Текст книги "Прекрасней всех на свете (СИ)"

Автор книги: Фрэнк о Доннел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

Глава 31. Дурная кровь

Первые лучи солнца освещали дорогу. Вдоль обочин виднелись мелкие горки песка, насыпанные местными жителями. Они предназначались для укрытия серебристо-синих соляных пятен, выступающих из-под земли. Мерцающие, токсичные, раскинутые везде, куда падал взгляд. Издалека доносился грохот трудящейся наковальни и ритмичный стук молотов. Лязг железа анонсировал наступление нового дня, обещающего жителям непосильный труд, вплоть до наступления темноты.

Именно на рассвете, я чаще всего вспоминаю об отце. Уверен, он сейчас встал и собирается на утреннюю службу в свой сверкающий на заре храм. Когда-то, мы вместе с ним готовились к утренней мессе. Отец был ответственен за подготовку священных утварей и одеяний служителей Храма. Я должен был беспрекословно придти на службу раньше любого местного ребенка. Гектор желал видеть меня в первых рядах, среди тех, кто молится Богине, поклоняется ей, принимая все дары. Уже тогда я хотел сбежать как можно дальше от того что он называл благодатью. Я видел в этом лишь символ рабства, слепоты и забвения.

Спустя час плутаний по бесконечным кварталам, на фоне доносившихся сирен, пугающих демоническим воплем, и безумных криков прохожих, уклонявшихся от нас, мы наконец добрались до места, в котором легко затеряться, маскируясь шумами чужих сигнатур.

Площадь для утренней казни была полна, как и полагалось. В подобных районах, такое пространство – единственная возможность для отдыха и редких прогулок. К тому же, посещение хотя бы одной "процедуры возмездия" гарантировало право на отгул с работы в любой день текущего года. Многие пользовались этой привилегией в канун Дня Обретения, чтобы как следует отдохнуть перед изнуряющей службой в кафедральном Соборе Владычицы.

Оставив патрульную машину, мы поспешили примкнуть к толпе, собравшейся в предвкушении главного зрелища. Я катил перед собой инвалидную коляску Джеда, стараясь не привлекать внимания. Джуди, шагая рядом с Шэннон, что-то весело рассказывала ей, по-дружески улыбаясь малышке. Со стороны казалось, что для этой девочки жизнь только что начала обретать смысл...

Люди всегда предпочитали видеть лучшее из того, что предлагал церковный трибунал. Они не желали разменивать свое время на прослушивание однообразных приговоров, практически неизменно скопированных друг с друга. Сегодня их ждало редкое развлечение – казнь целой группы бунтарей, осмелившихся рисовать на домах и оградах сепаратистские лозунги и прочие надписи, затрагивающие вопросы коллективной осознанности. Об этом было сказано на гигантском рекламно-информационном экране, окружавшем овальную сцену, установленную самом центре «театра наказаний».

Сама площадь выглядела захудало. Скорее, это был небольшой бульвар в рабочем квартале, зажатый между двумя административными зданиями. Отсутствовало привычное разнообразие уличных торговцев и лавок. Лишь назойливые законовещатели, снующие повсюду. Пара мастеров, скромно расположившиеся вдалеке друг от друга, выставили на обозрение отремонтированных фрей-пентаморфов, в надежде продать их какому-нибудь работяге, нагрянувшему из толпы.

Откуда-то снизу, под гневные крики и топот сапог, на сцену неспешно выкатили несколько биокапсул. Внутри находились приговоренные к казни. Совсем еще дети – шесть мальчишек и шестеро девчат. Испуганные до глубины души, они окинули взглядами скандирующую публику, ожидая того, что произойдет дальше.

Приговоренных установили в ровный ряд в самом центре сцены. Вокруг царила атмосфера номенклатурного судилища, организованного исключительно ради праздного увеселения и устрашения остатков идентичности.

Стоя у подножья сцены, среди толпы, я задумался: мы бежим в тишину пустыни, подальше от города, ищем покой…, но перед глазами убивают тех, кто заслуживает жизни, ни на каплю меньше чем мы. Я чувствовал связь с приговоренными, хотел вгрызться зубами в трубки идущие к их капсулам, не дать убить закованных и обреченных. Моя смерть не стала бы напрасной. Но я понимал, это – лишь мысли.

Джуди, внимательно, почти неподвижно наблюдала за происходящим на сцене. Шэннон трепетно держала ее за руку. Нет, я не могу себе позволить этого…

Обрюзглый, седой распорядитель, в золотом ошейнике, подпирающим ухоженную бородку, медленно вышел на сцену. Его черная мантия, едва касалась пола, придавая величественный вид старому официалу. Те, кто с трепетом ожидал оглашения приговора, тут же притихли.

Взойдя на трибуну, он начал вещать уверенным голосом:

«После тщательного рассмотрения объективных данных, полученных во время тайного обряда, и засекреченных показаний свидетелей, чьи имена останутся скрыты на веки, кафедральный трибунал Великой Церкви пришел к следующему решению: признать виновными Даррена, Дарси, Делайлу, Джерри, Дориана, Джоанну, Доэрти, Джилроя, Джеймса, Дарьяну, Дерека и Дейзи в чудовищных злодеяниях, содеянных ими в полной ясности ума и трезвости рассудка.

Учитывая общественную опасность совершенных ими незаконных, бесчеловечных проступков, а так же руководствуясь системой ритуального права – святой, незыблемой, действующей и поныне, коллегия почтенных схимчих судей, не нашла иного наказания для этих мерзавцев, как смерть через полное обескровливание.

На Владычицей хранимой площади, мы изымем то, что было дано им, и то, чем они распорядились недостойно. С этого момента, богоотступники будут лишены права общей крови. Во веке в…»

Не успев дослушать речь «кровопийцы», я вдруг осознал, что Джуди и Шэннон больше нет рядом. Лишь озлобленные, изнуренные тяжелым трудом, лица мужчин и женщин, жадно смотрели на сцену. Их голод – увидеть скорейшую смерть двенадцати испуганных подростков.

С тревогой в сердце, я начал бродить среди толпы, не упуская из рук коляску Джеда. В это время, на сцене засуетились люди, подготавливая необходимое оборудование для казни.

Джед, как и я, озирались по сторонам. Он поворачивал шею так быстро, как только мог, в надежде увидеть Джуди и Шэннон. «Там! Вон там!» воскликнул он, показав иссохшим, костлявым пальцем на кучку динго-ботов, окруживших кого-то.

Под небольшим навесом, рядом с лавкой кукольного мастера, я увидел Джуди, стоящую посреди освирепевших динго. Шэннон нет рядом.

Я знал – Джуди не справится с таким количеством быстрых врагов. И все же, ее несокрушимый взгляд, как знамя, возвышался над четырехпалыми ботами. От нее по-прежнему веяло свободной. Спустя мгновение, я заметил группу пентаморфов, бегущих в ее сторону.

Застыв на месте как вкопанный, я смотрел на происходящее. Старик Джед подняв голову, с прискорбием взглянул на меня. В своих мыслях, мы оба были уже там – на сцене, рядом с остальными, ждущими своей казни.

Внезапно, Шэннон ухватила меня за руку. Испуганная малышка. Ее взгляд наполнен чувством вины. Она растерянна и дрожит.

– Не ругай её – тихо прошептала девчонка.

– Шэннон! Где ты пропадала? – удивлённо спросил я, вытаращив глаза.

– Джуди собиралась освободить приговорённых. Она хотела взобраться на сцену, чтобы спасти их. Представляешь? – воодушевившись, поведала Шэннон – но её быстро окружили…

Она сделала паузу. Грустно опустив головку, девочка продолжила, не поднимая глаз:

– Я успела спрятаться под площадкой. Затем пришла к тебе. Что теперь будем делать?

Шэннон украдкой подняла пальчик и слегка подергала им, обращая мое внимание на то, как к Джуди подбежали вооруженные пентаморфы.

– Зачем нужно было рисковать ради незнакомцев? – спросил я,0 сдерживая досаду.

Шеннон отодвинулась от меня, отдернув руку.

– Ты тоже считаешь, что это круто? – спросила девчонка, словно поддразнивая – Джуди сказала, ты сам хотел этого…

– Постой, с чего она…

– А разве не так? Ты собирался стоять и смотреть на то, как их убивают? Просто стоял бы и смотрел на это? Да? – Шэннон изо всех сил толкнула мена локтем в бок.

– Да! В смысле…, нет! Я не хотел, чтобы они умерли. Но сейчас, это уже не важно.

Шэннон ничего не ответила. Замерев, она посмотрела на заключенных подростков, выставленных на сцене. Совсем недавно, маленькая девочка спасла мне жизнь. Она не знала ни меня, ни Джуди. А я никчемно опустил руки…

Сжав кулак, я поднял его вверх, так, чтобы Джуди увидела это. В ее глазах засияла надежда и появилась улыбка, та, что пряталась и ждала чего-то. Подхватив коляску Джеда, я быстро побежал к патрульной машине оставленной неподалеку. Шэннон неслась следом. Едва успев закинуть старика на заднее сидение, я посмотрел в глаза Шэннон и понял – девчонка не стала бы размениваться ни на что иное.

Включив все сирены, я погнал на полной скорости прямо на Джуди, окруженную динго и пентаморфами, начавшими заковывать ее в наручники.

По площади разнеслась паника. Люди, стоявшие возле сцены, загудели словно рой, неотрывно наблюдая за нами. Забыв про казнь, они смотрели как мы с Шэннон и стариком Джедом, под выстрелы распылителей, налетели на тех, кто окружал Дужди. Несколько динго, оказавшись под нашими колесами, жалобно заскулили, перед тем как отключиться. Патрульные пентаморфы, едва уцелев, были мгновенно обезврежены Джуди. Оказавшись на свободе, она быстро набросилась на роботов, вырвав из их спин провода, вместе с кусками генопластиковой кожи.

Я не останавливался, продолжая на полной скорости, кружить вокруг главной сцены, прямо на глазах у ошалевших зрителей.

Распорядитель, стоявший за трибуной, монотонно, как ни в чем не бывало, доводил дело до конца – оглашал с трибуны процессуальные правила проведения казни. Его безразличие казалось невозмутимым. Похоже, ему крайне важно закончить то, что предписано священной системой ритуального права, адептом которой он был.

Джуди, без малейшего колебания, запрыгнула на сцену. Она так же собралась закончить то, что планировала с самого начала. Начала она с переломленных костей того самого распорядителя, а так же сорванной с него мантии и впечатанной в трибуну головы.

В неискоренимом желании спасти себя от кровопролития, люди на площади торопливо разбегались в разные стороны. Возможность стать свидетелями чужой смерти непостижимым образом пробуждала в них жгучий восторг. В то же время, мысль о том, что подобная участь может постигнуть их самих, погружала в ужас, отражавшийся на обезумленных лицах.

Подняв подолы черных мантий, несколько женщин, словно тени, выбежали из-под сцены и быстрым, ловким шагом устремились к ближайшему зданию. Они хотели скрыться от гнева Джуди, оставшись невидимыми в вихре толпы. Стоит ли жалеть об их неудачной попытке? Я не испытывал сочувствия, видя как Джуди запрыгнула сверху на одну из них и принялась сворачивать звонкие шеи, в урагане ярости срывая черные мантии.

Площадь быстро опустела. Остался только разбросанный мусор и пара любопытных зевак. Не раздумывая, я взобрался на сцену и принялся открывать капсулы. Шэннон запрыгнула следом. Повторяя за мной каждое движение, она помогала выпускать на свободу осужденных Церковью подростков.

Открыв очередную пневмокапсулу, я увидел перед собой обомлевшее, жаждущее жизни, лицо юной девушки. Несколько мгновений она стояла неподвижно, смотря мне в глаза, потом рухнула прямо на сцену. Девушка поднялась быстро, почти сразу. Ничего не сказав, посмотрев на меня истощенным взглядом, она ринулась за толпой, уносить ноги как можно дальше отсюда. Передо мной осталась лишь пустая капсула и свет ее улыбки.

Я обратил внимание на дверцу, которая удерживала девушку внутри карательного механизма. На прозрачной поверхности откинутой крышки виднелись фразы, начертанные кровью. Давно затертые и иссохшие, но все еще заметные для глаз. Тихий голос тех, кого уже казнили в этой капсуле – последние слова перед лицом неизбежного.

«Хочу прочитать все книги на свете» было вырисовано тоненьким пальчиком. «Ее никогда и ничто не остановит» – написал кто-то, размашистыми движениями. «Не радуйся деньгам, а тому времени, когда ты о них не вспоминаешь» – еле заметно, на самом верху.

Погруженный в поиск предсмертных записок, я не заметил, как все осужденные давно убежали прочь. Площадь окончательно опустела.

– Дэвид, нам пора в путь – крикнула Джуди из машины.

– Иду, любовь моя… – прошептал я.

Попрощавшись с капсулой, не хотевшей меня отпускать, я сел в патрульную машину.

Глава 32. У кого армия сильнее, тот не прав

Джуди неустанно размышляла о произошедшем на площади. Она сожалела, что все прошло не по ее плану. Ей казалось, что эмоции, заложенные в ней на фабрике, перестали быть простым инструментом. Джуди думала, что они взяли верх над ней, стали руководить ее мыслями и поступками.

– Быть истинным человеком, значит понимать свою ничтожность и величие – сказал старик, с нескрываемым интересом слушая мысли пентаморфа.

– Бог. Чего он хочет от вас? – поинтересовалась Джуди у старика.

– По сути очень мало. Лишь того, чтобы мы страдали. Точнее сказать, выстрадали то, чего он хочет от Нее – сказал Джед по-доброму, очень душевно и мило улыбаясь.

Казалось, сама мысль о «цели жизни» доставляла ему удовольствие.

– Драма – есть смысл жизни? И после вашей смерти, вы все еще хотите попасть к нему? – пыталась разобраться Джуди.

– Богу мы безразличны, по большому счету. Он смотрит лишь на Нее, не замечая ни меня с Шэннон, ни Дэвида. Да и тебя, наверное, тоже. Нет никого прекраснее на свете, чем наша Мама. Так было и будет.

– Его любимый ангел… – нахмурившись, прошипела Шэннон.

В этот момент, мне показалось, что Джеда одолела тоска. Он посмотрел в окно, на проносившиеся мимо городские улицы. Редкие дома и заброшенные ангары, напоминали о скором приближении к пустыне…

Джед продолжил:

– Смотря на всех нас, он видит лишь ее путь, ее временное состояние. Его надежда не угаснет до прощального вздоха. Он будет принадлежать последнему из людей. Ты, девочка, только не обижайся, но я не уверен, что Его заботят пентаморфы.

– Вовсе не обижаюсь, все в порядке – отмахнула рукой Джуди, отпустив руль.

Было ясно – ей жутко обидно. Ей хотелось доказать старому Джеду, что она, такая же, как и все люди – ни чем не уступает им. Я знал это без слов.

Держа её за руку, увитую следами чьей-то крови, я видел прекрасную девушку. Она уверенно рулила патрульной машиной, несущейся вперёд с ошеломительной скоростью.

Когда-то, в этом мире, созданном Богом, а после, перекроенным грубой мужской силой, женщины были похожи на сирот из приюта. Они кричали и плакали, зовя на помощь. Их голос пробивался наружу из глубин человеческой истории. Тысячелетиями женщины копили эволюционный потенциал, не получая опыта для развития. Не совершали тех ошибок, что обогащали мужчин, делая их сильнее.

Сейчас, все иначе. Женщины показали превосходство над миром в лице Данны Эстер. Пожалуй, по-другому и быть не могло. Зная, с чего началось все сущее.

Под женским началом, мир мчится вперед, с небывалой, чуждой ему скоростью. На этом пути, общая Мать – наша природа, стремится к освобождению. Она хочет сбросить оковы в виде миллиардов детей накопленных ею за тысячелетия.

Джуди была создана как символ власти, которую обрела Владычица. Стоит ли замечать в ней, отражения того ада, что произвел ее на свет? Правда в том, что мы оба рождены им…

Извилистый путь, неумолимо вёл нас к пределам Эоса. Мы проезжали приграничный район, который Даг приметил когда-то. Именно здесь, подальше от смога и множества лиц, он мечтал построить небольшое кафе. Даг хотел быть забытым, находиться под вечным слоем песка и принимать гостей – путников оказавшихся на рубеже Эоса.

Песок тут был главной проблемой. Его удерживал лишь первый барьер уловителей, установленных вдоль основных дорог, вплоть до самого центра Эоса. Только там, воздух можно было назвать чистым.

– Здесь..., уйти подальше от всех интриг и людей, его в них затягивающих – произнес я, глядя на захудалые дома, выстроившиеся вдоль дороги.

– О чем ты Дэвид? – спросил старик.

– Думаю это подходящее для него место. Похороним его тут – ответил я, поймав на себе заинтересованный взгляд Джуди.

– До границы города осталось совсем немного – сказала она, указав вперед рукой.

– Он хотел бы остановиться именно тут – вздохнув, произнес я.

С улыбкой, я положил руку на руль, прося Джуди остановить машину.

Спустя некоторое время, заметив место, укромное и недоступное для посторонних взглядов, она съехала с дороги. Джуди аккуратно припарковала автомобиль, стараясь не поднять облако пыли. Наверное, она начала осознавать, что люди порой действуют иррационально. Хотя это и не очевидно, такие поступки часто становятся их спасением.

Я все еще не мог избавиться от ощущения, что кто-то следит за мной. Пронзительный, неотступный взгляд, от которого не укрыться даже в самой дальней пустыне. Вероятно, именно поэтому, я хотел скорее закопать Дага, догадываясь, что мое беспокойство коренится в обезглавленном трупе, лежащем в багажнике…

Похороны Дагласа Хьюза не отличались особенной торжественностью. Да и людей было всего четверо. Мы закапывали труп все вместе. Даже старик пытался чем-то помочь, изо всех сил удерживая себя от слез. После, какое-то время, мы просто молчали, стоя над горой песка. Она была такой же, как мы – безмолвной и хмурой.

Шэннон, откуда-то достала небольшой цветок, вышитый на крохотном лоскуточке старой простыни. Наверное, прихватила с собой из отеля, словно знала, что он ей пригодится. Она положила его на горку со словами «и вовсе ты не жуткий». Цветок сдуло ветром, едва он коснулся бурого песка. Даг, не мог и мечтать о подобной погребальной церемонии.

Злу порой свойственно ожидать чьей-то ошибки.

Приближаясь к границе Эстерленда, мы надеялись вырваться в пустыню и найти долгожданное убежище. Внезапно прозвучал сигнал бортового терминала. Патрульный автомобиль настойчиво сообщал о нехватке энергоносителя и поврежденной системе подачи крови в основной двигатель. Множество попаданий из распылителей повредили какой-то узел.

У нас не было времени сожалеть об этом. Через несколько секунд, после того как прозвучал леденящий душу сигнал, за нами увязались несколько преследователей – уверенно нагоняющих мотоботов, патрулирующих приграничные районы города. Их было трое: черные, бездушные и крайне опасные.

Рассекая песок припустынных окраин, двухколесные боты мчались так быстро, что казалось, вот-вот врежутся в нас. Они отштампованы исключительно из первосортных полимеров – самых черных и прочных, что имела в распоряжении церковная фабрика. Их двигатели не давали нам шанса оторваться. По крайней мере, не с пробитой системой кровоснабжения.

Скоро, они накинуться на нас, как хищники на долгожданную жертву.

– Ты же уничтожишь их? Правда? – сдерживая дрожь в голосе, спросила Шэннон.

Она отложила в сторону рюкзачок, в котором увлеченно копошилась.

– Как же мне это сделать? – пробурчала Джуди, с волнением смотря в бэкмонитор.

Она крепко держалась за руль, стараясь ехать максимально быстро и ровно. Тем временем, аварийный сигнал нашей машины, стал звучать все чаще и громче. На центральном бортовом мониторе появилась надпись «принудительное снижение скорости через…».

Не успели истечь те шесть секунд, что отмерил нам счетчик, как последовал сильный удар. На всех парах, в нас врезался один из мотоботов. Шэннон, тут же нырнула в свой рюкзак и достала из него небольшой ручной распылитель. Не теряя времени на раздумья и не ожидая одобрения, она решительно распахнула дверь. Увидев это, я схватил ее за цветастую кофту, пытаясь не дать девчонке вывалиться из машины на полном ходу.

– Шэннон! – громко и грозно крикнула Джуди, не отрывая рук от руля.

– Держи ровно – спокойно сказала девчонка.

Зацепившись ногами за коляску старика, она высунулась из машины, все еще несущейся на полной скорости. Джед следом за мной, схватил ее, посмотрев на дорогу обреченным взглядом. Сморщив лицо, он отвернулся, не сдержав слез.

– Эй Джед, сейчас я разберусь с ними – демонстративно ухмыльнулась Шэннон.

Она начала палить по колесам бота, что был в нескольких метрах от нас.

Удивительный ребенок. Таких не встретишь в школах Эстерленда. Она не цеплялась за жизнь, не носила золотых обручей и браслетов, лишь затертую до дыр цветастую кофточку. Крепко держа ее ногу, я снова увидел худенькие, истощенные ребра, выглянувшие из-под одежды. Все на ней – сшито из множества лоскутков, разных по форме и текстуре.

Уверенными выстрелами, Шэннон сумела вывести из строя мотобота.

– Эй Джед, дай блок с зарядами, он там у меня в сумке – подгоняя ладошкой, сказала малышка глядя на старика.

– Сейчас…, да, сейчас подожди немного…

Одной рукой, не отпуская Шэннон, Джед судорожно принялся перебирать содержимое ее сумки.

– Ну вот опять! Джед, потерпел бы… – шмыгая носиком, принюхиваясь к запаху, Шеннон снова забралась в машину.

Она выхватила у него свою сумку и достала заряды для распылителя.

В этот момент, наша скорость начала стремительно снижаться. С обеих сторон нас зажали два мотобота, угрожающе поблескивая угловатой, черной как сажа броней. Быстро оглядываясь по сторонам, я понимал – это только начало, приедут и другие.

Джуди резко надавила на тормоз, не став дожидаться когда машина остановится из-за протечки.

Оказавшись позади ботов, словно в невесомости, Джуди резко выпрыгнула из кресла, пробив передний экран. Она набросилась на ботов, пытающихся затормозить следом за нами. Оказавшись в заносе, практически друг на друге, они явно не ожидали такого разворота. Джуди повалила их на землю, лишив любой возможности перебалансировать положение. Я наблюдал, как она ловко расправилась с ними. Вырываясь и вопя, боты барахтались словно обезумившие, хотели избавиться от ее цепких рук, стреляя подряд во все стороны.

Шэннон замерла в тот момент. Уперевшись ногами в мое кресло, она направила ручной распылитель на дорогу, где Джуди добивала ботов. Малышка со страхом наблюдала за ней. Она была готова разрядить в ботов весь блок, но боялась задеть Джуди хотя бы одним зарядом.

Куда мы бежим – спрашивал я себя вновь и вновь. Вера в то, что жизнь даст этой девочке хоть что-то, кроме страданий, постепенно угасала. В то время как Джуди вырывала из ботов трубки питания, я взглянул на Джеда. Вжавшись в инвалидное кресло, он, как и прежде, смущался того, что в очередной раз не смог сдержаться, намочив штаны. Наверное, от страха и холода, которые преследовали его. Если то, что он говорил о страданиях правда, то я хотел знать лишь одно – может ли Бог страдать сам?

Способен ли он понять, на что обрек наши души, вынужденные блуждать во мраке бескрайних пучин времени?