дура. Да ты трахаешься с Андрюхой всего-то месяц. И уже хочешь результата? Нет, дорогая, ты попотей, поработай как следует, потрахайся всласть, а потом и беби явится вам с Андрюшенькой. И еще, запомни раз и навсегда, это я тебе, как медик говорю, нельзя под мужика ложиться с одной единственной целью – забеременеть. Не получится. Твой мозг сам блок поставит. Сексом нужно заниматься с удовольствием, а не с целью, тогда и результат не заставит себя ждать. По себе знаю, как только перестала стараться, так все и случилось.

Чумичка, ну что ты смотришь на меня широко распахнутыми глазами? Никогда не слышала слова «трахаться»? Катюша, я привыкла вещи называть своими именами. Все остальное считаю ханжеством. Матом не ругаюсь, неприятно, но и нос не зажимаю, если при мне у кого-то словечко крепкое вылетит. Я медик, Катя, а не кисейная барышня.

– Знаешь, Анечка, Фаина Раневская как-то сказала: – «Лучше быть хорошим человеком, ругающимся матом, чем тихой, воспитанной тварью». – Ты в миллион раз лучше и целомудренней «тихой, воспитанной» твари – Киры. Ты такая, какая ты есть. И я очень люблю тебя. Пошли посмотрим, что там наши мальчики натворили.

Девчонки вошли в кухню, когда Роман с видом мученика домывал пол, а Андрей разливал чай в четыре чашки.

– О, Кать, смотри, какие у нас золотые мальчики. Наверное они даже заслужили мою новость услышать. Давай, Ромочка, мой руки и садись за стол. У меня есть потрясающая новость для вас для всех. Особенно для тебя, Ромео. – И, когда Малина вымыл руки и сел, Аня продолжила. – Андрюша, Катя, у нас с Ромкой будет ребенок!

– Что ты сказала? Анька! Что ты сказала? А ну, повтори!

– Ты скоро станешь папой, Ромашка, срок семь недель.

Ромка снова опустился на стул, скрестил руки, задумался. Потом вдруг резко бухнулся перед Анечкой на колени, обхватил ее ноги, уткнулся лицом в ее живот и засмеялся. И все засмеялись. Андрюша полез обнимать Ромку и Анечку, Катюша поздравляла будущих родителей, Ромка смеялся и целовал Аню, и только Анечка стояла истуканом и прислушивалась к чему-то внутри себя, и улыбалась, и словно светилась вся изнутри.

Когда новость была переварена и запита – девочками чаем, а мальчиками коньяком, все вернулись к главной теме вечера – на кого открывать новую, параллельную фирму.

– Ребята, я перебрала в уме всех своих знакомых. Никого не могу предложить. Разве что одного из братьев, но я не знаю, не будет ли это поводом для оспаривания, – первой начала разговор Аня.

– Будет, вам с Романом могут приписать сговор.

– Я тоже всех в уме перебрал, но ни за кого не могу поручиться на сто процентов, – это Ромочка подключился.

– У меня тот же результат, – развел руками Андрей.

– Значит остается Колька. Николай Зорькин. Я с детства его знаю, могу за него ручаться, но нам придется ему все рассказать. Вслепую помогать он не станет. Но если уж проникнется, то пойдет с нами до конца. – Катя усмехнулась. – А в принципе, любого человека, которому вы доверяете можно взять, только заставить его вначале составить завещание на Андрея, или на Дашку. Или просто отказную в пользу Андрея или Дашки можно оформить, которую нужно будет придержать до поры, до времени.

– Вот я всегда говорил, что Катюха у нас – это мозговой центр. – Ну, что, останавливаемся на Зорькине? А как вы думаете, лучше будет? Чтобы Катя сама ему все рассказала, или мы все вместе поговорим?

– Ромочка, говорить нужно вместе, да с клятвами, да с антуражем. Это же Зорькин! По сути ребенок. Ни друзей, кроме меня, ни приключений. А мы его чуть ли не в масонскую ложу приглашаем. Да он за такое доверие на многое способен. И Колька, он не предатель. Уж за это я ручаюсь.

Комментарий к Всего три недели… (часть вторая)

Двадцать два – термин относится к карточной игре в “очко”, цель которой набрать баллы как можно выше, но до двадцати одного балла. И лучше не добрать, чем перебрать баллы.

========== Колька… ==========

Утром Катя с Андреем, как и всю последнюю неделю, вышли на работу. Дашенька осталась с Сашей и горячими заверениями Елены Александровны, что как только, она справится по дому, так сразу и приедет к внучке.

Сегодня должен был состояться показ той самой первой провальной коллекции. Милко был безмерно рад. Ткани были потрясающие, платья на моделях так и струились. Милко ожидал оглушительного успеха. И оглушительный успех был. Ну, откуда было знать бедному дизайнеру, что склады в цехах по самую макушку были завалены совсем другими тканями, не шелками и атласами, не шифонами и креп-жоржетами, а простыми хлопчатобумажными тканями. Шелк и атлас прекрасно заменили сатин и поплин, а шифон и креп-жоржет превратился в бязь и миткаль. В детские дома, да такие наряды, да из сто процентно натуральной ткани, пусть и не высшего качества, да это же за счастье! Ну, да для начала завезти продукцию в магазины нужно будет. Полежит там с месячишко и как раз к лету в детские дома поедет.

А «Зималетто» тем временем и еще одну провальную коллекцию подгонит. Вот, собственно будет и все. Можно будет залезать в долги к параллельной компании, закладывать ей оборудование и торговую марку «Зималетто» и проводить последнее собрание акционеров. Узким составом. Только Воропаевы и Ждановы. И, наконец выложить все карты и высказать в лицо подонкам, что они подонки.

Катюша с Андреем вышли из лифта. Маша Тропинкина бросилась к ним.

– Андрей Павлович, ну что, выписали Дашеньку? Как она себя чувствует? А то мой Егорушка проел всю печенку. Как там Дашенька, да как там Дашенька? А я сама ничего не знаю. Но девочки сказали, что Дашу вчера выписали. Это правда?

– Правда, Маша, правда. Дашеньку вчера выписали. Ей намного лучше. Но еще не совсем здорова.

– Пусть выздоравливает и приходит. Больше никто ей не навредит. Кира Юрьевна не появляется в «Зималетто».

Но, как говорится, не буди лихо, пока оно тихо. В очередной раз открылись двери лифта и из него вышла Кира Юрьевна. В стильном, красивом наряде и с гордо поднятой головой. Катюша взяла Андрея под руку и повела в кабинет, от греха подальше. Кира восприняла это, как демарш, как желание Кати продемонстрировать свои права на Андрея. «Ладно, – подумала она, – посмотрим чья возьмет. Рано вы меня со счета списали». Нет, она не надеялась вернуть Андрея, после того, что произошло с Дашей, это было невозможно, но разлучить эту парочку все-таки стоило попробовать. Как и у всех людей такого типа, у Киры любовь очень быстро превращалась в ненависть. Не мой, значит ненавижу. Все просто, как дважды два. Сегодня показ, вот там она эту выскочку и опозорит, вот там Андрею палки в колеса и поставит.

***

Катя впервые была на показе. Андрей отвез ее вначале в бутик, где ей подобрали наряд, а затем в салон красоты, где ее накрасили и уложили ей волосы. Катюша была хороша, так хороша, что Андрей подумывал, а не плюнуть ли на все и не заехать ли на полчасика домой, но Катя ни за что не согласилась. И прически было жалко и макияжа.

Когда Жданов вошел в зал показа под руку со своей невестой, все взгляды устремились на них. Для всех Катюша была темной лошадкой, сплетни о смене состава невест еще не так, чтобы очень просочились в гламурно-глазурную среду, поскольку все действия разворачивались в рамках отдельно взятой компании.

К Жданову подлетела телеведущая передачи «О гламуре и не только» Диана Лисочкина.

– Андрей, что за очаровательно создание сопровождает вас? И где ваша невеста Кира?

– Разрешите представить – Екатерина Пушкарева, через полтора месяца Жданова.

– Что вы этим хотите сказать, что вы расстались с Кирой и женитесь на Екатерине? Наших зрителей интересует, откуда взялась ваша новая невеста? И кто она.

– Катенька, финансовый директор «Зималетто», а так же мой личный помощник. Откуда взялась? Сама пришла! Мы любим друг друга и собираемся пожениться. Если я ответил на все ваши вопросы, разрешите, мы с Катюшей пойдем. Мне еще показ открывать.

– Еще один вопрос, но на сей раз к вашей невесте. Катенька, как вам удалось заполучить одного из самых видных женихов Москвы?

Катя открыла было рот, но голос сзади опередил ее.

– Либо колдовством, либо хорошо дает. Как иначе можно объяснить, что Андрей променял меня на вот эту уродину, – Кира подняла повыше увеличенную фотографию Катюши, вытащенную из ее личного дела. Фотографию Кати до преображения, с брекетами, косичками в виде мышиных хвостиков, в круглых очках и нелепом берете. Все камеры стали наезжать на фотографию. – Это и есть наша Катерина Пушкарева, а то, что вы видите – это всего лишь искусство стилиста.

Андрей собирался уже броситься на Киру, но Катюша остановила его, сжав рукой его руку. И, когда камеры повернулись к ней, Катенька с улыбкой английской королевы ответила спокойно и бесстрастно:

– Это как же нужно было опротиветь жениху, чтобы даже вот такую страшненькую девушку он предпочел Вам, Кира Юрьевна, такой гламурной красавице. Но это, очевидно, потому, что вы под следствием за попытку убийства дочери Андрей Павловича.

В зале послышался гул, все камеры, как по команде повернулись к Кире, со всех сторон стали доноситься реплики:

– Это правда?

– Вы, действительно, под следствием?

– Вы пытались убить ребенка?

– Да как у вас поднялась рука?

Кира бежала. Сначала в гардероб, а затем и с показа. А Андрей поднялся на подиум и открыл показ.

***

В десять вечера, когда не только Дашка уже спала, но и Саша, посмотрев очередную серию своего любимого сериала, уже легла в постель с книжкой, в двери квартиры Жданова раздался звонок. Андрей открыл дверь и увидел невысокого, тощенького парнишку в круглых очках, дурно одетого, взлохмаченного и с тоненькой длинной шейкой. Это и был Катин друг Николай Антонович Зорькин собственной персоной. Экономический гений, обжора и фантазер.

– Колька! – Катя бросилась к другу, – сто лет тебя не видела. Соскучилась ужасно! Давай проходи, буду тебя кормить и посвящать в наш тайный орден. Проходи же, чего уставился?

– А ты какая-то красивенькая, Пушкарица. Ой, всем здрасьте. Меня зовут Николай Зорькин. Я Катин друг детства. И она меня сюда к вам пригласила.

– Ты давай заходи и садись есть. Ты ведь пока голодный все равно ничего не поймешь. Ты ешь, а я тебя буду знакомить со всеми. Это Андрей Жданов, президент компании «Зималетто» и мой жених.

Зорькин от неожиданности закашлялся, подавился и подал Андрею руку. – Ты что, Пушкарица, замуж собралась? Кто тебя возьмет-то?

– Я возьму, вернее уже беру, – засмеялся Андрей.

– Ты, Зорькин, если будешь хамить, еду я сейчас отберу. Это Роман Дмитриевич Малиновский, начальник отдела маркетинга нашей компании, по совместительству наш с Андрюшей друг и муж вот этой потрясающей женщины – Анечки Малиновской, нашей подруги, замечательного человека и будущего врача. С ней нужно быть поаккуратней. Язычок, как бритва. Полоснет, изойдешь кровью. Правда сама потом вылечит.

– Николай Зорькин, – представился Колька в ответ, – ни муж, ни жених и вообще безработный.

– Он нам подходит, – засмеялась Анечка, – берем, упакуйте.

И компания приступила к главной теме вечера…

========== Красавец Зорькин… ==========

– Колька, нам очень нужна помощь. Очень. И помочь можешь только ты. Потому, что никому другому мы этого доверить не можем. А за тебя я поручилась. Я знаю, что ты надежный человек и никогда не предашь и не подведешь меня.

По мере того, как Катя говорила, грудь у Кольки все больше и больше приобретала форму колеса.

– И вот еще что, Коленька, забудь, что ты безработный. С завтрашнего дня у тебя есть работа. Ты будешь управляющим компании… как бы нам назвать ее…

– Катька, давай назовем фирму «НиКа» – НИколай и КАтя. А? Как тебе?

– Классно, но все дело в том, что жених мой, как бы тебе это сказать… ну тоже будет иметь некоторое отношение к твоей компании, ты не возражаешь?

– К моей компании? Катька, ты не перегрелась? Я что-то ничего не понимаю.

– А если «НиКа Мода», – сказал Андрей, – тогда мы все будем иметь к ней отношение, – Анечка, не смотри на меня так. Ты тоже имеешь отношение к моде. Ты же у нас самая большая модница.

– Коль, давай я тебе все объясню в двух словах. И проблему и ее решение. От тебя зависит получится у нас что-нибудь, или ничего не выйдет. Значит так, мы должны обанкротить «Зималетто», перевести все активы на параллельную компанию и начать все сначала. Компанию, на которую нужно все перевести, мы планируем записать на тебя. На время. В аренду, так сказать. А потом ты вернешь ее законному хозяину.

Сразу хочу тебе сказать, Колька, ты меня знаешь много лет. Знаешь, что ни в какой афере ради денег я не стала бы участвовать. Но я участвую. Значит, как ты понимаешь, причина не в деньгах. Партнеры Андрея по бизнесу оказались не самыми порядочными людьми. Я не хочу, по крайней мере пока, вдаваться в подробности. Но из-за них погибла сестра Андрея. Не из-за нелепой случайности. Они ее убили. Они убивали ее долго и мучительно почти десять лет. Умирая она попросила отомстить мучителям.

Одного этого было бы достаточно, для того, чтобы отобрать у них бизнес. Но там есть еще одна деталь. Отец этих мучителей отмывал деньги через «Зималетто» и тоже кого-то обманул, если ты согласишься на наше предложение, я расскажу тебе об этом подробнее. Андрей не хочет руководить замаранной компанией. Мы решили начать все с чистого листа.

– Как звали вашу сестру? – спросил Коля у Андрея.

– Лена, Леночка, Ёлка для близких.

– А у вас есть ее фотография. Мне можно на нее посмотреть?

– Да, конечно, пожалуйста, – Андрей протянул Кольке фото Ёлки.

– Она же совсем молоденькая. Сколько ей здесь? Лет семнадцать?

– Здесь ей почти семнадцать.

– Я согласен помочь, – твердо и решительно ответил Колька. – Давай Катюха, вводи меня в курс дела. Вы же явно не сидели и не ждали, пока я приду к вам со своим планом, небось все уже продумали.

Давным давно Малиновские поехали домой, давным давно Андрей заснул в кухне на диване, а Катя с Колей все сидели, разбирали план по захвату компании, план по созданию новой компании и ее процветанию.

***

«Ей это так просто с рук не сойдет. Да что о себе возомнила эта выскочка? Что ей все можно? Ничего, мы еще посмотрим, что ей можно, а что ей сильные мира сего и запретить могут» – думала Кира, паркуя машину на стоянке у своего дома. Она очень надеялась, что Сашка, вызванный ею сразу после бегства с показа, уже подъехал или вот-вот появится. И она была не обманута в своих ожиданиях, на площадке у ее двери уже топтался братец.

– Привет, заходи, нужно поговорить и очень серьезно.

– Привет, Кира, – сказал Сашка, входя в квартиру и с порога направляясь к бару, где всегда для него была припрятана бутылочка хорошего односолодового виски.Он налил себе напиток в бокал, подумал секунду, посмотрел на Киру, которая не могла унять дрожь в руках и налил виски во второй бокал, подал его сестре. – Ну, рассказывай, что случилось.

– Завтра вся Москва будет знать, что я под следствием.

Кира вкратце рассказала брату, что произошло на показе. – Кстати, а почему ты не пришел? Тебя вообще не интересует судьба «Зималетто»? Ты решил устраниться и облегчить жизнь Жданову?

– Нет, Кирюша, меня очень интересует судьба компании. Но у меня сейчас большие проблемы. Боюсь, что очень большие.

– Сашка, ты опять?

– Нет, Кира, кажется мою должность собираются сократить. А тогда все. Я сажусь на сухой паек процентов от «Зималетто».

– Саша, а как же твои накопления?

– Есть, конечно, но ты же понимаешь, деньги должны делать деньги, иначе это регресс.

– Сашка, мне очень нужны деньги. Много денег. Мне от суда откупаться нужно. И еще кое на что.

– Да, Кирюша, это я понимаю. Ладно, пока я еще на службе и есть кое-какие накопления, я постараюсь что-нибудь предпринять.

– Санечка, мы должны их уничтожить, всех Ждановых. Павел с Марго приезжали и даже не захотели встретиться с нами. Я позвонила и Марго сказала, что они сюда приехали не для встреч, а проведать внучку.

– А что ты хотела? Чтобы они тебя в десна целовали? После того, что ты натворила?

– Я не пойму, на чьей ты стороне?

– На твоей, Кирюша, на твоей. Тебе деньги нужны на что-то конкретное?

– Да! Я знаю, что нужно делать, – Кира сузила глаза, взгляд ее стал отрешенным и очень холодным.

***

Через два дня Катя во время очередной хакерской вылазки вдруг обнаружила что-то странное.

– Колька! А ну, ка взгляни, – позвала она друга. Кольке хватило пяти минут, чтобы во всем разобраться. Все же замечательно, что Катюшин друг с ними в одной команде.

– Кать! Мы можем его сейчас оставить без копейки денег, только решать это надо прямо сейчас!

– Андрей! – Крикнула Катя, – Иди сюда, нужно срочно решить один вопрос.

Андрей прибежал в кухню, где Колька очень быстро ввел его в курс дела.

– Я «за», – сказал Жданов, – только куда переводить будем?

– А давайте на депозиты двух, трех детских домов переведем, – вставила Катя. – Умница моя, – Андрей только собрался поцеловать Катюшу, как разгневанный Зорькин остановил его.