Текст книги "Королевство ведьм (СИ)"

Автор книги: Focsker

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 16 страниц)

На вырученные с незаконной продажи своего дома деньги, Хельга при помощи старой подруги Эльги спокойно смогла приобрести лавку и даже договориться о возможной будущей учебе одного из её детей в местной школе. Сумму пришлось выплатить сполна, однако тогда, когда денег хватало, она их не жалела.

Мальчишка в пелёнках с первой встречи заинтересовал вечно таскавшуюся за Эльгой Брунхильду, ставшую тайком от матери приходить с ним поиграть после своих аристократических занятий.

Так прошли семнадцать долгих лет. Её мальчик повзрослел, и пришло врем отправляться на учёбу. Более взрослые отпрыски аристократов, учившиеся вместе с Глаудом, стали замечать, как относилась к тому периодически прибывавшая в город на каникулы многообещающая ведьма. Многие из знатных семей хотели породниться с Бетфордами, и Глауд, на ком младшая концентрировала своё основное внимание, костью в горле стал для большинства, имевших на неё планы. Как итог, Штольцгеры принялись действовать первыми. Их потомки и прикорытники буквально со свету сживали парнишку, пытаясь довести того до самоубийства. Они хотели избавиться от Глауда, но тот слишком сильно любил свою семью, а главное – жизнь. Добрый, тихий, робкий, он в душе мечтал стать героем, служить под крылом великих ведьм. Сражаясь под гордым знаменем императорской семьи, он хотел нести за собой справедливость. Он желал дать людям то, чего был лишен сам: чувства спокойности, и уверенности в завтрашнем дне. Думаю, в последний свой миг он всё-таки смог исполнить свою мечту, ведь для сестры, которую тот грудью защитил от проклятия, он действительно стал героем.

«Штольцгеры…» – Внутри меня закипал праведный гнев. Эти выродки-ростовщики, уничтожили светлую душу, и небеса прокляли их, и проклятие это – я. С подачи старшей Штольцгер началась травля, с её же барского плеча началась и слежка за нашим домом. Попытка убийства так же возможно была её инициативой, а долг сестры лишь предлогом. Эта грязная сука играла с нами, прячась за силой и высотой стопок золотых монет! Думая, что никто не сможет преодолеть высоту её золотых стен, она день за днём, на протяжении более двух лет со света сживала наш род, и этому придётся положить конец.

Глава 12

Встал я, как и в первый день, под звучный удар материнского молота. На улице было всё так же темно. Не отдохнувшее тело чувствовало себя немного лучше, чем вчера. По крайней мере, теперь спускаться и подниматься по лестнице я мог не опираясь на стену. Заметив меня, Хельга, в очередной раз удивленно покачав головой, приветственно кивнула, а после вернулась к своей работе. Я же, разминаясь и растягиваясь, принялся за обыденное. В первую очередь – уборка за моими домашними свинками. Повсеместно по-прежнему валялись кувшины, местами были разбросаны остатки еды, но, что удивительно, исполнив мою просьбу, Сигрид всё же собрала посуду и вынесла её во двор, не забыв даже замочить. Или это за неё сделал дождь? Едва мои руки коснулись кучи, как тотчас на горизонте показался знакомый силуэт.

Полупоклоном приветствуя меня, из предрассветной темени, по вымощенной мною деревянной дорожке подошла соседская "кошка". Сегодня она была одета в более простые, обтягивающие её тощее тело вещи, из-под которых в области шеи я заметил непонятный рисунок.

«Рабский ошейник», или же «Печать слуги», как пояснила она. Всем местным рабам для предосторожности на кожу наносилось проклятье. Оно было чем-то вроде тех же кандалов, сдерживавших рабов от побега или умышленно причинения вреда своим хозяевам и их имуществу. Этот ошейник мог мгновенно убить ослушавшегося подчинённого или заставить его испытать невыносимые мучения. Обязательный атрибут на теле каждого невольника.

Закончив свой рассказ, та, зевая, забрала у меня деревянный таз с посудой. «За всё уплачено» – пояснила кошка, предложив мне отдохнуть. Было бы неплохо поспать лишний часок-другой, но у меня на это утро ещё были и другие планы.

Быстро прибравшись на первом этаже, взялся за готовку. Чищенный картофель весело дрыгался в чане с кипящей водой, а курочка на вертеле постепенно принимала положенный ей золотистый оттенок.

Не знаю, почему, но именно пюре с поджаренной, а не с сожжённой к чертовой матери курицей, сейчас мне хотелось больше всего, ведь от одного воспоминания того, что мои сёстры называли «супом» – хотелось плеваться и бежать куда глаза глядят. Еда настоящих варваров!

Спустя некоторое время, на приятный запах исходивший от мяса слетелись остатки нашего сонного царства. Первой, как и положено, была старшая. Не успев умыться, та потянулась своими грязными ручонками к завтраку, за что и получила деревянной толчанкой по рукам.

«За дело» – ответив на недовольный вопросительный взгляд, шыкнул я, в след за чем сестра, сонно бубня себе под нос, поплелась к колодцу.

Как оказалось, одной упитанной курицы для этих верзил крайне мало. С пеной у рта, словно бешеные и никогда не евшие, женщины за считанные минуты разорвали ту на куски, оставив мне всего два маленьких кусочка. Картошка, залитая молоком и доведенная до однородной массы, так же дамам неплохо зашла, пусть и не как мясо, но всё же. Оставшийся блестеть котелок был отличным знаком успешно завершившейся трапезы.

– Ох, – держась рукой за пузо, сыто простонала Сигрид. – Святой Пётр мне свидетель – после такой шикарной еды я к готовке Илвы ещё неделю прикоснуться не смогу.

– Да-а-а, сынок, порадовал старуху. – откинувшись на единственном в доме стуле со спинкой, пропыхтела мать. – Ты и раньше вкусно готовил, но сейчас превзошёл даже самого себя. С тобой хоть харчевню открывай, мне уже и самой не хочется отдавать такое сокровище Бэтфортам. – Последние слова вызвали на лицах родных приятные моим глазам улыбки, глядя на которые я чувствовал некий покой, внутреннее удовлетворение. Их судьба беглецов и скитальцев казалась мне такой близкой и родной. Судьба-негодяйка нещадно поигралась с их жизнями, и, быть может, лишь благодаря этому они всегда с улыбкой и теплом глядели на меня, давая тем самым то, чего я никогда не имел. И самое для меня необычное – так это то, что я хотел отплатить им тем же теплом в глазах. Хотел, но не мог, ведь я никогда и никого по-настоящему не любил.

Покончив с завтраком, я повторно вынес на улицу посуду, а также часть не стиранных вещей, не забыв при этом прихватить с собой и угощения для нашей временной помощницы. Кошка на улице показалась не сразу. Прежде, чем она вышла, я уже успел перемыть тарелки и даже замочить вещи.

– Угощайся. – протянул я той тарелку с одним куском мяса, взятым из собственной порции, и двумя небольшими ложками пюре. Рабыня явно недоедала, при этом много работая физически. Помочь той было несложно, да и к тому же именно благодаря таким вот малым и добрым поступкам мне, являясь настоящим чудовищем, удавалось сохранять человеческое лицо в глазах окружающих.

Отказываться та не стала, и буквально за минуту вылизала деревянную тарелку до блеска, а после, поклоном в пояс, благодарно мурча, протянула ту мне. «Странная традиция» – подумал я, взяв из её рук посуду.

Шершавый язычок кошечки коснулся тыльной стороны ладони, отчего даже у меня на лице проступило настоящее недоумения. «Она что, только что лизнула или поцеловала мою руку?»

– Благодарю, молодой господин, Катара не забудет Вашей доброты. – так и не взглянув в мои глаза, кошка, всё так же громко мурча, забрала одежду, отправив меня домой. «Чудной мир – чудная баба с чудными привычками» – Сказать, что я был удивлен – ничего не сказать. Руки в благодарность за еду мне всё же ещё никто не лизал.

Найдя максимально приличную одежду хоть немного подходившую для светского общества, обитавшего в школьных кругах, я слегка поколдовал над своей причёской и ногтями. «Красавец, как ни посмотри. Ещё бы только от худобы избавиться» – глядя в своё отражение в воде, подумал я, а после перевёл взгляд на небо. Сквозь темные тучи едва пробивался свет. Сильный холодный ветер, намекал, что вот-вот опять начнется дождь.

– Пора. – стоило спуститься мне на первый этаж, оповестила меня и сестёр мать. Две дамочки будут сопровождать своего любимого братишку непосредственно до самой школы. Хельга не собиралась рисковать тушкой сына, а это значит, что с этого момента внимание к моей персоне будет повышенное, и это плохо для моего «ночного я», а пока…

Двери распахнулись, на пороге стояла она. Безызменно одетая в свою белую блузку и короткую юбку, Бьянка ждала меня у входа. Не знаю, сколько та провела в ожидании, так и не решившись зайти. Я поприветствовал её взмахом руки.

Её золотистые глаза бегали по всему моему наряду. Нервно сглотнув, оценив меня, та перевела взгляд на себя и нервно прикусила губу. Она была обеспокоена своим неподобающим видом.

– Как погляжу, здороваться тебя не учили. – Недовольно набычилась Сигрид, по-своему расценившая мой приветственный жест и не последовавший в ответ от ведьмы какой-либо другой.

– Здравствуй, Глауд, хорошо выглядишь. – тотчас подала голос Брун. Этот робкий комплимент был принят Сигрид, и в последствии та даже позволила идти нам рядом. Забавно было наблюдать за этой комичной ситуацией, ведь сейчас для всех немногочисленных жителей, сновавших по улице, я в обществе самой настоящей ведьмы-аристократки и двух вооруженных сталью женщин казался самой настоящей вип-перосной. До рыночной площади и ближайших мостов, связывавших между собой три острова, мы дошли довольно быстро. Не обращая внимание на ещё большее количество появившейся в нашем регионе стражи, на всё так же появлявшихся то тут, то там детей, мы в тишине двигались к этой злосчастной школе. Пару раз от скуки я якобы случайно касался кисти Бьянки своими пальцами, с наслаждением наблюдая за тем, как та краснеет и пытается ответить тем же, а моя старшая сестрица в ответ делает всё, чтобы той помешать.

На берегу знати нас встретил патрульный пост из более чем двух десятков нервных, облаченных в сталь женщин и четырех ведьм. Увидев под шляпой лицо Брунхильды, те, вежливо поклонившись, пропустили дочь командира городской стражи и меня, а вот сестёр развернули восвояси.

С этого дня жителем трущоб запрещалось посещение знатных кварталов без разрешения или указа бургомистра. Некоторое время Сигрид пыталась доказать служившим важность своей миссии, но после того, как той в красноречивой форме предложили засунуть свою миссию в одно место, она была вынуждена отступить. «Дочери командира Эльги вполне достаточно для защиты обычного мальчишки» – чёткой линией подчеркнув разницу в наших с Бьянкой статусах, проговорила воительница.

Напоследок попросив сестёр купить нужных продуктов на ужин, я уговорил тех послушаться и не раздувать из мухи слона. Актриса из Сигрид так себе, а её представление по большей части предназначалось для молчаливой Брун, тем самым Сигрид показывала мою значимость и то, что за меня есть, кому по бороться.

Всего нескольких минут на улицах этого местечка хватило для понимания обстановки на царившей в данном регионе города. Известие о смерти Седьмого перстня, представлявшего интересы самой бургомистра, переполошили райончик. У множества дверей стояла стража, обсуждавшая между собой причуды и страхи своих хозяев. Также по пути встретились пару уж совсем странных семей, решившихся на переезд.

Так, одна полная женщина, не слушая просьб своего плаксивого мужа, грузила того вместе с детьми в карету, проверяя имущество в соседних телегах. «Вернетесь, когда я буду уверена в вашей безопасности» – проговорила та, вслед за чем длинная колонна из десяти повозок и более тридцати всадниц, защищавших те, двинулась вперёд.

«Ну не могли же они меня испугаться?»

Тем временем мы достигли развилки. Дорога, упершись в высокие стены особняка, за пределами которого стоял то ли дом, то ли крепость, разделилась на двое. Одна шла вниз, к порту и судостроительной верфи, а вторая – ввысь по склону, к учебному заведению и местным увеселительным заведениям, расстроившимся вокруг неё. Как я и говорил, тут, за несколькими исключениями, обучались взрослые ребятки. Для всех местных первым приоритетом было воинское и ведьмовское искусство, и только после развития их ученики могли приступить к умственной подготовке. Так, к слову, в первый местный класс могли попасть как шестнадцати-семнадцати летние подростки, так и былые служивые сорока лет и старше, нашедшие в своих карманах лишнее серебро для обучения.

К слову, Глауд, пропустивший почти весь первый и второй курс, был на втором году, а Бьянка, прошедшая подготовку в Багре, в перевод на нашенский – на третьем. Проходить учёбу три года здесь необязательно. Даже придя в первой день, ты мог потребовать сдачи выпускного экзамена, и, в случае успеха, сразу получить сертификат. Вот только я не знал, какие именно тут преподаются предметы, да и не нуждался в столь быстром и дерзком рывке. Сейчас, благодаря всё той же школе, я вполне легально мог находиться в самом центре логова моего врага. Требовалось получше изучить причал, места хранения рабов, и то, как их освободить, ведь, если на каждом проклятие, то их восстание становится попросту невозможным!

Учебное заведение выглядело дорого. Ведшая к нему дорога была вымощена из хорошего камня, а цветущие по бокам от неё сады казались чем-то неестественно созданным. Когда вокруг города и на его улицах почва ещё не успела пробудиться ото сна, здесь уже во всю чувствовалось буйство цветов, трав, и даже деревьев, успевших пробудить и показать всем окружающим свои первые лепестки.

К слову об окружающих: каждый из местных учеников имел с собой от одного до трёх личных телохранительниц. Подобного я не ожидал, думал, здесь будут правила или требования, ограничивавшие влияние посторонних, но нет. Телохранительницы являлись неотъемлемой частью доброй половины из местных персон. Кто в стальной броне, кто в коже или шёлке. Ведьмы и воительницы – их здесь было примерно столько же, сколько и самих учеников, и это являлось второй проблемой для восстания. До этого момента я заблуждался в простоте исполнения моего замысла. Тэтэнкоф был большим городом с большим населением и большим числом личной стражи у каждого из местной знати. Если я хотел свержения власти – мне предстояло не только подготовить к этому население и рабов, но и заручиться поддержкой хотя бы нескольких из местных Лордесс и их людей, а это, в свете их интересов и предпочтений, было практически невозможной задачей.

Когда мы зашли в учебный корпус, Брун сообщила о её необходимости посетить местную директрису и предложила пойти с ней. Занятия скоро начнутся, опоздать в свой первый день после возвращения – значит ещё больше привлечь чужое внимание, а с местной управляющей я итак успею познакомиться.

– Ступай, встретимся после первого урока у входа. – Мой ответ не сильно обрадовал ведьму, по факту и явившуюся в этом место только ради меня. Общаться с другими ей неинтересно, решать проблемы, вопросы и прочее тоже. Не став спорить, та кивнула, одарив меня на прощание своим золотистым взглядом.

Из памяти мальчишки выудил воспоминания о местной информационной доске. Быстро нашёл расписание и место лекции группы «Сиеста», к которой, собственно, и был приписан ранее Глауд.

В общей сумме, в этом одноэтажном здании было порядка двадцати разных аудитории. Несмотря на умственную направленность данного места, о телесном развитии тут также не забывали, и помимо обычных лекций проводились и тренировочные занятия, самые продолжительные, сложные и интересные. Так, тут под воинские науки было отведено три зала: один – для развития магии и шестнадцать – для лекций и обучения, из которых только к четырем имел доступ простолюдин вроде меня.

Все учившиеся в Сиесте могли посещать лекции счетоводов, писарей, историков и библиотекарей. Свободно дать книгу на руки мне, разумеется, не кто не собирались, и изучать местные архивы можно было лишь на всё тех же парах. Глупо, но оправдано, если взять в расчет стоимость всё тех же книг, за порчу которых в этом мире и головы лишиться можно.

Все остальные залы отводились для обучения истинной аристократии: в группах по десять человек учились будущие Лордессы с разных окружных городов, отпрыски самых влиятельных торгашей, а также ставленники от гильдий, имевшие в своих городах статус не ниже тех же аристократок. Именно в подобной группе обучались вредители Штольцгеры, настроившие при помощи своего влияния местных против Глауда. Именно они, по факту, и станут теми, кто приведет меня к своим родителям – всего-то и нужно было выяснить, где те чаще всего бывают, с чем работают, что кушают, – и готово, а дальше дело техники.

В полукруглой здоровенной комнате с множеством столов, расположенных рядами и уходящих ввысь, собралось около двух сотен разношерстных персон. Сотня молодняка галдела, шутила, перебрасывалась между собой острыми фразочками и учебной утварью. Вторая же сотня, хмуро стоя за их спинами, глядела в потолок и на себе подобных стражниц. Ниже и ближе к учительскому столу разместились самые знатные персоны с двумя, а то и тремя плечистыми барышнями по бокам, что своими огромными тушами перекрывали весь обзор сидящим сзади. Далее, чем выше, тем меньше становилось стражи, и тем проще были одеты учащиеся. На галёрке и вовсе я заметил точно таких же никому ненужных отщепенок вроде меня. Пусть на центральных рядах и было много свободного места, но разглядеть оттуда хоть что-то казалось задачей невозможной, для такого коротышки как я. Галёрка – наше всё. Под множество удивленных и заинтересованных взглядов я быстро добрался до верха, а следом, убедившись, что за спиной никто не стоит, шлепнулся в уголке.

«Спиной к стене, нет стены, к пустоте». – В подобных людных местах, где всюду могла прятаться опасность, я предпочитал держаться обособленно, и, по-видимому, это меня и выдало.

Перед самым началом занятий в аудиторию зашли трое. Одна – молодая, стройная, светловолосая дамочка в темном, тканевом наряде, и двое её сопровождавших мечниц-близняшек, показавшихся даже мне на одно лицо.

Одна из воительниц, окинув зал хмурым взглядом, пальцем тыкнула на галёрку – как раз туда, где и расположился я.

«Ну началось…» – Вздохнув, попытался прикинуть, чего же мне ждать от этих очередных плечистых, и каких-то злых незнакомок.

Глава 13

Гремя сталью, темнокожие воительницы, элегантно покачивая бёдрами и своими длинными, чёрными косами, уходящими аж до колена, вели свою госпожу наверх, прямо ко мне.

– Исчезни. – Хоть вокруг было и полно свободного место, рыкнула темноволосая, потеснив меня из моего уютного уголка.

– Бога ради, не трогайте мальчишку. – Усмехнулась голубоглазая девица, одетая в дорогой наряд с позолотой, слегка отличавшийся от тех, в которые были одеты седевшие на первых рядах аудитории. – Сдалось нам это место, других мало?

– Минимум потенциальных целей – отличный обзор, спина прикрыта, есть возможность сбежать через окно. Идеальное место. – Хмуро пробубнила вторая стражница. Эта баба своё дело знала.

– Я тебя умоляю, кому мы в этой глуши нужны. – Всех гербов местной аристократии Глауд не знал, но одного лишь взгляда на смуглую кожу сопровождающих, а также на линию загара между воротником и подбородком было достаточно для понимания – их хозяйка богатейка, приезжая, но откуда? Столица, южные регионы империи? Сколько их, когда прибыли, зачем? Быть может, девчонка – дочь одной из торговок, а быть может и нет…

Показавшаяся в аудитории старуха, облаченная как на похоронах во всё черное, хриплым, но оттого не менее звонким голосом, потребовала от собравшихся тишины и внимания, вслед за которыми велела ученикам достать магические перья, чернила и бумагу. Ни того, ни другого, разумеется, у меня не было, но это не стало проблемой, ведь в подобной ситуации оказались ещё около четырех десятков человек, собравшихся на галёрке и чутка ниже.

На удивление, моя новая соседка, обладая и тем, и другим, не спешила приступать к записи. Зевнув, та, отмахнувшись, отдала команду своей стражнице, и женщина, сев рядом, принялась конспектировать вместо неё. «Поразительно…» – От подобного пофигизма у меня аж глаза закатились, и, заметившая эта соседка, томно вздохнув, улыбнулась, протянула мне кусок бумаги и перо. – Держи, если хочешь, у меня подобного в избытке.

– Какое расточительство, госпожа, он наверняка не умеет писать. – Произнесла вторая смуглая воительница. Доказывать что-то ей у меня не было никакого желания, как и заниматься бумагомарательством, ведь сейчас все эти люди слушали и записывали примеры из начальной школы моего мира. «Таблица умножения была финальным и выпускным элементом на втором году обучения» – эти гордые и напугавшие многих собравшихся слова едва не свалили меня со стула. Нахождение здесь было пустой тратой моего бесценного времени!

– Я с благодарностью приму Ваше подношение, любезная Лордесса. – «На этом занятии бумага точно не пригодится, а вот на следующих, связанных с изучением империей и её правил, возможно. Быть может я даже наткнусь на информацию, требующую более глубокого изучения. Кусок пергамента и этот непонятный магический аналог ручки пригодятся».

Некоторое время разлегшись на учебной парте, девушка гоняла ногами воздух, ковырялась кинжалом в зубах и переплетала конспектировавшей воительнице косу. Она занималась всем, чем угодно, кроме учёбы.

Да и мне было тоже не до этого. С интересом я разглядывал местных стражниц, многие из которых владели экзотическим для меня оружием, а также оснащением, коего я никогда не видел. Таким, к примеру, был один из браслетов сидевшей чуть ниже нас воительницы, в отличии от других, прибывшей в гордом одиночестве. У тыльной стороны её ладони едва заметно поблескивали три закрепленных малых пузырька. Со стороны их никак не обнаружить, и сам я заметил их лишь чудом, когда та копалась в своей сумке в поисках бумаги. Так, к примеру, столкнись я с этой женщиной на улице, я бы не нашёл у неё пояса с зельями, не смог бы пробить её кольчугу, спрятанную под тканевыми одеяниями.

Шея и лицо – единственные её слабые места, компенсирующиеся неким механизмом по применению зелий, закрепленных на браслете. Возможно, их использовали как пилюли, выдавливая из украшения, или же они при помощи магии впитывались в кожу. Мысли об этом предмете полностью завладели моим разумом и глазами, не сразу позволив заметить, что ко мне обращаются:

– Эй, – толкнула меня в плечо блондинка – ты чего не пишешь, неужели и вправду не умеешь?

– Умею, уважаемая Лордесса, просто, как и Вы, не вижу в этом никакой необходимости. Данные примеры слишком просты и скучны для меня. – Коротко отозвался я, наблюдая, как, недовольно набычившись, на меня взглянула одна из смуглых стражниц. «Чего она так взъелась?»

– По одеяниям госпожи видно, что она не Лордесса, а лишь Вигельваген, и, не зная этого, Вы собираетесь утверждать о знании счётных наук? Если Вы хотели произвести хорошее впечатление пудом лжи и фальши, то у Вас не получилось. Множество подобных Вам грязнокровок постоянно крутится возле нас, и если ты думаешь…

– Заткнись, Кира. – Фыркнула блондинка и стражница, послушно опустив голову, притихла. – Значит, ты утверждаешь, что способен подсчитать при помощи умножения, без счётов и бумаги, любые однозначные числа? – «Пусть я этого и не говорил, но да» – кивнул в ответ. Женщина являлась кем-то из неизвестной мне касты. Если каким-то образом удастся проникнуть в её окружение, и уж тем более заручиться дружескими чувствами, то одним поводов появляться в этих краях станет больше. Мне нужна была информация, связи и временные союзники.

В следующие минуты на мою голову обрушился поток задачек для первоклашки: от дважды два до своего финального коронного похоронного семью восемь. На все эти детские примеры я отвечал с ходу, и когда распалённая та даже перешла на двухзначные цифры, проверяя мои ответы при помощи бумаги, я продолжал отвечать, отчего рты сопровождавших ту телохранительниц раскрывались всё больше и больше.

– Сто двадцать семь умножить на триста пятьдесят восемь! – Едва не закипая от каждого моего последующего ответа, крикнула Вигельвагенша.

– Сорок пять тысяч четыреста шестьдесят шесть. – Спустя десяток секунд отозвался я, и растерянная Жозефина вопросительным взглядом упирается в записывающую за хозяйкой Каю, но та, запутавшись в записанных своих расчётах, пожимает плечами:

– Я… я, я не знаю правильного ответа, госпожа… – заикаясь, пытается по-новому сложить эти огромные для себя числа женщина.

– Пока не доказано – плевать, что сказано. – Рыкнула Кира. – Считай, Кая, я уверена, он просто так назвал огромное число, думая, что мы не проверим. – злобно глянувшая на подопечную блондинка парой добрых ласковых осадила воительницу, а после, шантажируя урезанным жалованием, вынудила извиниться передо мной.

– Не ожидала в месте, подобном этому, увидеть юношу, считающего лучше Вигельвагенских счетоводов. Столь молоды и так умны, удивительно… – Затянула лесную песню блондинка. Кажется, я смог её заинтересовать.

Ответив любезностью на любезность, поблагодарил гостей нашего города за сказанные комплементы и перешел непосредственно к делу, а именно – к допросу. Как оказалось, Жозефина и вправду прибыла к нам издалека. С южной границы, если быть точнее. Её мать занималась покупкой и перепродажей рабов. Обычно они приезжали и гостили на севере всего пару дней, но, когда бургомистр сообщила об изменении налогов, мать Жозефины тотчас заявила о том, что дочь останется здесь как её представитель, а сама на первом же корабле отправилась за новой партией живого груза, коего в этих местах скоро станет гораздо больше. Также из её слов я узнал и о большинстве здешних представителей молодежи. К примеру, бо́льшая часть из находившихся внизу являлись потомками побочных ветвей Лордесс – детьми второго сорта, не лишёнными богатых покровителей. Чуть выше расположились такие же, как и сама блондинка Вигельвагены, ну а о тех, кто ещё выше, она и думать не хотела. Также, к слову, та не поверила, что и я обычный ребёнок кузнеца, при этом не забыв надо мной подшутить.

– Пока настоящие, крепкие дети плавящих металл развлекаются с женщинами, такие порядочные худышки вроде тебя могут позволить себя спать разве что с числами или игрушками. – Её слова сильно позабавили Киру в тот момент, когда Кая лишь с сожалением поглядела на меня. Кажется, непорочная простота тела Глауда привлекла к себе ещё одну сильную женщину.

Как и сказала всё та же Кира, мы были людьми разных положений, и вокруг богатейки частенько вились мальчишки, желавшие её внимание, – так, к слову, когда я пару раз переводил своё внимание на преподавательницу, говорившую о чем-то другом кроме детских задачек, замечал, как, томно оглядываясь на наш ряд, вздыхали парни снизу, пытаясь своими улыбками привлечь богатейку. «Мерзкая картина, ей богу».

Сама же Жозефина спокойно говорила со мной на равных. Общительная, красноречивая и остроумная – полная противоположность Брун. Как мужчина я ей был неинтересен, а как собеседник и нестандартная личность – на раз-другой вполне годился.

Забывшая, где мы находимся, она, рассказывая некую байку, привлекла к нам ненужное внимание преподавателя. Желая проучить нас, женщина поднялась по лестнице и с укором стала отчитывать не Жозефину, а именно её стражу и меня в том числе. Теперь каждый из присутствующих, успевший позабыть моё имя, знал «Глауд Вольф, не показывавшийся в академии больше полутра лет, не уважает учителя счётных наук», а я ведь той даже слова не сказал…

Вслед за её репликой по аудитории поползли перешептывания. «Бродяжливый кобелек вернулся» – послышалось откуда-то снизу, вслед за чем лёгкий смешок пробежался по залу, и даже сама преподавательница не постеснялась показать мне свою желтозубую и неприятную улыбку.

– Я надеялась, что Вы более умны, чем о Вас говорят, и мы больше не увидимся, – Прошипела кляча, из рта которой с токсичными словами, вырывался такой же, не менее токсичный запах стухших яиц. – но, увы, вчерашние рабы совсем позабыли о чувстве самосохранения.

Попытавшаяся встать на мою защиту Жозефина была тотчас принудительно остановлена своими стражницами. В этом «святом» месте почти никто не имел права оскорблять или, тем более, нападать на учителя. Это было чревато не только исключением, но и куда более тяжелыми последствиями. Видя, что не все местные ученики её поддерживают, Присторелая лордесса не забыла упомянуть и мой статус, и статус моей семьи, добавив об неэтичности общения знатных особ с подобными мне.

Все, кто ещё не так давно смотрели на простолюдина Глауда с сожалением, резко отвернулись. Личная неприязнь преподавателя чувствовалось в каждом хриплом вздохе, каждом токсичном слове. Испытывала ли она удовольствие, издеваясь надо мной? Разумеется, вот только в её глазах было видно, что делала это она с чьей-то подачи. После каждой своей шутки она глядела вниз, за каждым осуждающим словом ждала какой-то реакции с первых рядов. Штольцгеры, сукины дети, без них тут явно не обошлось… И эта мерзкая жаба, по-пустому коптящая воздух, будет первой, кого мне придётся заткнуть.

– Скажите, сколько нынче платят за унижение учеников? – Мой резкий вопрос выбил из привычной позиции раскудахтавшуюся наседку, и пока та мешкала, требовалось наступать. – Вы не подумайте, знаю, учителя не самые богатые люди в нашем городе, и я понимаю Вашу заинтересованность в деньгах, выделяемым семейством Штольцгер для моей травли, и если у Вас действительно есть какие-то проблемы, – я готов обратиться к своим знакомым из семьи Бэтфорт. Уверен, если на Вас оказывается давление, то госпожа Эльга, – давняя подруга моей матери, – без колебаний вступится за Вас. – Говорил я чётко, во всеуслышание, отчего немая пауза повисла в аудитории.

– Да как ты смеешь! – Взорвалась негодующе старуха. – Я же учитель с многолетним опытом, и была обязана сделать нерадивому ученику замечание! Это не уважение, я буду жаловаться директрисе и настаивать на твоём отчислении, щенок! – «Жалуйся, кому захочешь. Эльга, для которой я единственный шанс отправить свою дочь в престижнейшую Багру, все равно вас всех на место поставит. К тому же…»

– В подобном случае, я, Жозефина Кэтингем, выступлю в роли свидетеля и защитника молодого Глауда. При всём уважении, наставница, я и мои слуги отчётливо слышали Ваши слова. Парень долгое время не ходил на занятия, а Вы, как и это заведение, получив плату за обучение, этому и рады были?! Не говорит ли это о прямом нарушении ученического устава? Статья первая, подпункт пятый, каждый имеет право на беспрепятственное обучение и защиту. Защиту, мисс, коей Вы, как я поняла, парню так и не дали? – «А у голубоглазой-то есть зубки?! Даже уставы по пунктам знает. Эта мелкая торговка явно не так проста, и в моем мире стала бы хорошим юристом!»