Текст книги "Людвиг Узурпатор: Или как создать империю с нуля! (СИ)"

Автор книги: Focsker

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

Глава 13 – Запретные истины

Опыты с магией вывели моё ощущение старости и усталости на новый уровень. Проснувшись только к вечеру, заметил, что мою тушку уже благополучно перенесли с конюшни в дом, значит, гости разъехались, и наступило время подсчитывать доходы.

Сквозь распахнутые ставни окна, трепля льняные подранные занавески, комнату освещали лучи багрового заката. По яркому, словно пылающему небесным пламенем небу медленно, никуда не торопясь, плыли рваные облака. Едва я успеваю свесить ноги и потянуться к сапогам, как тут же появляется Барель со своей извечно худой и недовольной миной на лице. Моя ночная выходка, осуществлённая в момент отсутствия «учителя», сильно того разозлила. Выслушав полноценную лекцию алхимика о том, как опасно за раз и без присмотра опустошать источник, получил и пару вопросов: на что и для чего я потратил всю свою ману.

– Проращивание семян или пробуждение новой жизни. Хотел заставить урожай быстрее всходить, а если возможно, то и вовсе без семян производить новую жизнь, – решив, что мечты о бессмертии и желании научиться продлять жизнь могут шокировать парнишку, чутка солгав, ответил я.

– Боже, Людвиг, ну побереги ты себя. Поговори о своей идее со мной, разработай какой-никакой план, ведь, судя по тому, как быстро принимаешь решения касательно нашей безопасности, планировать ты умеешь! – встретив в дверях Марьям и переняв у той из рук кувшин с молоком и кашу, недовольно проговорил алхимик, а затем, поставив еду на табурет, скомандовал: – Ешь.

Далее, пока я активно работал челюстями и исподлобья поглядывал на своего «наставника», тот вкратце вводил меня в базовый курс телесных магических наук.

Так, к примеру, с его слов, в человеческом теле существовало и жило в гармонии несколько сил. Сила физическая, развиваемая тренировками и восстанавливаемая едой, сном. Сила духовная, улучшающаяся по мере познания мира и его правил, а также восстанавливающаяся при помощи зелий и медитации. Ну и третья, на данный момент самая загадочная, толком не исследованная, признанная опасной в мире магов и алхимиков, сила внешняя, или ещё как её называют – заимствованная. Опасность её заключалась в огромном числе маны, витавшей вокруг человека. Чужеродная мана находится во всём: в воде, деревьях, земле, воздухе и даже в выгоревшем дотла угле. При неправильном подходе и незнании размера своего магического источника, молодой маг, поглотивший слишком много заимствованной силы, мог переполнить, а следом и взорвать свой сосуд, отчего его тотчас постигла бы моментальная физическая и духовная смерть. Казалось бы, что сложного в том, чтобы её контролировать? Просто оставляй чуть маны в своём теле – и вуаля! Но, к сожалению, и тут всё не так просто работало.

Тело человека с рождения привыкло к гармонии физического и духовного потока, что с первых секунд жизни укрепляет тело, давая тому возможность сопротивляться инородной силе, воздействующей извне. Неизлечимые болезни, смерть в молодости и прочее в данном мире, со слов Бареля, происходило именно из-за нарушения баланса двух жизненно важных сил. По той же причине (опасности) заимствованной силы большинство одарённых магией людей предпочитало и предпочитает изучение колдовских искусств, расходующих либо физическую силу, либо ману. И только лишь те, чей источник отродясь невелик и не позволит сотворить в день больше одного или двух слабеньких заклятий, вынуждены обращаться за помощью к алхимии и той самой смертельно опасной силе непознанной природы.

– В крови человека точно так же, как и в крови зверя или даже большой рыбы, есть какие-то очень важные вещества, что делают нашу кровь красной. Согласно последним, не очень удачным опытам моего отца, именно вот это «неизвестное» и поглощает заимствованная сила природы. Вероятно, именно из-за этого руки и лица алхимиков очень часто бледнеют или, как у тебя, из-за перерасхода и вовсе становятся белыми.

Гемоглобин отвечает за цвет человеческой крови, а значит, именно о нём и говорит Барель. В голове каруселью закрутились мысли о том, как по мере необходимости повысить его содержание в организме. И речь сейчас шла не об обычной еде, типа мяса, овощей или фруктов, а о чём-то кардинальном, что в момент могло положительно подействовать на организм. Переливание – медленно и сложно, поглощение свежей крови взамен использованной – возможно, остаётся вопрос за тем, как заимствованная сила на это отреагирует. Начнёт ли забирать полезные вещества из того, что в желудке, или и вовсе проигнорирует. Восстановление здоровья при помощи магии исцеления тоже возможно, но как использовать исцеление попутно с поглощением и созданием иного заклинания? Ведь нет смысла заимствовать силу, гробить своё здоровье, а после этой же заимствованной силой себя и лечить. Нет, здесь нужно что-то другое…

– По лицу твоему вижу, опять какую-то опасную хрень обдумываешь… – забирая тарелку, произнёс Блюмонд. – У отца моего оно обычно такое же перед тем, как у нас в доме или за его пределами что-то рванёт, громыхнёт или ещё чего хуже вос… Ай, ладно.

Да уж, не на самой простой магии помешан твой старик. Неуверенно улыбнувшись в ответ на слова алхимика, спросил:

– А есть ли какие-то способы восстановить те красные вещества, о которых ты говорил, и тем самым снизить ущерб побочного воздействия внешней силы?

Барель неуверенно кивнул, а затем, как-то снисходительно взглянув на меня, вытащил странную колбу из своего кармана.

– Знал, что ты об этом спросишь. – В руке алхимика показалась пробирка из прозрачного стекла, до деревянной затычки забитая какой-то мясистой гадостью. – Это высушенное и измельчённое кроличье сердце. Когда животное ещё живо, ему одним точным ударом сносят голову, а после, до того, как сердце издаст последний удар, запечатывают магией. Во многих королевствах использование сушёных сердец запрещено церковными законами, а производство их приравнено к сатанинским обрядам. В том же Клермонде, увидь у тебя кто такую штуку на поясе или в руках, даже до костра не доживёшь, тут же башку снесут. Вдобавок и употребление их при обучении или развитии ничего хорошего не несёт. Ученики просто привыкают во всём полагаться на свои расходники, а затем, когда в один из прекрасных дней тех не оказывается под рукой, по глупости расстаются со своими жизнями, – предупреждая меня об опасности данной вещи, проговорил алхимик.

– Буду использовать только в крайнем случае. – Ответив тому благодарным кивком, уточняю: – А в Кардагране…

– Нет, у нас с этим всё нормально. Можно использовать и, конечно же, производить с использованием тех же кроликов, кур, уток или быков. Чем больше существо и дольше его сердце могло жить после обезглавливания, тем лучше окажется эффект. Главное, чтобы это было сердце именно животного, а не человека…

– А что, человеческое не подойдёт? – мой внезапный вопрос заставил Марьям и Блюмонда в отвращении скривиться.

– Ну и шуточки у тебя, Людвиг… – поднявшись со стула, проговорил алхимик, а затем, отвернувшись, немного задумался и пояснил– – Подойти-то оно подойдёт, да вот только хрен его знает, чем для использовавшего его всё может закончиться. Был один позорный алхимик в роду Барелей, он всё ключ к бессмертию искал, вроде даже и вправду как-то человеческое сердце для омоложения использовал... – размяв плечи, собравшись уходить, произнёс парень и внезапно прервался.

– И как? Преуспел в поиске бессмертия?

– Вроде в запретной семейной летописи говорилось, что он чутка помолодел. Да только всё равно ему не помогло это. Молодость от костра да гнева люда, прознавшего о его злодеяниях, не спасает. – «Значит, всё-таки помолодел».

Расспрашивать Бареля, считавшего предка чудовищем, о том, что и как, не стал. Сейчас я едва находился на стадии зарождения одного лишь понимания того, как тут всё устроено. Магия, алхимия, физическая, духовная и заимствованная силы… Всё это пока являлось чем-то крайне далёким, да и обсуждать темы не постигнутых местных магических и алхимических наук стоило не с сопляком Блюмондом, а тем, кто его всему учил, а именно с отцом и старшим алхимиком. Но это всё позднее и при условии, что мы переживём войну с Клермондом.

– Так-с, ладно, пора подводить итоги. Где там моё заработанное честным трудом золото? – потирая руки, с довольной мордой спросил я у алхимика.

Глава 14 – Вкус запретных плодов

Несколько стопок монет, целых, изломанных пополам и по четвертям, аккуратно ровными башенками было выставлено на нашем обеденном столе, во главе которого сейчас, с горящими от жадности глазами глядя на деньги, сидела Фелиция. Про себя уже успевшая всё подсчитать, она, довольная нашими делами, словно намекая, поглядывала в мою сторону, катая пальцами по столу цельную медную монету.

– Сдрысни… – как кошку шкодливую*, согнал я девку с места, а затем, взяв в руки свою записную книжку со вложенными в неё отчётными листами, принялся подсчитывать и пересчитывать за обидчивой простушкой.

Пробежавшись глазами по списку тех, кто уже принёс деньги Фелиции, и тех, кто ещё был занесён в мой личный список должников, с облегчением вздохнул. Все участвовавшие и замеченные мною в торговле свою часть от заработанного в качестве налога для меня и Мидчела принесли. Теперь при помощи того же Бареля и девушек требовалось сопоставить цены товаров с теми процентами, отданным людьми в нашу казну. Со скупых планировал взять доплату, а на наивных (глупых, щедрых), наоборот, сделать себе доброе имя, вернув тем часть товаров или монет.

Как и предполагалось изначально, самые большие суммы нам принесли шалавы, таверна, бандитский хлам, а также продажа рыбы, свинины и мяса птицы, купленного или обмененного мною у местных.

Бегло пройдясь по цифрам, отметаю в сторону кучку ломаных медных четвертин, общим номиналом в шесть целых медных.

– Марьям, это твоим бабам за работу, поделите между ними честно. – В глазах той видится недовольство, она явна рассчитывала на сумму побольше. – Твоей платы там нет, а бабам передай, если ещё раз кто-то из моих заметит, как они таскают с кухни мясо или пойло, купленное за мой счёт, прикажу выпороть.

На лице худышки проступила хитрая улыбка. Плутовка проверяла меня или пыталась раскрутить на бабки? А может, всё и сразу. Вот же…

– Дальше. Фелиция, можешь забрать свой медный, но четвертинами. Блюмонд, тоже возьми себе пол медного и парням нашим, как вернутся, по полушке раздай, заслужили.

– Считаю это ненужным расточительством, солдаты и так стоят на довольствии господина Мидчела, а также питаются засчёт местных жителей, – сунув свою часть в карман, с некой брезгливостью по отношению к остальным проговорил маг.

– Ничего, пусть выпьют, может, трахнут кого-то из местных. Так или иначе, пока они будут тратить эти деньги в Искре, отданное сейчас всё равно ко мне вернётся, – мои слова заставили алхимика округлить глаза. В его растерянном лице читалось лишь одно: «А это вообще честно?» Простак…

Следом требовалось отблагодарить хозяйку дома. Стираные простыни, относительный порядок, завтраки и ужины для гостей. Старуха хорошо надрессировала своих дочек и не давала тем спуску, позволив нам также немного подзаработать на сдаче жилья и кормёжке.

– Матери своей передай, – вложив в руку Фелиции ещё половинку медного, произнёс я, и девушка, с благодарностью поглядев на меня, двинула к матери. Скрюченная старуха, в томительном ожидании сидевшая в углу, после получения платы поднялась со стула и, будучи и без того сгорбленной, чуть ли не лбом опустилась до самой земли. Всё же считаться с местными женщинами, тем более столь возрастными и казавшимися обществу бесполезными, тут совершенно не привыкли.

Далее следовало суммирование всего заработанного, отчисление от того десяти процентов в казну Мидчела, а часть денег в казну самой деревни, только потом уже я отсчитываю деньги для кузнеца, вынимаю из остатков свою долю, ушедшую на закупку у местных мяса, и получаю в конце чистую приятную сумму, объяснением которой могли быть разве что девочки Марьям и то, что у них между ног.

Откинув по полушке лишних медных, пришедших ко мне от «щедрых», созванных мною к дороге баб, вдобавок к той сумме, что заработали шлюхи, вынуждено подкинул ещё по одной цельной медной.

– Ну что там, господин? – когда солнечного света стало не хватать для освещения избы, торопливо спросил алхимик.

– Если ничего не путаю, почти три золотых вышло…

– Да быть не может… – внезапно проговорил маг и под самодовольный взгляд знавшей сумму Фелиции подошёл к столу. Отодвинув столбцы с монетами, указал магу на те же пункты: трофейная сталь, бордель (то есть таверна), рыба, мясо.

– Мда… И это только за полтора дня… – Почесав репу, парень сел на рядом стоящий стул. – Господин, вы и впрямь во всём талантище…

– Не подлизывайся, Барель. – Отправив тому по столу ещё один дополнительный медный, пояснил: – За сердце хватит? – Хмыкнув, тощая шпала в должности алхимика кивнула.

– И на что тратить будете? Может, раба какого из города привезти прикажете? – спрашивает Барель, заставляя меня в очередной раз разочароваться в его недальновидности.

– Совсем сбрендил? Какие, к чёрту, рабы, когда у нас тут такое… – едва не сказав лишнего при Фелиции, рыкнул на него я. – Наёмники нам нужны. И желательно умелые. Лучше всего кто-то вроде тебя, умеющий использовать магию или алхимию, а также в ближнем бою за себя постоять способный. Есть кто на примете?

– Разумеется, тот же отец или сводные братья. Все они умелы с мечом, обладают средним источником и способны творить боевую магию, пусть и слабую, но всё же опасную. Вот только расценки у них ну уж слишком завышенные. Отец меньше семи медных за месяц не возьмёт, к тому же ему ещё условия подавай, пойло там и женщин. Сводные братья чуть попроще, но тоже с запросами и на плату меньше полутора серебряных вряд ли согласятся, – вкратце обрисовал семейные расценки алхимик.

– Если брать в расчёт только троих вместе с твоим отцом, то получается один золотой. Сколько на золотой можно собрать в отряд ополченцев или наёмников? – пытаясь понять, что лучше, спросил я.

– Не меньше двадцати… В обыденности нормальные воины, как ваш Бэгский, помимо содержания, получают жалование в количестве шести-семи медных в месяц, рыцари чуть больше, но их сейчас днём с огнём не сыщешь, собственно, как и магов. А вот те же ополченцы, беглые крестьяне и прочий сброд, разбившийся по городским тавернам, вполне могут пойти во служение за каких-то три-пять медных при условии, что им будет где есть и спать. Правда, и в бою от них чего-то особенного ждать не приходится. Посредственное оружие, одежды, поведение, в общем, ненадёжные они ребятки и при виде магии могут прямо с ходу разбежаться.

– Кто в открытом бою победит: трое твоих родственников или толпа в человек двадцать, двадцать пять крестьян с косами и вилами?

– Думаю, всё же благодаря хорошей броне и оружию у моей семьи шансов побольше будет, – заключил неприятную для себя правду Блюмонд.

– Тогда не вижу смысла содержать двадцать ртов. Да и к тому же у твоего отца явно будет чему поучиться. – От моих слов лицо парня ещё больше перекосило. Видно сразу: со стариком у того не ладилось, и, судя по цене, которую за свои услуги брали его сводные братья, смело можно было предположить, что парнишку в своих кругах считали человеком «второго сорта». Хотя как там на самом деле у них в семье да и вообще понадобиться ли нам собирать наёмников, покажет время.

А сейчас оставалось только ждать. Ждать ночи и послания из соседней деревни, ждать прибытия гонца с новостями из Каина, а также ждать, когда наконец-то восстановятся мои магические силы, опробовать которые я впервые собирался не как алхимик, а как полноценный боевой маг.

Ну или дешёвая пародия мага…

Шкодливая* – вредная.

Глава 15 – Король жаб?

Хоть я и настаивал на занятиях боевой магией с Блюмондом, на остаток сегодняшнего вечера и уж тем более ночи нашлись свои дела, первым и главным из которых тот счёл проверку пути до старого дуба.

Уделив достаточно времени глубине, ширине и силе течения реки, алхимик надеялся в случае надобности возвести между берегами переправу или временный песчаный мост, позволивший бы нам для атаки зайти врагу в тыл или же сбежать по менее очевидному маршруту. Данное предприятие, затеянное магом, показалось мне весьма дельным, оттого, не пререкаясь, побрёл вслед за ним, попутно желая получше изучить прилегающие к Искре окрестности.

Гористость, плотный лесной массив, а также обильно усыпанные камнем поля не позволяли местным разбить большие сады. Сельчане буквально вынуждены были отвоёвывать у природы каждый метр путём выкорчёвывания пней и выдалбливания из земли камней. Иными словами: у нас в Искре наблюдалось всё, нужное для строительства, и отсутствовала необходимая для выживания пища. К тому же набеги грабителей и возможность атаки соседей развитию региона не способствовали.

Требовалось в первую очередь избавиться от внешних угроз. Затем, развив рыболовную отрасль, постараться ликвидировать дефицит провианта, а по возможности и вовсе создать его профицит. Излишки в чём-либо хорошо способствовали развитию торговли, для которой данное место, находящееся всего в полукилометре от реки, является чуть ли не идеалом. К тому же рек по округе насчитывалось сразу несколько, и ни на одной из них я не заметил паромщиков или каких-нибудь лодок. Почему-то мне и вовсе кажется, что местные могут использовать реку только как дополнительный источник провианта или естественную преграду для вражеской армии, но точно не как торговую артерию.

При должном подходе, чуточке везения и хороших инвестициях на одной лишь реке можно было озолотиться.

– О чём задумались, Людвиг? – двигаясь первым, протаптывая для нас обоих тропинку сквозь высокий бурьян, лишь спустя полтора часа после того, как мы вышли, поинтересовался Блюмон.

– О деньгах, земле, воде, магии и о том, как они между собой связаны, – позволив себе немного пофилософствовать, ответил я.

Барель не являлся человеком особо разговорчивым. Молодой, в меру простой, с собственными загонами и причудами, алхимик всем своим видом олицетворял простака без амбиций, привыкшего в первую очередь думать своими небольшими мускулами и уж только потом предназначенной для этого головой. Чтобы было, если б он мне безоговорочной верой и правдой служил… Каких бы мы с ним могли достичь высот в развитии поселения? С его магией, познаниями алхимии уже через месяц-другой Искра могла бы обзавестись парочкой хороших мостов, вервью, пригодной как для сплава грузов, так и рыболовства, ну и, конечно же, хорошей по средневековым меркам дорогой. Парнишка из-за той же простоты даже не представляет своей истинной цены, и именно эта простота, а также его безоговорочная вера в Мидчела и богов, которым тот служит, не позволят его талантам раскрыться в полной мере.

Ибо пусть я и человек доверчивый, но не слепой. Блюмонд Барель очень ревнив к имени того, кому служит, – это раз. Вера, управляющая его гневом и не позволяющая развивать собственные навыки во всех направлениях, – это два. Простодушие и отсутствие амбиций, коими тому можно было пробудить интерес к сладкой жизни, – это три. Первые два пункта описывали парня, как фанатика, лишь только использовав третий, развив в нём пару пороков, я мог перетянуть мальца на свою сторону, но опасность данного действия казалась куда большей, чем возможная последующая выгода.

В любой момент, сейчас или через десять лет, когда мы якобы станем друзьями, мой вопрос или просьба о службе может закончиться казнью. Фанатики – ребята ой какие непредсказуемые. И именно поэтому требовалось как можно скорее наладить контакты с другими алхимиками рода Барелей, ведь вполне возможно, что они не похожи на этого праведного молокососа и на их раздутом либидо удастся разыграть более простую партию.

Остановившись в пяти метрах от речки, Блюмонд снимает с себя плащ, под которым пряталась тусклая и плотная кожаная куртка. Обмазав бледное лицо грязью, тот вытягивает из ножен меч и следом, чтобы тот не давал бликов, обмазывает его тоже.

– Кузнец знает, что вы отправите на это задание меня, а значит, об этом узнал и его господин. Алхимики в бою весьма опасны, поэтому те вполне могли подготовить для меня ловушку. К сожалению, я слишком поздно предположил подобное, и теперь, перед тем, как мы получим сообщение, хочу сделать небольшой крюк по округе. – С губ Бареля сорвались неразборчивые слова, глаза его внезапно стали ярко-зелёными, а после, потускнев, приобрели болотный оттенок.

– Людвиг, ожидайте меня на этом берегу, если увидите в небе яркие вспышки, услышите взрывы или раскаты грома, – бегите. Если же начнётся возня с клинками, тут уж решайте сами, помочь или бежать.

– А как я к тебе через реку-то перебираться буду? Вплавь? – не оценив геройских нотаций Блюмонда, закатив глаза, спросил я. От слов моих парень внезапно смутился и, быть может, после столь пафосной речи даже раскраснелся, правда, под слоем грязи этого не было видно.

– Вот здесь я возведу брод, – клинок парня вонзился в землю. Приподнимая и раздвигая камыш, разгоняя квакающих лягушек, через всю реку вперёд пошла едва заметная волна. – Он временный и всего по колено, но до рассвета по идее должен простоять.

– Я тебя понял, если в случае засады сумеешь добежать до брода, то я тебе помогу, – хлопнув того по плечу, произнёс я и добавил: – Ступай…

Кивнув, алхимик медленно, разгоняя зелёные толпы под ногами, словно Иисус, побрёл по воде, ну а я, найдя кустик поудобнее, пристроившись за деревцем, уселся на торчащий из земли корень и принялся ждать.

Как ни печально, о том, что данная затея может стать ловушкой для нашего единственного мага, защищающего Искру, я тоже не подумал. Да и не верилось мне в это особо. Зачем так заморачиваться, рисковать, ранее открывать свои намерения врагу? Проще уж сразу скопом ударить и всех вместе прикончить, а не вот такой вот хернёй и отлавливанием заниматься…

Внезапное «ква», раздавшееся у меня под ногами, заставило сердце уйти в пятки. Опустив голову, заметил толстую жабу размером с полботинка сорок второго размера.

«Интересно, а их можно есть?» – вспоминая, в какой из кухонь моего старого мира готовили жаб, вновь задумался, получив в свою сторону очередное громкое «ква».

– Кыш, блять, пошла нахрен, – ногой отодвигая ту в сторону болота, рычу на жабу, но она своими тяжёлыми короткими прыжками вновь ползёт ко мне.

Да ёп твою мать, ты ж не принцесса какая, хули тебе от меня надо-то? Глядя в здоровенные жабьи глаза, усмехаюсь с одной лишь мысли о том, чтобы поцеловать жабу.

– И почему только местные маги вас для разведки не используют. Запустили бы тебя, квакала бы под ногами врага, а мы по твоим «ква», как по наводке артиллеристов, из магии долбили бы. – Очередная дебильная мысль вновь чуточку подняла мне настроение.

– Съеби… – когда земноводное уже чуть ли не стало заползать мне на ботинок, недовольно прорычал я, но оно, естественно, не послушало. – Пиздуй обратно в воду я сказал… – Когда тварь по-настоящему начала бесить, глядя той в глаза и вытащив топор, уже было замахнулся, но…

Глаза жабы внезапно полыхнули золотистым цветом. Перестав квакать, та замерла, а затем, приподнявшись на лапках, опрокинулась на спину и, как-то совсем уж странно двигая своими конечностями, поползла обратно к воде.

– И что это сейчас такое было? – Ощутив лёгкую слабость, осознал потерю доброй трети своей маны.