Текст книги "Холодное блюдо...(СИ)"

Автор книги: Галина 55

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц)

В ночь перед прощанием в сестрой, Андрей закрыл свою комнату на ключ, достал коробку с фотографиями и письмом, отданную ему Аней и открыл ее…

========== So mote it be (Да будет так) ==========

Вот уже второй час Андрей ходил по своей комнате, как заводной. Лучше бы он никогда не видел письма Ёлки, не знал правды. Не читал ее просьбы о мести. Господи, что же делать? Как смотреть в глаза подонку, а ведь он придет на похороны, обязательно придет, хотя бы для того, чтобы никто и никогда не подумал на него. Проще всего было бы просто придушить его, прямо там же. Но этого делать было нельзя. Прежде всего потому, что ему нужно было еще Дашку поднимать. Да и Ёлка просила совсем о другом.

А что делать с родителями? Им-то он точно никак не сможет мстить. Почему они не сказали ему о звонке? Почему? Все могло бы быть иначе! Ах, Ёлка, Ёлка, какую же непосильную ношу возложила ты на плечи Андрюши. И что ему с этой ношей делать, он не мог приложить ума. Ты еще маленькая была, не понимала, что месть разъедает в первую очередь душу мстителя.

«Поклянись, Андрюшенька. На могиле моей поклянись, что не смогут они жить спокойно. Любящая тебя сестренка. Твоя Ёлка» – последние строчки ее письма. И ведь не поспоришь с ней, не переубедишь. Не объяснишь, что эту войну можно было выиграть с открытым забралом. Что делать? Что ему делать? И с Ромкой не посоветуешься…

***

Ёлка лежала в свадебном платье, в фате… Гримеры хорошо постарались, она будто бы и не умерла вовсе, а так, прилегла отдохнуть не на долго, даже румянец был на щеках. Вот только снежинки, опускаясь на это родное лицо, не таяли.

Андрей не плакал. Кончились его слезы, в тот момент, когда узнал он правду, слезы и кончились. Только уши заложило, а зрение наоборот, всегдашнее минус три вдруг превратилось в единицу. Стало острым и цепким. Благо он одел очки чуть с дымкой, мог наблюдать за всеми незаметно.

Вот работники «Зималетто» пришли, у многих глаза заплаканные. Искренне соболезнуют, искренне переживают за папу, да и за маму с Андреем тоже. Вот папины деловые партнеры. Искренности от них смешно было бы ожидать, но то, что сочувствуют – это точно. Вот Ромка стоит, маму поддерживает под одну руку, а Анечка под другую. Аня плачет без остановки, но она на чеку, это видно. В любую минуту готова броситься на помощь, если кому-нибудь плохо станет. А вот и Воропаевы, лучшие друзья родителей, тоже пришли Ёлку проводить в последний путь. Кира подошла, вся заплаканная, обняла вначале Марго, потом Павла, а потом и его, Андрея. Как-то неприятно обняла, на похоронах так не обнимают.

А вот и он – подонок. Жданов-младший напрягся и внутренне затаился. Сейчас все зависело только от него, от этой мрази, сломавшей столько жизней, и его собственную жизнь в том числе. Если Андрей увидит, что он раскаивается, никакой клятвы он Ёлке не даст. Но, увы, то, что увидел Андрей привело его в ярость. В глазах подонка он увидел облегчение – все, теперь нет ребенка, нет Ёлки, никто ничего не узнает и отвечать не придется. Он посмел подойти к сестре и поцеловать ее в лоб. Вот он, поцелуй Иуды.

Больше у Андрея сомнений не было и, бросая в могилу комок смерзшейся земли, он тихо проговорил: – Клянусь, что не смогут они жить спокойно!

***

А потом были поминки. Андрею хотелось, чтобы все это поскорее закончилось, закончилось еще до того, как очередь говорить прощальное слово дойдет до Иуды, потому что Андрей очень боялся не выдержать и выдать себя. И сам он очень не хотел речей говорить. Говорить дежурные фразы было бы оскорблением памяти Ёлки, а выставлять на показ свою боль он не собирался. Жданов заметил, что и Ромка, и Аня стараются уклониться от произнесения речей, и был страшно им благодарен за это. А вот этот, он не уклонялся, он сам попросил слова и долго рассказывал, какой Ёлка была веселой, какой замечательной и красивой она была, как могла бы еще жить и жить, если бы не нелепая случайность и как он скорбит о ее смерти. Был один момент, когда Андрей испугался, панически испугался. Когда этот подонок назвал Лену Ёлкой, как звали ее только самые близкие люди, Андрей очень испугался, что прямо сейчас подойдет и придушит мерзавца. Он даже глаза прикрыл, чтобы не дай Бог и через затемненные стекла не блеснули молнии ненависти.

Версию смерти Леночки придумал тоже Андрей, такую, чтобы для всех она казалась естественной. Ждановы сказали, что Лена бежала в Питер, потому что они были против ее поступления в Театральный, и училась в Питере и никто не знал, где она. А потом ее сбила машина и ее подружка сообщила им об этом.

Андрей подошел к Роману, тронул его за локоть. Решение пришло сразу и окончательное – он должен рассказать все Ромке. Один он не сможет, один он не справится. Нет, не отомстить, как раз с этим он справится. Он не справится в одиночку с разъедающей его душу ненавистью. Друзья подхватили Анечку, которая и так все знала, письмо она писала, под Ёлкину диктовку. У Леночки просто уже не было на это сил.

– Андрей, поедем? Вот и правильно, а то я что-то за Дашку волнуюсь. Няня няней, а под своим присмотром надежнее.

– Нет, Анечка, мы сейчас поедем к нам домой, чтобы Ромке все рассказать. И вместе подумать, что делать дальше. Я только родителям скажу, что мы уезжаем.

***

Кира пребывала в каком-то странном, возбужденном состоянии. С одной стороны все это было ужасно, и похороны, и поминки. И Ёлочку очень жалко, и ее родных. А с другой стороны она сегодня впервые за долгое время увидела Андрея и даже обняла его. Это было так приятно и так эмоционально насыщено, что ее сердечко до сих пор учащенно билось. А теперь он уходил с этой белобрысой и даже не оглянулся на нее, на Киру, а она как раз сейчас хотела рассказать о Ёлочке, о своей дружбе с ней, о том, как ей не хватает подруги. Кира заплакала, ничего, здесь можно. Здесь многие плачут.

– Мамочка, а давай сегодня поедем к Ждановым. Им вон как плохо, их надо поддержать.

– Кирюша, они устали, им надо отдохнуть, прийти в себя, побыть одним, наконец. Лучше мы Павла и Марго завтра к себе пригласим, или на дачу.

– А как же Андрюша, мамочка? Ему же тоже плохо.

– И Андрюшу пригласим, только вряд ли он куда поедет. Он же за телом в Питер ездил, вымотался, ему отдохнуть нужно, – сказала Ирина Станиславовна.

– Кира, оставь людей в покое, дай им пережить горе, потом и о гостях можно будет подумать, – встрял в разговор Сашка. Кира его сейчас прямо убить готова была, вот всегда он свой нос в ее разговоры с мамой сует.

Наконец люди стали расходиться, поднялись и Воропаевы. Оставалось еще только подойти разочек к Ждановым и можно ехать домой, отдыхать. И Ирина Станиславовна, и законный ее супруг Юрочка устали, можно даже сказать вымотались.

– Маргарита, приезжайте завтра к нам. Можем на дачу поехать. Вы ведь вон как измотаны. Или, если хотите, мы к вам приедем, чтобы с вами побыть. Нельзя оставаться со своим горем в одиночестве.

– Спасибо, Ириша. Но мы не приедем и вас, прости, пока к себе не зовем. Нам сейчас одним побыть хочется. В узком семейном кругу. А вы лучше бы летели в Лондон, ведь отпуск прервали из-за нас.

– Маргарита Рудольфовна, пусть родители и правда летят в Лондон, а я могла бы с вами побыть. Может помочь что-нибудь нужно будет.

– Спасибо, Кирочка, но нет. Мы пока никого не принимаем. Никого. Андрей принимает своего друга, мы не можем ему этого запретить, а мы никого пока не можем, – не знала Кирочка, что Андрей строго настрого запретил родителям приглашать в дом хоть кого-нибудь, и о Дашеньке запретил говорить. Когда нужно, он умел убеждать.

***

– Вот такие дела Ромка. И что мне со всем этим делать, я просто ума не приложу.

– А давай его грохнем. Ну, или изобьем до полусмерти.

– Ты что, с ума сошел, – спросила Анечка, – хочешь, чтобы вас посадили? А Дашеньку поднимать? А как же…

– А тебе будет жалко, если меня посадят? – даже с каким-то вызовом спросил Ромка.

– Да, – выдохнула Анечка и покраснела.

– Нет, Ромочка тут нужно что-то другое придумать

Комментарий к So mote it be (Да будет так)

Очень прошу тех, кто начнет осуждать Андрея, вы лучше дальше не читайте.

Потому, что те, кто не пережил такого, не может быть ему судьей.

========== На войне, как на войне… ==========

– Но ведь она не виновата, Ромка. Она ни в чем не виновата. Я не могу оказаться таким же подонком, как он.

– А ты таким и не окажешься, ты просто не сумеешь. И ты другой и обстоятельства другие. А она виновата. Они все виноваты. Она виновата хотя бы уже тем, что все знала и молчала. И сейчас молчит. Андрей, ты поклялся. Поклялся на могиле сестры. На войне, как на войне. Если этого ты не сделаешь, то сделаю я.

– Мальчики, а можно мне сказать? Андрей, ты конечно, как знаешь, а я поклялась ей, умирающей, что буду мстить. И я клятву не нарушу.

– Детский сад какой-то, честное слово.

– Детский сад? А тогда перечитай еще раз сколько лет ей было, когда он впервые… – Аня была на грани истерики, – ты хоть понимаешь, что он развил в ней стокгольмский синдром? Что она была от него уже зависима, как от наркотика? Что ты можешь знать о кролике и удаве?

Андрей достал конверт, перечитал еще раз прощальное письмо сестры, затем снял очки и сильно потер переносицу большим и средним пальцами.

– Вы правы. Не в чем сомневаться. Мы их уничтожим.

***

Захотел бы нарочно такое придумать, не придумал бы, но именно сегодня, девятого июня, случилось сразу несколько событий, так важных для нашего дальнейшего повествования. Вот не решались некоторые вопросы и не решались, а тут сразу, как по мановению волшебной палочки, крибле-крабле-бумс, и разрешились.

Во-первых, и в главных, сегодня в паспорте Андрея Жданова, в той самой графе «дети», появился штамп и запись о наличии у него дочери, Ждановой Дарьи Андреевны.

Во-вторых, у самой Дарьи Андревны, появилась метрика, где в графе «мать» появилась запись о некой Екатерине.

В-третьих, именно сегодня Андрей Жданов и Роман Малиновский получали диплом, по случаю этого события вечером ожидался устраиваемый Ждановыми-старшими грандиозный пир. А с понедельника ребят ожидала работа в компании «Зималетто». Андрей получал должность вице-президента, а Роману был предложен пост начальника отдела продаж.

В-четвертых, папа Андрюша и дочка Дашенька получили сегодня в подарок за окончание института маленькие ключики от большой квартиры, где была и детская, и комната для няни.

И, наконец, в-пятых, сегодня приезжает Анечка. Девочка совсем пала духом. С работы ее уволили, придрались к какой-то мелочи и уволили, и это несмотря на то, что главврач у них был уже другой. Словно в насмешку Ане предложили работать санитаркой. Она отказалась и осталась без работы. Но это было не самое страшное. Самое страшное было в том, что и Анечка и ее родные стали получать звонки с угрозами, мол откажись от показаний, иначе твоим родным и тебе самой придется не сладко. Тогда-то ребята и решили забирать Аню в Москву. Андрей даже предложил заключить с ней фиктивный брак, чтобы она могла спокойно найти работу по специальности и работать в свое удовольствие. Как это не покажется странным, но и Марго и Павел совершенно не возражали против такого плана. Марго помнила, кто вернул им их Дашеньку, их кровиночку, их жизнь. А Павел очень был благодарен Ане за то, что спасла жизнь его любимой жене. Жить Аня должна была у Андрея и помогать ему с Дашуткой.

Зато этому плану резко воспротивился Ромка. Нет, он был не против того, чтобы Анечка помогала Андрею с Дашей. Но его категорически не устраивало, что Андрей собрался испортить ей паспорт штампом. Ромка решил, что он и сам прекрасно может это сделать.

– Роман, но ведь ты из-за меня портишь себе биографию.

– Дуреха ты, Анечка. Да мне этот штамп больше, чем тебе нужен. Какая-нибудь резвая дамочка задумает меня окрутить, а я ей – извините, мадам, ничего не выйдет, меня уже окрутили, – Роман захохотал, схватил Аню в охапку и закружил по комнате.

Вот так, еще в мае месяце, Роман с Анечкой стали законными супругами. Братья ее о фиктивности данного мероприятия не узнали, иначе ни за что не отпустили бы Аню в Москву. И вот сегодня она, наконец, приезжает.

Пир, затеваемый родителями Андрея, должен был лечь первым кирпичиком в стену, о которую враг расшибет свою голову. Ни Маргарита Рудольфовна, ни Павел Олегович и не догадывались, что вносят посильную лепту в осуществление плана их сына.

Вечером было задумано впервые публично предъявить Дашеньку. Предъявить, как дочь Андрея. О матери решено было сказать, что та уехала за границу, оставив ребенка отцу. В этот же вечер должна была появиться в свете и Анечка, да-да, именно так, с корабля на бал. А поскольку этой девочке еще предстояло сыграть свою роль в этом непростом сериале, то и представлять ее Ромкиной женой никто не собирался, собирались ее представить Ёлкиной подругой, которая теперь живет у Андрея и помогает ему с дочерью.

***

Они так вчетвером и пришли. Аня, Ромка, и Андрей с Дашенькой на руках. Дашка была прелесть, что за девочка. С каждым днем все больше и больше на Марго становилась похожа. О Дашутке нужно поговорить особо. Андрей вообще мог говорить о ней часами, были бы только слушатели. Итак, Дашенька…

Если все дети на четвертом месяце жизни остро нуждаются в общении, то Дашенька ни в чем таком не нуждалась. Когда ей хотелось внимания и общения, она начинала привлекать к себе внимание самым активным образом, выводя рулады на таких децибелах, что хочешь не хочешь, а это самое внимание вынешь ей и положишь. Из всех ее окружающих людей выделяла двоих – Андрея и няню Сашу. Стоило ей услышать голос кого-то из них, как ребенок тут же делал все от нее зависящее, чтобы оказаться на руках. Тут же начинала ощупывать их лица – засовывать пальцы им в рот, когда они что-то говорили, трогать нос, хватать за волосы. И улыбалась. Всегда улыбалась.

И бесполезно было говорить Андрею, что это нормальное развитие ребенка, что у всех детей так. Его Дашка была особенная. И это не ставилось под сомнение.

Павел Олегович поднялся на подиум, высокая честь представить новых работников компании «Зималетто» была предоставлена именно ему. Он волновался и это было очень заметно.

– Дорогие хозяева, а всех работников компании я считаю хозяевами. Дорогие хозяева и гости «Зималетто», сегодня у меня великий день. Мой сын Андрей получил диплом бакалавра по специальности «Менеджмент». Я искренне его поздравляю с окончанием ВУЗа. С понедельника Андрей Павлович приступает к работе в нашей компании в должности вице-президента, – раздались аплодисменты. Павел поднял обе руки, призывая к тишине. – Но это еще не все. С понедельника в «Зималетто» начинает свою работу еще один молодой специалист – Роман Дмитриевич Малиновский, так же именно сегодня получивший диплом. Он назначается начальником отдела продаж. Надеюсь, что с приходом к нам в коллектив этих молодых и энергичных ребят, наша компания оживет и расцветет, – снова раздались аплодисменты. И снова Павлу Олеговичу пришлось успокаивать людей. – А сейчас самое главное! Разрешите вам представить нового акционера нашей компании – Дарья Жданова! Прошу любить и жаловать!

Все стали озираться, пытаясь отыскать взглядом женщину о которой говорил президент. А Кирюша побледнела, она решила, что Павел Олегович сейчас говорил о жене Андрюши. И снова президенту пришлось просить тишину. И в наступившей тишине на подиум поднялся Андрей с Дашуткой, которую передал отцу с рук на руки. Павел Олегович внучку взял, расцеловал и приподнял на вытянутых руках. А дальше он сделал так, как попросил его Андрей.

– Еще раз, прошу любить и жаловать – Дарья Жданова, моя внучка, новый акционер компании «Зималетто». Павел сделал довольно большую паузу, и три пары глаз уставились на одного человека, они потом сверят свои впечатления. – Дарья Андреевна Жданова, дочка Андрюши.

***

Кира пулей выскочила из демонстрационного зала. Она так готовилась к этому вечеру. Полдня провела в салоне красоты, наряд с мамой покупать ездила. Так надеялась, что может быть сегодня удастся обратить на себя внимание Андрея, и вот… У него ребенок. Правда Кира ничего не слышала о его женитьбе. Но дети ведь на соснах не растут.

========== Кира ==========

Кире очень не хотелось плакать, чтобы не потекла косметика, иначе придется просто уходить с вечера. Но слезы почему-то лились сами. Все не так в ее жизни. С самого детства все не так. Чтобы она себе не наметила, ничего у нее не получалось, словно какой-то невидимый шлагбаум кто-то поставил на ее жизненном пути. Она так любила балет, такие успехи, как ей казалось, в нем делала. Вот прямо сутками могла заучивать партии, истязала себя до изнеможения. Диеты, режим… И что? Вон только грудь от всех этих диет да тренировок расти совсем перестала, а толку никакого не вышло. Родители решили, что она должна войти в их семейный бизнес. И все, прощай балет, прощай сцена. Зачем тогда вообще позволили попробовать на вкус эту сладкую отраву. Не знала Кирочка, что папа ее предварительно не у одного и не у двух специалистов консультировался относительно ее перспектив. И все в один голос сказали, что девочка звезд с неба не хватает, будет всю жизнь в кордебалете второй слева в третьем ряду. Не знала Кирочка от скольких страданий и разочарований уберегли ее родители.

Друзей у Киры тоже нет. Была одна подруга, Лена Жданова, и той теперь нет. Хотя если говорить честно, то дружбой их отношения тоже не назовешь, это скорее Кира дружила с Леночкой, а Ёлка только не возражала против этой дружбы. Но с ней все-таки можно было посекретничать, рассказать о своей любви к её брату. И, хоть Лена и злилась всегда, когда Кира начинала свои стенания, но зато как она умела утешать, как тепло и по-доброму успокаивать. А теперь Кира осталась совсем одна.

А ее глупая, не нужная предмету ее обожания любовь? Это вообще что-то с чем-то. Сколько ребят обращали на Кирюшу внимание, сколько предложений встречаться она получала, и все ребята их круга, интересные, успешные, богатые. Так нет же, угораздило ее влюбиться в единственного, которому была она до фонаря, в Андрюшеньку Жданова. А ведь Кира была красивой, а грудь… а что грудь? Если надо, она могла и пластику сделать. Да только не нужна она была Андрею. Никак не нужна, ни с грудью пятого размера, ни вовсе без груди.

А теперь выясняется, что у него еще и ребенок есть. Кстати, а где же мама этой противной девчонки, теперь уже окончательно похоронившей все Кирочкины мечты? Интересно посмотреть, кого все-таки Андрей избрал для себя.

– Ты чего плачешь, – раздался теплый мягкий голос с чуть заметным акцентом у самого Кириного уха, – тебя кто-то обидел?

Кира отрицательно помотала головой и взглянула на говорившую. Это была она, та самая, белобрысая, которая давно уже, еще с Ёлочкиных похорон, возле Андрея крутится. Может это она и есть – мама этой самой, как ее, Дашеньки? Кира решила не отталкивать девушку грубостью, а попробовать что-нибудь выяснить.

– Меня никто не обидел, просто что-то попало в глаз, а я забыла, что глаза накрашены и потерла. Вот все и поплыло. Нужно пойти привести себя в порядок. Ты поможешь мне? Как тебя зовут? Ты кто?

– Конечно я тебе помогу, пойдем в дамскую комнату. Я Аня, хороший друг Романа и Андрея, а раньше была подругой Леночки Ждановой. Мы с ней вместе в Питере квартиру снимали. Вместе работали, ей пришлось подрабатывать стипендии не хватало на квартиру и жизнь. Это я позвонила Ждановым, когда Леночки не стало.

– А что ты делаешь тут, в Москве? – Пока еще довольно дружелюбно, но чувствуя, что начинает закипать, спросила Воропаева. – Приехала на получение дипломов Ромы и Андрея?

– Нет, я приехала сюда жить и работать.

– А где ты будешь жить, где работать?

– Жить я буду у Андрея, у него теперь своя квартира, буду помогать ему с Дашенькой. Правда она прелесть? – Аня сделала паузу, давая возможность Кире ответить, но так и не дождавшись ни ответа, ни хотя бы кивка головы, продолжила, – куда я устроюсь работать, я еще не знаю. Мальчики вообще не хотят, чтобы я работала. Заставляют поступать в медицинский. Но мне как-то неудобно сидеть на их шее.

– Конечно это неудобно. А почему ты должна помогать Андрею с ребенком? Он что няню нанять не может? И где его жена? Почему она не занимается девочкой?

– А у Андрея нет никакой жены. Просто одна девчонка залетела от него. Знаешь, как это бывает? Случайный залет. Ей не нужен был ребенок, но Андрей не позволил убивать его девочку, – Аня сделала упор на последних пяти словах, – и заверил ее, что ребенка заберет, а ее отправит за границу делать карьеру модели. Вот она и родила, и уехала.

Кира слушала жадно, ловя каждое слово. Ей хотелось расспрашивать еще и еще, но все, что она решилась спросить – это имя соперницы, ведь мать ребенка навсегда останется соперницей.

– Её зовут Катя, Екатерина. Знаешь, Кира, Андрей так счастлив, так рад, что у него есть ребенок, души в девочке не чает. Говорит, что никогда не полюбит ни одну женщину, если та не станет настоящей матерью для его дочки. Ему очень нравится, как я к Дашеньке отношусь.

– Как бы ты к Дашеньке не относилась, тебя он тоже никогда полюбить не сможет.

– А это еще почему? – ошарашено спросила Аня, – вроде так мило беседовали и вдруг такая агрессия.

– Потому, что дочка, дочкой, но у Андрея изысканный вкус, – бросила Кира, оглядела себя в зеркало, осталась довольна. Макияж, поправленный той же Аней, выглядел безупречно. Она гордо вздернула подбородок, едва кивнула Анечке и вышла из дамской комнаты. Теперь она знала, как привлечь внимание Андрюши. Эта белесая размазня сама ей подсказала.

– Стерва, – довольно громко поставила ей вслед диагноз Аня Малиновская.

***

Кирочка не вошла, Кирочка впорхнула в зал «вся такая неожиданная, вся такая внезапная». Сразу отыскала взглядом Андрея. Он стоял возле кучки женщин, которые передавали Дашеньку от одной к другой, умилялись ей, тетешкались, гугукались. Андрей улыбался, глядя на эту картину, но был готов к тому, что в любой момент Дашеньке этот круговорот может надоесть и она закапризничает. И тогда нужно будет забирать ее у женсовета, нести домой и вместе с няней Сашей утихомиривать и убаюкивать.

Как раз на Кире Дашенька и дала реву. Только Кирюша взяла ее на руки, девочка, утомленная хороводом лиц, и заплакала. Андрей видел, что Кира растерялась, даже испугалась. Забрал ребенка, начал ласково поглаживать дочку по спинке, по головке, что-то нашептывать ей и она потихоньку успокоилась, даже задремала.

– Все, девочки, мы поехали, нам пора кушать и спать, – подошла Анечка, тронула Андрея за плечо, взглядом спросила нужна ли помощь, – Анюта, оставайся, веселись, Роман тебя потом привезет, ну, а если он решит загулять, – тут Анечка слегка покраснела, – то приезжай с родителями, я их сейчас предупрежу, – Андрей чмокнул Анюту в макушку.

– Андрюша, а хочешь я с тобой поеду. Помогу тебе.

– Ну, что ты, Кирочка, а как же праздник?

– Андрей, мне правда гораздо интереснее с ребенком побыть, чем на этом празднике. Я знаешь, как детей люблю? Очень! – Взгляд Жданова потеплел, стал заинтересованным, а Кира продолжала, – должен же кто-то находиться рядом с ребенком, пока ты машину вести будешь.

– Спасибо, Кирюша, поехали.

Так начался этот роман. Они тогда приехали к Ждановым, Саша уже спала и Кира попросила ее не будить.

– Что мы сами не уложим девочку? Пусть человек поспит, – они и правда сами и покормили, и искупали, и уложили Дашеньку. И Кира так хорошо сумела помочь, что Андрей был просто сражен наповал.

А потом, когда Даша уже спала, и Кире пора было уходить, она вдруг решилась.

– Андрей, почему ты все время один?

– Я не один, у меня есть друзья, есть дочка.

– Нет, я имею ввиду девушку. Почему у тебя нет девушки?

– Была, но ей ребенок оказался обузой.

– Как такое может быть? Значит она тебя не любила. Мне никогда не оказался бы обузой твой ребенок.

И Андрей ее поцеловал. В губы. По-настоящему…

========== Беда… ==========

В ту ночь Андрей не позволил себе выйти за рамки приличия, да и родители с Анечкой вовремя приехали. Аня, увидев Киру, раскрасневшуюся и счастливую, победно глянувшую на Анечку, усмехнулась и прошла в комнату Андрея проведать Дашутку. Убедившись, что с девочкой все в порядке, она пошла в гостевую комнату. Но Кира-то этого не видела, гостевая была смежной с Андрюшиной комнатой. Все, что видела Кира, так это то, что эта дрянь ушла в комнату ее парня. Он спит с этой девкой! Её перемкнуло.

– Андрей, тебе не кажется, что это неприлично?

– Что неприлично, Кирочка?

– Что эта приживалка живет в твоей комнате.

В ту же секунду взгляд Андрея стал холодным и колючим. Набрав побольше воздуха, чтобы не сорваться и не нахамить, он постарался как можно спокойнее ответить.

– Она не приживалка. Она помогает мне, и это скорее я у нее в долгу. Она мой большой друг, она была другом Леночке. Мне неприятен ни твой тон, ни то, что ты говоришь.

– Она твой друг? И поэтому по-хозяйски она идет ночевать в твою комнату?

– Кирочка, как же ты не права. Моя комната смежная с ее. Вот и все. Я уверен, что она сейчас, проверив как Дашенька спит, уже давно прошла в свою комнату и легла спать.

– Она просто использует твою любовь к дочери, чтобы поближе подобраться к тебе. Вот и все.

Так они пережили и первую ревность и первую ссору. Любовь, не успев начаться, уже обещала быть трудной.

А назавтра, в воскресенье утром, Андрей с Дашей и Аней переезжали на новую квартиру. Хоть там и было все готово к их приезду, но все равно мелких работ хватало. Ребята решили было свалить их на Анечку, но та только челкой, как опахалом взмахнула и ее правый глаз, почти всегда скрывающийся за той самой челкой, блеснул яростью. О, эта девочка выросла с двумя такими же братьями-шовинистами.

– Мальчики, даже не думайте, или мы все вместе наводим порядок, или вызывайте своих девочек, пусть они вам убирают. Я вам не прислуга. Пригласи Кирюшу, Андрюшенька, а ты, Ромочка пригласи весь свой вчерашний эскорт. Вот вам и будет бригада помощи работ по дому! Даша на мне – это так. Но это по моей доброй воле. Потому что я ее люблю не меньше вас!

Ну, вот и все, круг замкнулся. Андрей с Ромкой смотрели на нее с восхищением и любовью. В эту минуту им обоим показалось, что это Ёлка вернулась и командует ими. В эту минуту Андрей обрел сестру, а Роман… с Романом все было намного сложнее.

Решив не тратить время и силы, Андрей позвонил в «Домовёнок», вызвал уборщиц и, пока они убирали, наша троица вышла в парк погулять с Дашуткой, а заодно обсудить вчерашний прием и планы на будущее.

В одном они сошлись сразу – этот подлец трухнул, когда Павел Олегович представил Дашу. Трухнул так, что поджилки затряслись. А вот по-поводу того, поверил ли он что это, действительно, дочка Андрея у ребят были разногласия.

– Я стояла в двух шагах от него, прямо напротив, и я видела, что он вздохнул с облегчением. И даже расслабился и начал вести себя снова нагло, шарить взглядом по залу, раздевая девочек этим своим взглядом, подбирая себе пассию на ночь.

– Аня, ты его с Ромкой-то не перепутала? Это он выискивал себе пассию, – сказал Андрей, получил увесистый тычок в бок от друга и прикусил язык.

– Аня, прости его, дурака, ты же знаешь, люблю только тебя. При Андрее говорю. Но ты же знать и видеть меня в этом качестве никак не хочешь, что мне еще остается? Гулять с другими, пока ты не передумаешь.

Андрей во все глаза смотрел на друзей. Он что-то пропустил? Между этими двумя что-то происходит, а он как последний слепец, ничего не видел. Эгоист, погруженный только в себя и свои заботы. Андрей твердо решил в ближайшее же время поговорить с Анечкой и с Ромкой по-отдельности. А Роман, между тем, продолжал: – Как хочешь, Андрюха, мне показалось, что он все понял. Он понял, что Даша его дочь.

– С чего ты сделала такие выводы? – Тут же начала заводиться Аня.

– Его знать надо. Он как-то слишком расслабился, как-то демонстративно расслабился, как-то все было чуть-чуть напоказ и слишком. Тебе так не показалось, Андрей?

– Не знаю. Вот честно, не знаю. И с тобой, Анечка, согласен, но и в том, что говорит Ромка, есть резон.

– Один «за», один «против», один «воздержался» – замечательно! Победила дружба! Теперь ты, Андрюша, докладывай. Только обо всем, Андрей. Обо всем.

***

Прошел месяц… За это время произошло несколько маленьких, но важных событий.

Анечка готовилась к сдаче вступительных экзаменов. Мальчики все же уболтали ее поступать в медицинский. Больше всего удивила Маргарита. Она заранее предупредила Анюту, что если та, не дай Бог не пройдет на бесплатное обучение, то они с Павликом берут на себя платное обучение Анечки. А когда та стала отказываться, Марго прижала ее к себе и сказала, что Аня для них с мужем, как родная дочь. Без нее им совсем плохо бы было.

Завтра у Анютки начинались экзамены. И сегодня ее лучше было не дергать по пустякам.

Второе событие было тоже важным. Кира решила доучиваться заочно, несмотря на все протесты родных. Она впервые в жизни приняла самостоятельное решение и шла к нему напролом. Кира хотела быть рядом с Андреем. Всегда! Поэтому учеба уходила на второй план, а вот работа выходила на первый. Она шла работать в компанию отца, на Ромкино место. Ромка же, стоящий явно большего, чем занимать должность начальника отдела продаж, переходил начальником в отдел стратегического планирования. А свой кабинет, находящийся рядом с кабинетом Андрея, освобождал для нее, для Киры.

Завтра Воропаева Кира Юрьевна должна была выйти на работу.

И еще одно событие случилось в этот месяц, Андрей поговорил с Романом об Анечке и с Анечкой о Романе. И да, черт побери, Роман ему был друг, но истина была дороже. Жданов на сто процентов согласился с позицией Ани. Пусть все идет своим чередом.

А ближе к осени, когда Аня готовилась к первому дню занятий, она все-таки поступила на бесплатное отделение; когда Андрей уже по самую макушку был сыт романом с Кирой, ее ревностью и вечными ссорами, случилась беда.

И снова они стояли все на кладбище и Воропаевы принимали соболезнования, и теперь уже Марго с Павлом поклялись на могиле друзей, что никогда не бросят их пусть и взрослых, но все же детей.

Их хоронили в закрытых гробах. Говорят, что когда взорвался бензобак, их обоих накрыло этой огненной волной так, что гроб открывать не представилось никакой возможности. Говорят, что Юрик сам сидел за рулем и был немножко выпившим. Но все это были слухи. И про сгоревшие тела, и про выпивку. Ни Кира, ни Кристина на опознании не были. И им казалось, что все это какой-то абсурд и родители вот-вот вернутся. И все будет, как было раньше.