Текст книги "Людвиг Узурпатор: Или как создать империю с нуля! (СИ)"

Автор книги: Focsker

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

Глава 25

Знакомство с «людьми веры» прошло хорошо, как и ожидалось, работники данной сферы отлично умели не только молиться, но и находить выгоды, а вместе с ними подсчитывать свои доходы. Поговорив с обоими представителями конфессий, пообещал предоставить тем небольшой клочок земли под пару храмов, а также кое-какие привилегии, действующие только в моих землях. Одного лишь этого предлога должно было хватить для заманивания святош на мою территорию, где я уже вволю мог играться и экспериментировать с церковной магией, так хорошо влиявшей на силу и мощь жизненного источника.

В тайных обществах алхимиков, к которым относился и сам Гидеон, частенько говорили об участии некоторых церковных культов в разработке своего собственного эликсира, сохранявшего молодость. Старый алхимик нередко упоминал о нежелании святош делиться своими секретами, а также о перспективе, открывавшейся для наших с ним опытов при успешном захвате знающего церковного мага. Став набожным, верным церкви и прочему, именно таких я и собирался привлечь в свою обитель, после чего, силой захватив и околдовав, выудить из их голов всевозможные секреты.

Разговор с церковниками оказался слишком долгим, потому, когда в зале показалась свиноподобная принцесса Тереза Кардагран, осыпаемая магическими лепестками, она уже кружилась с сыном одного из соседних королей, намеревавшимся так же, как и я, подобраться к престолу Альфонсо.

Оставив храмовников и их «небесные» заботы, с бокалом в руке поднялся по лестнице, а после принялся наблюдать за шестнадцатилетним парнишкой, судьбой коего было уготовано жениться на Терезе. Среднего роста, слегка узок в плечах, но достаточно красив с лица, мальчишка знал себе цену, а также знал, как ему и его отцу важен этот брак. Умный, решительный, он понимал, что, слившись с Кардаграном, именно его род возглавит союз трёх королевств. И пусть по его сдержанной улыбке было видно, как ему не нравится «прекрасная» принцесса, за руку мальчишка держал ту крепко, и, судя по тому, как отдалённо с балкона за его танцем наблюдал король Кардагран и король Рейштайн, отпускать принцессу он точно не собирался.

Слишком молодой, красивый, настойчивый и обеспеченный выдался в этот раз соперник. Принцессе лорд вроде меня никак не подойдёт, а значит, на пути к трону придётся перешагнуть через его бездыханное тело точно так же, как и через тело принцессы Терезы. Жаль молодёжь, но ничего не поделать…

Пора готовиться к восстанию.

Взяв себе парочку бокалов местного хорошего вина, спокойно, старясь никого не задеть, стал спускаться. Маневрируя, избегая ненужных сейчас связей, я направлялся к выходу, желая сегодняшней ночью утолить все свои самые низменные и пошлые желания. Несколько месяцев прошло со дня, как я в последний раз драл бабу. А долгое воздержание вместе с природными инстинктами в нужную минуту могли привести к очень неприятному срыву и всем вытекающими из этого последствиями. В моём случае данные последствия могла организовать светлокожая, стройная, высокая и фигуристая Сайрис, что, подпирая стену у входа, только и ждала, когда я покину логово самой жирной крысы города Каина.

– Лорд Людвиг, куда вы так рано? Званый вечер ещё не закончен. – Встав у меня на пути, выхватила из рук непредназначенный ей бокал брюнетка.

– В бордель, – дождавшись, когда та, элегантно подняв руку, запрокинет стакан, ответил я, заставив Сайрис поперхнуться и сплюнуть напиток на пол.

– В самом деле? Но зачем? Вы же прекрасно видели тех женщин, страстно раздевавших вас взглядами, почему бы не утолить свои желания с кем-то из числа равных вам? Ну или если боитесь, то вполне бы могли довериться старому соратнику, что не раз прикрывал вашу спину, – очередной неумелый, состряпанный на скорую руку подкат ничего, кроме умиления, не вызывал.

– Должно быть, вы ошиблись, лорд Сайрис. Эти дамы не раздевали меня, а искали, где я прячу свой кошелёк. К тому же, пусть я и пробыл весь прошлый год на войне, это не превратило меня в дикаря, спать я по-прежнему предпочитаю исключительно с женщинами, иного религия и совесть мне не позволяет…

– Людвиг. – Когда я, плечом чуть толкнув надоедливую принцессу, попытался пройти к выходу, прихватив меня за рукав, дёрнулась девушка. Стоявшая у выхода стража, переглянувшись, двинулась к нам. Пусть с моей «подругой» мы фактически и находились в равных положениях, но сейчас она вместе с возвращёнными ей землями принадлежала к молодому королевству варваров, нашему соседу, а значит, в статусе гостя не имела права препятствовать или приставать к почтенному и верному союзнику хозяина этого места.

То ли девушка за год вытянулась ещё больше, то ли так на неё влияли обутые на ноги мужские туфли, но в любом случае, дабы шепнуть ей на ухо свой ответ, пришлось встать на носочки:

– А кто сказал, что хоть кто-то из собравшихся здесь ровня мне по уровню? – Опустившись, глядя в удивлённые, непонимающие значения моих слов глаза, похлопал ту ладошкой по фраку, поднял воротник, а после, успокоив местную стражу, как изначально планировал, двинулся к выходу.

Симпатичная соплячка чем-то запала мне в душу. Её внешность, характер одновременно вмещали в себе трёх погибших сельских сестёр. Бойкая и дерзкая, как Марьям, фигуристая и умная, как Фелиция, пугливая и невинная, когда дело касается комплементов в её сторону, как Роза. После победы, когда моя радостная душонка, только-только получившая в надел три деревни, соизволила нажраться в хламину, я было дело отвесил той пару комплиментов, а после, когда за столом остались только мы двое, ухватил за упругую задницу. Тогда, казавшаяся безотказной бабой, искавшей ко мне подходы, она вдруг растеряла весь свой пыл, а после, сжавшись, как целомудренная монахиня, ожидая, что я силой всё сделаю, сама притихла. Более эффективной стратегии, как отвадить меня от себя, она даже при желании найти бы не смогла. Пусть я и конченый садист, ублюдок, вор, убийца и предатель, но точно не насильник. И так за мной слишком много грешных ролей, пусть хоть эту для себя оставит кто-нибудь другой…

Выйдя на улицу, полной грудью вздохнул в меру приятный осенний воздух. В отличие от Каина, в резиденции никто не осмеливался срать прямо на лужайке, у дороги или поста охраны, что с ходу добавляло этому месту несколько очков к привлекательности. Также мне очень нравились сады местного короля. Величественные, хорошо обстриженные и ухоженные деревья глядели в небо своими изящными пышными кронами, а клумбы, в коих я наблюдал невиданное буйство красок, успокаивающе действовали на мой заебавшийся видеть средневековую серость мозг.

В такие редкие моменты, когда удавалось уединиться с природой, хотелось, как в старые добрые, махануть малиновский стопарь, затянуться импортным табачком, а после с лучшими из лучших, теми, кого мог по-настоящему назвать друзьями, сесть в бумер и укатить в светлую даль, где никто не помешал бы нам творить всякую херню в своё удовольствие.

Да уж, прошли те лихие времена, от смелых братков в земле остались только кости да памятники, и только редкие экземпляры подгнивших, десятки раз переваренных семёрок, помнящих то время, ещё катались по улицам моего родного города. Того самого, в котором я уже вряд ли когда-либо окажусь.

Добредя до места, где ожидала карета, без помощи кучера запрыгнув внутрь и громко хлопнув за собою дверь, продолжая ностальгировать, достал из-под седушки бутыль местного дешёвого, но оттого не менее крепкого пойла.

– Вези меня извозчи-и-ик! – Вспомнив классику, с приятным уху звуком откупорив пробку, сделал большой, обжигающий горло и желудок глоток.

– Куда изволите? – вернувшись на своё место, робко поинтересовался мужчина.

– В бордель. Мне когда-то говорили, что в Каине обитает очень сочная крольчатина. Хочу попробовать, – вспомнив слова молодого Мидчела, менее весело ответил я, про себя в очередной раз извинившись перед ни в чём не повинным придурковатым мальчишкой, коему судьбой не посчастливилось встретиться со мной.

Глава 26 – Сладкий кролик

Мягкий мех длинноухой рабыни, проходя по икрам, заканчивался прямо у выпуклых, объёмных бёдер, отчего любое покачивание, приседание или даже шлепок заставляли задницу крольчихи соблазняюще потряхиваться. Лишь только когда я увидел эти три стоящих в ряд голых и наученных в меру стесняться тела, я понял, за что так сильно данный вид полюбил Тутлюс.

И внешность в его выборе играла далеко не главную роль. Жадные до секса девочки при воздействии на их умы алкоголя эротично кричали и кончали быстрее любого, даже самого заёбанного жизнью мужика.

Тридцать секунд для мужика – мало? Ха! Обласкав одну из крольчих пальцами, я только и успел, что вставить, как она своей сжавшейся вагиной чуть не оторвала мне член. Вздохи, покраснения, дрожь и даже то, как после касания их спины крольчихи на подсознательном уровне выставляют свои объёмистые задницы, заводили, веселили, заставляли думать, что сегодня не шлюха прибыла доставить удовольствие тебе, а именно ты пришёл, чтобы поставить свой новый рекорд, узнав, сколько раз та может кончить перед тем, как ты сам завершишь вашу встречу.

– Господин, не останавливайтесь, быстрее-быстрее! – Когда я оттягивал ту за высокие, удобные для хвата уши, во всю глотку радостно пищала девка. Больше восьми раз на четвереньках на ковре, лёжа на кровати, прижимая ту к стене или облокотив на стоявший рядом комод, я драл её во все доступные щели. Спустя приблизительно час, когда Войра, закрыв свою щёлку ладошками, подрагивая от моих поглаживаний по спине, оттопырив попку с хвостиком и предложив мне свой чёрный вход, сдалась. Ошарашенная местная «мамочка», разочарованно вздохнув, велела своим бугаям охранникам увести девочку на отдых, а затем недовольно предоставила мне подменную крольчиху. Что поделать, я заказывал игрушку на всю ночь, а не на жалкие полтора часа.

Со второй всё тоже оказалось на уровне: глубокий гортанный отсос, стоны, охи. Но ощущения после прошлой заводной крольчихи, с которой мы даже удосужились вместе выпить и пару минут поболтать, казались совершенно другими. Где-то ещё час я игрался с новой девочкой, заставил недовольную киску пару раз кончить, а после, не чувствуя от той отдачи, спустил всё ей на грудь и, позволив прилечь рядом, заказал для нас обоих еды и напитков.

– Это в счёт Войры не входит, а значит, придётся платить отдельно, – пояснила мне управляющая, и я, как человек, не планировавший уклоняться от оплаты, согласившись, кинул той целую серебряную. Хозяйка притона собиралась сломать монету и отдать от неё мне четвертину, но я, преждевременно ту остановив, попросил оставить деньги себе. Данное предложение восприняли с благодарностью, и даже злобный амбал охранник, впервые глядя на меня, позволил себе улыбнуться.

Едва серая крольчиха утёрлась полотенцем, как у нас уже был накрыт по-настоящему барский стол: с винами, хорошей посудой и даже жареным мясом, к которому мой желудок что-то в последнее время испытывал личную неприязнь в виде утренней изжоги. Старость – хули ещё скажешь.

Наконец-то отвлёкшись от хитросплетений, личных козней, прогресса, бесконечной стройки в моих поселениях и прочего, попивая напитки, не сразу замети всё так же лежавшую на кровати, косо поглядывавшую на меня крольчиху, чей наконец-то начавший подрагивать хвостик, как мне показалось, впервые к чему-либо проявил настоящий интерес.

– Ты чего не ешь, на диете что ли? – не устояв перед видом хорошо прожаренного мяса, утерев полотенцем жирные губы, спросил я у серохвостой девчушки.

– Так вы дозволения не давали, – из лежачего положения перейдя в сидячее, кидая быстрые взгляды то на меня, то на еду, отозвалась она.

– Даю, – коротко ответил я, и симпатяга, вмиг переменившись в лице, не пытаясь прятать груди или то, что снизу, как ни в чём не бывало села рядышком со мной и принялась уплетать приготовленное.

– Дышать, не забывай ды-шать... – глядя, как, набивая еду за обе щёки, в спешке запихивает в рот всё, до чего можно дотянуться, с умилением проговорил я, и та, не отвлекаясь кивнув, продолжила своё бесхитростное дело.

Еда – ради неё в этом мире крепостные, тем более рабы, могли пойти на всё. Торговля телом, тяжёлые работы и даже убийство. Невольникам ничего не оставалось, кроме как подчиниться своим хозяевам, иначе рабская печать, наложенная на их тела, за неповиновение так или иначе убила бы их. Именно эта печать и то, как её создавали маги, очень сильно интересовали меня, как владельца силы, способной не оставлять на теле покорённого признаков подчинения. Много раз я говорил с магами типа Мэдэса и тех, кто посильнее, пару раз даже сам создавал рабское клеймо, но всё казалось не тем, что нужно. Определить человека с клеймом, как два пальца обоссать… А вот с Искрой всё куда сложнее… Как в наложении чар, так и в возможности их обнаружить.

– А почему вы решили меня накормить и ещё хозяйке больше положенного заплатили? Я вам понравилась, господин? Если так, то признаюсь честно, я даже не старалась и, как только вы захотите, покажу, на что по-настоящему способна, – разом сглотнув огромный ком еды, положив мне свою маленькую ручонку на член, проговорила сероволосая крольчиха.

– Я уже понял, что ты не старалась, а накормил… да хрен его знает. Тощая ты какая-то, – в уме рисуя контур рабской печати, честно ответил я.

– Тогда тем более не понимаю. Многие гости специально пользуются слабостью крольчих, а после, насладившись, требуют с хозяйки денег за товар, неспособный удовлетворить потребности хозяина. Помню, как-то лорд Тутлюс целую неделю наших девочек с ума сводил, оплачивая только выпивку и еду, отчего нас всех очень сильно потом наказали…

Тутлюс, сукин ты сын, а ну-ка верни мне всю жалость, которую я испытывал к тебе. Теперь-то я понимал, почему он так хотел меня познакомить с крольчихами.

– То есть, если одна из ваших не справилась с задачей, другая бесплатно должна завершить начатое? – спросил я, и девушка кивнула.

– Так в любом публичном доме заведено. Если девочка не может доставить удовольствия хозяину, дальнейшие ласки до того, как он кончит, за счёт заведения, именно поэтому чаще всего нас рекомендуют старикам, но этот Тутлюс… – надувая щёки, тонкими пальчиками злобно переломив лист капусты, фыркнула крольчиха.

Да понял я… Он первым нащупал брешь в схеме работы публичного дома.

– Ешь, пей, спи, по утру я так же оплачу тебе твой труд. Пусть я взял вместо фамилии имя Мидчела, я не такой, как этот наглый засранец.

– Да? Тогда, может, господин после ужина соизволит ещё раз слиться с Хиви, у вас такие приятные умелые пальцы… – прихватив меня за яйца, обрадованно навострив ушки и прижавшись к моему плечу, прошептала крольчиха, получив в ответ уместное согласие.

Естественно, отказываться от подобного я не стал и взамен на угощения и плату попросил девушку всего-навсего рассказать о своём народе, месте, где та выросла, и о том, как попала в сам Кардагран. И, к моему превеликому удовольствию, рассказать было что.

Зорфы – народ кочевой, имеющий всего один город с неизменной дислокацией, лёгший на границе с ниберийской пустыней, в которой правили тёмные эльфы, а соседями тёмных являлся Солумский лес, где испокон веков жили светлые эльфы. Что от первых, что от вторых зорфы за свою историю немало натерпелись, но холодный климат, равнинная местность, а также их отменные навыки в сражении верхом всегда помогали тем вернуть своё. Так благодаря погоде, возможности стоянок (деревень) избегать нападений со стороны эльфов и дроу захват Захрии и членов правления образовавшегося Каганата для двух, привыкших жить в своих границах народов, стал буквально невозможен. Но дроу и светлые эльфы по этому поводу долго не горевали и принялись резать обосновавшихся на определённых участках территории долгожителей-соседей.

И именно слово «долгожители» в рассказе крольчихи привлекло мой слух.

– А как долго в основном живут эльфы и дроу? – между делом, допив вино и завалив на лопатки крольчиху, поинтересовался я.

– Пока не убьют, – двигая бёдрами и своей пещеркой в поиске моего дружка, в предвкушении покусывая нижнюю губу кроличьими зубками, ответила девчушка.

Глава 27

Вдоволь наигравшись с зорфской крольчихой, с первыми лучами неспешно поднимавшегося осеннего солнца я вновь вернулся к делам, по статусу предназначенным лордам. Рынок города Каин стал следующей моей целью, а вместе с тем одной из самых сложных задач, преодолев которые, я открыл бы новые перспективы.

Перед тем, как приступить к закупкам необходимого, требовалось пройтись по предприятиям местных мастеров: кузнецов, плотников, чернильщиков, портных, камнетёсов и прочей шушеры. Также через уважаемых людей обязательно напрямую, дабы не вызвать подозрений, нужно было узнать об амбарных запасах города, степени наполнении личного хранилища самого короля и его герцогской свиты. Помимо того, требовалось разузнать цену, по которой местные ремесленники экспортируют (продают) свою продукцию в опт или рознь, а торговцы, поставщики, приграничные лорды готовы импортировать (то есть покупать) у меня то, что, на их взгляд, в Каине стоит слишком дорого или чего сейчас не хватает.

Ещё задолго до начала производства приходилось искать потенциальных клиентов. Заинтересовывать их обещаниями, налаживать общение, создавать некую взаимно доверительную связь, основанную на «грандиозном» совместном будущем.

С моими возможностями в алхимии, а также скоростью открытия предприятий начинать работу стоило только после того, как «рыбка» заинтересуется. Лишь заполучив потенциального клиента, а после заманив его на свою территорию, я мог начать крутить им, как мне удобнее всего, при этом, естественно, не забывая об обязательной выгоде партнёра.

Данный процесс переплетения правды и лжи, обвешивания ею ушей жертвы всегда являлся для меня вещью крайне нудной. В прошлом мире я, частенько злоупотребляя властью, перекладывал столь важные обязанности на плечи молодых агентов, работающих на наших подставных фирмах. При успехе ребятки сразу становились миллионерами, находящимися под нашим колпаком, а при неудаче… С неудачниками и теми, кто их мне рекомендовал, мы редко считались.

Возвращение к своим тёмным началам, видимо, и стало для меня наказанием за излишнее тщеславие и жестокость к молодому поколению…

Неделя в пеших прогулках: днём стираешь до кровавых мозолей ноги и язык, а вечером лечишься магией и разговорами с крайне мерзкими, грубыми, напыщенными «мастерами», травя себя местным не самым дешёвым пойлом. Всё сам, всё сам, и никакой помощи…

Когда с разведкой местности было покончено, пришло время торговаться, платить и покупать. Гидеону требовались алхимические компоненты, плата за которые делилась между мной с ним поровну. Мне же нужны были кое-какие зачарованные безделушки, позволяющие легче контролировать потоки маны. Чем дальше мы со старым алхимиком заходили в экспериментах, тем тяжелее становилась финансовая нагрузка, а также магическая отдача, следовавшая по пятам за таким молодым заклинателем, как я. Некоторые разработки местных магов, касавшиеся долголетия, быстрой регенерации, требовали множество дорогостоящих компонентов, получение которые без знания специфических магических законов и тонкостей могло закончиться крайне плачевно. Тот же Барель с большой опаской относился к зельеварению, вынуждая нас не рисковать, а сразу покупать готовые и самое главное проверенные мастерами компоненты, которые уже позже, при желании и необходимости, мы с ним могли разобрать на более мелкие составляющие для репродукции.

Воссоздавая и проверяя чьи-то сказки, бредни, складывая и отнимая то, о чём даже самые смелые маги не рисковали говорить в застенках своих особняков, мы с Гидеоном, как два неразлучных подельника, частенько прогорали, влетая в крупную копеечку, но порой благодаря научным талантам старика в самой проигрышной ситуации удавалось извлечь какую-никакую выгоду. Также, помимо компонентов, отдельную колонку расходов в нашем «семейном» бюджете занимали алхимические записки и книги, цена за единственные экземпляры которых иногда казалась неподъёмной даже для самого короля. Тут-то и помогали наши прошлые наработки, при торговле которыми мы с Барелем разводили старых маразматиков алхимиков, меняя наше «чудо зелье» с рецептом на их пожелтевшие, местами не читающиеся «божественно важные» страницы.

Мы наёбывали их, они наёбывали нас… Так я и узнал, как в этом мире «делятся» своими секретами алхимики да маги города Каина и всех приграничных королевств.

Следом за утолёнными нуждами Гидеона шли потребности жителей моих деревень. Война сильно истощила перешедшие под мой контроль деревни Мидчела. Почти каждое поселение голодало, а те, что находились некогда во владениях Зигна, так и вовсе оказались полностью разорёнными.

После варварских деяний нашего королевства на прежние выжженные хутора вернулась от силы лишь седьмая часть крестьян, остальных же, попрятавшихся по лесам, приходилось вылавливать и силой возвращать в родные деревни. Сейчас, понастроив в моей личной безымянной столице домов, я безвозмездно даровал потерявшим всё крестьянам кров. После, дав удочку, научил их ловить рыбу, плести и ставить сети и, когда те уже могли кое-как себя обеспечивать, начал постепенно искать мастеров всех отраслей и профессий.

Кого-то с использованием влияние Мидчела, в благодарность за помощь короне в прошлой войне удалось перетянуть «за спасибо», кого-то вместо ремесленников мы с Гидеоном башляли нашими алхимическими товарами. Ну а некоторых, самых отчаянных и наглых, порой приходилось приструнить при помощи магии оставшегося при мне Мэдэса, требуя в компенсацию всё тех же людей.

В общем, дела вокруг безымянного поселения, в коем я, как и положено аристократу, основал свою скромную резиденцию, шли куда лучше, чем у остальных моих поселений. Люди, чувствующие исходящую к ним от меня помощь, начали стягиваться к Безымянному, крестьяне из других сёл просили о переезде, а иногда к нам даже прибивались беглецы из соседних, тоже уничтоженных войной поместий, рискуя в дальнейшем оставить мою «столицу» без дешёвых сельхоз продуктов из-за начавшейся этакой средневековой урбанизации.Потому вынужденно прекратил подселение к Безымянному селян, что не владели какими-нибудь талантами.

Слишком зациклившись на своём быстро растущем городке, я совсем забыл о тех, кто расположился неподалёку. Данную ошибку требовалось решать путём упрощения жизни селян, находившихся за пределами моего видения. В очередной раз посетив Каин с целью закупиться едой, начал заполнять их амбары, прикупать для бедняжек недостающий инструмент, чтобы тем было легче возделывать почву. Ну и, конечно же, куда средневековому сельскому наделу без лошадки. Именно тяговые, пригодные для пахоты, перевозки лошади должны были спасти часть разорённых земель покойного Зигна.

Черный кремень, пострадавший меньше всего от налёта, по-прежнему был пригоден для добычи руды. Население тамошнее немного сократилось, но, насколько мне известно, кое-кому даже лошадку сохранить удалось. На слишком хорошую добычу руды при новом неопытном старосте я не рассчитывал. Поэтому и купил туда обычного вьючного ослика. Лошадь есть, что добудут – дотянут, а для внутренних нужд и осла хватит, к тому же там у них одни леса да угорья.

На две другие деревни требовалось потратиться чуть сильнее и прикупить как минимум лошадку-другую, так как там находились плодородные земли, которым и предстояло в дальнейшем накормить мой милый городок. Также в Безымянном в амбаре простаивал незаконченный мной стальной плуг, что после передачи крестьянам грозился существенно облегчить их жизнь. Ну а уже позже, когда мы обеспечим себя рабочим числом и уверенностью, что завтра не сдохнем от голода, можно будет взяться и за расширение добычи руды. Но это, как говорится, только в будущем, а пока есть дела насущнее…

За алхимическими ингредиентами, едой, инструментами и лошадями следовала покупка рабов. Именно ими, невольниками со всего света, я планировал заполнить нехватку рабочих рук в окружавших меня поселениях. На руднике, в поле или просеке, когда сами крестьяне научатся правильно выполнять свои обязанности, я собирался дать им рабов, на плечи которых селяне и свалят самый тяжёлый труд. В очередной раз я хотел показать крепостным невеждам, что между ними, служащими мне, и заграничными рабами огромнейшая разница не только в территориальной принадлежности, но и в статусе. Сыграв на амбициях обычных людей, я собирался поднять крепостных на искусственно созданный новый уровень в слое общества. Служащие мне, глядя на тех, кого привезли на продажу в рабство, должны были чувствовать себя не просто крепостными, схватившими удачу за хвост и поселившимися при хорошем господине, они были обязаны чувствовать своё превосходство над рабами, ощущать тот уровень и качество жизни, благодаря которому им завидуют соседние крестьянские деревни и селения. Живущие при мне, они должны были ощутить все возможные блага, которые я мог им даровать. А после, позволив черни славить меня, я должен был намекнуть им…

Неспроста ведь только наши поселения, наши земли и люди живут так хорошо. Не просто так мы в центре страны, защищены со всех сторон от ударов и вкушаем лучшее, что дал нам мир. Совпадение? Случайность? Возможно, но вдруг всё иначе? Быть может, этот народ благословлён, а тот, кто ведёт его, избранник божий?

Именно отталкиваясь от такой мысли, я желал как можно быстрее закончить со строительством первого храма в Безымянном, а также вдолбить в ума крестьян то, что раб – это существо третьего сорта.

Но для этого одних лишь слов было мало. Для предотвращения урбанизации и перенаселения моего города следующим шагом для развития и продвижения стал запрет использования рабов в качестве подмастерья. «Лишь свободный человек имеет право учиться». И если мастер берёт себе в ученики раба с расчётом загонять того до смерти, по любви или в качестве благодарности тому, он должен его освободить. Также любой мастер-раб мог заслужить право стать свободным, но при условии достижения одному лишь мне известных высот. Спорное решение грозило чуть уменьшить количество ремесленников и товаров в наших лавках, но зато добавляло мне уважения в глазах крестьян. Ведь профессия в их средневековом мире означала всё. Твоё будущее, будущее твоих детей и их потомков зачастую зависело от того, освоит человек ремесло или и дальше будет умирать под солнцем в поле, перебиваясь продуктами типа дешёвой репы. Именно поэтому сейчас с моей подачи начиналось активное развитие всех ремёсел.

Местные трудяги за неимением иных кандидатов брали – о чудо – местную шпану. За считанные месяцы в городе расцвело кузнечное дело. Пользуясь дарованным мною правом, кузнецы усердно клепали оружие, не стесняясь прямо из лавки продавать приезжим все свои излишки. В условиях бесконечных войн всегда чего-то не хватало, в этом я лично убедился, ознакомившись с низкокачественными инструментами и продававшими их по цене золота торговцами, впервые посетившими мой Безымянный.

После войны у меня остались кое-какие сбережения, в обороте также участвовали финансы Мидчела. Помимо того, насыщая рудник рабами, в кузнях моих всегда присутствовала хорошая, и – самое главное – дешёвая руда. Мои кое-какие знания в химии, инженерии, а также умениях обманывать людей хорошо сочетались с титулом лорда, наличием земли, крестьян и бешенного желания показать этому миру, как быстро могут возвышаться над слабаками сильные волей люди.

Минуло ещё полгода со дня бала. Король Альфонсо, узнавший о небывалом росте моего города, лично почтил нас с визитом, а после, одурманенный моими винными и хмельными напитками, принял очень спорное, разозлившее некоторых его придворных решение.

Кардагран, поставив меня на колено, в скромном немногочисленном кругу признал Безымянный вольным городом, обязав меня уплачивать государству за защиту и опеку десять процентов от дохода. Также он даровал мне титул графа, а после принял ещё одно очень опасное решение: Альфонсо, прилюдно обвинив одного из своих слуг в некомпетентности, буквально оторвал кусок земель, принадлежавших герцогу Клавдию Сабрану, и всучил его мне.

Уповая на то, что его ставленник не справляется, идиот Альфонсо думал, что помогает мне, помогает себе, но на самом деле такими действиями он грозился не только уничтожить все мои труды, но и поднять в королевстве самый настоящий мятеж. Мой город, мои деревни, мои успехи! Всё это с новыми обидами соседнего, давно точившего на меня зуб Сабрана угрожало повторению инцидента с Искрой.

Отказаться мне не дали. Земля и титулы в здешних краях всё, а отказ от подобного сродни величайшему оскорблению, за которое могут покарать мечом. Статус моих новых наделов не являлся таким же, что и статус Безымянного с окрестностями. Альфонсо рассчитывал на то, что я, взяв под контроль новые провинции, буду платить с них так же, как и ранее платил герцог, а по прошествии некоего времени ещё и больше. Его жадность, скудоумие и решения, натравливающие его же слуг друг на друга, буквально уничтожали королевство изнутри.

Альфонсо, тщедушный идиот Альфонсо… Что он, что его трусливая свита, что его тупорылая гордая дочь, не так давно ставшая причиной политического скандала Кардаграна и Ёркгрэса… Все его действия, решения вели нас к полному хаосу и уничтожению. Его внезапный скорый визит и такое же быстрое бегство обратно в Каин заставили меня и семейство Барелей, держась за голову, думать, где и как поскорее найти необходимое для защиты войско.

Не оставалось никаких сомнений: завистливый жадный Клавдий Сабран, узнав о решении короля, придёт за моею головой. Ещё тогда, на балу, он в открытую высказывался об интересе к моим землям, и с момента их развития вряд ли его интерес поубавился.

Скорее всего, начнёт он максимально тихо. Законной супруги, наследника или брата, способного перенять владения у меня, нет (Мидчел не в счёт). Заказное убийство под прикрытием мести одной из семей, приговорённых короной к изгнанию, отлично подходило для маскировки своих интересов. К тому же у меня в верных слугах разве что Гидеон и его сын Блюмонд. Двоюродному брату алхимиков я не доверял точно так же, как и магу Мэдэсу, поступившему на мою службу после трагических обстоятельств, произошедших с его господином.

Итог: полное отсутствие союзников в рядах обычной пехоты оставляет меня без шанса нанять пригодную для служения стражу. Вариантом для найма становятся люди рыжего герцога Вильгельма, но с ними, как и с любыми другими уличными бродягами, возможны осечки. Подкуп, шантаж, угрозы или обычный для этого мира сговор двух верховных аристократов могли досрочно завершить мою историю.